Наследство Уэстмера

Пока война Европу сотрясала,

Крестьянское хозяйство процветало.

Теперь на цепь посажен зверь,

И для нужды открылась дверь.

Так возродись опять, война,

Чтобы заполнить закрома.

Белла с улыбкой подумала о Джеймсе: как будто эти строки были написаны им. Но вообще-то совсем невесело излечивать болезни, которыми страдает страна, при помощи войны.

В комнату забрел Луи, одетый в вечерние черные атласные брюки, белые чулки и парчовый фрак, украшенный серебряным сутажом. Оборки манжет нависали на кисти рук, а белый муслиновый галстук был завязан таким сложным и плотным узлом, что казалось, Луи вот-вот задохнется.

– А, кузина Изабелла, – произнес он, поднося к глазам лорнет. – Вы одна?

– Как видите. – Она со вздохом отложила книгу.

– Хорошо. – Он опустил лорнет и сел рядом с ней на диван. – Я надеялся, что застану вас одну. Надо поговорить.

Сердце у нее упало.

– Я слушаю.

– Разговаривал с мамой относительно этого идиотского плана его светлости.

– Ваша мама уже поговорила со мной, Луи.

– Она мне об этом сказала. Вы с ней единодушны.

– Да. Я не ожидаю от вас предложения о браке.

– Это то, что надо, – сказал он. – Но… – Он замолчал и стал разглядывать ее лицо. – Хорошенькая девчушка. Это несомненно. Дам денег на наряды.

– О, Луи, спасибо, – ответила Белла, удивляясь его манере говорить обрывочными фразами.

– Но если его светлость настаивает на этом…

– Да, он настроен решительно, хотя Эдуард не думает, что он может законным образом это сделать.

– Стоит денег, – сказал Луи. – Хождение по судам, имею в виду.

– Наверное.

– Есть выход.

– Тогда, пожалуйста, скажите мне. Я больше всего хочу найти выход из этого положения.

– Вам нравится жить в Уэстмере?

– Да. Я прожила здесь всю жизнь. Но если мне придется уехать, я уеду.

– В этом нет необходимости. Мы можем прийти к компромиссу: manage de convenance. Брак по расчету. Вы остаетесь жить в деревне, не вмешиваетесь в мои дела, и мы замечательно поладим.

– Но, Луи, это ни к чему не приведет. Дедушка хочет наследника.

– Естественно, свой долг выполню. – Он откинулся на спинку дивана с довольным вздохом. – Итак, что скажете? Поженимся?

Белла понимала, что должна ответить: она сознает оказанную ей честь, но не может принять его предложение. Слова застряли в горле. Это было еще хуже неуклюжей попытки Джеймса.

– Вы подразумеваете, что я буду покорной женой, буду содержать дом и производить на свет отпрысков так часто, как вы того пожелаете, а вы продолжите жизнь холостяка? Нет, благодарю вас, Луи.

– Засыплю украшениями, когда вступлю в права наследования. Все, что пожелаете… хотя для тихой жизни в деревне вам немного нужно.

Он явно повторял слова матери. Как же Белла ненавидела в этот момент Элизабет, графиню де Курвиль!

– Луи, несмотря на мою огромную любовь к Уэстмеру, я не могу выйти за вас замуж, – сказала она.

Он встал.

– Уверен, что вы одумаетесь. Слишком много потеряете.

– Ей не надо одумываться, – раздался голос.

Белла подняла глаза и увидела Роберта, который лениво оперся о косяк двери. Сколько времени он здесь стоит? И что успел услышать?

– К тебе это не имеет отношения, – заявил Луи. – Ты в женихи не годишься.

– Гожусь, – ответил Роберт и медленно прошел в комнату. – И мисс Хантли уже приняла мое предложение.

– Я тебе не верю. Ты обманываешь.

– Вовсе нет. Мы собирались повидать его светлость и сообщить всем за ужином. – Он повернулся к Белле – его карие глаза озорно блестели. – Не так ли, любовь моя?

