Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Хроники полукровок (№2) - Эльфийское отродье

ModernLib.Net / Фэнтези / Нортон Андрэ / Эльфийское отродье - Чтение (стр. 3)
Автор: Нортон Андрэ
Жанр: Фэнтези
Серия: Хроники полукровок

 

 


«Хотя Мире бы выпуталась — она слишком хитра, чтобы попасть в ловушку!» Рабыня всегда заботилась о том, чтобы их никто не подслушал. И, однако, Лоррин готов пойти на такой риск, какого сама Рена никогда бы не допустила…

Но Рена предпочитала расспрашивать о драконах. Это была сравнительно безопасная тема — даже если их действительно подслушивают.

— А что такое «дарсан»? — спросила Мире, аккуратно укладывая волосы Рены, чтобы было незаметно, что часть гребней вынута. — И что такое «Эвелон»?

— Эвелон — это место, откуда мы все пришли, — рассеянно ответила девушка: ей живо представился дракон, превращающий вершину горы в подобие себя самого. — Я-то его, конечно, не помню, и лорд Тилар не помнит, потому что мы родились уже здесь, но все старейшие лорды Совета его помнят — вот, например, дядя лорда Ардейна.

Говорят, это было очень опасное место — такое опасное, что нам пришлось уйти оттуда, а иначе бы мы погибли.

— Опасное? — прищурилась Мире. — И чем же оно опасное?

Рена пожала плечами.

— Лоррин говорит, мы сами были виноваты. Каждый из эльфийских домов враждовал одновременно не менее чем с дюжиной других, и битвы велись отнюдь не с помощью армий рабов или гладиаторов, потому что рабов там нет: там вообще нет людей. Дома с детства готовили своих сыновей к тому, чтобы быть воинами и вести магические поединки. А еще они создавали с помощью магии жутких чудовищ, чтобы натравливать их на враждебные дома.

Только беда в том, что частенько эти чудища сбегали и принимались уничтожать всех подряд. На гербах многих домов изображены те самые чудища, которых они создали.

Дарсаны — это, кажется, что-то вроде драконов: они похожи на гигантских ящериц, только без крыльев, едят все, что движется, и плюются огнем. И драконов дома тоже создавали — только драконы все разлетелись. А дарсаны постепенно обрели собственную магию: они научились зачаровывать, — по крайней мере, так говорится в истории.

И от этого они стали вдвое опаснее, чем прежде.

— Угу… — Мире продолжала причесывать Рену, но на лице служанки застыло странное, сосредоточенное выражение. — Так из-за этого вы и ушли из Эвелона?

— Да, наверно… Ушли, пока могли.

Рена не упрекала своего деда за то, что он покинул родину, — судя по рассказам Виридины, место было действительно ужасное.

— Лоррин думает, что ушли в основном те дома, которые были слабейшими, те, кому нечего было терять. Он говорит, именно поэтому среди нас так много эльфов, почти лишенных магии.

— Ваш братец время от времени говорит умные вещи, — насмешливо заметила Мире. — Так, значит, слабые сбежали и оставили поле битвы сильным

— которые, вероятно, давным-давно уничтожили и самих себя, и все вокруг. Да, пожалуй, мне тоже не хотелось бы жить в Эвелоне!

— А вот теперь ты говоришь совсем как Лоррин! — Рена тихонько рассмеялась. — Он бы тоже так сказал.

— Я же говорю: время от времени он бывает прав.

Мире положила расческу и осмотрела результат своих трудов.

— Так вот, значит, почему высшие лорды никогда не сталкиваются друг с другом напрямую, все распри ведутся путем интриг, а исход битв решается руками рабов или гладиаторов?

Рена кивнула.

— Это не столько закон, сколько соглашение. На самом деле в старые времена, когда мы только начали строить свои поместья, высшие лорды стремились объединить силы, чтобы управиться побыстрее. Ну, а теперь… — Рена криво усмехнулась, — скорее свиньи наденут платья и станут играть на арфах, чем кто-нибудь вроде лорда Синдара придет на помощь лорду Килану. Надеюсь, драконы живут дружнее нас.

