Пожиратели плоти

Но вечные грязь, вонь и духота, царившие в кабачке, не мешали компании неприхотливых любителей наук наслаждаться жизнью, молодостью и дурным, зато дешевым вином. Повод для сегодняшнего празднества уже был прочно забыт всеми присутствующими. Кажется, провожали домой в Аргос молодого Джицци. По крайней мере, платил именно он.

Украшали развеселую компанию несколько пестро одетых женщин, согласных за бесценок дарить свою любовь вкупе с известными болезнями. Одна из них, блондинка с устрашающе накрашенными губами, слезла с колен худого смуглого зингарца и, слегка пошатываясь, исчезла за дверью, ведущей на задний двор. Ее кавалер понимающе кивнул и присоединился к нестройному, однако на редкость единодушному хору, затянувшему одну из незамысловатых студенческих песенок:

Крестьянин пашет, плотник стучит

По длинной доске молотком.

А мне такая жизнь претит —

С работой я не знаком.

Солдат воюет, кузнец кует

Подковы и лемеха.

Студент редко ест, зато часто пьет…

Истошный женский вопль, раздавшийся со двора, мгновенно обрубил песню. Мужчины, толкаясь и роняя скамьи, бросились к двери, женщины замерли в растерянности. Внезапно на душераздирающей ноте крик оборвался, перейдя в хрип и бульканье. В кромешной темноте дворика в общей давке ничего нельзя было понять. Раздались ругательства и требования принести факелы. Одна из женщин, менее напуганная, чем ее подруги, вынесла из кабачка фонарь с заляпанными жиром стеклами.

В его неверном свете трезвеющая на глазах компания увидела распростертую на земле блондинку. Ее голова была запрокинута, в глазах остывал смертельный ужас. Светлые волосы, которые недавно перебирал ее возлюбленный, теперь плавали в луже быстро растекавшейся крови. К горлу женщины припало какое-то существо размером с крупную собаку. Лишенные шерсти блестящие бока размеренно вздымались и опадали, острые уши были плотно прижаты к вытянутому черепу. Повисшую над этой сценой тишину разбил истерический визг одной из девиц, выведший всех из оцепенения. Зингарец первым выхватил кинжал и двинулся вперед. Животное повернуло к людям окровавленную морду, и из его горла вырвалось нечто похожее на клекот. Оно явно не было испугано, чего нельзя было сказать о нападавших.

– Это демон, клянусь Митрой! – крикнул кто-то из студентов, вмиг растерявший свою ученость.

Зингарец уже занес свой кинжал, но тут существо молниеносно развернулось и прыгнуло на человека. Коротко вскрикнув, зингарец упал, выроненный им кинжал блеснул при свете фонаря. Тварь вцепилась в юношу мощными лапами, стараясь добраться до горла. Началась общая суета, женщины визжали, стараясь протолкаться обратно в кабачок, мужчины что-то кричали о демонах и метались в неумелых попытках помочь товарищу.

Один из студентов в суматохе подобрался к нечисти сзади и ударил ее захваченным в кабачке ножом для разделки мяса. Тварь обернулась, раздирая пасть в хриплом крике, и, оставив зингарца с разорванной грудью, ринулась на нового противника. Брошенное чьей-то меткой рукой полено сбило демона на землю, но тут существо развернуло большие кожистые крылья, дотоле плотно прижатые к телу, и, взвившись в воздух, камнем упало на растерявшегося человека. В полнейшей неразберихе кто-то опрокинул фонарь, и язычки пламени зловеще заплясали на деревянных стенах «Белого Коня», все ярче освещая картину побоища.

Людей, зажатых в глухом тесном дворике между пожаром и обезумевшей от огня и крови тварью, охватила паника. Выбраться отсюда можно было лишь через дверь кабачка, но ее кто-то, видимо, хозяин, закрыл изнутри.

Никто уже не думал о том, чтобы добить демона, каждый помышлял лишь о собственном спасении, не обращая внимания на крики о помощи очередной жертвы взбесившегося ночного кошмара. Пока одни выбивали дверь, а другие, отталкивая друг друга, пытались преодолеть высокий глиняный забор, отгораживающий этот дворик от соседнего, пламя охватило весь кабачок. На улице испуганно завывали те девицы, кому удалось спастись, в отчаянии заламывал руки хозяин заведения, глядя на гибнущее добро, бестолково суетились ничего не понимающие жители квартала, самые сообразительные тащили ведра и топоры, пытаясь не допустить распространения огня на соседние дома.

Внезапно прогоревшие балки угрожающе затрещали, и пылающие стены «Белого Коня» рухнули, накрыв собой и запертых во дворике людей, и демона вместе с его жертвами. Пронзительный нечеловеческий вопль разнесся над пожарищем, смешавшись с криками гибнущих в огне – и все смолкло. Убывающее пламя выстреливало в темное небо снопы искр, пузырилась краска на обгоревшей вывеске, мягко падал на землю белесый пепел. Когда наступающее утро окрасит небосвод в розовый цвет, лишь черное пожарище напомнит людям о случившемся. Но разве не входит в число достоинств рода человеческого способность забывать?

* * *

Молодая Альтея, жена почтенного купца Симплия, владельца лавки тканей и пряжи, вернулась с базара чрезвычайно взволнованная. Ее возбужденный голос донесся до Симплия, пересчитывающего дневную выручку в комнатке над лавкой, едва она переступила порог дома. Впрочем, юная супруга купца почти всегда была чем-то взволнована. Симплий, женатый на ней уже полгода, никак не мог привыкнуть к бойкому и впечатлительному нраву своей половины. Его прежняя жена, умершая два года назад, за всю их совместную жизнь не произнесла столько слов, сколько новобрачная за первые два дня медового месяца. Даже старшая дочь купца Лаис, будучи на год моложе Альтеи, выглядела солидней своей мачехи.

