Исцеление силой рода. Избавление от заболеваний тела и психики

Своей жизнью он стремится дать возможность родителю остаться жить. Но такая жертва напрасна. Даже став взрослым, человек испытывает это стремление к смерти. Иногда он это осознает, иногда нет. Если он все-таки уходит, совершая самоубийство, заболевая тяжелой болезнью, погибая в результате несчастного случая, он не решает ничего для того, для кого он это делает. Такая смерть лишь приумножает несчастья в семейной системе, наводя на всех живущих ужас.

В прошлом примере я рассказала о ситуации у Галины и что ее дочь неосознанно вместо матери хотела уйти из жизни. Дети часто берут на себя эту роль. В этом их детская любовь или привязанность к родителям.

Анатолий пришел на прием узнать, может ли психотерапевт помочь их семье. У них с женой нет детей, они уже восемь лет в браке, прошли все необходимые исследования, но причин, почему беременность не наступала, врачи не находили. Они с женой стали подумывать об ЭКО, но в последний момент жена заняла иную позицию. Эльвира, его жена, сообщила, что будет надеяться только на Бога, мол, ЭКО многим не помогает и поэтому она не хочет мучить себя и мужа новыми надеждами, «как Бог даст». Анатолий рассказал, что он весь измучился, хочет детей, считает, что надо что-то делать, а не сидеть и ждать. Потом сокрушенно он заметил, что жена, конечно, в чем-то права, ведь многие семьи так и не решили эту проблему даже с помощью ЭКО. Считает, что на решение жены повлиял случай с их знакомой, которая только после трех ЭКО забеременела, но на пятом месяце произошел выкидыш, женщина с «нервным срывом» попала в психиатрический стационар. Эльвира согласилась прийти на прием. Внешне она была спокойна и сказала, что уже почти согласилась с тем, что, возможно, у них не будет детей, но поработать с психотерапевтом не против, так как чувствует, что их брак с Анатолием разрушается. Что не давало возможности Эльвире и Анатолию иметь детей? Из лояльности к своей семье Эльвира была связана со своей бабушкой по линии мамы, у которой было двое детей и она сделала большое количество абортов. Как она объясняла, что боялась, будто дети будут голодать, как она в детстве, и кто-то из них умрет, как в ее родительской семье умерло трое братьев. Мать Эльвиры хотела уйти вслед за абортированными детьми ее матери, а Эльвира внутри говорила, что лучше она умрет, чем ее мать. Какое решение было для Эльвиры? Внутренне ей необходимо было сказать своей бабушке: «Ты – моя бабушка, а я – твоя внучка. Сейчас я вижу тебя и все, что к тебе относится. Я уважаю твою судьбу, что бы в ней ни происходило. Твою боль, твою судьбу со всем, что к ней относится, я оставляю тебе. Это твое, и я соглашаюсь с этим. Бабушка, я остаюсь. Благослови меня, если я останусь жить». Когда через три недели Эльвира пришла на следующий сеанс, она сказала, что у нее совсем другие ощущения, она как будто впервые увидела себя, мужа, людей, жизнь. Мы еще поработали с Эльвирой и Анатолием, отношения между ними изменились, к этой паре я вернусь еще в своей книге. В настоящее время Эльвира беременна, беременность наступила почти через году как закончились наши консультации.

3. Бывает так, что на ком-то из предков есть какая-то вина. Вина реальная, не выдуманная, но она предком не признана, скрыта, отрицается. Тогда кто-то из младшего поколения искупает своей жизнью, своей судьбой вину предка. И это искупление тоже может происходить через болезнь, в том числе через смертельное заболевание, или через самоубийство, или через несчастный случай. При этом существует иллюзия, что ребенок своим страданием помогает предку, но это не так. Искупление может быть также не чьей-то вины, а собственной. Именно той вины, которая отрицается и не признается. Например, вина женщины, сделавшей аборт. Или отца абортированного ребенка. Или вина водителя, в нетрезвом состоянии сбившего пешехода. Или врача, не оказавшего своевременную помощь больному. Можно привести еще много жизненных ситуаций, но объединяет их одно – все эти люди отрицали свою вину. Люди всегда могут найти оправдания своим поступкам, особенно тем своим действиям, которые имеют тяжелые последствия. Ведь признание вины – это признание того, что за счет другого ты что-то приобрел. В случае личной вины необходимо признать ее, только тогда из этого можно получить силы для чего-то хорошего в своей жизни.

