Инстинкт бойца

Ведь диверсанты - люди Вахи Бараева, который и представляет эту диаспору. Это раскол, причем полный. Бараева в этом случае уберут свои же, а мы постараемся, чтобы его место занял нужный нам человек. Бараева можно убрать обычным способом, но этот вариант - обратный расколу, и нам невыгоден. Теперь вернемся к проблемному вопросу о территории соседнего государства. В случае неудачи есть общие "смягчающие вину" обстоятельства, ведь нападение было на преступную базу. Момент важный, и обе стороны - и азербайджанская и наша - постараются это дело замять.
      Полковник терпеливо выслушал Постнова, которому словно доставляло удовольствие высказываться по-чиновничьи вычурно и длинно.
      - За два дня не получится, Николай Григорьевич. Как вы правильно заметили - это скандал, и он не минует ушей самого Марковцева. Вот тогда вся операция полетит к черту. Наш с вами главный черт скроется, а группа диверсантов самораспустится.
      "Господи, - подумал Эйдинов, - откуда я выкопал это слово? Сбиваюсь на Постнова?"
      - В этом случае, - продолжил он, - нам придется не то что отлавливать, а обезвреживать преступников. А каждый из тринадцати - диверсант не по паспорту, а по стилю жизни. Еще нужно учесть факт, что к тому времени, не исключаю, они получат полный комплект вооружения: автоматы и по десять рожков к ним, гранаты и мины направленного действия. Я уж не говорю о пистолетах и ножах. Они Кремль возьмут с таким вооружением! Так что максимальный срок раскрутки - двадцать четыре часа.
      - А без Марковцева операцию провести нельзя, - Постнов кивнул, соглашаясь. - Он человек Бараева и должен быть впоследствии опознан.
      - Не только, - уточнил Эйдинов. - Марк единственный человек, способный контролировать бойцов, хотя в данной ситуации говорить о контроле глупо. Другой вопрос, доверяю ли я ему полностью.
      - Что он собой представляет? - спросил Постнов. - Я изучил досье, но расскажите своими словами.
      Прежде чем ответить, полковник немного помолчал.
      - Сергей - странный человек, но, несомненно, способный и талантливый. Он натаскан и очень умен. Можно опасаться лишь его откровенного перехода на азербайджанскую либо на чеченскую сторону - в подобном случае операция, конечно, сорвется. Но в это я мало верю. Еще он авантюрист по натуре, Эйдинов вернулся к характеристике своего агента, - человек азартный, у него свои счеты с чеченцами, из-за которых он угодил за решетку.
      - Теоретически кто-то из диверсантов может остаться в живых? поинтересовался посредник.
      Полковник покачал головой:
      - Вряд ли, но надежда выбраться будет жить в каждом. Когда они поймут, что не могут рассчитывать на поисково-спасательный транспорт, что мы их бросили, они будут биться насмерть. Не останется среди них и раненых. На боевых операциях у диверсантов существует жесткий закон, на плечах никого с собой не попрут. Мне рассказывали, как это делается, со словами: "Для меня ты бы сделал то же самое".
      - А как обстоят дела с майором Казначеевым? - спросил Постнов.
      - У Казначеева не будет возможности связаться с Давлатовым, поскольку тот отправится в это время в Азербайджан. Ротный может связаться лишь с майором Тавровым. Но из-за того, что разведгруппа не отвечает на вызов по радио, отменять "съезд" на чеченской базе никто не будет.
      - Вы проинструктировали Скумбатова?
      - Да, Николай Григорьевич, через своего агента.
      17 декабря - это будет воскресенье - расчет Скумбатова по распорядку идет в рейд - как обычно, на два-три дня. Лейтенант доложит майору Казначееву, что постоянно идет сбой на связи и он не может выявить причину. Поскольку рейд носит плановый характер и в него не включена встреча с Давлатовым, беспокоиться Казначееву нечего. А диверсантов тем временем мы перебросим вертолетом в Дагестан. И уже непосредственно на границе с Азербайджаном они начнут рейд. Спустя сутки мы возьмем и Казначеева, и Таврова.
