На линии фронта. Правда о войне - Флагманы Победы. Командующие флотами и флотилиями в годы Великой Отечественной войны 1941–1945

Но все это происходило позднее. А в ноябре 1942 года Николай Герасимович знал, что намечено наступление Ленинградского и Волховского фронтов, чтобы деблокировать Ленинград, и серьезная роль предстояла морякам. Когда в конце ноября нарком ВМФ вернулся в Москву, Сталин настойчиво расспрашивал его об отражении германского десанта на остров Сухо. Кузнецов догадывался, что этот интерес связан с предстоящим наступлением, но не знал конкретных деталей плана, разработанного Генеральным штабом. Его ознакомили с планом операции позднее, когда уже шла подготовка к наступлению.

Первой приняла участие в подготовке Ладожская флотилия, которой пришлось в 1942 году перевозить большую часть грузов и войск, поступавших в Ленинград до прорыва блокады. Зимой подкрепления шли по ледовой Дороге жизни. Именно эти войска и грузы были необходимы для организации наступления изнутри блокады. Береговая и корабельная артиллерия калибром от 100 до 305 миллиметров в период прорыва блокады выпустила по противнику свыше 29 тысяч снарядов. 16 января именно морские орудия сорвали попытку контратаки неприятеля против 67-й армии. Морякам пришлось первыми форсировать Неву. Морская авиация, несмотря на метель и плохую видимость, поддерживала наступавших[93].

Наступление, начатое 12 января 1943 года, завершилось 18 января прорывом блокады. А уже 6 февраля по спешно построенной железной дороге грузы от Ладожского озера пошли в Ленинград.

Однако гитлеровцы еще располагали достаточными силами, чтобы наносить ощутимые удары. В апреле 1943 года Н.Г. Кузнецова вместе с наркомами морского флота П.П. Ширшовым и речного флота З.А. Шашковым направили на Волгу, где германские минные постановки с воздуха затруднили перевозки. Совместными усилиями трех наркомов удалось наладить защиту караванов от мин и налетов авиации. На время положение стабилизировалось. Однако летом вновь возникли проблемы с перевозками. На минах подрывались баржи с нефтью. Задержка поставок горючего встревожила Государственный Комитет Обороны. Кузнецова вызвали в кабинет И.В. Сталина, где собрались члены ГКО и Генерального штаба. Задав ряд вопросов о перевозках по Волге, Сталин поручил наркому ВМФ выехать на место и принять самые решительные меры для обеспечения движения судов. 8 мая Кузнецов с новым командующим Волжской военной флотилией Ю.А. Пантелеевым и наркомом речного флота З.А. Шашковым вылетел в Сталинград. Прежде всего была организована система наблюдения за сброшенными минами, подготовлена карта миноопасных мест, развернуто траление. Кузнецов вернулся в Москву, когда движение по реке было восстановлено[94].

В июне 1943 года, когда накал борьбы за Волгу переместился вверх по реке, Н.Г. Кузнецову вновь потребовалось вылететь, теперь в Саратов. Город постоянно бомбили, немецкая авиация старалась уничтожить мост через Волгу, однако огонь зениток с берега и кораблей не позволил противнику добиться ни одного попадания. К этому времени сотни гражданских судов переоборудовали в тральщики, которые многократно проходили места минных постановок, чтобы сработали аппараты кратности современных германских мин. Свыше 400 наблюдательных постов, тысячи добровольных помощников позволяли определять места, где неприятель ставил мины, и уничтожать их. В результате нефтеналивные суда перестали подрываться. Если в июне 1943 года план перевозок был выполнен на 70 процентов, то в последующих месяцах – полностью. 8 тысяч судов за лето доставили 7 миллионов тонн нефтепродуктов. Это был вклад волгарей в победу под Курском.

В воспоминаниях Н.Г. Кузнецов признался, что был момент, когда германская военная машина могла одержать верх в борьбе против судоходства, если бы выставила еще пару сотен мин. Однако подвело слепое следование плану. Прекратив операцию, немцы позволили снабжать фронт топливом[95].

