Провинциал

      Мы спокойно веселились на пароходе, но в середине ночи ко мне подошел генерал Доброгорский, который возглавляет милицию на транспорте. Он сообщил, что на острове арестовали человека, который плохо говорит по-русски, и двух красавиц. Арестовал их рыбнадзор за то, что они варили уху из стерляди.
      Генерал поинтересовался, что делать с арестованными. Я не очень понял, почему мне об этом докладывают. Но Доброгорский сказал, что мужик похож на персонажа из фильмов "Красотка" и "Клуб "Коттон". До меня дошло, что речь идет о Ричарде Гире. И я сказал, что все это, конечно, очень забавно, но человека нужно отпустить. Потому что стерлядь в Волге он поймать не мог - он просто не знал, как она ловится, ее ему, скорей всего, подарили. К утру "островитяне" вернулись. А на следующий день мы были в Макарьеве, и там мы с ним общались. Мне показалось, что он приятный, сентиментальный человек, может быть, как все американцы, достаточно наивный, живо интересующийся проблемами окружающей среды и буддизмом. И нравственным спасением людей.
      Был он какой-то отрешенный, периодически медитировал, в том числе и в Макарьевском монастыре. Потом, правда, подарил монастырю несколько сотен долларов.
      Мне он сказал, что очень удивлен тем, что я в 35 лет занимаю столь высокий пост и что он никогда бы этого не достиг.
      Больше мы с ним не встречались, хотя он оставил мне свой домашний телефон.
      МИР ВОКРУГ
      ДОМ
      С домом всегда были проблемы.
      Когда мы жили в Сочи, мать моя совершенно невероятным образом, пожалуй, единственный раз в жизни, добилась у тогдашнего то ли первого секретаря, то ли председателя горисполкома Воронкова (которого, кстати, потом посадили по знаменитому "сочинскому делу") предоставления ей двухкомнатной квартиры. В переулке Максима Горького.
      Жизнь в квартире была достаточно вольготной в зимние месяцы. А летом в квартире нашей жили отдыхающие, и потому ощущение муравейника меня никогда не покидало. Хотя зимой, когда Сочи превращался в унылый писсуар, ощущение дома было особенно теплым.
      Когда мы переехали в Горький, квартиру нашу с большим трудом можно было назвать домом. Это была двухкомнатная "хрущевка" на улице Крылова, со смежными комнатами и с очень тесными кухней и коридором, куда нельзя было пригласить ни знакомых, ни друзей, чтобы при этом не натыкаться друг на друга. А когда сестра моя вышла замуж и у нее родился ребенок, мы жили впятером уже, и пребывание в доме становилось довольно затруднительным делом.
      Тем более совсем не просто было чувствовать себя наедине с самим собой.
      К экзаменам в университете приходилось готовиться либо на кухне, либо в туалете.
      Не могу сказать, что меня постоянно тянуло в этот дом. Нет, не тянуло. Наоборот, хотелось большей свободы и большего простора.
      Нынешнее мое положение сильно отличается от прежнего. Хотя квартира у меня по-прежнему двухкомнатная, только на другой улице, но практически все время я живу на даче. Дача государственная, построена она была давно, еще в середине тридцатых годов, и в ней иногда еще ощущается дух Валерия Чкалова, который там жил. А также коммунистических правителей. Например, Жданова. Моих предшественников по нижегородской власти, первых секретарей обкома. В том числе и последних - Христораднова и Ходырева.
      Сохранились даже кое-какие мелкие предметы от бывших жильцов. И потом, этот дом сочетает в себе типично русское, традиционное понимание большого, теплого, деревянного строения с совковым материализмом, допустим, в казенных шторах, занавесках, в картинах и чеканке, которые там сохранились.
      На даче - не все казенное. В том-то и дело. Дом получился полуказенный, а наполовину очень уютный и близкий. Я думаю, для тех людей, кто жил тут до меня, это было так же. Очень хороший дом. В нем чувствуешь себя вполне нормальным человеком.