Часто в семейной системе при возникновении того или иного заболевания есть непризнанная или отрицаемая вина. Это та вина, которую не признал виновный, вытеснил, исключил. Часто это событие может в последующем стать тайной. Например, некоторые заболевания – это отрицание судеб жертв и преступников, и, как следствие, потому люди замещают своей жизнью, своей судьбой преступников или жертв.

Болезнь в такой ситуации – это либо напоминание о страданиях жертв, либо груз вины преступника. Болезнь – это компенсация.

Катерина обратилась на прием по совету своей приятельницы. Она три раза проходила курс лечения в психиатрическом стационаре, ее мучили депрессивные состояния, которые сопровождались суицидальными мыслями. Лечение давало кратковременный эффект. Она переживала, что может потерять хорошую работу, в последнее время ее мало что радовало, и к работе она тоже потеряла интерес. В ходе работы оказалось, что ее состояние связано с какой-то виной, имеющей отношение к отцу. О чем идет речь, Катя не знала, это и не играло роли. Какое было решение для Кати? Ей необходимо было сказать отцу: «Ты – мой отец, а я – твоя дочь. Ты остаешься моим отцом, а остальное я оставляю тебе. То, что относится к тебе, я оставляю с тобой. Это меня не касается. Это твое, и я соглашаюсь с этим». Когда мы начинали работу, у Катерины наблюдалась дрожь во всем теле, первые подготовительные шаги, казалось, давались ей с трудом, словно она не хотела расставаться с болезнью. Но в конце ее дрожь прошла, изменился голос, она выпрямилась на стуле. На следующий сеанс она пришла совсем в ином состоянии, она улыбалась и сообщила, что уже 5 лет(!) она не могла смеяться и удивлялась, когда видела радостные лица. А сейчас она специально в Интернете искала веселые истории или анекдоты и смеялась над ними от души. Что это была за вина? Я не знаю, здесь это не играло роли, процесс исцеления начался и без этой информации.

Любовь внутреннего ребенка стремится уравновесить что-то в своей семейной системе. Ребенок жертвует собой, своей судьбой, своей жизнью ради кого-то. Ребенок через свою любовь стремится разделить чью-то болезнь, вину, смерть, то есть что-то тяжелое, чью-то сложную судьбу. Почему так происходит? К чему такие жертвы? Это неосознанная попытка дать кому-то из более старшего поколения что-то, что на самом деле дать невозможно. И в этой любви ребенок нарушает иерархию и компенсирует что-то одновременно. Любовь внутреннего ребенка направлена на то, чтобы помочь другому остаться в живых. Но цена такой помощи – собственная жизнь. Желание ребенка избавить кого-то от болезни ценой собственного здоровья или облегчить чью-то вину, искупая ее собственной жизнью, сделать чью-то судьбу лучше, легче ценой собственной жизни или смерти. Но своей любовью, своей жертвой невозможно что-то разрешить. И, отдавая свою жизнь, ребенок терпит крах иногда через болезнь, но это ничего не меняет для его близких.

Болезнь или симптом – это любовь внутреннего ребенка больного человека к своей родовой системе. Это все делается из внутренней любви, именно из-за своей любви человек при тяжелых заболеваниях что-то несет за кого-то из своей семьи. Внутреннее желание умереть – это уйти вместо кого-то, за кем-то или во искупление чьей-то вины. Болезнь или симптом у конкретного члена семьи – это то, что необходимо всей его семейной системе. Это то, что действует на человека из его системы, это своеобразный способ психики и тела человека справляться с тем, что идет из системы, с тяжелым травматическим опытом предков. Болезнь – это указатель. Указатель на хаос в системе, на наличие психотравмы и вытесненных чувств. Болезнь и симптом смогут отступить, когда удается выявить то, что в системе стоит за болезнью, и найти исцеляющее решение.

Болезнь и родители

При работе с заболеваниями или симптомами сразу видно, насколько отношения с родителями играют важную роль. Именно там скрыта энергия для решения. Человек, с одной стороны, хочет сохранить существующую связь с родителями, с другой – хочет повзрослеть и отпустить их. Если сильнее первое, то человек неосознанно держится за болезнь или симптом, держится за связь, которая, может быть, разрушает его жизнь или ведет его к смерти. Желание сохранить прежнюю связь с родителями, прежнюю близость, принадлежать к своей системе без остатка. Цена такой связи – собственная жизнь.