Следующим направлением, которое привлекло внимание наркома ВМФ, стал Новороссийск. Все лето продолжалась подготовка наступления на Северном Кавказе. Во второй половине августа сначала заместитель начальника Генерального штаба А.И. Антонов ознакомил Кузнецова с предстоящей операцией. Затем Сталин вызвал моряка и, выслушав наметки плана освобождения Новороссийска, направил на юг, чтобы оценить положение на месте. 18 августа 1943 года Николай Герасимович вылетел в Краснодар, где командующий Северо-Кавказским фронтом И.Е. Петров ознакомил его с планом разгрома таманской группировки противника. В первую очередь предстояло взять Новороссийск атаками с Малой Земли и с востока. Петров намечал десант у Анапы, однако согласился с предложением моряков провести высадку прямо в Новороссийский порт, где десант могла поддержать береговая артиллерия.

С трудом Н.Г. Кузнецов добрался по разбитым дорогам до Геленджика, где располагался командный пункт флота. Там уже усиленно разрабатывали план операции. Благодаря тщательной разведке и подготовке высадка десанта в Новороссийске в ночь на 10 сентября 1943 года прошла успешно. После ударов с воздуха и артиллерийского обстрела первая группа из 9 торпедных катеров атаковала торпедами огневые точки на молах; высаженные штурмовые группы подорвали боносетевые заграждения. Через открытый проход в порт ворвалась вторая группа из 13 торпедных катеров, которые атаковали вражеские объекты на берегу. Третья группа катеров выпустила торпеды по причалам. После такой подготовки в порт вошли катера, которые высадили на берег около 4 тысяч человек. Так как наступавшим группировкам 18-й армии не удалось прорвать позиции противника, в ночь на 11 сентября в порт высадили подкрепления. Кузнецов дал разрешение, хотя и понимал, что операция будет стоить жертв. Несмотря на значительные потери, усиленный десант помог восточной группировке прорвать вражескую оборону. Германские войска под угрозой окружения начали отходить. 16 сентября Новороссийск был освобожден.

Освобождение Новороссийска открыло возможность развития операций в сторону Крыма. Еще в конце января 1943 года Н.Г. Кузнецов предложил воссоздать Азовскую флотилию, ибо северная часть Азовского моря была освобождена, а войска, наступавшие к Перекопу и Таманскому полуострову, нуждались в поддержке с моря. Базой флотилии, возглавлял которую вновь С.Г. Горшков, стал Ейск. В распоряжение флотилии возвратили корабли и катера, уведенные на Черное море. К лету флотилия обрела силу и отбивала нападения германской авиации. В августе-сентябре 1943 года суда флотилии высадили несколько десантов, способствуя освобождению Таганрога, Осипенко и других прибрежных пунктов. После взятия Новороссийска открылась возможность овладеть всем Таманским полуостровом как плацдармом для вторжения в Крым.

Таманский полуостров противник сильно укрепил. Доставку грузов через Керченский пролив обеспечивали значительные германские морские силы, минные заграждения и береговая артиллерия. Тем не менее Черноморский флот десантом 20 сентября 1943 года занял Анапу. Последующие десанты, высаженные Азовской флотилией и Черноморским флотом в разных пунктах Тамани, способствовали наступлению войск Северо-Кавказского фронта. В октябре весь Таманский полуостров был освобожден[96].

Северный флот, как и ранее, в 1943 году главным образом обеспечивал переходы конвоев и оставался в непосредственном подчинении наркома ВМФ. В этом году германский флот использовал против судоходства на Севере преимущественно подводные лодки, так как значительную часть бомбардировочной авиации пришлось перебросить на другие участки фронта. В январе и феврале три союзных конвоя достигли советских портов без потерь. Однако с началом полярного дня союзники прекратили отправку конвоев и возобновили доставку грузов северным маршрутом только в ноябре 1943 года. Так как в Альтен-фьорде базировались германские линейные корабли, для прикрытия конвоев англичане посылали линкоры и крейсера. В декабре 1943 года Н.Г. Кузнецов по указанию Ставки побывал в Полярном. Именно в эти дни, 26 декабря, когда линкор «Шарнхорст» попытался атаковать конвой РА-55А, шедший из советских портов, он в свою очередь оказался под обстрелом кораблей прикрытия конвоя и был потоплен.

