Гриф секретности снят - Шпионский Кенигсберг

В имеющихся источниках содержится упоминание о неназванном сотруднике военного министерства Литвы, негласно сотрудничавшим с АСТ «Кёнигсберг» и поставлявшим информационные материалы по Советскому Союзу, к которым он имел непосредственный доступ по роду своей деятельности. Другой агент – «Клаус» – использовался по линии реферата 3Ф при проведении дезинформационных мероприятий в отношении советского полпредства в Литве[28]. Есть также упоминания о некоем польском офицере, категорически отказывавшимся от работы против своей страны, но с готовностью поставлявшего информацию по Советскому Союзу.

Незначительная эффективность работы абверштелле «Кёнигсберг» по объектам в СССР заставляла его сотрудников изыскивать любые возможности по добыванию информации из-за «железного занавеса». Так, когда стало известно, что в Данциге действует группа русских эмигрантов под условным названием «Зеленый дуб», и которая якобы имеет связи с советскими военнослужащими, было решено использовать их возможности для получения интересующих абвер сведений из СССР. Завербовав в качестве агента руководителя эмигрантской группы, сотрудники АСТ уже предвкушали успех, тем более важный, что в качестве «информаторов» «Зеленого дуба» упоминались известные в Красной армии имена крупных военачальников, «находившихся в оппозиции к Сталину».

Первые полученные по этому «каналу» материалы были направлены для оценки и анализа в 3-й отдел ОКХ (Иностранные армии «Восток»), которые не заставили себя ждать. Ответ гласил, что полученная информация является типичным примером «информационного надувательства», когда сведения «высасываются из пальца», являясь компиляцией сообщений прессы, дополненной слухами, и откровенной дезинформации. Выяснилось, что аналогичный материал уже предлагался к продаже сотрудникам абвера в Кёльне[29].

Реферат 1-го отдела (служба сбора донесений) абверштелле 1М занимался организацией работы по получению информации по тематике военно-морских сил противника. Эта деятельность проводилась через специализированную категорию агентуры абвера, получившую название ДК-группы (капитаны пароходов, Dampfer-Kapitanen). Практически на каждом торговом судне в составе команды находился как минимум один агент абвера с задачей получения разведывательной информации по вопросам, относящимся к компетенции реферата 1М. К числу этих задач относились визуальная разведка кораблей и объектов военно-морского флота противника, транспортной береговой инфраструктуры, изучение гидрографической обстановки в береговых зонах и т. д.[30].

Сотрудниками реферата 1М АСТ «Кёнигсберг» на регулярной основе была организована визуальная разведка объектов и боевых кораблей Балтийского флота, дислоцированных до 1940 года на базах в Кронштадте и Ленинграде, а позже – в Таллине и Палдиски. Германские агенты из числа членов экипажей германских судов, заходящих в советские порты, используя специальную высококачественную фотоаппаратуру, поставляли в абверштелле большое число требующихся для анализа фотоснимков. Опросы агентов «категории ДК» производились на базе созданного в Кёнигсберге пункта «службы опросов» (Befragungsdienst), где сотрудники реферата 1М АСТ проводили собеседования с агентурой по интересующим их вопросам.

Часть агентов абвера была нацелена на получение информации о моральном состоянии и настроении населения стран противника. Во время пребывания в заграничных портах, посещая пивные, закусочные и т. д., агенты прислушивались к частным разговорам их посетителей, завязывали новые знакомства с целью получения сведений о морально-психологическом состоянии населения. По результатам такой работы составлялись так называемые сообщения о настроении граждан стран вероятного противника (Stimmungsberichte).

Иногда предпринимались попытки нелегальной переброски агентуры с кораблей, заходящих в советские порты. Так, в воспоминаниях вывшего сотрудника АСТ Оскара Райле описывается случай с советским моряком, убежавшим со своего судна в Кёнигсберге и завербованного абвером для последующей переброски в Советский Союз. После соответствующего обучения новоиспеченный агент был негласно посажен на германское торговое судно, следующее в Ленинград. Во время таможенного и пограничного досмотра в Кронштадте агент был обнаружен и арестован[31].

