Физические начала архитектурных форм

�нтересно, что, говоря о Дорическом ордере, и Витрувий указывает на "случайное" его происхождение: храм "оказался" выстроенным в этом ордере. Рядом с этим Витрувий приписывает Каллимаху изобретение Коринфского ордера более определённо, причём характер описания этого ордера таков, что заслугу Каллимаха Витрувий видит главным образом в применении акантовых листьев и в изменении пропорций. � действительно, у римлян мы встречаемся в этом ордере исключительно с акантами и вообще с формой капители весьма законченной и как бы канонизиро¬ванной.

Витрувий указывает и на возможность соединения украшения капители коринфской с украшениями капителей ионической и даже до¬рической. Примеры первого усматривают в так называемом сложном римском ордере, но на приме¬ры второго нельзя ука¬зать с такой опреде¬ленностью. Однако, у греков мы находим капители весьма своеобразного рисунка, как, например, Капитель башни Ветров (рис. 71), напоминающего египетские капители.

Если мы сопоставим со всем этим указания древних греческих авторов, а также и Библии, на те металлические украшения, которыми обильно покрывались храмы, и остатки которых дошли до нас в сокровищнице Аттрея, и будем смот¬реть на капитель баш¬ни Ветров, как на каменное изображение бывших когда-то бронзовых украшений, то мы можем восстановить хотя бы гипоте¬тически первоначаль¬ный вид дорической капители. Тогда будет понятно и название ча¬сти капители зхиносом, то есть ежом: благодаря торчащим металлическим листьям, а может быть и проволочным украшениям, рудиментарные остатки че¬го мы видим в живописи египетских капителей,

эта часть действительно будет напоминать колю¬чую форму ежа. Для прикрепления этих листьев понадобились обручи из металла, обусловившие впоследствии своеобразную деформацию верхней части. С этой точки зрения, кроме того, будет более ясна роль египетского искусства для греков.

Уже во времена христианства страсть греков заим¬ствовать чужие формы была настолько сознана, что по¬зволяла христианским апологетам упрекать в ней греков. � даже многие из апологетов центром тяжести своих порицаний делают именно эту страсть греков к бессознательному подражанию. Так, например, Татиан, бывший греческий философ, говорит, обра¬щаясь к грекам: "какое ваше учреждение получило начало не от варваров?" – и далее: "перестаньте величаться чужими сло¬вами и, подобно галке, украшаться не своими перьями. Если каждый город возьмёт отвас собственное своё изречение, то ваши софизмы потеряют силу".

Аналогичные места – т.е. упрёки в несамостоятель¬ности, в бессознательных заимствованиях, а иногда и в явной порче чужих истин, – мы найдём и у других апологетов и даже у языческих авторов. Если эти упрёки так постоянны, а главное если лица, бросавшие эти упрёки, имели успех, то существование этой бессознательной подражательности внешним формам у греков несомненно. У римлян же эта бессмысленная копировка не понимаемых форм дошла до крайних пределов. С одной стороны она выразилась в таких фактах, как обожествление Антиноя, а с другой – в со-вершенно бессмысленных архитектурных декорациях, какие мы видим, например, в Колизее.

Таким образом, есть большая вероятность полагать, что египетская капитель, украшенная листьями, перешла в Грецию и украшалась здесь также бронзовыми ли-стьями, ободранными позднейшими обитателями страны там, где они были бронзовые, и сохранившимися в своих каменных копиях, может быть даже некогда позолоченных, в башне Ветров. Та же часть, которая находилась между поясом, придерживающим листья, и антаблеманом, благодаря хронической деформации по¬лучила самостоятельное развитие и, канонизированная у римлян, до нас дошла уже в виде „классической" капители дорического ордера.

Тогда легко объясняется и разница между грече¬скими и римскими формами: в одном случай мы ви¬дим формы, возникшие более естественным путём, в другом мы видим канонизированное подражание, причём в основу взяты иногда посторонние идеи, например идея части круга для эхиноса.