Нарком ВМФ побывал на полуострове Средний, где располагался командный пункт командующего Северным оборонительным районом. Оттуда можно было просматривать весь Варангер-фьорд, через который проходил маршрут неприятельских перевозок. Кузнецов сам наблюдал один из боев с неприятельским конвоем, прикрытым дымовой завесой. По судам вели огонь советские береговые батареи, им отвечали германские. Так как эффективность стрельбы по площадям оказалась невысока, вслед за тем конвой атаковали торпедные катера, для которых неприятельская дымовая завеса служила укрытием. Кузнецов отмечал в воспоминаниях, что в 1943 году на Севере основные потери противнику нанесли авиация, подводные лодки и торпедные катера.

Так как промышленность пополняла подводные силы Северного флота только малыми подводными лодками, которые можно было доставлять по железной дороге, пять средних подлодок с хорошо подготовленными экипажами прибыли в Полярный с Тихого океана. Они успешно воевали.

Численно советская авиация (около 300 самолетов) сравнялась с германской, но та имела в Северной Норвегии больше аэродромов, с которых атаковала конвои. Нашим летчикам приходилось действовать с большего расстояния. Тем не менее они не раз наносили успешные удары по неприятельским самолетам на аэродромах. Летчики минноторпедной авиации осуществляли одиночную охоту. В воздухе над Варангер-фьордом действовали все типы самолетов. В хорошую погоду конвои атаковали торпедоносцы, в плохую погоду – истребители и штурмовики. Авиационное командование совершенствовало тактику, а со второй половины 1943 года приступило к совместным действиям с подводными лодками и торпедными катерами.

Совершали набеговые операции и эскадренные миноносцы. Командующий Северным флотом А.Г. Головко, человек энергичный, иногда сам выходил в набег. Торпедные катера и малые охотники ставили мины на подходах к Петсамо и западнее порта. Хорошо была организована разведка. Так как авиация и подводные лодки не всегда могли вовремя сообщить о движении противника, применяли высадку наблюдательных групп на необитаемые острова и берега. Немало информации о движении неприятельских конвоев флот получал от норвежских патриотов. Несмотря на тяжелые погодные условия и действия противника, по внутренним коммуникациям на Севере было за войну перевезено около 1 миллиона 200 тысяч человек пополнения и свыше 1 миллиона 600 тысяч тонн различных грузов.

На Черноморском флоте осенью 1943 года одной из основных задач стала морская блокада запертых в Крыму неприятельских войск. Для этого использовали авиацию, торпедные катера и эскадренные миноносцы. Последние выходили из Туапсе, два-три часа действовали у берегов Крыма, затем обстреливали береговые объекты и возвращались. Однако гибель трех эсминцев от ударов германской авиации 6 октября 1943 года заставила отказаться от таких рискованных походов.

В 20-х числах октября Сталин вновь направил Кузнецова на Черноморский флот. Ставка планировала высадить десант на Керченский полуостров, а затем наступлением с плацдарма и ударом Южного фронта овладеть Крымом. Для подготовки операции оставалось всего три недели. Верховный главнокомандующий заявил, что для флота высадка – это основная задача, которой следует уделить все внимание и силы. Однако обстановка внушала тревогу. Неприятель укрепил берега Керченского пролива. Он располагал флотилией из легких, сильно вооруженных судов (быстроходных десантных барж), которым нечего было противопоставить на сильно заминированном мелководье. Германская авиация могла вести разведку и наносить удары по плавучим средствам, которые готовили для высадки. Отвести их далеко не представлялось возможным, ибо приходилось собирать все, что было пригодного, вплоть до шлюпок. Такие суда в осеннюю непогоду не могли пройти по бурному морю значительное расстояние. А им предстояло не только высадить десант, но и снабжать его всем необходимым. Для участия в высадке подбирали лучшие части, которые следовало доставить на берег с минимальными потерями. По плану следовало силами Черноморского флота и Азовской флотилии высадить два десанта, в районе Керчи и у поселка Эльтиген, чтобы сходящимися ударами расчистить плацдарм с портами Керчь и Камыш-Бурун; с плацдарма предстояло начать освобождение Крыма. Однако спешка при подготовке, недостаток сил и средств могли привести к неудаче, тем более что противник ожидал высадку.