      Единственное, что мешает назвать его домом по-настоящему, это то, что он государственный. И в случае моего ухода с губернаторского поста это жилище займет мой преемник.
      Хотел ли бы я купить себе именно такой дом? Этот - конечно, нет. Внутренние ограничения говорят мне - нет. Но если бы была возможность дом построить, то похожий я бы построил.
      МОЯ ЖЕНА
      С женой моей мы познакомились при достаточно прозаических обстоятельствах. В столовой. Куда сотрудники библиотеки, где она работала тогда, регулярно ходили обедать. Равно как и сотрудники института, где тогда работал я.
      Она всегда приходила туда с толстыми журналами - "Новый Мир", "Знамя", "Дружба народов"... Очередь была довольно длинная, около получаса. И она была одной из немногих, кто по крайней мере делал вид, что читает. Кроме того, у нее была очень длинная коса, которая спускалась существенно ниже пояса. Что также создавало представление о загадочности натуры.
      Короче говоря, так прошло несколько лет стояния в очереди, прежде чем мы с ней познакомились. Ничего, кроме мимолетных "здрасьте" и "до свидания", не происходило.
      А потом, не знаю по какой причине, вдруг случилось так, что мы начали общаться. И через полгода поженились. Случилось это в 1983 году, уже очень давно. Раиса - человек достаточно закрытый для внешнего мира и в то же время достаточно раскрепощенный, когда речь идет о семье. Она хороший человек и прямой, бесхитростный, что большая редкость для женщины. В общем, мне с ней легко, хотя бывают и конфликтные ситуации. Мы долго друг к другу привыкали и приспосабливались, и я считаю, что здесь было движение как с той, так и с другой стороны. Сейчас мы очень редко ругаемся, а вначале бывали сложные моменты в жизни.
      МОЯ ДОЧЬ
      Моя дочь - это то, что сильно объединяет нашу семью. И мне кажется, что моя дочь - это то, ради чего можно жить. Хотя я с ней мало общаюсь просто в силу своей большой загруженности. Это, кстати, вообще удел всех детей начальников: они растут беспризорными.
      Тем не менее, когда предоставляется возможность пообщаться, я с удовольствием обнаруживаю, что она уже очень неглупый человек и достаточно самостоятельный. Целеустремленный. И я бы сказал, что она очень даже симпатичная. Хотя с этим, мне кажется, будут в нашей семье проблемы. Ну, не сейчас, а через несколько лет.
      Я не особо беспокоюсь за ее судьбу: думаю, она всего сама добьется. Мне очень нравится, что она абсолютно не пользуется теми возможностями, которые есть у дочери губернатора. Она учится в обычной школе и не хочет переходить ни в какую элитарную школу. Не потому, что ее не привлекает более углубленное образование, а потому, что она считает неприличным выделяться на фоне других. Мне так кажется.
      Однажды пришли западные журналисты и попросили ее дать интервью. Она спросила:
      - Вы хотите, чтобы я дала интервью потому, что я дочь губернатора, или потому, что я - Жанна Борисовна Немцова?
      - Потому, что дочь губернатора, - честно признались журналисты.
      Тогда она ответила очень твердо:
      - Я интервью давать не буду. Вот когда чего-то сама достигну и буду вам интересна как Жанна Немцова, только тогда я готова давать интервью.
      Я считаю, что это высокий класс. И я горжусь своей дочерью.
      МНЕ НАГАДАЛИ ОДНАЖДЫ...
      Нагадали не мне, а матери. Я об этом уже говорил.
      То, что мне цыганки говорили, я просто не помню. Они как-то скороговоркой, непонятно гадают. А в последнее время они меня узнают в лицо, и поэтому их предсказания могут быть предопределены.
      Вообще цыганские гадания звучат невнятно: дальняя дорога, сложная судьба... Но, когда я был помоложе, для меня цыганские предсказания были довольно занятным делом.
