Близнецы - Кто первый на виселицу

      Теперь, став взрослой, я понимаю свою мать, но все равно не могу простить ей своего детства. Если бы не Евгения Михайловна и не Поля, я была бы совсем одинокой девочкой.
      Бабушкин звонок меня обрадовал и сразу как-то взбодрил. Спать мне сразу же расхотелось.
      – Бабуля! – воскликнула я в трубку. – Как я рада тебя слышать!
      – И я тебя, золотко, – ответила бабушка. – Чем занимаешься?
      Мне было стыдно признаться, что еще сплю (время как никак половина одиннадцатого), поэтому я ответила:
      – Да так… ничем. Позавтракала вот, сижу…
      – Давай умывайся и приезжай ко мне. Позавтракаешь у меня, – улыбнулась на том конце провода Евгения Михайловна. Нет, решительно мою бабулю не проведешь! Все знает!
      – Хорошо, бабуля, – смущенно ответила я. – А что, что-нибудь случилось?
      – Да у меня-то ничего не случилось, – ответила бабушка. – Поля мне звонила. Сказала, что тебе нужна моя помощь как визажиста. Так и сказала, визажиста. Ничего больше не объяснила.
      Ах, вот оно что! Как же я забыла, что наша бабуля может с легкостью изменить внешность человека до неузнаваемости! Ведь она действительно прирожденная визажистка, хотя никогда не училась этому. Но в создании различных имиджей ей не было равных. Полина отлично помнила об этом и поспешила позвонить бабушке.
      – Сейчас я приеду и все объясню, – пообещала я Евгении Михайловне и стала собираться.
      Выяснилось, что одежда, которую я вчера так легкомысленно бросила на стул, к утру оказалась совершенно измятой. Причем больше всех пострадала блузка, очутившаяся почему-то на полу. Нет, так больше продолжаться не может! Нужно поработать над своим характером и привычками. Вот у Полины вещи никогда не валяются, где попало. Даже если она смертельно устает, то все равно обязательно аккуратно повесит одежду в шкаф, тщательно умоется, постирает белье и только после этого ляжет спать.
      Я полезла в свой шкаф. Едва я его открыла, как на меня вывалилась куча моего белья. Ну надо же так запустить свой гардероб! Надо обязательно разобрать вещи в шкафу. Сегодня же. Но сейчас мне некогда. Лучше вечером. Или завтра. Конечно, завтра, когда у меня будет уйма времени, и никто не станет мне мешать.
      А пока я схватила первый попавшийся свитер, джинсы и быстренько запихнула остальную гору одежды обратно в шкаф и поскорее захлопнула его, пока она не успела вывалиться обратно.
      Когда я выбегала из комнаты, на ходу натягивая джинсы и свитер, за моей спиной раздался мягкий стук, который свидетельствовал о том, что дверца шкафа опять распахнулась, и теперь вся моя одежда валяется на полу. Но я сделала вид, что не услышала этого, и выскочила из квартиры.
      К бабушке мне хотелось попасть как можно скорее. Поэтому я решила тут же потратить немного Кирилловых денег и поймала машину. В результате уже через десять минут я вовсю нажимала на кнопку звонка в бабушкину квартиру.
      Евгения Михайловна открыла сразу.
      – Не трезвонь, не трезвонь, – улыбнулась она. – Я пока что прекрасно слышу.
      Я быстро разулась и прошла в комнату. Но Евгения Михайловна пригласила меня в кухню завтракать. Она вообще считала недопустимым есть в комнате. Я много раз старалась подражать ей хотя бы в этом, но частенько нарушала это правило. У себя дома я могла обедать и в комнате. Но Евгения Михайловна есть Евгения Михайловна, поэтому я не стала возражать и направилась в кухню вслед за ней.
      Бабушка поставила передо мной тарелку только что поджаренной картошки с внушительным куском курицы, налила кофе. Пока я сидела и уплетала все это за обе щеки, Евгения Михайловна смотрела на меня и улыбалась.
      Потом она молча заменила пустую тарелку на блюдце с печеньем собственного приготовления, и я продолжила утреннюю трапезу.
      Посуду я пошла мыть сама. Не хватало еще совсем превратиться в нахалку и повесить эту грязную работу на бабушку.
      – Спасибо, бабулечка, все было очень вкусно, – чмокнула я Евгению Михайловну.