В воспоминаниях Н.Г. Кузнецов высказал свои мысли об организации десантных операций:

«Опыт учит, что десантные операции бывают лишь тогда удачны, когда продуманы до конца. Сама высадка – это ведь лишь первый этап. Часто самое трудное начинается позже. Десанту мало высадиться и удержаться на узкой береговой полосе. Плацдарм создается для дальнейшего наступления. А если это наступление не удается, теряется весь смысл десанта.

Командование, принявшее решение о высадке десанта, особенно крупного, обязано детально проанализировать обстановку и предусмотреть все перипетии дальнейшей борьбы. Иначе операция может застопориться, десант придется снимать, или, что еще хуже, он будет окружен и погибнет»[97].

В случае Керченско-Эльтигенской десантной операции не удалось предусмотреть все заранее, и результат ее оказался далек от запланированного.

Высадку, назначенную на 28 октября, из-за плохой погоды перенесли на 1 ноября. Но и во второй срок десантирование у Керчи пришлось отменить и суда вернуть в порт. Однако у Эльтигена, хоть и с задержкой, передовые войска высадились с 162 малых судов. Им пришлось сразу же выдержать натиск неприятеля. Только вечером началась переброска подкреплений, стоившая немало жертв. 2 ноября защитники плацдарма выдержали до двадцати контратак. Часть сил противника удалось оттянуть, высадив второй десант. Авиация наносила удары по неприятельским кораблям в портах. До 1 декабря десант удерживал рубежи, после чего был вынужден прорваться к Керчи и занять там оборону. Тем временем 3 ноября на Керченский полуостров высадили десант из состава 56-й армии суда Азовской флотилии; к 20 ноября на плацдарм перевезли весь десант, включая тяжелую технику. Северо-Кавказский фронт, войска которого переправили в Крым, был преобразован в Отдельную Приморскую армию. В Керчь для подкрепления эльтигенцев также перебросили 83-ю бригаду морской пехоты. Однако удержать позиции не удалось, и большую часть десанта перевезли в Тамань. В общей сложности высаженные войска оттянули на себя значительные силы гитлеровцев, которые потеряли в боях за Керченский полуостров с 31 октября по 11 декабря тысячи солдат и много техники. Действия войск с Еникальского полуострова способствовали наступлению 4-го Украинского фронта со стороны Перекопа. Однако сил для освобождения Крыма не хватило.

Следующей крупной операцией, в которой предстояло участвовать морякам, стало снятие блокады Ленинграда. По замыслу Ставки Ленинградскую область и Новгород следовало освобождать силами Ленинградского и Волховского фронтов во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом и при поддержке сил 2-го Прибалтийского фронта, дальней авиации и партизанских соединений. На флот были возложены две основные задачи: перевозка войск из Ленинграда через Лисий Нос на Ораниенбаумский плацдарм, который советские войска удерживали с начала войны, и сосредоточение сил корабельной и береговой обороны для стрельбы по неприятельским укреплениям в полосе наступления. Обе задачи предстояло выполнять в зимних условиях и скрытно от противника, в руках которого оставались берега Финского залива. Германская артиллерия простреливала залив. Тем не менее с 5 по 20 ноября 1943 года было совершено ночами 93 рейса судов. Второй этап переброски войск проходил с 23 декабря по 21 января 1944 года. На сей раз суда пробивались сквозь льды. Наступление с Ораниенбаумского пятачка началось утром 14 января 1944 года после мощной артподготовки, в которой участвовала артиллерия и авиация флота. Войска сосредоточенной на плацдарме 2-й ударной армии прорвали фронт противника в направлении Ропши. 43-я армия перешла в наступление 15 января. Ропша была освобождена 19 января. Одновременно войска Волховского фронта успешно наступали на Новгород. До 30 января при поддержке авиации и артиллерии флота советские войска полностью разблокировали Ленинград. На втором этапе наступления, с 31 января по 15 февраля, противника отбросили за пределы досягаемости корабельной и морской артиллерии, и поддержку оказывала морская авиация. За войсками шли военные строители, восстанавливавшие береговые батареи, аэродромы и другие сооружения флота[98].

