Мошкиты (№1) - Мошка в зенице Господней

— Согласен. Это также только предположение. капитан. Но в любом случае имеется соседняя жизнеспособная цивилизация, и я думаю, что мы должны идти к ней.

— Я только на минутку, — на четвертом экране появился старший йомен Люд Шаттук, возбужденно жестикулируя.

— Мы использовали приемопередающий сферический локатор, шкипер, — закричал Шаттук на весь мостик. — Смотрите, сэр!

Экран показал черное пространство с булавочными точками звезд и голубовато-зеленую точку, кружащуюся по индикаторному световому кольцу. Потом точка мигнула. Дважды.

— Мы нашли обитаемую планету, — удовлетворенно сказал Род и, не в силах сдержаться, добавил: — Все же мы обошли вас, доктор!

После долгого ожидания события пошли одно за другим.

Мир, похожий на Землю, вполне мог скрываться позади источника света и при этом находиться в пространстве, которое изучали люди Хорвата. Свет маскировал все, что находилось за ним, но это не привело в замешательство связистов. Выискивание сигналов было их работой.

Команды Каргилла и Хорвата работали вместе, отвечая пульсациями. Один, два, три, четыре — мигал свет, и Каргилл, используя передние батареи, отвечал — пять, шесть, семь. Спустя двенадцать минут свет просигналил: три один восемь четыре одиннадцать, потом повторил еще раз, и корабельный компьютер дал ответ: Пи в двенадцатой степени. Используя компьютер, Каргилл нашел "е" (основание натурального логарифма) в той же степени и ответил им.

Однако, это была только внешняя сторона. Настоящее послание звучало так: МЫ ХОТИМ ГОВОРИТЬ С ВАМИ, а ответ «Мак-Артура» был — ОТЛИЧНО. Оставалось только ждать уточнений.

Тем временем был готов уже второй вывод.

— Это свет ядерного синтеза, — сказал парусный мастер Реннер, наклонившись ближе к своему экрану. Его пальцы наигрывали на контрольном пульте странную беззвучную музыку. — Это не Поле Лэнгстона. Ну, конечно… они окружают оболочкой водород, инициируют его и отбрасывают назад. Обычная плазменная бутылка. Это не так горячо, как наши двигатели, имеющие меньшую эффективность. Если я все понял правильно, выхлоп направлен от нас.

— Вы думаете, корабль направляется на встречу с нами?

— Да, сэр. Он невелик. Дайте мне несколько минут, и я назову вам его ускорение. Пока же его можно принять за одно g… — пальцы Реннера пробежались по кнопкам еще раз, — … а массу оценить примерно в тридцать тонн. Потом можно будет уточнить цифры.

— Слишком большой, чтобы быть ракетой, — задумчиво сказал Блейн. — Может быть, встретим его на полпути, мистер Реннер?

Реннер нахмурился.

— Это вопрос. Он нацелен туда, где мы находимся сейчас. Мы не знаем, сколько у него топлива и насколько сообразителен его пилот.

— И все-таки спросим. Дайте мне адмирала Кутузова.

Адмирал был на своем мостике. Экран показывал бурную деятельность за его спиной.

— Я видел это, капитан, — сказал Кутузов. — Что вы собираетесь делать?

— Я хочу встретить этот корабль. Но в случае, если он не изменит свой курс, а мы не сможем перехватить его, он придет сюда. «Ленин» мог бы подождать его.

— Для чего, капитан? У меня четкие инструкции. «Ленин» не должен иметь никаких дел с чужаками.

— Но вы можете послать шлюпку, сэр. Гичку с вашим человеком, которую мы перехватим. Сэр.

— Сколько, по-вашему, у меня шлюпок, Блейн? Я повторю вам инструкции. «Ленин» здесь, чтобы охранять тайну Олдерсон Драйв и Поля Лэнгстона. Выполняя задачу, мы не только не должны связываться с чужаками, но не можем переговариваться и с вами, если разговор могут перехватить.

