Марш Турецкого - И дай умереть другим

      Для разнообразия включил приемник. Привычно нашарил в FM-диапазоне "Радио-спорт". Оттуда рявкнул бодрый голос:
      "И наконец, не забудьте о самом главном событии дня, которого, я уверен, с нетерпением ожидают миллионы наших соотечественников! О вечернем футболе!!!"
      - Черта с два, - сквозь зубы пробормотал Рыбак, и улыбка первый раз за долгое время осветила его сумрачное лицо.
      ГРЯЗНОВ
      С вертолета передали новые координаты беглеца.
      - С территории психушки угнали фургон с фруктами. У одного из пациентов, пока он был в душевой, исчезла одежда. Фургон обнаружили спустя полтора часа, он движется в пригороде Москвы. Это Западное Дегунино. Проще говоря, Речной вокзал... Нет, новая информация, он свернул немного восточнее...
      - Что значит - в пригороде?! Что значит - восточнее?! Как это место называется?
      - В районе Планерной. Съехал с кольцевой на улицу Свободы... Теперь он на Планерной.
      - Уже лучше. Никуда он не денется. По коням! - Грязнов проверил оружие: надежный "макаров" был оснащен обоймой, начиненной ампулами со снотворным. - Никакой самодеятельности! Стреляю только я.
      - Секундочку, - попросила Алина. - Психиатрическая лечебница - это же совершенно в противоположном направлении. В этом направлении двигался Степанцов. Но он погиб. А другого беглеца, с автоматом, по описанию похожего на Федоренко видели в семнадцати километрах на северо-восток от места крушения поезда.
      - Ну и что, - возразил Дятел. - Взял и повернул обратно. Ходит кругами. Пытается нас запутать.
      - Для этого ему нужен моторчик в одном месте. Своим ходом так живо не уйдешь. Вячеслав Иванович, вы от нас ничего не скрываете?
      - По коням, - не реагируя, повторил Грязнов, даже не представляя себе, насколько он близок к истине.
      ПРИГОВОРЕННЫЙ
      Рыбак услышал нарастающий вертолетный шум и ни секунды не сомневался, что он имеет к нему самое непосредственное отношение. Рыбак был уже в Москве и никак не мог для себя решить, хорошо это или плохо. Не было времени на размышления. И на действия-то особенно не было времени. Вертолет так и не появился. Трудно было понять, ведут его уже или нет. Остается лишь надеяться, что преследователи не откроют пальбу посреди оживленного движения.
      Рыбак сбавил скорость до семидесяти километров. Проскочив шестнадцатиэтажный дом с вертикальной надписью "Бусиново", Рыбак въехал под мост, развернулся и через эстакаду вкатил на мост, немного затерявшись в общем потоке. Впрочем, он особенно не обольщался. Впереди справа появилось какое-то огороженное поле, не то футбольное, не то... А, да ведь здесь же лошадки водятся...
      Рыбак обогнал автобус, резко вывернул вправо и въехал на территорию конефермы. Припарковался на стоянке между двумя грузовиками. В зеркальце бокового обзора увидел, как, бешено сигналя, на трассе показалась "Газель" с шашечками такси и вдруг резко остановилась. Из нее выскочили двое мужчин, как-то суетливо озираясь по сторонам. Один - высокий и худой, другой коренастый.
      Снова слышался вертолетный шум. Коренастый выхватил из кармана телефонную трубку, что-то сказал в нее, а может, послушал и возбужденно затыкал в сторону конефермы. Они оба запрыгнули в "Газель", и та стала разворачиваться в его сторону. Рыбак окончательно удостоверился, что это за ним, и бросился к зданию.
      "Конно-спортивный центр Госкомспорта" - было написано возле входа на гранитной доске.
      Рыбак вбежал внутрь и, не дав опомниться изумленному вахтеру, перемахнул через турникет, пробежал по коридору, уверенно свернул налево. Когда-то он тут был частый гость. Так, теперь еще раз налево, тут был черный ход во двор... Рыбак остановился, растерянно обводя взглядом чистую стену, выкрашенную ровным зеленым цветом. Слишком много воды утекло, перепланировка...