Гораздо больших результатов в своей работе против СССР абвер добивался, используя информационные возможности соответствующих структур организации украинских националистов (ОУН). Известно, что агентурные отношения с абвером поддерживали руководители и активисты ОУН: Мельник, Бандера, Коновалец, Курманович, Сушко и др. Для подготовки разведывательных кадров из числа членов ОУН абвер создал в Данциге и в районе озера Квенс учебно-разведывательные центры, целиком ориентированные на подрывную работу в Советском Союзе. Руководителем данцигского филиала ОУН, по совместительству исполнявшим обязанности резидента абвера в регионе, являлся Андрей Федина («Моисей», «Саковский»), причастный, по данным польских спецслужб, к покушению на министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого летом 1934 года[32].

Система комплектования абвера в целом и его территориальных органов, в частности, строилась на принципах плановости и систематичности. Кадровый состав службы к концу 1930-х годов комплектовался из двух основных источников: положительно зарекомендовавших себя участников разведывательных операций в мирное время и офицеров запаса, имевших в прошлом отношение к разведке. Последние состояли на централизованном учете в мобилизационных подразделениях абвера и в случае призыва, после короткой переподготовки, приступали к исполнению своих обязанностей в качестве кадровых сотрудников.

Новый, расширенный состав абверштелле «Кёнигсберг» не был исключением. Причем обращает на себя внимание достаточно высокий социальный и образовательный статус вновь принятых на службу в разведку сотрудников. Например, заместитель начальника реферата 3Ф капитан Рождорф до зачисления в абвер работал преподавателем географии в Высшем реальном училище им. Гинденбурга в Кёнигсберге. Сотрудник реферата 3Ви капитан Пауль Йозупайт, доктор правоведения, на «гражданке» работал руководителем административного аппарата в одном из районов Восточной Пруссии. Другой доктор правоведения – Хоппе – до зачисления в состав АСТ работал чиновником в Кёнигсбергском полицайпрезидиуме в чине советника полиции. Уже упоминавшийся фон Шиллинг (Шнеллер) до перехода в штат абвера имел ученую степень доктора сельскохозяйственных наук[33].

Поставщиком кадров для расширявшегося аппарата абвера выступил также Кёнигсбергский университет. В качестве переводчика в АСТ работал зондерфюрер (вольнонаемный сотрудник абвера) профессор университета Леман.

Другому профессору Кёнигсбергского университета – Гансу Коху – следует уделить несколько больше внимания, так как его карьера в германских специальных службах не имеет себе равных не только по своей продолжительности, но и по внесенной «научной составляющей» в практические вопросы разведывательного изучения противника.

Г. Кох родился 7 июля 1894 года во Львове. В годы Первой мировой войны проходил службу в подразделениях «Эвиденцбюро» – разведывательной службы Австро-Венгрии. Находился в русском плену. Закончив свое образование в Венском университете, защитил диссертацию по евангелической теологии и философии. С 1927 года работал преподавателем в этом же университете, совмещая преподавательскую деятельность с работой «эксперта» в различного рода обществах по изучению Восточной Европы (Ostforschungen). С 1934 года Г. Кох работал профессором Кёнигсбергского университета вплоть до своего назначения в 1937 году на должность директора Института Восточной Европы в Бреславле.

Будучи офицером запаса, Г. Кох в эти годы выполнял функции офицера связи между абвером и отдельными группировками ОУН, что и определило его специализацию в германской разведывательной службе. После нападения Германии на СССР он исполнял обязанности руководящего сотрудника в ряде абверкоманд на Восточном фронте, пока не был переведен в центральный аппарат абвера в Берлине на должность начальника группы А1 (подрывная агитация, организация прогерманской пропаганды на Восточном фронте) второго отдела Управления «Абвер-Заграница». После окончания войны «обогащенный» знаниями Восточной Европы Кох продолжил свои научные изыскания уже как профессор Мюнхенского университета. Надо ли говорить, что он не прервал контактов со своими бывшими сослуживцами по абверу, перебравшимися к тому времени в «Организацию Гелена»[34].

