Ева Даллас - Клятва смерти

– Лейтенант.

– Сэр.

Он не сделал ей знак садиться и сам тоже не сел. Значит, они покончат с этим стоя. С минуту Уитни изучал ее. Его темное лицо хранило серьезность, взгляд был холоден.

– Докладывайте.

Ева коротко отчиталась и положила диск со съемками, сделанными на месте преступления, ему на стол.

– Я договариваюсь о встрече с ее лейтенантом, с ее напарником, с ее коллегами по участку: вдруг кто-то сможет пролить свет, сообщить какие-то детали.

– Морриса проверили?

– Да, сэр. Он работал, есть свидетели, равно как и записи с камер наблюдения. И его журнал это подтверждает. Нет нужды перепроверять его местонахождение. Он чист.

– Хорошо. Очень хорошо. А теперь изложите мне ваше мнение, Даллас. Как вы это видите.

– Она была дома. То ли получила звонок на сотовый, то ли о встрече – деловой или личной, установить сейчас уже не представляется возможным, – было договорено заранее. Ее сейф с оружием открыт и пуст. Там есть отделения для стандартного табельного оружия и – поменьше – для вытяжного. Для табельного оружия она использовала поясную кобуру.

Сама Ева предпочитала плечевую кобуру: ей нравилось чувствовать вес оружия.

– Стало быть, она вышла из дома при оружии.

– Да, сэр. Я склонна думать, что она вышла из дому по делу, а не для развлечения. Это из-за вытяжного оружия. Но я еще мало о ней знаю. Пока не знаю, что она за коп.

Уитни кивнул:

– Продолжайте.

– Она покинула квартиру где-то после двадцати трех восемнадцати. У нее был игрушечный котенок, и она перевела его в режим сна в указанное время. Включила охранную систему и начала спускаться по лестнице. Свидетели утверждают, что у нее это вошло в привычку. Засада была устроена на лестнице. Атаковали спереди. Удар из парализатора отбросил ее к стене. Нападавший отнес ее в подвал здания, ввел в организм пока не установленный стимулятор, чтобы привести ее в чувство. В двадцать три сорок электрошокер – возможно, ее собственный – прижали к ее горлу и выпустили разряд. Электронный отдел проверяет замки и сигнализацию. Мы уже знаем, что камера над дверью черного хода была выведена из строя. Этим путем он вошел, и, насколько я могу судить, на замке следов взлома нет. Значит, у него была карточка-ключ и код. Или он очень искусен. Он знал ее привычки, знал, что она будет спускаться по лестнице. Он ей позвонил, и она вышла ему навстречу. Я так это вижу. Она знала своего убийцу.

– На первое время прессой будет заниматься наш представитель по связям с общественностью. Смерть одного копа особого шума не вызовет. Если ситуация изменится, я дам вам знать. Вы имеете право бросить на расследование сколько угодно людей по вашему усмотрению. Опять-таки в случае изменения ситуации я дам вам знать. Это дело помечено как приоритетное для всех отделов. Мне нужны копии всех поступающих отчетов. В момент поступления.

– Да, сэр.

– Закройте это дело, лейтенант. Я вам окажу любую помощь.

– Да, я понимаю.

– Я вскоре буду говорить с ее родственниками. К ним обратится и ее лейтенант. Полагаю, они захотят устроить похороны и заупокойную службу в Атланте, но мы проведем панихиду здесь. Я дам вам знать, когда все будет готово.

– Я позабочусь, чтобы мой отдел был проинформирован.

– Я отрываю вас от работы слишком надолго. Но пока вы еще здесь, хочу задать вам один личный вопрос. У Морриса есть все, что ему нужно?

– Хотела бы я это знать. Не знаю, что еще можно для него сделать на данный момент. Мне кажется, у них все было очень серьезно.

Уитни кивнул.

– Ладно, будем делать, что можем. Надо добыть для Морриса ответы на вопросы.

– Да, сэр.

Вернувшись к себе, Ева закрылась в кабинете и начала просматривать свои записи. Она сделала первые записи в деле и подготовила доску.

– Даллас?

– Уже поступают отчеты из лаборатории, – сказала Ева, оторвавшись от работы, когда Пибоди вошла в кабинет. – Мне даже не пришлось угрожать или подкупать кого-то, чтобы сделали по-быстрому. И дело не только в том, что убили копа. Главное, это была дама сердца нашего Морриса. Ее накачали стимулятором – довольно, чтобы она пришла в сознание и все понимала, но не могла двигаться, сопротивляться. На ней – ни единого следа. Ни одного отпечатка на задней двери – снаружи или внутри. Заизолировался, а потом еще стер все следы, чтоб уж наверняка. Ее внутренние органы страшно травмированы парализатором. Она была бы в скверной форме, даже если бы выжила. Он позаботился, чтобы все было наверняка, но был осторожен и точно знал, как настроить парализатор, чтобы жестко вырубить ее, чтобы она уже не встала, но осталась жива. Пока он сам ее не прикончит.