      Покивав головой, Постнов похвалил и себя, и Эйдинова, и генерала Прохоренко, который не проронил ни слова и находился в кабинете полковника в качестве наблюдателя:
      - Я бы сказал, что к работе все мы подошли творчески и грамотно.
      И самодовольно подумал: "Большая политика требует больших жертв. А тут можно обойтись малой кровью".
      Глава 12
      Вынужденные меры
      37
      16 декабря, суббота
      Марк вернулся из командировки усталым. Тягостное впечатление от увиденного незримо присутствовало и при встрече с Катей Скворцовой. Больше всего бередили душу воспоминания о лейтенанте Скумбатове, человеке незаурядном, принявшем сильное решение. Также, как и Витя Заплетин, который не выходил у Марка из головы.
      - Привет, Катя. Как там Шмуклер?
      Скворцова дольше обычного задержала взгляд на Сергее:
      - С ним все в порядке, ведет себя смирно, не пристает.
      - А почему таким загробным голосом?
      Она помедлила, прежде чем сама задала вопрос Сергею.
      - Помнишь, на этом самом месте я говорила тебе, что хочу остаться в списках живых?
      - Помню.
      - Теперь я желаю этого и тебе. Несмотря ни на что, - раздельно произнесла она.
      "Несмотря ни на что". А ее печальные и в то же время обеспокоенные глаза дополняли: "Я знаю что-то важное, но не могу сказать". Глаза призывали Сергея прочесть ее мысли.
      - Ты вернешься, и мы...
      Она запнулась, дав возможность Марковцеву перебить ее. Он не хотел ее обидеть, но ему нужно было все выяснить до конца. После его слов она повернется и уйдет, но если она была искренна, то все же окликнет его. В противном случае он сам добьется продолжения разговора.
      - А ты кто, королева Марго, чтобы ставить мне условия? Во-первых, я еще подумаю...
      - Идиот! - она оттолкнула его и пошла прочь. Потом обернулась.
      "Ну вот и хорошо, - подумал Марк, - я оказался прав".
      - Скотина! - донеслось до него.
      Вариант номер два.
      Он догнал девушку в конце коридора и взял за плечи. Удивительно быстро менялось ее настроение. Напряженные плечи Кати тут же расслабились и скользнули по горячим ладоням Сергея, когда она медленно повернулась к нему.
      Чувственные ноздри Марковцева втянули легкий запах ее духов, дезодоранта и слабый, едва различимый запах пота; и он оказался "его" запахом, притягивающим и дурманящим, запахом "его" женщины.
      Они стояли напротив кабинета, который она делила с Петровым и пожилым оперативником по фамилии Свиридов, и оба разом повернули головы на звук открывшейся двери. На пороге стоял Петров. Майор хмыкнул, бросил "пардон" и снова исчез за дверью.
      - Сергей, - прошептала Катя, - если ты предашь меня... мне конец, понимаешь?
      Она быстро открыла папку, которую держала в руках, теперь уже проклиная себя, что не сделала этого раньше. Она все подготовила, и даже раньше этого дня могла передать Марковцеву исписанный мелким почерком лист бумаги. Но боялась. В случае неудачи к ней применят стандартный способ устранения агентов.
      В руку Сергея скользнул сложенный вчетверо лист бумаги. Расчетливым движением он незаметно отправил его в карман.
      - Сделай так, чтобы меня не подставить под удар, - шепнула Катя. В ее глазах все еще стоял испуг. - Когда-то ты выручил меня, теперь моя очередь.
      Марк вплотную приблизил к ней свое лицо, продолжая сжимать ее плечи.
      - На кого ты работаешь, Катя? Ты прослушиваешь разговоры Эйдинова - не спрашивай, откуда я узнал. Мне важно знать другое: на кого ты работаешь? Иначе я не смогу качественно вывести тебя из-под удара.
      "Ей бы уехать, скрыться на время, - подумал Марк, - но отъезд и будет означать ее предательство".