      – На здоровье, солнышко, – ласково сказала бабушка и закурила папиросу с длинным мундштуком. Мундштук был фамильной драгоценностью: ведь бабушка наша, как никак, из бывших дворян. Это было видно невооруженным глазом. Даже курила она как настоящая королева.
      – Ну а теперь рассказывай, – попросила она, выпуская дым.
      – Просто нам с Полей нужно, бабуля, чтобы ты на время меня преобразила. Это что-то вроде игры, – мне не хотелось сообщать бабушке о Полининых страхах. Еще ничего неизвестно, может, и в самом деле ничего страшного нет, а бабушка будет волноваться раньше времени.
      Евгения Михайловна, очевидно, поняла, что я чего-то недоговариваю, но настаивать не стала, надо отдать ей должное. Я уверена, что наша мама сейчас ни за что бы не отступила, приперла бы меня к стенке и заставила выложить все. Правда, после этого она ничем бы нам не помогла, только с чувством глубокого удовлетворения повторяла бы, что она так и знала, и что дочери у нее беспутные.
      По счастью, мамы нет рядом.
      – Значит, ты хочешь сменить внешность, – задумчиво протянула бабушка. – А на кого бы ты хотела быть похожа?
      – Не знаю, – честно призналась я. – Да это, наверное, и не важно.
      – Может быть, все-таки скажешь хоть, на какого человека это должно быть рассчитано.
      – Я его еще и не видела, честно говоря. Знаю только, что это какая-то очень ревнивая особа, улучшающая свою фигуру в Полинином спорткомплексе.
      – Какое впечатление ты должна на нее произвести?
      – Я должна ей понравиться и даже подружиться, – ответила я.
      – Что ж, тогда Клаудию Шиффер мы из тебя делать не будем.
      Евгения Михайловна в который раз удивляла меня. Теперь выясняется, что она даже знает, кто такая Клаудия Шиффер!
      Бабушка заметила мой изумленный взгляд и засмеялась:
      – Что так смотришь? Думаешь, что я не читаю современные журналы? Сижу тут совсем одна и вспоминаю былые времена, перечитывая печатные издания моей юности?
      – Нет, конечно я так не думаю, бабулечка. Ты у нас вообще молодец.
      Бабушка подвела меня к свету, повертела, осмотрела всю и сказала:
      – Садись вот на этот стул, поближе к окну. Сейчас начнем тебя преображать.
      Бабушка принесла специальные ножницы для стрижки, полотенце, простынь, какие-то железочки и флакончики.
      – Ты хочешь покрасить волосы? – спросила она.
      – Да, собственно… – замялась я. По правде сказать, я совсем не хотела этого.
      – Правильно, – одобрительно кивнула головой Евгения Михайловна, – у тебя прекрасный цвет волос. Мы их только немного подстрижем, но это не для маскировки. Тебе пора подровнять волосы. А потом мы спрячем их под париком. Чего-чего, а этого добра у меня хватает.
      Бабушка накинула мне на плечи простынь и принялась орудовать ножницами. Я закрыла глаза, полностью отдавшись во власть бабушкиного таланта.
      Когда я их наконец открыла, услышав возглас Евгении Михайловны «Готово», то, посмотрев в зеркало, не поняла даже, кто эта женщина, глядящая на меня, изо всех сил щуря свои близорукие глаза.
      Волосы мои, бывшие от природы русыми, теперь скрывал парик. И сейчас меня можно было назвать брюнеткой. Макияж был выполнен как раз так, как нужно. Я была привлекательна, но не более. Я вся стала какая-то усредненная, обычная, и в то же время не вызывающая антипатии у ревнивых особ. Не урод, но и не красавица. Именно то, что было необходимо.
      – Бабуля! – восхищенно сказала я, – ты настоящая волшебница!
      – Ты льстишь мне, моя дорогая, – ответила бабушка, будучи польщенной. – Тебе бы еще цвет глаз изменить.
      – О, это очень просто сделать! Ведь у меня есть контактные линзы. Я их, правда, редко надеваю – мороки слишком много, но ради такого случая обязательно стерплю.
      Я расцеловала бабушку и стала прощаться.
      – Оставь этот наряд! – крикнула мне Евгения Михайловна вслед.
      Я поехала домой, достала свои контактные линзы, превратившие мои светло-серые глаза в темно-карие,
      Посмотрев на себя в зеркала, я убедилась, что бабушка была права: наряд менять не следует. Джинсы и свитер – получался этакий рубаха-парень женского рода. Взглянув на часы, я убедилась, что пора ехать к Полине на работу, и пошла на остановку.
