Болотная крепость

По узким торговым рядам расхаживали стражники. Но споры разрешались оружием. Стражники в них не вмешивались, следили только, чтобы какая-нибудь стычка не переросла в полномасштабный мятеж. Здесь путник целиком зависел от своего ума и оружия и не мог рассчитывать на помощь хранителей города.

Нейл что-то бормотал про себя, но так тихо, что Мило ничего не слышал из-за рыночного шума. А если бы и услышал, то, возможно, не понял бы: берсеркеры разговаривают с животными так же легко, как с людьми. Путники совсем немного углубились в пестрые, ярко освещенные торговые ряды, когда Нейл остановился и подождал, пока остальные двое: мечник и эльф – не догонят его.

Псевдодракон по-прежнему спокойно лежал, свернувшись вокруг массивной шеи; возможно, он спал. Лицо под шлемом раскраснелось, и Мило чувствовал, как в берсеркере нарастает гнев. Тем не менее тот держал свои эмоции под контролем. Если сорвется, Нейл может вовлечь их в стычку и выместить свой гнев против колдуна на каком-нибудь подвернувшемся под руку незнакомце.

– Чувствуете запах? – Нейл говорил хрипло, как будто слова его с трудом пробивались сквозь нарастающий гнев. Взгляд из-под края шлема метался взад и вперед. Но берсеркер смотрел не на спутников, а на толпу, словно выбирая подходящую для своего успокоения жертву.

Чувствовалось множество запахов, в основном крепких и почти всегда неприятных. Ингрг высоко поднял голову, ноздри его раздувались. Эльф не оглядывался по сторонам. Он как будто пробовал густой воздух, пытаясь отделить один запах от остальных, идентифицировать его, отложить и взяться за следующий.

Мило последним воспринял еле заметное предупреждение. Возможно, потому, что его слишком захватили постоянно меняющиеся картины окружающего. Конечно, обоняние у него не такое острое, как у его спутников. Но вот он опять ощутил то беспокойство, которое чувствовал в трактире и по пути в башню колдуна. Кто-то в этой толпе интересуется – ими!

– Хаос, – сказал Ингрг и тут же уточнил: – И еще что-то. Непонятное.

Нейл фыркнул.

– Это Тьма и ее наблюдатели, – ответил он. – И все потому, что мы под обетом! Хотел бы я взять в руки горло этого колдуна и изменить его форму – навсегда! Было бы бесчестно пачкать мой добрый разбиватель черепов, – он коснулся висевшего на поясе топора, – такой жидкой предательской кровью.

– За нами наблюдают. – Мило не спрашивал эльфа или берсеркера. – Но будет ли что-нибудь, кроме наблюдения? – Он осмотрел толпу, не пытаясь определить врага (он знал, что если только враг не сделает открытый ход, он не сумеет его распознать), скорее в поисках места, где можно встать спиной к прочной стене и отбить нападение – если оно начнется.

– Не здесь – пока еще рано. – В голосе Ингрга звучала твердая уверенность.

И мгновение спустя берсеркер согласно фыркнул.

– Чем скорее мы выберемся из этого города-западни, тем лучше, – добавил он. Поднял руку и коснулся головы псевдодракона, движение было мягким и казалось совершенно чуждым его грубой силе. – Мне вообще города не нравятся, а от этого смердит!

Эльф уже пошел, пробираясь через рыночную толпу. У Мило появилось странное ощущение, будто они трое стали почти невидимыми. Ни один зазывала или купец не обращался к ним с просьбой взглянуть на товары, хотя других часто хватали за плащ и обещали показать чудеса, такие дешевые, что ни один человек не удержится от соблазна.

Мило хотел бы задержаться у лавки, владелец которой не поднял головы, когда они проходили мимо. Здесь продавалось изготовленное гномами оружие: мечи, метательные ножи, кинжалы, одна-две булавы – одна из них настолько большая и тяжелая, что, пожалуй, подойдет Нейлу. Владелец стоял спиной к ним, горн пылал, от него несло жаром, а молот поднимался и опускался.