      - На кого, Катя? На Прохоренко?
      Энергичный отрицательный жест.
      - Нет. Выше.
      Сергей выругался.
      - Черт! Конкретную фамилию можешь назвать?
      - Тогда мне сразу конец. И я не дождусь тебя.
      - А ты хочешь дождаться?
      - Очень...
      - И я хочу. Поэтому назови мне имя человека, на которого ты работаешь, его место работы и должность. Это важно, - торопил он девушку.
      - Хорошо. - Скворцова на секунду прикрыла глаза. - Это Постнов Николай Григорьевич. Он бывший офицер ФСБ, работает на Совет безопасности - готовит законопроекты и курирует наше ведомство. Его офис находится на Арбатской площади, 1.
      "Вот и все, - подумала Катя, - теперь отступать действительно некуда".
      Марк притянул ее к себе. Губы у Кати оказались горячими и мягкими. Она коротко ответила на поцелуй и отстранилась. И тут же, не оборачиваясь, прошла к себе в кабинет.
      38
      Азербайджан, диверсионная школа Рустэма Давлатова
      Поздно вечером, после шестнадцати часов изнурительных работ, заложников проводили под конвоем не в зиндан, расположенный в подвале кухни, а в здание склада, одного из трех в расположении учебного центра. Его боевики приспособили под подобие отстойника: в нем дожидались отправки на родину наемники, чей контракт закончился, чтобы они не мешали общему ритму учебного центра. Сейчас таких насчитывалось не больше двух десятков, и их перевели в казарму "Джафаль-лагеря".
      - Говорить вполголоса, - формально предупредил пленников начальник караула Ашур Хейкаль, араб по происхождению. Даже в подвале заложники переговаривались шепотом. - Спать на кроватях, - последовало очередное распоряжение араба.
      Ашур запер дверь и выставил шестерых караульных с овчарками.
      Прежде чем отвыкшие от коек тела заныли и заскрипели в унисон с панцирными сетками, пленники поужинали. Теперь стало понятно, кому именно двое из них около часа назад принесли еду: себе. Не какие-то отбросы, а настоящий харч: картошка-пюре, гуляш из баранины, белый хлеб.
      - С чего бы это? - тихо и настороженно спросил исхудавший, с фиолетовым от побоев лицом рядовой 42-й мотострелковой дивизии Андрей Яковлев.
      В помещение свет от прожектора проникал через окно над дверью. По наитию ребята сгрудились в темном углу. Яковлев высказал мысль о том, что готовится их освобождение, возможно, крупный обмен, которому способствовала операция силовых подразделений ФСБ и МВД. И обнадежил:
      - А что, взяли наши боевиков и договорились с Давлатовым.
      - Угу, - мрачным голосом отозвался сержант внутренних войск Ватрушев, который провел в плену больше года. - Поэтому нас и откармливают как свиней. Кому нужна эта показуха?
      - Не знаю, - Андрей пожал плечами.
      - Глотки нам перережут, как Сереге, Юрке Медведеву... А кормят, чтобы кровищи было побольше.
      Пленники притихли, задумавшись. Они терпели все унижения, нестерпимые побои и надеялись на чудо. Все же надеялись. Хотя заложников редко освобождали на территории Чечни, что уж говорить о другой республике. Вася Кротов повесился поплмесяца назад прямо на глазах у товарищей. И никто не удерживал его, такое правило, что ли, сложилось у пленников. Кротова насиловали каждый день - негры, арабы, китайцы, латыши. Последнее, что он сказал, перед тем как затянуть на шее порванный вдоль рукав гимнастерки: "Пацаны, только не развязывайте".
      Безнадеги в глазах Андрея Яковлева было не меньше, чем у его товарищей, она противоречила душе, просящей чуда, и проскальзывала в интонациях солдата. Что это за день Аль-Канун, о котором они часто слышали в последнее время? Вахид Яфаров, татарин по национальности, знавший немного арабский язык, перевел его как День Очага, арабское название декабря.
      День Очага.