— Да, сэр, — Блейн смотрел на плотного мужчину на своем экране. Неужели у него совершенно нет любопытства? Неужели можно быть настолько машиной? — Мы идем к чужому кораблю, сэр. Доктор Хорват хочет этого во что бы то ни стало.

— Очень хорошо, капитан. Выполняйте.

— Да, сэр, — Род с облегчением выключил экран, затем повернулся к Реннеру. — Нам разрешили первый контакт с чужаками, мистер Реннер.

— А я думал, что ради этого мы сюда и прилетели, — сказал Реннер и тревожно взглянул на экран, чтобы убедиться, что адмирал исчез.

Гораций Бари только что покинул свою каюту — теоретически он не должен был никуда выходить — когда на трапе появился Бакмен.

Бари тут же изменил свои намерения.

— Доктор Бакмен! Могу я предложить вам кофе?

Выпуклые глаза повернулись к нему, моргнули, сфокусировались:

— Что? О, да, спасибо вам, Бари. Это должно разбудить меня. Нужно так много сделать… я могу заглянуть к вам всего на минуту…

Бакмен опустился в гостевое кресло Бари, слабый, как скелет на экране дисплея. Глаза его были красны, веки наполовину опущены. Дыхание его было слишком громким, руки безвольно свисали. Бари невольно задумался, что покажет вскрытие, если Бакмен умрет в эту минуту: истощение, недоедание, или и то, и другое?

Бари сделал трудный выбор.

— Набил, кофе. Для мистера Бакмена со сливками, сахаром и бренди.

— Бари, мне очень жаль, но в рабочее время… Впрочем, хорошо. Спасибо, Набил, — Бакмен сделал маленький глоток, затем жадно отхлебнул из чашки. — Здорово! Спасибо, Бари, это должно разбудить меня.

— Похоже, вы нуждаетесь в этом. Обычно я никогда не мешаю хороший кофе с чистым спиртом. Доктор Бакмен, вы ели?

— Не помню.

— Значит, нет. Набил, поесть нашему гостю. И быстрее.

— Бари, мы так заняты, что у меня действительно нет времени. Нужно изучить всю эту систему, не говоря уже о работе для Флота… прослеживание излучения нейтрино и этого проклятого света…

— Доктор, если бы вы сейчас умерли, большую часть ваших записей никогда не удалось бы прочесть, верно?

Бакмен улыбнулся.

— Как это театрально, Бари. Но, полагаю, у меня есть несколько минут. Все, что мы делаем сейчас, — это ждем, когда этот световой сигнал кончится.

— Сигнал с планеты Мошки?

— Да, с нее. По крайней мере, он идет с нужного места. Но мы не можем увидеть планету, пока они не отвернут лазер, а они этого не делают. Они говорят и говорят, а о чем? Что они могут сказать нам, если мы говорим на разных языках?

— Как они могут что-то сказать нам, пока не научили нас своему языку? Мне кажется, именно это они сейчас и делают. Кто-нибудь работает над этим?

Бакмен издал дикое рычание.

— У Хорвата есть все приборы, поставляющие информацию Харди и лингвистам. До сих пор не было приличных наблюдений Угольного Мешка, и никто даже не приближался к нему! — взгляд его смягчился. — Но мы можем изучать троянские астероиды, — взгляд Бакмена устремился куда-то в бесконечность. — Там их слишком много. А пыли мало. Впрочем, я неверно выразился, Бари: там мало пыли, чтобы захватить так много камней или отшлифовать их все. Мошкиты, вероятно, шлифуют их, они все должны находиться внутри этих камней… Излучение нейтрино прямо фантастическое! Но как они набрали такое количество скальных обломков?

— Излучение нейтрино? Это означает технологию ядерного синтеза.

Бакмен улыбнулся.

— Думаете о возможностях торговли?

— Конечно. Иначе зачем бы я здесь оказался? — «Я был бы здесь даже если Флот не дал мне понять, что альтернативой является официальный арест… Но Бакмен этого не знает. Знает только Блейн». — Чем выше цивилизация, тем больше у нее вещей на продажу. — «И тем она жуликоватее. Но Бакмена не должны интересовать такие вещи».