— Слыхала я, что так оно и есть, — кивнула Мире. — Мне говорили, что они умеют делиться друг с другом своей силой и что между ними не бывает мелких ссор. Лишь страшнейшее предательство может сделать их врагами. Говорят также, что там, где есть драконы, царит тысячелетний мир. Наверно, именно потому они и согласились помочь полукровкам: ведь волшебники просто жили и никого не трогали — это эльфы первыми начали войну, чтобы их уничтожить. Драконам, должно быть, стало просто жаль полукровок, и они исполнились неприязни к лордам, что искали смерти волшебников.

— Жалко, что мы не такие! — вздохнула Рена, изучая свое отражение в зеркале.

«Если бы мы были как драконы, меня не поднесли бы на тарелочке какому-нибудь выжившему из ума старцу в качестве сладенькой невесты, — угрюмо размышляла она. — Если бы мы были как драконы, я могла бы делать, что захочу, и отец оставил бы меня в покое».

А что именно она стала бы делать?

— А что делают драконы, когда не помогают волшебникам? — спросила она вслух.

— О, им живется очень весело! — тут же отозвалась Мире. — Они летают, играют друг с другом, исследуют новые земли, создают дивные скульптуры с помощью своей магии, рассказывают сказки — да мало ли что! Всего и за день не перескажешь.

При мысли о такой привольной жизни в горле у Рены встал комок. Она сглотнула. «Если бы только я могла сбежать, сбежать в ту землю, где живут драконы! Если бы найти такое место, где мне больше не пришлось бы повиноваться отцу, где нет никаких правил…» Эти правила и отцовская воля давили ее так же ощутимо, как созданные по его приказу украшения. С таким грузом много не налетаешь…

Но мечты о бегстве были так же бесплодны, как мечты о драконе, который прилетит и унесет ее отсюда. Ну как ей сбежать? Она ведь даже ни разу не покидала пределов поместья! Она не умеет заботиться о себе, не умеет защищаться, а без этого ее поймают и приведут обратно, прежде чем она успеет отойти хоть на шаг от ворот.

Бегство было таким же невозможным делом, как.., как свиньи в платьях и с арфами!

И к тому же она слишком долго собирается. В любую минуту может явиться отец, чтобы посмотреть, почему она медлит. И что будет, если он обнаружит, что она уже одета и причесана и сидит, пялясь на себя в зеркало?

Шейрена снова поднялась, без радости, но с достоинством.

— Ладно, Мире, ты меня не жди. Скажи одной из служанок, чтобы она ждала моего возвращения в моих комнатах.

По крайней мере, Мире не придется скучать весь вечер в одиночестве в пустых и гулких апартаментах.

— Которой? — с готовностью спросила Мире.

Рена пожала плечами.

— Не знаю. Мне все равно. Выбери кого-нибудь, кого ты недолюбливаешь. Скажи, что это я приказала.

Ни одна из рабынь не посмеет ослушаться прямого приказа дочери хозяина, так что если у Мире есть на кого-нибудь зуб, это для нее удобный случай отомстить. В отсутствие Рены все шкафы и ящики будут заперты с помощью магии, так что служанке останется только сидеть сложа руки и скучать, пока Рена не вернется с бала.

Мире хитровато улыбнулась и поклонилась госпоже.

Поклон был чуточку насмешливым, но Рена ничего не сказала. Не дожидаясь ответа, эльфийка повернулась, махнула рукой в сторону двери, которая мгновенно распахнулась, и вышла в коридор, отделанный розовым мрамором.

Коридор, как и комнаты Рены, был создан прежним владельцем поместья, высшим лордом, куда более могущественным, чем лорд Тилар. Двери комнат раскрывались лишь по велению тех, в чьих жилах текла эльфийская кровь, а часть дверей была снабжена магическими завесами, которые не пропускали никого, кроме хозяев. Весь дом был озарен мягким рассеянным светом, угасающим только по велению эльфов. В доме не было ни окон, ни отдушин.