Успешные действия моряков и рост числа награждений вызвал к жизни проект учреждения специально морских наград. В середине 1943 года нарком ВМФ сделал такое предложение Сталину, но не вызвал его энтузиазма. Тем не менее Кузнецов отдал указания проработать идею в Главном морском штабе. Речь шла об орденах Ушакова и Нахимова. Сразу же появился вопрос: какой орден считать старшим? Не все знали, каковы заслуги Ф.Ф. Ушакова, основательно забытые в народе с XVIII века. Такие же вопросы возникли и в правительстве. После обсуждения проекта правительственной комиссией 3 марта 1944 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении орденов Ушакова и Нахимова I и II степеней и медалей Ушакова и Нахимова. Свою роль сыграл И.В. Сталин, который рассмотрел представленные Кузнецовым проекты статутов и рисунки новых наград, без вопросов утвердил эскизы ордена Ушакова и медалей, но предложил украсить орден Нахимова рубинами. Николай Герасимович писал: «Возражать не было оснований. Так орден Нахимова I и II степеней получился, по-моему, самым красивым, но и дороговатым»[99].

После публикации указа пошли письма. Люди больше знали Нахимова и не понимали, почему орден Ушакова имеет более высокий статус. В годы войны попробовали разъяснить заслуги Ф.Ф. Ушакова через газеты и радио. А после Победы сняли фильм «Адмирал Ушаков», который консультировал И.С. Исаков. Появление фильма на экранах сразу прекратило поток писем.

В 1944 году Николаю Герасимовичу удалось решить важнейший вопрос взаимодействия родов войск в операциях. В послевоенных воспоминаниях он писал: «Мы не имели единого взгляда на доктрину ведения войны… Доктрина, как нечто плохо осязаемое для нас, скрывалась в голове Сталина, а он неохотно делился своими мыслями и намерениями… И не случайно сейчас нельзя привести в пример ни одного документа за его подписью, в котором излагались бы взгляды на ведение войны, ее характер и взаимоотношения наркоматов». До войны считали, что Ставка Главнокомандования будет ставить задачи флотам на кампанию, а оперативные задачи в ходе кампании – нарком ВМФ и командующие объединениями, в подчинении которых окажутся флоты. Фактически, как известно, война пошла иначе, чем ее планировали. Общее руководство фронтами и подчиненными им флотами оказалось в руках Генерального штаба. Однако Генеральный штаб за два года войны ни разу не ориентировал Главный морской штаб по вопросам дальнейшего хода военных действий, что затрудняло постановку соответствующих задач флотам. Так как наладить обмен информацией между Генеральным и Главным морским штабами Кузнецову не удалось, он в декабре 1943 года доложил непосредственно Сталину, что командующие фронтами и армиями даже не ставят в известность подчиненные им морские силы о намеченных операциях. Нарком предложил, чтобы оперативные директивы флотам исходили только из Ставки Верховного Главнокомандования и чтобы Генеральный и Главный морской штабы объединили усилия при подготовке оперативных директив флотам и флотилиям. Для лучшего взаимодействия было предложено при штабах фронтов (армий) создать морские отделы, подчиненные соответствующим начальникам штабов. Сталин согласился. Но лишь 31 марта 1944 года вышла директива Ставки, в которой были сформулированы основные принципы управления силами флота и их взаимодействия с другими силами. Флоты и флотилии стали подчиняться наркому, как главнокомандующему ВМФ. 5 апреля Кузнецов подписал приказ о формировании морских отделов и морских групп. Вскоре начальники Генерального и Главного морского штабов утвердили положение о морских отделах. После этого проекты оперативных директив Верховного главнокомандующего для флотов разрабатывали в Главном морском штабе. Затем их согласовывали с начальником Генерального штаба. 8 июня было введено в действие Положение о морском представительстве при фронтах, отдельных армиях и военных округах Красной Армии, подготовленное Главным морским штабом по опыту первых наступательных операций 1944 года. Благодаря принятым мерам ВМФ сыграл значительную роль в проведении наступательных операций. Тем не менее лишь 2 февраля 1945 года Н.Г. Кузнецова ввели в состав Ставки Верховного Главнокомандования[100].