      Поля меня даже не узнала сперва. Она сидела в вестибюле и листала газету. Мне пришлось подойти к ней вплотную и выразительно кашлянуть, прежде чем она обратила внимание на появившуюся перед ней незнакомую брюнетку.
      – Это ты? – восхищенно воскликнула Полина, отбрасывая газету, которую только что читала с большим интересом. – Ну, мать, ты даешь!
      – Это не я, это Евгения Михайловна.
      – Да, наша бабуля даст сто очков вперед любому визажисту, – похвалила Полина бабушкину работу. – Ну, пойдем, сейчас как раз занятие начинается.
      Я переоделась в раздевалке в спортивный костюм, выделенный мне Полей, и осталась довольна своим видом.
      Полина провела меня в спортзал, представила просто Олей и сказала, что я новенькая и теперь буду тоже заниматься в этой группе. Она подвела меня к особе лет тридцати пяти, с короткими рыжими волосами. На лице особы было написано, что она стерва.
      Я сразу поняла, что это и есть та самая ревнивая дамочка, ради знакомства с которой я сюда и пришла. Я встала рядом с ней и принялась добросовестно проделывать упражнения, демонстрируемые Полиной.
      Прыгали, изгибались и кувыркались мы, наверное, минут двадцать. С непривычки у меня заныли все мышцы, закололо в боку и захотелось послать к черту и все эти занятия, и рыжую соседку, и вообще всю эту историю.
      Если бы в ней не фигурировала Полина, я скорее всего так бы и сделала. Но послать к черту свою родную сестру, попавшую в неприятную ситуацию, было невозможно, поэтому я сцепила зубы и с новой силой принялась гнуться и кувыркаться.
      – Быстрее, быстрее, не сбиваться с ритма, – звучал в ушах мерный голос Полины, с легкостью и удовольствием проделывавшей те же самые упражнения.
      Я порадовалась даже тому, что никогда не была спортивным человеком: наше с Полиной сходство терялось абсолютно. Если моя сестра напоминала сейчас своей грациозностью лань, то я была похожа, в лучшем случае, на молодую корову. В худшем – на старую.
      «Тощая корова – это еще не лань», – любила повторять Полина и мне, и своим клиенткам. Сейчас я убедилась, как она была права. Будучи, в принципе, довольно стройной, ланью я себя ну никак не ощущала.
      Наконец, наша тренерша объявила перерыв, и я с удовольствием прекратила издевательства над собственным организмом.
      Все пошли в раздевалку, а моя соседка стала спускаться вниз. Я направилась за ней.
      Она спустилась в вестибюль и села в кресло, в котором недавно сидела Полина. Я села в соседнее.
      Женщина уставилась на меня, и я поняла, что несмотря на свою маскировку, симпатии я пока у нее не вызывала.
      – А вы давно занимаетесь? – спросила я у нее, любезно улыбнувшись.
      Женщина промолчала, видимо, прикидывая, отвечать или нет, и вообще с какой целью я задала ей этот провокационный вопрос. Потом сказала:
      – Неделю.
      – Вы знаете, – доверительным шепотом продолжала я. – Вы мне сразу понравились. Вы, по-моему, самая положительная здесь из всех женщин!
      Рыжая очень удивилась моим словам. Очевидно, я была первой, кто сказал ей такое.
      – Да? – спросила она. – А вы, пожалуй, мне тоже нравитесь.
      Так, пока все идет отлично. Нужно продолжать беседу в этом направлении.
      – А наша тренер, вы хорошо ее знаете? По-моему, она очень неприятная особа.
      Моя собеседница сразу же оживилась:
      – Да-да, вы тоже это заметили? И мне она не нравится. Так и смотрит, чтобы чужого мужика в свои сети затащить. Вы знаете, она ведь разведена. Ну что от такой ждать?
      «Вот это осведомленность!» – подумала я, восхитившись невольно этой дамой, она уже все разузнала о Полининой личной жизни.
      – Да что вы говорите? – сделала я изумленные глаза, будто раньше не знала о Полинином разводе.
      – Ну да! – с жаром воскликнула моя собеседница. – Я и своему говорю, мол, чего ты на нее пялишься, а он мне: «Такая женщина достойна уважения»! Уже успела ему голову заморочить! Какого такого уважения, интересно знать?
      – Все они кобели! – выдала я нужную, по-моему мнению, фразу.
