Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Блин и главная улика

ModernLib.Net / Некрасов Евгений / Блин и главная улика - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Некрасов Евгений
Жанр:

 

 


Евгений Некрасов
 
Блин и главная улика

Глава I
 
Обратная сторона неполученной медали

      Сколько раз говорили Блинкову-младшему начальники различных спецслужб:
      – Прямо беда с вами, Дмитрий Олегович! Опять вы раскрыли особо опасное преступление, а мы не знаем, как вас наградить.
      – Мне лишнего не надо, – со свойственной ему скромностью отвечал Блинков-младший. – Дайте мне только то, что дают обычно в таких случаях.
      – В том-то и дело, Дмитрий Олегович, что ваш случай совершенно необычный, – возражали начальники спецслужб. – Со своими сотрудниками мы решаем такие вопросы по справедливости: кому орден, кому звездочку на погоны, а кому денежную премию. Вы, конечно, заслужили все и сразу. Но – вы не наш сотрудник. Поэтому мы не имеем права даже объявить вам благодарность перед строем. А то что напишут в газетах? «Сегодня спецслужбы объявляют восьмиклассникам благодарности, завтра начнут объявлять выговоры, а послезавтра отметки в дневник ставить»?! В общем, ума не приложим, как поступить с вами, уважаемый Дмитрий Олегович! Вот разве что наградить ценным подарком? Только вы уж сами попросите что хотите. А мы постараемся выполнить любое ваше пожелание – в пределах отпущенной бухгалтерией суммы.
      Обычно в таких случаях Блинков-младший подумает да и откажется. Он же не за подарок боролся с преступностью, а чтобы спокойно спали мирные граждане России.
      Читатели, знакомые с полной приключений и настоящих подвигов биографией Блинкова-младшего, разумеется, уже догадались, что это горькая шутка. На самом деле никто не называл его Дмитрием Олеговичем и не спешил навстречу с ценными подарками. Хотя преступления он раскрывал одно за другим.
      Взять хотя бы последний случай. Больше года матерый фальшивомонетчик Палыч по кличке Гутенберг печатал поддельные доллары и ни разу не попался. Его фальшивки появлялись то в Москве, то в Петербурге, то даже за границей, в Эстонии. Милиционеры головы сломали, пытаясь вычислить логово преступника.
      А тем временем Палыч жил на берегу Псковского озера в роскошном трехэтажном особняке под медной крышей. Нет, он еще не настолько обнаглел, чтобы выставлять напоказ свое богатство. Особняк принадлежал банкиру Букашину. фальшивомонетчик работал мотористом на его личном катере.
      Псковское озеро – пограничное. На катере Палыч со своим помощником за два часа доплывали до Эстонии. Оправляясь вечером будто бы на рыбалку, успевали передать фальшивые доллары скупщикам по ту сторону границы и до рассвета вернуться обратно.
      Банкира Букашина не интересовали дела «моториста». Он даже на катере ни разу не прокатился, потому что не умел плавать и боялся воды. Катер был куплен для его сына Дэнни по прозвищу «Америкэн бой» (а вообще-то Дэнни звали Данилой).
      Как фальшивомонетчик сумел втереться в доверие к Дэнни, а потом сделать его своим сообщником – отдельная история. Сейчас важнее то, что Блинкова-младшего и его одноклассницу Ирку Кузину в конце каникул отправили отдыхать именно на Псковское озеро.
      Родителям некуда было их девать. Старший Блинков лежал в больнице со сломанной ногой, а Митькина мама и Иркин папа Иван Сергеевич собирались в командировки по своим делам. Она по контрразведчицким, он по налоговым. Такие уж у них были родители – подполковник контрразведки и полковник налоговой полиции.
      В конце концов Иван Сергеевич пристроил их к бабушке налогового полицейского Николая Столетова. Она жила в полузаброшенной деревеньке Малые Грязюки, за оврагом от банкирского дачного поселка. Правда, потом бабушка оказалась не бабушкой, а ветераном милиции майором Снежко. Она три месяца наблюдала за виллой банкира, но так и не смогла раскрыть подпольную типографию фальшивомонетчиков.
      А Блинков-младший смог! То, что майор милиции не сумела сделать за три месяца, он сделал за три дня! И как всегда, остался без награды. Ну и ничего. Зато в дачном поселке авторитет Блинкова-младшего был на недосягаемой высоте. Взрослые здоровались с ним за руку. Девчонки записывались в очередь, чтобы погулять с ним по берегу озера. Причем одна гуляла, а следующие две следили по часам, чтобы она не провела в обществе героя лишней минуты. Это ли не настоящая слава?!
      Увы, у каждой медали есть оборотная сторона, и не всегда на ней написано то, что нам хочется.
      Блинков-младший завершил дело фальшивомонетчиков раньше, чем его мама или хотя бы полковник Кузин вернулись из командировок. А насмерть обиженная майор Снежко укатила в Москву, как только Палыча и его сообщника сдали псковской милиции. Она не могла перенести того, что ее собственную версию, которой отдано было три месяца работы, какой-то восьмиклассник реализовал за три дня.
      Получилось, что благодаря выдающейся скорости, с которой Блинков-младший разоблачил Палыча, они с Иркой оказались как бы бездомными. Конечно, можно было вернуться в пустые московские квартиры и прожить как-нибудь до возвращения родителей. Но Ирка сказала, что есть вариант получше.
      Нужно знать Ирку, чтобы понять, что почувствовал Блинков-младший, когда это услышал. Он сразу сообразил, что уголовник Палыч с пистолетом – цветочки по сравнению с Иркиным «получше». Но ему и в кошмаре не могло присниться то, что предложила Ирка.
      В дачном поселке у них была общая знакомая Энни (на самом деле Аня. Это Америкэн бой ввел моду переделывать имена). Ее мама Наталья Константиновна держала частный детский сад, а попросту говоря, брала к себе домой детей, которые мешали своим родителям. Вообще-то жители поселка не страдали от бедности и могли нанять для каждого ребенка отдельную няню со знанием английского языка. Но Эннина мама была детским врачом, а по-английски свободно говорила в двух вариантах – английском и американском. Родители таяли от счастья, когда она спрашивала, какое произношение ставить их трехлетнему сыну или дочке. К августу всю поселковую мелюзгу сдали в детский сад к Наталье Константиновне, и она решила взять помощников.
      Это и было Иркино «получше». Она договорилась с Натальей Константиновной и за себя, и за Блинкова-младшего.
      Так герой оказался в няньках.

Глава II
 
Герой в няньках

      Ясельных воспиталок Блинков-младший ненавидел с детства. А тут сам оказался в этой роли: Наталья Константиновна занималась с детьми постарше, а Ирке и ему достались какие-то головастики. Вдобавок ко всему Эннина мама заявила, что сильно сомневается в педагогических способностях Блинкова-младшего и берет его только потому, что за него ручается Ирка.
      Платила она по три доллара в день, причем именно долларами и сразу. Вчера вечером Блин-ков-младший уже получил целую пятерку (два доллара – вперед, потому что купюр мельче у Энниной мамы не было). Скажете, солидные деньги для восьмиклассника? Да, но Ирке-то Наталья Константиновна положила пять!
      Одно утешало Блинкова-младшего. Ирка носилась со своей группой как ненормальная. Вынимала неразумных из крапивы, дула им на обожженные пальчики, сажала на горшок тех, кто уже освоил это дело, и меняла памперсы тем, кто не освоил. А у него дети воспитывались сами по себе.
      Взять, к примеру, те же горшки. Они все были именные. Усадить ребенка на чужой горшок считалось должностным преступлением. Но пока Ирка расспрашивала владельца горшка, как его зовут, и разыскивала его посудину среди других, надобность в горшке отпадала. Возникала надобность в чистых трусиках. А Блинков-младший привязал к детям и к горшкам разноцветные ленточки и мгновенно подбирал их друг к другу.
      Сегодня дети пришли без ленточек (родители зачем-то отвязали). Но все уже запомнили, что их имущество помечено, к примеру, зеленой ленточкой или голубой. А после обеда обнаружился и вовсе потрясающий эффект: дети научились читать свои имена! Они, разумеется, не знали букв. Но когда перестали путать горшки, начали обращать внимание не только на ленточки, но и на другие их особенности. Выяснилось, что у Маши на горшке «метро», у Пети «качели» – буква «П», – а у Светы – «месяц».
      Проблему пуговиц и «молний» Блинков-младший решил просто: расстегнул все. Когда детям надоело подтягивать сползающие штанишки и юбочки, они сами застегнулись. Блинков-младший повторил урок несколько раз, и что вы думаете? За неполный день семеро из девяти воспитуемых полностью освоили процесс: нахождение горшка, расстегивание, усаживание и так далее.
      Серьезной проблемой дошкольного воспитания является расползание и разбегание воспитуемых. Но Блинков-младший решил и ее.
      Вилла банкира Букашина, где еще недавно под видом моториста скрывался Палыч, теперь пустовала. На воротах висела табличка «Продается». Банкир уехал после того, как выяснилось, что он проглядел у себя под носом фальшивомонетчиков, и, мало того, его сын Дэнни все знал о преступлениях Палыча. А выяснялось это со стрельбой и переговорами по громкоговорителю, на глазах у сотни приглашенных на праздничный обед гостей. Тут любой не снес бы позора. Блинков-младший был шапочно знаком с оставленным на вилле охранником. Тот знал его как поселковую знаменитость и при встрече называл по имени. А Блинков-младший знал охранника только по пластиковой карточке с фамилией, которую носили на груди все поселковые секьюрити. У этого карточка была похожа на ценник в овощном магазине: «О. О. Капусто». Надо еще сказать, что О. О. Капусто видел, какую роль сыграл Блинков-младший в задержании преступника (скромно говоря, не последнюю). Сам он в это время стоял в толпе гостей и боялся вмешаться со своим газовым пистолетом. Поэтому сейчас О. О. Капусто чувствовал себя неловко. Без долгих разговоров он пустил Блинкова-младшего с детьми на банкирское поле для гольфа.
      Вдвоем они натянули сетку на берегу озера. Обычно сетку натягивали во время игры, чтобы какой-нибудь мазила не утопил мяч. А сейчас она не позволяла детям влезть в воду. Получилось просто здорово: с двух сторон заборы виллы, с третьей сетка, с четвертой Блинков-младший. При этом у воспитуемых полная свобода в пределах загона, а под ногами – подстриженная травка и никаких камней или крапивы.
      Чтобы дети не переломали ноги, пришлось зарыть лунки (если кто-то забыл или не знает, игра в гольф состоит в том, что мячик загоняют клюшками в лунки, вырытые в земле). Но ругаться из-за испорченного поля было некому. Банкира это уже не интересовало, а О. О. Капусто сам помог Блинкову-младшему. У него нашлась специальная лопатка для рытья этих лунок, похожая на половинку трубы. Лопатку вворачивают в землю, а потом вынимают вместе со столбиком попавшего в трубу дерна. Блинков-младший наковырял у забора таких столбиков и вложил их в лунки. Получились отличные заплаты: в упор смотри и не скажешь, где трава росла всегда, а где только что пересажена из-под забора.
      Блинков-младший и не подозревал, что с этих травяных заплат начинается новое дело – Дело Незнакомца…
      Устроив загон для воспитуемых, он улегся на траву с книжкой и решил, что на таких условиях нянькой работать можно. До первого сентября оставалось три недели – шестьдесят три доллара! Воспитуемые так бойко расстегивались и усаживались на горшки, что любо-дорого смотреть. Многие делали это не потому, что настала такая необходимость, а для тренировки. Блинков-младший начал подумывать, не стоит ли вечером объявить особо отличившимся благодарность перед строем.
      Нет, все-таки не так это плохо: устав от смертельных опасностей, полеживать себе на травке и смотреть, как вокруг тебя резвятся маленькие дети.
      – Дмитлий Олегович, – лепетали они, – а Миска делется!
      Дмитрий Олегович издалека грозил пальцем этому Миске, то есть Мишке, и он моментально прекращал драться.
      Прошла всего неделя с тех пор, как он приехал в соседнюю деревеньку Малые Грязюки. Каких-нибудь четыре дня назад Блинков-младший разоблачил преступника и в тот же вечер участвовал в его задержании.
      Главные события развивались у лодочного причала, всего в ста шагах от места, где сейчас Миска лупил Светочку надувным бревном. Блинков-младший смотрел на них с мудрой и немного печальной улыбкой. Вот она, главная награда герою: чтобы дети могли невинно шалить, не задумываясь о тех, кто оберегает их покой.
      Да, это было самое опасное дело Блинкова-младшего! На глазах у сотни жителей дачного поселка Палыч захватил в заложники Ирку и пытался уйти на катере за границу. А Блинков-младший спас эту дурищу (между прочим, уже не в первый раз) и в благодарность получил только Иркино шипение: «Ты знал, кто такой Палыч, и не сказал мне!»
      Между нами, у нее была проволочная скобка на зубах. И еще она часами висела на телефоне и любила влезать в драки с мальчишками, а вылезать из драк не умела. Блинков-младший выручал ее постоянно, как будто это была его домашняя обязанность, вроде покупки хлеба и молока. Только не спрашивайте, что нашел герой в этой вредине и болтунье. Он и сам не знал.
      Подумав об Ирке, Блинков-младший расстроился и, чтоб немного побаловать себя, раскрыл книжку.
      Вначале, когда дул пронизывающий ледяной ветер и поскрипывал, раскачиваясь, тусклый фонарь, было интересно. Вроде ничего еще не произошло, а уже морозец по коже, и ждешь, что вот сейчас, сейчас… Но потом пошла сплошная чепуха.
      «ВСЮ НОЧЬ ПОЛКОВНИК ПРОВЕЛ БЕЗ СНА. ОН ДУМАЛ О ЗАВТРАШНЕЙ ОПЕРАЦИИ».
      Каково?! Хорош же он будет на завтрашней операции – невыспавшийся, клюющий носом, заторможенный. Мама в таких случаях обязательно ложится спать пораньше, и все ходят на цыпочках. Читаем дальше:
      «ХРИПАТЫЙ СТРЕЛЯЕТ ЧЕРЕЗ КАРМАН. А ПОЛКОВНИКУ ПРИДЕТСЯ ИГРАТЬ САНТЕХНИКА, КОТОРЫЙ ОШИБСЯ КВАРТИРОЙ. В РУКАХ У НЕГО БУДУТ ЧЕМОДАНЧИК И БЛОКНОТ. ПИСТОЛЕТ ПРИДЕТСЯ ДОСТАВАТЬ ИЗ ПОДМЫШЕЧНОЙ КОБУРЫ».
      Взял бы блокнот побольше и спрятал под ним пистолет.
      «ЭТО ДАСТ ХРИПАТОМУ ЛИШНИХ ТРИ СЕКУНДЫ».
      Черепахи. Оба: и полковник, и Хрипатый. Мама носит пистолет в сумочке, что гораздо неудобнее, чем в кобуре, но готова стрелять через секунду с четвертью.
      Когда полковник, чтобы сэкономить три секунды, стал отвинчивать с пистолета предохранитель, Блинков-младший бросил книжку. Тому, кто выдумал такую глупость, мама не давала чистить свой пистолет Стечкина. А Блинкову-младшему давала, и он знал, что в оружии не бывает лишних деталей. Каждая держит, бьет, цепляет или расцепляет еще несколько. Вынь любую, и все посыплется. А самое смешное – на то, чтобы снять пистолет с предохранителя, вообще не тратится время. Это делается одновременно с тем, как поднимается пистолет. Как только полковник схватится за рукоятку, предохранитель попадется ему под большой палец. Пока он тащит пистолет из кобуры, можно отщелкать на предохранителе похоронный марш.
      И кто только разрешает печатать такие вредные для молодежи книги?! Блинков-младший с тревогой посмотрел на воспитуемых. Вдруг они вырастут, прочитают историю ненормального полковника и примут все за чистую монету? И какой-нибудь Миска пойдет в бой, отвинтив предохранитель со своего пистолета?! Нет, нельзя так оставлять это дело, решил Блинков-младший и пошел к О. О. Капусто выпрашивать его газовый «Макаров».
      Охранник маялся от безделья, да и, похоже, не верил, что восьмиклассник умеет обращаться с оружием. Пистолет он дал (разумеется, вынув патроны) и захотел посмотреть, как будет проходить обучение.
      Это был триумф! То, что Блинков-младший разберет пистолет, не вызывало сомнений ни у кого, кроме О. О. Капусто. Гордиться здесь нечем. Он, даже когда собрал пистолет, не гордился. «Стечкин» посложнее, так что задачка была детская. Зато какими горящими глазами смотрели на Блинкова-младшего воспитуемые! Как они тянули к нему свои пухлые ручонки! Как лепетали: «Дмитлий Олегович, дай я Саску за-стлелю!»
      О. О. Капусто так растрогался, что зарядил пистолет шумовым патроном без газа и дал пальнуть самому старшему из воспитуемых.
      – Никогда не целься в человека, – преподал ему первый урок Блинков-младший.
      Воспитуемый двумя руками нацелил пистолет в небо и бабахнул. После этого все, в том числе стрелок, немедленно воспользовались недавно полученными навыками и расселись по горшкам.
      И надо же так случиться, что в этот самый момент нагрянула Наталья Константиновна! Лицо у обычно веселой мамы Энни было каменное. Она, конечно, слышала выстрел.
      Блинков-младший в жизни не встречал такого доброго до глупости человека. Скажем, комаров Наталья Константиновна не хлопала, а отгоняла и каждый вечер давала одному насосаться своей крови. Знаете, как она это объясняла? «Комарами питаются птицы, которые к тому же поедают гусениц, которые вредят лесам, которые выделяют кислород, которым дышит все живое на земле. Если перебить всех комаров, птицы вымрут от голода, гусеницы расплодятся и поедят леса, кислорода не останется и все живое на земле погибнет».
      И вот эта женщина, каждый вечер спасавшая все живое на земле, молча смотрела то на Блинкова-младшего, то на воспитуемых, рассевшихся по горшкам. На О. О. Капусто она старалась не смотреть, чтобы сгоряча не наговорить ему гадостей.
      – Я пошел, – сказал О. О. Капусто.
      Эннина мама ответила молчаливым кивком и стала глубоко дышать через нос. Блинков-младший уже знал, что так она себя успокаивает.
      – Митлий Олегови! – позвала самая младшая из воспитуемых. До «ч» в «Олеговиче» она не дотягивала, но Блинков-младший постепенно исправлял этот недостаток.
      Побледнев, Наталья Константиновна кинулась к малышке и присела перед ней на корточки.
      – Что ты сказала? – трагическим шепотом спросила она.
      – Митлий Олегови, – четко повторила воспитуемая и после паузы добавила: – ч!
      – А я кто?
      – Ната, – пожала плечами воспитуемая, изумившись такому наивному вопросу.
      – А он?
      – Митлий Олегович!
      На этот раз «ч» было похоже на «сь», зато прозвучало без паузы.
      Наталья Константиновна с недоверчивым выражением на лице заглянула в горшок и задала уж вовсе странный вопрос:
      – Ты сама это сделала?
      – Сама, – расплывшись от гордости, закивала воспитуемая.
      Наталья Константиновна привела ее в порядок и встала, подняв горшок над головой, как олимпийский кубок.
      – Будешь получать пять долларов, – объявила она Блинкову-младшему. – За вчерашний день я доплачу. И объясни Ире, как ты это сделал. Я тоже послушаю.
      Тут настала очередь Блинкова-младшего задавать дурацкие вопросы:
      – А что я сделал?
      – Он даже не понимает! – буркнула Наталья Константиновна, усаживаясь рядом с ним на траву. – В Леночкином возрасте произнести «Дмитрий Олегович» – все равно, что для тебя выучить японский язык. Она говорит простые двусложные слова: «мама», «баба», «Ната». Проситься на горшок ей пора бы научиться. Но у детей, растущих в памперсах, это проблема. Они не видят причины проситься, когда им и так сухо и хорошо.
      – Она и не просилась, – пояснил Блинков-младший. – Все сели, и она села. За компанию.
      – Сама? – не поверила Наталья Константиновна.
      – А какие проблемы? У нее все на резинках. Это те, у кого пуговицы, не всегда успевают расстегнуться, – тонко похвастался еще одним своим достижением Блинков-младший.
      – Ты хочешь сказать, что они ВСЕ САМИ?
      – Не все, – признал Блинков-младший, – есть парочка отстающих, но я их подтяну.
      – Десять долларов, – держась за голову, простонала Наталья Константиновна. – Только ты вечером наговори мне свою методику на диктофон. Главное, зачем было стрелять?!
      Блинков-младший пожал плечами.
      – Вы же сами велели, чтобы я поиграл с ними в развивающие игры, – сказал он.