Основным препятствием на пути к исцелению может быть нежелание детей отпустить своих родителей. Их любовь, их система крепко держат их не на своих местах в своей родительской семье. Но если дети хотят жить, если они хотят прожить свою жизнь, то они должны отпустить своих родителей. И это расставание может произойти только после внутреннего примирения и согласия. Тогда по направлению к родителям будет течь любовь взрослого ребенка, а не маленького существа, берущего на себя то, что нести ему все равно будет не по силам. Нередко взрослые сделать этого не могут. Там, где у взрослого человека преобладают чувства младенца, маленького ребенка, отделение не получится. Иногда для того, чтобы вырасти из этого детского чувства, требуется время, иногда много времени, а иногда этого времени просто уже нет…

Взрослый человек способен на рост, иногда толчком к росту может служить понимание, что у взрослого уже много что есть – это его жизнь, его партнер, его дети, которым он нужен. Поэтому ощущение того, что жизнь родителей продолжается в нем, в его детях, что новое имеет преимущество перед старым, помогает освободиться от родителей и сделать при этом свое отделение с любовью, глубоким пониманием и приятием. Сила для подобных решений приходит из согласия. Если этого согласия нет, то задайте себе вопрос: «С чем на самом деле я не согласен?» и «Что мне необходимо, чтобы найти примирение с этой темой?». Ведь мало кто из родителей хотел бы, чтобы их дети платили своей жизнью за их жизнь.

Вся сложность взаимосвязи родителей и детей состоит в том, что дети не могут заставлять родителей что-то разрешить. Не могут советовать или настаивать, чтобы они занялись поиском того тяжелого, что идет через них к детям. Это решение находится только во власти родителей. Как родители живут, как они взаимодействуют с тяжелым – это все они определяют сами. Последнее слово всегда за ними. Тогда уже взрослому ребенку предстоит поиск решения, но для себя, а не для родителей. Хотя найденное решение несомненно влияет на всех членов семьи.

Болезнь – это результат любви внутреннего ребенка. Любая болезнь показывает некий путь, но не всегда только для больного человека, но и для всей его семейной системы. Не только для него самого, но и его родителей, партнера, детей и потомков. Для всех, кто жив и кто будет жить в будущем. Любая болезнь показывает любовь внутреннего ребенка, которая ведет к кому-то исключенному. Она указывает на тайну или на того, на кого никто не смотрит. Болезнь – это сила, которая может привести к внутреннему примирению.

Почему любовь ребенка имеет именно такое направление? К чему эти несправедливые жертвы? Разве любовь может вести к таким порой трагическим последствиям? За этой любовью стоит потребность семейной системы. Каждый человек находится на службе у своей семейной системы, своего рода и мира в целом. Родовая душа как часть одной Большой души ведет человека особым образом. Человек отдан, предоставлен этой силе. Можно ли что-то изменить в направлении этой любви? Иногда да. Изменить таким образом, чтобы она не разрушала жизнь человека и продолжала служить его семейной системе, его роду. Иногда болезнь и появляется там, где только через нее возможно новое исцеляющее решение не только для самого больного человека, но и всей его семьи.

Что может сделать больной человек?

Первый шаг – это обнаружить, куда направлена любовь его внутреннего ребенка. Часто для этого все-таки необходима помощь психотерапевта. Цель этой любви на самом деле иллюзорна. Уже взрослый человек может понять, что своей детской, наивной, слепой любовью ему не преодолеть желания близких уйти из жизни, не спасти, не преодолеть болезнь, смерть, вину других. Все, что дает ребенок неосознанно своим родителям, на самом деле им не нужно. Ребенок может давать только дальше своим детям – в этом есть смысл. А в отношении родителей он сможет самое большое – это принять во всей полноте от них свою жизнь и дать возможность им в свое время уйти.

Здесь необходимо понять, что, пока человек борется с болезнью, он не видит ее и то, что за ней стоит. Пока он просто пытается избавиться от нее – он стремится исключить ее. Первый шаг – это дать болезни или симптому пространство, которое он и так уже занимает. Увидеть за болезнью свою любовь, которая направлена к кому-то из семейной системы.