      – И не говорите! – подхватила Полина клиентка. – Уж и не знаю, как за ним следить! Карманы каждый день проверяю по нескольку раз, на работу все время звоню или приезжаю, из дома после работы ни на шаг не отпускаю – и все равно ведь умудряется, подлец, глазки строить!
      Я в душе пожалела бедного «подлеца». Но вслух сказала совсем другое:
      – Таких разве удержишь! Мой тоже постоянно по бабам шляется.
      – Главное, откуда они берутся, шалавы эти? – продолжала женщина. – Вот что меня волнует!
      – А вы ее отвадить не пробовали от него? – осторожно спросила я.
      – Как? – поинтересовалась рыжая мадам.
      – Ну, как… Припугнуть ее или еще что…
      В глазах собеседницы застыло удивление и даже испуг.
      – Нет, об этом я не думала. А может, к бабке какой сходить? За травой приворотной? То есть, наоборот, чтобы она ее от него отвадила?
      Ой, что же я наделала? Как бы эта дамочка с патологической ревностью не начала опаивать мою Полину всякой дрянью!
      – Да сейчас нормальную бабку и не найдешь, – уверенно сказала я. – Одни шарлатанки кругом.
      – Да, это вы верно сказали, – вздохнула она. – Ой, я даже и не представилась. Меня зовут Зоя.
      – Меня Оля, – ответила я.
      – Очень, очень приятно, – заверила меня моя новая знакомая.
      – И мне, – соврала я.
      В этот очень приятный для нас обеих момент спустилась Полина и крикнула, чтобы мы шли наверх продолжать занятие.
      – Запишите мой телефон, – шепотом сказала Зоя. – Можете мне звонить в любое время. Я всегда буду рада с вами поговорить.
      Я записала ее домашний номер, и мы пошли наверх, на продолжение пыток.
      Через полчаса они все же закончились, и мы с Полиной остались наедине.
      – Ну как? – сразу же спросила Полина.
      – Ты знаешь, по-моему, не она. Во всяком случае, вела она себя так естественно, когда удивлялась моему предложению раз и навсегда отвадить тебя от ее муженька.
      Полина фыркнула:
      – Вот интересно, с чего она вообще это взяла? То, что я гоняюсь за ее мужем?
      – Да как же, Полиночка? Ты же разведенная женщина, а это просто аморально! – ответила я, и мы рассмеялись.
      – Да уж, шустрая особа. Даже мое семейное положение знает! Если бы она еще узнала, что я живу с Павлом без печати в паспорте, я в ее глазах превратилась бы совсем в проститутку.
      – Ты и так недалека от нее в ее представлении.
      – Так может, она из полиции нравов?
      – Думаю, что нет. Но я, пожалуй, встречусь с ней еще разок, чтобы выяснить все окончательно. Если окажется, что она наверняка ни при чем, начнем прорабатывать других твоих недоброжелателей.
      – О, Господи, неужели их у меня так много?
      – Вполне возможно, что ты даже не представляешь, насколько много!
      Полина тяжело вздохнула и сказала:
      – Ладно, поехали по домам. Я тебя отвезу. Только ты обязательно позвони мне вечером, если встретишься с Зоей.
      Полина подвезла меня прямо к подъезду, я поднялась к себе, разделась и сразу же растянулась на постели. В этот момент я была уверена, что не пойду встречаться ни с Зоей, ни с кем бы то ни было. Усталость на меня навалилась просто смертельная.
      Полежав с полчаса, я встала и поплелась в кухню. Очень хотелось поесть. В холодильнике стояла кастрюля с гречневой кашей и на верхней полке еще оставались сардельки. Я разогрела кашу и отварила себе аж две сардельки, хотя обычно легко обхожусь одной.
      Полина предупреждала желающих похудеть, что ни в коем случае нельзя переедать после занятий. Иначе все труды пойдут насмарку. Но об этом пусть беспокоятся ее клиентки. А я худеть не собираюсь пока.
      Я с удовольствием поужинала, потом отрезала еще большущий кусок батона и намазала маслом. Попив с таким бутербродом чаю, я совсем позабыла неприятности сегодняшнего дня, связанные с необходимостью махать ногами в спорткомплексе.
      Я включила телевизор, но ничего интересного для себя не обнаружила ни на одном из многочисленных каналов. Я решила изменить свое решение не покидать стен родного дома и все же встретиться с Зоей. Чтобы уж окончательно разобраться в том, она это или не она пугает Полину. Чего время зря тянуть?
      Я достала свой блокнотик, в который записывала адреса и телефоны знакомых, нашла Зоин номер и потянулась к трубке.