Глава III
 
Визит измятого майора

      – Вообще-то я пришла тебя подменить, – странным голосом сообщила Наталья Константиновна. – К тебе гость. Сидит в твоей комнате, даже окно не раскрыл, чтобы не увидели с улицы.
      Блинков-младший не стал задавать лишних вопросов. Если Наталья Константиновна не собирается ничего объяснять, то и не надо. Через пять минут все и так выяснится. Он молча поднялся и хотел идти, но Эннина мама сказала, глядя снизу вверх жалобными глазами:
      – Дима, я понимаю, что здесь какая-то милицейская тайна. Но хочу знать одно: нет ли опасности для детей.
      – Я вам скажу, когда сам узнаю, – пообещал Блинков-младший и ушел.
      Книжка о ненормальном полковнике осталась валяться на траве. В другое время Блинков-младший дочитал бы ее ради смеха, но сейчас, он чувствовал, его ждало настоящее дело с невыдуманными опасностями.
      Девять из десяти граждан России сказали бы, что у Натальи Константиновны богатая дача. Мечта, а не дача. Но среди банкирских особняков брусовый теремок Энниной мамы смотрелся несолидно, как декорация для киносъемок. Блинкова-младшего она поселила в правом крыле теремка. Там была целая квартирка для гостей с туалетом и ванной, но такая махонькая, что вся поместилась бы в его московской комнате.
      Мебель в квартирке была как будто детская и стояла так тесно, что приходилось везде протискиваться боком. Когда Блинков-младший вошел, гость сидел на крохотном диванчике, упираясь коленями в журнальный столик, и смотрел маленький телевизор. У него было лицо человека, которого усадили в зубоврачебное кресло и сказали: «Сидите, развлекайтесь».
      У Блинкова-младшего екнуло сердце. Он узнал Измятого майора.
      Налоговый полицейский Николай Столетов, изображавший внука «бабули» Снежко, рассказывал, что во Пскове у него брат – майор милиции. А потом Снежко и Николай вместе с Измятым майором приехали на виллу банкира Бука-шина брать Палыча. Блинков-младший почти не сомневался, что это и есть брат полицейского, но познакомиться с ним не успел. Какое знакомство, если майор уже через пять минут начал стрелять.
      Тогда на нем была такая мятая форма, как будто перед тем, как надеть, майор дал ее пожевать корове. Сейчас он щеголял в белых джинсах и спортивной майке. Но первое впечатление от встречи с человеком обычно самое сильное. Особенно если этот человек, паля в воздух, уложил носом в землю сотню гостей банкира Букашина. Поэтому Блинков-младший так и называл его про себя «Измятым майором».
      – Столетов Александр, – представился Измятый майор. – А про тебя мне все известно.
      Блинков-младший молча пожал протянутую руку. Так и есть: старший брат Николая.
      – Даже не знаю, хорошо или плохо то, что ты не уехал, – продолжал Измятый майор, испытующе глядя на Блинкова-младшего. – Вообще-то надо было бы тебя с Ириной домой отправить. Но я не имею права приказывать ни «Блинков, уезжай», ни «Блинков, останься и помоги милиции». Я обязан тебя предупредить, а там как знаешь.
      Измятый майор сделал паузу, дожидаясь ахов и расспросов, но Блинков-младший молчал.
      – А нервишки у тебя ничего, – признал Измятый майор и, как будто специально продолжая испытывать блинковские нервишки, выдал: – Короче говоря, Гутенберга нам пришлось отпустить.
      Блинков-младший почувствовал, что брови у него сами собой ползут вверх. Теперь он молчал не из-за хороших нервишек, а потому что у него отнялся язык. Вы только представьте: майор милиции открыто вам говорит: «Мы отпустили особо опасного преступника!» С ума они сошли? Или их подкупили?!
      – С доказательствами у нас неважно, – ответил на немой вопрос Блинкова-младшего Измятый майор. – Понимаешь, если мы задержали гражданина, то обязаны в трехдневный срок или предъявить ему обвинение, или отпустить. А в чем, по-твоему, его можно обвинить?
      – Сто восемьдесят шестая статья: «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг», – четко ответил Блинков-младший. Номер этой статьи Уголовного кодекса он знал от майора Снежко. А дальше стал называть преступления Палыча попросту, без статей: – Пистолет он у охранника украл…
      – Газовый, – вставил Измятый майор.
      – Так он же был уверен, что пистолет боевой!
      – Недоказуемо.
      – Пускай, но ведь он в микрофон кричал, что хочет уйти за границу! Он Ирку взял в заложники!
      Измятый майор вздохнул.
      – Ты об этом следователю скажи. Кстати, я должен снять ваши показания. Ирина уже пишет, и ты потом напиши, как все было на самом деле. А я тебе расскажу, как это представил адвокат.
      И майор стал рассказывать.
      Блинков-младший был потрясен. Он впервые столкнулся с уловками адвокатов, которых называют «черными».
      Адвокат – знаток законов. Защищая даже отъявленного преступника, он следит за тем, чтобы не нарушались его права. Чтобы его не заставили отвечать за чужое преступление. Чтобы, пока он сидит за решеткой, родные могли передать ему сала и колбасы, потому что в тюрьме плохо кормят. Чтобы судья узнал о нем не только плохое, но и хорошее и учел это, когда будет выносить приговор.
      А «черные» адвокаты дают советы преступникам, как обойти закон. Как присвоить чужую квартиру, не заплатить человеку за сделанную работу, не вернуть взятые в долг деньги и выйти сухим из воды. А если преступник попадается, «черный» адвокат учит его врать и изворачиваться.
      Блинков-младший слушал Измятого майора и ушам своим не верил. «Черный» адвокат фальшивомонетчиков составил из кусочков правды самое беззастенчивое вранье! Он как будто издевался: «Я навру с три короба, а вы попробуйте доказать, что на самом деле все было по-другому!».
      Палыча брали в разгар праздничного обеда. В милицейской форме был только Измятый майор. Николая в футболке и тем более немолодую майора Снежко в сарафане трудно было признать за сотрудников спецслужб. Был момент, когда гости решили, что это розыгрыш, и подняли офицеров на смех. На этом и строилась защита Палыча.
      Якобы он тоже решил пошутить и стащил у охранника пистолет, прекрасно зная, что оружие не боевое, а газовое. Потом он захватил в заложники Ирку и объявил, что собирается бежать на катере за границу (ничего себе хохма!). Когда майор Снежко сбила пластиковой пулей его сообщника Худышку, Палыч сообразил, что дело нешуточное. Теперь, по его словам, он боялся пули сумасшедших ментов и решил отплыть на катере и высадиться на берег в стороне от места событий. Ну и так далее, до финала, когда Палычу все же досталось пластиковой пулей и он вылетел за борт, а пустой катер умчался неизвестно куда.
      – Айвазовский признался, что в катере были фальшивые доллары. Но теперь он изменил показания и слово в слово повторяет то же, что и Гутенберг, – закончил Измятый майор. – Из всех обвинений остается хищение газового пистолета. Дело мы завели, но пришлось отпустить их под подписку о невыезде.
      – Почему Айвазовский? Он что, море хорошо рисует? – спросил Блинков-младший, догадавшись, что Измятый майор говорит о сообщнике Палыча Худышке.
      – Да нет. Просто уголовники каждому татуировщику дают кличку если не Айвазовский, то Репин. Этот Айвазовский сейчас хорошо рисует «Не забуду мать родную» и «Смерть легавым от ножа». А был талантливый парнишка, – вздохнул Измятый майор.
      – Почему «был»?
      – А потому, что когда человек пять лет из своих двадцати двух провел за решеткой, все его таланты идут на то, чтобы достать лишнюю миску баланды, – жестко ответил Измятый майор. – На воле это может быть черепаховый суп в дорогом ресторане, но суть одна. Нормальный человек ест, чтобы жить и делать что-нибудь полезное, а уголовник живет, чтобы жрать, пить и ничего не делать.
      – Я думал, что ему лет восемнадцать, – признался Блинков-младший. Худышка был повыше него, но хилый, как паучхэк.
      – Заключение никому не идет на пользу, – отрезал Измятый майор и сменил тему: – Катер не нашли и, судя по всему, не найдут. Бензин в нем кончился, погода в эти дни стояла ясная. Какой-нибудь хозяйственный мужичок по нашу или по эстонскую сторону границы давно его заметил, подобрал и присвоил. А там в отсеке непотопляемости тайник с долларами и документами Гутенберга и Айвазовского. Они ведь жили здесь по поддельным документам. И опять невозможно ничего доказать.
      – А печатный станок? – подсказал Блинков-младший.
      – Вот именно! Это наша последняя надежда! – горячо воскликнул Измятый майор. – Только не станок, а клише. Айвазовский успел признаться, что они делали оттиски обычным ручным прессом. Это винтовой зажим, как на мясорубке, только побольше. Пресс они утопили, и теперь, если даже мы его найдем, это будет всего лишь косвенная улика. А клише где-то на вилле. Мы все обыскали, но разве найдешь, когда один особняк – тысяча квадратных метров?
      – На что оно похоже? – спросил Блинков-младший.
      – Не оно, а они, у купюры же две стороны. Гутенберг печатал стодолларовые бумажки и двадцатки, значит, уже четыре клише. Это металлические пластинки, на которых выгравированы доллары, только шиворот-навыворот, как в зеркале. Увидишь – ни с чем не перепутаешь.
      – Это я понимаю, – сказал Блинков-млад-ший. – Я спрашивал, толстые они или тонкие. Нельзя ли, например, заложить их в книгу?
      – Обычно толстые, чтобы не прогибались при печати. Но, в общем, все четыре можно спрятать в выдолбленный кирпич, в отдушину – да куда угодно. В том-то и проблема: мы ходили с миноискателем, а что толку, если все стены «звенят»? В них же провода, трубы… Нет, чтобы найти клише, пришлось бы весь особняк разобрать по кирпичику, – развел руками Измятый майор.
      Блинков-младший давно понял, к чему он ведет.
      – Значит, вы будете ждать, когда Палыч вернется за клише, и хотите, чтобы я за ним проследил.
      – Я не ХОЧУ, – нажал голосом Измятый майор, – а ПРЕДУПРЕЖДАЮ тебя. Хотеть я могу, чтобы ты не хулиганил и старушек через дорогу переводил.
      – А приказывать: «Блинков, помоги милиции», – не имеете права, – повторил Блинков-младший слова майора, с которых начался их разговор.
      Все-таки плохо у нас поставлено это дело. В Америке майор велел бы ему положить руку на Библию и официально вручил бы звезду помощника шерифа. А так ходит вокруг да около, хотя обоим все ясно.
      – ПРЕДУПРЕДИТЕ меня, что делать, если я замечу что-нибудь подозрительное, – подыграл Измятому майору Блинков-младший. – Исключительно ради моей безопасности.
      Майор довольно кивнул. Формальности соблюдены, и можно брать быка за рога.
      – В поселковой охране работает Никифоров, мой бывший сержант. Подойди, познакомься, чтобы вы знали друг друга в лицо, и больше пока что от тебя ничего не требуется. Как играл с детьми у особняка, так и играй. А если заметишь подозрительного человека…
      – Палыча, – вставил Блинков-младший.
      Измятый майор замотал головой.
      – Нет, Гутенберг или, как ты говоришь, Палыч сам не придет. Он понимает, что мы с него глаз спускать не будем. Это может быть либо кто-нибудь из поселкового персонала – садовник, водопроводчик, уборщица, либо гость. Люди здесь живут небедные и любят устраивать праздники по поводу и без повода. Завтра суббота, к господам банкирам понаедут партнеры по бизнесу, друзья, знакомые и друзья знакомых. Вот среди них, возможно, и будет человечек, который так, невзначай поинтересуется виллой Букашина. Ему расскажут, как неделю назад здесь брали преступников, а он – «Что вы говорите?! Как интересно, пойду сам посмотрю!» И пойдет осматриваться, чтобы ночью достать клише. А ты в это время сидишь с детишками на лужайке. Увидишь его – скажи Никифорову, и он меня вызовет из Пскова. А на крайний случай…
      Измятый майор достал из кармана маленький револьвер.
      – Сигнальный или стартовый – называй как хочешь, а в общем, игрушка, – сказал он, выкладывая револьвер на журнальный столик перед Блинковым-младшим. – Только не вздумай брать преступника на мушку и кричать «Руки вверх!». Он тебе самому руки пооборвет. Револьвер нужен, чтобы подать сигнал, если не успеешь лично предупредить Никифорова. Клише могут лежать в таком доступном месте, что «гость» решится взять их среди бела дня. Это может быть обставлено как случайная находка: шел, споткнулся о плитку на дорожке, решил ее поправить, чтобы другие не спотыкались – батюшки, клише! И он у всех на глазах садится в машину якобы для того, чтобы отвезти находку поселковым охранникам, а на самом деле – чтобы удрать. А ты в этот момент где-нибудь в сторонке затеваешь игру в войну и стреляешь: три длинных, три коротких. Почти «SOS», только на второе «S» у тебя патронов не хватит. Никифоров опускает шлагбаум и задерживает его машину.
      – Как можно стрелять длинно или коротко? – не сообразил Блинков-младший.
      – Просто делай паузы длиннее или короче. Во взгляде Измятого майора ясно читалось:
      «Кому я доверил серьезное дело? Он же простых вещей не понимает!»
      Блинков-младший почувствовал, что у него пылают уши. Он торопливо цапнул револьвер и сунул его в карман. Дали бы хоть газовый, а то что это за оружие?
      – А ты думал, я тебе дам автомат, рацию и наручники? – уловил его настроение Измятый майор. – Я и так доверил тебе непростительно много. Сам удивляюсь: «С ума ты сошел, Саня, – служебную тайну раскрывать мальчишке?!» Но брат мне рассказывал, как ты разгадал Гутенберга, как он тебе не верил, а ты настоял на своем и оказался прав… – Измятый майор скорчил такую болезненную гримасу, как будто сам себе тупой пилой отпиливал палец, и признался: – Меня ведь отстранили от этого дела. Айвазовский написал жалобу, будто бы я кулаками выбивал у него ложные показания. На Гутенберге хоть пистолет висит, а он, Айвазовский, вообще получается чистенький. Не обвиняемый, а пострадавший от ментовского произвола. Если мы не найдем клише, то преступники меня отдадут под суд, а не я – преступников. Вся надежда на тебя, Блинков. Не проворонь «гостя»!
      Блинков-младший молча кивнул. А что тут скажешь? Не клясться же.
      – И учти, – закончил Измятый майор, – Гутенберг будет где-то поблизости. Он любит организовать дело и наблюдать со стороны.
      Тренькнуло разбитое стекло. Что-то гулко ударилось в дощатую стену над головой Измятого майора, отскочило и запрыгало по полу. Блинков-младший успел прихлопнуть это подошвой, поднял ногу и увидел большую ржавую гайку. Разбитое стекло не осыпалось, в нем осталась почти ровная дыра в паутине трещин.
      – Как из ружья пальнули. Сильная рогатка, – заметил Измятый майор, ощупывая вмятину в доске над своей головой. – Если бы в лоб, то сотрясение мозга обеспечено.
      – Палыч уже здесь, – сказал Блинков-младший.