Если Гистасп говорил правду (а Мило чувствовал, что это так), будь у него вдвое тяжелей кошелек, он ни одной монеты не сможет потратить в этой лавке. Правила, смутные и туманные, но частично еще сохранившиеся в памяти, подсказывали Мило, что он уже снабжен всем тем, что судьба – или колдовство этого мира – позволяет ему.

– Сюда. – Сразу за искусительной оружейной лавкой эльф резко свернул направо. Они прошли еще два ряда лавчонок (эти оказались меньше и не такие красочные, как те, что они видели раньше) и вышли в ту часть рынка, где лавок вообще нет, а есть огражденные веревками и изгородями загоны, а у стены – клетки. Здесь демонстрируют живой товар.

Верблюды, стоящие на коленях и непрерывно жалующиеся (согласно правилам рынка, их располагали как можно дальше от лошадей), зловонно дышали на покупателей. За ними видна была небольшая стая оритов. Их могучие крылья были надежно привязаны к спине цепями. Оритами трудно управлять, и за ними нужно постоянно следить. Эльфу они могут подчиниться, но человеку пытаться оседлать этих крылатых коней – чистейшая глупость.

Были здесь и собаки, привязанные к кольям, глубоко вбитым в землю. Они рычали на проходившего мимо Нейла, а когда он взглянул на них, попятились и заскулили. Инстинкт подсказывал им, что берсеркер – неподходящая цель для охоты.

В клетке кричала какая-то большая кошка; она держалась в тени, и видны были только неясные очертания ее изогнутого тела. Но Мило, оживившись, направлялся к лошадям. И сразу принялся их разглядывать. Лошади были самые разные: от боевого коня, копыта которого уже закованы в башмаки с острыми краями, до пони, в нечесаную шерсть которых вплелись горные растения. Пони закатывали глаза и пытались лягнуть всякого, кто был настолько неосторожен, что протягивал к ним руку. Неблагодарная задача – приручать такие создания.

Мило нужен боевой конь. Но они редко попадают на рынок. Разве что какой-нибудь отряд покинул армию с такой добычей, что может позволить себе продать несколько захваченных лошадей. Однако для предстоящего пути конь, специально тренированный для битвы, не годится: он долго не выдержит лишений дикой местности. На таких коней садятся только во время битвы. Обычно владелец ведет своего коня за собой, либо едет на лошади меньшего размера, дожидаясь призыва труб.

Мило решительно отвернулся от своей мечты и направился к средней линии. Здесь продавали необученных фермерских лошадей. Некоторые были уже настолько заезжены, что могли рассчитывать только на быстрый и милосердный удар топора забойщика. Но за этими лошадьми Мило разглядел с дюжину темно-серых коней с неровными гривами. Степные лошади! Как они могли здесь оказаться? Вероятно, их использовали всадники для проезда по более цивилизованным местностям, потому что они славятся своей выносливостью. Для битвы они считаются слишком легкими, а к работе на ферме их очень трудно приучить. Но если добавить к ним несколько самых обученных горных пони – для перевозки груза…

Ингрг уже направился к тем самым лошадям, которых отметил Мило. Эльфы владеют языком животных, он может общаться со степными лошадьми.

– Эти? – спросил Нейл. В голосе его звучало сомнение, и Мило его хорошо понимал. Прежде всего, берсеркер – самый тяжелый из них. Ему нужна большая лошадь, привыкшая к тяжести рослого человека. Во-вторых, хотя такие, как Нейл, благодаря своей особенной магии, родственны миру животных, некоторые лошади и близко не подпускают к себе оборотней – они сходят с ума от запаха, который до Перемены не способен обнаружить ни один человек. Однако обоняние животных улавливает его всегда.

У горла Нейла что-то быстро двинулось. Развернулся псевдодракон, слегка щелкнув своим гибким телом. Расправив почти прозрачные крылья, он взвился в воздух, прежде чем берсеркер успел схватить его рукой, и, медленно маша крыльями, направился к лошадям. Повис в воздухе над двумя самыми крупными. Так же неожиданно, как взлетел, сложил крылья и опустился на спину правой лошади.