— Мы могли бы работать гораздо быстрее, если бы военные не пользовались нашими телескопами. И Хорват разрешает им! О, отлично…

Вошел Набил, неся поднос.

Бакмен ел, как проголодавшаяся крыса, говоря между глотками:

— Конечно, не все военные проекты неинтересны. Чужой корабль…

— Корабль?

— Нам навстречу идет корабль. Вы не знали этого?

— Нет.

— Он вылетел с большого каменного астероида, расположенного в стороне от основного скопления. Очень яркого астероида. У него очень странная форма, как будто газ выходил сквозь скалу, которая…

Бари рассмеялся.

— Доктор, несомненно, чужой корабль более интересный объект, чем каменный астероид!

Бакмен удивленно уставился на него.

— Почему вы так решили?

Черточки стали красными, потом черными. Явно эти штуки остывали: но как они сумели так разогреться в начале? Инженер остановилась, удивленная этим, когда одна из черточек направилась к ней. Внутри металлического корпуса был мощный источник энергии.

И они двигались самостоятельно. Кто же они такие? Инженеры, Мастера или бесчувственные машины? А может, это Посредник в каком-то непонятном деле? Она была обижена на Посредников, которые так легко и так безрассудно вмешивались в важную работу.

Возможно, черточки были Часовщиками, но скорее всего, они принадлежали Мастерам. Инженер подумала о бегстве, но приближающиеся тела были слишком мощными. Их ускорение составляло 1,14 g — почти предел для ее корабля. Делать нечего — нужно встречать их.

Кроме того… весь этот металл! И в полезном виде, насколько она могла судить. Скопления были полны металлических артефактов, но в виде сплавов, слишком тяжелых для переработки.

Весь этот металл…

Эта штука должна была встретиться с ней, и разминуться было невозможно. У нее не было ни топлива, ни нужного ускорения. Инженер мысленно прикинула точки поворота. Впрочем, они могли сделать то же самое. К счастью, решение было единственным в своем роде, принимая во внимание постоянное ускорение. Это могло пригодиться для связи.

А в связи инженеры были не очень-то сильны.

ИНЖЕНЕР

Чужой корабль был компактной массой неправильной формы тускло-серого цвета, подобно куску модельной глины в руках гончара. Во все стороны без видимого порядка торчали разные отростки: кольцо крюков вокруг того, что Уайтбрид называл кормой, яркая серебряная нить, подпоясывающая его среднюю часть, прозрачные выпуклости на носу и корме, чудовищно изогнутые антенны, а на корме — что-то вроде жала: шип во много раз длиннее корпуса, прямой и тонкий.

Уайтбрид медленно двигался к кораблю. Он сидел в ракете «космос — космос», в кабине из поляризованного пластика, короткий корпус которой был покрыт толкательными пучками — множеством позиционных дюз. Уайтбрид был обучен передвижению в космосе на таком экипаже. Он был по-детски легок в управлении, имел огромное поле зрения, был дешев, безоружен и не приспособлен для посадок на планеты.

И чужак мог видеть его, сидящего внутри. МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ И НИЧЕГО НЕ СКРЫВАЕМ — именно об этом должен был сказать чужому вид Уайтбрида, сидящего за прозрачным пластиком.

— Этот шип генерирует плазменное поле для движения, — сказал его коммуникатор. Экрана перед ним не было, но голос был Каргилла. — Мы следили за ним во время торможения. Втулкообразное возвышение под шипом, вероятно, впрыскивает водород в поле.

— Пожалуй, мне лучше держаться подальше от него, — сказал Уайтбрид.

— Верно. Энергия поля может разрушить все твои приборы. И заодно воздействовать на твою нервную систему.

Чужой корабль был сейчас очень близко. Тормозя, Уайтбрид на мгновение включил двигатели. Позиционные струи производили звук, похожий на хлопки жарящейся кукурузы.

— Видно что-нибудь, похожее на воздушный шлюз?

— Нет, сэр.

— Открой свой собственный шлюз. Может, это подскажет ему ту же идею.