Глава IV
 
Грязюкинская война

      За год и три месяца до описываемых событий, прошлой весной, мальчишки из соседнего села Большие Грязюки увлеклись стрельбой по окнам в дачном поселке.
      На окраине поселка был длиннющий овраг, всегда заполненный грязной жижей, потому что в штормовую погоду в него попадала вода из озера. Грязюкинцы подъезжали к нему со стороны картофельного поля, нахально становились во весь рост и пуляли из рогаток. По прямой до ближайших домов поселка было шагов пятьдесят. Пущенная из рогатки гайка на таком расстоянии пробивала тройное остекление.
      Поселковые охранники не могли перелететь овраг по воздуху, как гайки. Пока они садились в машину и мчались в объезд, шпана успевала удрать на великах. Бороться с ней было невозможно. Не сажать же мальчишек в тюрьму за разбитые стекла.
      Скажете, за детей отвечают родители? В общем, да. Отвечают, как могут. Но в Больших Грязюках жили самые обычные люди, а в дачном поселке – банкиры и бизнесмены. Одно шведское окно в их особняках стоило не меньше тысячи долларов. Если сельский житель зарабатывает столько за год, соседи считают, что он живет хорошо. Взрослым грязюкинцам не хватило бы жизни, чтоб расплатиться за меткую стрельбу своих детей. Самое большое, что они могли сделать, – это выдрать своего Петьку или Ваську ремнем. После такой воспитательной работы разозленный Петька или Васька натягивал штаны, садился на велик и ехал мстить буржуям.
      Он и не подозревал, что войной против поселка тайно командует матерый уголовник.
      Фальшивомонетчик, которого Блинков-младший знал как Палыча, в уголовном мире носил кличку «Гутенберг», по фамилии немецкого первопечатника.
      С тех пор, как Гутенберг стал подделывать деньги, он провел двадцать шесть лет за решеткой и только три – на свободе. Выйдя из колонии в последний раз, он обнаружил, что жизнь прошла. Приближалась старость, а пенсию он себе не заработал, квартиру не нажил и не знал другого ремесла, кроме преступного.
      Никто не хотел брать на работу старого уголовника. Гутенберг еле устроился дворником, собирал утиль и бутылки и откладывал каждый лишний рубль. Он собирался рискнуть в последний раз. А для того, чтобы печатать фальшивые деньги, надо сначала потратить много настоящих.
      Пока он сидел, на свободе все изменилось. Клише старых десяток с Лениным, которые Гутенберг сумел скрыть от милиции, уже никуда не годились. Теперь он решил заняться долларами, потому что они ходят во всем мире.
      Днем дворник Гутенберг махал метлой или лопатой для снега, а по вечерам готовил преступление. На первое клише у него ушло полгода. Гутенберг давно не держал в руках штихеля – основного инструмента гравера. Несколько раз он проводил неверную линию, и тогда приходилось выбрасывать почти готовое клише и начинать все сначала. Потом к рукам вернулась прежняя твердость, и за следующие полгода он сделал остальные три клише. Еще восемь месяцев ушло на опыты с бумагой и краской.
      Каждое государство делает все, чтобы никто не мог подделать его деньги. Их печатают на специальной бумаге специальными красками.
      На них наносят мельчайшие узоры и надписи, которые не может повторить ни один ксерокс. Всем этим занимаются инженеры-бумажники и печатники, химики, художники и граверы. Никто из них толком не знает работу другого. Фальшивомонетчик должен сам, без учителей и учебников, научиться всем профессиям.
      Надо признать, что Гутенберг был по-своему талантливым человеком, раз ему это удалось. Другое дело, что талант – как оружие. Его можно применить и на пользу людям, и во вред. Гутенберг со своим талантом грабил людей, как бандит с пистолетом.
      Чтобы не попасться и на этот раз, преступник еще в колонии придумал план. Во-первых, печатать деньги там, где живут богачи, потому что милиции не придет в голову искать среди них фальшивомонетчика. Во-вторых, сбывать фальшивки подальше от своего логова. Дачный поселок на берегу Псковского озера подходил для этого как нельзя лучше. Место тихое. Но, имея катер и машину, можно за сутки сгонять хоть в Петербург, хоть в Москву или даже в Эстонию, сбыть фальшивки и вернуться обратно.
      Но какой богач поселит у себя уголовника да еще и даст ему катер с машиной? Гутенберг подделал документы. Теперь он был Павлом Павловичем Светловым или просто Палычем, капитаном первого ранга в отставке. У многих в поселке были катера, и Гутенберг, назвавшись моряком, надеялся сблизиться с их владельцами.
      Оставалось устроиться на работу в поселок. Палыч решил, что ему подойдет должность охранника. Он знал, как поставлена эта служба в местах заключения. Но в поселке «капитану первого ранга» сказали: «Мы, конечно, уважаем ваши заслуги. Но у всех, кому нужно, уже есть личные телохранители, а у ворот в будке сидит сторож. Нам хватает этой охраны, и другая не нужна».
      «Будет нужна», – про себя ответил Палыч. И развязал Грязюкинскую войну.
      У вожака грязюкинской шпаны Петьки старший брат отсидел три года за хулиганство. Палыч познакомился с этим братцем легко и быстро. Увидел на улице парня с наколотыми на пальцах перстнями и по рисунку на них уже знал всю его уголовную биографию. А потом шепнул несколько слов, и хулиган понял, что перед ним матерый рецидивист, проживший за колючей проволокой дольше, чем на свободе.
      Мелкие уголовники предпочитают слушаться крупных и не задавать лишних вопросов. Палыч объяснил, что ему нужно. В тот же день старший братец сделал младшему дальнобойную рогатку с резиной от автомобильной камеры. Проверить Петькину меткость решили на буржуйских стеклах…
      Теперь вам ясна тайная сторона этой истории?!
      Грязюкинцы увлеченно бьют окна в поселке и с нежностью вспоминают день, когда их вожак Петька придумал это замечательное развлечение. Петька, само собой, никому не говорит, что столь блестящую идею подсказал ему брат. А брат, сам не зная зачем, выполнял приказ Палыча.
      Измученные шпаной жители поселка наняли охрану, потом удвоили ее, а еще позже уволили и набрали другую. Вершиной успеха этой новой охраны была поимка сопливого первоклашки, который тут. же разревелся, и его отпустили. Палыч терпеливо ждал. Он хотел, чтобы жители поселка отчаялись, и тогда он явится к ним, как герой-избавитель. Ведь ему достаточно было бровью повести, чтобы остановить войну.
      Поселковым жителям вовсе не улыбалось судиться с родителями грязюкинской шпаны из-за денег, которые все равно невозможно получить. Они стали распродавать свои особняки.
      Тогда-то в поселке и появился банкир Букашин со своим Дэнни.
      Старший Букашин был заражен болезнью многих быстро разбогатевших людей. Он думал: «Раз я своим умом и трудом заработал миллионы, то все, кто заработал меньше, глупее и ленивее меня». На самом деле это не так. Раскройте энциклопедию, ткните пальцем в первое попавшееся имя и спросите себя: «Что, маршал Жуков, не спавший трое суток перед московской операцией, работал меньше, чем банкир? Или он был глупее?»
      Короче говоря, старший Букашин считал себя богом, царем и героем, Шварценеггером, Микки Маусом и вообще всем лучшим, что есть на свете. И учил тому же своего Дэнни.
      В поселке банкиру понравился особняк под медной крышей. Хозяева рады были продать его подешевле, потому что устали от войны с грязюкинцами. Старшего Букашина обо всем предупредили, но банкир не принял всерьез какую-то мелкую шпану. Он сказал Дэнни: «Вот тебе случай показать, что ты настоящий Букашин. Взрослые не могут воевать с мальчишками, а для тебя это плевое дело. Ты же сильный, тренированный парень, в спортзале кладешь на лопатки шестнадцатилетних. Тебе ничего не стоит переловить их и так отлупить, чтобы они боялись за версту подходить к поселку. А я тебе заплачу за охрану. Хозяева особняка снизили цену на сто с лишним тысяч долларов. Когда ты победишь, они станут твоими».
      Америкэн бой не сумел объяснить отцу, что здесь не спортзал, здесь нападают всей стаей на одного и дерутся колами от забора. Банкир не пожелал вдаваться в такие мелкие подробности. Он знал главное: во-первых, Букашины лучше всех, а во-вторых, то, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги. Пообещав младшему Букашину большие деньги, он считал, что вопрос решен.
      Особняк под медной крышей был куплен, и начались мучения Дэнни. Он каждый день ходил драться с грязюкинцами, и каждый день его били. А банкир говорил: «Ничего, ведь им тоже досталось! Сейчас кому первому надоест ходить битым, тот и проиграл. Ты Букашин, значит, должен победить».
      На самом деле синяк-другой, полученный от Дэнни, только раззадоривал грязюкинцев. Драки с банкирским сынком превратились у них в любимое развлечение.
      Доведенный до отчаянья, Дэнни заплатил воясаку шпаны Петьке только за то, чтобы ему позволили схватиться с каждым из грязюкинцев один на один. Он действительно был отличным бойцом. Против него никто не смог продержаться больше минуты. Но после того, как Дэнни уложил всех, на него снова набросились стаей.
      Драку остановил толстый немолодой дачник. Он владел неизвестными Дэнни страшными приемами, ничего общего не имеющими со спортивной борьбой. А главное, его совершенно не заботило то, о чем в таких случаях думают взрослые: «Они, конечно, негодяи, но дети. Как бы кого не покалечить!» Толстяк швырял грязюкинцев, как щенят.
      В конце концов шпана разбежалась, а у победителя в плену остался Петька. «Ты больше не будешь бить этого славного мальчика, – ласковым голосом сказал толстяк. При этом он крутил Петьке ухо, чтобы вожак грязюкинцев запомнил все как следует. – Ты будешь охранять его и во всем слушаться. Передай своему брату привет от Палыча. Скажи, Палыч очень беспокоился о его драгоценном здоровьичке. Оно сильно пострадает, если ты или твои приятели хотя бы на километр подойдете к поселку».
      После драки с грязюкинцами Америкэн бой привел своего спасителя в особняк отца. Палыч рассказал ему, что ищет работу, и все было решено еще по дороге: Дэнни попросит у отца катер и возьмет «капитана первого ранга» мотористом.
      Так и получилось. Банкир, довольный победой младшего Букашина, без разговоров купил катер,, который выбрал по каталогу «капитан первого ранга». А когда катер прислали, Палыч нашел себе помощника – Айвазовского-Худышку, сказав, что будет платить ему из своего жалованья.
      Новенький катер почти не требовал ухода. К тому же Худышка кое-что смыслил в моторах. С его помощью «капитану первого ранга» удавалось скрывать то, что море он видел только с берега и ни разу не был на борту боевого корабля. Глаза у Дэнни открылись, когда он случайно наткнулся на тайник, прорезанный Худышкой в набитом пенопластом отсеке непотопляемости катера. В тайнике лежали поддельные паспорта и готовые к переправке за границу фальшивые доллары.
      Дэнни слишком боялся отца, чтобы рассказать ему обо всем, и слишком любил своего спасителя, чтобы, не разобравшись, бросаться в милицию. И он пошел к Палычу.
      Это было страшной ошибкой. Уголовник понимал, что не сможет долго водить Дэнни за нос, и давно готовился к решающему разговору. Он сказал: «Да, я преступник. Но тебя я люблю, как родного сына, и не хотел втягивать в свои дела. Через полгода я собирался исчезнуть из твоей жизни. Я бы поднакопил денег, сменил документы и внешность и уехал за границу. Но раз уж ты раскрыл меня, то должен идти в милицию. Пускай меня судят, пускай я состарюсь и умру в неволе – главное, ты останешься честным! Иди, выдавай меня. Только учти: никто не поверит, что вы с отцом почти год укрывали преступников и ни о чем не подозревали. Ты еще маленький, а твой отец пойдет под суд как наш сообщник. Его скорее всего оправдают, но после этого никто не доверит свои деньги банкиру Бу-кашину. Он разорится, а о том, что будет с тобой, я боюсь даже догадываться. Ты же знаешь своего отца!» «Знаю», -ответил Америкэн бой и решил молчать.
      Читателям уже известно, чем это закончилось. Преступника все равно разоблачили, и опозоренные Букашины, старший и младший, уехали из дачного поселка.
      А спустя всего три дня Палыча отмазали, как говорят «черные» адвокаты.
      Гайка, разбившая окно в доме Натальи Константиновны, означала, что выпущенный на свободу фальшивомонетчик вернулся на место преступления. Блинков-младший еще не понимал, зачем ему понадобилось развязывать вторую Грязюкинскую войну.