Лошадь подняла голову, заржала, дернула веревку, которой была привязана, и повернула голову, пытаясь рассмотреть, что у нее на спине. Потом застыла и перестала дико закатывать глаза.

Нейл рассмеялся.

– Африта выбрала за меня.

– К вашим услугам, господа. Будете покупать?

Ингрг прошелся между лошадьми, легко касаясь рукой их боков и плеч. Те, кого он тронул, отвечали ржанием. Мило взглянул на говорящего.

На нем куртка из черно-белой шкуры пони. Грязным клоком опускается на лоб прядь волос, а зубы, открытые в широкой улыбке, крупные и желтые.

– Первоклассные животные, воины. – Он махнул рукой в сторону лошадей.

– Степные животные, – нейтрально ответил Мило. – Приученные отвечать на зов только своего хозяина…

– Верно, – согласился продавец и перестал улыбаться. – Я привел их из Геофра. Недавно был рейд через границу. Но молодым воинам, которые в нем участвовали, не повезло. Еще сам Форстин Нармский немного пограбил. Он получил шкуры кочевников, чтобы набросить на свои сундуки с сокровищами, а я – лошадей. Форстин тоже слышал старые сказания – о степняке и его лошади. Но ведь с вами эльф. Ни разу не слышал, чтобы эльф не поладил с бегающим, летающим или ползающим, конечно, если оба на стороне Закона. А кочевники – они на словах подчиняются Тере. Да и не слышал я, чтобы Гривастая Леди когда-нибудь склоняла голову перед Хаосом.

– Сколько? – Мило сразу перешел к делу.

– А сколько вам нужно лошадей, воин?

Старая уловка горной местности – это подсказала проснувшаяся часть памяти Мило. Их семеро, степных лошадей двенадцать. По двум причинам следует купить их всех. Во-первых, это может обмануть наблюдателя или наблюдателей – они постоянно чувствуют их присутствие – относительно размера их отряда, хотя особенно Мило на это не надеялся. Во-вторых, в дикой местности потеря одной лошади может означать катастрофу, если у них не будет запасной: ни один из них, даже безоружный священник, не могут ехать на пони.

– Все, – негромко ответил вернувшийся Ингрг.

Нейл стоял в стороне. Он не вмешивался и, по-видимому, согласен был предоставить торговаться мечнику.

– Что ж… – Продавец не переставал улыбаться, но было в его улыбке какое-то коварство, даже злоба. – Закаленные лошади, хороши для путешествия в диких местах. К тому же в этом городе многим нужно снабдить отряд…

– Степные животные, – флегматично ответил Мило. – Все твои покупатели эльфы… или гномы?

Продавец рассмеялся.

– Думаешь, поймал меня на этом, воин? Может быть, только может быть. Вот что я тебе скажу. Десять золотых за каждую; на востоке ты нигде больше таких не найдешь. Конечно, если ты намерен отвести их на запад… я бы обошел степи с юга. Кочевники ведут кровавые войны, и им не понравится, что лошадь их соплеменника несет на себе чужака.

– Пять монет, – ответил Мило. – Ты только что своими словами натолкнул меня на еще одно дурное предположение. А что если кочевники уже идут по следу? Если мы возьмем этих лошадей, они будут преследовать нас до встречи с воительницами Теры.

– Даже клятва на мече не приведет их в Грейхок, воин. И я не предлагаю тебе ехать на запад. Но торговаться ты умеешь, это правда. Скажем, восемь монет, и я почти ничего не выигрываю от этой сделки.

В конечном счете Мило купил лошадей по шесть монет. У него было подозрение, что он мог бы еще снизить цену, но тревога, которую он ощущал все сильнее (он едва удерживался, чтобы не оглянуться в поисках наблюдателя или наблюдателей), ослабила его решимость продолжать торговаться. Он купил также пять вьючных пони, методично отобранных Ингргом: Мило рассчитывал на способность эльфа справиться с полудикими горными животными.