В 1944 году и на Северном флоте появилась эскадра. После капитуляции Италии в конце июля 1943 года союзники получили в качестве трофеев весь итальянский флот. Ставка потребовала от Кузнецова сведения о составе этого флота. На конференции министров иностранных дел СССР, Англии и США советская делегация предложила передать Советскому Союзу треть флота, то есть линкор, крейсер, 8 эсминцев и 4 подводные лодки. После длительных переговоров только 7 февраля 1944 года союзники обещали предоставить все эти корабли. Однако, чтобы не настроить против себя итальянцев, англичане и американцы на время войны выделили старые линейный корабль «Ройял Соверин», крейсер «Милуоки», 8 эсминцев и 4 подводные лодки из состава своих флотов. Доложив Сталину о том, что союзники предлагают старые корабли, Кузнецов предложил направить их на Северный флот для охранения конвоев, противолодочной борьбы и охраны побережья. Сталин согласился. Для приемки и доставки кораблей назначили вице-адмирала Г.И. Левченко, спешно собрали в Архангельске экипажи для кораблей. Ответственным за комплектование назначили Кузнецова, который срочно выехал на Север[101].

Глава английской военно-морской миссии высказал сомнение, что советские моряки смогут быстро освоить большие, незнакомые для них корабли. Чтобы упростить задачу, для линкора моряков набирали с линкоров, для крейсера – с крейсеров. Потребовалось собрать около 3 тысяч человек. 28 апреля они были отправлены с очередным конвоем. Н.Г. Кузнецов специально прилетел в Архангельск, чтобы проводить их. Команды благополучно достигли Англии. Правда, 30 апреля был потоплен транспорт, на котором располагалась команда одного из эсминцев, но всех спасли. В британских портах советские моряки решительно взялись за освоение неизвестной техники, несмотря на то что не знали языка. Линкор, названный «Архангельск», приняли за двадцать дней, и 30 мая над ним взвился Военно-морской флаг СССР. Успешно прошли как приемка других кораблей, так и их подготовка к переходу. Озадаченные англичане поговаривали, что вместо матросов прислали инженеров. А 17 августа линкор, крейсер и эсминцы вышли из Скапа-Флоу и 24 августа благополучно прибыли в Мурманск, где крейсер был назван «Мурманск». За кораблями, составившими эскадру, последовали 4 подводные лодки с индексом «В»; лишь В-1 не дошла до цели. Все полученные корабли советские моряки успешно использовали до конца войны, а в 1947 году их возвратили хозяевам в обмен на 33 итальянских корабля, переведенные на Черноморский флот[102].

Еще большую трудность составила доставка предоставленных американцами небольших охотников за подводными лодками и тральщиков. Так как на судах их разместить не удалось, советские моряки решили привести эти малопригодные для океанского плавания суденышки своим ходом. Специалисты Главного морского штаба вынесли заключение, что вряд ли катера и тральщики смогут пересечь океан. Наркому ВМФ пришлось немало подумать, прежде чем он подписал приказ о переходе судов. Первыми за двадцать суток цели достигли 12 охотников за подводными лодками (БО) и 12 тральщиков типа AM; они сразу же включались в боевую службу. Позднее на Северный флот своим ходом перешли еще 34 охотника и 24 тральщика. Советские моряки продемонстрировали как мужество и морское искусство, так и умение изучать в короткий срок сложную технику. Радисты осваивали радиолокаторы, артиллеристы – неизвестные им ранее автоматические пушки. В воспоминаниях Кузнецов отмечал, что благодаря пополнению флот мог выделять для охранения конвоев каждый раз до 40 кораблей и 2 авиационных дивизий.

Весной 1944 года Ставка стала больше внимания уделять действиям морских сил, которые принимали участие в освобождении берегов и приморских городов, а И.В. Сталин сказал Н.Г. Кузнецову: «Наступило время для более активных действий флотов в море»[103].

На Черном море это означало в первую очередь освобождение Крыма и Одессы. Потеря трех эсминцев, неполадки при высадке десанта у Керчи и мнение Сталина, что Л.A. Владимирский и И.Е. Петров спорят между собой, вызвали решение сменить командование перед началом активных действий на Черном море. Петрова сняли после того, как Приморская армия была подготовлена им к наступлению. На командование Черноморским флотом вернули Ф.С. Октябрьского. Кузнецов вспоминал: «Ни Генштаб, ни Наркомат ВМФ не вносили предложений о смене командования Приморской армии и Черноморского флота. С.М. Штеменко пишет, что для него остается неразгаданной причина снятия И.Е. Петрова, а для меня до сих пор не ясна причина освобождения от должности Л.A. Владимирского»[104].