Она почувствовала такое облегчение, что едва не заплакала. Вместо этого она улыбнулась и ответила:

– Да. Я собиралась объяснить это Луи, но он не дал мне возможности вставить слово.

Луи был в ярости. Он поднялся с дивана и двинулся к Роберту.

– Подхалим! Выскочка! Болван! Неужели ты думаешь, что если женишься на девчонке, то получишь титул и наследство?

– Ты-то на это рассчитывал.

– Я – другое дело. Но ты-то, повторяю, не годишься в женихи, что бы ты о себе ни возомнил. Я буду с тобой драться…

– Ой, Луи, не надо! – вскрикнула Белла. – Пожалуйста, не вызывайте его на дуэль.

Роберт продолжал улыбаться.

– Буду счастлив, кузен, оказать тебе эту услугу, но что скажет на это граф, я не знаю.

– Да я не стану пачкать об тебя руки. Затаскаю по судам.

– Поступайте, как вам угодно, сэр, но мое предложение мисс Хантли не предполагает, чтобы она сидела одна в Уэстмере. Также я не рассчитываю на титул или на наследство. Тебе придется судиться не со мной, а с графом Уэстмером.

– Ох, Роберт, – задыхаясь, с сияющими глазами, вымолвила Белла. – Как ты великодушен.

Он нагнулся, взял ее руку с колен и поцеловал. Его смеющиеся глаза оказались на одном уровне с ее лицом.

– Это не так, моя дорогая. Мы слишком долго держали все в секрете, правда? – Он повернулся к насупленному Луи. – Мы договорились уже давно. Можешь нас поздравить.

В ответ Луи громко фыркнул и поспешил удалиться. Несомненно, побежал к своей мамочке. Двое молодых людей просто умирали со смеху.

Первой пришла в себя Белла.

– Роберт, я благодарна за то, что ты спас меня от Луи, но что нам делать теперь?

– Идти к его светлости.

– Но ты же сказал, что не пойдешь.

– Я передумал, когда увидел, как… как это пугало огородное осмелился предложить тебе то, что он предложил. Я не мог это допустить. – Он улыбнулся. – Итак, мы задействовали твой план.

– Роберт, спасибо тебе, спасибо.

– Но не будет никакого официального объявления, – твердо заявил он.

– О, конечно, нет. Я и не помышляю просить тебя об этом. Я обещаю тебе, Роберт, что ты выйдешь из этой истории с незапятнанной репутацией. Как только мы приедем в Лондон, я ничего не стану от тебя требовать.

– Значит, договорились. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку, в душе желая, чтобы она потребовала от него как можно больше. – А теперь, моя дорогая, перейдем к другим делам. Я нашел мисс Баттерзби, но ее сестра еще недостаточно здорова для поездки, и она не может ее оставить.

– Я этого боялась. – Щека Беллы горела в том месте, где ее коснулись губы Роберта, она была смущена, и он это видел. Она ведет себя очень глупо – ведь он только притворился, что любит ее.

– Я не думаю, что им угрожает опасность. В Даунем-Маркете все спокойно, и в Истмере тоже.

– Ты видел Джеймса?

– Да, он вернулся вместе со мной. Мы привезли детей и миссис Кларк, экономку. Я взял на себя смелость и попросил Джоллиффа дать указания Дейзи, чтобы она разместила их в комнатах. Сейчас они наверху – устраиваются.

– О, тогда я должна пойти и поздороваться с ними. Бедные малышки, наверное, до смерти перепуганы. Пожалуйста, извини меня, Роберт. – Белла поспешно вышла из комнаты, а он остался стоять, поглаживая подбородок и раздумывая о том, куда он себя завлек и что на это скажет граф.

Белла обнаружила Дейзи снующей из комнаты в комнату со стопками постельного белья, а одна из приходящих прислуг несла дрова и уголь для каминов. Миссис Кларк сидела на кровати в спальне, обняв двух маленьких девочек. Когда Белла вошла, они все встали, и девочки по указке немолодой, тучной миссис Кларк сделали книксен.