Африта вернулась к Нейлу на плечо и сидела здесь насторожившись, ее яркие птичьи глаза ничего не упускали. Ингрг указал, каких пони он выбрал, и Мило принялся отсчитывать монеты, но в это мгновение эльф повернул голову налево, его большие зеленые глаза, искоса сидящие на узком лице, широко раскрылись, ноздри раздулись.

Мимо рядов животных без всякой видимой цели прохаживались и другие люди, и среди них один гном и один покупатель, закутанный в одеяние так, что невозможно было рассмотреть, кто он. Ни Ингрг, ни Нейл не обращали на них внимания. Но теперь человек направился прямо к ним, и было очевидно, что именно они ему нужны.

Одежда его была из тонкой, хорошо выделанной кожи, похожей на ту, что носят эльфы. Но цвет у нее не зеленый или тускло-коричневый, как подобает рейнджерам. Человек весь в черном, блестящем, глянцевом, от высоких сапог до капюшона, обрамляющего смуглое загорелое лицо. Поверх этого одеяния (оно напоминало Мило сверкающий каркас какого-то крупного насекомого, и мечник полагал, что оно вполне могло быть такого происхождения), на незнакомце только одно яркое пятно – облегающий жилет без рукавов, перехваченный у горла металлической пряжкой и сделанный из короткого мягкого яркого красно-оранжевого меха. Шапка из того же меха покрывала голову, из-под нее торчали пряди блестящих, словно намасленных волос, того же цвета, что и одеяние.

В чертах лица незнакомца было что-то странное, что-то такое, что свидетельствует о смешанной крови, возможно даже с примесью эльфийской. Но глаза у него не зеленые, а черные, и улыбался человек уверенно, словно не сомневался в хорошем приеме.

Мило взглянул на Ингрга. Лицо эльфа сохраняло привычную невозмутимость. Но даже не используя заклинания распознавания, Мило знал (точно так же, как чувствовал, что кто-то следит за ними на рынке), что незнакомец эльфу не нравится.

Человек сделал знак мира – протянул руку ладонью вперед и вверх. Он вооружен: холодное оружие – не такой длинное, как меч, но и не такое короткое, как кинжал, а также метательный топор. И то и другое висит на поясе. У правого бедра, показываясь только когда распахивался жилет, еще кое-что – длинный хлыст.

– Приветствую вас, воины. – Говорил он с уверенностью, соответствовавшей открытому подходу. – Я Хелагрет, торговец редкими животными…

Он замолчал, словно ждал ответного представления троих. Нейл хмыкнул и широкой ладонью погладил Африту. Его взгляд определенно был неприветливым.

Мило старался обострить свои ощущения, способность чувствовать тревогу. Может быть, наблюдатель показался открыто? Мечник взглянул на Ингрга и по мгновенной смене выражения на лице эльфа сразу понял, что не это их враг.

Мило отсчитал последнюю монету в грязную ладонь продавца. Потом ответил: видимо, остальные предоставили это ему.

– Мастер Хелагрет, нас не интересуют твои животные.

– Конечно, – согласился тот. – Но меня интересует то, чем владеет твой товарищ, мечник. – Он поднял руку в блестящей черной кожаной перчатке и нацелил указательный палец на Африту. – Я собираю образцы для милорда Фон-ду-Линга из Фарааза. Он хочет собрать в своем саду редчайших животных. – Хелагрет махнул в сторону ряда клеток. – Я уже сумел отыскать для него кошку-грифа, подлинного ящера и даже белую песчаную змею. Воин. – Теперь он обратился непосредственно к Нейлу. – Для милорда деньги ничто. Год назад он отыскал затерянный храм Танга, и теперь все когда-то зарытые сокровища к его услугам. Я имею право тратить их на приобретение любых редкостей. Что ты скажешь о мече семи заклинаний, щите, который никогда не пропускает удары, об ожерелье из жемчужин лиры, какого не носили даже короли Великого Королевства, о…

Рука Нейла с Африты переместилась на рукоять боевого топора. А псевдодракон спрятался за отворотом шапки из кабаньей шкуры.