По плану прежде вторжения в Крым следовало взять Одессу, которую противник собирался упорно оборонять. Чтобы блокировать неприятельские коммуникации, использовали подводные лодки, действовавшие из Поти, Очамчире и Туапсе. Часть торпедных катеров и морской авиации перебазировали в Каркинитский залив. На освобожденной Кинбурнской косе в Скадовске возобновили Очаковскую военно-морскую базу. Оттуда катера атаковали неприятельские суда в районе Одессы и Очакова, позднее у Ак-Мечети, Евпатории и берегов Румынии. Морская авиация бомбила Констанцу и Сулину, действовала против судов в море. При поддержке флота с 26 марта по 14 апреля войска 3-го Украинского фронта провели Одесскую наступательную операцию. Начал операцию небольшой десант лейтенанта К.Ф. Ольшанского, который высадился под Николаевом, вызвал тревогу и двое суток притягивал силы противника. А 28 марта войска фронта освободили Николаев. Моряки участвовали и во взятии Очакова, высадив 31 марта группу морских пехотинцев у Очаковского маяка. Пока десантники отвлекали противника, войска овладели Очаковом в тот же день. Утром 10 апреля ударами с трех сторон была освобождена Одесса.

Еще не пришла к концу операция под Одессой, а уже 11 апреля Ставка утвердила директиву на освобождение Крыма, подготовленную Главным морским штабом. Замысел операции заключался в одновременном наступлении на Симферополь и Севастополь со стороны Перекопа и с Керченского полуострова. Черноморский флот и Азовская флотилия должны были содействовать наступлению Отдельной Приморской армии на первом этапе борьбы и всему фронту – на последнем. В период решительного наступления морякам следовало блокировать с моря крымские порты и коммуникации противника, а также готовиться к перебазированию в Севастополь и созданию Дунайской флотилии[105].

Когда Кузнецов участвовал в рассмотрении директивы И.В. Сталиным, Верховный главнокомандующий дал прямое указание не рисковать крупными кораблями. Основная тяжесть действий легла на авиацию, легкие силы и подводные лодки.

Приказ наркома ВМФ предписал бригаде подводных лодок: «Во взаимодействии с авиацией уничтожать транспорты и плавсредства противника на коммуникациях в северо-западной части Черного моря». Несмотря на действия неприятельской авиации, подводники выходили к берегам Румынии, Болгарии и Крымского полуострова, топили неприятельские суда. Ночами из засад активно действовали торпедные катера, которым часто помогали самолеты-разведчики. Некоторые катера были вооружены реактивными установками. Морякам с торпедных катеров также удалось потопить несколько судов и кораблей. Особенно крупные потери противник понес при эвакуации Крыма[106].

Наступление 4-го Украинского фронта под Перекопом началось утром 8 апреля 1944 года после двух с половиной часов обработки неприятельских позиций на перешейке и у Сиваша обстрелом артиллерии и ударами с воздуха. В наступление перешла и Отдельная Приморская армия. К 13 апреля, сокрушив сопротивление противника, советские войска вышли к внешним обводам обороны Севастополя. Штурм начали 5 мая, а 9 мая город был освобожден. Большую часть войск противника в Крыму удалось уничтожить или пленить.

После тщательного обследования бухт и траления днем 5 ноября 1944 года эскадра Черноморского флота вступила в Севастополь, отметив возвращение в главную базу двадцать одним залпом из ста орудий. В начале февраля 1945 года нарком ВМФ побывал в Севастополе и видел линкор, крейсера, эсминцы, стоявшие на своих местах[107].

6 июня 1944 года союзники наконец высадили войска в Нормандии. Появился долгожданный второй фронт. Однако накал боевых действий на советско-германском фронте не ослабевал, ибо боевые действия во Франции мало оттягивали сил на запад. По-прежнему германские корабли и самолеты угрожали конвоям, продолжавшим идти из Исландии в Мурманск и Архангельск. Если на Черном море ввиду освобождения советских берегов стоял вопрос о переносе боевых действий к берегам Болгарии, Румынии и на Дунай, то на Севере противник оставался под Мурманском, а на Балтийском море германские перевозки продолжали играть большую роль для хода войны. На всех флотах оставались постоянные задачи (траление, обеспечение своих перевозок и борьба с перевозками противника). Поэтому для моряков существовало широкое поле деятельности.