— Слушаюсь, сэр, — Уайтбрид видел чужака сквозь переднее стекло его корабля. Он был неподвижен, наблюдал за ним и выглядел очень похоже на фотографии мертвеца из зонда. Джонатан Уайтбрид видел кривобокую голову без шеи, гладкий коричневый мех, тяжелую левую руку, сжимающую что-то, и две гибкие правые руки, двигавшиеся очень быстро и делавшие что-то, чего он не видел.

Уайтбрид открыл свой воздушный шлюз и стал ждать.

Во всяком случае, мошкит пока не пытался стрелять.

Инженер была очарована и не сразу заметила крошечный кораблик рядом с собой. В нем не было воплощено никаких новых принципов. Но зато большой корабль!

Вокруг него было какое-то странное поле, нечто такое, о чем она никогда не думала, что это возможно. Поле регистрировали полдюжины приборов Инженера. Для других силовая оболочка была почти прозрачна. Инженер знала о военном корабле достаточно для того, чтобы капитан Блейн пришел в ужас, узнав об этом, но для нее самой этого было мало.

Все эти приспособления! И металл…

Изогнутые двери маленького корабля вдруг открылись, и время от времени он ярко вспыхивал. Оба корабля излучали какие-то сложные электромагнитные поля, но сигналы, подаваемые ими, ничего не значили для Инженера.

Все ее внимание привлекали корабельные приспособления. Само поле, его интригующие и странные свойства, принципы, лежащие в основе его работы — все служило пищей для догадок. Она бы согласилась провести остаток своей жизни, занимаясь этим делом. За один взгляд на генератор она бы согласилась умереть. Силы, движущие большой корабль, отличались от любой реакции синтеза, о которой когда-либо слышала Инженер, и, похоже, использовали свойства этой таинственной силовой оболочки.

Как же попасть на борт? Как пройти сквозь эту оболочку?

Интуиция, посетившая ее, была редким чувством для Инженера. Этот маленький корабль… было ли это попыткой поговорить с ней? Он пришел с большого корабля… значит…

Маленький корабль был связующим звеном с большим кораблем, с силовой оболочкой и ее технологией, и с тайной их внезапного появления.

Она забыла об опасности, забыла обо всем, кроме настоятельной необходимости узнать побольше об этом поле. Инженер открыла дверь своего воздушного шлюза и стала ждать, что произойдет.

— Мистер Уайтбрид, ваш чужак пытался зондировать «Мак-Артур», — сказал капитан Блейн. — Командор Каргилл говорит, что блокировал эти попытки. Он не испытывал какого-нибудь зондирования на вас?

— Нет, сэр.

Род нахмурился и потер переносицу.

— Вы уверены?

— Я слежу за приборами, сэр.

— Это хорошо. Вы меньше, но вы ближе. Вы думаете, что он…

— Воздушный шлюз! — крикнул Уайтбрид. — Сэр, мошкит открыл воздушный шлюз!

— Я вижу. Рот, открывшийся в корпусе, — это вы имели в виду?

— Да, сэр. Оттуда никто не вышел. Через это отверстие я вижу всю кабину. Мошкит находится внутри. Разрешите войти, сэр?

— Гмм… Хорошо. Только будьте осторожны. Оставайтесь на связи и… удачи вам, Уайтбрид.

Джонатан на мгновение замер. Он почти надеялся, что капитан запретит это дело, как слишком опасное. Но, конечно, что такое гардемарин…

Уайтбрид протиснулся в отверстие воздушного шлюза. Чужой корабль был очень близко. На глазах у всего своего корабля он оттолкнулся и вылетел в космос.

Часть корпуса чужого корабля растянулась, как кожа, образовав что-то вроде воронки. Странный способ делать воздушный шлюз, подумал Уайтбрид. Пользуясь спинным реактивным двигателем, он притормозил, двигаясь прямо к воронке, прямо к мошкиту, стоявшему в ожидании встречи.

Чужак был покрыт мягким коричневым мехом и четырьмя широкими плетенками из черного волоса — по одной под каждой подмышкой и одна на паху.

— Никаких признаков того, что удерживает воздух внутри, — сказал Уайтбрид в микрофон, — но, несомненно, он там есть, — мгновением позже, он понял, в чем там дело, попав в невидимые сети.