– Я скажу, ловец зверей, закрой рот, иначе сталь лишит тебя возможности им пользоваться! – В глубоко посаженных глазах берсеркера сверкнули красные искорки. Он оскалил клыки, по которым получил свое прозвище.

Хелагрет слегка усмехнулся.

– Умерь свой гнев, человек-оборотень. Я не собираюсь отнимать у тебя твое сокровище. Но ведь мне поручили, так что вреда не будет, если спрошу, верно? – Тон у него был немного насмешливый. Он намекал на то, что Нейл слишком похож на щетинистых и чешуйчатых существ, с которыми сходен своей яростью, чтобы обращаться с ним, как с человеком.

– Если не хочешь договориться об этом, воин, возможно, мы договоримся о другом. Я должен перевезти своих животных в Фарааз. К несчастью, нанятые мной стражники слишком увлеклись вином, которым так славятся «Две гарпии». Теперь они в Башне Чужеземцев, и им дали время подумать над грехом невоздержанности. У меня есть возчики, но они не бойцы. Если ты направляешься на запад, я могу заплатить тебе за охрану, пока мы не доберемся до замка милорда. Возможно, он будет так доволен привезенным, что проявит еще большую щедрость.

Он улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого. Мило улыбнулся в ответ. В какую игру играет Хелагрет, он не мог догадаться, но вряд ли ловец зверей так простодушен, как хочет казаться. Хотя Ингрг знаком показал, что это не их наблюдатель, то, что он так усиленно навязывает им свое общество, слишком уж не соответствует его характеру.

– Мы не едем в Фарааз. – Мило старался говорить так же открыто, как и собеседник.

Хелагрет пожал плечами.

– Очень жаль, воин. Милорду необычно повезло в двух его последних поисках. Говорят, он готовится к третьему. Он даже раздобыл некую карту, карту юга…

– Желаю ему третьей удачи, – ответил Мило. – Но мы пойдем своим путем, мастер дрессировщик. А что касается твоих стражников – в городе множество таких, кто готов продать свой меч за хорошую плату.

– Жаль. – Хелагрет покачал головой. – Мне казалось, мы могли бы сойтись, мечник. Может быть, ты увидишь, что, когда отталкиваешь протянутую руку судьбы, она может отомстить.

– Ты нам угрожаешь, ловец зверей? – Нейл сделал шаг вперед.

– Угрожаю? Зачем мне вам угрожать? Чего вам меня бояться? – Хелагрет широко развел руки, словно показывая, что ничем не грозит вспыльчивому берсеркеру.

– Действительно – чего? – впервые вступил в разговор Ингрг. – Человек с Ближних гор.

Впервые Хелагрет перестал улыбаться. На мгновение в его черных глазах промелькнула искра – и тут же исчезла. Он кивнул, словно решил какую-то проблему.

– Я не стыжусь своей крови, эльф. А ты своей? – Не дожидаясь ответа, резко отвернулся и ушел.

Мило почувствовал тепло на правом запястье и быстро опустил взгляд. Браслет чуть светился, но кости не двигались. И тут его внимание привлекло восклицание Нейла. Ингрг поднял руку. Его браслет ярко светился, и эльф смотрел на кости, которые быстро вертелись, используя, как догадывался Мило, всю силу мысли, чтобы ускорить это вращение.

Сверкание погасло, но Ингрг еще долго смотрел на кости. Потом поднял голову.

– У полукровки ничего не вышло – пока колдун прав.

– Что это было? – Собственное невежество раздражало Мило. Очевидно, Ингрг встретился с какой-то неведомой опасностью. А может, и все они трое. Но что это за опасность…

– Он не один. – Свой обычный громкий голос Нейл снизил почти до шепота. Из-под шлема он смотрел на другой конец рынка. Там цепь костров и фонарей давал дрожащий свет – его недостаточно, чтобы осветить прячущихся. Но от лбестящей одежды Хелагрета свет отразился. Торговец должен был идти очень быстро, чтобы так удалиться. Теперь рядом с ним стоял другой человек, в свободной одежде, почти того же цвета, что и тусклые тени. Капюшон его низко надвинут, и поэтому человек едва различим.