В астрагали Римской капители можно разобрать каменный рудимент тех бронзовых астрагалей, которые, надо полагать, были у греков, о чём свидетельствуют места для них, оставленные в греческих капителях, что особенно понятно в капителях памятника Лизикрата. Несмотря на любовь греков к бессмысленным деталям, всё таки трудно допустить форму вреза, которую мы там видим (рис. 74) как самодовлеющую.

Как бы то ни было, разбирая греческие детали, мы всегда должны считаться с тем обстоятельством, что до нас нигде не дошли наружные металлические части конструкций, раз¬ворованные позднейшими обитателями. Без них же мы не можем представить точной карти¬ны греческой архитектуры.

Некоторые мои опыты указывают, что и такая форма, как каннелюры, могла получиться как результат деформации тех гранёных столбов, на которые указывает Витрувий. Чрезвы¬чайная сложность технического осуществления некоторых из таких форм, совершенно не выкупаемая эффектом этого усложнения, делает такое предположение весьма вероятным. (См. рис. 4, 7, 8, 11 и 12).

Кроме того, в египетской архитектуре мы, действительно находим эти гранёные столбы Витрувия. В до¬вольно многочисленных примерах такого рода встречается обделка стол¬бов на 4, 8, 16, но так же и на 6, 12, 20 гра¬ней, то есть число этих граней соответствует чи¬слу греческих каннелюр. Рассмотрим один из таких столбов во дворе Тутмеса III в Карнаке. По¬верхность самих граней иногда плоская, но чаще слегка вогнута наподобие каннелюр. Таким образом, мы от плоской грани до ярко выраженной каннелюры греков имеем непрерывный ряд.

Хотя, как уже было замечено, деформация горизонтального сечения в цилиндрических столбах про¬исходит как линейная функция расстояния от центра, в столбах же призматических, как то показали мои опыты, таким образом, что приближает многоугольное сечение к кругу, но это относится только к телам вполне однородным При разнородном матеpиале явление несколько сложнее.

Такую разнородность может создать поверхностное затвердевание, которое в случай призматической формы столба не будет везде одинаково. Хотя a priori трудно утверждать безусловно, но есть некоторое основание предполагать, что углы затвердевают менее глубоко. Рассмотрим подробнее.

Наиболее вероятной причиной поверхностного затвердевания можно почесть действие некоторой внешней энергии. Какова бы она не была, из того, что затвер¬девание распространяется на некоторую глубину, можно заключить, что при некоторой толщине материал как бы прозрачен относительно этой энергии. Следовательно, если толщина материала будет менее той толщины, при которой он становится не пропускающим энергию, то затвердевания происходить не будет. Энергия, проникая одновременно с обеих сторон, будет как бы уравновешиваться. Если же и будут происходить перемещения частиц,

то они будут происходить в противоположные стороны и вообще будут беспорядочны, между тем как по линии одностороннего действия энергии эти перемещения частиц будут происходить только в одном направлении, что приведёт, конечно, к уплотнению в этом направлении материала.

дёнными соображениями выясняются достаточно.В ионическом ордере мы встречаемся уже с дру¬гою рисовкой каннелюр, как я уже сказал – вероятно, подражательного происхождения. Витрувий говорит, что ионическая колонна украшалась каннелюрами, чтобы ими¬тировать складки женского одеяния, т.к. возникновение этого ордера он считает подражанием пропорциям женского тела. Ради тех же соображений у ионической колонны была сделана база "наподобие обёрнутых сплетённых верёвок", чтобы напоминать женский башмак.