      ЧИСЛА
      Я не замечал какой-то особой взаимосвязи между числами, то есть датами, и событиями, которые со мной происходили. Несчастливых или, наоборот, счастливых чисел для меня нет.
      Есть числа просто привлекательные. Это - простые числа. Они привлекательны своей необычностью, тем, что одно на другое не похоже, их нельзя друг на друга разделить так, чтобы можно было сократить. Независимые!.. Потом, они довольно красиво выглядят на бумаге. Более красиво, чем остальные.
      Вообще к числам я отношусь трепетно, потому что имею склонность к точным наукам. И быстро умею считать. Причем не в том смысле, когда стоишь в кассу заплатить за хлеб или колбасу. А в другом смысле: когда нужно просчитывать какие-то варианты. В том числе и математические.
      СЛОВА. РУССКИЙ ЯЗЫК
      Для меня язык - я имею в виду русский язык - однозначно ассоциируется с Родиной. Я довольно часто бываю за рубежом и говорю по-английски, и особого труда мне это не доставляет. Но прежде всего возникает тоска по родному языку. Совсем не потому, что я хочу выглядеть патриотом. Просто для меня русский язык действительно часть моего естественного состояния.
      Я думаю, что, если бы меня поместили куда-то, где говорить по-русски запрещено, я бы очень сильно страдал.
      Русский язык замечателен тем, что некоторые слова и словосочетания перевести нельзя. Ни на какой другой язык. И русские пословицы - тоже нельзя.
      Лучше всего о загадочности и неординарности русских слов можно прочитать у Ильфа и Петрова. В каком месте? Во всех. На меня сильное впечатление произвела их ироничная манера изъясняться по-русски. По-моему, эту манеру нельзя воспроизвести в переводе на другие языки.
      Когда язык очень сильно обеднен, бывает обидно и за язык, и за людей.
      Но особый колорит языку придают непечатные слова. Причем не тогда, когда они употребляются как заменители обычных русских слов. А тогда, когда они произносятся к месту, четко и создают такую невероятную атмосферу русского колорита.
      К сожалению, привести пример не могу. Хотя довольно часто пользуюсь такой возможностью.
      Есть одна непонятная вещь. Все национальности называются словом именем существительным. Китаец, немец, англичанин - абсолютно все. Кроме русского. Слово "русский" - имя прилагательное. Почему - я не знаю, но, кажется, это единственное исключение из правила.
      Возможно, это случайность. Но при этом - случайность, которая характеризует одну общую закономерность: Россия очень часто, и даже в этом, выпадает из общего ряда. Есть и более обидное объяснение этому. Оно связано с историческим развитием России. Россия всегда находилась между Европой и Азией. Не только в геополитическом смысле, но и в других. В устройстве государства, во взаимоотношениях внутри общества. И борьба всегда велась между западниками и почвенниками как представителями европейской культуры и культуры азиатской. И в этом смысле Россия всегда к кому-то прислонялась. Либо к Западу, либо к Востоку. Может, в этом секрет, почему "русские" стали прилагательным.
      КЛЯТВА И ПРОКЛЯТИЕ
      Корень один, действительно.
      Но когда говорят о клятвах и проклятиях, у меня возникают какие-то шекспировские образы. Я - человек по натуре более приземленный, и для меня эта высокопарность "клятв и проклятий" неведома.
      Человек, который считает своим выражение "никогда не говори никогда", не может использовать "клятвы и проклятия".
      Но, с другой стороны, я знаю очень многих людей, для которых словесный фетишизм, одна общая линия, выраженная двумя предложениями, становится определяющей.
      УДОВОЛЬСТВИЯ
      Масса удовольствий есть в жизни!
      Удовольствие - это то, что вспоминаешь очень долго и при этом улыбаешься. Даже если находишься один.
      То, к чему стремятся практически все люди.
      Хороши удовольствия тогда, когда бывают нечасто. Если часто - то кажется, что так должно быть всегда.
