Вольные торговцы (№2) - Изгнанники звезд

Как только засовы морозильного отсека были заперты, я провёл рукой по крышке ящика. В ней всё ещё теплилась искорка жизни — настолько её воля была сильнее тела. Я не знал, как долго она сможет просуществовать в таком состоянии, а будущее представлялось мне в очень мрачном свете. Смогу ли я теперь доставить её на Йиктор? И даже если мне удастся найти след Старейших из вечно блуждающего рода Тэсса и потребовать от них нового тела для неё, дадут ли они его? И откуда они возьмут это тело? Будет ли это плоть животного, чтобы до конца исполнить приговор судьбы, который они ей вынесли? Или её вновь заключат в оболочку человека, как меня в Маквэда, тело которого находилось под наблюдением священников Умфры, пока Моластер не разрешил ему ступить на Белую Дорогу, ведущую к избавлению от невыносимых мучений.

Однако всему своё время. Я не должен позволять себе видеть во всём только тёмную сторону. Я сделал всё возможное, чтобы сохранить Майлин в безопасности. В этом морозильном отсеке та искорка жизни, что ещё теплилась в ней, будет окружена заботой людей, которые отлично знают своё дело. Часть тяжкого груза была снята с моих плеч, но большая его часть продолжала угнетать меня. Теперь я знал, что за мной остался ещё один долг, о котором вскоре снова напомнил Фосс. И я готов был сделать всё от меня зависящее, чтобы рассчитаться с ним. Поэтому я отправился в рубку управления, чтобы предложить ему одно дело.

Я нашёл Фосса, коммандера Патруля Бортона и медика Тзнела возле коробки, из которой врач вытаскивал проволочное кольцо. От кольца во все стороны отходили тончайшие металлические проводки, изогнутые дугой и сплетённые в форме колпака. Он держал его в руках с необычайной осторожностью, поворачивая таким образом, что яркий свет вспыхивал искорками на изгибах проводков. Когда я приблизился, капитан Фосс предложил:

— Теперь мы можем это проверить. Ворланд — наш главный эспер.

— Хорошо. Хотя я и сам обладаю четвёртой властью, — Тэнел примерил колпак на свою голову, приставив скобы кольца к вискам, и тонкие проводки сразу же затерялись в его светлой шевелюре.

— Посылай сигнал, — приказал он мне. — Самый мощный.

Я попробовал. У меня было такое чувство, что сигнал мой ударился о непробиваемую стенку. Это было неприятно, но не так мучительно, как в тот раз, когда мне пришлось лишь слегка вторгнуться в передаваемые чужаками мысли, или когда моя интеллектуальная энергия столкнулась с потоком мысли той коронованной особы. Скорее это было похоже, как будто я пытался проникнуть сквозь выставленный против меня экран.

У Бортона в руках был небольшой предмет. Теперь он во все глаза уставился на меня. Но обратился не ко мне, а к Фоссу:

— Вы знаете, его энергия выше уровня семи?

— Мы знали, что он обладает очень высокими способностями. И рейса три назад проверяли его. Тогда его уровень был чуть больше пяти.

От пяти до семи! Я этого не подозревал. Неужели такое изменение произошло под влиянием тела Тэсса? Или, может, постоянный контакт с Майлин расширил и увеличил мои возможности?

— Попробуй сам, — Тэнел протянул мне проволочный колпак, и я натянул его на голову.

Все трое наблюдали за мной, и я догадался, что Тэнел пытается послать мне сигнал. Но я ничего не мог различить. Я испытывал лишь довольно странное ощущение, будто заткнул уши и глух ко всему, происходящему вокруг.

— Итак, он работает на седьмой степени. Но тот передатчик-чужак, который излучал через усилитель, и другой, меняющий тела, — они, должно быть, обладают ещё большей мощностью.

Бортон задумался.

— Это наш единственный шанс, — Тэнел забрал у меня колпак. Он вытащил ещё четыре, похожих на тот, что был у меня на голове. — Это тоже экспериментальные образцы. Их используют для лабораторных исследований, поэтому нам выдали их для полевых испытаний. Это счастье, что они при нас.