      Не к нему ли готовят пленников?
      Аль-Канун приходился на день, когда по неведению куратора военной контрразведки должна была кануть в небытие и эта группа смертников.
      39
      17 декабря, воскресенье
      В эту ночь Сергей не сомкнул глаз. Он глушил кофе и курил одну сигарету за другой. Марк анализировал возникшие проблемы, главная из которых для него была - уберечь Катю Скворцову. Другая задача - показать не зубы, а клыки. Марковцев считал себя мстительным, он мог разыгрывать беспечного человека, но внутри оставался хищником. Он принял условия игры, которые ему навязали без его ведома, он пройдет до конца, но тем хуже будет противной стороне. Против него играли нечестно, и он обязан ответить соответственно. Он вернется из ада, куда его посылают согласно его агентурной кличке.
      Наутро он уже знал ответы на большинство вопросов. Исходя из простой логики, Катю можно вывести из-под удара одним лишь способом - подставив под удар другого. Такая кандидатура у Сергея была.
      В девять ровно он вошел в кабинет Эйдинова. Воскресенье. Но профильный отдел накануне операции не может позволить себе ни часа отдыха.
      - Владимир Николаевич, сегодня я вам нужен?
      "А что?" - кивком головы спросил полковник и при этом, как всегда, насторожился.
      - Хочу встретиться с дочкой, - объяснил Сергей. - Если бывшая жена позволит, останусь у них на ночь. Адрес у вас есть.
      - Что за спешка, не пойму?
      - Риск большой, шеф. Сами понимаете, на что идем.
      - Они в Люберцах живут?
      Сейчас даже от ответа на простой вопрос зависело многое. Скажет Сергей: "Да, в Люберцах", и в груди этого полукровки зародится подозрение. И Сергей остался верен себе.
      - Вы у меня об этом спрашиваете?
      Еще до поездки в Чечню Марковцев предпринял было попытку уточнить кое-какие детали операции, неубедительной показалась отговорка о тайном соглашении российской и азербайджанской сторон замять дело о диверсионном акте, хотя, конечно, замнут, тут долго думать не надо. А вот как делить лавры? Кто-то ведь должен примерить венок победителя? Лавры были, и были они такие же скрытые, как и сама операция по уничтожению базы. Только достанутся они российской стороне, а азербайджанская за свои деньги будет покупать венки в похоронном бюро, чтобы возложить их на могилы убиенных террористов. Так не бывает, это армянский баланс.
      Когда Сергей пробежал глазами Катину подробную записку, все встало на свои места. Нечто подобное он предвидел, даже умозрительно стал на место ответственного за проведение операции.
      Марковцев не стал ставить "зачет" разработчикам операции - при таком раскладе, как запачканная кровью разведгруппа и бежавший из мест лишения свободы преступник, связанный с главой чеченской диаспоры в Москве, он предложил бы то же самое. Но перестраховался бы. Чего не сделал милый сердцу Эйдинов и иже с ним. Кто знает, может быть, полковник вспомнил слова Сергея о том, что из его дерзкого побега он сможет выжать максимум полезного, и поделился с куратором из Совбеза.
      Сергей заглянул в кабинет Петрова. На месте были все его обитатели. Нарочито сухо кивнув Кате, он незаметно подмигнул майору и обнаружил на его остром личике подобие улыбки. Они поняли друг друга каждый в меру своей испорченности. Марк поманил оперативника и вышел из кабинета.
      - Ты только не распространяйся, Толян.
      - Да мне все равно. Пользуйся на здоровье.
      - Но-но! - Сергей погрозил ему пальцем.
      Все, что он должен был сказать дальше, трогало его за живое и касалось мертвых. Он в очередной раз вспомнил кабинет замначальника колонии по режиму, где получил известие о смерти отца.
      - У меня к тебе конфиденциальная просьба, Толя. Ты ведь знаешь, что мой отец умер. А я так ни разу и не был на его могиле. Даже не представляю, где он похоронен. Мне некогда, сейчас я уезжаю, а потом вообще времени не будет. Ты бывший мент, тебе и карты в руки. Сделаешь?