      Удовольствия должны сочетаться с менее приятными сторонами жизни. Иначе приятные стороны можно не заметить.
      ИЗЛИШЕСТВА
      Обжорство. Роскошь чрезмерная. Вообще - любая чрезмерность. Почему в нашем обществе подтрунивают над "новыми русскими"? Потому что видят во всех их делах тягу к эпатажу и излишествам.
      Я понимаю, что каждый человек хочет стать исключительной личностью и доказать это окружающим. Это мне понятно. Но непонятно, зачем все, что есть в жизни, превращать в средство достижения этой цели.
      СУЕВЕРИЯ
      Есть, особенно когда садишься в самолет.
      О суеверии вспоминаешь тогда, когда от тебя ничего не зависит. Когда ты сам ничего не можешь изменить.
      Суеверия стандартные: начиная с черной кошки, перебежавшей дорогу, кончая зловещими цифрами.
      Если ничего особенного не произошло, суеверный признак очень быстро забывается.
      ПРИМЕТЫ
      Иногда верю, иногда не верю.
      Есть приметы, доказанные жизнью: если была очень холодная зима - жди жаркого лета. И другие подобные.
      А прочих для меня просто нет.
      ЭТО КРАСИВО!
      Красиво, например, смотреть с Верхне-Волжской набережной на Волгу ночью, когда плывут корабли. Или когда летят истребители во время авиашоу. Или когда грациозная женщина заходит в воду, в море, а еще лучше, если она в море вбегает.
      Красиво в Париже. Чувствуется дыхание времени: и прошлого, и настоящего. И Виктор Гюго, и Шарль де Голль. Все видно и все сохранено.
      Красиво в Зальцбурге. В Макарьевском монастыре очень красиво...
      ПРИДВОРНЫЙ ХУДОЖНИК
      Придворный художник может быть очень талантливым или абсолютно бездарным. Думаю, что если бы не коммунистическая доктрина, странная, то Эрнст Неизвестный мог бы стать придворным художником. Или Илья Глазунов, или, например, Александр Шилов.
      Придворный художник не предполагает особого поклонения тем, кому он служит. Потому что, если он талантлив, он может заработать сам. С другой стороны, стремление к большим возможностям характерно отнюдь не только для бесталанных, но и для талантливых людей. Они могут этим пользоваться.
      В Нижнем "придворный художник" - Наталья Панкова, которая спокойно могла бы жить и без нас. Она талантлива, и ее картины по всему миру. Хотя, конечно, она с трудом добилась бы того, чего она сейчас добилась, если бы не была в каком-то смысле "придворным художником".
      АНЕКДОТЫ
      Знаю много анекдотов. Есть полуприличные анекдоты, очень смешные, есть политические, тоже смешные. Вот - из первых. Иван собирается в Париж, в командировку. Ему жена говорит:
      - Купи мне, Вань, французский бюстгальтер.
      - Мань, - говорит муж, - я б купил. Но ведь у тебя груди-то нет! Зачем он тебе?
      - Ну я ж тебе трусы покупаю!
      Веселый анекдот.
      Еще один.
      - Хаим, ты почему не спишь с женщинами?
      - Ну, во-первых, Абрам, меня укачивает. А во-вторых, после меня все равно нужно все заново делать.
      Из политических. Лежат две курицы на прилавке. Одна другой говорит:
      - На выборы пойдешь?
      - Пойду.
      - А за кого голосовать будешь?
      - За Зюганова.
      - Почему?
      - Понимаешь, раньше мы с тобой лежали только в одном месте, в спецбуфете обкома партии. А теперь везде валяемся и никто внимания не обращает.
      Политические анекдоты быстро проходят, век у них короткий.
      Вообще смешных анекдотов очень много, например, от Юрия Никулина почти все смешные. Интересно, что французы любят анекдоты, американцы меньше, но охотно смеются над нашими анекдотами.