По лестнице простучали быстрые шаги, дверь распахнулась – и жена впорхнула в комнатку, спеша поделиться накопленными новостями.

– Ты все считаешь, дорогой? Нельзя же так много заниматься делами! – защебетала Альтея, бесцеремонно усаживаясь мужу на колени и разметав широким рукавом долговые расписки, аккуратно разложенные на столе. – У тебя, наверно, уже болит голова… – она начала энергично тереть Симплию виски. – Я заходила сегодня в лавку Тодрика, ему привезли такое замечательное ожерелье из Хаурана! Он согласен продать нам подешевле… – Альтея перестала терзать виски купца и стала заплетать в косичку его седеющую бороду. – Знаешь, Дисма с Кривой улицы разрешилась от бремени мальчиком – а у того родимое пятно на правом плече! Позвали жреца, он сказал, что младенца надо отдать в храм, иначе Сет может завладеть его душой… Я бы не отдала ни за что! – неугомонная супруга затеребила золотую цепочку на шее Симплия. – А мы с Лаис были на базаре, там рассказывали, что прошлой ночью в городе был жуткий пожар, сгорел целый квартал, и еще там был демон, который загрыз уйму людей, а пожар устроили нарочно, чтобы демон сгорел в огне, потому что убить его нельзя…

– Рыбка моя, может, ты похлопочешь об ужине? – наконец удалось вставить слово главе дома.

Альтея обиженно наморщилась.

– Тебе не интересно, где я была и что делала? Зачем же ты на мне женился – чтоб я ужин тебе готовила?

Эту опасную тему следовало прервать тотчас же.

– Ты же знаешь, моя птичка, как я тебя люблю. Но мне нужно закончить дела, чтобы я мог отложить тебе на ожерелье.

Морщинки на лице жены тут же разгладились.

– Конечно, дорогой, ужин скоро будет, – послушно сказала она и исчезла за дверью.

За ужином вновь заговорили о базарных сплетнях. Обстоятельная Лаис рассказала, что в одном из кабачков близ Университета случилась драка, закончившаяся резней и пожаром, но кое-кто клянется, что видел там жуткого демона, которого не берет сталь и который пьет людскую кровь.

– Чтоб Сет побрал этот Университет! – раздраженно заметил Симплий. – Съезжаются со всего света толпы бездельников – якобы учиться, а на самом деле пьют и развратничают! Все неурядицы в Тарантии – от студентов. Если городские власти не могут навести там порядок, то пусть этим займутся демоны, я возражать не буду.

Перед сном Симплий, как всегда, обошел дом, проверяя запоры на дверях и окнах первого этажа. Дремавший в своем закутке телохранитель купца Кшети привстал и в который раз продемонстрировал хозяину свои белоснежные зубы.

– Все спокойно? – на всякий случай осведомился Симплий.

– Да, господин, – ответил Кшети, прижав могучие руки к груди. Этого великана-негра Симплий выкупил на невольничьем базаре в Шеме за баснословную сумму, но ни разу не пожалел об этом. Высокий и сильный как носорог чернокожий кушиец не раз спасал имущество, а порой и жизнь купца. Кшети был бесстрашен, предан и глуп, что делало его отменным слугой.

Поднимаясь к себе в спальню по узкой полутемной лесенке, Симплий уловил доносившиеся снаружи шорох и сопение. Выглянув в окно, купец увидел человека, с видимым усилием забирающегося по плющу в открытое окно спальни его дочери. Глава дома довольно усмехнулся себе в бороду.

– Ничего, молодой человек, – с отеческой лаской пробормотал купец, – поиграй еще немного в соблазнение дочери глупого торгаша. Скоро тебя здесь встретят не нежные объятия Лаис, а ее родитель вместе с писцом, и тогда ничто не помешает мне стать законным тестем младшего сына барона Тальпеуса. Внуки Симплия далеко пойдут, дайте срок…

В постели купец долго ворочался, втайне завидуя молодой жене, быстро засыпавшей и легко просыпавшейся. Да, годы уже берут свое… Симплий, казалось, только задремал – как был вырван из сна истошным криком, раздавшимся со стороны комнаты его дочери.

«Воры!» – купец поднялся на непослушных ногах и схватил саблю, всегда лежавшую рядом с кроватью. Полная опасностей жизнь торговца научила его смелости и решительности. Жена судорожно комкала одеяло, глядя на мужа округлившимися от страха глазами. А крик – кричала Лаис, в этом не было сомнения – все не смолкал. Симплий выбежал из спальни, торопливо спустился на второй этаж – и столкнулся с полуголой дочерью, на побелевшем лице которой двумя омутами ужаса выделялись черные глаза.

– Там… там… – заикаясь, начала она, дрожа и тыча пальцем в сторону своей спальни, – демон… Влетел в окно, а Милент… Он его… О, Милент!.. – Лаис опустилась на пол и отчаянно зарыдала. Только сейчас купец заметил, что легкое полупрозрачное одеяние его дочери густо забрызгано чем-то красным. Купец покрепче ухватил саблю и направился к комнате девушки.

– Отец, не ходи! – истерически закричала Лаис, но Симплий резко распахнул дверь – и отпрянул с невольным криком. На залитом кровью полу хрипел в агонии обнаженный юноша, его предполагаемый зять, его правая рука и грудь представляли собой месиво из кожи, мяса и костей. Рядом восседало нечто похожее на огромную черную птицу, но купец в ужасе понял, что вместо клюва у существа имеется пасть, полная острых зубов. Заметив новую жертву, тварь перестала терзать мощными когтями тело умирающего и, развернув кожистые крылья, с клекотом бросилась на Симплия.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.