      Что же делать?! Что же делать...
      А, есть еще один вариант!
      Он метнулся назад, добежал до развилки, взбежал наверх по лестнице, теперь направо, где же тут туалет? Вот он. Ну если и тут стену законопатили...
      Слава богу, окно было на месте. И всего-то невысокий второй этаж. Рыбак рванул на себя раму - и уже через десять секунд вставал с земли, отряхивая испачканные руки. Теперь он был отделен от Планерной улицы широким зданием конно-спортивной базы и двумя рядами высокого забора по бокам.
      Рыбак метнулся к конюшне.
      Первый же человек, которого он там встретил, невысокий дряхлый старичок, в старенькой, застиранной джинсовке и с бельмом на левом глазу, вцепился в него натруженными руками. Рыбак уже хотел ему двинуть локтем, да не успел.
      - Тоха, - как ни в чем не бывало сказал дед, - а я для тебя лошадь еще не приготовил. Вроде бы сегодня не твой денек, а? К "Европе" готовишься?
      - Семеныч, - едва сдерживая изумление, пробормотал Рыбак. - Семеныч... ты, это... Верно, сегодня не мой денек, но я все же покатаюсь полчасика. "Европа", - тут он выглянул на улицу: там пока было чисто, - ты прав действительно на носу. Мне бы такую лошадку, чтоб с ветерком...
      - Тогда бери Черепашку, не сомневайся. - Семеныч вывел из стойла невзрачный мешок с костями.
      Но Рыбак знал, что в лошадином вопросе внешность часто обманчива.
      Семеныч взял откуда-то седло, ласково погладил его и пристроил на Черепашку. Рыбак подумал, что он гладил седло так, как другой трепал бы щечку юной барышни, наслаждаясь нежностью кожи.
      Ему вдруг почудилась шумящая и болеющая публика за изгородью, респектабельные распорядители соревнований, вразвалку передвигающиеся кривоногие жокеи в разноцветных камзолах, разгоряченные лошади, звяканье подков, изредка ударяющихся друг о друга...
      Снова раздался вертолетный шум.
      Рыбак встряхнул головой и сбросил с себя оцепенение. Единственной реальностью была скорость, которую неумолимо развивала Черепашка.
      Вот она преодолела полутораметровый забор.
      Лошадь коротко вскинула задом и крутанула посреди скачка. Рыбак вылетел из седла и снова опустился в него лишь по чистой случайности.
      Почва под ногами для скачек была прекрасная - сухая и упругая глина, усыпанная хвоей. А вот для колес это было хуже, и слава богу, потому что откуда-то сзади вдруг вынырнула "Газель" и ринулась в погоню.
      Рыбак постарался пустить Черепашку поближе к деревьям и увидел: придется преодолеть еще одно препятствие.
      Канава была весьма серьезная, как в глубину, так и в ширину. Его лошадь взяла препятствие легко и играючи, выиграв у преследователей еще полкорпуса. Он вдруг понял, что недавний полусон-полубред, случившийся во время аварии, стал явью. Всадник дышал конским потом и сыростью вечерней хвои - сосновый бор соседствовал всей линии скачек. Но "Газель" как будто стала доставать его слева. Рыбак понял, что представляет собой слишком крупную мишень. Он сдавил бока своей лошади, еще выше привстал в стременах и тревожно оглянулся: долго с автомобилем тягаться было невозможно. Лесной массив заканчивался, и впереди плотной чередой шли маленькие, ветхие одноэтажные частные домики. Впрочем, кое-где среди них попадались вывески: "Ремонт обуви" или "Прием стеклотары".
      На лошади от "Газели", подумал Рыбак. На Черепашке...
      "Газель" почти догнала его, но сильно отклонилась вправо и теперь, развивая огромную скорость, пыталась срезать угол. Рыбак в два прыжка пустил лошадь галопом и в ту же секунду увидел боковым зрением, как из машины высунулся человек с пистолетом, который сжимал обеими руками.