– О, мои милые, не надо передо мной делать книксен, – сказала Белла. – Я рада, что вы живы и невредимы, и хочу устроить вас поудобнее. Уже поздно, и ужин вам принесут сюда, а потом миссис Кларк уложит вас спать. Мы поговорим завтра. – Она взглянула на миссис Кларк. – Это, наверное, было ужасно.

– Да, мисс, я смертельно испугалась. С этими людьми бесполезно спорить. Они сожгли бы нас прямо в постелях, если бы мистер Тренчард не вернулся и не дал им денег. Мне очень жаль…

– Жаль? – не поняла Белла.

– Что пришлось послать за ним и отвлечь его от вас.

– Господи, не думайте об этом. Собственная семья важнее любого визита.

Белла велела Дейзи прислуживать вновь прибывшим гостям. В результате повариха, лишенная помощи служанки, заявила, что не может одна приготовить ужин на семь человек. Белле пришлось самой помочь ей, и поэтому она появилась в гостиной спустя час после того, как там собрались все.

– Опаздывать изволите, мисс, – сказал дед.

– Простите.

Белла остановилась на пороге и оглядела присутствующих. Она встретилась взглядом с Робертом и была вознаграждена подмигиванием, отчего ее разгорячившееся от плиты лицо запылало еще больше. Эдуард стоял у окна и смотрел на террасу. На нем были безупречный черный сюртук и брюки, штрипки которых застегивались под подошвами начищенных ботинок. Его длинные ноги казались еще длиннее. Белая рубашка без украшений и черный галстук, завязанный большим бантом, завершали наряд. Он повернулся к Белле и молча поклонился.

Луи в своем сверкакщем костюме стоял около матери, одетой в ярко-розовое атласное платье, отороченное белыми перьями. Перья также украшали ее прическу, а на шее блестели бриллианты. Оба не соизволили улыбнуться.

Белла повернулась к Джеймсу. Он переоделся в старомодные вечерние брюки, которые, вероятно, извлек из глубин шкафа. Они, так же как и сюртук, плотно обтягивали его дородную фигуру. Но он умылся и почистил ботинки. Любезно улыбаясь, он произнес:

– К вашим услугам, мисс Хантли. Могу ли я выразить вам признательность за то, что взяли под свое крыло моих девочек…

Боже, неужели он считает, что она сделала это по иной причине, а не из-за обычного сострадания? – подумала Белла. Она помнила, что он обещал вернуться к разговору, и, должно быть, он расценил ее доброту к его детям как благоприятный знак. Его ждет большое разочарование, когда он узнает, что она приняла предложение Роберта…

– Их нельзя было оставлять на милость толпы, – сказала она, надеясь, что этот ответ подготовит его к отказу. – Мы рады их принять.

– С тех пор, как ты ходила на помочах, детей здесь не было, – заявил граф. – Я уже стар, и они будут мне мешать.

– Я уверена, что этого не случится, дедушка, – сказала она. – За ними смотрит миссис Кларк.

– Они уже помешали ужину. Сколько еще ждать, когда его подадут?

– Ужин почти готов.

– Тогда пойдемте к столу.

Когда Белла уселась на свое место, то обнаружила с одной стороны от себя Джеймса, а с другой Роберта. Оба были полны решимости оказывать ей знаки внимания.

– Полагаю, что бунт закончился, – сказала она Джеймсу, глядя, как Дейзи наливает ей в тарелку суп.

– Да, благодарение Богу. Магистраты вняли требованиям. А что им еще оставалось делать, когда они оказались окруженными людьми с вилами и ружьями.

– Ружьями! – в испуге вскрикнула Элизабет. – То же самое было во Франции. Нас всех перебьют прямо в постелях.

– Не думаю, что кучку голодающих работников можно считать революционерами, – лаконично заметил Роберт.