Многие из рабов так ни разу и не видели солнца с тех пор, как их забрали прислуживать в доме.

Многое в доме не изменилось со времен смерти прежнего владельца: лорду Тилару не хватало магии, чтобы переделать дом по своему вкусу. Пожалуй, оно и к лучшему. Рене случалось бывать в домах, где никогда нельзя было заранее знать, что находится за дверью: коридор, бальный зал или пропасть. Не настоящая пропасть, конечно, всего лишь иллюзия, но Рена тогда ужасно перепугалась — в чем, собственно, и состояла соль так называемой «шутки».

Нет, это был самый обычный коридор, уставленный вдоль стен алебастровыми вазами. Коридор заканчивался лестницей, тоже отделанной розовым мрамором. Лестница, мягко изгибаясь, спускалась на первый этаж. У верхней площадки Рену поджидал ее личный эскорт из людей-стражников. Когда Рена миновала их, стражники бесшумно последовали за ней. Лорд Тилар и леди Виридина должны ждать ее внизу. Будем надеяться, что они сами только что закончили одеваться и ждут ее не слишком давно… Отец так тщеславен — должно быть, он долго прихорашивался…

Рена помедлила на верхней ступеньке и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. «Голову выше. Иди медленнее.

Старайся не забывать про этот дурацкий шлейф. Постарайся забыть про этот дурацкий эскорт. Ступай размеренно…» Рена медленно спускалась по лестнице. На полпути остановилась, прислушиваясь к голосам, доносящимся снизу. Лорд Тилар о чем-то громко рассуждал, но голос его звучал надменно, а не раздраженно. Значит, она не опоздала.

Возблагодарим же Предков за эту маленькую милость!

Рена продолжала спускаться тем же торжественным шагом, зная, что если она уронит свое достоинство, проявив хоть малейшую оплошность, отец будет недоволен. А у него и так хватит причин для недовольства — лучше не давать ему лишнего повода разгневаться…

Он все-таки ждал ее. Сердце у Рены упало, когда она увидела, что отец обернулся к лестнице, едва она показалась из-за поворота, и придирчиво следит за каждым ее движением. Грудь сдавило от страха, и Рене стоило немалого труда продолжать дышать ровно и спокойно.

«Ему не понравится это платье, эта прическа, этот макияж.., ему не понравится моя походка…» Этот страх был привычным — Рена испытывала его каждый раз, как ей случалось попасться на глаза отцу. А что поделаешь, если отец не внушает ей ничего, кроме страха?

Отец был красив даже для эльфа, но лицо его и по эльфийским меркам казалось чересчур холодным и отстраненным. Он был на полторы головы выше Виридины и дочери. Лорд Тилар носил такую же прическу, как его дед, словно бы в память об этой грозной личности: волосы коротко подстрижены, вопреки моде, и не схвачены ни обручем, ни диадемой. Узкие, точеные черты эльфа не выражали абсолютно никаких чувств, но Рена знала отца достаточно хорошо, чтобы заметить, как сощурились ярко-зеленые глаза, выискивая недостатки в ее одежде и поведении.

Лорд Тилар и леди Виридина были одеты в одинаковые цвета — льдисто-белый с золотом. Отцовский костюм напоминал доспехи, не будучи таковыми; что до платья матери, оно было несколько более утонченной копией платья Рены. Однако на леди Виридине платье жемчужно-белого шелка, расшитое переливчатыми лунными птицами, выглядело прекрасно. Монотонную бледность нарядов оживляли лишь камни в украшениях: изумруды и бериллы. И опять же камни на леди Виридине были точно такие же, как на Рене, но она носила их легко, словно бы не замечая их веса. Украшения на лорде Тиларе были попроще и не столь многочисленны: пояс, одно кольцо, браслет и гривна на шее.

Рена приостановилась на последней ступеньке, с трепетом ожидая приговора отца.

Молчание, казалось, тянулось целую вечность. Рена изо всех сил сдерживала дрожь, стараясь, чтобы отец ничего не заметил.