      - Ладно, я узнаю.
      - Спасибо. И сразу позвони мне. Если меня не будет, оставь сообщение на автоответчике.
      Теперь, после знакомства с Катиной запиской, Марк понимал все. Почему ему дали полную свободу, машину и отдельную однокомнатную квартиру, закрепленную за Управлением. Дали на время. На очень короткий срок.
      Марковцев заправил полный бак бензина, купил бутылку водки, две красивые пунцовые розы и взял направление на городок Климов Московской области, где провел без малого двенадцать месяцев за колючей проволокой.
      Как и во время побега из колонии, Марк устал, он просто выбивался из сил. А впереди его ждала бессонная ночь, за ней - очень трудный, наверное, решающий день. Сергей часто и убедительно опровергал поговорки и крылатые изречения, вот и очередную - "Коней на переправе не меняют" - собирался переосмыслить.
      Глава 13
      Возвращение к родным пенатам
      40
      Москва, 18 декабря, понедельник
      Поспав от силы два часа, Сергей появился у Андрея Столярова ранним утром. Пересохшие губы агента ГРУ, его помятое лицо и водочный перегар, смешанный с кислой атмосферой вчерашнего застолья, сказали Марковцеву, что с "клиентом" придется повозиться.
      - Что-то случилось? - спросил Столяров, не видевший Марка с того самого дня, когда на этом самом месте Сергей застрелил Игоря Михеева, а после в течение восьми часов допрашивал самого Столярова, не давая тому продыху; и по глазам Марковцева видно было, что он, не задумываясь, спустит курок пистолета.
      Однако гудящая с похмелья голова с опозданием, но все же припомнила и вторую встречу, где в том же сером помещении на него снова насели Марк и тощий оперативник. Именно в тех мрачных стенах Андрей без труда догадался, зачем его по несколько раз заставляют повторять одно и то же.
      Но первая встреча напрочь заглушила вторую, потому что после нее не пришлось избавляться от трупа в квартире и отскабливать от пола и стен мозги товарища.
      - Да, случилось, - ответил Марк, копируя уже президента страны: "Все пропало: гипс снимают, клиент уезжает". Ты один?
      - С телкой.
      - Гони в шею. И быстро, - поторопил Марковцев, - время не ждет. Я буду на кухне.
      Сергей открыл форточку, морщась от увиденного бардака. Минут через десять на кухню вошел хозяин - в спортивном костюме и сигаретой в подрагивающих руках.
      - Болеешь? - посочувствовал Марк. - Прими "полтинник".
      - Да нет, все нормально, - отказался Столяров. - Если только пивка баночку.
      - Выпей пивка. Заодно и поговорим. Ты часто бываешь в Аквариуме?
      Андрей открыл банку немецкого пива и, не отрываясь, выпил до дна. Рыгнув и зябко поведя плечами, кивнул:
      - Часто.
      - С начальником ГРУ встречался?
      - Ну ты и сказанул! Я начальников управлений только издали вижу, а ты про Главного...
      - Тогда придется тебе добиться аудиенции с шефом 2-й управы. Кто командует ею, Раздоров?
      - Вице-адмирал Терентьев. А Раздоров сейчас на пенсии. Второй год уже. А ты знал Раздорова?
      - Я многих знал - Христича, Сазонова, Ленца пару раз видел, когда он 5-е управление возглавлял. Скажешь в приемной, что дело срочное. Ты мелкий агент, и, против логики, тебя тотчас примут.
      - Зачем все это? - нахмурился хозяин.
      - Поговорим начистоту, Андрей, - предложил Марковцев. - Через несколько дней новые хозяева тебя уберут далеко и надолго, возможно, навсегда. Порой стоит потянуть время, чтобы глотнуть хорошего пивка, свежего воздуха, потискать красивую телку. Сейчас не стоит забывать о прощении, а прощать или миловать тебя может лишь одна организация, та, на которую ты официально работаешь. Короче: ты идешь сдаваться. Расскажешь все - от и до. Повинную голову меч не сечет.