Второй шаг – это принять и согласиться с родными такими, какие они есть. С их болью, горем, болезнью. С их судьбой, жизнью, виной и даже смертью.

Третий шаг – поиск решения, ведь любовь может быть направлена таким образом, чтобы возникло исцеление. Может прекратиться то, что в системе ведет к болезни.

В любой ситуации, даже если исцеляющее решение невозможно, любовь ребенка что-то великое. Она в любом случае заслуживает уважения. Как заслуживает уважения такая судьба.

Любовь ребенка настолько сильна и слепа, что, уже будучи взрослым, человек может нести что-то тяжелое, ведущее его к смерти. И таким образом умереть – причиной смерти может являться какая-нибудь тяжелая болезнь. Нам, глядя на такого человека, жаль его из-за его тяжелой судьбы. Но является ли на самом деле такой человек несчастным? Нет. Ведь у него есть его большая великая любовь. Окружающим часто жаль такого человека из-за его тяжелой судьбы. Но является ли на самом деле такой человек несчастным? Нет. Ведь он в согласии с этой внутренней большой любовью. И то, что он делает для своей семьи, для своего рода, он делает с радостью, он говорит: «Ради вас я сделаю все». И от этого ему светло и хорошо. Его жизнь не была напрасной. В душе он навсегда ребенок, так как не растет, не отделяется от своих родителей. Но для него это отделение невозможно. Он не может занять свое место и стать ребенком по отношению к своим родителям, стать маленьким, а не возвышаться над ними. И с такой позицией тоже нужно согласиться. Ведь эта связь необходима всей семейной системе, и отсутствие возможности для перемен тоже идет из нее.

Такие «особо любящие» дети в семье играют свою роль, выполняют свою функцию. Они выражают чье-то стремление уйти вслед за умершим. И как любящие дети берут эту ношу и несут ее сами, говоря внутри: «Я уйду за тобой». Эта любовь сильна и слепа и ведет к краю пропасти, за которым – смерть. Слепа, потому что считает, что своей жертвой можно сделать счастливее кого-то в семье, облегчить чью-то жизнь. Что своим стремлением можно кого-то спасти. Так ли это? Нет. Спасти никого не удается. А преждевременная смерть от болезни, несчастного случая или самоубийства только приводит всю систему в еще больший ужас. Вносит больше боли, смятения и продолжает уже в ком-то другом стремление уйти вслед за умершим.

Станислава пришла на прием из-за того, что ее беспокоили панические атаки. Когда она рассказывала о своей семье, особенно при разговоре о своем отце, она начала плакать. Оказалось, что ее отец год назад покончил жизнь самоубийством. Как позже в нашей с ней работе выяснилось, за смертью отца и ее болезнью стояли одни и те же причины. Я еще вернусь к этому случаю. Здесь хочу отметить, что Станислава сообщила, что поступок отца вверг всю семью в состояние ужаса. До сих пор в семье никто не может заговорить на эту тему, все отдалились друг от друга, стали словно чужими.

Николай обратился за помощью из-за алкогольной зависимости, он уже два года не пьет, но внутри чувствует постоянную тревогу и беспокойство. В последнее время они нарастают, он стал раздражительным, вспыльчивым. Его родной брат разбился в 20 лет на машине насмерть, Николаю тогда было 11 лет. Он помнит на уровне чувств, каково было его матери, как тяжело перенес это событие отец. «Время в нашей семье с тех пор остановилось, – сказал Николай. – С тех пор я был совсем один». О том, как проходили консультации и что стояло за состоянием Николая, я расскажу дальше в книге.

Какое будущее у подобной сильной большой любви внутреннего ребенка? Она не станет любовью взрослого зрелого человека, не станет расти. Внутри человек так и останется ребенком, но не на своем месте, не со своей судьбой. Ребенок, желая спасти родителей от их судьбы, сам станет их судьбой. Но может ли таким образом ребенок действительно спасти своих родителей? Такая помощь – это чаще крах для жизни ребенка и его родителей. Все в системе не на своих местах, и поэтому и жизнь ребенка, и жизнь родителей тяжела. Ребенок так и остается ребенком в жизни, несмотря на свой возраст, незрелым, связанным с родителями, даже после их смерти, часто контролирующим их. Рост возможен, если кто-то из системы сможет согласиться с тем, что у всех своя судьба, своя дорога.