Глава V
 
Блицкриг грязюкинцев

      – Динь! – тоненько звякнуло второе разбитое стекло.
      Блинков-младший кинулся к выходу. Обернувшись у двери, он заметил, что Измятый майор благоразумно сел на пол. По соображениям секретности милиционеру нельзя было мелькать в поселке. Многие видели, как он брал Палыча, и могли ненароком сболтнуть о нем «гостю», который придет за клише.
      Грязюкинские стрелки, конечно, расположились за оврагом. Блинков-младший знал их тактику по рассказам жителей поселка. Охрана уже, наверное, села в машину и летит по новенькому асфальту вдоль левого края оврага. Обратно, вдоль правого края, машина поплетется по разбитой грунтовой дороге. Все это время грязюкинцы будут стрелять, а в последний момент удерут на великах по натоптанным среди: картофельного поля тропам. У охранников не джип, а всего-навсего старые «Жигули», пожертвованные кем-то из поселковых богачей. Они забуксуют на распаханной земле.
      Всего у грязюкинцев было минут пять-семь, и они торопились. Когда Блинков-младший выскочил в реденький молодой сад за теремком Натальи Константиновны, гайки так и жужжали в воздухе. Навстречу ему бежала Ирка с двумя малышами на руках. Блинков-младший хотел помочь, но Ирка крикнула:
      – Возьми Анькиных! Ей под лопатку попали, гады!
      Энни отстала от Ирки шагов на двадцать. Она пыталась нести двоих малышей одной рукой, а другая висела, как неживая. Блинков-младший перехватил у нее детей и на бегу спросил:
      – А где остальные?
      – Сами убежали, они постарше… Опять все начинается. Господи, ну зачем вы поймали Па-лыча?! При нем хоть все было спокойно!
      Лицо Энни кривилось от боли. Конечно, потом она сама поймет, что несла чепуху. Но в этот момент, наверное, многие жители поселка думали так же: «Говорят, что Палыч преступник, но ведь он защищал меня, моих родных и знакомых. А преступник он или нет, надо еще доказать».
      Блинкову-младшему стало ясно, зачем уголовник начал вторую Грязюкинскую войну. Еще месяц осады, и жители поселка будут кричать: «Не смейте судить нашего доброго, нашего замечательного Палыча! Верните его нам, пусть он будет начальником охраны. А Мильтонов, которые не поняли его милую шутку с захватом заложников, самих надо судить!»
      И еще Блинков-младший понял: теперь он должен победить грязюкинцев, больше просто некому.
      С малышами на руках он влетел во двор, под прикрытие дома, и закричал бежавшей следом Энни:
      – Где винтовка?!
      Вредная Ирка, само собой, не могла смолчать:
      – А пушку не хочешь?! Погоди, придет Наталья Константиновна, она тебе даст и винтовку, и пушку противотанковую.
      Но Энни была слишком зла на грязюкинцев, чтобы думать о том, что скажет ее мама.
      – За мной! – бросила она Блинкову-младшему и кинулась в дом.
      У милосерднейшей Натальи Константиновны, которая не могла обидеть даже комара, хранился целый арсенал далеко не игрушечного оружия. Только большинство людей покупает оружие, чтобы стрелять, а Милосерднейшая его отбирала, чтобы оружие не стреляло больше никогда. Она и у взрослого могла отобрать, а уж поселковых подростков разоружала постоянно. Самым богатым ее трофеем был тысячедолларовый охотничий арбалет, который безуспешно выклянчивал у нее обратно один банкир. «Можете подавать на меня в суд, – отвечала Наталья Константиновна, – только учтите: я расскажу судье, как вы стреляли уток не потому, что были голодный, а ради спортивного интереса». И банкир почему-то стыдился, хотя стрелял уток именно ради спортивного интереса и очень хотел пострелять еще.
      В арсенале Милосерднейшей была роскошная немецкая пневматичка. Мальчишки, держитесь за стул, а то упадете: стозарядная! Блестящие хромированные шарики насыпались в магазин, а дальше нужно было только взводить рычаг для каждого выстрела. И это чудо конструкторской мысли просто валялось в прихожей. Блинков-младший, само собой, добрался до винтовки и успел пару раз пальнуть, прежде чем Наталья Константиновна ее отобрала и спрятала. Шарик так глубоко впивался в деревяшку, что его не было видно.
      Сейчас Блинков-младший вслед за Энни ворвался в гардеробную Натальи Константиновны. Энни пошарила на верхних полках, сбрасывая на пол какие-то шляпы, и кинула ему винтовку.
      – Держи! Только шарики мама выбросила, чтобы дети не проглотили. Я себе оставила горстку, потому что они красивые.
      Скрывая разочарование, Блинков-младший высыпал Эннины шарики в магазин. Шесть штук. Мало!
      От окна в комнате Натальи Константиновны остались одни зубастые осколки. Тем лучше, не нужно раскрывать раму. Блинков-младший решил стрелять из глубины комнаты, чтобы его не заметили грязюкинцы. Со второго этажа они были отлично видны – восемь человек.
      Вожак стаи Петька, рисуясь, пулял из рогатки от бедра, как эсэсовец из автомата. Остальные постреливали вяло и все время оглядывались то на свои валявшиеся рядом велосипеды, то на дорогу. Наверное, они уже видели машину охранников и побаивались, но Петька не давал команду отступать. Понятно: хочет смыться в последнюю секунду, чтобы подразнить охранников.
      Блинков-младший положил щеку на теплый пластмассовый приклад и стал целиться. Чудо, а не винтовка. Для щеки специальная ямочка, как у скрипки.
      – Прямо в лоб Петьке залепи! – толкала его под руку Энни.
      – Не мельтеши, – сказал Блинков-младший и мягко потянул спусковой крючок.
      Он, разумеется, не с.обирался стрелять никому в лоб. (Да и Энни не стала бы подбивать его на такую глупость, если бы сообразила, что можно нечаянно выбить кому-нибудь глаз.) Цель у Блинкова-младшего была поважнее. Если шарик пробьет велосипедную шину, это может решить исход Грязюкинской войны.
      Палец на спусковом крючке выбрал слабину, нажал чуть сильнее… Бац! Мимо. Похоже, шарик врезался в раму велосипеда, потому что Петька обернулся на звук. А самые слабонервные из стаи уже поднимали свои велики – наверное, машина охраны совсем близко.
      Блинков-младший торопливо взвел рычаг винтовки и прицелился во второй раз. Почему-то ему вспомнился ненормальный полковник со своими тремя секундами. Его бы сюда. Это не из пистолета палить в упор, кто быстрее.
      Выстрел! Задранное к небу переднее колесо Петькиного велика чуть провернулось. Блинков-младший готов был поклясться, что попал! Но с шиной на первый взгляд ничего не случилось. Если даже в ней появилась дырка, ее было невозможно рассмотреть без бинокля.
      В оконный проем вплыла пылящая машина, и грязюкинцы вскочили на свои велосипеды. Блинков-младший успел вдогонку выстрелить Петьке в заднее колесо, но на этот раз не был уверен, что попал.
      – Что-то я не заметила раненых и убитых, – съехидничала Энни. Общение с Иркой никому не идет на пользу.
      В этот момент Петька, который уже въехал на тропинку в картофельном поле, запетлял, забалансировал и свалился с велосипеда! Машина охраны влетела на грядки и сразу же забуксовала. Но путь к бегству Петьке был отрезан.
      Вожак грязюкинской шпаны не убегал. Все еще лежа на земле, он покрутил переднее колесо велосипеда. Блинкову-младшему стало видно, что шина соскочила, обнажив блестящий обод. Соскочила – значит, дырявая.
      Не веря своей удаче, охранники посадили Петьку в машину и как пушинку выволокли ее со вспаханной земли. Большой трудовой успех, как говорит мама, когда задерживает очередного террориста. Велосипед они догадаются взять или нет? Ага, догадались. Усевшись в машину, один охранник высунул руку в окошко и подхватил велик за раму. Так и поехали. Ничего, им недалеко.
      – Влетит мне от мамы за то, что мы винтовку взяли, – без сожаления сказала Энни, преданно глядя на Блинкова-младшего.
      Вот уж кто был готов за ним в огонь и в воду! Причем безо всяких вопросов – не то что Ирка. И еще Энни была красивая и такая начитанная, что без запинки произносила «социокультурный феномен постмодернизма». У нее имелся единственный недостаток: она была не Ирка.
      – Анька, – улыбнулся Блинков-млад-ший, – Анюточка! Ты хоть понимаешь, что мы с тобой только что сделали?
      – Ага, – кивнула Энни. – Ты сбил его с велосипеда. В мягкое место попал?
      – Лучше. Я пробил шину. Теперь мы достанем шариков и будем дырявить им шины. Скоро им не на чем станет удирать, а безлошадные они не страшны.
      Если бы Блинков-младший мог знать, как он ошибался!