      - Только не в ГРУ.
      - Доверься мне. Свое признание ты закончишь словами: "Возле станции метро "Полежаевская" стоит мужик, внешне похожий на бывшего подполковника ГРУ". А я, в свою очередь, закончу свой диалог с начальником словами: "Тот парень, Андрей Столяров, он хороший. Он коренной москвич, зачем ему Антарктида?"
      Хозяин кисло усмехнулся:
      - Тогда меня точно ушлют к пингвинам.
      После непродолжительного раздумья Столяров спросил:
      - Это твоя личная инициатива?
      - Да, - подтвердил Марк. - Моей песне наступили на горло. Люди, на которых я работаю, эти задолбанные мастера аппаратной интриги, уже не довольствуются диагнозом "глисты", им подавай - "очковые змеи". Врагов у меня - всех не перестреляешь, поэтому я вынужден искать мощного союзника. Хотя понимаю, что могу найти для себя еще одного врага, на этот раз последнего. Если честно, я боюсь, - откровенно признался Сергей, - у меня мурашки по коже. Девяносто девять к одному, что станция метро "Полежаевская" станет последней моей остановкой. Но я человек практичный и уже давно обзавелся собственной могилой. К ней бы еще памятник хороший или крест со звездой. А? Как думаешь, Андрей?
      - Не знаю... Я тоже боюсь.
      - Выпей для храбрости, - снова посоветовал Марк. - Прежде чем выслушать, что, как и в каком порядке ты будешь говорить в ГРУ, ответь мне на несколько вопросов по базе Давлатова.
      - Да я вроде бы все рассказал, что знал...
      - Ты не понял. Мы с тобой коллеги, когда-то я тоже был инструктором по парашютной подготовке. Вообще, как боевики относятся к прыжкам?
      - В каком смысле?
      - Ну не в том же, рады или нет! - рассмеялся Сергей. - В смысле прилежности: как укладывают парашюты, опечатывают, хранят ли под надежной охраной и где. Вот что меня интересует.
      - Опечатывают?!
      - Нет, да? Ну ладно. Считай, что я пошутил. И еще поподробней остановись на грядущем празднике. Какие мероприятия запланированы и на какое время. Я тебе тоже кое-что расскажу, чтобы самому в Аквариуме не тратить на это время. Понял?
      - Да.
      - Ну, давай, рассказывай.
      - Своего аэродрома у Давлатова, конечно, нет, - начал Столяров, - нет и парашютов. Рустэм арендует самолет в частной фирме Адама Хуциева примерно в двух-трех километрах от базы. Штат у Хуциева небольшой: помощник, водитель, пара механиков. В выходные и даже в будни на аэродром съезжаются крутые азербайджанцы и целыми бригадами прыгают с высоты двух километров. То же самое относится и к боевикам - Хуциеву все равно, кто арендует его самолет, главное, чтобы деньги платили. А для Давлатова эти прыжки - показуха, они рассчитаны на тех, кто дает деньги на содержание учебных лагерей.
      Марк кивнул. Теперь пакистанские или иорданские лидеры экстремистских организаций не довольствуются видеозаписями казней военнопленных - такие кассеты изымаются из тайников сотнями, - и Давлатов нашел неплохой способ поддерживать свой авторитет. Да еще эта паскуда Зубахин упрочил его лидирующее положение, возведя Давлатова в ранг непримиримо-неуловимого полевого командира. Ради этого стоило раз в месяц пожертвовать несколькими фугасами, гранатометом да десятком наемников, "накрытых" авиацией возле схрона.
      - У Рустэма целая база на месте бывшей воинской части, - продолжал Столяров, - правда, в усеченном варианте. Руководит всем центром Увайс Рагимов, бывший майор-десантник. А Давлатов вроде генерального директора. У него большой отряд боевиков в Чечне, что-то около пятисот человек, и он почти все время находится с ними. Это еще один плюс ему для ваххабитских союзников. Раньше пять лагерей в школе Давлатова были как бы самостоятельными. Сейчас их соединили в одну школу, но оставили за ними не только их имена, но и самих руководителей.