      Иногда анекдоты в жизни рождаются.
      Вот, например, мы встречались с Клинтоном. В апреле 1996 года. Там было много народу: Зюганов, Явлинский, Лебедь, Селезнев, Лужков, Чубайс, Россель и еще несколько человек. Каждый рассказывал президенту США либо о своей программе, либо о тяжелом историческом пути России. Видимо, это показалось достаточно назойливым президенту, которому до наших проблем далеко. И я ему сказал:
      - Вот у вас выборы будут осенью, господин президент. И, пожалуй, эта проблема должна волновать вас больше, чем наши президентские выборы. И наблюдая, как у вас предвыборная кампания идет, думаю, что вы, скорее всего, победите. Не потому, что вы - очень хороший президент Соединенных Штатов, а потому, что ваш главный конкурент, Роберт Доул, очень похож на Брежнева.
      А Клинтон отвечает:
      - Это ничего не значит. Вот, например, сидящий здесь товарищ Зюганов и его соратники могут проголосовать и за такого кандидата. И таких в Америке немало.
      Конечно, это не анекдот. Но все равно смешно.
      Газета "Нью-Йорк Таймс" описала этот случай именно как анекдот.
      АВТОМОБИЛЬ
      Любимая игрушка. Хотя признаюсь: я - наездник. Я ничего не понимаю в автомобиле. В том, как он устроен. То есть я знаю, что там есть карбюратор, есть цилиндры и так далее. Но как это все работает - я, совершенно как дикарь, ничего не понимаю. И если, не дай Бог, что-нибудь случится, то единственное, на что я способен, это поднять руку в ожидании сердобольного водителя, который остановится и поможет.
      К счастью, пока мне не нужно ничего этого делать, потому что рядом всегда сидят люди, знающие что к чему.
      Моя личная машина - "Жигули", шестая модель. Ни разу не выезжал на ней. Зачем, если у меня есть персональная машина? Дело в том, что у меня есть охрана, и я не могу ездить на "Жигулях". Может быть, я продам эту машину и куплю "Волгу".
      Но больше всего мне нравится "Mitsubishi-Pagero". Не потому, что я преклоняюсь перед японскими машинами, а просто потому, что она очень отвечает моему духу. И духу российских дорог.
      В принципе, автомобиль, кроме удовольствия, - еще и дополнительная степень свободы. Я абсолютно не считаю автомобиль роскошью или излишеством. Нет. Хотя за свободу иногда приходится платить. Однажды я был в Сент-Луисе по приглашению конгрессмена Гепхарта. И мы там попали в двадцатимильную пробку. Причем мы не знали, какой длины пробка. И только вертолет, который летал над нами, объясняя водителям, куда надо разъезжаться, объявил, что пробка длиной в 20 миль рассосется не ранее чем через три часа.
      Это - плата за свободу и независимость, когда свобода и независимость доведены до абсурда. А в Америке "автомобильная свобода" доведена до абсолютного абсурда. В каждой семье - много автомобилей. Они мешают друг другу на дорогах. И люди перестают чувствовать себя свободными. Они готовы пересесть на метро.
      Кстати, многие европейские люди тоже это понимают. Хотя в Европе такой широты, как в Америке, нет. И машины там поменьше размером. Там считается нескромным иметь большие, медленно двигающиеся лимузины.
      Для России, с ее контрастами, очевидно: нам до этого расти и расти. Но я считаю, что прогресс России, с ее гигантскими просторами и широтой, безусловно, связан с автомобилями и автомобилестроением. Абсолютно уверен в этом.
      Ельцин говорит о том, что нужна общенациональная идея. Конечно, трудно технократическую идею сделать общенациональной. Но можно окрасить ее в подходящие тона.
      "Дороги и храмы"? Да. Здесь под "дорогами" можно понимать практически все. И средства передвижения, и возможность общаться, и что угодно вплоть до "пути мысли". Эта идея как общенациональная могла бы быть для России очень близкой и понятной. И, я думаю, это все равно произойдет. Само собой.