Очень возможно, что здесь было действительно сознательное желание провести такую параллель, о кото¬рой говорит Витрувий, между дорическим стилем и пропорциями мужского тела, и между ионическим сти¬лем и пропорциями женского тела. Если мы вспомним страсть греков стараться всё канонизировать, то за неимением других логических оснований для канона они действительно могли перенести на колонны те каноны, которые к тому времени уже были выработаны для человеческого тела. �деи же форм они могли взять с имевшихся у них старых памятников, деформированных временем. Таким образом возможно,

что оригиналом для ионических каннелюр послужили старые гранёные колонны, а дорожка между впадинами получилась, как обход технических трудностей обработки чистого угла; но, конечно, возможно и то, что ионические каннелюры могли явиться как подражание каким-либо конструктивным формам утерянных для нас памятников Востока или Египта. Как бы то ни было, мало вероятия считать ионические каннелюры формами, созданными одною деформацией:

за это говорит и их циркульная правильность и то, что мы находим у Витрувия описание построения каннелюр. Вероятно и во многих случаях на дорических колоннах, особенно римских поздних, мы встречаемся с подражанием или же с формами хотя и изменёнными, но первоначально всё-таки уже подражательными.

К таким же наслоенным формам следует отнести и утолщение и утонете колонн, известное вполне Витрувию.Формы, первоначально возникшие самостоятельно благодаря деформации, ко времени Витрувия уже успели быть замечены и канонизированы. Что же касается до ионических баз, то плетёный орнамент верёвки указывает на бывшие раньше металлические перетяжки нижней части колоны. Кстати: при некоторых моих опытах, когда столбы имели очень высокие пропорции, в нижней части получалось расширение, напоминающее форму базы.

Перехожу к исследованию другой весьма употреби¬тельной формы, очень близкой по своим механическим условиям к колоннам. Такою формой являются пирамидальные, конические и вообще с одною верти¬кальною осью симметрии крыши. Очень многое из того, что сказано при разборе колонн, можно отнести и к таким покрытиям.

Характерной формой таких деформированных или подражательных деформированным крыш можно по¬честь так называемую русскую "луковичную" главку. Указывают на заимствование этой формы с Востока, но архитектура тех храмов, которые увенчаны та¬кими "главками", заимствована целиком из византийских источников, где такой формы не наблюдается; да и трудно предположить, чтобы христианские церкви стали бы увенчивать языческой формой или магоме¬танской. Кроме того, аналогичные формы мы встречаем и во всей остальной Европе, особенно в Швеции, хотя везде с некоторым своеобразным .отпечатком.

Такая связь тем более странна, что архитектура самих зданий далеко не находится в такой близости.

Виоле ле Дюк в своём "Русском искусстве" предполагает, что такое заострение купольного перекрытия могло возникнуть как следствие кладки без помощи кружал, потому что купольный свод можно класть без кружал без больших затруднений только до известного предела. Выше этого предела кирпич уже трудно удержать от скольжения по уклону шва и кладка дальше продолжается конически, образуя таким образом заострение в верхней части купола.

Не отрицая вероятности такой гипотезы для некоторых памятников, всё-таки для объяснения формы русских главок следует признать её несостоятельною, потому что по такой образующей, какую имеют русские главки, кладка совершенно невозможна.

Если же мы будем рассматривать эту и подобные формы, принимая во внимание хроническую деформацию, то картина получается вполне понятная и весьма прав-доподобная.

Павлинов в своей истории архитектуры приводит указания митрополита Филарета в его историко-статистическом описании Черниговской Епархии (Чернигов 1874) на то, что Черниговский собор в московское правление был возобновляем несколько раз, но на нём уже не было свинцовой крыши, а была деревянная; и далее: перед Батыем "церковь Елецкая оловянными таблицами была покрыта". Вероятнее предположить, что свинец здесь назван был оловом по неведенью ли¬ца, писавшего заметку, и крыша Елецкой церкви также была свинцовая.

Несомненно, что кровли, сделанные из такого текучего материала, как свинец (или даже олово), во всяком случае не могли сохранять своей первоначальной формы и, конечно, упомянутые памятники не были един¬ственными. Очень возможно, что обычай покрывать здания свинцом перешёл к нам также из Византии, где им могли перекрывать здания непосредственно по сводам, делая в верхней части коническое подвышениe для стока воды. Такая кровля могла дать оползни в нижней части и провал в верхней, бла¬годаря чему их об¬щая форма получилась луковицеобразной и по¬служила оригиналом для дальнейших подражаний, особенно при любви русских к "старине".