В разное время обязанности начальника 1-го отдела (служба сбора донесений) абверштелле «Кёнигсберг» исполняли: майор Новак, капитан Ганс Горачек и майор Теодор Радтке, квалифицированные и опытные офицеры абвера. Последний еще в 1920-е годы руководил аппаратом германской военной разведки в Бреславле (Вроцлав), а с июня 1941 года был назначен начальником абверкоманды-104, действовавшей на Восточном фронте[35].

Вторым (диверсионным) отделом АСТ руководил обер-лейтенант (впоследствии подполковник) Вернер Геттинг-Зеебург. Начальником третьего (контрразведывательного) отдела был полковник Неймеркель.

С 1937 года аппарат АСТ «Кёнигсберг» располагался в одном из зданий, принадлежавших штабу 1-го военного округа по адресу: Кранцераллее, 40 (ул. Александра Невского в Калининграде). Это здание сохранилось до сих пор и используется как общежитие[36].

В это же время начинается формирование региональных филиалов АСТ «Кёнигсберг», так называемых «Абвернебенштелле» (Abwehrnebenstelle, ANST), расположенных в городах Инстербург (АНСТ «Инстербург»), Летцен (АНСТ «Летцен»), Эльбинг (АНСТ «Эльбинг»). Низовые разведывательные аппараты – «Мельдекопфы» (Meldekopf), структурно входившие в АНСТ, как правило, находились в приграничных городах, расположение которых позволяло организовывать нелегальную переброску агентуры через границу на сопредельную территорию. Указанные АНСТ повторяли штатную структуру АСТ «Кёнигсберг» и после нападения Германии на Советский Союз были переформированы в «Ауссенштелле» в гг. Эбенроде, Мемеле, Тильзите, Йоханнесбурге[37].

АНСТ «Инстербург» в предвоенные годы занимался ведением разведывательной работы против Польши и Литвы. Дислоцировался орган в г. Инстербурге (Черняховск) в одном из особняков по улице Прегелтор, 3 (в настоящее время ул. Ленинградская). Начальниками АНСТ в разное время были майор Швирц и подполковник Йозеф Рокита. До включения Мемельского края в состав Германии в Мемеле действовала резидентура абвера, руководимая из Инстербурга капитан-лейтенантом запаса ВМФ фон Шиллингом (Шнеллер). С началом войны он возглавил абвергруппу-112, действовавшую на Восточном фронте[38].

С 1940 года на АНСТ замыкалось два мельдекопфа в городах Мемеле и Эбенроде (до 1938 года – Шталлупенен), насаждавшие агентуру германской военной разведки в окружении частей и соединений Прибалтийского особого военного округа, расположенных к тому времени в Литве.

Для предвоенного времени были характерны частые изменения в штатном расписании АСТ «Кёнигсберг» с соответствующими перемещениями официальных сотрудников. Так, упоминавшийся уже Тео Радтке до своего назначения на должность начальника 1-го отдела успел послужить в Эльбинге (Эльблонг) руководителем местного «Абвернебенштелле», сменив на этом посту капитана Ганса Горачека. Данное подразделение абверштелле «Кёнигсберг», как и аппарат абвера в Данциге (о чем будет сказано ниже), считалось наиболее успешным в проведении операций против Польши.

После окончания польской кампании в 1939 году в абверштелле «Кёнигсберг» произошли значительные кадровые изменения, связанные с ликвидацией, переформированием и созданием новых разведывательных структур. В сентябре этого года на должность начальника органа вместо капитана фон Даванца был назначен майор (впоследствии полковник) Кип, исполнявший свои обязанности до марта 1942 года[39].

С ноября 1939 года начал функционировать абвернебенштелле «Варшава», нацеленный на ведение разведки против войск Западного особого военного округа. За короткий промежуток времени в приграничье была сформирована сеть замыкавшихся на него мельдекопфов в городах Бяла-Подляска, Влодав, Тересполь и др.