— Насколько я понимаю, — заметил Бортон, — у нас почти нет выбора. Единственной альтернативой может быть лишь вызов мощных вооружённых сил, которые бы разнесли все их сооружения на Сехмете в пух и прах. Но если мы это допустим, то можем потерять нечто более ценное, чем сокровища этих бандитов, — знания. Поэтому сразу откажемся от подкрепления. Мы должны действовать внезапно и не допустить, чтобы похитители тел вышли в открытый космос и начали творить там свои фокусы.

— Мы можем пробраться в их логово через кошачью пасть. Должно быть, они ещё не подозревают о наших намерениях, — предположил я. — Дорога туда мне известна.

Мы обсудили все за и против и решили воспользоваться ходом, который находился в пасти кошки. Так мы проникнем в лагерь врага внезапнее, и они не смогут засечь нас заранее. Это был риск, но другого выхода у нас не было. Мы действовали впятером, потому что у нас было всего пять защитных колпаков. Капитан Фосс представлял истаявшие силы Вольных Торговцев, я был проводником, затем медик Тэнел, коммандер Бортон и завершая нашу компанию третий из Патруля, спец по Х-контактам.

Патруль обеспечил нас оружием, самым сложным из того, что мне до сих пор доводилось видеть, — многоцелевым лазером, который можно было использовать и как оружие, и как рабочий инструмент. Затем офицер-электронщик с Патрульного Катера настроил каждый лазер так, что он отвечал на нажатие пальца только того человека, для которого был предназначен. Попади лазер в чужие руки, и он разлетится на куски при первой же попытке выстрела.

Надев защитные колпаки, вооружившись такими лазерами и запасшись свежими припасами, мы снова полезли на скалы. Поскольку колпак на голове не позволял мне чувствовать приближение чужих, нам приходилось двигаться с осторожностью, подобно разведчикам в стане врага. Поэтому мы потратили довольно много времени на то, чтобы определить, не обнаружен ли клиновидный провал, проделанный мною в пасти кота. Однако прибор для определения наличия живого противника, имевшийся в распоряжении Патруля, не давал и намёка на то, что нас могла ожидать засада.

Путь по провалу я проделал первым. Как и в первый раз, пришлось ползти на животе. Протискиваясь по узкому проходу, я прислушивался и вглядывался изо всех сил.

Хотя во время первого путешествия у меня не было возможности измерять расстояния, я начинал уже волноваться. Мы наверняка уже подходили к тому месту, где я уничтожил барьер, мешавший мне проникнуть в помещение, расположенное над хранилищем тел. Но я всё полз и полз, и не видел в этот раз ничего похожего, хотя нёс с собой факел. Я всё сильнее сомневался в том, что запомнил всё правильно. Не будь у меня на голове защитного колпака, я подумал бы, что нахожусь под чьим-нибудь мысленным контролем.

Вперёд и вперёд — а двери всё нет. Стены стали сужаться, и хотя мне не приходилось протискиваться через них, как в первый раз, с каждым движением во мне росло ощущение ловушки.

Затем факел выхватил из темноты — не дверь, которую я ожидал увидеть, — а ряд выемок на стене, и дно тоннеля стало подниматься. Раньше этого не было, но ведь я не видел никаких ответвлений от основного тоннеля. Я совершенно растерялся, но делать было нечего — только продолжать путь. Повернуть назад нам не удастся, у нас просто нет места, чтобы развернуться.

Углубления в стене позволяли мне продолжать движение вперёд, хотя наклон увеличился. Я никак не мог понять, что же произошло. Я мог найти всему этому только одно объяснение — я находился под чьим-то мысленным контролем в первый раз, когда я пришёл сюда. Вопрос — почему? Может быть, это была своего рода защита от грабителей? Установки, искажающие пространство? Такие случаи бывали, подобные установки были обнаружены на Атласе, правда, очень маленькие, но они действовали и предназначались для сокрытия прохода от глаз и других органов чувств. На других мирах встречались захоронения, оснащённые самыми хитроумными приспособлениями для того, чтобы убивать, калечить или замуровывать навсегда тех, кто осмеливался исследовать их, не зная всех секретов.