– А разве не послали за войсками? – спросил Луи.

– Нет, в этом не было необходимости, – ответил Джеймс. – Магистраты пообещали повысить им содержание. Должен сказать, что я ужасно этому рад, так как сам не в состоянии это сделать. Затем пастор напомнил толпе о необходимости соблюдать закон об охране общественного порядка, и все разошлись.

– Я уверена, ничего бы этого не было, если бы им платили достаточно, – заметила Белла.

– Нет! – заявил граф. – С этими людьми надо проявлять твердость. Жаль, что я отказался от места в парламенте. А то показал бы этой трусливой черни, кто хозяин. Следовало арестовать зачинщика.

Белла вспомнила человека, который обращался к толпе, стоя на телеге.

– А известно, кто он? – спросила она.

– Это нетрудно выяснить. Заслать к ним провокаторов, и вскоре смутьяны будут пойманы. В Истмере ведь пастор является магистратом. Я ему это посоветую.

Белла чуть было не сказала, что это нечестно, но увидела, как Роберт, глядя на нее, медленно качает головой, словно читает ее мысли. Конечно, спорить с дедом не следует, так как он рассердится и может не согласиться на ее помолвку с Робертом. Она улыбнулась Роберту, показывая, что поняла его.

– Давайте переменим тему, – предложила Элизабет. – От всех этих разговоров о бунтах и революциях у меня совсем пропал аппетит.

– Правильно, – поддержал ее граф. – Меня-то это не очень волнует. Но если тебе не нравятся наши разговоры, возвращайся в Лондон.

– Я бы с удовольствием это сделала, если бы вы согласились с тем, что ваш наследник – Луи.

– Разве Изабелла выбрала его? – Граф поднял густую седую бровь.

– О, это нечестно, – воскликнул Джеймс. – Я первым сделал предложение. И она сказала, что даст мне ответ.

– Я так сказала? – удивилась Белла и чуть не расплескала суп.

– Моя дорогая, ты, кажется, подавилась? – Роберт подмигнул ей и осторожно похлопал ее по спине.

– Нет, просто горячо.

Граф внимательно наблюдал за ней.

– Ну, дитя, у тебя, кажется, два жениха, готовых сражаться за твою руку.

– Три, – уточнил Роберт.

– Выходит, третий – ты, поскольку Эдуард говорит, что он не принимает в этом участия.

– Да, это я, – сказал Роберт. – И мое предложение принято. Разумеется, если вы согласны.

– Черт тебя возьми! – воскликнул Луи. У Джеймса отвисла челюсть, а Эдуард удивленно поднял брови – он был слишком благовоспитан, чтобы позволить себе хоть какое-то замечание.

– Что ж, я желаю вам обоим счастья, – сказала Элизабет. – Но это ничего не меняет, так как наследник – Луи.

– Почему ты так решила? – осведомился его светлость.

– Вам прекрасно известно, что он старший. И вы не имеете права по прихоти отдать наследство девочке, которая только что перестала посещать классную комнату.

– Я могу поступать так, как пожелаю.

– Я не поверю, что кто-либо в своем уме передаст поместье этому юному шалопаю. Он через полгода разорит его. Это невыносимо. Луи, мы уедем завтра же утром и поговорим с нашими адвокатами. Посмотрим, у кого права.

– Если уж речь зашла о правах, – вмешался Эдуард, – то у меня более веские притязания, но я и не помышляю добиваться своего против воли его светлости. Он достаточно ясно выразил свое желание. – Повернувшись к брату, сидевшему рядом, Эдуард сказал: – Роб, прими мои поздравления. Желаю тебе счастья.

Он произнес это тихо и сдержанно, но Белла, взглянув на него, была поражена, когда увидела суровый блеск его глаз, чего никогда раньше не замечала. Он рассержен? Но на кого? На Роберта или на нее?

Его светлость переводил взгляд с одного на другого и криво улыбался. Было такое впечатление, что он получает от всего удовольствие.