АНСТ «Эльбинг», до этого ориентированный на разведку против Польши, был ликвидирован, а его сотрудники были направлены во вновь создаваемые мельдекопфы. Бывший начальник АНСТ Ганс Горачек занял аналогичную должность в АНСТ «Варшава». Значительную помощь в решении организационных и оперативных вопросов оказывал его бывший агент – майор Войска Польского Герасимович (Гапке). Именно с его помощью производились массовые вербовки бывших польских военнослужащих для нелегальной работы на советской территории[40].

Опытным и результативным офицером разведки был майор (в конце войны подполковник) Вильгельм Крибитц, который свою профессиональную деятельность в Кёнигсберге начал задолго до войны. В 1939–1941 годах, возглавляя реферат 3Ф АСТ «Кёнигсберг», он организовывал всю практическую работу по агентурному проникновению в структурные звенья вражеских спецслужб. С его именем связан ряд успешно реализованных мероприятий по дезинформированию советских представителей о ходе подготовки Германии к войне против СССР.

Непосредственно перед нападением Германии на СССР, с санкции руководства абвера, абверштелле «Кёнигсберг» провел дезинформационную операцию в отношении разведывательного отдела штаба ПрибОВО РККА. В рамках реализации замысла по введению в заблуждение советского командования о планируемой якобы передислокации нескольких германских дивизий из Восточной Пруссии во Францию и Бельгию были подготовлены документальные материалы, содержащие подтверждение этих сведений. С учетом важности операции, способной в случае ее реализации подтвердить «мирные намерения Германии», непосредственное ее проведение осуществлял начальник группы 3Ф в Тильзите майор Ноцни-Гаджински – будущий начальник абверштелле «Кёнигсберг». Операция проводилась через агента-двойника абвера, ранее подставленного на вербовку сотрудникам разведотдела штаба ПрибОВО. О деталях проведения этой операции ничего не известно, но бывшие сотрудники АСТ в своих послевоенных воспоминаниях считают, что она была успешно завершена[41].

Из показаний бывшего начальника 3-го отдела Управления «Абвер-Заграница» генерал-лейтенанта Франца фон Бентивеньи следует, что с 1940 года абверштелле «Кёнигсберг» осуществлял дезинформационные мероприятия в отношении советского консульства в Кёнигсберге. В протоколе допроса Бентивеньи от 25 сентября 1945 года сказано: «Я помню следующие конкретные случаи дезинформирования иностранных правительств: сотрудник абверштелле “Кёнигсберг” капитан Крибиц в 1940 году установил, что советский консул в Кёнигсберге имеет среди местного населения доверенных лиц, которые сообщают ему некоторые интересующие советское консульство данные. В 1941 году мы решили использовать этих лиц для дезинформации советских органов по вопросам перспектив германо-советских отношений, и согласно моим указаниям Крибиц провел намеченные мероприятия в жизнь…»[42]

В связи с подготовкой нападения Германии на СССР и необходимостью иметь в составе наступающей армии специалистов со знанием русского языка в 1940 году при Кёнигсбергском университете были открыты двухгодичные языковые курсы, рассчитанные на подготовку необходимого числа переводчиков. Кроме того, при штабе 1-го военного округа были созданы трехмесячные курсы для офицеров, предполагаемых к использованию в разведывательных отделах частей вермахта[43].

Несмотря на общность организационных форм, принципов функционирования, методики специальной деятельности, каждая спецслужба имела свои особенности, другими словами, свой неповторимый «почерк». Например, германская разведка при проведении вербовочной работы весьма активно использовала методику опубликования в прессе различного рода объявлений, сформулированных таким образом, чтобы привлечь внимание потенциальных кандидатов на вербовку, рассылку так называемых «вербовочных писем» и т. д.

Известно, что сотрудники и агенты абвера для идентификации неизвестных им лиц неохотно использовали устные пароли, отдавая предпочтение вещественным (визитки, денежные купюры и т. д.). Традиционной была и форма обращения агентов абвера к своим руководителям – «доктор». Строжайшим требованием по обеспечению безопасности разведывательной деятельности являлось использование во внутренней переписке псевдонимов и криптонимов на лиц, не только сотрудничавших с абвером, но и объектов их интереса или разработки.