Каждый человек вышел из своей особенной семьи, и в этой семье у каждого своя неосознаваемая роль. Он в чем-то ограничен из-за влияния судеб его предков на его жизнь. Его семьей ограничены его выбор, взгляды, поступки, убеждения. И психотерапевту в любой ситуации необходимо согласиться с тем, что он смог сделать все, что смог. А человек, прибегающий к помощи терапевта, тоже должен понимать, что в данный момент он делает тоже все, что может. Забота, жалость психотерапевта – это тупик. Согласие психотерапевта с судьбой клиента, с его ограничениями – иногда это единственно возможный шаг. Как и многие проблемы в жизни человека, болезнь обусловлена детской слепой любовью, лояльностью к семейной системе. Это еще одна попытка спасти кого-то или установить с кем-то прервавшуюся связь. Это еще одна попытка проконтролировать чью-то судьбу, чью-то жизнь. Разве может человек контролировать такой глубокий внутренний процесс? Разве можно проконтролировать то, что выше тебя и сильнее? Ведь то, что мы видим на уровне тела, – это лишь отражение внутренних процессов, происходящих на протяжении многих столетий и десятилетий в нашем роду. Разве может один человек, страдающий заболеванием, контролировать развитие своей болезни? Разве под силу ему одному нести эту ответственность? Навряд ли, но люди могут пытаться это делать, и отвечать, и контролировать. Но в результате наступает момент, когда они соглашаются с тем, что болезнь и сама жизнь вне их контроля. И тогда они начинают прислушиваться к поиску своей души. Но сколько времени при этом пройдет? И возможно, сколько поколений сменят друг друга?

Но можно ли что-то изменить в этой слепой глубокой детской любви? Возможно. Можно уже повзрослевшему человеку увидеть, как иначе можно любить. Для решения важно найти путь к зрелой любви. Эта любовь не иллюзорна, она видит всех членов семьи и себя такими, какие они есть, она уважает их всех в равной степени, дает им место в своем сердце. В поле такой любви все имеют равное право принадлежать своей семье, все уважаемы, живые и мертвые. Любовь внутреннего ребенка, которая привела человека к болезни, может изменить свое направление. И тогда зрелая любовь принесет исцеление и облегчение не только самому больному, но и всей его семье.

Готовность к исцелению

Хочу с самого начала обозначить свою позицию в отношении лечения заболеваний. Психотерапию я считаю не отдельной наукой, а отраслью медицины. И к традиционному лечению заболеваний отношусь положительно. Я не разделяю мнения, что человек должен все свои вопросы со здоровьем решать однозначно без лекарств, а только с помощью современных подходов психотерапии. Не рекомендую людям, обратившимся ко мне за помощью, пренебрегать традиционными способами лечения заболеваний. Психотерапия может человеку помочь, например, в разъяснении многих вопросов, которые задает себе больной… Конечно, в случае хронических заболеваний или длительно протекающих симптомов, а также если у кого-то в семье тяжелое заболевание, прослеживается наличие в семейной системе сложных и тяжелых судеб. Конечно, можно проследить связь между тяжелой болезнью и исключенными в семейной системе. Конечно, можно увидеть, почему и за кем пациент хочет уйти из этой жизни или чью он искупает вину. Можно предпринять шаги для освобождения больного человека от роковой связи, ведущей к болезни или даже смерти. Конечно, психотерапия может оказать исцеляющее действие, но иногда это возможно только в сочетании с традиционным лечением. А иногда любые шаги медицины и психотерапевта обречены на провал. Не нужно переоценивать целительное действие психотерапии, как и искать панацею и спасение только в лекарствах. Лучше, на мой взгляд, позаботиться о себе с помощью обоих способов.