– Роберт, после ужина мы побеседуем в библиотеке.

Кажется, наступил конец обсуждениям, и Белла, невыразимо обрадованная тем, как все сложилось, начала обдумывать поездку в Лондон. Только бы граф позволил ей это. В душе она молилась, чтобы позволил.

– Кузина Элизабет, пожалуйста, расскажите нам все последние лондонские пикантные новости, – попросила она. – И про фасоны тоже.

Элизабет с удовольствием это сделала, не забывая упомянуть свои связи при дворе, а также что принц-регент сказал Колетт и как ее дочь «обставила» других фавориток регента. Она говорила и о предстоящем светском сезоне.

– В прошлом году было столько празднеств в связи с окончанием войны и возвращением Веллингтона! Город бурлил все лето. Этот сезон, я уверена, будет спокойнее.

– Вы так думаете? – спросила немного разочарованная Белла.

– Да, но все важные особы будут, можешь не сомневаться. Я собираюсь дать бал для Колетт, на котором обещал появиться принц. И, разумеется, нас пригласят на свадьбу принцессы Шарлотты. Ради этого в Лондон съедутся все.

– Если бы принц не был женат на этой эксцентричной Каролине, – тихо произнес Роберт на ухо Белле, – уверен, что Элизабет постаралась бы сделать из Колетт королеву.

– Не может быть, – тоже шепотом ответила Белла.

– О чем вы там шепчетесь? – недовольным тоном спросила Элизабет. – Это недопустимо в обществе.

– Виноват, – сказал с улыбкой Роберт. – Просто мы любезничаем. Вы же понимаете.

Элизабет презрительно хмыкнула, а Белла бросила взгляд на деда, но тот сидел в кресле и добродушно улыбался, словно кругом царили мир и благодать.

Когда закончилась трапеза, Белла и Элизабет удалились в гостиную пить чай. Тут-то Элизабет дала выход своему гневу.

– Вы все с ума посходили, – сказала она. – А у графа старческое слабоумие. Это установит любой суд.

– Ой, миледи, умоляю вас не обращаться в суд. Это ужасно расстроит его светлость, а он ведь старый.

– Именно это я и сделаю. Ему нельзя позволить так поступить, а тебе лучше смириться. Даже если его светлость сможет разорвать майорат, никто из здравомыслящих людей не представит себе капитана Хантли наследником. Он – хлыщ, ничтожество и стал капитаном только потому, что мой отец купил ему патент на этот чин. Иначе он никогда не поднялся бы выше прапорщика.

– Он не хлыщ и доблестно служил. Сам Веллингтон его хвалил.

– Вы чересчур рьяно его защищаете, мисс.

– А почему мне его не защищать? В конце концов, мы помолвлены.

К ним вскоре присоединились Луи, Джеймс и Эдуард, а Роберт, вероятно, был у деда. Белла предложила всем чай, заставляя себя говорить спокойным голосом.

В комнату наконец вошел Роберт и сообщил, что его светлость решил лечь спать, поэтому если кто-либо хочет продолжить спор, то пусть подождет до утра. Элизабет удалилась в угол комнаты и подозвала к себе Луи. Они явно обсуждали, как сорвать планы графа.

Белла попыталась завязать разговор с оставшимися около нее тремя мужчинами, но они не были расположены к праздной беседе. Тогда она подошла к фортепьяно и принялась играть. Роберт встал рядом и начал напевать мелодию, которую она играла, потом предложил спеть вместе.

– Хорошо, – согласилась Белла, хотя предпочла бы, чтобы он рассказал ей, о чем договорился с дедом.

Они спели дуэтом, и Белла обнаружила, что у него очень приятный голос. Когда песня закончилась, он нагнулся к ней и прошептал:

– Все хорошо.

Пальцы Беллы перебирали клавиши, чтобы заглушить их голоса.

– Что он сказал о моей поездке в Лондон?

– Я его не спросил.