Если это тот самый случай, то что же ждало нас впереди? Может, я веду наш небольшой отряд прямо навстречу опасности? Но твёрдой убеждённости в своих выводах у меня не было. Тут меня кто-то дёрнул за ногу. Резкий шёпот донёсся из темноты:

— Ну, где же это помещение со спящими чужаками, о котором ты рассказывал?

Хороший вопрос, только ответить я на него ещё не мог. Пока я не получу исчерпывающей информации, придётся увиливать от прямого ответа.

— Расстояния обманчивы, скоро мы до него доберемся. Я старался вспомнить, рассказывал ли я им о своём путешествии во всех подробностях. Если да, то они уже должны были заметить, что что-то не так. Я попытался ползти побыстрее, и это было похоже на то, как ползёт дождевой червяк в земле.

Факел высветил в проходе резкий поворот влево. Я с трудом пробрался туда, и увидел такой же барьер, как мне попадался раньше. Облегчённо вздохнув, я сунул пальцы в отверстие и, потянув, открыл маленькую дверцу. Протиснувшись сквозь неё, я с ужасом понял, что все мои надежды рухнули. Это был вовсе не балкон над залом с морозильными коробами. Скорее, это был ещё один коридор, намного шире прежнего, где можно было свободно идти во весь рост, но никаких дверей видно не было. Я повернулся кругом и постарался ещё раз сравнить все, что сейчас меня окружает, с тем, что я видел здесь раньше.

Конечно, если я был прошлый раз загипнотизирован, сейчас я не смогу быстро сориентироваться и сразу попасть в то место, где застыла в смертельном карауле замороженная армия. Должно быть, это была отдалённая комната, куда они случайно завели непрошеного гостя. Вероятно, колпаки Патруля вместо того, чтобы предохранять нас от воздействия нежелательных сил, сработали совершенно в ином направлении, и то, что мы видели теперь, есть не что иное, как галлюцинация!

Я отодвинулся от входа. Один за другим в коридор протиснулись все остальные и присоединились ко мне. Капитан Фосс и Бортон первыми спросили меня:

— Где мы находимся, Ворланд?

Мне не оставалось ничего иного, как сказать правду:

— Я не знаю…

Я положил руку на тесно охвативший мою голову колпак. А что, если снять его? Вдруг тогда я увижу прежнюю картину? Мне нужен контакт, любой контакт. А колпак гасит взаимное проникновение. Выключает все органы чувств. Вместо них и рождается галлюцинация. Почти ни на что не надеясь, я повернулся к стене, прощупал кончиками пальцев её поверхность, будто прикосновение было в силах помочь мне справиться с иллюзией, развеять которую было невозможно.

Мне было отпущено совсем немного времени для этого исследования. Рука Фосса крепко обхватила меня и развернула лицом к тем, кого я сюда завёл.

— Что ты делаешь?

Разве я мог теперь объяснить им, что я оказался такой же жертвой, как и они? Что я в самом деле не представляю, что могло случиться с нами и почему?

— Это совсем не тот путь, которым я шёл здесь в прошлый раз. Должно быть, это просто иллюзия…

Я услышал резкое и неприятное восклицание Тэнела: — Иллюзия невозможна! Колпаки бы этого не допустили!

Бортон прервал доктора:

— Существует одно простое объяснение случившемуся, капитан. Создаётся впечатление, что ваш человек просто дурачит нас всех.

Он ни разу не взглянул на меня, а смотрел всё время только на Фосса, словно отчитывая капитана за мои поступки. Фосс протянул руку к моему поясу, чтобы разоружить меня. И в этот момент я понял, что все годы нашей долгой дружбы не могут служить оправданием тому, что произошло сейчас.