Глава VI
 
Проблемы с Энни, и не только с ней

      Посмотреть на пойманного вожака грязюкинцев собралось не меньше половины дачного поселка. Подростки хотели начистить ему рожу, но охранники не давали. Взрослые хотели прочитать ему нотацию, но Петька не слушал. Он сидел на крыльце сторожки охранников, сплевывал сквозь зубы и однообразно ругался. В перерывах между этими ужасно солидными занятиями Петька просил закурить. Но тут уж фигушки. Его не угостил даже общественный дворник Авдеич, любивший хвастаться, что курит с пятого класса, а здоровье имеет бычье.
      Блинков-младший пришел вместе с Энни. Подбитая рука у нее висела на перевязи. Всем, кто спрашивал, Энни охотно рассказывала, что ей влепили гайкой под лопатку, и теперь даже пальцами пошевелить больно. При этом она держала Блинкова-младшего под руку и томным голосом сообщала: «Дима вывел меня из-под обстрела».
      Честно сказать, Блинков-младший не знал, куда от нее деваться. Ему нужно было переговорить с бывшим милицейским сержантом Никифоровым. Эта встреча была служебной тайной Измятого майора, и Блинков-младший не имел права посвящать в нее Энни.
      Никифорова он легко нашел по пластиковой карточке с фамилией, которые носили все охранники. Отделаться от Энни не удалось, и Митек встал шагах в трех от бывшего сержанта, надеясь, что тот узнает его в лицо. Как-никак после истории с Палычем Блинков-младший стал поселковой знаменитостью.
      Так и получилось. Никифоров перехватил его взгляд, кивнул и разыграл целую пантомиму. Он прикоснулся к матерчатому погончику на своей рубашке, показал один палец, обвел взглядом толпу и беспомощно развел руками.
      Палец, как понял Блинков-младший, означал майорскую звездочку. Мол, знаю тебя и знаю, от кого ты пришел, но лучше нам не встречаться у всех на глазах.
      Можно было считать, что контакт двух агентов Измятого майора состоялся. Главное, они познакомились, хотя и без слов, и запомнили друг друга в лицо.
      У Блинкова-младшего оставалось еще одно дело: потихоньку осмотреть Петькин велосипед. Это было не так-то просто. Велик валялся тут же, у крыльца, и Петька не сводил с него глаз. Понятно, чего он боялся. Многие были бы не прочь свистнуть велик, чтобы оставить вожака грязюкинцев без транспортного средства.
      Блинков-младший покрутился у велосипеда и наткнулся на злющий Петькин взгляд. Выдавать себя раньше времени не хотелось.
      – Ань, мне нужно подобраться к велику так, чтобы Петька не заметил. Ты можешь его отвлечь? – попросил Блинков-младший.
      – Слушаю и повинуюсь, – как старик Хоттабыч, ответила Энни и вдруг закричала: – Вот он, фашист! Не отворачивайся, я узнала тебя!
      Ее поднятый над толпой палец указывал на Петьку.
      Вожак грязюкинцев и не думал отворачиваться. Он смотрел на Энни со сконфуженной улыбкой, не понимая, что нужно этой орущей девчонке. А та, выставив, как таран, руку на перевязи, проталкивалась к нему и вопила:
      – : Гестаповец! Ты стрелял в меня, когда я своим телом прикрывала детей!
      С этого момента все глаз не сводили с Энни.
      Когда ей показалось, что публика начала отвлекаться, она задрала футболку на спине и стала показывать кровоподтек под лопаткой.
      Блинков-младший подобрался к велосипеду и без особой спешки рассмотрел следы своей работы. Оказалось, он попал в обе шины. Но в переднюю шарик угодил сбоку, где резина тоньше, и пробил в ней дыру. А по задней Блинков-младший стрелял Петьке вдогонку и всадил шарик в протектор. Там резина была с палец толщиной, и шарик в ней увяз.
      Оставлять грязюкинцам такую улику не стоило. Чем дольше они будут думать, что шина лопнула случайно, тем лучше. Блинков-младший выковырял шарик карманным ножом. Ни Петька, ни кто-нибудь из толпы и не взглянул в его сторону. Все так увлеклись Энниным представлением, что не заметили бы, если бы он даже отвинтил и унес оба колеса.
      Как только Блинков-младший отошел от велосипеда, Энни быстренько закруглилась. Напоследок она сообщила Петьке, что у нее найдется защитник и месть его будет ужасна.
      Очень довольная собой, она пробилась к Блинкову-младшему через толпу и спросила:
      – Ну как я?
      – Умница, – похвалил Блинков-младший. Чмок! Теплые губы клюнули Митькину щеку.
      – Жвачки хочешь? – как ни в чем не бывало предложила Энни, с обожанием глядя на него снизу вверх.
      Блинков-младший отвел глаза. За последние дни буквально все поселковые девчонки если не лезли к нему целоваться, то давали понять, что будут не против, если полезет он. Но почему-то именно с Энни он чувствовал себя ужасно неловко.
      Поимка Петьки еще не была победой. Начальник охраны вышел на крыльцо и уныло сообщил, что не имеет права надолго задерживать хулигана. Он звонил участковому милиционеру, но тот скорее всего не приедет. У кого-то из сельских жителей, видите ли, таинственно исчезла коза. В Больших Грязюках это считалась крупным событием. На поиски были брошены все силы грязюкинской милиции (то есть сам участковый и его дворняжка). А разбитые стекла не волновали участкового. Он был грязю-кинский и не отвечал за то, что происходит в поселке.
      Само собой никого такое известие не обрадовало. Толпа начала разбредаться. Некоторые говорили, в общем, то же, что сгоряча ляпнула Блинкову-младшему Энни: мол, при Америкэн бое и Палыче стекол не били, и надо как следует разобраться, в чем они виноваты. О том, что Па-лыч тайно командовал Грязюкинской войной, никто не знал, зато всем уже откуда-то стало известно, что его выпустили из милиции.
      – А говорили, что Пал Палыч по чужому паспорту жил, – громко рассуждал общественный дворник Авдеич, размахивая огромными садовыми ножницами. – Да если бы по чужому, разве его выпустили бы?!
      Блинков-младший подумал, что Измятый майор был прав: у Палыча в поселке остались если не прямые сообщники, то дружки, которые сами не понимают, с кем связались. Тому же Ав-деичу ничего не стоит выполнить просьбу фальшивого «капитана первого ранга»: зайти на виллу Букашина и взять из тайника клише. Палыч найдет, что соврать дворнику. Скажет, например, что клише подсунули милиционеры, чтобы потом найти при свидетелях и без вины засадить его в тюрьму. И Авдеич поверит по той простой причине, что ему неохота выметать битые стекла, а при Палыче стекол не били.
      Толпа уже здорово поредела, когда начальник охраны спохватился и попросил остаться свидетелей. Набралось человек двадцать.
      – Составим протокол и отпустим его, – кивнув на Петьку, уныло сказал начальник охраны и стал звонить по сотовому телефону какому-то Сан Санычу.
      Блинков-младший быстро понял, что Сан Са-ныч страшный зануда. Начальник охраны просил его помочь с протоколом, а Сан Саныч задавал пустые вопросы.
      – Да, поймали… Да, сидит у нас, – уныло бормотал в ответ начальник охраны. На его лице ясно читалось: «А если бы не поймали или если бы он сидел не у нас, то зачем бы я тебя звал?!»
      Хорошенько помотав нервы блюстителю порядка, Сан Саныч, судя по всему, стал отказываться.
      – Я же в прошлом боевой офицер, откуда мне знать, как протоколы составляют?! – заныл начальник охраны. – А вы адвокат, вам и карты в руки.
      Вдруг один из свидетелей, молодой человек в теннисном костюме, вырвал у него трубку и гаркнул:
      – Через три минуты жду вас здесь! Время пошло!
      Блинков-младший дорого дал бы, чтобы так вот командовать адвокатишками! Он презирал их всех после того, как из-за уловок «черных» адвокатов пришлось освободить Палыча.
      – Кто это? – тихо спросил он у Энни.
      – Да Сипягин же, Сергей Львович!
      Голос у Энни был удивленный. Мол, как можно жить на свете и не знать Сипягина Сергея Львовича?
      Блинков-младший молча развел руками.
      – Он хозяин фирмы «Ваш маленький Версаль», – пояснила Энни. – Как увидишь в поселке особняк этак на полмиллиончика долларов – значит, «Версаль» строил.
      – И букашинский особняк – тоже «Версаль»? – уточнил Блинков-младший, еще сам не зная, зачем это может пригодиться. Он просто собирал информацию.
      – Скорее всего. Букашинский – самый дорогой особняк в поселке. Но точно я не знаю. Когда мы с мамой сюда приехали, он уже стоял. При нас его только ремонтировали.
      – А зачем ремонтировать новый особняк?
      – У богатых свои причуды, – обстоятельно начала Энни. Чувствовалось, что ей охота посплетничать. – Прежний хозяин сделал каминный зал на первом этаже, а Букашину захотелось на третьем, и чтобы с видом на озеро. Или, например, Дэнни попросил себе тренажерный зал…
      Блинков-младший слушал Энни вполуха. У него возникла простенькая и ужасно заманчивая идея. Если все получится, можно будет уже сегодня вечером, так, между прочим, спросить у Измятого майора: «А там-то и там-то вы клише искали?!». И почти наверняка окажется, что не искали! Потому что особняк огромный, со своим водопроводным, электрическим и прочим хозяйством. Ни один самый лучший сыщик не сможет найти в нем все замаскированные дверцы, заслонки и лючки, сделанные, чтобы, например, прочистить засорившуюся трубу. А у строителей должны быть самые подробные чертежи.
      Было заманчиво самому попытаться добыть эти чертежи. А уж если не получится, тогда, конечно, действовать через Измятого майора.
      Повод для знакомства с хозяином «Версаля» нашелся легко. Приехал Сан Саныч и начал с того, что переписал свидетелей. Когда очередь дошла до Блинкова-младшего и он, как все, назвал себя полностью, с именем и отчеством, Сипягин вдруг засмеялся:
      – «Митлий Олегови»! А зачем ты ленточку к моей Ленке привязал?
      Нет ничего проще, чем подружиться с любящим родителем: хвали его ребенка, только и всего. Блинков-младший объяснил, что нужно было пометить воспитуемых и горшки, и стал рассказывать о сегодняшних Ленкиных достижениях. Сипягин смеялся, переспрашивал, вставлял замечания – словом, заглотнул наживку с крючком.
      Сан Саныч, увидев такое внимание хозяина «Версаля» к Блинкову-младшему, отпустил его вторым – само собой, после Сипягина.
      Из сторожки охранников они вышли вместе. – Ну, будет время – заходи. Во-он моя крыша, – Сипягин показал на дом, крытый пластиковой черепицей ярко-малинового цвета.
      Блинков-младший родился не вчера, чтобы не знать, что такие приглашения делаются из вежливости. Когда на самом деле зовут в гости, назначают время.
      – Сергей Львович, а можно я зайду сейчас? – напросился он, прекрасно понимая, что выглядит дураком или нахалом. – Мне очень интересно, как строятся дома.
      У Сипягина стало подозрительное лицо, как будто Блинков-младший попрошайничал.
      – Да что тут интересного? Цементная пыль да грязь.
      – Нет, мне интересно не как цемент кладут, а как все придумывают, делают чертежи, планы, – уперся Блинков-младший.
      – Проектные работы, – подсказал Сипягин. – И давно ты этим интересуешься?
      – С детства, Сергей Львович! – горячо заверил его Блинков-младший.
      Сипягин оглядел его с головы до пят.
      – Ну, если с детства, то пойдем, покажу тебе один альбомчик. Прекрасный был особняк, гордость моей фирмы. Правда, потом новый хозяин, Букашин, все переделал, и стало хуже.
      В «яблочко»! Блинков-младший старался ничем не выдать радости, но уголки рта сами собой поползли вверх.
      А Сипягин хмыкнул себе под нос и зашагал к дому.
      – Только ты на улице меня подожди, – предупредил он. – У жены болеет мама, поэтому гостей мы сейчас не принимаем.
      Все-таки слава имеет свои отрицательные стороны. Сипягин, как пить дать, знал, что Блинков-младший помогал задержать Палыча, а отсюда сообразил и все остальное. Вручая Митьке огромный альбом размером с целый стол, он иронично улыбнулся и сказал:
      – Учти на будущее, «строитель»: цемент не кладут. Он сухой, в мешках. А кладут бетон или, точнее, раствор. Альбом верни, он у меня единственный. Если милиции будет нужно, я сниму копию.
      – Я не хотел вам врать, Сергей Львович. Просто это не моя тайна, – искренне извинился Блинков-младший.
      – Хороша тайна, – усмехнулся Сипягин. – Если хочешь знать, я этот альбом приготовил, еще когда у Букашина делали обыск. Подошел к милиционерам, сказал, что строил этот особняк и могу помочь. А один лейтенантик… – Он махнул рукой. – В общем, тогда мне сказали, что без посторонних обойдутся, а сейчас оказывается, что не обошлись.
      Блинков-младший как на крыльях летел к Измятому майору. Тяжеленный альбом не мешал. Он и был этими крыльями. Догадливый Си-пягин, понимая, что может быть интересно милиции, сделал кое-где закладки. На ходу Блинков-младший просмотрел два-три заложенных места – то, что надо! Например, когда камин переносили с первого этажа на третий, на втором оставили ненужный дымоход. Снаружи он выглядел, как одна из колонн в гостиной, но внутри-то был пустой. Мало того, еще с тех времен, когда колонна служила дымоходом, она раскрывалась, чтобы можно было счистить копоть. Идеальный тайник!
      Выбегая из тупика, где стоял особняк Сипягина, Блинков-младший нос к носу столкнулся с Натальей Константиновной. Эннина мама вела десяток воспитуемых на веревке с привязанными кольцами для штор: сама держалась за конец веревки, а малявки – за кольца.
      – Вот, развожу их по домам, – с укором сказала она. – Нужно убрать стекла, пока светло, а то завтра дети порежутся.
      – Я помогу, – виновато пробормотал Блинков-младший. Как-никак, ему платили десятку в день. За такие сумасшедшие деньги можно и детей отвести, и стекла убрать.
      – Ладно уж, иди к своему милиционеру, – вздохнула Наталья Константиновна.
      – Я помогу, когда освобожусь, – пообещал Блинков-младший, показывая за спиной фигу, чтобы вранье не считалось. По совести говоря, он и сам не знал, когда освободится.
      Наталья Константиновна только махнула рукой, и Блинков-младший поплелся дальше.
      На душе скребли кошки. Если разобраться, сегодня он отработал меньше, чем полдня. Обедом детей кормили Энни с мамой. Потом был «тихий час». А как только он вывел свою группу на поле для гольфа, пришел Измятый майор. Завтра наверняка повторится то же самое, и тогда он как честный человек будет вынужден отказаться от работы. В кои-то веки решил срубить сотню долларов, и нате: опять лови преступников и разбирайся с грязюкинской шпаной.
      А если бы он, Блинков-младший, не разоблачил Палыча, тот и сейчас печатал бы себе фальшивые деньги, зато шпана не била бы стекла. И все были бы довольны! И Палыч, и жители поселка, и даже Измятый майор, потому что ему не влетело бы из-за клише, которые не сумели найти.
      Спрашивается: стоило ли совать нос не в свое дело? И стоит ли совать сейчас?
      Если не воевать с грязюкинцами, можно заработать уйму денег. Мама у себя в контрразведке и папа в Ботаническом саду получают меньше. А если воевать, можно заработать разве что по морде, потому что с денежного места в детском саду придется уйти. Причем воевать Блин-кова-младшего никто не заставлял. Измятый майор просил его поиграть с детьми на травке и в случае чего дать сигнал охраннику Никифорову, ни больше ни меньше.
      Итак, выбор: деньги и посильная помощь милиции (а потом слава победителя преступников) или бесславный мордобой со шпаной.
      Блинков-младший ощупал в кармане игрушечный револьвер Измятого майора, обругал себя идиотом и выбрал мордобой.
      Если бы кто-то спросил почему, он не смог бы объяснить. Но был уверен, что и мама, и папа, и полковник Кузин, и еще множество людей, которых он уважал, на его месте поступили бы точно так же.

Глава VII
 
Неужели все кончено?!