      ТЕЛЕФОН
      Телефон, в принципе, очень противная штука. В том смысле, что создает очень нервозную обстановку. Особенно на работе. У американцев, например, принято звонить только в определенное время. В остальные часы люди стараются друг друга не беспокоить. У нас такого нет, звонят с утра до вечера. Мне очень нравится позиция Солженицына: по-моему, он два раза в жизни по телефону говорил.
      По телефону нельзя вполне понять человека. Хотя любые деловые вопросы можно решить, тем не менее это технократическое средство общения, которое явно не способствует гуманизации общества.
      Без домашнего телефона, конечно, прожить нельзя. Для меня программа телефонизации нижегородцев - одна из самых важных и любимых. Люди не должны самым унизительным образом десятки лет ждать права на такое элементарное удобство.
      Наша программа "Нижегородский телефон" дала фантастические результаты: в этом году, то есть за половину 1996 года, мы установили столько телефонов, сколько за весь 1994 год. Это та сфера деятельности, где происходит бум.
      У нас в России, особенно у пожилых людей, отношение к телефону трепетное. Может быть, это последняя игрушка, которая остается в жизни. Особенно когда люди уже не могут ходить и встречаться с другими людьми.
      Вместе с тем суровые реалии нашей жизни могут привести к тому, что за это "удовольствие" надо будет и платить. За каждую минуту разговора. Думаю, что такое небольшое видоизменение в оплате может привести к изменениям в сознании общества. Особенно среди молодежи, которая уже развращена возможностью часами болтать по телефону. Введение повременной оплаты за телефон, как это ни парадоксально, может превратить Россию в более сдержанную и целеустремленную страну. Без особого романтизма и безалаберности.
      По телефону очень трудно объясниться в любви. Хотя для людей, разделенных большими расстояниями, это единственное средство, которое их связывает, - и все же долгое общение только по телефону попахивает извращением. Одним словом, "с любимыми не расставайтесь".
      ТЕЛЕФОН УПРАВЛЯЕТ СУДЬБОЙ
      О наиболее судьбоносных событиях я узнавал именно по телефону. И самые тяжелые разговоры были тоже, как правило, по телефону. Запомнился разговор с Ельциным 22 сентября 1993 года - я о нем уже говорил. В тот же период был очень жесткий разговор с Черномырдиным. Он, будучи обязанным выполнять волю президента, понимал, что указ находится за пределами всякой законности.
      Был и более радостный разговор. Когда президент позвонил накануне нашей поездки в Чечню, в конце мая 1996 года. Спросил, помню ли я, как во время скандальной передачи миллиона подписей он обещал взять меня с собой в Чечню. Я ответил, что мне 36 лет и склерозом не страдаю. Намек на возраст Ельцин понял, но не обиделся. Засмеялся, сказал:
      - Вечно ты подчеркиваешь мой древний возраст!
      И приказал мне явиться в аэропорт Внуково-2 для полета.
      Естественно, этот приказ мог быть передан только по телефону. Из соображений безопасности. Он воспользовался совсекретной телефонной связью.
      В начале моей работы в этом кабинете каждый звонок телефона правительственной связи вызывал у меня безысходное предчувствие того, что я сейчас услышу. Сейчас я отношусь к этому спокойно. Единственно, когда и сегодня у меня замирает сердце, это когда телефонистка, работающая в совсекретной системе связи, сообщает: "Сейчас с Вами будет разговаривать Ельцин". До сих пор сильно волнуюсь. Не потому, что он - президент. А потому, что у него очень сильное биополе, он действительно может воздействовать на людей. Конечно, по телефону этого воздействия нет, но при разговоре по телефону возникает очень яркое воспоминание личного общения. Оно и трансформируется в реальное ощущение. Когда долго не общаешься, это проходит. Забывается.