      Рыбак подумал, что живет, вероятно, последние минуты. Что ж, лучше так, чем... Лучше в движении... Он взял лошадь в шенкеля и сделал усилие, которое передалось лошади, и они влетели в полутораметровый проулок между домишками.
      "Газель" въехала следом, но оказалась шире этого пространства. Грязнов успел нажать на спуск, но за долю секунды до этого "Газель" снесла груду кирпичей с углов двух домиков, которые обвалила себе на капот.
      В момент выстрела и удара в салоне все перемешалось. Дятла ударило о руль, Алину опрокинуло, Грязнова развернуло на сто восемьдесят градусов, а Комиссаров остался на месте, но именно он-то непостижимым образом и получил приличную долю нейтрализатора, законно предназначавшегося беглецу.
      "Газель" стала намертво. Двери были заклинены стенами проулка.
      Грязнов, осторожно подняв свалившуюся на пол Алину, глянул вслед удаляющемуся всаднику, потом - на отрубившегося Комиссарова, на вытирающего кровь со лба Дятла. И засмеялся.
      РЫБАК
      Вялое вечернее солнце на отлете освещало замедлившийся бег Черепашки. Миновав частный сектор, Рыбак представил себе, что доскакал до финишного столба и под воображаемые аплодисменты несуществующей публики остановил лошадь и спрыгнул на землю. Благодарно похлопал Черепашку по разгоряченной шее.
      - Спасибо тебе. Никогда не думал, что меня спасет пресмыкающееся. Только вот что теперь с тобой делать?
      Тут подошел лысоватый пожилой мужчина. Его за руку держал веснушчатый и рыжий пацан с неестественно длинной шеей.
      - Хочу-хочу-хочу-хочу-хочу-хочу! - не переставая, верещал он.
      - Сколько стоит покатать ребенка? - спросил мужчина. - Вот этого юного фаната парнокопытных?
      - Да! - начальственно пискнул длинношеий пацан. - Сколько стоит меня покатать?
      - Даром, - ответил Рыбак и сунул им в руки поводья. - Умеете? Только отведите потом ее в конюшни, на базу, тут рядом, на Планерной, знаете?
      Спустя полминуты Рыбак выскочил на дорогу и остановил первую же машину:
      - Какое метро ближайшее?
      ГРЯЗНОВ
      Они все еще стояли перед "Газелью", сделавшейся теперь стационарной штаб-квартирой, и почему-то не заходили вовнутрь. Ездить сама машина не могла, и с помощью эвакуатора ее собирались отогнать на подземную муровскую стоянку. Но пока еще средства спецсвязи из машины не изъяли, и Грязнов со товарищи вынуждены были ждать рядом.
      Алина вытащила из кармана раздавленный в лепешку во время аварии сотовый телефон. Внимательно исследовала степень повреждения и с некоторым даже удовлетворением запустила им в стену ближайшего дома.
      Комиссаров в хвост и в гриву разносил Дятла, сидевшего во время погони за рулем и сплющившего передок машины в блин. Алина поморщилась.
      - Мат имеет терапевтическое значение, - вполголоса заметил Грязнов. Вы как специалист в области человеческих душ должны бы это знать.
      - Человек пережил стресс, - возразила Алина Витальевна. - Дайте ему прийти в себя.
      - Какой стресс?! - возмутился Комиссаров. - Этот пацан - наемник, деточка. Он завалил больше людей, чем вы на похоронах видели! Дубина стоеросовая! - он снова набросился на молодого напарника. - Сколько раз предупреждал: не входить в комнату, пока не проверил, что там нет другого выхода! - И, не сдержавшись, Комиссаров закатил Дятлу оплеуху.
      Оплеуха, однако, не вышла, поскольку Дятел успел перехватить руку, дернуть ее на себя, подсечь Комиссарову опорную ногу и нанести ответный удар. Через несколько секунд они уже колотили друг друга так, что поднялось небольшое облачко пыли. Самое странное, что, несмотря на удары чудовищной силы, на противниках не было и малейших следов крови.
      Грязнов и Севостьянова сперва открыли рты, затем закрыли их и тоже вошли во вкус. Но по-своему. Грязнов сказал:
      - Ставлю десятку на Федю. Как пить дать сделает этого парня.