— Я не знаю, кто ты теперь, — сказал Фосс, посмотрев на меня так, словно видел во мне чужака. — Но когда твоя ловушка захлопнется, обещаю тебе, что мы сумеем позаботиться о себе.

— Мы отправляемся назад? — спросил член команды Патруля, который стоял возле входа в тоннель.

— Нет, — ответил Бортон. — У меня нет никакого желания быть замурованным в том узком проходе.

Фосс сунул моё оружие себе за пазуху. Затем развернул меня, и я ещё и понять не успел, что он замышляет, как почувствовал, что командир скрутил мои руки за спиной. Мгновение спустя кисти мои были надёжно связаны. Даже когда это случилось, я никак не мог поверить, что мой капитан так легко отрёкся от меня. На Вольного Торговца это было непохоже. Что же это за командир, который таким образом обходится с членом своей команды, не дав ему никакой возможности защитить самого себя?!

— В какую сторону идти? — прошептал он мне в самое ухо, проверяя надежность моих оков. — Где твои дружки поджидают нас, Ворланд? Запомни одно: у нас твоя Майлин. Если ты сослужишь нам плохую службу, ты больше никогда с ней не увидишься. Или твоё беспокойство о ней лишь очередная игра?

— Я не могу понять, что с нами произошло, — ответил я, уже не надеясь, что он поверит мне. — Здесь всё изменилось. Это невероятно. Мне кажется, что в прошлый раз на меня подействовал гипноз, охраняющий древние гробницы и сокровища. Это ведь не сказки. Это ведь известно науке. Уверен, один из гипнотических замков встроен здесь. Но он не сработал из-за ваших дурацких колпаков.

— Ты думаешь, мы так и поверили всему, что ты говоришь? Когда ты рассказывал нам о своём первом походе, ты упоминал зал, который показался тебе усыпальницей. Ну так веди нас туда, — недоброжелательность Фосса стала уже совсем явной.

— Зачем мне заводить вас в ловушку? Я ведь и сам иду с вами. Значит, и я в неё попаду, — это был мой последний аргумент.

— Должно быть, мы опоздали пересесть в другой поезд, где нас ждали с распростёртыми объятиями, — не без сарказма ответил Фосс. — Ну, а теперь я спрашиваю тебя, Ворланд, куда нам теперь идти?

— Я не знаю. Тогда заговорил врач.

— То, что он рассказал, похоже на правду. Вполне возможно, что он был временно одурманен, как все остальные, о ком он говорил. Теперь же колпак, надетый на голову, разрушил их влияние, — он пожал плечами. — Скажи честно, — обратился он ко мне, — моя догадка верна?

— А также объясни, если ты вышел из-под их влияния, какой тропой нам теперь идти, — добавил Бортон. — Мы на правильном пути или нет?

Бортон и третий патрульный вышли вперёд. Фосс следовал за ними, Тэнел прикрывал тылы. Коридор был достаточно широк, чтобы мы шли рядом, не отставая друг от друга. Точно так же, как повсюду здесь, в воздухе подземелья не чувствовалось недостатка кислорода благодаря какому-то оригинальному способу, хотя я нигде не замечал чего-либо похожего на воздуховоды, через которые кислород поступал бы извне. У нас под ногами пружинил толстый слой пыли, на котором не было видно никаких следов, что доказывало ещё раз — по этому проходу давно уже никто не ходил.

Проход внезапно оборвался, выйдя на перекрёсток. Вконце каждого ответвления было по две двери, но все они были заперты. Наши факелы, бросавшие свет прямо на них, выхватили нарисованные на стене узоры. Все их я видел раньше и, должно быть, непроизвольно что-то произнёс, как только узнал их. Фосс заговорил первым:

— Что это? Ты знаешь, что это такое? — он скорее обвинял меня в чём-то, чем задавал вопрос.