– Он разговаривает с друидом, – заметил Ингрг. – А что касается его попытки – он ведь полукровка с Ближних гор. – В голосе эльфа звучало явное отвращение. – Он хотел наложить на нас заклинание, может быть, подчинить своей воле. Но полукровка не в состоянии сделать это один. Он должен пользоваться чьей-то силой. Этот Хелагрет просто предоставлял канал, через который должна была устремиться сила другого. Он установил зрительный контакт, голосовой контакт – и потом ударил!

– Какая сила? Это друид? – предположил Мило. – Хаос?

Ингрг медленно покачал головой.

– Друид – возможно. Но я никогда не слышал о таких заклинаниях. У него с собой был талисман с запахом, и запах этот совершенно незнакомый. Однако, – эльф снова взглянул на свое запястье и браслет на нем, – однако с помощью этого… я смог его победить. Да, колдун был прав. Братья! – В обычно спокойном голосе эльфа звучало волнение, какого Мило раньше не слышал. – Мы должны наострить свой ум, как кузнец-гном оттачивает свое лучшее оружие. Эта сила может стать нашим щитом и оружием, таким, о каком мы и не подозреваем.

– Что ж, хорошо, – согласился Нейл. – У меня есть моя рука и сталь, есть подобие с этим, – он легко прикоснулся к своему кабаньему шлему, – и мало кто осмеливается противостоять мне. Но использовать так свой ум – для меня это ново.

– Они ушли. – Мило следил за Хелагретом и неясной фигурой рядом с ним. – Я думаю, нам стоит последовать их примеру, и побыстрее.

Ингрг уже направился к лошадям, которых отвязал продавец, и собрал все уздечки. Было очевидно, что эльф полностью согласен с мечником.

5. Кольцо забытой силы

Рассвет только проступил серой холодной полоской на небе, когда они выехали из южных городских ворот. Мило, зная, что их ждут пустыни и горы, купил легкие седла, почти подушечки со стременами и различными петлями, к которым можно прикрепить небольшие свертки с одеждой и бутылки воды, которые понадобятся в дикой местности. Он тщательно расспросил относительно местности эльфа; тот, впрочем, сказал, что хоть и знает хорошо леса, о той территории, что лежит перед ними, слышал только легенды и рассказы других людей. Как только они пересекут реку и углубятся в равнины Келанда, ему придется рассчитывать только на свои особые чувства.

Ваймарк согласился вести запасных лошадей; вьючные пони фыркали и ржали, жалуясь на привязанный к их спинам груз.

Перейдя реку вброд, путники повернули на юг. Главным образом потому, что теперь стала отчетливо видна темная крепость колдуна Кайарка за пределами стен Грейхока, а это место разумный человек должен стараться избегать. И пока крепость оставалась видна, Див Дайн энергично перебирал свои молитвенные четки, и даже эльф тревожно поглядывал в том направлении.

Не всем удалось легко сесть верхом. Галт не жаловался, но Ингргу пришлось пустить в ход все свое волшебство, прежде чем человек-ящер смог взобраться на вспотевшую испуганную лошадь. Сидя в седле, он держался сзади, потому что остальных лошадей его соседство выводило из равновесия. Возможно, это было к лучшему: пони, которые шли перед ним, старались не отставать от людей.

Мило думал о прошлом воина в чешуе. Все они попали в игру. Но почему для того, кто стал Галтом, избрана роль человека-ящера? Если бы не браслет, Мило не поверил бы, что Галт может стать частью их отряда.

Нейл Фэнгтус не делал секрета из того, что не доверяет бойцу-чужаку и испытывает к нему отвращение. Он держался как можно дальше от Галта, проехав в голову отряда и заняв место сразу за Ингргом. Никто из других членов пестрой группы не обращался к ящеру, если только в этом не было крайней необходимости.