      - Ставлю двадцатку на Лешу, - возразила профессиональный психолог. Он моложе, и если продержится ближайшие пять минут, то победит.
      Это не было похоже на серьезную злую драку, скорее - на спарринг. Но поблажек друг другу бойцы не давали и действовали абсолютно серьезно.
      Вот Комиссаров сделал короткое обманное движение левой рукой, но Дятел успел среагировать, понял, что его ожидает атака справа, и пошел впротивоход, но нарвался на левый кулак, врезавшийся ему под вздох. И рухнул на колени, успев получить еще одну затрещину - сверху и по диагонали - в челюсть.
      Падая окончательно, он подцепил Комиссарова за левую голень, другой рукой врезал ему по правому колену и еще двумя косыми ударами в печень, проведенными с интервалом меньше чем в секунду, отбросил на пару метров.
      Тут же они оба вскочили на ноги, и Комиссаров, кружась вокруг более молодого напарника и два раза подряд доставая его в голову, поучительно приговаривал:
      - Держи дистанцию, мерзавец, кому говорю, дистанцию держи!
      Тут из "Газели" раздался писк, и Алина Витальевна устремилась вовнутрь. А через минуту выглянула с несколько обескураженным видом:
      - Целых три сообщения. Во-первых, спецназовцы лошадь нашли. Спрашивают, что с ней делать. Наверное, думали, что мы будем ее допрашивать. Во-вторых, дважды, на станциях метро "Речной вокзал" и "Парк культуры", бдительные постовые задержали подозрительных, как им показалось, субъектов в коротких штанах. Описание субъекта полностью совпало. В обоих случаях субъект вырвался, запрыгнул у постовых перед носом в поезд - и был таков. И наконец, в-третьих. В лесу, в километре от места крушения локомотива, на дереве нашли наручники и цепи, судя по номерам, принадлежавшие зеку, которого мы не брали в расчет и считали погибшим.
      Драчуны, и старый и молодой, как по команде опустили руки и посмотрели на своего шефа.
      - Только не говорите, что это Рыбак, - попросил Алину Грязнов.
      Севостьянова вытаращила глаза и призналась:
      - Описания подозрительного субъекта, которые дали постовые в метро, полностью совпали с внешностью Антона Рыбака...
      Грязнов сплюнул с досады и вытащил сигареты.
      - Ну это ладно. А как мы смотрелись? - едва ли не хором спросили драчуны, переводя дух.
      - Хуки и апперкоты были что надо.
      - Крюки - тоже. Холифилд с Тайсоном просто отдыхали, продемонстрировала знание предмета Алина Витальевна. - А как вы догадались насчет Рыбака?
      Комиссаров отправился к криминалистам за результатами экспертизы, а остальные залезли в машину. Самое время было выпить что-нибудь согревающее.
      - Я не догадался, - сказал Грязнов. - Я просто хотел, чтобы это был не он.
      - Чем же он так плох?
      - Напротив, он слишком хорош. Разве вы о нем никогда не слыхали?
      - Увы.
      - Это... знаменитый спортсмен. Пятиборец. Олимпийский чемпион Сеула. Многократный чемпион мира и всего, чего можно. А потом - крупный спортивный функционер. До ареста и суда - президент футбольного клуба "Буревестник".
      Алина по-детски округлила глаза.
      - А почему вы раньше об этом не говорили, Вячеслав Иванович?
      - А зачем? - Грязнов затушил сигарету, сделав всего пару затяжек. Один из спортивных кумиров восьмидесятых. Грустно это как-то. Я думал, что, может, он остался в автобусе. Хотя, когда узнал, что Рыбак был одним из пяти зеков, двое из которых сбежали... Кстати, еще нужно выяснить, каким это образом были нарушены законы арифметики и три плюс три получилось пять. Мы же точно знаем, что арестантов было пятеро. Очень трудно предположить, что Рыбак, освободившись от сковывающего железа, умчался в лес, забросил его на дерево, а затем вернулся и запрыгнул в догоравший автомобиль. Значит, в арестантском автобусе был кто-то еще. Надо выяснить это у Чичибабина.