      – Алло! – услышала я знакомый голос.
      – Зоенька? – пропела я в трубку. – Это Оля, ваша новая знакомая. На улице такая чудесная погода, вы не хотели бы немного прогуляться?
      – С удовольствием, – ответила Зоя. – Давайте встретимся где-нибудь? Вы где живете?
      Сообщать этой даме, где я живу, мне абсолютно не улыбалось. Поэтому я предложила ей:
      – Давайте лучше я к вам подъеду?
      – Ой, давайте, – обрадовалась Зоя. – Я живу недалеко от городского парка. Там можно очень хорошо погулять.
      – Так давайте встретимся у центрального входа через двадцать минут, хорошо?
      Зоя была согласна, поэтому я повесила трубку и стала собираться. Облачившись все в те же джинсы и свитер, я вышла из дома и пошла на троллейбусную остановку.
      Ровно через двадцать минут я стояла у центрального входа в городской парк. Зоя уже была здесь и высматривала меня среди входящих в ворота. Увидев меня, она замахала мне рукой. Я подошла и увидела, что она не одна: на поводке Зоя держала собаку породы чау-чау.
      «Надо же, – подумала я, – какая симпатичная собачка у такой неприятной особы»!
      – Это муж купил, – тут же сказала Зоя, увидев, что я смотрю на собаку. – Это его. А выгуливать мне! Хочу, говорит, чтобы кто-то был со мной ласков в этом доме. И ждал по вечерам. Как-будто я его не жду! А жрет эта псина знаете, сколько? Еще больше, чем он! Терпеть не могу собак, а вы?
      – Я тоже, – сразу же ответила я, сменив восторженный взгляд на насупленный. – Никакой пользы от них.
      – И не говорите! – подхватила Зоя. – Одна канитель. Ну, пойдемте, что ли?
      – Пойдемте, – ответила я.
      – Пошли, пошли, – потянула за поводок эта нелюбительница животных.
      Мы гуляли по аллейкам парка, я старалась выяснить, что нравится этой женщине, а что нет, чтобы вести себя соответствующим образом. Я уже поняла, что это человек, который симпатизирует только тем людям, которые полностью разделяют их взгляды. Не дай бог, меня угораздило бы сказать, что я люблю собак – дружба наша на этом закончилась бы, не успев толком начаться.
      Зоя без умолку рассказывала о своем муже, точнее, о том, какой он кобель. Мне приходилось поддакивать и даже сочинять похожие истории из своей жизни.
      Незаметно я снова перевела разговор на тему о Полине. Но Зоя уже, видимо, столько раз обсуждала мою сестру с разными людьми, что несколько охладела к этой теме. Она реагировала вяло на мои высказывания, и когда я опять завела разговор о том, чтобы припугнуть Полину, она ответила:
      – Да ну ее. Не хочу даже думать. Тем более, что он с ней и видеться теперь не будет.
      – Почему? – удивилась я.
      – А у меня теперь своя машина. И нечего ему за мной приезжать.
      – Он подарил вам новую машину? – поразилась я.
      – Ха, подарил новую, дождешься от него. Свою отдал.
      – А на чем же он будет ездить? – продолжала я удивляться.
      – А зачем ему машина? – удивилась теперь Зоя. – За ним друг может заезжать по утрам. А вечером пешком пройдется, это же очень полезно. Я ему давно говорю, что спортом нужно заниматься. Я вот шейпингом занимаюсь, здоровье поддерживаю. А он ничем. Вот вместо гимнастики и будет пешком ходить.
      Я снова в душе посочувствовала бедному Зоиному супругу и пожелала ему терпения.
      Я поняла, что с Зоей пора прощаться и, похоже, навсегда. Совершенно ясно, что она не имеет отношения к Полининой истории.
      Мы пошли обратно к воротам парка и уже стали прощаться, как вдруг…
      – К-кто это? – остолбенело пролепетала Зоя, глядя на дорогу. Там стоял новый «Опель». В нем сидела женщина, молодая и привлекательная. А рядом стоял высокий худой мужчина в сером костюме, лет тридцати семи. Он придерживал дверцу и что-то говорил женщине, а та мило улыбалась в ответ.
      – Ах, подле-е-ец! – раздался над моим ухом зловещий вопль, и не успела я понять, что, собственно, происходит, как моя «подружка» сорвалась с места и бегом кинулась к «Опелю». Чау-чау вместе с ней.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.