Теперь они ехали по равнине, поросшей серо-коричневой травой, достигавшей икр всадников. Мило не нравилось, что приходится пересекать открытую равнину, где нет ни деревьев, ни высоких кустов, где можно было бы укрыться. Клыки Гара! Да их можно увидеть со стен Грейхока, если кто-нибудь ими заинтересуется!

Сам не сознавая, он произнес это вслух.

– Любопытно…

Оторвавшись от своих тревожных мыслей, мечник повернул голову. Йевеле не смотрела на него. Взгляд ее был устремлен за реку, к городским стенам.

– Мы под обетом. – Теперь она встретилась взглядом с мечником. – Какая выгода колдуну, если нас остановят в первый же день пути? Смотри, мечник…

Пальцы ее такие же загорелые, как лицо: необычайно длинный указательный она нацелила на траву недалеко от направления их маршрута.

Мило вздрогнул, рассердившись на себя за невнимательность. Отправляться в такой путь, не настораживая постоянно все чувства, хуже глупости. Он подводит своих товарищей.

То, что он увидел, доказывало, что Йевеле, возможно, права: они закрыты для взгляда врага. Трава (очень прочная и острая: если за нее потянешь, можно порезаться) вздрагивала длинной узкой полоской, параллельной их маршруту.

Мило не сомневался, что эта дрожь травы означает некое искажение; только так они могут его заметить, но это искажение прячет их от посторонних взглядов, и только очень сильное заклинание может его разорвать.

– Конечно, долго оно не продержится, – заметила воительница. – Не знаю, какими силами располагает этот Гистасп, но если он сможет нас укрывать, пока мы не доберемся до притока Волда, дальше местность не такая открытая.

– Ты бывала здесь раньше? – спросил Мило. Если девушка знает земли к югу, почему не сказала об этом раньше? До сих пор они полагались только на Ингрга, но эльф сам признавал, что опирается только на инстинкт. Йевеле не ответила прямо, а лишь задала встречный вопрос:

– Ты слышал о Кео Младшем?

Мгновение он тщетно рылся в памяти: слишком много там незнакомого. Потом глубоко вдохнул. Ответ в имени, которое она произнесла, – это что-то из той тьмы, что угрожающе лежит у ног всякого, кто посвятил свой меч Закону. Предательство такое черное, что затмило пути самого Хаоса; смерть такая страшная, что человек, думая о ней, может сойти с ума.

– Но это…

– Да, это впереди. – Голос ее был таким же ровным, как голос Ингрга: девушка хорошо им владела. – Зачем мне думать о подобных ужасах? Я рождена для меча. Ты знаешь обычаи Северных Племен. Те, кто рожден под знаком Единорога, должны в тринадцать лет выбирать: могут вступить в союз или стать матерью, если Рогатая Леди желает увеличить число своих последователей. Ребенок, всегда девочка, учится в соответствии с традициями своего клана.

Моя мать отказалась от Единорога и своей волей вступила в союз. Она стала мастером меча и учителем. Но настали тяжелые дни для нашего клана, три года подряд выпадал неурожай, и еды хватало только для стариков и детей. Поэтому все, кто владеет оружием, кто может участвовать в походах и сражаться – а моя мать была валькирией, – Йевеле гордо вскинула голову, – собрали совет. Согласно обычаю они не могли вступить снова в отряды, но их мастерство высоко ценилось на рынке меча и копья. Мой клан… двадцать пять человек поклялись в верности моей матери. Они приехали в Грейхок, чтобы продать свои услуги, получить плату авансом и отослать в клан, чтобы поддержать жизнь остальных. И вот под командованием моей матери они поступили на службу к Регору из Вара…

Память Мило отшатнулась от этого имени.

– Те, кому повезло, умерли, – бесстрастно продолжала Йевеле. – Моя мать не была столь счастлива. Когда с ней покончили… это неважно. Я уже расплатилась с двумя долгами, и доказательства висят в святилище Луны нашего клана. Я принесла клятву крови, когда принимала меч. Поэтому я не присоединяюсь к отрядам, я Искательница.