Воздушный шлюз закрылся у него за спиной.

Он едва не ударился в панику. Поймали, как муху в янтарь — ни вперед, ни назад. Он находился в камере высотой в 130 сантиметров — по росту чужака, а тот стоял перед ним по другую сторону невидимой стены и с непроницаемым лицом смотрел на него.

Мошкит. Он был ниже того, погибшего в зонде, и цвет их был разным: у этого не было белых полос в коричневом меху. Имелись и другие, более тонкие, ускользающие различия… Возможно, между живым и мертвым или что-то еще.

Мошкит вовсе не был пугающим. Его гладкий мех походил на мех одного из доберман-пинчеров, которых держала мать Уайтбрида, но в отличие от собаки в нем не было ничего злобного. Уайтбриду захотелось потрогать этот мех.

Лицо его было не более чем наброском, без выражения, за исключением безгубого рта, мягко изогнутого вверх в сардонической полуулыбке. Маленький, плоскостопый, с гладким мехом и почти ничего не выражающим лицом… Он выглядит как карикатура, подумал Уайтбрид. Как можно бояться карикатуры?

Однако Джонатан Уайтбрид был согнут в три погибели в пространстве слишком маленьком для него, а чужак ничего не делал, чтобы поправить положение.

Кабина была переполнена панелями и темными углублениями, и из теней на Уайтбрида смотрели крошечные лица. Паразиты! Корабль кишел паразитами! Крысы? Запасы пищи? Мошкит нисколько не забеспокоился, когда один из них нырнул в отверстие, затем второй, третий зашевелились, перебираясь из угла в угол, подкрадываясь поближе, чтобы взглянуть на пришельца.

Это были большие существа. Гораздо более крупные, чем крысы, но значительно меньше человека. Они таращились из углов, любопытные, но робкие. Наконец, одно подобралось поближе, и Уайтбрид смог разглядеть его. То, что он увидел, заставило его задохнуться от удивления. Это был крошечный мошкит!

Это было трудное время для Инженера. Приход пришельца должен был ответить на вопросы, но вместо этого их стало еще больше.

Что он такое? Крупный, большеголовый, симметричный, как животное, но имеющий свой собственный корабль, подобно Инженеру или Мастеру. Никогда не было класса, подобного этому. Повинуется он или командует? Неужели его руки действительно так неуклюжи, как кажутся? Мутант? Монстр? Для чего он создан?

Его рот что-то говорил сейчас, видимо, в коммуникационный прибор, но это ничего не объясняло. Даже Посыльные могут говорить.

Инженеры не были приспособлены для принятия таких решений, но они могли ждать, пока появятся новые данные.

У Инженеров было бесконечное терпение.

— Здесь есть воздух, — доложил Уайтбрид, глядя на датчики, видимые в зеркало, укрепленное на уровне его глаз. — Я не говорил об этом? Мне бы не хотелось попробовать вдохнуть его. Давление нормальное, кислорода около 18 процентов, около двух процентов углекислоты, гелия достаточно для обнаружения, а…

— Гелия? Это странно. А как его много?

Уайтбрид переключился на более чувствительную шкалу и подождал, пока анализатор заработает.

— Около одного процента.

— Что-нибудь еще?

— Есть и яды. SО2, окись углерода, окиси азота, кетоны, алкоголь и некоторые другие вещества, которые прибор не различает. Цвет индикатора — мерцающий желтый.

— Значит, это не убьет вас мгновенно. Вы можете вдохнуть его и еще вовремя получить помощь, чтобы спасти свои легкие.

— Так я и думал, — сказал Уайтбрид и начал ослаблять винты, крепящие лицевую пластину его шлема.

— Что это значит, Уайтбрид?

— Ничего, сэр, — Уайтбрид слишком долго находился в полусогнутом состоянии. Каждый сустав, каждый мускул его тела буквально вопили о прекращении этой пытки. А этот трижды проклятый мошкит по-прежнему стоял в своих сандалиях, слабо улыбался и смотрел, смотрел…

— Уайтбрид?