      Блинков-младший вернулся к себе в мрачном настроении человека, который своими руками выбросил кучу зелененьких долларов. Если бы сейчас ему попался Петька, он разорвал бы вожака грязюкинцев на клочки, проглотил и запил скипидаром.
      Измятый майор очень ловко выкраивал новые стекла. Средний палец у него был обмотан пластырем, чтобы не порезаться. Отмерив на стекле нужный размер, он без линейки процарапывал алмазом ровную черту. Обмотанный палец скользил по краю стекла и не позволял алмазу вильнуть в сторону. Потом Измятый майор постукивал по царапине деревянной ручкой алмаза, легонько нажимал, и стекло – крак! – ломалось в нужном месте.
      – Женщина стамески от долота не отличит, а стекольные инструменты у нее наготове. Привык народ, – сказал он, имея в виду, понятно, Наталью Константиновну. – Ты что мрачный такой?
      Блинков-младший бросил на диван альбом
      Сипягина.
      – Посмотрите, где закладки. Это чертежи особняка Букашина.
      – Интересно, – не взглянув на альбом, кивнул Измятый майор. – Но по твоему лицу я бы не сказал, что ты доволен.
      – Личные проблемы, – буркнул Блинков-младший. – Пойду Наталье Константиновне
      помогу.
      – Погоди, сейчас пойдем вместе. Вынь из рамы осколки, а я быстренько гвоздики вобью.
      Блинков-младший со вздохом взял стамеску и начал отковыривать от рамы деревянные шта-пики, на которых держались осколки стекла. С офицерами спецслужб он сталкивался не в первый раз. Например, одного подполковника контрразведки знал со дня своего рождения. Это такие люди, которые с единственным сыном болтают о пустяках, а сами потихонечку снимают информацию. Было понятно, что, если майору приспичило узнать, почему у Блинкова-младшего плохое настроение, он узнает.
      – Я тоже хожу как в воду опущенный, – издалека начал Измятый майор. – Думаешь, приятно – десять лет ловить преступников и самому оказаться под служебным расследованием? Если не найду клише, мне целый букет впаяют: превышение власти, неоправданное применение оружия, запрещенные методы допроса. Хотя все знают, что я Айвазовского не бил, он сам раскололся, как гнилой орех.
      Стало ясно, что Измятый майор и сейчас ведет допрос, пользуясь незапрещенным приемом под названием «откровенность на откровенность». Каждый человек любит не столько слушать, сколько рассказывать про себя. Следователь сделает вид, что разоткровенничался, поделится своими проблемами, а подследственный развесит уши и выложит свои.
      Блинков-младший не поддался и ответил приемом «уход в подробности» или «говорите, говорите!»:
      – Александр…
      – Сергеевич, как Пушкин, – подсказал Измятый майор.
      – Александр Сергеевич, почему все знают, что вы его не били, но верят не вам, а преступнику?
      – А потому, что всем оперативникам случалось бить задержанных. Бывает, возьмешь какого-нибудь пьяного подонка, который только что человека убил, а он еще легавым тебя обзывает. Ну и не сдержишься, – с обезоруживающей улыбкой признался Измятый майор. – Поэтому, когда Айвазовский написал на меня жалобу, коллеги стали поглядывать с подозрением. Дескать, видели мы этого Айвазовского – жалкая личность, такие сами во всем признаются, рыдая и путаясь в соплях, но между нами, Саня, хоть разочек-то ты ему приложил, как же без этого?
      – Мне легче, – признал Блинков-младший. – Я на днях кое-кому приложу, и безо всякого служебного расследования.
      Странное дело: он понимал, что Измятый майор ловит его на прием. Но при этом откровенность майора стоила ответной откровенности. И Блинков-младший рассказал ему про вторую Грязюкинскую войну и про то, как он собирается ее остановить.
      Слушая его, Измятый майор вставлял стекла и приколачивал на место штапики. Из-за стука молотка он многое пропускал и начинал переспрашивать, поэтому рассказ Блинкова-младшего кончился только вместе с работой.
      – Ну и дурак, – неожиданно заключил Измятый майор, вбив последний гвоздь.
      Вот тебе и «откровенность на откровенность»! Блинков-младший молча ждал объяснений.
      – Во-первых, ни с каким Петькой ты драться не будешь, – приказным тоном начал Измятый майор. – Во-вторых, с работы не уйдешь. Тебе нужно следить за особняком, а игры с детьми – хорошее прикрытие. И вообще из всех твоих планов только один чего-нибудь стоит: дырявить им шины. Я поговорю с Натальей Константиновной, чтобы она дала тебе винтовку. Но это мера на день-два. Потом тебя выследят и отделают, как Бог черепаху. Ты же не станешь все время сидеть в поселке – пойдешь в магазин или в лес, а тут Петька и компания…
      – Без леса я обойдусь, а в магазин ездит Эн-нина мама, – возразил Блинков-младший. – У нас одного хлеба уходит шесть батонов в день, и она все привозит на машине.
      – Еще хуже! Проколют ей шины, изобьют. Ведь ты живешь в ее доме. Нет, рядовой необученный Блинков, никудышный ты полководец.
      – А что делать? – не обиделся рядовой необученный Блинков. – Думаете, я не понимаю, что со шпаной бороться бесполезно? Ты его поймаешь и набьешь морду, потом он тебя поймает и набьет морду… И так до старости. Нет, надо брать организатора. Но, положим, помогу я вам найти клише, вы посадите Палыча. Все равно Петькин брат останется.
      – А Петькиного брата я беру на себя, – ответил Измятый майор. – Посажу его на трое суток по подозрению, что он Палычу помогал. Вряд ли мы это докажем, но за трое суток приведем его в норму. А если покажется мало, запрем еще на десять суток.
      – Почему же вы Палыча не заперли? – спросил Блинков-младший.
      – А потому, что Палыч рецидивист, а Петькин брательник – шпана. Он как только выйдет после трех суток, сразу же на радостях напьется. Мы его возьмем законно, за появление на улице в нетрезвом виде, что приравнивается к мелкому хулиганству, – объяснил Измятый майор. – А Палыч, уверяю тебя, не даст нам такого повода. Его же отпустили не насовсем, а до суда под подписку о невыезде. Малейшее нарушение – и прокурор может посадить его в следственный изолятор. Поэтому Палыч ходит по струночке. Допустим, сейчас он в Больших Грязюках советуется с Петькиным брательником, как достать клише. Но к вечеру обязательно вернется в Псков, где прописан, и будет ночевать дома.
      – Короче говоря, все упирается в клише, – подвел итог Блинков-младший.
      – Ну да! Найдем клише – запрем Палыча.
      Тогда и брательника привлечем за соучастие. Будем его прессовать, пока он добровольно и с песнями не даст Петьке команду прекратить войну. – Измятый майор подышал на только что вставленное стекло, стер с него невидимую соринку и начал собирать инструменты. – Пойдем теперь Наталье Константиновне помогать. Обаятельная женщина. Как считаешь, удобно напроситься к ней в гости? Хочу побыть здесь до понедельника.
      – Удобно. Если будете стекла вставлять, она вас хоть на все лето оставит, – пообещал Блинков-младший.
      Вдвоем они всего за час поменяли еще восемь разбитых стекол. Блинков-младший отрывал штапики и вынимал осколки, а Измятый майор знай себе орудовал алмазом. Потом вставили стекла, в два молотка прибили штапики на место и позвали Наталью Константиновну принимать работу.
      Эннина мама была потрясена.
      – У вас золотые руки, Александр Сергеевич! – сказала она, недоверчиво трогая стекла, как будто они могли лопнуть от прикосновения. – Счастливый человек ваша жена. А мне приходится звать стекольщика, который возится целый день и не хочет есть детскую овсянку. В прошлый раз я специально для него жарила котлеты.
      – Вы бы еще станцевали для него, – заметил Измятый майор. – Здесь работы на два раза чихнуть. Ваш стекольщик возился, чтобы набить цену.
      Наталья Константиновна удивилась:
      – Да нет, он берет недорого: по два доллара за стекло.
      – Прекратите, – застонал Измятый майор, – а то мне хочется устроить революцию, отобрать деньги у богатых стекольщиков и раздать бедным милиционерам.
      – Я обычный детский врач, – опустив глаза, сказала Наталья Константиновна, – и зарплата у меня обычная, примерно как у милиционеров. Только мой муж работает за границей. Он так давно работает и не берет нас к себе, что, по-моему, я уже и не замужем. Но денег на этот дом он прислал. А я придумала детский сад и теперь за лето зарабатываю больше, чем за весь остальной год.
      – Я и не сказал, что собираюсь устраивать революцию против детских врачей, – ответил Измятый майор. Он тоже глядел в пол. – Я сказал только про стекольщика, потому что он вас обманывает. Кстати, я так и не нашел себе спутницу жизни, хотя очень люблю детей.
      – Одинокую женщину легко обмануть, – сообщила Наталья Константиновна.
      Блинков-младший глазам своим не верил. Измятый майор ухаживал за Энниной мамой, и ей это нравилось! Да ей лет через пять пора о внуках думать, и майор весь седой!
      Тут в сумочке у Натальи Константиновны запищал телефон. Она раскрыла трубку, послушала и молча передала Измятому майору.
      Блинков-младший насторожился. Посторонние не знали о том, что майор в поселке. Звонить мог только охранник Никифоров.
      – Проглядели! – охнул в трубку Измятый майор. – Не отпускай его, я сейчас подойду. – Он вернул телефон Наталье Константиновне и промямлил убитым голосом: – Ну, спасибо вам за гостеприимство…
      Было ясно, что майор прощается надолго.
      – Как же так? – расстроилась Наталья Константиновна. – Я думала, вы останетесь хотя
      бы на субботу!
      – Я тоже так думал, – вздохнул Измятый майор, повернулся и быстро ушел.
      Блинков-младший побежал на ним. У майора было такое мрачное лицо, что приставать к нему с вопросами не стоило. Спасибо, что не гонит.
      На улице их догнал открытый пляжный джип Натальи Константиновны. Без лишних объяснений Измятый майор сел рядом с ней и скомандовал:
      – К охране.
      Едва Блинков-младший успел нырнуть на заднее сиденье, как Наталья Константиновна рванула с места и с опасной скоростью погнала машину.
      – Потом подброшу вас до автобуса. Раз вы закончили все свои дела, – обиженным голосом сказала она Измятому майору.
      – Я на самом деле очень хотел остаться, – ответил тот. – Подождете меня пять минут? Сейчас все выяснится.
      – Да уж подожду, – кивнула Наталья Константиновна. – Не деньги же вам совать за стекла.
      – Если вы хотели подвезти меня только за стекла, то не утруждайтесь, – парировал Измятый майор.
      – Господи, да разумеется, нет! Когда вы пришли арестовывать Пал Палыча, я подумала: вот самоотверженный, мужественный человек, только, простите, неухоженный. На вас, Александр Сергеевич, была такая измятая форма…
      – Да я ее надеваю раз в год. Мы, оперуполномоченные по ужасно важным делам, обычно ходим в штатском, – начал то ли оправдываться, то ли хвастаться майор. – Кстати, Палыча мы не арестовали, а задержали. Знаете, в чем разница между арестом и задержанием?…
      Ухаживания продолжались. Блинков-младший чувствовал себя ужасно неловко. Если бы Наталья Константиновна ехала помедленнее, он выскочил бы из машины и пошел пешком.
      Они домчались до сторожки охранников, и майор, не раскрывая дверцу, через борт выпрыгнул из джипа.
      На крыльце стоял охранник О. О. Капусте
      – Майор Столетов, Псковское УВД, – представился Измятый майор, помахав раскрытым удостоверением. – Это вы его задержали?
      – Я, – с гордым видом подтвердил О. О. Капусто. – Личность выяснили. Это старший брат Петьки, который стекла бьет. Некий Портянкин Роберт Иванович, семьдесят восьмого года рождения. Ничего себе имечко, да?
      Собственная фамилия ничуть не смущала О. О. Капусто.
      – Да, Роберт Портянкин – звучит гордо, – согласился Измятый майор, косясь на пластиковую карточку охранника с надписью «О. О. Капусто». От его торопливости не осталось и следа. Он как будто нарочно тянул время. – Наверное, папа Портянкин читал маме Портянкинои стихи Роберта Рождественского: «Не привез я таежных цветов, извини». Забыл, как дальше. В общем, он там нарвал цветов, а они завяли.
      – Конечно, если из тайги везти, положим, к нам в Псков, – заметил О. О. Капусто.
      – Там суть в том, что человеку без дома плохо, как цветку без корней, – пояснил Измятый майор. – Ладно, расскажи поподробнее, чем отличился Роберт Портянкин.
      – Подплыл на лодке к вилле Букашина и что-то, кажется, искал… – начал О. О. Капусто.
      – Стоп, стоп! Я же сказал: подробно. В котором часу подплыл, где искал, где вы находились в это время и что предприняли, когда его заметили, – снова перешел на «вы» Измятый майор.
      Блинков-младший понял: это предупреждение охраннику.
      – А то и предпринял: руки ему за спину… – похвалился О. О. Капусто.
      Измятый майор взял его за пуговицу и проникновенно сказал:
      – Но сначала-то вы задремали в тенечке… О. О. Капусто повесил голову.
      – Нет, я ходил смотреть на Петьку, – признался он и заговорил горячо и быстро: – Товарищ майор, ну как нарочно все получилось!
      Подъезжают они к оврагу и начинают стрелять из рогаток. Я сразу кинулся закрывать ставни в доме. В стекло на веранде они успели влепить, а там зеркальный триплекс, дорогущий. Разбить не разбили, но выбоина получилась со сливу. Потом смотрю – ребята его поймали. Ну и пошел сюда, на пост. Думал, хоть скажу пару ласковых слов этому Петьке. Главное, я ведь посмотрел на озеро – ни одной лодки не было. Пришел сюда, а начальник меня прогнал: «Почему оставили пост?!» Я и был-то здесь минут пять, от силы десять.
      – Да шел минут пятнадцать, от силы двадцать, и столько же – на обратную дорогу, – добавил Измятый майор. – То есть почти час вы отсутствовали.
      – Ничего же не пропало, – огрызнулся О. О. Капусто. – Моя задача – не допускать воровства и выводить посторонних с охраняемого объекта. Скажите спасибо, что я его вообще задержал.
      – Вот я тебя вызову в Псков повесткой как свидетеля и в кабинете скажу спасибо, – пригрозил Измятый майор. – Потрясешься в автобусе, потом в очереди посидишь и перестанешь строить из себя божью коровку. Виноват – так и скажи: «Виноват, товарищ майор!»
      – Виноват, товарищ майор, – покорно кивнул охранник. – Но ведь он действительно ничего не украл. Я вхожу на виллу, а он уже идет к лодке, руки пустые. Спрашиваю: «Вы что здесь делаете?» А он: «Базара нет, начальник, ухожу. Просто хотел посмотреть, как буржуи живут». Лодку я проверил – тоже пустая. Вот и все! По инструкции я должен предложить ему покинуть территорию и проводить до выхода. Но, понимаете, он забор пинал. И потом, эта машина…
      – Подробнее! – рявкнул Измятый майор. Ноздри у него трепетали, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.
      – Там вдоль оврага забор из стальной сетки. Так он к лодке-то шел мимо забора и пинал столбы. Я сначала подумал, он хочет сетку оторвать, чтобы ночью влезть на виллу. А потом прикидываю: какой ему смысл? Забор там больше для порядка. Целая сетка или порванная, все равно глупо лезть через овраг. Он же глубоченный, как противотанковый ров, и грязный. А у этого Роберта к тому же лодка. Зачем ему в грязи бултыхаться, если можно в лодке доплыть по озеру? Значит, думаю, он забор пинал из хулиганских побуждений. «Пройдемте, – говорю, – гражданин, посмотрим, какой ущерб вы нанесли частной собственности». Он дернулся бежать, а я ему – щелк! – наручники. И тут, смотрю, из-за сарая выезжает иномарочка.
      – Я тебя сейчас застрелю, – невсерьез пообещал Измятый майор. – Ты можешь нормально рассказывать? Из-за какого сарая, какая иномарочка?
      – Да там же домишко за оврагом, знаете?
      – Знаю, – улыбнулся Измятый майор и подмигнул Блинкову-младшему. Это был его домишко. Совсем недавно в нем жила майор Снеж-ко, маскируясь под деревенскую бабулю. А в сарае, о котором говорил О. О. Капусто, Блинков-младший с Иркой ночевали.
      – Ну вот, сами посудите, – продолжал охранник. – Там деревенька брошенная, только дачники приезжают на лето. Богатых нет – это не то что наш поселок. А тут вдруг из-за сарая выезжает навороченная машина, цвет – серый «металлик». Марку я не разглядел, но точно иностранная. Водитель с места газует и несется по ухабам, подвеску совсем не жалеет. Сразу пыль столбом. Если бы, положим, кто-нибудь попался по дороге, он бы номера не разглядел. Причем все это в тот момент, когда я Роберта сковал. Потом-то мы вместе прошли вдоль забора – цела сетка, нигде не оторвалась. Я бы его отпустил. Но с этой иномарочкой все уж очень подозрительно сошлось. Вроде бы ее специально спрятали за сараем и смотрели, что там Роберт делает на вилле. А как я его схватил – удрали. – Молодец, что его задержал, – с кислой гримасой признал Измятый майор. – Если бы ты с самого начала за ним наблюдал, тебе бы цены не было. А то пока ты на Петьку глазел, этот Роберт мог пол-особняка перекидать через овраг сообщнику.
      О. О. Капусто молодецки выпятил грудь и ответил:
      – Ерунда. Во-первых, там нечего кидать. Вещи вывезли, только мебель кое-какая осталась. А во-вторых, все замки в особняке целы, я сразу же проверил.
      – Капуста ты, Капуста, – печально произнес Измятый майор. – Это правильно, что про замки ты сказал во-вторых. Можешь вообще про них забыть. У того, кого я жду, есть ключи. И насчет того, что там нечего кидать, ты сильно заблуждаешься.
      Так и не взглянув на Роберта Портянкина, он подошел к оставшейся за рулем джипа Наталье Константиновне и сказал:
      – Неудобно вас просить, но мне нужно отвезти задержанного в Псков. И Капусто прихватим, чтобы оформить протокол.
      – Зачем вам капуста? – рассеянно спросила Наталья Константиновна. – А потом вы вернетесь?
      – Капусто – фамилия охранника. Вернусь обязательно, – по порядку ответил Измятый майор.
      Он так и не вернулся. Приехавшая поздно вечером Наталья Константиновна зашла к Блинкову-младшему и рассказала, что Александра Сергеевича посадили под домашний арест, а Роберта Портянкина с извинениями отпустили.

Глава VIII
 
Кто посадил измятого майора
 
(История, которую совсем необязательно читать)

      В первый и, надеюсь, в последний раз на страницах этой повести появится капитан милиции Вкуснятин. Мне он глубоко противен. От одной его фамилии тошнит. Я пишу о нем с большой неохотой и сразу советую: не читайте эту историю. Ничего приятного и полезного вы из нее не узнаете. Пускай она останется в книжке только для того, чтобы Вкуснятин знал: обо всех его подлостях нам известно!
      По способностям капитан Вкуснятин был отличником, а по характеру – завистником. Он даже одноногим инвалидам завидовал из-за того, что им уступают место в автобусе.
      Но учился он просто здорово. В средней школе, потом в высшей школе милиции, потом в академии, потом в адъюнктуре… Ни одного дня по-настоящему не проработав, он стал кандидатом юридических наук и старшим лейтенантом.
      Настала пора делать то, ради чего он учился, – бороться с преступностью. Отличника направили служить в оперативно-розыскную группу капитана Столетова. Да-да, Александра Сергеевича, которого Блинков-младший сейчас зовет про себя Измятым майором.
      Нет на свете работы грязнее и опаснее милицейской. Выгребные ямы чистить и то приятнее. То, что в них лежит, не ругается и не бросается на тебя с ножом. Поэтому милиционер должен быть небрезгливым, как врач, и отважным, как скалолаз.
      Со своим дипломом академии Вкуснятин мечтал дослужиться до генерала. Ему было противно заходить в пахнущие кошками квартиры обворованных старух и слушать их бестолковые объяснения. А преступников он боялся.
      За два месяца службы этот бумажный сыщик не раскрыл ни одного преступления. В группе капитана Столетова о нем рассказывали анекдоты.
      Однажды на кухне подрались двое соседей, и один другого стукнул сковородкой. Стукнутого привилось отвезти в больницу с сотрясением мозга. Его жена вызвала милицию, и пришел Вкуснятин. А победитель, еще разгоряченный после драки, пригрозил, что и мильтона тоже стукнет сковородкой.
      По-настоящему бумажный сыщик служил только второй месяц и еще не сталкивался с закоренелыми хулиганами вроде этого соседа. Обычно скандалисты успокаивались при одном виде милицейской формы. И Вкуснятин испугался угроз! Он составил такой протокол, что стало непонятно, то ли сосед соседа приложил сковородкой, то ли она сама упала с крючка и угодила по лбу, а может, человек просто споткнулся и попал головой в эту висевшую на стене сковородку.
      Когда Столетов прочитал это произведение юридического искусства, у него лопнуло терпение. Он подумал да и написал рапорт начальству: «Старший лейтенант Вкуснятин все знает, но ничего не умеет».
      Начальство затребовало личное дело старшего лейтенанта. А там – одни благодарности за отличную учебу. Было просто непонятно, куда девать столь безупречного офицера, который не может одного: преступников ловить.
      И бумажного сыщика от греха подальше отправили в отдел собственной безопасности. Это милиция внутри милиции. Она должна наказывать милиционеров, которые нарушают закон. Начальство рассудило, что на новом посту Вкуснятин большого вреда не принесет.
      Но Вкуснятин принес. Не простив Измятому майору его рапорта, он ждал возможности отыграться. Жалоба Айвазовского оказалась как нельзя кстати. Вместо того, чтобы разобраться и вывести преступника на чистую воду, Вкуснятин стал топить майора. Трижды он заставлял его заново описывать допрос, на котором Столетов якобы избил задержанного. А потом начал плести сеть.
      – Товарищ майор, вы ведь увлекаетесь боксом?
      – Я кандидат в мастера, – отвечал Измятый майор.
      «Увлекаюсь», – коротко записывал бумажный сыщик и спрашивал:
      – А вам случалось применять бокс на службе?
      – Конечно! Я для этого и занимаюсь боксом, – удивлялся вкуснятинской наивности Измятый майор.
      А далеко не наивный Вкуснятин записывал: «Боксом занимаюсь, чтобы избивать задержанных».
      Потом на свет извлекалась папочка с объяснениями майора.
      – Почему в объяснении номер один вы написали, что во время допроса сидели за своим столом, а в объяснении номер два – что стояли у окна?
      – Надоело сидеть, я и встал, – отвечал Измятый майор.
      – Но в таком случае почему вы не написали об этом в объяснении номер один?
      – Забыл, – пожимал плечами Измятый майор.
      – Как же вы служите в милиции, если не помните того, что было позавчера?
      – Я не забыл, а просто не придал этому значения, – поправлялся майор.
      – А по-моему, вы путаетесь в показаниях, потому что на самом деле не стояли у окна и не сидели за столом. Вы занимались чем-то другим, – строго говорил бумажный сыщик и переходил на крик: – Чем вы занимались?!
      – Да пошел ты, – отмахивался Измятый майор. Все происходящее казалось ему какой-то
      неумной игрой.
      Бумажный сыщик записывал. Все оговорки, неточности и невежливые словечки Столетова он потом цитировал в своих рапортах. Прямодушный майор выглядел в них какой-то гориллой в милицейской форме, которая бьет задержанных, потому что экономит на покупке боксерской груши.
      Все, все! Я больше ни слова не скажу об этом никчемном Вкуснятишке! Если я еще раз случайно упомяну его имя в этой книжке, можете его вычеркнуть самым жирным фломастером.