Традиционным для абвера было и использование в качестве прикрытия своей деятельности различного рода коммерческих структур. Например, известная кёнигсбергская торговая фирма «Макс Бенгс импорт-экспорт» служила прикрытием для целой резидентуры германской разведки. Ее многочисленные представители наряду с исполнением своих непосредственных функций выполняли информационные и вербовочные задачи в Польше и странах Прибалтики[44].

Характерной особенностью, как сейчас говорят, морально-психологического климата в коллективе сотрудников военной разведки Германии являлось отсутствие формального «военного чинопочитания». В абвере сотрудника оценивали не по его воинским чинам, а по заслугам в профессиональной сфере. Известно множество примеров, когда офицеры военной разведки в небольших чинах руководили крупными структурами, в подчинении у которых находились старшие офицеры. Показательным является пример «аса» германской службы контршпионажа Хуго Блайхера, который, имея воинское звание унтер-офицера (что-то вроде старшины в Красной армии), руководил в Париже в годы войны крупным контрразведывательным аппаратом[45].

Ношение форменной одежды сотрудниками абвера, кроме оговоренных заранее случаев, было необязательно. Все зависело от времени и места службы[46].

В своей повседневной практической деятельности сотрудники абверштелле «Кёнигсберг» использовали весь имевшийся в их распоряжении арсенал средств и методов агентурной работы. Как известно, самым сложным вопросом организации разведывательной деятельности является бесперебойная, безопасная связь всех ее субъектов, обеспечивающая перемещение разведывательных сведений и отдаваемых распоряжений в двух направлениях – от руководящего центра к исполнителю и обратно.

Практика специальной работы убедительно показывает, что недостатки в организации связи между участниками разведывательных операций являются прямыми причинами большинства провалов. Поэтому в целях обеспечения безопасности действующих агентурных звеньев ответственные за их функционирование сотрудники абвера использовали как традиционные, так и нестандартные способы поддержания связи.

Применение тех или иных способов поддержания связи было обусловлено характером и специфическими особенностями самих операций. Например, если речь шла о пересылке через границу в разведцентр документальной информации (в оригиналах или копиях), обойтись без курьера было невозможно. Роль курьера в таких случаях обычно исполнял специально подобранный для этих целей агент, отвечавший множеству требований с точки зрения обеспечения безопасности проводимой операции. Кроме основного требования надежности в отношениях с представителями разведцентра, исключавшую возможность его перевербовки противником, у такого человека должны были быть безупречные документы, легко объяснимый и проверяемый повод для пересечения границы (командировка, посещение родственников и т. д.).

В качестве примера можно привести историю одного агента абверштелле «Кёнигсберг», который начал свое сотрудничество с германскими спецслужбами незадолго до начала Первой мировой войны. Работая стюартом (проводником) на поездах дальнего следования по маршруту Берлин – Париж, он был завербован сотрудниками берлинской политической полиции, занимавшимися разведывательной деятельностью, для выполнения курьерских функций. Находясь в Париже во время своих поездок, агент должен был в обусловленных местах получать от неизвестного ему лица посылки, которые прятал в специально подготовленных тайниках в вагоне поезда, а по прибытии в Берлин передавал их своему руководителю из разведки. С началом Первой мировой войны маршрут следования поездов, на которых работал агент, был изменен до Амстердама (Нидерланды), причем состав участников этой операции по связи оставался прежним. Только человек, передававший посылки, переместился из Парижа в Амстердам.

С небольшими перерывами агент использовался в качестве курьера все межвоенное двадцатилетие. О высоком уровне конспирации проводимых операций свидетельствует тот факт, что, кроме своих непосредственных руководителей из полиции и абвера (агент с начала 1930-х годов был передан для работы в филиал военной разведки в Кёнигсберге), он не знал никого из своих «партнеров» по разведывательной работе. Только один раз из французской прессы, широко освещавшей очередной «шпионский скандал», агент по напечатанной фотографии узнал человека, от которого он регулярно принимал посылки в Париже.