Я не разделяю позиции психотерапевтов, считающих, что если бы человек захотел, то был бы здоров. Они твердят, что болен только тот, кто не хочет быть здоровым, что-то менять в себе, в своих взглядах. Конечно, перемены в себе не так легко даются многим людям. Но есть ли в этом их вина? Их готовность к переменам идет из их системы, ведь болезнь – это просто отражение телом тех нелегких и забытых событий, которые имели когда-то место в семейной системе. Могли ли ныне живущие повлиять на то, что было задолго до их рождения? Имеют ли они право искупать чью-то вину? Каким образом они, частицы своей семейной системы, могут одни нести ответственность и менять что-то настолько глобально, чтобы при этом оказаться здоровыми? Многие концепции, твердящие, что здоровье человека в его руках, словно обвиняют больных в том, что они больны. Мол, не хотите ничего менять, поэтому и болеете. В их концепции есть нечто привлекательное для многих людей – некая иллюзия, что человек может контролировать свои жизнь и болезнь. Поддавшись этим взглядам и столкнувшись с болезнью, человек чувствует себя виноватым в том, что болезнь появилась, в том, что плохо поддается лечению, в том, что наступила инвалидизация и их трудоспособность ограниченна. Но все то, что действует на человека из его семейной системы, из его рода, – это человеком не осознается. Болезнь что-то исцеляет в самой семейной системе, поэтому нужна для чего-то всей системе.

На прием пришла Алина по поводу состояния своей дочери. Дочке Анне три года, но она плохо спит ночью, часто плачет, часто болеет. Алина сама психолог, но не может справиться с ситуацией. Дочку и отдыхать возили на курорты, проводили профилактику респираторных заболеваний, но ничего не давало результата. Что делать, Алина не знает. Не начинать же ребенку давать успокаивающие препараты? Что стояло за состоянием дочки Алины? Оказалось, что первая беременность Алины прервалась. Произошел выкидыш на третьей неделе. Алина сильно переживала, почти год не могла прийти в себя. Когда забеременела, вновь долго тревожилась о том, как будет протекать беременность. Все закончилось благополучно – ребенок родился доношенным в срок. О чем беспокоилась дочка Алины? О ком плакала маленькая Анна? Конечно, о неродившемся первом ребенке. Чьи боль и слезы несла Анна? Конечно, своей матери. Для Алины важным шагом было дать дочери место второго ребенка. Ведь первый желанный ребенок не родился, боль матери заставила вытеснить это событие, исключить неродившегося ребенка. Именно принятие первого ребенка, принятие своей боли, и освобождение дочери от необходимости нести боль вместо матери, смотреть на неродившегося ребенка вместо матери позволили состоянию Анны нормализоваться. После первой же консультации дочь спокойно проспала всю ночь. Психотерапия Алины не только успокоила дочку, нормализовала ее сон, улучшила состояние ее здоровья. Произошли поразительные изменения в семейных отношениях, в отношениях между Алиной и ее мамой, Алиной и ее мужем. Алина вышла на работу, ей сделали выгодное предложение, и ее доход увеличился. «Словно что-то ушло из нашей семьи» – так прокомментировала свои ощущения Алина. Это тот пример, когда любовь ребенка через болезни показывает родителям и всей семье то, на что следует обратить внимание. Ведь иначе никто бы не стал ничего делать. Но состояние дочери вызывало страдание и непонимание у родителей, и именно это заставило заглянуть проблеме, так сказать, «в глаза».

Здоровье – это особое состояние. Это равновесие, благополучие физического и психического состояния человека. Это означает быть в ладу с собой, со своими близкими и родными, со своим окружением и с миром в целом. Это означает, что болезнь, вызывая дискомфорт и страдания, заставляет идти на все, чтобы быть здоровым. Боль, болезнь заставляют человека задуматься о том, что происходит. Боль и болезнь заставляют человека выйти за границы, установленные своей семейной системой, при этом сохранив принадлежность к своей семье.

Нет никакого смысла в том, чтобы уговаривать человека, убеждать его, что он нуждается в переменах. Человек должен сам не просто хотеть, не просто декларировать свое желание, а стремиться к переменам. Нет смысла родственникам уговаривать близкого химически зависимого человека в том, что он нуждается в лечении. Нет смысла жене объяснять мужу, что он должен измениться. Нет смысла ждать перемен от кого-то и убеждать кого-то, что вы правы. Если вы считаете, что вашей семье нужны перемены, то начните с себя. Не считайте, что вы идеальнее и лучше, чем ваш партнер или ваши родители. Не считайте, что это другие отрицательно влияют на вас, заставляя чувствовать и реагировать именно таким образом. Это не так! Каковы бы ни были вы или окружающие вас близкие, никто не лучше другого. Представления о том, что хорошо, а что плохо – это только человеческие представления. Не имеет смысла приводить человека к психотерапевту или на семинар против его желаний или путем шантажа и манипуляций. Нет готовности у него – для него результата не будет. Поищите решение для себя. Почему вы так реагируете и так действуете? Почему вы болеете? Возможно, и у вас готовности нет. Если вы считаете, что уже готовы к переменам, начинайте с себя.