      - Как странно... - сказала Алина Витальевна. - Знаменитый спортсмен, удачливый бизнесмен, приговорен к пожизненному заключению. Убил свою жену.
      - Чего в жизни не бывает, - философски протянул Леша Дятел.
      - У нас тут команда стопроцентных холостяков, так что понять все эти тонкости семейной жизни, конечно, сложно. Но дело не в этом, а в его спортивном прошлом, - сказал Грязнов.
      - То есть?
      - Еще раз повторяю, он был пятиборец.
      - Пятиборье - это что-то из легкой атлетики?
      - Не совсем. В легкой атлетике есть десятиборье. А в пятиборье из нее - только бег. Остальные виды - плавание, стрельба, фехтование и конкур, верховая езда, в общем.
      На некоторое время воцарилось молчание. Члены группы переваривали сказанное. Наконец у Севостьяновой в глазах появился блеск, а на лице явственно проступило изумление:
      - Боже мой! Да ведь это же...
      - Бег, плавание, лошади - это все те способы, какими он от нас уходил.
      - Единственное утешение - что мы проиграли олимпийскому чемпиону, сознался Дятел.
      - Остались еще фехтование и стрельба, - мрачно напомнил Грязнов.
      Остальные содрогнулись. И полезли в уже ставшую привычной "Газель" отдыхать.
      - Стоп! - воскликнул Грязнов, - принимая от Севостьяновой очередную чашку кофе. - На каких станциях видели подозрительного типа? На "Речном вокзале" - это ближайшая к тому месту, где мы его упустили. И на "Парке культуры"? Какой был между этим интервал?
      - Около получаса.
      - А "Парк культуры" - радиальная?
      - Да.
      - Я знаю, куда двигался Рыбак. На станцию "Спортивная". В Лужники. Он поехал на футбол.
      - Куда?! - не поверила Алина.
      Дятел благоразумно промолчал.
      - Сегодня важный футбольный матч, - терпеливо, как ребенку, объяснил Грязнов. - Наши играют с немцами. А "Буревестник" - это же любимое детище Рыбака.
      - Ну и что?! Значит, по-вашему, зек, чудом вырвавшийся на волю, побежит смотреть, как два десятка идиотов пинают мяч?!
      Теперь уже промолчал Грязнов, зато высказался Дятел:
      - Не двадцать, а двадцать два. Просто женщина этого не поймет.
      - Кроме того, в Лужниках будет тысяч пятьдесят народу, не меньше. Искать его на трибунах - все равно что иголку в сене. Нужно немедленно послать туда наш спецназ, кроме того, оповестить лужниковские службы безопасности, размножить фото Рыбака, чтобы на каждом контроле его пасли. А сколько до начала матча? - спохватился Грязнов.
      - Полчаса. Успеем ли?
      - Размножить фото, пригнать спецназ, взять под контроль все входы.
      - По крайней мере, сделаем еще одну попытку.
      Алина с сомнением покачала головой и сказала:
      - Ладно, мне нужно позвонить.
      Сделав свой звонок, она присоединилась к начальству. Начальство, то есть Грязнов, разговаривал с кем-то из администрации в кабинете на первом этаже конно-спортивной базы. Немолодой нервный мужчина с длинным красноватым лицом бегал перед своим столом взад-вперед и старался не смотреть в глаза Грязнову. Который сидел перед ним и пил свой вечный кофе.
      - Ну так что теперь? Арестуете вы его теперь, что ли? Когда какие-нибудь гангстеры грабят банк, вы потом обвиняете кассира? справедливо возмутился нервный хозяин кабинета.
      - Да мне вообще-то без разницы, - согласился Грязнов. - Но зачем же вы держите его на работе? Сами ведь сказали, угнали ценную скаковую лошадь. Сколько она может стоить?
      - Тысяч пятьдесят, не меньше, - сказал нервный.
      - Вот видите. - Заметив недоумение Алины, Грязнов объяснил ситуацию: Тутошний сторож любезно предоставил нашему беглецу лошадь и даже оседлал ее, совершенно добровольно, представляете?.. Да просто выжил старик из ума.