– Как «не спросил»? – едва не выкрикнула Белла.

– Тише. Он сразу сообразил бы, что этот план мы придумали вместе. Он ведь не дурак, правда?

– Да, но что же нам делать?

– Я попрошу маму, а она попросит его. Что может быть естественнее – она приглашает тебя провести с ней время.

Красивые карие глаза Беллы засветились от радости.

– Роберт, какой ты умный! Но захочет ли кузина Генриетта?

– Конечно, захочет. Как же ей не познакомиться с будущей невесткой?

– Но она ведь потом узнает, что все это уловка.

– Не узнает. Мама – прелесть, и я ее люблю, но у нее есть один недостаток: она не умеет хранить секреты, поэтому мы ей ничего не скажем.

– Но ей придется сказать, когда в конце сезона мы расторгнем помолвку.

– Вот тогда она и узнает, но нет смысла говорить об этом раньше времени. И мама будет вести себя более непринужденно.

Белла немного испугалась, так как ее обман грозил распространиться за пределы Уэстмера.

– Ой, Роберт, я не уверена…

– Ты что, хочешь все отменить? Я не стану тебя отговаривать. В конце концов, это была твоя идея, но если ты останешься здесь, то его светлость продолжит принуждать тебя принять решение, а Джеймс и Луи будут тебе постоянно докучать.

Она вздрогнула.

– Нет, я этого не вынесу. Спасибо, Роберт, огромное спасибо.

Он поднес ее руку к губам и с улыбкой прошептал:

– Завтра я уезжаю в Палгрейв. – Затем, уже громко, сказал: – Спокойной ночи, мисс Хантли. – Он поклонился графине. – Миледи, прошу меня извинить, но я очень устал. Джентльмены, спокойной ночи. – С этими словами он удалился.

Белла оказалась в обществе троих агрессивно настроенных людей и Эдуарда, который смотрел на нее так, словно ждал, когда она останется одна, чтобы расспросить ее. Поэтому Белла тоже извинилась и ушла, сославшись на усталость. Это было правдой. День выдался трудный, и голова у нее раскалывалась от боли.

Она думала, что уснет, как только коснется подушки, но этого не произошло – мысли роились в голове. Тогда она встала, подошла к окну и отдернула тяжелые шторы. Снова пошел дождь. Листва на деревьях и крыша конюшни блестели при слабом свете луны. Ее внимание привлекли звуки на гравийной дорожке – кто-то выводил лошадь из конюшни. Она узнала Роберта – он вскочил на лошадь и поскакал по аллее. Куда он отправился? Не поехал же он в Палгрейв среди ночи? Если это так, то утром ей придется одной, без его поддержки, общаться с дедом и остальными. Чувство одиночества охватило Беллу. Она снова легла в постель и долго ворочалась, пока наконец ее не сморил сон.

Странная вещь – судьба. Так размышлял Роберт во время езды. До того, как его вызвал к себе граф, он проводил время в Лондоне в обществе двоих друзей: Джорджа Фулбрайта и Дезмонда Нортона.

Джордж был огромного роста мужчиной и участвовал во всех военных кампаниях. Они вместе уволились из армии и вместе развлекались в городе. Джордж располагал небольшим состоянием и мог себе это позволить. В картах ему везло, и он даже собирался купить лошадь, для чего думал поехать в Ньюмаркет.

– Тогда мы все поедем, – заявил Роберт. – Я хочу исчезнуть из города.

– Убегаешь от долгов, Роб? – с улыбкой поинтересовался Дезмонд. Он был самым старшим из троих и возглавлял процветающее издательство, унаследованное от отца. Он отличался неистощимой трудоспособностью, хорошо зарабатывал и умел наслаждаться жизнью. Роберт, всегда стесненный в средствах, завидовал ему.

– Как обычно. Расплачусь, как только получу очередное содержание на карманные расходы.