— Неплохо, — сказал он наконец словно бы нехотя. — Ты смотришься вполне презентабельно.

Рена вздохнула с облегчением, стараясь, чтобы этого тоже не было заметно, и преодолела последние несколько шагов, которые отделяли ее от родителей.

— Благодарю вас, господин и отец мой, — прошептала Рена. Она не собиралась говорить это шепотом, но иначе почему-то не выходило.

— Ну что, так и будем стоять тут весь вечер?

И, не успев договорить, лорд Тилар резко развернулся и зашагал по другому коридору розового мрамора, ведущему в его кабинет, где находился портал.

Самому лорду Тилару никогда бы не хватило магии на то, чтобы создать прямой портал, ведущий в Зал Совета, но этот портал достался ему вместе с домом. Портал Тревесов перенесет их в Зал Совета, а оттуда портал Хэрнальтов доставит их в поместье Хэрнальтов, повинуясь магической печати на приглашении, которая служила пропуском. Лишь те, кому доступны подобные порталы, могли прибыть на праздник так быстро и без затруднений. Всем прочим приглашенным придется предпринять длинное и скучное путешествие через полстраны. И, несмотря на это, множество эльфийских лордов мечтали получить приглашение на этот бал. Это говорило о влиятельности дома Хэрнальт.

Кольцо на указательном пальце правой руки Рены не было создано Лоррином — то была самая обычная печатка с лунной птицей, вырезанной на берилле (а не на изумруде). Это будет ее ключ к порталу, который позволит ей вернуться домой. Без него она застряла бы в Зале Совета, пока ее кто-нибудь не забрал бы. В то время как изумруды ценились за красоту и за ними гонялись все рабы, которым дозволено было носить драгоценности, более обычные прозрачные бериллы были воистину бесценны для магических действий

— ведь только бериллы способны накапливать в себе магическую силу и использоваться как носители заклятий. А потому женщины носили изумруды — прекрасные, но бесполезные. Мужчины же носили бериллы как знак своей магической мощи.

Рена тащилась за отцом, стараясь не наступать на шлейф матери. За ней по пятам следовал эскорт.

При приближении лорда Тилара дверь распахнулась, и небольшая процессия очутилась в кабинете. Отец Рены называл эту комнату «кабинетом», но ничто не говорило о том, что ее используют в качестве такового. Вся обстановка — белый мраморный стол да пара кресел. Ни книг, ни бумаг — рутинную возню со счетами и всем прочим отец предпочитал спихивать на своих управляющих и вассалов.

Розовый мраморный пол коридора сменился мягким толстым дымчато-серым ковром, а розовый мрамор стен — каким-то непонятным веществом, бледно-серым, как дождевые облака. В стенах было две двери, тоже серых, но более темных, чем стены: одна — та, через которую они вошли, а вторая, напротив, на самом деле была не дверью, а порталом.

Лорд Тилар подошел к порталу, взялся за запор, потом взглянул на дочь и нахмурился. Рена невольно съежилась.

— Подними голову! — резко напомнил он. — И улыбайся!

Не дожидаясь, пока дочь выполнит его распоряжения, лорд Тилар распахнул дверь и шагнул в портал. Он не заколебался ни на миг — но, впрочем, ему было не привыкать к магическим порталам.

За дверью была только тьма. Со стороны казалось, будто тьма поглотила лорда Тилара, стоило ему перешагнуть порог. Рене никогда прежде не приходилось пользоваться порталами, но Лоррин, которому приходилось, говорил, что бояться совершенно нечего. И все же при виде этой бессветной пустоты внутри у Рены что-то дрогнуло.

Она отступила бы назад, если бы не толпящиеся позади стражники…

«Которые, наверно, должны заставить меня пройти в портал и не дать сбежать в свою комнату!» Леди Виридина, казалось, вовсе не замечала страха дочери. Она, не колеблясь, последовала за супругом: наклонилась, грациозно подобрала шлейф и шагнула в пустоту.

Рена застыла на месте.