Уайтбрид сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Затем, преодолевая слабое давление, поднял лицевую пластину, взглянул чужаку в глаза и заорал что было сил:

— Ради всего святого, убери, наконец, это проклятое силовое поле!

— прокричав это, он вновь опустил пластину.

Чужак повернулся к контрольной панели и что-то сделал. Мягкий барьер перед Уайтбридом исчез.

Уайтбрид сделал два шага вперед и выпрямился, чувствуя боль в затекших суставах. Он провел в согнутом виде в этом замкнутом пространстве часа полтора, разглядывая полдюжины кривляющихся домовых и одного вежливого и терпеливого чужака, и был обижен на него.

Под лицевой пластиной остался воздух кабины чужака. Зловоние было такое, что он перестал дышать, затем полубессознательно фыркнул и сделал вдох: в любом случае нужно было определить, что это такое.

Он почувствовал запахи животных и машин, озона и бензина, горячего масла, дурной запах изо рта, запах горячих пропитанных потом носков, клея и чего-то такого, чего никогда не чувствовал прежде. Запахов было невероятно много — и его вакуумный костюм, слава богу, уже очищал воздух.

— Вы слышали мой крик, — спросил он.

— Да, как и все на корабле, — ответил голос Каргилла. — Не думаю, чтобы на корабле был хоть один человек, не следящий за вами, если не считать Бакмена. Есть результат?

— Он убрал силовое поле. Немедленно. Как будто ждал, пока я напомню ему. Сейчас я нахожусь в кабине. Здесь все сделано вручную, даже контрольная панель. Но все сделано хорошо, чтобы мошкит чувствовал себя удобно. Я же слишком велик и боюсь пошевелиться.

— Все меньшие существа попрятались… хотя нет, одно выглядывает из угла. А большой ждет, глядя, что я буду делать. Я хочу, чтобы он прекратил это.

— Постарайтесь, чтобы он вернулся на корабль вместе с вами.

— Я попытаюсь, сэр.

Чужак понял его минуту назад — или это просто показалось? — но не понимал сейчас. Уайтбрид напряженно думал. Язык жестов? Взгляд его остановился на чем-то, что было вакуумным скафандром мошкита.

Он потянул его с подставки, отметив его легкость: на нем не было ни оружия, ни брони. Уайтбрид передал это чужаку, затем указал на «Мак-Артур», видневшийся через стекло.

Чужак тут же начал одеваться. В считанные секунды он полностью облачился в этот скафандр, выглядевший, как десять мячей, склеенных вместе. Только рукавицы были более сложны, чем просто надутая сфера.

Затем он снял со стены прозрачный пластиковый мешок и резким движением поймал одно из миниатюрных существ. Мошкит сунул его в мешок головой вперед, не обращая внимания на сопротивление, повернулся к Уайтбриду и молниеносно двинулся к гардемарину. Он был у него за спиной и уже начал движение назад, когда Уайтбрид среагировал.

— Уайтбрид! Что случилось? Отвечайте! — резко спросил другой голос. — Пехота наготове.

— Ничего, командор Каргилл. Все в порядке. Я хочу сказать, что атаки не было. Я думал, что чужак хочет… но все было не так. Он сунул двух паразитов в пластиковый мешок и надул его с помощью воздушного вентиля. Одна из маленьких тварей сидела у меня на спине, а я даже не чувствовал этого.

— А сейчас чужак что-то делает, хотя я не понимаю, что. Он знает, что мы отправляемся на «Мак-Артур» — он надел скафандр.

— Что он делает?

— Снял крышку с контрольной панели… что-то отсоединяет… Секунду назад это была тонкая серебряная зубная паста, вытянувшаяся вдоль печатной схемы. Разумеется, я описываю только то, на что это похоже. Аааа!

— Уайтбрид?

Гардемарин оказался вдруг в центре урагана. Руки и ноги его задергались, когда он попытался ухватиться за что-нибудь прозрачное. Его тащило в сторону воздушного шлюза, а он никак не мог найти, за что ухватиться. А затем его окружила ночь, а вокруг завертелись звезды.