Особенно изощренными мастерами по части манипуляций являются родственники лиц, страдающих какой-либо зависимостью. Под их напором больной, например, алкогольной зависимостью начинает уверенно утверждать, что хочет перемен. Но на приеме у психотерапевта видно, что это только заявление, желания нет. А что есть? Еще один способ убедить близких, что «ничего не помогает». Человек иногда так держится за свои привычки, что стремится убедить окружающих, что перемены невозможны. Они разубеждают окружающих, что у них может что-то поменяться, а больных зависимостью, например, что они когда-либо поправятся. Для таких людей быть правым важнее, чем быть счастливым. Они сами живут в состоянии внутренней тревоги и внутреннего беспокойства и не имеют надежды обрести внутреннее равновесие и покой. А что же делать близким, если их тяжелобольной человек отказывается от лечения, не хочет прибегать к помощи врачей или психотерапевтов? Ситуации бывают разные, но их объединяет одно: человек хочет неосознанно уйти из этой жизни, то есть умереть. Что делать близким? Остается только одно – уважать его стремление к смерти. И после уважения к этому стремлению могут появиться новые возможности для других продуктивных решений в семейной системе.

На самом деле тех изменений, которых желает человек, ищет через него его семейная система, его родовая душа. Система не может пребывать постоянно без изменений, все события, которые встряхивают ее (болезни, разводы, смерти, суициды и многое другое), на самом деле толкают всех членов семьи на поиск решений, на изменения. Человек, своими действиями ищущий изменений, с одной стороны, выполняет свою роль в поиске, с другой – сталкивается с внутренним дискомфортом из-за того, что совершает нечто, что идет вразрез с семейными установками и взглядами. Это и есть рост, развитие через которое, хочешь не хочешь, человек должен пройти, а вместе с ним и его система. Некая сила, связь со своим родом, переплетения ведут его.

Но близкие, например родители, ничего не знают о том, что стоит за судьбой их ребенка, и тогда его путь кажется им тяжелым, неправильным. Они печалятся, переживают и думают: «Это неправильно, так не должно быть». А взрослые дети при этом чувствуют, что их жизненный путь доставляет боль и разочарование родителям. Что тогда делать родителям? Принять судьбу ребенка, то, что действует на него из их рода, его жизненный путь. Родители могли бы внутри произнести следующее: «Я люблю тебя, несмотря ни на что. Я люблю тебя и то, что ведет тебя и меня. Я соглашаюсь». А что делать ребенку? Согласиться с тем, что действует на него, со своим предназначением, принять свой жизненный путь: «Я люблю вас, несмотря ни на что. Я люблю то, что ведет меня и вас. Я соглашаюсь».

Тяжелое

Реальная жизнь порой нам кажется жесткой или жестокой, окружающие люди злыми, плохими, неправильными. Прошлое предков, родителей также может быть жестким, тяжелым. Да, действительность может казаться тяжелой. И тогда человек боится реальности, прошлого такими, какие они есть. И тогда мы хотим, чтобы все было иначе, другим. И погружаемся в иллюзорный мир. От этого человек становится слабее. Отворачивается, не хочет смотреть на тяжелое в своей судьбе, в судьбе своих предков, в окружающей реальности. Только четкий взгляд на прошлое и настоящее, такие, какие они есть, наполняет нас силой. Именно согласие с реальностью, с прошлым дает нам силы для роста, для жизни, для перемен. Посмотреть в глаза реальности – нелегкий, но важный шаг.

Человек на самом деле не нуждается в нашей жалости. Он нуждается в нашем согласии и принятии происходящего. Соглашаясь, мы становимся сильнее, соглашаясь, мы даем силы другим. Тот, кто несет что-то тяжелое, способен что-то нести. Более того, только его ноша ему по плечу. Никто другой за него это сделать не сможет. Тот, кто сожалеет, стремится сделать что-то за другого, тем самым делая его слабее.