Один из стражников осторожно кашлянул. Рена вздрогнула и оглянулась на него, зная, что глаза у нее сейчас должны быть огромными «и перепуганными, как у кролика.

— Не будет ли госпожа так любезна последовать за леди Виридиной? — произнес он голосом, охрипшим от многолетней необходимости выкрикивать приказы. Судя по любезному, но непреклонному выражению его лица, стражнику отдали приказ подхватить ее на руки и пронести через портал, если она струсит!

Ну уж нет. По крайней мере, от этого унижения она себя избавит. Рена наклонилась, подражая матери, хотя ей было далеко до грации леди Виридины, подхватила конец шлейфа влажными от пота руками и прижала шелк к своей тощей груди. Потом она крепко зажмурилась, чтобы не видеть, куда ступает, и шагнула через порог.

***

Мире с превеликим удовольствием передала приказ Рены Танхье Лейс, особенно противной блондиночке, которой Мире давно уже мечтала насолить.

В конце концов, мстительность — одна из исконных черт драконьего характера, и отказываться от нее Мире не собиралась.

Танхья была изгнана из гарема за свои проделки и теперь старалась отравить жизнь всем и каждому, постоянно плела какие-то интриги, пытаясь вернуть себе «свое законное место». Разумеется, на это не стоило и надеяться: она была слишком обыкновенной для утонченного лорда Тилара, так что ее и без того выставили бы из гарема в самое ближайшее время. Но убедить в этом Танхью было невозможно. Более того, она пребывала в неколебимой уверенности, что место главной наложницы (которое сейчас занимала стройная брюнетка, исполненная чувства собственного достоинства) по праву принадлежит ей, Танхье, и никому другому. С чего ей это взбрело в голову, Мире понятия не имела, но провести вечерок в одиночестве в комнате леди Шейрены этой девице будет совсем не вредно. Пусть вволю поразмышляет о своих бедах и обидах! Есть надежда, что ей удастся выдумать еще более забавный план, чем та последняя попытка избавиться от Кери Эйсы — девушки, из-за которой ее выперли из гарема.

«Нет, в самом деле, — хихикала Мире себе под нос, глядя, как Танхья удаляется в сторону комнаты, красная от злости, — до чего же тупы эти двуногие! Ведь она могла бы догадаться, что этот придурок-повар, который взялся ей помочь, непременно попадется! И что, попавшись, он непременно проболтается. Быть может, она и впрямь хороша в постели, но неужели она думала, что это заставит ее любовничка молчать, когда ему припекут хвост? Ведь, в конце концов, ее отослали сюда именно за то, что она пыталась соблазнить одного из стражников и уговорить его испортить Кери лицо — как бы случайно!» Еще одна такая «случайность» — и Танхью отправят работать в поле. Разумеется, ни один эльфийский лорд не относится к гаремным склокам настолько серьезно, чтобы прибегнуть к крайним мерам наказания, — но ни один эльфийский лорд не потерпит у себя под боком такой возмутительницы спокойствия, как Танхья. Эльфам не нравится, когда что-то идет не так, как хочется. А в данный момент лорду Тилару совсем не хочется обходиться без Кери.

Мире это все казалось тем более забавным, что своим возвышением Кери была обязана именно ей. Прежде Кери была не более чем хорошенькой, но однажды ночью Мире пробралась в гарем и слегка подправила ей лицо. Лепить плоть ничуть не сложнее, чем лепить камень, так что дело оказалось совсем нетрудным: хватило бы сил! И на следующее утро в гареме у лорда Тилара появилась писаная красавица. Внезапное возвышение Кери до ранга главной наложницы опрокинуло весь установившийся порядок в гареме, и бедняжка Танхья возомнила, что ей тоже ничего не стоит возвыситься так же, как Кери. И началась война.