— Мошкит открыл воздушный шлюз, — доложил он. — Без предупреждения. Я снаружи, в пространстве, — он раскинул в стороны руки, чтобы прекратить вращение. — Думаю, он выпустил наружу весь воздух. Вокруг меня дымка из ледяных кристаллов и… О, боже, это мошкиты! Хотя, нет, они без скафандров. Это кто-то другие.

— Это, должно быть, маленькие существа, — сказал Каргилл.

— Верно. Он убил всех паразитов. Вероятно, он делал так не раз, освобождаясь от них. Он не знал, сколько времени пробудет на борту «Мак-Артура», и не хотел, чтобы они размножались. Поэтому он опорожнил корабль.

— Он должен был предупредить вас.

— Чертовски верное замечание! Прошу прощения, сэр.

— Все в порядке, Уайтбрид? — новый голос — капитана.

— Да, сэр. Я рядом с чужим кораблем. Ага! А вот и мошкит. Он прыгнул к ракете, — Уайтбрид остановил свое вращение и повернулся, следя за мошкитом. Чужак плыл в пространстве, подобно грозди пляжных шаров, но гораздо изящнее. Внутри прозрачного пузыря виднелись две маленькие, яростно жестикулирующие паучьи фигурки. Чужак не обращал на них внимания.

— Точный прыжок, — буркнул Уайтбрид. — Если не… О, боже! — чужак затормозил и проплыл сквозь двери ракеты, не коснувшись их краев. — Он, должно быть, весьма уверен в своем чувстве равновесия.

— Уайтбрид, значит, чужак внутри вашего корабля? Без вас?

Уайтбрид вздрогнул, почувствовав язвительность голоса капитана.

— Да, сэр. Я следую за ним.

Чужак был уже на месте пилота, напряженно изучая переключатели. Вдруг он протянул руки и начал расстегивать застежки на краю пульта. Уайтбрид вскрикнул и бросился вперед, схватив чужака за плечо. Тот не обратил на него внимания.

Тогда Уайтбрид прижал свой шлем к шлему чужака.

— Черт возьми, оставь это в покое! — крикнул он, а затем указал на пассажирское место.

Чужак медленно поднялся, повернулся и уселся в седло. Уайтбрид взялся за рычаги и начал маневрировать, направляя машину к «Мак-Артуру».

Он остановил корабли, только пройдя через отверстие, сделанное Синклером в Поле «Мак-Артура». Чужой корабль скрылся из виду, оставшись по другую сторону корпуса военного корабля. Ангарная палуба была внизу, и гардемарину захотелось завести туда катер, чтобы показать наблюдающему чужаку свое умение, но он сдержался. Здесь его уже ждали.

С ангарной палубы показались люди в скафандрах, следом за ними тянулись кабели. Один из людей махнул Уайтбриду, тот ответил, а спустя несколько секунд Синклер включил лебедку, и катер втянули на борт «Мак-Артура». Как только он миновал двери ангара, новые кабели устремились к носу кораблика, таща его вовнутрь. Огромные двери закрылись.

Мошкит продолжал наблюдать. Все его тело вертелось из стороны в сторону, напоминая Уайтбриду сову, которую он однажды видел в зоопарке Спарты. Самым удивительным было то, что крошечные существа в мешке чужака тоже наблюдали, подражая более крупному чужаку. В конце концов все они успокоились, и Уайтбрид жестом указал на воздушный шлюз. Через толстое стекло видно было канонира Келли и дюжину звездных пехотинцев.

Перед Родом Блейном располагались двенадцать экранов, необходимых для контроля во время сражения, и поэтому каждый ученый на борту «Мак-Артура» хотел сидеть рядом с ним. В качестве единственного возможного решения Род приказал очистить боевые корабельные посты и мостик от гражданского персонала. Сейчас он следил, как Уайтбрид забирается в катер.

С помощью камеры, укрепленной на шлеме Уайтбрида, Род видел чужака, сидевшего в пилотском кресле: его изображение увеличивалось по мере того, как гардемарин двигался к нему. Блейн повернулся к Реннеру.