Глава IX
 
Не канифоль мне мозги, папик

      Блинков-младший тщательно изучил заложенные страницы сипягинского альбома. Он с закрытыми глазами помнил каждую деталь, даже ненужные надписи. «Лист 64. Гостиная, общий вид. Чертила Чарторижская». (Эта чертила Чарторижская представлялась ему с хвостиком и с аккуратными позолоченными рожками).
      Оставалось пойти в особняк банкира Бука-шина и проверить все возможные места, где мог оказаться тайник фальшивомонетчиков. Но О.О. Капусто уехал с майором в Псков как свидетель по делу Роберта Портянкина. Вместо него виллу охранял незнакомый С. В. Кукушкин. Объясняться с ним было бесполезно. Этот СВ. Кукушкин был до тошноты образцовый охранник. Он, похоже, не знал других слов, кроме «Прошу вас покинуть охраняемую территорию».
      Наталья Константиновна привезла обратно старого доброго О. О. Капусто. До сих пор Блин-ков-младший легко находил с ним общий язык и надеялся, что охранник пустит его в банкирский особняк.
      Как только Наталья Константиновна ушла, сообщив о печальной судьбе Измятого майора, Блинков-младший взял фонарик и вышел в темный сад.
      Черные рваные тучи неслись по небу, то и дело совсем закрывая тощенький месяц. Тогда наступала такая темнота, что не было видно собственных рук.
      Свет у Натальи Константиновны не горел. Значит, она пошла к Энни, а у той из окна видна калитка. Блинков-младший не хотел, чтобы они знали о его визите к О. О. Капусто. Ждать, когда Энни с мамой улягутся спать, не было возможности. Капусто ведь тоже может лечь спать. Не включая фонарика, Блинков-младший ощупью добрел до забора, перемахнул во двор к соседям и вышел на улицу через их калитку. Его никто не заметил. Соседи приезжали только на выходные.
      Старина Капусто не спал. Как только Блинков-младший подошел к воротам виллы, где-то наверху зажужжал моторчик телекамеры.
      – Знаешь, куда идти? – спросил металлический Капустин голос из динамика. – Первый этаж, первый коридор налево. На двери написано «Контроль за периметром».
      Щелкнул замок, и Блинков-младший вошел
      на виллу.
      В «Контроле за периметром» было, как в центре управления космическими полетами. О. О. Капусто восседал среди экранов, пультов и видеомагнитофонов. На расстеленной газетке лежали детали его газового… нет, боевого «Макарова»! Уж боевые-то патроны от газовых любой отличит. А патроны лежали россыпью, и Капусто любовно перетирал их тряпочкой.
      – Мы с Никифоровым на время поменялись, – ответил он на немой вопрос Блинкова-младшего. – У нас же не у всех газовые пистолеты, а половина на половину. По шпане стрелять – газовый даже лучше.
      Вид у охранника был очень воинственный: тельняшка-безрукавка с голубыми десантными полосками, на поясе наручники и здоровенный нож. Бугристое от мускулов плечо украшал кривовато вытатуированный парашют – эмблема вдв.
      – Жалко майора, – продолжал Капусто. – Приезжаем, а у него в кабинете сидит хомяк, щеки – во! – на погонах лежат. Капитан, а на майора как начал орать! Нас с Натальей Константиновной выставил в коридор, но я через дверь все слышал: «Вас отстранили от дела! Почему вы после этого были в поселке да еще и человека задержали?!» Майор мне потом все объяснил в общих чертах. Мы же с Натальей Константиновной его домой отвозили. В общем, если не найти клише, майору амба. Уволят из органов. Какой там у тебя альбом? Тащи сюда, будем вместе смотреть.
      – Я так все помню, – сказал Блинков-младший. – Вы были при обыске? Знаете, где милиция искала?
      – А то! – подтвердил Капусто. – Я же был понятым. Двенадцать часов за ментурой ходил по всему дому. Мозоли набил, честно. Бригада шесть человек, миноискатель, собака. Нашли охотничье ружье незарегистрированное. Но у банкира их штук пять, разрешение вообще-то есть, только это ружье за ним не записано. В общем, ерунда, – заключил Капусто, ловко вдавливая патроны в обойму. Вставил обойму в рукоятку пистолета и поднялся. – Ну, пошли?
      И они пошли.
      Закладок в альбоме Сипягина было ровно сорок. Но подходящих для тайника мест – больше двухсот. На одном только листе пятьдесят шесть («Коммуникации санузла номер четыре») было восемь раздвижных панелей, открывавших доступ к трубам гидромассажной ванны. Насколько помнил Капусто, милиционеры добрались только до четырех панелей, а про остальные даже не поняли, что они открываются.
      В общем, обыск – это скучная, нудная и в буквальном смысле грязная работа.
      Блинков-младший с охранником провозились до утра. Оба выглядели так, будто ими вымыли полы во всем особняке, причем полоскали их все время в одной и той же грязной воде.
      – Шабаш, – сказал Капусто, вытирая грязное и мокрое лицо подолом грязной и мокрой тельняшки. Ни лицо, ни тельняшка от этого совсем не изменились. – Пойдем мыться-стираться.
      В подвале особняка была целая прачечная: две стиральные машины, гладильная и набор утюгов. Они разделись и побросали в стиральную машину все, включая кроссовки. Капусто запрограммировал ее на самый жестокий режим: двойная стирка с кипячением. И они пошли в душ, чтобы смыть грязь, а потом в бассейн, чтобы смыть усталость.
      Читателям, которые не бывали на вилле банкира Букашина, трудновато себе представить, как на его участке помещается и особняк в тысячу квадратных метров, и поле для гольфа, и бассейн, и еще много всякой всячины, о которой здесь не упоминалось. Например теплицы, где для банкира выращивали экологически чистые фрукты, щитовой домик для прислуги и щитовой домик-раздевалка у бассейна, котельная и даже индюшатник, оставшийся от прежнего хозяина виллы. Тот разводил индюков не для пропитания, а по душевной склонности, как другие разводят голубей. Так вот, включите воображение и представьте себе стадион с футбольным полем, беговыми дорожками и ямой для прыжков. Увеличьте это вдвое, и получите размер букашинского участка. Докричаться из одного его конца до другого было невозможно.
      Теперь представьте: пять утра, чирикают разнообразные птички, а из особняка к бассейну идут О.О. Капусто и Блинков-младший. Митек успел узнать, что О. О. – это Олег Олегович, можно Олег, и вообще они подружились.
      Охранник одет в подмышечную кобуру и широкий офицерский ремень с ножом и наручниками. Остальное у него в стирке. А Блинков-младший даже без кобуры. Они себе идут босиком по травке, ломая голову над тем, куда могли деваться клише. Оба приходят к печальному выводу, что скорее всего их успел свистнуть и перебросить через овраг сообщникам Роберт Портянкин.
      Подходят к бассейну, и Капусто приходит в голову зайти в раздевалку, чтобы снять ремень и кобуру. Блинкову-младшему снимать нечего. Он идет мимо. И за углом раздевалки сталкивается с компанией, как будто зашедшей на минуточку из американского фильма. Седовласый джентльмен в черном смокинге и с тросточкой. Девушка в короткой теннисной юбочке, наверное, его дочь. А позади них шофер в мышастом мундире и фуражке с лакированным козырьком. Шофер несет корзину, из которой торчат горлышки шампанских бутылок.
      Девушка щебечет с седовласым джентльменом и как бы даже не замечает Блинкова-младшего. Зато Митек замечает ее в первую очередь. Он говорит «Ой!» и кидается обратно. Но девушка с джентльменом уже вышли из-за угла. Блинков-младший бежит вдоль раздевалки к спасительной двери и чувствует их взгляды спиной и особенно тем, что пониже спины. А Капусто, видимо, опасаясь за сохранность своего пистолета, закрыл изнутри дверь в раздевалке. Блинков-младший бьется в дверь, Капусто не открывает, и Блинков-младший продолжает свой бег.
      Наконец он скрывается от девушки с джентльменом за следующим углом, и в этот момент слышит грозный окрик охранника, хохот девушки и возмущенный вопль джентльмена. Похоже, Капусто все же открыл дверь. Но сделал это поздновато для Блинкова-младшего. И в самый раз, чтобы предстать перед девушкой и джентльменом скорее всего уже без кобуры.
      После понятной суматохи Блинков-младший с Капусто нашли себе в раздевалке по полотенцу, подвязались и вышли знакомиться с джентльменом и его спутницей. Джентльмен представился Владимиром Владимировичем, бизнесменом из Санкт-Петербурга. А девушка, как и думал Блинков-младший, оказалась его дочерью. Ее звали Нина.
      – Извините за конфуз, – расшаркался перед Капусто Владимир Владимирович. – У меня сегодня дела в московском Центре международной торговли. Поэтому мы выехали из Питера затемно, а по дороге решили заглянуть сюда. Ведь эта вилла продается?
      Капусто подтвердил, что да, продается, и он готов показать здесь все таким уважаемым покупателям.
      – Только, извините, мне нужно одеться, – сказал он. – Все-таки я при исполнении. Дима пока вас поводит по территории, а я буду через десять минут.
      И он ушел в прачечную, а Блинков-младший в полотенце остался давать пояснения.
      Нине хотелось искупаться в бассейне, но Владимир Владимирович сказал, что у них мало времени. Он вскользь осмотрел постройки во дворе, заглянул в теплицу и спросил, какая урожайность помидоров. Помидоры были в половину человеческого роста. Усыпанные мясистыми плодами стебли держались на специальных рамках.
      – Хорошая урожайность, – сказал Блинков-младший, который видел такие помидоры впервые в жизни.
      Владимир Владимирович солидно кивнул, как будто раньше не понимал, какая урожайность, а с помощью специалиста разобрался.
      Нигде особо не задерживаясь, они вышли на поле для гольфа. Там от Букашина остались пластмассовые пляжные кресла и столик под зонтиком.
      – Не возражаешь, если мы перекусим? – промурлыкала Блинкову-младшему девушка, пододвигая кресла к столику. – Садись с нами.
      По ее знаку подошел шофер с корзиной, который все время держался позади, и начал выкладывать на столик всякую снедь.
      – А это что за лужайка? – потыкал тросточкой в траву Владимир Владимирович.
      – Поле для гольфа, – объяснил Блинков-младший.
      – На поле для гольфа должны быть лунки, – строго сказал бизнесмен. – Это просто газон, кстати, неважно ухоженный. Я думаю посадить здесь сад. Как ты считаешь, Ниночка?
      – Да сажайте, мне-то что, – отмахнулась Ниночка, разламывая персик. Половинку она протянула Блинкову-младшему. – Хочешь?
      – Я давно мечтал о вишневом саде, – сказал Владимир Владимирович. – Чтоб как в Большом театре: дворянское гнездо, вишневый сад. Но деревья растут долго. Я не дождусь плодов. Поэтому тебе, голубушка, решать, что здесь будет – вишневый сад или этот газон.
      – Что ты мне мозги канифолишь со своим вишневым садом?! – огрызнулась Ниночка, с хрустом надкусывая яблоко.
      Владимир Владимирович послал ей такой строгий взгляд, что дочь едва не подавилась.
      – Я готова принять любое решение моих глубоко любимых родителей, – закончила она самым покорным тоном.
      Блинкову-младшему показалось, что он смотрит какой-то спектакль, причем с неважными актерами. Стоило ему об этом подумать, как мелкие фактики стали подбираться один к другому. И сложились в большое вранье, причем рассчитанное на полного лоха. В роли лоха выступал, понятно, Блинков-младший.
      Особняк Букашина – самый дорогой в поселке. Владимир Владимирович должен быть очень богат, раз ему по карману такая покупка. Теперь посмотрим, как себя ведут миллионер и его дочка. С утра пораньше он в черном вечернем смокинге. Говорит, что собирается в Москву. Но пока доедет, смокинг будет мятый. Блинков-младший сколько раз видел, как поселковые банкиры и бизнесмены, уезжая в свои офисы, садятся в машину в рубашках с коротким рукавом. Их костюмы, упакованные в чехлы, висят на плечиках. Не дай бог сложить костюм в чемодан – он может измяться, а бизнесмены и банкиры относятся к этому очень трепетно.
      Теперь Нина. «Что ты мне мозги канифолишь?» – выраженьице из словаря грязюкин-ского Петьки, а не дочки миллионера. Остальное не лучше. Взять хотя бы то, как Нина грызла яблоко. Совсем недавно на этом самом поле стояло четыре десятка таких вот столиков и за ними сидела сотня гостей банкира Букашина. И никто из них не ел яблоко без ножа. А персик, который Нина разломила руками (немытыми, между прочим) и предложила Блинкову-младшему? А теннисная юбочка в паре с вечерним смокингом Владимира Владимировича?! А САМОЕ ГЛАВНОЕ, КАК ОНИ ПОПАЛИ НА ВИЛЛУ?!
      Оставить за собой открытую калитку Блинков-младший не мог. Калитка с пружиной, замок захлопывается всегда. Он электронный, отпирается с пульта охраны в особняке. Выходит, эта троица – миллионер, его дочка и шофер – лезли через забор?!
      Блинков-младший понял, зачем Капусто пошел в особняк! Одеться ему не мешает, это само собой. Но главное – Олег сейчас смотрит видеозапись с телекамер.
      – Не нравится мне этот газон, весь вид портит, – гнул свое Владимир Владимирович.
      Чтобы не выдать себя, Блинков-младший для вида поддержал разговор:
      – Я же говорю – это было поле для гольфа. А сейчас лунки зарыли.
      – Зачем? – удивился бизнесмен.
      – Пока нет хозяев, здесь играют дети, – пояснил Блинков-младший. – Это я зарыл лунки, чтобы они ноги не переломали.
      Владимир Владимирович встал и пошел по полю, иногда останавливаясь и ковыряя траву своей тросточкой. Блинков-младший знал, что это бесполезно. Его заплатки из дерна были неразличимы.
      – Да съешь что-нибудь, – приставала Нина, всовывая ему новый персик липкой от сока рукой. Она явно пыталась отвлечь его!
      – Вон Олег идет, – сказал Блинков-младший, чтобы Нина отвязалась. Он бы никогда не взял еду из ее рук. И не только потому, что неприятно. Ему было еще и страшно.
      Капусто вынул свою одежду из сушилки стиральной машины и, конечно, не успел ее погладить. Он был похож на Измятого майора в тот день, когда тот брал Палыча. На его рубашке не было ни сантиметра без морщинки или складки. Блинков-младший заметил, что наручники Капусто сдвинул со спины на живот, а пистолет переложил в карман.
      Щедрая Нина и Капусто попыталась скормить персик из грязных рук. Не обращая на нее внимания, охранник догнал Владимира Владимировича.
      – Прошу вас покинуть охраняемую территорию! – отчеканил он.
      Сказано было сильно! "У седовласого джентльмена задрожали губы. Он выглядел, как директор школы, которого пятиклассник позвал в туалет покурить. С полминуты он по-рыбьи хватал ртом воздух, глядя куда-то мимо охранника.
      Блинков-младший проследил за его взглядом. Владимир Владимирович смотрел на шофера. Тот, как положено прислуге, отошел со своей корзинкой от накрытого столика. Сейчас он стоял шагах в пяти от сидевшей к нему спиной Нины. Только вот корзинки у него в руках уже не было. Скинул ее шофер. Не поставил на траву, а так не глядя выпустил из опущенной
      руки.
      Дочь миллионера как ни в чем не бывало достала из сумочки пудреницу и стала смотреться в зеркальце. А шофер плавненько не перешел, а перетек на полметра в сторону. Раньше из-за зонта над столиком он плохо видел Капусто. А теперь видел очень хорошо, и Блинкову-младше-му это не понравилось.
      Пудреница с зеркальцем в руках у Нины повернулась за шофером. Сумочка у нее на коленях была расстегнута, но из-за столешницы Блинков-младший не видел, что там внутри.
      Вся эта пантомима происходила за спиной у Измятого Капусто. Охранник тактично помалкивал, дожидаясь, когда Владимир Владимирович придет в себя.
      И Владимир Владимирович пришел.
      – Вы понимаете, с кем говорите?! – взревел он, замахиваясь на Капусто тросточкой.
      – С людьми, которые перелезли через забор охраняемого объекта, – хладнокровно пояснил Капусто.
      Шофер поднял руку и расстегнул две пуговицы на своем мундире. Блинков-младший с самого начала заметил, что под мышкой у него топорщится кобура. Но тогда это не казалось подозрительным. Почти у каждого богача водитель еще и телохранитель и ходит с оружием. Впрочем, и сейчас он вел себя как телохранитель, готовый защитить хозяина от зарвавшегося охранника. Если Капусто достанет пистолет, он тоже достанет.
      «Миллионеры» с шофером вполне могли оказаться сообщниками Палыча, пришедшими взять клише из тайника. А могли быть и нуворишами, скоробогачами, невоспитанными и наглыми, которым ничего не стоит и через забор перелезть, потому что захотелось. Преступники раскроют себя, только если шофер начнет стрелять в Капусто. Но тогда будет слишком поздно.
      – Попрошу вас покинуть охраняемую территорию, – повторил охранник.
      Пальцы шофера стали пробираться за пазуху. Нина сложила пудреницу и убрала в сумочку. Ее рука так в сумочке и осталась.
      И Блинков-младший не выдержал. Чувствуя себя идиотом и хулиганом, он потянулся к разрезанному пополам небольшому темнокожему арбузу.
      – Можно?
      – Конечно! – улыбнулась Нина. – Я тебя давно угощала.
      Арбуз Блинков-младший взял в правую руку. Ему предстояло недолгое путешествие. А в ответственную левую удобно лег мясистый персик. Блинков-младший был левша, а это очень помогает в драке и вообще в тяжелых жизненных ситуациях.
      – Ну вот, ничего не брал, а теперь зажадничал, – удивилась Нина.
      – Я хотел угостить вас, – привставая, пояснил Блинков-младший.
      Половинка арбуза в правой описала короткую дугу и как маска наделась на лицо миллионерской дочке. Блинков-младший еще и придавил, чувствуя, как в ладонь отдается хруст арбузной мякоти. Выпущенный из левой персик сочно шмякнулся в лоб шоферу, лопнул и потек.
      – Олег, сзади! – завопил Блинков-младший, опрокидывая столик на Нину.
      Расстановка сил мгновенно изменилась.
      Упавший вместе со столиком зонт закрыл Блинкова-младшего от шофера. Нина барахталась на земле, отпихиваясь от столика. Ее сумочка отлетела в сторону. А Капусто, не будь дурак, встал за спину Владимиру Владимировичу и перед носом у него оттянул затвор пистолета.
      – Смотри, какие патроны.
      Владимир Владимирович заглянул в окошко выбрасывателя и неохотно сказал:
      – Боевые. Вы за это ответите.
      – Само собой, – ответил Капусто, тыча пальцем в кнопки сотового телефона. С трубкой он управлялся одной рукой. Пистолет в другой смотрел в спину Владимиру Владимировичу.
      – Ну и залезли, что такого? – миролюбиво сказал тот. – Очень спешили, а на звонок никто не отвечал. Я с пониманием отношусь к вашей бдительности и претензий не имею.
      На этих самых словах успевшая встать Нина отвесила Блинкову-младшему звонкую оплеуху. С размазанной по лицу арбузной мякотью она была похожа на индейца в боевой раскраске.
      – Теперь я тоже претензий не имею, – сообщила она и, подобрав упавшие со столика салфетки, начала приводить себя в порядок.
      Шофер отошел в сторону и со скучающим видом уселся в свободное кресло. Пуговицы, которые он расстегнул, подбираясь к пистолету, были опять застегнуты.
      Капусто уже вызвал подкрепление. Затевать перестрелку, когда через две минуты должна была примчаться машина с охранниками, стал бы только сумасшедший.