«Как странно, однако: эльфийским лордам даже в голову не приходит, что ту же магию, которую их жены используют для создания цветочных скульптур, вполне можно использовать, чтобы превращать их наложниц в настоящих красавиц!» Это было в самом начале, когда Мире просочилась в поместье, как способен только дракон: приняв облик человеческой девушки-рабыни. В то время она думала лишь о том, как бы побольше разузнать и как бы навредить эльфам. Она выбрала этот дом только потому, что надсмотрщики лорда Тилара не слишком заботились о том, сколько в поместье рабынь. Одной больше, одной меньше…

Старшие драконы попадали бы в обморок, если бы узнали. Мире совсем незачем было находиться здесь, тем более в человеческом обличье…

Вначале она собиралась превратиться в дикого единорога. Теперь Мире знала, что эльфы называют этих созданных их магией животных немного иначе

— однороги, но по привычке именовала их единорогами. Старейшины Логова думали, что она бродит где-нибудь в лесах со стадом. Если бы они только знали…

После второй Войны Волшебников молодым драконам — тем, что не сбежали из своих Логовов, чтобы помогать полукровкам, — было строго-настрого приказано держаться подальше от эльфов. Хватит и того, что эльфам стало известно о существовании драконов. А уж если эльфы догадаются о том, что драконы способны менять облик и могут без труда проникать в их поместья, это будет настоящей катастрофой. Лишь самым старым и опытным драконам позволялось менять облик и бродить среди эльфов — тем драконам, которые в случае чего сумеют себя защитить. И лишь затем, чтобы собирать сведения. Никакого вмешательства в дела эльфов или людей-рабов!

«Ха! И что интересного можно узнать, бродя с единорогами? Они совсем как Танхья: красивые и при этом совершенно безмозглые. Кстати, о Таихье…

У нее, между прочим, есть свои сторонники, и один из них — наш надсмотрщик. Надо побыстрее убраться с глаз долой, пока Мариан не узнал, кто передал Танхье этот неприятный приказ. А не то мне до ночи придется заниматься какой-нибудь нудной работой…» Убираться «с глаз долой» лучше всего на крышу. Правда, девушкам-рабыням совершенно нечего делать на крыше, но, оказавшись там, Мире уже не будет девушкой-рабыней.

Она поднялась на чердак, взобралась по приставной лестнице и через слуховое окно вылезла на крышу. Мгновение спустя на карнизе появился лишний водосточный желоб в форме лунной птицы. С этой удобной позиции Мире могла видеть зады усадьбы — то место, где действительно что-то происходит. Не сад и парк, а огород, конюшни и крайние хижины рабов. Сейчас, когда все хозяева, кроме Лоррина, ушли из дома, жизнь кипела только тут.

Мире жадно следила за суетящимися рабами. Живя среди них, она не раз прикидывала, как Род мог бы использовать природные способности людей. Как приятно было бы иметь рядом кого-то, кто чистил бы ей шкуру и смазывал ее маслом, грел ей воду для настоящей ванны, чтобы не приходилось купаться в горячем источнике, вместо нее охотился на зверей, снимал с них шкуру и рубил туши на удобные кусочки, которые можно проглотить зараз, подметал в Логове, уничтожал паразитов…

«Старики выжили из ума или попросту трусят. А возможно, и то, и другое, — размышляла Мире. — Если эльфы знают о нашем существовании, это еще не значит, что они догадываются о наших способностях! Они не могут обнаружить нас, когда мы меняем облик и находимся среди них. Ведь наша магия — не личина, которую можно развеять. Вряд ли они догадаются, что мы перемещаем массу Вовне, когда превращаемся в эльфов или людей.

А без этого они даже не будут знать, что искать!» То были привычные мятежные мысли, полные недовольства. «При должной изворотливости Род вполне может измотать и эльфов, и полукровок до такой степени, что они даже не станут сопротивляться, когда мы подчиним их себе! А тогда уже мы, драконы, будем диктовать условия. А люди наверняка будут нам так благодарны, что станут служить лучше любых рабов!» Мысль была блестящая, сулящая сотни заманчивых возможностей. Но в данный момент все это разбивалось об упрямое сопротивление старейшин, не желающих думать ни о чем, кроме предосторожностей.