Теперь было отчётливо видно, что линии, образованные тонкими металлическими нитями, а вовсе не нарисованные, как мне показалось вначале, изображали точную копию кошачьей маски, которую мы видели на вершине утёса. Выпуклые глаза кошки представляли собой ярко горевшие в свете наших факелов самоцветы. На другой двери узор походил на корону чужака — ту, что напоминала животное с торчащими ушами и длинной вытянутой мордой.

— Это символы их правителей!

Тэнел подошёл к двери с кошкой и провёл рукой по контуру изображения.

— Я думаю, что она закрыта. Может, попробовать вскрыть её нашим лазером?

Бортон тоже внимательно и осторожно осмотрел оба изображения.

— Я не хочу поднимать шума. Что ты об этом думаешь, Ворланд? Ты единственный, кто знаком с этим местом. Как нам отворить эту дверь? — он посмотрел на меня, и я понял, что это очередная проверка.

Я уже собрался было ответить, что знаю ровно столько же, сколько и он, но меня опередил Фосс. Он вскинул руки к колпаку, который по-прежнему был надет на его голову. Все поняли, что он получил сигнал. Вернее, даже не поняли, а сами его почувствовали. Тэнел скривился от боли. Он заговорил медленно, чётко произнося слова, словно повторял какое-то сообщение, предназначенное для всех остальных:

— Эти… глаза…

Бортон, стоявший ближе всех к панели, закрыл ладонью сверкавшие каменьями кошачьи глаза. Я хотел предупредить, чтобы он этого не делал, но слово застряло у меня в горле и обожгло его. Вместо выкрика я смог издать лишь невразумительное карканье. Я бросился вперёд, всем телом наваливаясь на его протянутую руку, чтобы сдвинуть её, но Фоссу удалось удержать меня в своих мощных объятиях.

Послышался резкий скрипучий звук. Бортон опустил руку. Дверь медленно отворилась, поднимаясь вверх. Проем её был таков, что, пригнувшись, мы вполне могли войти внутрь.

— Не входите туда! — каким-то образом мне удалось выкрикнуть предупреждение. Это не причинило мне боли. Аура опасности, исходившая из отверстия, словно невидимой сетью была накинута на нас, и я никак не мог понять, почему они не чувствуют того, что чувствовал я. Но было уже поздно. Бортон прошмыгнул под дверью, так и не взглянув на меня. Его глаза были прикованы к тому, что находилось внутри, и, вполне вероятно, он шагал вперёд под влиянием чьих-то чар. За ним последовал Тэнел и Патрульный. Фосс втолкнул меня внутрь, используя всю свою силу. Я не мог сопротивляться.

Итак, я преодолел заслон с тревожным чувством приближающейся опасности, ясно осознавая, что я был всего лишь беспомощным пленником, столкнувшимся с необычайно рискованной ситуацией, выход из которой я никак не мог отыскать.

Глава 15

КРИП ВОРЛАНД

Я не знал, что нас ожидает дальше, хотя чувствовал, что место, где мы находились, было буквально пропитано опасностью. Можно было предположить, что именно здесь находится логово чудовища. Однако, когда мы вошли, нам все вокруг показалось вполне спокойным. По крайней мере, на первый взгляд. Мы были поражены тем чудом, что нам открылось. В своё время нас околдовал своей красотой Трон Квира. Безусловно, он был замечательной красоты и очаровывал каждого, кто смотрел на него. Но по сравнению с тем, что мы увидели перед собой на этот раз, он был сродни обычной скамье в какой-нибудь забегаловке. Хотя я и не видел сокровищ храма в распакованном виде, мне показалось, что открывшиеся перед нами затмили бы их наверняка.

В комнате было светло, но это сияние излучали не наши факелы. Сокровища в зале не были упакованы, хотя вдоль стены стояла пара вместительных сундуков. Сама стена была выложена металлическими пластинками и камнями. Одна из её секций представляла собой небольшие мозаичные картинки. Казалось, будто смотришь, как из окна, на живописные миниатюрные пейзажи. Я услышал, как кто-то из нашей компании вздохнул, прежде чем затаить дыхание. Затем Бортон подошёл к центральной картинке.