Если полученная агентом информация носила устный характер (личные наблюдения, передача беседы с носителем закрытых сведений и т. д.), то после ее соответствующей обработки (написание, зашифровка) она направлялась в разведцентр либо по техническим (радио), либо по почтовому каналам. В последнем случае сведения вписывались в почтовое отправление с использованием различного рода средств тайнописи. Такое письмо направлялось в контролируемый разведслужбой адрес, на жаргоне разведчиков называемый «почтовый ящик». Хозяином такого «ящика» в обязательном порядке являлся агент разведки, находящийся в прямом контакте со своим руководителем[47].

Но обойтись без личного общения участникам разведывательных операций было невозможно. Основным местом встреч являлись специально подобранные для этих целей конспиративные квартиры. В Кёнигсберге такие квартиры были разбросаны по всему городу. Примером совмещения функций «почтового ящика» и конспиративной квартиры являлся пансион некоей Данти Ланы, располагавшийся по улице Штайндамм, 144/145 (Ленинский проспект в Калининграде). Именно в ее пансионате проводились встречи с многочисленной зарубежной агентурой, прибывавшей в Кёнигсберг под различными благовидными предлогами, а также направлялась почтовая корреспонденция из многих европейских стран[48].

Разовые рабочие встречи со своей агентурой сотрудники абверштелле проводили в многочисленных кёнигсбергских кабачках и кофейнях. Излюбленными местами встреч в Данциге были кофейни «Польманн», «Театральная», ресторан при гостинице «Ванселот» и т. д. Для проведения подробных инструктажей своей агентуры достаточно часто приезжавшие в Данциг сотрудники абверштелле использовали частные квартиры домовладельца Вальтера Вибига, а также номера гостиниц «Метрополь» и «Дангелов». В Быдгоще контактными пунктами сотрудникам абверштелле служили отель «Гельхорн», кафе «Ривьера» по улице Прибрежной, ресторан Берендта на улице Дворской и др.[49].

Для организации встреч с наиболее важной агентурой использовался один из особняков по Ховербекштрассе (улица Тургенева в Калининграде), принадлежавший бывшему сотруднику военной разведки Германии.

Перед началом Великой Отечественной войны почти весь кадровый состав абверштелле «Кёнигсберг» в соответствии с новым штатным расписанием был направлен на комплектование фронтовых органов военной разведки – Абвергрупп и подчиненных им абверкоманд, приданных 16 и 18-й армиям вермахта и 4-й танковой группе[50]. Так, группе армий «Север» была придана сформированная на базе АСТ «Кёнигсберг» абверкоманда-104 (радиопозывной «Марс») в составе двух абвергрупп (111, 112). Первым начальником абверкоманды был назначен майор Тео Радтке[51].

Основываясь на опыте предыдущих кампаний, командование абвера разработало план использования фронтовых разведывательных команд, заключавшийся в физическом захвате советских органов военного управления (штабы частей и соединений РККА, пункты связи), органов безопасности и внутренних дел СССР и союзных республик. Особое внимание при планировании действий команд было уделено захвату архивных материалов, позволивших в случае их обнаружения продвинуться далеко вперед в изучении военного и промышленного потенциала Советского Союза.

О значимости для разведки операций по захвату архивной и текущей документации свидетельствует эпизод, случившийся при подготовке операции «Морской лев» по высадке частей вермахта в Великобритании. После удачно проведенных английской контрразведкой акций по ликвидации агентурных сетей абвера, когда в распоряжении адмирала Канариса почти не осталось источников на островах, он очень опасался претензий со стороны разработчиков плана. У Канариса упал камень с души, когда начальник штаба вермахта генерал Франц Гальдер, ответственный за планирование операции, заявил, что сведения абвера ему не нужны. Выяснилось, что необходимые разведывательные данные Гальдер получил от отдела иностранные армии «Запад».