– Я поговорила с полицией в Атланте. Договорилась, чтобы к ее родителям и брату послали консультанта-психолога.

– Хорошо.

– Ее лейтенант готов принять нас в любое время. Они работали бригадой, поэтому у нее не было одного определенного напарника. Она сотрудничала с каждым из членов команды.

– Тогда я поговорю с каждым из них, – сказала Ева. – Пошли, надо этим заняться.

Пибоди бросила взгляд на фотографию с удостоверения личности Колтрейн.

– Она и вправду была красива. – Пибоди отвернулась и последовала за Евой. – Я занялась ее соседями. Дженкинсон сказал, что у него есть время, он мне помогает. Ходила к электронщикам. Макнаб говорит, они работают. Они уже послали кого-то забрать ее комп. Домашний уже забрали, а теперь забирают персональный из участка.

– Да, я так и поняла.

– Макнаб мне сказал, что на домашнем компе она сохранила письма от Морриса. Шутливые, романтичные, сексуальные… – Пибоди вздохнула, пока они спускались. – И еще письма от родителей, от брата, от друзей из Атланты. Все в отдельных файлах. Деловые письма там тоже были. Макнаб их сортирует. Последний разговор на домашнем телефоне записан около восьми вечера. Это был Моррис. Он разговаривал с ней во время ужина. На домашнем телефоне за вчерашний день больше ничего нет. Она отработала смену с восьми до четырех.

– Нам нужно установить, когда она заходила в китайский ресторан. А может, она и не заходила, может, это был заказ?

– В китайский ресторан? – переспросила Пибоди.

– Остатки еды у нее на кухне. У нее с собой был пакет из ресторана, это видно на диске с камеры наблюдения. Вот я и хочу знать: она это заказала на работу, чтобы потом захватить домой, или заехала в ресторан по пути с работы? Начинай проверять рестораны, торгующие с доставкой и на вынос поблизости от ее дома.

– Есть.

– В отчете медэксперта говорится, что она ела примерно в семь тридцать, выпила бокал вина. Включила утилизатор мусора, так что экспертам ловить практически нечего. Давай-ка узнаем, одна она ужинала или в компании. Восстановим все ее передвижения по минутам. Каждый шаг, начиная со вчерашнего утра.

– Ты спросила Морриса насчет позапрошлой ночи? Они провели ее вместе?

– Нет, не спросила. Черт… Надо было спросить. Черт! – В гараже Ева остановилась и вытащила сотовый телефон. – Отойди, Пибоди, дай мне поговорить с ним. – Она набрала номер Морриса и, не ожидая, что он ответит, переключилась сразу на голосовую почту. – Моррис, это Даллас. Очень не хотелось тебя беспокоить, но мне нужно составить хронологию на вчерашний день. Когда сможешь, дай мне знать: вы с детективом Колтрейн были вместе вчера утром? Мне бы это помогло…

– Слушаю. – Его лицо появилось на экране. Глаза были тусклые, под ними черные круги, взгляд опустошенный. – Позавчерашнюю ночь она провела здесь, со мной. Мы поужинали в бистро за углом. «У Жака». Где-то около восьми. Потом вернулись сюда, ко мне. Она ушла вчера утром около семи. Нет, уже после семи, в восьмом часу. Она работала с восьми до четырех.

– Ладно. Спасибо.

– Вчера я дважды говорил с ней по телефону. Она позвонила мне где-то после полудня, а потом я позвонил ей домой в свой перерыв на ужин. С ней все было в порядке. Не помню, что я ей говорил, что она мне говорила. Я пытался вспомнить, но у меня ничего не вышло.

– Это не имеет значения. Все, что вы сказали друг другу за последние месяцы, – вот что важно. Только это и имеет значение. Я загляну к тебе позднее, если ты…

– Нет, но спасибо за предложение. Пока мне лучше побыть одному.

– Ты очень хорошо ему сказала, очень правильно, – заметила Пибоди, когда Ева убрала телефон в задний карман. – О том, что они говорили друг другу. Что это важнее всего.

– Сама не знаю, хорошо это или чушь собачья. Даже думать об этом не хочу.