      Один раз разговор произошел при невероятных, загадочных обстоятельствах. Я ехал в Москву на машине. Ночью. Возле Владимира, где связь с Нижним уже отсутствует, вдруг зазвонил телефон. Меня это очень удивило. Я взял трубку. Зычный мужской голос приказал мне немедленно остановить машину.
      - Почему это я должен останавливать машину?
      Трубка ответила:
      - Потому что сейчас с помощью спутниковой системы с вами будет разговаривать президент.
      Был конец 1992 года, когда сняли Гайдара, и президент размышлял над тем, кого назначить премьер-министром. И он со мной советовался по поводу той или иной кандидатуры.
      Я был абсолютно не готов к этому разговору. Президент тогда пригласил меня работать, не в качестве премьера, хотя и эту возможность не исключал.
      Если бы Ельцин тогда видел, в каком виде я с ним разговариваю! Машина стояла на обочине, водитель, испуганный, выскочил из-за руля на дорогу, я - один на один с какой-то спутниковой связью... Уникальный эпизод.
      И совсем недавно, перед президентскими выборами, Ельцин доставал меня по телефону в самых экзотических местах. Когда мы были с Черномырдиным в Сарове, президент немедленно позвонил узнать, как прошел визит и выполнило ли федеральное правительство обязательства перед городом. Второй раз в этот день его звонок застал меня на чемпионате теннисистов закрытых городов России. Я в этом чемпионате участвовал как гость. Ельцин удивился, что я так долго не подхожу к телефону...
      А Черномырдин однажды отловил меня в бане.
      Большие начальники находят тебя где угодно. Спрятаться от них очень трудно. Как они это делают - загадка. Вообще система поиска человека налажена у нас в России очень хорошо.
      Может быть, гораздо лучше, чем в других местах.
      Все эти телефонные "поиски и находки" всегда отличали Россию от другого мира. С этими вещами связана какая-то мистика. И, кстати, только в России существует такое обилие всевозможных секретных и совсекретных, необычных телефонов. У нас телефон - атрибут власти. Каждый начальник имеет на своем столе гигантское количество телефонов. Президент - счастливое исключение; у него практически нет телефонов на столе. Всего один, кажется. Ему достаточно.
      Среди немыслимого числа систем связи есть свой ранжир. Вот, например, этот телефон на моем столе, вполне невзрачный с виду, звонит очень редко. Но уж если он звонит... Таких телефонов в стране всего пятнадцать. Или даже меньше.
      Появился он у меня так: когда здесь был президент (а он, естественно, приезжал со своей связью), он по этому телефону разговаривал с Мэйджором. Когда Ельцин уходил, я спросил, можно ли оставить этот телефон. Он сказал - пожалуйста.
      Телефон в России - гораздо больше, чем просто обычный аппарат. Если вдруг вам сообщают, что у вас снимают тот или другой телефон, это означает, что вас лишают государственного статуса. Либо статуса гражданского, как это было при коммунистах.
      И, наоборот, установка телефона в неурочное время означает, что власти проявляют к вам интерес. Перед историческим звонком Горбачева Сахарову установили телефон. Сахаров сразу понял, что завтра его отпустят.
      Так оно и случилось. Горбачев мог бы уже и не звонить.
      ДОЛГИ
      Бытовые долги стараюсь не делать. Уж если приходится сделать - всегда плачу по ним. В принципе, такое житейское обстоятельство, как взять взаймы, меня не особо стесняет. Хотя и не особо нравится: все-таки долг - это всегда определенная зависимость.
      Бывают смешные случаи, связанные с долгами. Вот один такой. В 1993 году весной к нам приехал тогдашний вице-президент Руцкой. Я его встречаю в кожаной куртке. А он - в роскошном пальто. Он говорит:
      - Немцов, ты что же такой оборванец? Ты губернатор все-таки.
      Я ему что-то невразумительное ответил.
      - Ну, хорошо, - говорит Руцкой. - Сейчас я твои проблемы решу.