– И поэтому ты явилась в Грейхок, – медленно сказал Мило. – Но ты ведь не… не Йевеле, помнишь? Мы в плену, как все остальные…

Она медленно покачала головой.

– Я Йевеле – неважно, кем я была в другом месте и в другом времени, когда колдун призвал нас. Разве ты не чувствуешь то же самое, мечник? – Впервые она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я Йевеле, и все, чем была и чем стала Йевеле, в моем распоряжении. И если только Гистасп не сыграет с нами какую-нибудь иную шутку, так все и останется. Он наложил на нас обет, который я не могу разорвать. Но когда этот путь останется позади – если он когда-нибудь останется, – меня снова свяжет моя кровная клятва. Два приношения Рогатой Леди я сделала – и должна сделать еще два, если останусь жива.

Его охватил холод. То, что ранее привлекало в ней его внимание, было всего лишь завесой, скрывающей внутреннюю суть, а эта суть такова, что ни одному мужчине не принесет тепло. И Мило снова подумал, почему именно они оказались захваченными игрой. Может, их нынешние роли определила какая-то странность и необычность характеров.

Он отчаянно пытался вспомнить Игру. Однако в голове было пусто, и Мило даже подумал, не иллюзия ли и ложь рассказ Гистаспа. Но оставался браслет на руке: то, что он подчиняется чарам костей, служит доказательством истинности рассказа колдуна.

Больше они не разговаривали. И вообще отряд продвигался почти бесшумно; лишь глухо стучали копыта, да изредка, когда запах высохшей, мертвой травы вызывал раздражение, кто-нибудь откашливался, прочищал горло и нос.

Солнце затянулось тусклой пеленой. Когда они далеко ушли от города, Мило сделал остановку. Покормили животных зерном, но не позволили им пастись, напоили из своих шлемов, прежде чем самим поесть жесткого дорожного хлеба. Такой хлеб нужно долго жевать, прежде чем сумеешь проглотить. Галт извлек из своей сумки мелкую сушеную рыбу и смолол в порошок грозными зубами.

Мило заметил, что линии движения травы застыли, сомкнулись вокруг них, словно окружили отряд прочной стеной. Он показал остальным. Эльф и Дин Дайн кивнули.

– Иллюзия, – равнодушно заметил Ингрг.

Но у священника нашлось другое слово.

– Магия. А это значит, что неизвестно, как долго она будет нас укрывать. – Он повторил предупреждение Йевеле.

– Можно найти укрытие у реки. – Девушка взяла в руку последние крошки, собираясь заканчивать еду. – Там есть скалы…

Ингрг резко повернул к ней голову, внимательно посмотрел в лицо девушке своими раскосыми глазами, словно пытался проникнуть в ее мысли. Йевеле слизала крошки и встала. Выражение лица у нее было отчужденное и спокойное, как и у эльфа.

– Нет, друг эльф, – ответила она на незаданный вопрос. – Я не бывала здесь раньше. Но у меня есть достаточно причин знать эту дорогу. Мои родичи погибли в походе Кео Младшего.

Узкой рукой Ингрг сделал быстрый жест. Остальные быстро повернули головы к девушке. Молчание нарушил Нейл:

– Это было грязное дело.

Див Дайн что-то бормотал над своими четками, а Ваймарк энергично кивнул, соглашаясь с замечанием берсеркера. Если Галт понимал, о чем идет речь, он никак этого не проявил, глаза рептилии оставались почти закрытыми. Однако мгновение спустя хриплый голос оторвал всех от тяжелых воспоминаний.

– Заклинание слабеет. – И ящер когтистым пальцем указал на линии на траве.

Ингрг согласился с ним.

– У таких чар всегда есть пределы во времени и расстоянии. Нам лучше двигаться дальше… мне не нравится эта открытая местность. – Конечно, его племя всегда предпочитает леса и горы.