А на следующий день его призвали в Уэстмер, и он решил ради любопытства съездить туда и узнать, что нужно от него старику. Любопытство его возросло, когда он встретил в Илае Беллу. Узнав о намерениях графа, он был просто сражен. Бедняжка Белла! Она была пешкой в затеянной стариком игре. И что хуже всего, Роберт не догадывался, что это за игра.

Залитая лунным светом дорога мелькала под копытами коня. Он сам не знал, куда скачет. Так с ним бывало и на Пиренеях – ночная езда всегда проясняла мысли перед сражением. А какое сражение ждет его здесь?

В том, что ему предстоит битва, он не сомневался. Белла, как и он, умудрялась попадать в переделки. Увидев, как она упала с лошади прямо в толпу, он, не колеблясь, кинулся ее спасать. Когда он обнимал ее, то вдруг осознал, что она уже не малышка Белла, не ребенок, а красивая молодая леди. Это открытие его совершенно потрясло, и на него нахлынуло желание поцеловать ее, покрепче прижать и защитить от любого зла. А когда она изложила ему свой невероятный план, он не проявил энтузиазма, но в душе знал, что согласится, знал еще до того, как услыхал, что говорил ей Луи. Почему он так поступил? Как они поладят в городе? Ведь ему придется изображать из себя влюбленного. Против этого он не возражал, но с братом у него могут испортиться отношения, так как они заключили соглашение, а он его нарушил. Все это плохо кончится, и для него в первую очередь. Но отказать Белле он теперь не мог.

Роберт развернулся и рысью пустился обратно.

Глава четвертая

Что касается Роберта, то тут Белла ошиблась. Он вышел к завтраку раньше всех, в костюме для верховой езды, вычищенном и выглаженном Дейзи.

Белла, которая спала урывками, поднялась рано, чтобы помочь приготовить завтрак, и уже была в столовой. Она без всякого аппетита ковыряла ложечкой яйцо всмятку.

– Доброе утро, Белла, – веселым голосом произнес он.

– Доброе утро, Роберт. Ты хорошо спал?

Он положил себе на тарелку яичницу с ветчиной и пирог с мясом и уселся рядом с ней.

– Хорошо. А почему я должен плохо спать?

– У тебя много разных проблем…

Белле было странно, что она не ощущает разницы в их отношениях, хотя сидит рядом с ним и считается с ним помолвленной. Возможно, если бы помолвка была настоящей, то и чувства у нее были бы другие. Она налила ему кофе и украдкой взглянула на него. Он выглядел совершенно спокойным, словно ничего не произошло. Наверное, так оно и есть, и только в присутствии графа и кузенов он вынужден изображать из себя влюбленного.

– А, это… Не вижу смысла лежать без сна, когда все решено.

Она хотела спросить, куда он ездил ночью, но передумала.

– Ты не изменил своего решения?

– Нет. Я не беру своих слов обратно, Белла. Вот позавтракаю и поеду в Палгрейв.

– Роберт, что ты скажешь Эдуарду? – неуверенным тоном спросила она.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Ничего.

– Тогда я ничего и не скажу.

Их разговор был прерван появлением Джеймса, который снова переоделся в обычный костюм. Следом за ним вошли Эдуард и Луи, чей жилет в желто-голубую полоску резал глаза. Они молча стали накладывать на тарелки еду, стоящую на буфете.

Первым заговорил Луи:

– Мы с мамой сегодня возвращаемся в Лондон. Нет смысла здесь оставаться. Ясно, что его светлость – ненормальный. Надо встретиться с адвокатами.

– А я должен вернуться в Истмер, – сказал Джеймс. – Белла, если бы вы были так добры и приютили моих малышек еще на несколько дней, я был бы весьма вам обязан. Я не уверен, что опасность миновала.

– Конечно, – сказала она. – И миссис Кларк тоже пусть остается. Констанция и Фейт будут чувствовать себя уютнее с ней – они ведь к ней привыкли.