На ней простиралась пустынная до бесконечности страна. Посреди песчаной пустыни возвышалась пирамида точно такой формы, как те две комнаты, что я раньше видел здесь. Только она была построена на открытом пространстве и представляла собой сооружение из гладко обработанного камня.

— Этого… этого просто не может быть! — командир Патруля рассматривал картину так, словно ему необходимо было убедиться, что он видит её наяву и глаза не обманывают его.

— Этого не может быть!

Мне показалось, что он где-то видел это сооружение.

— Просто невероятно! — но Фосс смотрел вовсе не на картину, так привлёкшую внимание коммандера. Он переводил взгляд с одного сокровища на другое, как будто не мог поверить в то, что это происходит с ним наяву.

Как я уже говорил, всё, что находилось в этой комнате, было расположено таким образом, будто она использовалась как жилое помещение. Раскрашенные и инкрустированные коробки стояли вдоль стены с изображениями, столь Похожими на реальность, отделённые одна от другой какими-то свисающими с потолка занавесками, которые развевались от несуществующего ветерка. От поверхности стены шёл какой-то мерцающий свет, и нельзя было с уверенностью сказать, глядя на неё, что это всё происходит не на самом деле — тени, то возникающие, то исчезающие, словно рябь на воде, или едва видимые движущиеся фигуры.

В зале стояли два стула с высокими спинками. К одному из них примыкал небольшой столик на трёх изящных ножках. На спинке другого была высечена голова кошки, на этот раз серебряная. Стул у столика был матово-голубого цвета, и на его спинке был изображён довольно сложный узор чистейшего белого цвета.

Пол под нашими пыльными сапогами покрывал сложный узор на плотно подогнанных друг к другу каменных блоках: чёрные, как один из стульев, и голубые, как другой, плиты были инкрустированы большим количеством серебряных символов. На столике с тремя ножками лежали небольшие хрустальные тарелочки и кубок.

Тэнел подошёл к ближайшему сундуку. Пробежав пальцами по его отражающей свет поверхности, он приподнял крышку, и та легко подалась. Мы увидели, что сундук доверху наполнен разноцветными — зелёными и одновременно голубыми, и также тепло-жёлтыми — отрезами материи. Это было похоже на потрёпанное одеяние. Тэнел не стал вытаскивать его.

Коробки, ящики, сундуки, два стула, столик. На стене, что была напротив двери, висела занавеска из того же материала, что и ленты на стенах. Фосс рванулся вперёд, и я старался не отставать от него. Я почувствовал, что он хочет войти за занавеску, но он не должен был идти туда!

Но я опоздал. Он обнаружил скрытый в стене проход, в который мог протиснуться только один человек. Я шёл за ним буквально по пятам, хотя мог догадаться, что его ждало за этой занавеской. Нет, я просто знал это!

И, зная, я готовился вдохнуть ледяной воздух морозильной камеры, в то же время не переставая думать, почему же мы не почувствовали её дыхания, находясь снаружи?

Голова и плечи женщины покоились на высокой подушке. Она лежала, устремив взгляд куда-то вдаль, сквозь хрустальную поверхность стены. Зубцы её короны раскачивались и сплетались меж собой, двигаясь в разные стороны. Их кончики — головки кошек — постоянно поворачивались, то оглядываясь на нас, то беспорядочно мечась вперёд-назад. И казалось, что они пытались бороться с нитями, которыми были привязаны к ободку вокруг её огненных волос. Они, словно псы на цепи, хотели разорвать их, чтобы наброситься на нас.

Если женщина эта не была заморожена, неясно было, как она не превратилась в прах за всё это время? Не может быть, чтобы она спала, глаза её были открытыми. Между тем, нельзя было уловить ни малейшего намёка на движение тела, как это бывает, если человек дышит.

— Тэнел! — Фосс не посмел двинуться дальше. Услыхав его голос, кошачьи головы задёргались ещё сильнее, а потом и вовсе безумно заметались.

Меня кто-то резко оттолкнул, и в комнату протиснулся врач.