Глава X
 
Блинков-младший на тропе войны

      Капусто с бывшим милицейским сержантом Никифоровым раз десять прогнали эту видеозапись – и подряд, и по кадру, и с обычной скоростью, и с замедленной. Там было на что посмотреть. Джентльмен в смокинге доставал из бумажника проездной билет на метро и пытался с его помощью отжать ригель замка.
      – А там «собачка», – каждый раз комментировал эту сцену Капусто. – Нашел дураков! Это же не замок в подъезде, а как-никак третий
      уровень защиты!
      Человек, явившийся покупать банкирский особняк с проездным в бумажнике, мог быть только самозванцем.
      Потом джентльмен покорно подставлял спину. Встав ему на плечи, Нина и шофер по очереди перелезали через забор. Шофер становился полусогнувшись и упираясь руками в забор. Нина карабкалась ему на плечи, перегибалась через забор и втягивала к себе джентльмена. Причем командовал этой операцией не он, а шофер!
      Блинков-младший жалел, что не пригляделся к нему повнимательней. Шофер, державшийся все время позади семейки «миллионеров» и не проронивший ни слова, показался ему пустым местом. Но по записи, сделанной, когда эта троица думала, что ее никто не видит, было ясно: самый главный он, а не «миллионеры». У шофера были властные жесты, и даже осанка менялась. Он распускал животик и становился таким вальяжным, что хотелось назвать его барином. А при посторонних выпячивал грудь, как солдат в строю.
      – Не пойму, зачем девицу взяли, – сказал Капусто, в одиннадцатый раз перематывая пленку на начало.
      – Тебя, лопуха, отвлекать, – пояснил Никифоров. Он с самого начала держал себя как старший. Как-никак успел послужить в милиции, а сейчас заочно учился в юридическом. – Известный прием: напялит она юбчонку покороче и парик поярче, и все свидетели пялятся на нее. Женщины смотрят, как она одета. Мужики – какие у нее ноги длинные. А основных преступников не запоминают. И ты, Капусто, уши развесил! Если бы не Дмитрий…
      Блинков-младший был далеко не уверен, что спас Капусто. Да, после того, как они рассмотрели на видеозаписи этот проездной, стало совершенно ясно: «миллионеры» – не миллионеры, а жулики. Но у них было много возможностей расправиться с Капусто, начиная с момента, когда охранник голышом вышел к ним из раздевалки. А самозванцы стали готовиться к атаке только после того, как он попытался выпроводить их с виллы. Да и то скорее хотели подстраховаться, а не напасть.
      – А сами вы разве уши не развесили? – огрызнулся на Никифорова Капусто. – Вас в машине было пять лбов! Почему никто у них документы не потребовал?
      – Мы частная охрана, а не милиция, – назидательно сказал Никифоров. – Инструкцию помнишь? «В вежливой форме предложить гражданам покинуть территорию охраняемого объекта. В случае агрессивных действий задержать и вызвать наряд милиции». А у нас только один гражданин агрессивно действовал арбузом по морде.
      Блинков-младший прыснул. Никифоров подмигнул ему и продолжал наставительным тоном:
      – Все, что произошло, – сплошное нарушение инструкции. Димки не должно было быть на объекте – раз. Ты не должен был отходить от мониторов – два. О том, что нельзя голышом гостей встречать, в инструкции даже не упоминается. Она писалась не для дурдома. Получается, что у тебя много крупных нарушений, а с их стороны – одно мелкое: не так вошли на виллу, которую якобы собирались купить. Да и в этом ты виноват. Они говорят, что звонили у калитки, а ты не ответил.
      – Врут! – возмутился Капусто. – На записи же видно, что не звонили.
      – Сейчас видно. А тогда начальник был счастлив поскорее их выпроводить. Но, кстати, документы на пистолет он у водителя проверил. Все выглядит законно, хотя и липа. Ты знаешь охранное агентство «Циклоп»?
      Капусто молча покачал головой.
      – И я не знаю. И никто из наших не знает. А оно существует и выдает пистолеты. А может, просто документами торгует… Ладно, проехали, – сменил тему Никифоров. – Но вы поняли, братья-разбойники, что означает их попытка?
      – Мы не разбойники, – ответил Капусто. – Не поняли.
      – Она означает, – торжествующе сказал Никифоров, – что клише-то до сих пор на вилле! Если бы Портянкин успел их взять и перебросить через овраг, то зачем бы сегодня сюда явились «миллионеры»?
      – Думаешь, это одна группа? – засомневался Капусто.
      – Тут и думать нечего. Ты мне что рассказывал про серую иномарочку?
      – Неужели? – охнул Капусто. – То-то они пешком шли по поселку! Машину, говорят, охрана через шлагбаум не пропустила.
      – Они сами ее оставили на площадке, – сообщил Никифоров. – Сказали, что прогуляться хотят.
      – Это потому, что я эту машину видел, хотя и не близко, и мог их заподозрить, – сообразил Капусто.
      Никифоров вздохнул:
      – Эх, если бы ты раньше мне про нее рассказал! Хотя так и так оснований задерживать их у меня не было. Что бы я сказал: «Я вас задерживаю, потому что наш охранник видел, как похожая на вашу машина проехалась по ту сторону оврага»? Смеху подобно.
      – Ага, обхохочешься, – влез Блинков-младший. – Особенно если знать, что майор под домашним арестом сидит.
      Был поздний вечер. За весь минувший день ничего особенного не произошло. Посторонние на вилле не появлялись. Грязюкинцы, казалось, забыли о своей молодецкой забаве садить по окнам из рогаток. Может, Петька латал простреленную камеру. Но скорее всего грязюкинцы притихли потому, что получили команду от Роберта Портянкина. Испугаться угроз майора Роберт не мог, ведь его отпустили с извинениями. Значит, приостановить войну велел ему Палыч…
      И младенец бы понял, что противник готовится к новой вылазке. Неизвестность тревожила Блинкова-младшего. Появись сейчас на вилле джип, до крыши набитый уголовной братвой Палыча, он вздохнул бы с облегчением. Порой легче действовать, чем ждать.
      – Вы с Натальей Константиновной говорили? – спросил Блинков-младший Никифорова.
      – Дает она винтовку, – успокоил его охранник. – Я там оптический прицел поставил от арбалета. Завтра пристреляем.
      – Можно и сегодня, – сказал Капусто. – У нас подвал сорок метров от стены до стены. Димке столько даже не надо.
      – Сегодня не получится, – покачал головой Никифоров. – Она шарики выбросила в крапиву. Но обещала показать место. Завтра, Дмитрий, тебя ждут незабываемые минуты: собрать в крапиве сотню шариков.
      – Это на нее не похоже, – заметил Блинков-младший, – Наталья Константиновна если отберет у кого-нибудь что-нибудь стреляющее, то уже никому не даст.
      – Это похоже на женщин, – возразил Никифоров. – Ей нравится наш майор. Я ей сказал, что если ты победишь грязюкинцев, майору будет легче оправдаться.
      Блинков-младший терпеть не мог обсуждать любовные дела. Ни чужие, ни тем более собственные.
      – Я нашел в альбоме еще восемь точек, – сообщил он, чтобы переменить тему.
      Само собой получилось, что Блинков-младший разбирался в планах особняка лучше всех. Ведь ему первому достался альбом Сипягина. Охранники его слушались и без особого рвения, но все же ходили делать обыск в тех местах, которые казались ему подозрительными.
      – Ладно, – сказал Капусто, – пойдем поищем. Но в последний раз!
      Он еще помнил, как оконфузился перед фальшивой парочкой миллионеров. А ведь все получилось из-за того, что они с Блинковым-младшим перепачкались на первом обыске.
      Все трое встали и попели искать клише. Забытый видеомагнитофон в одиннадцатый раз прокручивал сцену: лжемиллионер в смокинге лезет через забор, а шофер беззвучно на него покрикивает.
      Отчего-то шофер казался похожим на Палыча. Хотя это был, конечно, совсем другой человек.
      …Альбом Сипягина не помог. Клише были где-то на вилле, теперь в этом никто не сомневался. Охранники с Блинковым-младшим обыскали ее снизу доверху, по альбому и просто так. Это превратилось в психоз. Иногда они пили чай, и вдруг кто-то из троих вскакивал и начинал протыкать булавкой обивку стула, на котором сидел. Или останавливался взглядом на решетке отдушины, которую уже и так два раза отвинчивали, светили туда фонариком и совали руку. Было просто невыносимо думать, что клише где-то рядом, что, может быть, ты сидишь на тайнике или смотришь на него.
      Так прошло два дня. А на третий утром на вилле Букашина тренькнуло разбитое стекло.
      Блинков-младший был уже наготове. Шарики найдены в крапиве и пересчитаны. Их оказалось восемьдесят девять. Оптический прицел от охотничьего арбалета установлен на винтовку, и она пристреляна в подвале особняка. За сорок метров Блинков-младший влеплял шарик в нарисованное на доске пятно размером с ноготь. Для Петьки и компании это было даже чересчур. С чердака до края оврага, где останавливались стрелки, было двадцать четыре с половиной метра. Это расстояние совершенно точно вымерил Никифоров, перебросив через овраг гайку на леске.
      При первом же звоне разбитого стекла Блинков-младший бросил свою малышню на попечение Капусто и взвился на чердак. Окошко было закрыто жалюзи. Капусто снял их с окошка на солнечной стороне особняка. Винтовочка, почищенная и смазанная, дожидалась своего часа на стене. Блинков-младший уложил ствол в рогульку, вырубленную специально для этого в лесу, и раздвинул пластиковые створки жалюзи…
      За три минуты он сделал шестнадцать выстрелов. Восемь велосипедов осталось без шин.
      Грязюкинцы не обратили внимания на мягкие шлепки шариков по резине. Они перестали стрелять из рогаток и во все глаза глядели на дорогу. Там вместе с разболтанными «Жигулями» охранников мчался джип Энниной мамы с Никифоровым за рулем. Это был маленький «Рэнглер», похожий на автомобильчик из какого-то паркового аттракциона. Такие джипы называют пляжными, потому что, по совести говоря, они не совсем вездеходы. У них слабоват мотор и дорожный просвет как у обычных машин: в грязи можно сесть на брюхо. Но уж по картофельным грядкам «Рэнглер» скакал, как кузнечик, отрезая грязюкинцам путь к отступлению.
      Первым опомнился Петька. Блинков-млад-П1ий слышал, как он тонким издалека голосом закричал:
      – Линяем!
      Шпана расхватала велосипеды.
      Больше пяти метров не проехал ни один. Петька, наученный горьким опытом, рванул к озеру и бросился вплавь. Остальные рассыпались по полю. Никифоров на джипе нагнал одного, который выглядел постарше, и ехал рядом, пока хулиган не выдохся. Когда парень рухнул на грядки, Никифоров спокойно кивнул на место рядом с собой: мол, отбегался – садись.
      Экипаж «Жигулей» грузил трофейные велосипеды. Специально для них к крыше была привернута багажная решетка.
      Блинков-младший наблюдал эту сцену в оптический прицел. На разбирательство с пойманными хулиганами он не пошел. Никифоров и Капусто заранее сказали ему, что разберутся сами, а его надо беречь, как снайпера на фронте.
      Через полчаса Никифоров приехал возвращать джип Наталье Константиновне. Обыденным тоном, словно о поимке десятка головастиков, а не о победе во второй Грязюкинской войне, он рассказал, как все было в сторожке охранников.
      Начальник охраны опять звонил участковому милиционеру, и тот опять отказался приехать. На сей раз грязюкинский детектив сказал, что у него сломался мотоцикл. Тогда пойманного усадили в «Жигули» и доставили участковому на дом.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5