      41
      Москва, центральное здание ГРУ
      Внешность и манеры 49-летнего генерал-полковника Ленца вполне укладывались в образ немецкого генерала Вольфа, мастерски переданного с экрана Василием Лановым. С небольшой лобной залысиной, высокий, поджарый, он был строг к себе - два раза в неделю плавательный бассейн, еще два вечера проводил в спортзале главка, выбирая себе в спарринг-партнеры опытных мастеров самбо.
      Правда, военной форме Игорь Александрович предпочитал строгий гражданский костюм с галстуком и неизменно белую сорочку, манжеты которой украшали запонки.
      По натуре генерал-полковник был вспыльчив, что несколько не вязалось со стереотипом руководителя разведки, который сложился благодаря художественным фильмам про разведчиков.
      Шеф ГРУ занимал еще и должность заместителя начальника Генерального штаба. Он не афишировал свою деятельность, его ведомство в рекламе не нуждалось. Он не был политиком в обычном смысле этого слова, он был военным политиком. Мощная агентурная сеть ГРУ опутала весь мир. В каждом российском посольстве за рубежом - десятки легальных агентов разведывательного управления, не говоря уже о нелегальных разведчиках. И вся эта машина работает, редко давая сбои.
      И вот такой сбой случился. И не суть важно, что он произошел в России. Ошибка Ленца заключалась в том, что больше внимания он уделял деятельности разведки за кордоном, отпустив поводья внутри войск, на Северном Кавказе.
      Игорь Александрович слушал начальника 2-го управления, и в его груди закипала злоба. В такие моменты он походил на тренера, чья команда на его глазах позорно проигрывает.
      Не стесняясь в выражениях, Ленц грохнул по столу кулаком:
      - Сука! - Смахнув со стола раскатившиеся карандаши и опрокинутую бутылку с минеральной водой, генерал вперил полыхающие злостью глаза в подчиненного. - Где эта тварь?
      - С ним продолжают работать.
      - Приведи его ко мне. Немедленно!
      Вице-адмирал Терентьев, давно привыкший к вспыльчивому характеру патрона, кивнул. Однако на его не по возрасту морщинистое лицо набежала тень удивления. Случай уникальный: босс вызывает к себе в кабинет простого агента, которого даже из мелких руководителей управления никто не знал.
      Через десять минут в сопровождении Терентьева и крепыша майора Савченко в кабинет начальника ГРУ вошел молодой человек с рябоватым лицом и невыразительными глазами. Савченко тут же вышел, плотно прикрыв за собой обе двери.
      Ленц долго созерцал агента, решившегося лишь раз взглянуть в пронзительные глаза начальника ГРУ.
      - Ну что, щенок, доигрался? Доигрался, я спрашиваю?
      - Так точно, товарищ генерал!
      - Звание и должность? - потребовал Ленц.
      - Капитан медицинской службы.
      - Нет. Ты - рядовой стройбата. Я тебя, суку, на строительство железных дорог отправлю. На БАМ! Садись за стол.
      Столяров сел на предложенное место и положил руки на колени.
      - Кто его арестовывал? - спросил Ленц Терентьева.
      - Никто. Он сам пришел, - напомнил вице-адмирал.
      - Тьфу, ети вашу мать! Я про ФСБ спрашиваю.
      - Профильный отдел военной контрразведки.
      Ленц ткнул клавишу селекторной связи с приемной.
      - Терентьева ко мне... У меня? - Генерал будто впервые увидел вице-адмирала. - Вы скоро с ума меня сведете. Поднимай все данные на эту вшивую контору, готовь оперативников. Я их, сволочей, отучу арестовывать моих людей. А пока давай подумаем, что делать с этим. - Ленц пренебрежительно кивнул на Столярова. - Руки чешутся, ей-богу.