— Она жива? — спросил Фосс.

Тэнел привёл в действие детектор, определяющий уровень жизненной силы. Потом он что-то там подрегулировал и повторил попытку. И мне показалось, что он делает это с большой неохотой, поглядывая время от времени на кружащиеся в вихре кошачьи головы. Он высоко держал прибор перед полулежавшей на кровати женщиной, изучая его показания с сердито нахмуренными бровями. Он нажимал какую-то кнопку и вновь считывал то, что высвечивалось на приборе.

— Ну и как? Жива? — настаивал Фосс.

— Не то, чтобы жива. Но и не мертва.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что сказал, — Тэнел ещё раз нажал кнопку, теперь пальцем другой руки. — Это никак не регистрируется. Я не знаю ни одной жизненной силы, настолько чуждой. Мой прибор не может на неё среагировать. Её не замораживали или заморозили каким-то необычным способом. Но если она всё же мертва, я никогда не встречал такого способа консервации.

— Кто мертва? — из-за занавески появились Бортон и третий Патрульный, которые замерли на месте, увидев женщину.

Я не мог больше смотреть на неё. В беспрестанном вращении нитей её короны было что-то неприятное. Движение раздражало меня, словно от этих кружившихся металлических шариков величиной с ноготок исходила какая-то гипнотическая сила. Я сделал последнюю попытку предупредить своих.

— Жива она или мертва… — мой голос показался мне резким и громким в замкнутом пространстве этого зала, — она пытается повлиять на нас! Я повторяю: она чрезвычайно опасна!

Только Тэнел посмотрел на меня. Остальные будто и не слышали. Их внимание было целиком поглощено женщиной. Затем врач ухватил за руку коммандера и так резко рванул её, что Бортон развернулся на сто восемьдесят градусов, оторвав наконец от неё свой взгляд. Он заморгал и стал глотать воздух, словно хлебнул полным ртом крепкой настойки.

— Уходим! — врач толкнул его ещё разок.

Бортон, всё ещё моргая, отступил назад к занавеске, натолкнувшись на Фосса. Я очутился с другой стороны капитана и навалился на него плечом, используя ту же тактику, что и Тэнел. У меня это получилось не так ловко. Но как только я отпихнул его в сторону от прямого воздействия этой женщины, он тоже как будто сразу очнулся.

В конце концов все мы оказались по другую сторону занавески, стояли там и не могли отдышаться, словно совершили хорошую пробежку. И вдруг я почувствовал, что колпак на моей голове стал нагреваться, а проводок, касавшийся виска, чуть не обжёг меня. Я увидел, что Тэнел тоже потрогал ободок, но тут же отдёрнул руку. Ко мне подошёл Фосс.

— Ну-ка, повернись.

Я подчинился его приказанию и понял, что он развязывает мои руки. Мгновение спустя они были свободны.

— Теперь я верю, — сказал он, — теперь я могу поверить во что угодно, Ворланд. После того, что я здесь увидел, я могу поверить! Она в точности такая, какой ты её описывал. И мне кажется, что она мертва. — А как насчёт остальных? — спросил Тэнел.

— Один из них здесь, — я потёр запястье, кивнув в ту сторону, где, по всей вероятности, располагались другие комнаты. — А ещё два — на противоположной стороне. И один из них, скорее всего, захватил тело Гриса.

Бортон вновь подошёл к картине, изображавшей пирамиду.

— Ты знаешь, что это такое?

— Нет. Но мне совершенно ясно, что я где-то видел это раньше и это было не на Сехмете, — обернулся Фосс. — Это имеет какое-нибудь значение для нас сейчас?