Мире была отнюдь не одинока: ей удалось собрать целую кучу приверженцев из числа драконов помоложе, которых тоже не устраивали ограничения, наложенные старейшинами. Молодежь желала свободно бродить где вздумается, в любом обличье. А кое-кому очень нравилась идея завести себе двуногих слуг. И все они полагали, что старики чересчур консервативны, и управление Логовом и Родом давно пора передать молодым.

Но тут была одна ма-аленькая загвоздочка.

Чем старше дракон, тем он могущественнее. Драконы растут всю жизнь, и с возрастом их физическая сила и магия все возрастают. Так что ровесники Мире, даже объединившись, не могли бы одолеть хотя бы одного из старейшин.

«Да, если мы будем одни». Если бы в этот момент кто-нибудь взглянул на крышу, он мог бы заметить, что один из водосточных желобов раскрыл клюв в неком подобии усмешки. «Но кто сказал, что мы обязательно будем одни?» Ведь недаром старейшины боятся эльфов и волшебников! Эти двуногие создания меньше и слабее драконов, но магия у них весьма мощная, даже по драконьим меркам.

Да, в поединке дракон одолеет эльфа — но ведь эльфы и полукровки никогда не станут сражаться с драконами один на один!

«Уж я-то видела, на что способны эльфы — и полукровки тоже. Если бы мне удалось переманить кого-то из полукровок на свою сторону и уговорить его помочь мне против драконов, я могла бы организовать новый Совет из своих сторонников. Среди Рода немало недовольных, и не только в моей компании. Они не понимают, почему теперь, когда наше существование перестало быть, тайной, мы должны скрываться вдвое усерднее. Мне даже не придется прилагать особых трудов, чтобы ослабить позиции старейшин: стоит лишь отвести им глаза или что-нибудь в этом роде, и мы легко возьмем верх! К тому времени, как они наконец сообразят, что происходит, меня будет уже не остановить!» А те драконы, которые могли бы ее остановить, больше не живут с Родом…

Но эта последняя мысль не доставила Мире радости — скорее наоборот. Ведь эти драконы — возглавляемые матерью Мире, которой следовало бы скорее поддержать дочь, вместо того чтобы страдать по поводу заблуждений Кемана, брата Мире, — ведь как раз они-то и стали первопричиной ограничений, которые мешали жить Мире!

«Если бы мать не притащила в Логово эту проклятую полукровку или если бы у кого-то хватило ума избавиться от девчонки, вместо того чтобы позволить Кеману сделать из нее свою любимую игрушку, ничего этого не случилось бы!» Водосточный желоб сердито оскалился.

Полукровка выросла, и Алара, мать Мире, постепенно начала уделять ей все больше внимания. В то время как ей следовало бы заниматься родной дочерью! Вот, кстати, еще один пример: чего бы ни выкинул Кеман, Алара только все больше портила и баловала его. А она. Мире, что ни сделает — все не так! Даже когда полукровка в конце концов перешла все границы и напала на лучшего друга Мире, ее вместо того, чтобы убить, попросту выгнали. Ну и, разумеется, Кеман отправился за ней.

«А что сделала мать? Вместо того, чтобы предоставить этому недоноску вытворять, что ему заблагорассудится, сама потащилась следом за ним! А потом он бросил вызов всему Логову и сбежал, а мать помешала остальным догнать его и наказать по заслугам!» Мире вся кипела, вспоминая, как Алара все время баловала Кемана, а на нее, Мире, почти не обращала внимания! Ее когти так яростно стиснули парапет крыши, что камень начал крошиться. Кеман, Кеман, все время Кеман!

А когда этот мерзавец вернулся и она, Мире, наконец-то поставила его на место, одолев в поединке, — быть может, хоть тогда Алара одумалась и поняла наконец, кто из ее отпрысков сильнейший? Не тут-то было! Вместо этого она увязалась за ним, прихватив с собой половину старейшин, и, помогая ему и его любимчикам, открыла тайну драконов тем самым существам, от которых драконы скрывались в течение нескольких веков!