— Вы видели, что он делал?

— Чужак пытался… Капитан, я готов поклясться, что он хотел нарушить управление катером.

— Мне тоже так показалось, — встревоженно они смотрели, как Уайтбрид ведет катер к «Мак-Артуру». Блейн не винил парня за то, что тот не поглядывал на своего пассажира, пока управлял лодкой, но… Они ждали, пока кабели поймали катер в захват, и лебедки втянули его в «Мак-Артур».

— Капитан! — это был Стели, вахтенный гардемарин, но Род и сам видел все. Несколько экранов и пара вспомогательных батарей были наведены на катер, но все остальные силы следили за чужим кораблем. А тот вдруг ожил.

Вымпел голубого огня вспыхнул вдруг за кормой чужого корабля. Огонь стекал параллельно гибкому серебряному шипу, торчавшему сзади, а потом за кораблем появилась яркая белая линия.

— Корабль уходит, капитан, — доложил Синклер.

— Черт возьми! — его собственные экраны показали то же самое: корабельные батареи отслеживали чужой корабль.

— Разрешите открыть огонь? — спросил офицер-артиллерист.

— Нет! — Но что же произошло? — недоумевал Род. Прошло уже какое-то время с тех пор, как Уайтбрид прибыл обратно. Чужой корабль не мог уйти, как не мог сделать этого чужак…

— Келли!

— Да, сэр?

— Отделение к воздушному шлюзу. Доставить Уайтбрида и этого… в комнату для отдыха. Но вежливо, канонир. Вежливо, но так, чтобы он не ушел куда-нибудь.

— Слушаюсь, капитан.

— Номер Первый, — позвал Блейн.

— Да, сэр, — ответил Каргилл.

— Вы вели наблюдение через камеру на шлеме Уайтбрида все время, пока он был на этом корабле?

— Да, сэр.

— Есть возможность того, что на борту имелся еще один чужак?

— Нет, сэр. Там не было места. Верно, Сэнди?

— Да, капитан, — ответил Синклер. — Кроме того, мы не видели дверей.

— Там не было никакой двери воздушного шлюза, пока она не открылась, — напомнил Блейн. — Было там что-нибудь вроде ванной?

— С правой стороны от воздушного шлюза было нечто вроде клозета.

— Что ж, значит, у этой штуки есть автопилот. Вы согласны? Но мы не видели, чтобы он программировал его.

— Мы видели, что он фактически перенастроил управление, капитан, — сказал Каргилл. — Боже мой! Вы думаете, что так они управляют…

— Но у этих бестий нет ничего, что могло бы быть программируемым автопилотом, — пробормотал Синклер. — И его торопливость при этом… Капитан, вы думаете, что он сделал автопилот?

— А голубая вспышка в воздушном шлюзе чужого корабля? Для чего это было нужно?

— Убить тех паразитов, — предположил Синклер.

— Вряд ли. Это мог сделать вакуум, — ответил Каргилл.

Уайтбрид вошел на мостик и стал по стойке «Смирно» перед креслом Блейна.

— Прибыл по вашему приказанию, сэр.

— Хорошо сработано, мистер Уайтбрид, — сказал Род. — Что вы думаете о тех двух паразитах, которых он принес на борт «Мак-Артура»? Зачем они здесь?

— Не знаю, сэр. Может… из вежливости? Мы могли бы захотеть анатомировать их.

— Возможно. Если бы знать, что они такое… А сейчас взгляните сюда, — Блейн указал на свои экраны.

Чужой корабль развернулся, и белое пламя его двигателей прочертило дугу по небу. Похоже было, что он направляется обратно к троянским точкам.

И Джонатан Уайтбрид был единственным живым человеком, побывавшим внутри него. Когда Блейн распустил экипаж с боевых постов, рыжеволосый гардемарин, вероятно, подумал, что тяжелое испытание позади.

РАБОТА

У Инженера был широкий и безгубый рот с поднятыми вверх уголками. Это походило на счастливую полуулыбку, хотя и не было ею. Это было постоянное выражение ее карикатурного лица.

И все же Инженер была счастлива.