      Позвонил своей жене Люсе, а Люся работала у Юдашкина. Сказал:
      - Ты там этому кудрявому сделай пальто. Он приедет, пусть ему Юдашкин сделает.
      Я действительно приехал в Москву, на Кутузовском проспекте - знаменитый Дом моды Юдашкина. Он меня встре-тил - очень милый человек (особенно трогательно, как его двухметровые манекенщицы, которым он по пояс, смотрят на него... как бы снизу вверх, почтительно, а он на них, наоборот, покровительственно). Обмерили меня как полагается. Я про цену решил не спрашивать: Руцкой говорил, что цена будет символическая.
      Через несколько дней пальто было готово. Я пришел, надел, - оно, конечно, необычное оказалось, как все от Юдашкина. Но все-таки - не кожаная куртка. "Теперь, - мне говорят, - платите деньги". Предъявили счет. Двести долларов. Огромная сумма по тем временам. У меня зарплата была тогда, может быть, долларов сто. А в кармане в этот момент - ну, пятьдесят максимум. Рублями, естественно.
      Я почувствовал себя полным ничтожеством. Не могу заплатить фирме Юдашкина за пальто!
      Побежал к Явлинскому брать взаймы. Слава Богу, у него нашлось, он мне дал.
      Пальто до сих пор ношу.
      Или еще случай: мы с Ефимовым, тогдашним министром транспорта, были в Дели. И так случилось, что у меня там ботинки порвались. Просто не в чем выйти. А денег тоже не было. Я тогда у него тоже взял взаймы, купить обувь.
      Когда такое происходит, очень хочется быстрей отдать, чтобы не быть обязанным.
      Что же касается долгов в более широком понимании, то здесь есть и государственная проблема: долг России. Причем эта проблема не только правительственная. Здесь дело в независимости страны и ощущении свободы каждого человека. Конечно, большинство людей не задумываются о том, сколько мы должны остальному миру. Равно как и народ Соединенных Штатов не думает, каков внутренний долг США. Тем не менее мысль о том, что какой-то Парижский клуб кредиторов, или Лондонский клуб, или Международный валютный фонд может сильно влиять на жизнь страны, - эта мысль не очень-то радует. Народ великой страны должен чувствовать себя независимым и свободным.
      Если долг слишком большой - очень опасно, унизительно и обременительно. Потому что здесь мы уже проедаем свои собственные богатства. А расплачиваться за эту бесхозяйственность будут наши дети. Политическая независимость страны тоже сильно связана с этим долгом. Интересно, что долг этот был сделан отнюдь не при Гайдаре. И не при Ельцине. А при коммунистах. Еще тогда, когда они начали делать первые закупки зерна за границей. Первые кредиты были нам даны еще при Хрущеве, когда первые миллионы тонн канадской и американской пшеницы прибыли в Россию. Сейчас долг уже превысил 100 миллиардов долларов.
      Я считаю, для России унизительно иметь такой долг. Возврат или невозврат долга связан с экономическими перспективами страны. Если будет сделано минимальное количество глупостей, а история России не будет слишком зигзагообразной (как это было в XIX и XX веках), то тогда у России есть шанс довольно быстро расплатиться. То есть этот внешний долг наше внутреннее дело. Кстати, есть люди, которые очень интересно к этому относятся. Каждый гражданин России сегодня должен около 800 долларов. И вот один нижегородский предприниматель, фамилия его, кажется, Иордан, сильно возмущенный и раздосадованный тем, что у него лично такой долг "мировому империализму", написал мне очень трогательное письмо. О том, что он готов вернуть свою часть долга и заплатить еще за десять человек. Так, чтобы все члены его семьи никому ничего не были должны.
      Я его инициативу очень даже поддержал. И обратился в правительство с просьбой открыть соответствующий счет. Чтобы граждане, которые не желают быть никому должны, вносили по 800 долларов. Помножьте на 150 миллионов человек - будет 120 миллиардов.