Незначительные сведения по британским вооруженным силам, которыми до операции под Дюнкерком располагал этот отдел Верховного командования вермахта, были многократно дополнены путем аналитической обработки огромного объема трофейной английской документации, захваченной в ходе французской кампании (миллионы единиц документов).

Когда в штабы частей и соединений вермахта направлялись только картографические материалы по Великобритании, начальник отдела «Запад» полковник Ульрих Лисс требовал, чтобы начальники разведывательных отделов дивизий приезжали за ними на грузовиках[52].

Абверштелле «Кёнигсберг» в годы войны

На рассвете 22 июня 1941 года после массированного применения артиллерийского огня и военно-воздушных сил германские армии начали широкомасштабные боевые действия на Восточном фронте. В наступающих порядках частей вермахта продвигались мобильные группы фронтовой разведки абвера с главной задачей захвата разведывательной документации.

Вот как, со ссылкой на своего коллегу, описывает О. Райле захват в городе Бресте здания местного НКВД: «Когда мы вошли в здание и произвели осмотр, то нашли все так, как если бы служащие учреждения только покинули свою контору. Письменные столы, сейфы, стулья – все стояло на своих местах. Междугородняя телефонная связь не была отключена. Телефонные штекеры еще воткнуты в коммутационные гнезда, и коммутаторные лампочки продолжали гореть. Служащие учреждения бежали сломя голову.

Поэтому в сейфах, вскрытых автогенами, мы, сверх ожидания, обнаружили множество секретного материала. Наше коммандо (группа фронтовой разведки) работало почти неделю, чтобы изъять и просмотреть все документы, найденные в НКВД…

Затем из изъятой секретной документации выяснились имена и адреса ведомых брест-литовским органом НКВД информаторов и агентов»[53].

Из приведенного примера, а также из известных обстоятельств захвата немцами Смоленского архива областного комитета ВКП(б), штабов ВВС Западного ОВО, 19-й армии и других видно, что добычей многочисленных команд фронтовой разведки абвера стали большие массивы секретной советской документации, ущерб от утраты которых в условиях начавшейся войны был огромен. Германской разведывательной службе стали известны те сведения, которые она никогда бы не получила от использования различных технических средств и даже от самой квалифицированной агентуры[54].

Мобильные группы численностью около 10 человек, попадая в наступающих порядках в советские города, стремились как можно быстрее оказаться в местах расположения спецслужб и органов военного управления. Неоднократно возникали ситуации, когда на подступах к городам ведутся бои, а в их центре группы фронтовой разведки уже обследуют покинутые советские учреждения. По воспоминаниям О. Райле, для перевозки трофейной советской документации в штаб «Валли» требовались целые автомобильные колонны, а счет трофейных секретных документов велся на центнеры.

В рамках реализации плана германского командования по внесению дезорганизации в работу советских штабов, государственных и партийных учреждений многочисленным разведывательно-диверсионным группам германской разведки, заблаговременно заброшенным на территорию СССР, было приказано, где только возможно, нарушать связь между органами военного управления. Нападениям подвергались линии связи, коммуникационные центры и другие объекты военной инфраструктуры. Это привело к значительному осложнению системы управления советскими войсками. В мемуарной литературе и в официальных советских документах описываются многочисленные случаи утраты связи между органами военного управления и подчиненными им войсками. В совокупности с другими причинами это привело к катастрофическим результатам приграничных сражений.

Так, например, высокую эффективность диверсионных групп на начальном этапе Великой Отечественной войны продемонстрировали диверсанты абвера из 8-й роты 800-го полка «Бранденбург» под командованием обер-лейтенанта Кнаака. 26 июня 1941 года группа из нескольких десятков переодетых в советскую форму германских солдат стремительным броском после скоротечного боя захватила два подготовленных к взрыву моста через Западную Двину. Эта акция, несмотря на ее локальный характер, обеспечила 56-му моторизованному корпусу под командованием Эриха фон Манштейна серьезное оперативно-тактическое преимущество. Через час после захвата мостов подошедшие части 8-й танковой дивизии вермахта захватили город Двинск (Даугавпилс), серьезно осложнив обстановку на большом участке Северо-Западного фронта[55].