Джеймс, обеспокоенный положением дел на ферме, которую он покинул исключительно ради ожидаемого благоприятного разговора с Беллой, ушел. Он был, разумеется, очень рассержен.

– Я тоже уезжаю, – сказал Роберт.

– Уже, брат? – удивился Эдуард. – Я думал, ты останешься хотя бы ненадолго. Не каждый день человек делает предложение руки и сердца, а покидать леди уже на следующий день – значит ставить под сомнение глубину своих чувств.

– Не беспокойся относительно глубины моих чувств, Тедди, – с улыбкой ответил Роберт. – Но должен же я сообщить новость маме.

– До того, как она узнает об этом из газеты. Правильно.

– Помолвка не будет официальной, – поспешно вставила Белла.

– Да? – Эдуард посмотрел на нее, и она покраснела. – Но почему?

– Потому что… – Она замолчала, так как не знала, что ответить.

– … потому что люди сочтут ее слишком неожиданной, – подхватил Роберт. – Если просочатся слухи о планах его светлости, то все решат, что я делаю это из-за наследства, что, уверяю тебя, дорогой брат, не соответствует действительности.

– Лучше сказать – слухи о его нездоровье, – заявил Луи. – Твоя точка зрения мне ясна. Ты будешь выглядеть полным дураком, когда адвокаты докажут, что он не в своем уме и не может составить такое завещание.

Роберт не стал с ним спорить и закончил завтрак. Белла проводила его до дверей, где Джоллифф подал ему плащ и шляпу.

– Снова пошел дождь, капитан, – сказал дворецкий.

– Небольшой дождик мне не помеха, Джоллифф. – Роберт обнял Беллу за плечи и заглянул ей в лицо. Ее большие карие глаза смотрели на него с тревогой. – Обещаю, что в конце концов все завершится благополучно, – тихо произнес он. – Через два-три дня я вернусь и заберу тебя. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Аu revoir[1], моя дорогая.

Вскоре появилась графиня, которая завтракала у себя в комнате. За ней следовали ее горничная и камердинер Луи с чемоданами и коробками. Луи крикнул, чтобы подавали карету, и они быстро уехали.

В этот день граф не спускался вниз, но Эдуард попросил принять его. О чем они говорили, Белла так и не узнала. Эдуард ушел от графа в странном настроении и заявил, что не видит смысла в своем дальнейшем пребывании здесь.

И вот все разъехались. Белла осталась одна – размышлять о том, что произошло и чего ей ждать.

Но долго побыть одной ей не пришлось, так как Констанция и Фейт убежали от миссис Кларк и кинулись вниз по лестнице. Им хотелось поиграть, но в саду было сыро, и Белла предложила показать им дом.

– Здесь много интересных вещей, – сказала она, взяв девочек за руки. – Пойдемте осмотрим западное крыло. Господи, да я там не была с детства.

– А привидения там есть? – спросила Констанция, которая была побойчее сестры.

– Я о них никогда не слышала. Пойдемте, мы начнем осмотр снизу.

Они прошли через вестибюль, и Белла открыла дверь в нежилую часть дома. Миновав переднюю, они вошли в бальную залу. Это была очень большая комната без мебели, только на стенах висели огромные картины. На одной из них был изображен свирепого вида кавалерист, скачущий на черном коне, со шпагой в руке.

– Это граф? – спросила Фейт.

Белла подошла поближе, чтобы прочитать надпись.

– Не теперешний граф, а его отец. Они очень похожи. Глаза особенно. Оба прищуриваются, и у обоих изогнутые брови. То же самое я заметила у сэра Эдуарда и капитана Хантли.

– И у папы?

– Да, и у него тоже, – сказала Белла. – А вот граф де Курвиль похож на свою мать.

– Почему эта комната называется бальной залой? – спросила Констанция.

– Балы – это большое событие. Все одеваются в лучшие наряды, звучит танцевальная музыка, подают угощение и напитки, – с улыбкой объяснила Белла. – Когда мама и графиня были живы, то здесь давалось много балов.