      - Товарищ генерал, разрешите обратиться? - взгляды Ленца и Столярова снова пересеклись лишь на секунду, Андрей физически не мог переносить осьминожий взгляд шефа разведки.
      - Обращайся, - разрешил Ленц. - Сейчас тебе все можно. Теперь ты можешь попросить меня сфотографироваться с тобой, а потом послать меня на хер.
      - Товарищ генерал, у станции метро "Полежаевская" сейчас ждет человек, он бывший подполковник ГРУ. Знает вас, когда вы еще возглавляли 5-е управление. Теперь он агент военной контрразведки ФСБ.
      - Что, лично знает меня? - удивился генерал.
      - Никак нет. Просто как начальника.
      - Ну да. И сейчас я просто начальник. Как звать?
      - Сергей Марковцев.
      Вспоминая, Ленц наморщил лоб.
      - Нет, не помню. И что же хочет этот Марковцев?
      - Поговорить с вами или вице-адмиралом Терентьевым. Как раз по этому делу. Он участвовал в задержании генерал-майора Зубахина.
      - Н-да... Неплохой нынче собеседник пошел. Я уже забывать начал, когда в последний раз беседовал в метро. Александр Михайлович, распорядись, чтобы Марковцева доставили ко мне. Глядишь, к вечеру и до Зубахина доберемся.
      42
      Марковцев ждал реакции на появление в Аквариуме Столярова с минуты на минуту. Прошло два с половиной часа с тех пор, как агент шагнул на территорию Главка. Если Андрея примет лично Терентьев, это уже удача, тот не преминет доложить о ЧП начальнику ГРУ, время на прохождение инстанций сократится до минимума. А там и до прямого контакта недалеко. А на контакт они пойдут, думал Сергей, просто не смогут отмахнутся от того факта, что им в руки сдается секретный агент ФСБ. Либо Зубахин человек ГРУ, - хотя сейчас Сергей очень и очень сомневался в этом, - либо о его деятельности услышат от Столярова впервые. Ни то ни другое на время существенно не повлияет. "Плохо, если меня вначале отдадут в разработку какому-нибудь оперативнику", - подумал Марк.
      - Сергей Максимович? - Рядом с ним остановился симпатичный молодой человек с приятной улыбкой на лице.
      Все дальнейшее - вплоть до входа в приемную Ленца - заняло не более двадцати минут. Сергей даже не успел толком вдохнуть полузабытую атмосферу Аквариума.
      Вскоре по селекторной связи в приемной прозвучал неестественно громкий и резкий голос Спрута, как за глаза звали начальника ГРУ: "Давайте его ко мне".
      Двойные двери, ведущие в кабинет Ленца, в воображении Марковцева походили на шлюзовые. Сейчас в коротком тамбуре уравновесится давление, и он попадет в главную камеру Аквариума.
      ...Прежде чем ответить на приветствие Марка, генерал-полковник несколько секунд изучал его лицо, часто возвращаясь к глазам и не находя в них и тени робости или страха. Этот человек спокойно выдерживал едва ли не гипнотический взгляд Спрута, что удавалось далеко не каждому.
      Марковцев мало чего боялся в этой жизни, однако определенный трепет перед этим всесильным человеком испытывал, но умело прятал свои чувства в глубине глаз.
      - Садитесь, - бросил Ленц, так и не ответив на приветствие гостя. Коротко расскажите о себе.
      Сергей принял удобное положение, по привычке положив ногу на ногу. Вопрос генерала он предвидел и подготовил довольно рискованный ответ.
      - Меня зовут Сергей Максимович Марковцев. Родился 17 января 1959 года. Последняя должность - командир отряда специального назначения "Ариадна". Вскоре после того как я оставил службу в звании подполковника и получил приход в Свято-Петровом монастыре, был арестован по обвинению в организации преступного сообщества и терроризме. Спустя год был осужден на двенадцать лет строгого режима. Бежал. В данное время являюсь секретным агентом военной контрразведки ФСБ. Холост. Козерог.
      - Если вы закончили валять дурака, приступайте к делу.