Участок Колтрейн был зажат между корейским овощным магазинчиком и еврейской кулинарией. Уродливое здание, выстроенное после Городских войн. Эта бетонная коробка, пожалуй, выдержала бы прямое попадание бомбы, но не прошла бы даже отборочного тура на конкурсе красоты.

Этот полицейский участок был таким же, как и многие другие. В нем пахло отвратительным кофе, потом, крахмалом и дешевым мылом. Входили и выходили патрульные в униформе и тяжелых башмаках: возвращались со смены или уходили в наряд. При входе они предъявляли жетоны, а вот штатским приходилось помаяться, преодолевая охрану. Ева поднесла к сканеру свой жетон. И ей, и Пибоди пришлось сверить отпечатки пальцев, после чего их пропустили.

Она прошла прямо к столу дежурного сержанта и предъявила жетон ему. Сержант оказался суровым, если не сказать свирепым, ветераном с дубленой шкурой. Вид у него был такой, будто он только что позавтракал доброй порцией трехдюймовых гвоздей.

– Лейтенант Даллас и детектив Пибоди из Центрального управления к лейтенанту Делонгу.

Глаза-буравчики просверлили лицо Евы.

– Это вам досталось дело?

Ему не пришлось уточнять, что за дело: и Ева, и копы, оказавшиеся в пределах слышимости, и так все поняли.

– Верно.

– Восемнадцатая бригада – этажом выше. Лестница – тут, лифт – вон там. У вас уже что-то есть? Удалось что-то выжать?

– Только начали выжимать. За последние несколько дней к ней не заходил кто-нибудь подозрительный? Кто-то, с кем нам следует поговорить?

– Что-то никто в голову не приходит. Хотите проверить мой журнал, я вам это обеспечу. И не в мое дежурство тоже.

– Спасибо, сержант.

– Не знаю, каким она была копом, но не было случая, чтоб не поздоровалась, проходя мимо этого стола. Это кое-что говорит о человеке, если он находит минутку сказать «доброе утро».

– Да, думаю, вы правы.

Они предпочли лифту железную лестницу без перил. Ева почувствовала, как глаза копов провожают их на второй этаж. Общая комната оказалась меньше, чем ее «загон» в управлении. И здесь было тише. Сюда втиснули шесть столов, за четырьмя из них сидели люди. Два детектива работали на своих компьютерах, еще двое говорили по телефону. Молодой человек – помощник по административной части – сидел за коротким прилавком. Ева отметила, что глаза у него зареванные, а лицо – кожа была белая-белая – покрыто красными пятнами.

– Лейтенант Даллас и детектив Пибоди к лейтенанту Делонгу.

– Да, мы… он вас ждет.

И опять Ева ощутила на себе глаза копов. На этот раз она повернулась к ним и встретилась взглядом с каждым. Вся обычная работа в отделе замерла. Ева читала в их лицах гнев, негодование, горе и настороженную критическую оценку. «Так ли ты хороша, чтобы постоять за одного из нас?»

А за стеклянной стеной она увидела мужчину, который поднялся из-за стола и двинулся к выходу. Ева поняла, что это и есть лейтенант Делонг.

Он был невысок – ниже среднего роста, на вид – за сорок, широкоплеч, спортивен. Темно-серый костюм с белой рубашкой и серым галстуком. Вьющиеся черные волосы подстрижены коротко и аккуратно зачесаны со лба узкого лица. По глазам и крепко сжатому рту было видно, в каком он напряжении.

– Лейтенант. Детектив. – Он пожал руку Еве и Пибоди. – Прошу в мой кабинет.

Остальные копы молча проводили их взглядами в кабинет, отделенный от «загона» стеклянной стеной. Делонг закрыл дверь.

– Во-первых, позвольте вам сказать, что и я сам, и вся моя бригада будем оказывать вам полное и всяческое содействие. Все, что вам нужно, в любое время.

– Спасибо.

– Я уже скопировал для вас все дела, которые вела детектив Колтрейн, дал разрешение вашему ОЭС забрать ее электронику. Вот тут у меня копия ее личного дела и мои заметки о ней. – Он протянул папку. Пибоди взяла ее и положила в сумку. – Можете использовать мой кабинет для беседы с членами команды или одну из наших кабин. А если хотите, можете использовать комнату для совещаний этажом выше.

Примечания

1

Прозвище Луи Армстронга (1901–1971), великого джазового музыканта, трубача и певца. (Здесь и далее прим. пер.)

2

Поместье Элвиса Пресли, после его смерти открытое для посещений.

3

Один из крупнейших джазовых гитаристов ХХ века.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.