      - Да неправда, неправда! - запротестовал нервный. - Семеныч работал служителем на ипподроме и у нас всю свою жизнь. Нет в России такого чемпиона, которого бы он не обслуживал. И Рыбака, естественно. Жена у деда умерла, дети-внуки за границей, так что он у нас почти на пансионе, даже ночует часто. А зарплата маленькая - так ему уже никаких денег особо и не надо. Лошади - это вся его жизнь. Просто у него глубокий склероз. Вот ему и показалось, что Рыбак - действующий спортсмен.
      - У него склероз, а у вас - маразм, - проворчал Грязнов. - Пошли отсюда. Ищите теперь сами свои четвероногие пятьдесят тысяч баксов.
      В эту секунду зазвонил телефон. Нервный взял трубку и через пару секунд жестом попросил Грязнова и Алину задержаться:
      - Все в порядке. Лошадь вернулась!
      - Неужели сама пришла? - удивилась Алина. - Как собака?
      - Нет, мне сказали, что на ней приехал какой-то рыжий шкет. С дедушкой. Желаете посмотреть?
      Алина и Грязнов растерянно уставились друг на друга, и наконец Вячеслав заметил:
      - Не думаю, чтобы он успел так сильно измениться.
      РЫБАК
      Дождик то накрапывал, то прекращался, но в целом погода для футбола была идеальная. Не жарко, не холодно, а при наличии хорошего газона и приличного числа болельщиков лучшего и желать не надо.
      Лишний билет спрашивали уже на выходе из метро, несмотря на то что до стадиона был еще добрый километр.
      Рыбак постарался сразу же затеряться в динамичном людском потоке, реально отдавая себе отчет в том, чем эта затея может для него кончиться.
      Он постарался припомнить, когда же последний раз пытался купить билеты с рук, и вышло, что никогда. В детстве со сверстниками он проникал на матчи любимой команды любыми доступными средствами, но всегда - бесплатно. Позже, когда он уже был действующим спортсменом, на живой футбол далеко не всегда находилось время. Ну а когда находилось - знаменитому пятиборцу попасть на любой матч ничего не стоило. Так что, честно говоря, экс-президент футбольного клуба понятия не имел, как и, главное, где продают билеты с рук.
      Но вот какой-то шкет как бы невзначай продемонстрировал веером разложенную пачку.
      - Есть еще? - глупо спросил Рыбак.
      - А то, - ломающимся голоском ответил шкет.
      - Сколько стоит?
      - Четыреста.
      Это было по минимуму раз в шесть больше официальной цены.
      - Тогда проваливай, мужик, смотри себе по ящику на халяву.
      Рыбак достал деньги и подумал, что не худо бы на всякий случай оказаться как можно дальше от скамейки "Буревестника", от его ворот.
      - Ну чего думаешь? - возмутился шкет. - Выбирай скорей.
      - Мне бы со стороны ворот "Баварии", - пробормотал Рыбак. - Да ведь как узнаешь, где чьи ворота, до жеребьевки...
      - Надеешься увидеть, как "Буревестник" фрицам насует голешников? Законное желание. Бери на юго-восточную трибуну - не прогадаешь.
      Двадцать минут спустя, проглотив пару хот-догов и бутылочку темной "Балтики", да еще купив и напялив поглубже "фирменную" бейсболку с надписью "Burewestnik", Рыбак вместе с оптимистичной людской, а по преимуществу мужской массой подтягивался к одному из подъездов Лужников.
      Очередь через контроль проходила медленно, болельщики нетерпеливо переминались на одном месте. За десять минут продвигались на пять метров. Обменивались прогнозами на предстоящую игру. Все они были слегка сумасшедшими, поскольку в реальное превосходство "Буревестника" над закаленными немецкими профессионалами мало кто верил. В ход шли свежие спортивные анекдоты, сплетни. Рыбак просто наслаждался этим. Он знал, что пока находится посреди этого многотысячного болельщицкого пирога, сдавленный боками фанатов любимой команды, добраться до него будет ох как не просто. И эти счастливые мгновения следовало длить до невозможности.