И что теперь остается делать разумному дракону? Просто растерзать кого-нибудь, честное слово!

Мире пришла в такую ярость, что едва не утратила контроль над собственным обликом. Пришлось успокоиться.

В конце концов, она ведь не одна. Лори была ей куда ближе родной матери! Лори считает, что Мире права во всем, что бы она ни делала и ни говорила. И Лори готова поддержать Мире в ее стремлении сделаться новым шаманом Логова.

«Хотя, конечно, мать даже не потрудилась меня чему-то обучить! Она все время возилась со своим драгоценным Кеманом и этой его ручной полукровкой!» И, в конце концов, теперь, когда все встало с ног на голову, у честолюбивой молодой драконицы куда больше возможностей пробиться наверх. Главное — действовать с умом.

«Ну, а когда все Логово будет у меня в когтях, я, возможно, и не стану трогать Кемана с его любимчиками. По крайней мере, пока».

Надо только завести своего ручного полукровку, а уж тогда захватить власть в Логове будет только вопросом времени. А как только Логово и весь Народ увидит, как она удачлива, все прочие Логова не замедлят присоединиться к ней.

«И тогда им всем придется мне подчиниться: и эльфам, и полукровкам.., и Кеману с его волшебничками. Ни мать, ни отец-дракон меня не остановят!».

Поначалу Мире явилась сюда только из духа противоречия, но стоило ей обнаружить, как обстоят дела в доме Тревес, и ее грандиозный план сложился сам собой. Вот почему Мире сидела здесь, обхаживая Шейрену. Драконица знала кое-что, о чем несчастная, запуганная эльфиечка даже не догадывалась.

Лоррин, брат Рены, был полукровка. Он не имел связей с другими полукровками — более того, до появления Проклятия Эльфов («Проклятие Эльфов! Фи! Ну разумеется, эта маленькая проныра не могла не присвоить себе какого-нибудь пышного титула! „Лашана“ для нее видите ли, чересчур просто! Ей непременно нужно имя из легенды…») — так вот, до появления Проклятия Эльфов Лоррин даже не подозревал, что существуют и другие полукровки. Но даже если ему и удастся связаться с волшебниками, вряд ли он сумеет добраться до новой Цитадели — он слишком занят тем, чтобы не попасться.

Но шансов выжить у Лоррина становилось все меньше.

Совет высших лордов постановил, чтобы все эльфы мужского пола моложе определенного возраста прошли проверку заклятиями, развеивающими личины. Лоррин об этом еще не знал, но Мире знала. Сейчас эльфийские лорды охвачены безумным страхом — тем более Мире сама позаботилась о том, чтобы распустить кое-какие слухи…

«Очень остроумный ход: распустить сплетню, что Валин, союзник Шаны, на самом деле был полукровкой! Уж если наследник Дирана, который, говорят, ненавидел полукровок больше всех прочих эльфов, мог оказаться полукровкой, где только не может таиться эта зараза?» Однако Лоррин подозревал, что какая-то каверза готовится. Он сильно сократил свои визиты к друзьям, а на официальных сборищах и вовсе перестал появляться. Мире была почти уверена, что на сегодняшнем балу всех молодых мужчин как раз должны были проверять с помощью магии. И если Лоррин тоже знал об этом — или, по крайней мере, догадывался, — что ж, тогда неудивительно, что у него в последний момент случился приступ кришайна!

Мире снова успокоилась и с удовольствием принялась размышлять о ловушке, которая уже смыкалась вокруг Лоррина. «Вечно прятаться он не сможет. Рано или поздно высшие лорды пришлют кого-то, чтобы проверить его лично, и тогда для него все будет кончено. И тут явлюсь я в качестве нежданной спасительницы!» Она нарочно забивала Рене голову историями о драконах и волшебниках, рисуя идиллические картинки привольной жизни в Логовах и в новой Цитадели. Мире была уверена, что эти истории доходят до ушей Лоррина. И когда ловушка захлопнется, Мире окажется рядом в последний момент и откроет ему


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22