Но кровли могли быть и иной формы, на что указывают шатровые (пирамидальные) перекрытия армянских церквей, имевших тот же византийский источник и аналогичные им перекрытия русских крепостных башен. Такие же шатровые крыши могли быть и на русских церквах.

Если каменные перекрытия армянских церквей и каменные шатры кремлёвских башен деформирова¬лись весьма незначительно, то нельзя того же сказать про деревянные крытые свинцом крыши. Конструированные примитивным способом и недостаточно прочно, несущие тяжёлую дощатую обрешётку, тяжесть ко¬торой увеличивалась свинцовой кровлей, они должны были деформироваться весьма значительно, тем более, что дерево, из которого состояла их конструкция, от времени выветривалось и ремонт их был весьма затруднителен!.. Чтобы проверить возможность допущения возникновения такой формы, как русская главка и подобных ей форм естественным образом,

бла¬годаря хронической деформации, из простой конической или пирамидальной формы, мною был сделан следующий опыт.

Небольшой полый конус был припаян своим основанием к доске и предоставлен действию собст¬венного веса. � действительно, постепенно он начал совершенно правильно изменяться, и пройдя через форму, схожую с формою восточных куполов, принял, наконец, типическую форму русской главки.

Таким образом становится вполне понятным появление аналогичных форм в столь отдалённых друг от друга географически архитектурах. Очеви¬дно, везде, где только действует сила тяжести, кониче¬ская форма примет такой же вид луковицы.

Опуская рассуждения, которые будут, в общем, те же, кто и относительно колонн, можно сказать, что изменение временем формы конических и пирамидальных кровель по своей рисовке будет зависеть от условий каждого частного случая, а в общем будет следовать тому же закону, как и форма цилиндрических столбов. То есть: если мы имеем сильную нагрузку на конструкцию сверху, то выпуклость образую¬щей будет в верхней части, если конструкция не на¬гружена, то в нижней части, в остальных случаях форма будет одной из промежуточных . Новой формой является лишь провисшая форма кониче¬ской крыши, как на средневековых башнях,

или провисшей двускат¬ной, как у китайцев; в первом случае это обусловливается недостаточным трением или не-достаточною силою обвяз¬ки основания, а во втором, кроме того, и малым уклоном крыши.

VIII.

Готические и трёхлопастные русские арки. Кокошники и другие детали. Кажущиеся противоречия.

Выходя из времён первобыт¬ной архитравной архитектуры и переходя к более совершен¬ной арочной и сводчатой, мы видим, что все так называ¬емые стили – т.е. субъектив¬ность той или другой архитек¬туры – заключаются главным образом в рисовке этих арок или сводов. �зменение формы направляющей арки меняет всю физиономию здания. Можно сказать, что главным образом благодаря этой рисовке арок из византийско-романской архитектуры возникли готический, русский и магометанский стили и получили самобытный характер.

Существующее историческое объяснение этих новых форм довольно неясно. Начало готической или "стрельчатой" арки одни, как, например, А. Choisy, видят в римских крестовых сводах, как следствие полуциркульной диагонали свода. Другие, как Е. Соггоуег, – в купольном своде на "пендентивах" романо-византийского происхождения, что более правдоподобно, принимая во внимание последовательность развития архитектурных форм, и как па первое появление готической стрелки указывают на Saint-Front (P?rigueux), где купол по¬коится на пендентивах, заполняющих углы между четырьмя подпружными, с лёгким изломом в замке, арками.

Третьи, наконец, как, например, Viole le-Duc, бла¬горазумно воздерживаясь от определённых теорий, просто ограничиваются историческими указаниями.

В самом деле примеры стрельчатой линии отно¬сятся к глубочайшей древности. Она встречается как направляющая и в арках, и в коробовых сводах, и в сводах купольных. Большею частью вначале стрельчатые арки клались горизонтальными рядами, но уже в Ассирии в перекрытиях каналов швы идут нормально к направляющей. Неправильная вначале, эта форма, по мнению Viole le-Duc'a, "благодаря применению циркуля" получила "правильную" форму, хотя и не циркульным мавританскимъ аркам нельзя отказать в известной правильности.