      Трепались обо всем на свете. Болтали об экстравагантном Президенте Коми и его любимой команде "Восход".
      - И тут он говорит своему тренеру: "Или я прекращаю вас финансировать и всех отправлю вкалывать на завод, или давайте радуйте народ - выходите в высшую лигу. Я взял, говорит, на себя все финансовые обязательства, а они обязательство выиграть чемпионат". И вышли ведь...
      - Вот так и со сборной надо бы...
      - За победу над "Буревестником" все игроки должны получить орден "Герой Коми" и двадцать тысяч долларов...
      - Да ну, "Восход" - это же не немцы, их "Буревестник" разделает под орех... В первом круге было 4:1...
      - Так то в первом. А теперь, без Бруталиса-то?!
      - А что Бруталис?! Только и может с точки бить...
      - Это Бруталис-то?!
      - У брательника жена родила на той самой минуте, когда Бруталис этим "комикам" со штрафного вколотил четвертый банан. Метров с тридцати!
      - Хе-хе... Кого родила-то?
      - Сына. Я говорю ему, назови Брутом - в честь такого события...
      - Хе-хе...
      - А он: нет, говорит, пусть лучше будет Даздрапоб! В честь такого события. Представляешь - "Да здравствует победа "Буревестника"...
      - Что, правда, что ли, так назвал?!
      - Передумал... Жена чуть глаза не выцарапала...
      - Ваш билет... ваш билет... Да ты что, заснул?! - Рыбака пихнули в бок.
      Он торопливо вытащил билет из портмоне Патрушева и двинулся с ним к контролершам. И тут ему стало нехорошо.
      За спинами двух прожженных теток, лущивших семечки практически без помощи рук, маячили два омоновца, и, кроме того, к ним направлялся еще один - серьезный и плечистый штатский.
      Рыбак невольно оглянулся: бежать было некуда. Он почувствовал себя в ловушке. Силы, чтобы сопротивляться судьбе, были окончательно исчерпаны.
      - Ну-ка, ну-ка, - пробормотала первая тетка.
      - Ну-ка дай-ка, - добавила вторая, забрав у нее билет Рыбака.
      Омоновцы тем временем внимательно разглядывали его обладателя.
      - Из той же серии, - сказала первая тетка.
      - Опять фальшивый, - провозгласила вторая.
      - Как - фальшивый? - не понимая смысла этих слов, пролепетал Рыбак.
      Омоновцы взяли его под руки.
      - Известно как, - сказали тетки-контролерши, - под ксероксом сделанный. Следующий!
      Омоновцы отвели Рыбака в сторонку и угрожающе поинтересовались:
      - Где билет брал, мужик?
      - Так ведь... Тут за углом...
      - И много заплатил?
      - Четыреста, - честно признался Рыбак.
      Омоновцы присвистнули и с жалостью посмотрели на этого простофилю.
      - Ладно, замнем, вали отсюда.
      В этот момент омоновцев подозвал серьезный и плечистый штатский. Рыбак, еще не слишком веря, что счастливо отделался, двинулся в указанном направлении. Выходит, не слишком оперативно работают московские менты.
      Рыбак хлопнул себя по лбу. Ведь для таких безбилетных фраеров, как он, экран на свежем воздухе устанавливают. Вон с той стороны должен быть...
      ГРЯЗНОВ
      Грязнов только что по телефону допросил двух омоновцев с Лужников. Эти растяпы задержали Рыбака, потому что у него был фальшивый билет, но потом отпустили. И буквально спустя минуту от своего начальства получили фото Рыбака с приказом немедленно хватать всех, кто хоть отдаленно его напоминает. Но, конечно, Рыбака уже и след простыл. По словам омоновцев, билет купил, изрядно за него переплатив. Выходит, беглец уже при деньгах. Ему кто-то помогает?
      Снова запищал телефон. Севостьянова сняла трубку и обрадовалась.
      - Привезли конвоира, который сопровождал зеков, - сообщила она. Чичибабина. - Где будем допрашивать?
      Грязнов увидел крупного мужчину с залихватскими усами. Действительно, где допрашивать этого Буденного? Надо дать Федору возможность поработать...