— Возможно. Эта пирамида была построена на Земле в таком далёком прошлом, что сейчас уже нельзя определить, когда. Археологи никогда не могли сойтись в общем мнении насчёт её возраста. Предполагается, что пирамида была возведена трудом рабов в те времена, когда человек ещё не приручил вьючных животных, когда ещё не было изобретено колесо. И тем не менее, её возведение было ярким примером высокого полёта инженерной мысли. Существует несметное количество теорий, пытающихся объяснить это явление, и одна из них предполагает, что размеры и необычная правильность формы пирамиды говорят о том, что её возвели посланцы далёких миров. Это не единственная постройка такого типа, а одна из нескольких. Хотя считается, что эта — самая древняя и величественная. Долгие годы думали, что пирамида является гробницей какого-то правителя. Но это предположение так и не было полностью доказано, так как гробница могла быть встроена туда намного позже. Во всяком случае, пирамида была сооружена за многие тысячелетия до того момента, когда наша раса вышла впервые в космос.

— Но останки Предтеч, — возразил Тэнел, — так никогда и не были найдены на Земле. Ни одна из исторических плёнок не содержит записей о подобных открытиях.

— Возможно, мы просто не признаём их за останки. Но, — Бортон покачал головой, — что мы вообще можем узнать из этих копированных и перекопированных плёнок, многие из которых сами становятся живой легендой?

И всё же — это тоже представляется мне довольно странным — на той земле, где расположена пирамида, — он указал на картину, — древние люди создавали портреты своих богов с телами людей и головами животных и птиц. Фактически богиней Сехмет является кошка. У Тота голова птицы, Сет обладает обличьем древнего ящера…

— Но ведь и планеты, которые первопроходцы наносили на карты, были названы по традиции именами древних богов! — прервал его рассуждения Фосс.

— Это правда. Разведчики дают новым звёздам такие имена, на которые только способна их фантазия. Иногда это боги, а в последнее время они стараются придумать название посмешнее, чтобы как-то разрядить космическую скукоту. Человек, который придумывал имена этой системе, должно быть, был неравнодушен к истории Земли. Хотя заметно и ещё одно влиние, — Бортон опять покачал головой. — Возможно, мы никогда не узнаем правду о прошлом, потому что всегда обнаруживается, что оно полно древних нераскрытых загадок. Возьмите хотя бы наши собственные истоки!

— У нас никогда не будет возможности узнать что-либо, если мы не разберёмся с насущными задачами прямо сейчас, — парировал Фосс.

Я заметил, что он старается не смотреть на занавески, словно та, что лежала за ними, могла заставить его своими чарами вернуться к ней. Проводки моего колпака больше не жгли мне кожу, но всё равно я чувствовал себя на этом месте не очень-то уютно. Мне хотелось выйти.

— Эта корона, что у неё на голове… — Тэнел переминался с ноги на ногу, будто хотел ещё раз взглянуть на неё. — Мне кажется — это какое-то высокочувствительное передающее устройство. Что ты об этом думаешь, Лэрд?

— Вне всякого сомнения, — ответил Патрульный. — Разве ты не понял ещё, что твой колпак постоянно отражает атаки? Ещё чуть-чуть, и произойдёт замыкание от чересчур высокого напряжения. А что ты скажешь о венцах, которые носят другие? — повернулся он ко мне. — Эти другие, они живые? Они тоже лежат или могут передвигаться? — Те, что я видел, — не передвигаются. Они совсем неподвижны.

— Я хочу взглянуть на чужака, в котором теперь находится Грис, — вмешался Фосс. — Он в следующей комнате?

Я покачал головой, не имея ни малейшего представления, как пройти в одну из внутренних комнат хрустальной пирамиды. Память подсказывала мне, что рядом с кошачьей дверью была ещё одна. А из неё надо было войти в дверь, которая была в правом углу. Затем…

Фосс не стал ждать, когда я поведу их. Он проскользнул в приоткрытую дверь, и мы поспешили за ним. Тэнел толкнул дверь с кошкой, теперь она двигалась свободнее, чем когда нам пришлось её открывать в первый раз. Фосс стал отворять вторую. Та тоже поддалась его усилиям, но на этот раз перед нами была не комната, набитая сокровищами, а очень узкий проход, такой тесный, что там можно было с трудом пробираться только по одному. Затем последовал поворот, за которым скрывалась ещё одна задрапированная дверь.