      - Лучше прямо здесь, в машине, - читая его мысли, предложила Алина.
      - Как вы объясняете, что один из заключенных погиб не во время аварии, а от огнестрельного ранения? - рявкнул Грязнов.
      - Что же тут объяснять, - пожал плечами Буденный-Чичибабин. Когда автобус перевернулся и я наконец пришел в себя, то увидел, что этот толстяк уже выбирается наружу. Бежать, значит, пытается. Инструкция на этот счет однозначная. Тем более это зек был. Я предупредил его, он не реагировал и продолжал... продолжал это... свои противоправные действия, вот. И я открыл огонь на поражение.
      - Изъясняйтесь проще, - предложила Алина. - Нормальным бытовым языком. Можете?
      - Значит, толстяк по фамилии Бондарь оказался самым проворным? уточнил дотошный Дятел.
      - Выходит, так.
      - Как вы полагаете, это было стечением обстоятельств или он планировал побег? - спросила Алина.
      - Это что, перекрестный допрос? - Чичибабин обвел взглядом всех троих. - Ну ладно, как хотите. Так что вы там спросили? А... Не-а, случайность вышла, какой там план. Кто же мог знать, что нас на трассе так занесет?!
      - К этому мы еще вернемся. Как отреагировали остальные заключенные на ваши действия? - спросил Грязнов.
      - Известное дело, набросились на меня.
      - Что, все одновременно?
      - Послушайте! Не сбивайте меня с толку. Я и так еще не в себе. Значит, набросился один, и я его двинул прикладом...
      - Кого именно?
      - Да что же я, помню, что ли?! Может, мне надо было сперва записать его номер или имя, а потом защищаться?!
      - А что в это время делал ваш напарник?
      - В отключке пребывал, счастливчик, - усмехнулся Чичибабин.
      - Ладно. Теперь о трассе. Почему машина потеряла управление?
      Чичибабин пожал плечами:
      - Скользко... И встречный какой-то тип, лихач, из-за поворота выскакивал. Наверное, наш шофер срезал угол, чтобы проскочить. Ну и проскочил. Только к парапету так занесло, что не вырулил.
      - Какая машина на вас выскакивала, можете вспомнить? - Дятел внес свою лепту.
      - Шутите?
      - Легковая, грузовая?
      - Легковая... - Чичибабин пожевал нижнюю губу. - Или грузовая? - И через паузу добавил, словно про себя: - А может, автобус...
      - Что-то необычное этому предшествовало? - настаивал Грязнов. Поведение заключенных? Они разговаривали между собой?
      - Да нет вроде, это у нас не слишком поощряется. Хотя, конечно, в дороге не запрещено разговаривать.
      - По-моему, ваши поощрения или выговоры зекам, получившим такие сроки, должны быть до фени.
      - И то верно.
      - А где ключи от наручников? Покажите мне их, - Грязнов уверенно протянул к усатому руку. - Или вы их сдали оперативникам? Но я что-то не получал таких сведений.
      - У меня... их нет.
      - Вот как? И где же они?
      - Я... не знаю. Наверное, остались у напарника.
      - У какого напарника? - мягко уточнила Алина. - У вашего напарника?
      - Ну да, - снова обрел уверенность Чичибабин. - У Борьки.
      - Согласно правилам, ключи должны быть у начальника конвоя. Как же так получилось?
      - Согласно правилам, - вдруг выпалил Чичибабин, - автобус должен был идти со скоростью, не превышающей восемьдесят километров в час!
      - Вот как, - деланно удивился Грязнов. - А разве ваш водитель нарушил инструкцию?
      - Да, и когда я это заметил, было поздно. Вы посмотрите тормозной путь!
      - Вы отлично знаете, что шел проливной дождь, какой может быть тормозной путь?! - возмутился Дятел.
      - Ты, сопляк, меня не учи! - взорвался Чичибабин. - Тебя там не было! Думаешь, большая лафа - головорезов возить?! Шиш с маслом, тоже мне внутреннее расследование. Кина, что ли, американского насмотрелся?!