Повесть из Исэ (Исэ моногатари)

      В давние времена кавалер как-то попал в провинцию Митиноку. Жившей там даме показался ли он - житель столицы - редкостным что ли, только она сильно им увлеклась И вот эта дама:
      "Вместо того, чтобы нам
      от любви умирать,
      не лучше ли парой
      червячков шелковичных
      стать, хоть на миг?"15
      Даже стихи ее, и те отдавали деревней16.
      Но все же жалко стало что ли ему ее,- пошел он к ней и лег на ложе. Еще глубокой ночью он ушел, а дама:
      "Как настанет рассвет,
      вот, брошу тебя я лисе,
      гадкий петух!
      Слишком рано запел ты
      и дружка угнал моего".
      Так сказала она, кавалер же, собираясь уехать в столицу
      "Если б сосна в Анэва
      на равнине Курихара
      человеком стала,
      сказал бы ей: пойдем со мной,
      как вещь редкая, в столицу"17.
      Так сказал он, и она в радости все повторяла: "Да он любил меня, любил"18.
      14
      В давние времена кавалер в провинции Митиноку познакомился с дочерью одного незначительного человека, и, к его удивлению - она показалась ему совсем не такой, какою быть бы должна.
      Поэтому он:
      "Гора "Любовных мечтаний!"
      Ах, если б нашелся
      путь тайный к тебе...
      Хотел бы узнать я
      сердца тайны ее"19.
      Дама была счастлива беспредельно, но... в таком варварском месте,можно ли было что-либо сделать?20
      III
      15
      В давние времена жил человек по имени Ки Арицунэ. При дворе трех микадо последовательно служил он, и счастье по временам ему улыбалось, но потом свет изменился, времена пошли уже не те, и хуже, чем у людей простых, стала жизнь его. Был человек он с изящной душой, с тонким вкусом и не в пример прочим - не имел забот о существовании; был беден он, и все же сердцем оставался таким же, как и раньше, во времена лучшие,- забот о делах житейских не знал он. Жена, с которой сжился он за годы жизни, постепенно стала отходить от него, и, в конце концов монахинею став, к сестре старшей, уже раньше постригшееся, ушла.
      Хоть и не были их отношения очень близкими, но все ж теперь, когда ушла она, почувствовал он жалость; однако, беден будучи, не мог сделатьвсего того, что нужно было21. В горе он своему другу, с которым поверяли они друг другу все, так написал: "Так и так... Теперь вот отпускаю ее я - и ничего, безделицы малейшей ей сделать не могу". И в письме:
      "Если бы по пальцам
      подсчитать те годы,
      что прошли у нас,
      все десять повторив
      четырежды будет".
      Друг этот, увидев это все, пожалел его и, отослав все, что нужно, вплоть до одежд ночных, сложил:
      "Если даже лет
      десять раз четырежды
      прошло с тех пор,
      сколько ж раз ей приходилось
      в тебе опору находить?"
      Так он сказал, и Арицунэ к радости вдобавок22
      "Это что? Не та ли,
      крылатая - с небес одежда?
      Она, конечно!
      Тебе же - в одеянье
      ее преподнесли"23.
      И, не будучи в силах сдержать свою радость, снова:
      "Что это - осень?
      Роса ли? Иль слезы
      мои льются настолько,
      что их принимаю
      я за росу?"
      16
      В давние времена один, целыми месяцами не подававший вестей о себе, кавалер пришел посмотреть на вишни в цвету,- и хозяин:
      "Ненадежные"... имя
      сложилось о вас,
      цветы вишни.
      А вот вы дождались
      того, кто так редок в году..."
      И в ответ кавалер:
      "Не приди я сегодня,
      завтра б, как снег,
      опали они...
      и пусть бы не стаял он, все же
      можно ль признать его за цветы?"24
      IV
      17
      В давние времена жила дама с сердцем, о себе мнящем высоко. Вблизи жил кавалер. Дама поэтом была, и вот - чтоб его испытать,- ветку сломив хризантемы в полном цвету, тому кавалеру послала.
      "Алость и блеск,
      куда они скрылись?
      На вид будто белый
      снег на ветвях,
      Так что и гнутся они..."
      Кавалер же сложил в ответ стихи, как будто бы не понимая:
      "Алость и блеск,
      и поверх их - белый снег,
      то, ветку сломившей,
      так кажется мне,
      не цвет рукавов ли?"25
      18
      В давние времена кавалер, познакомившись с дамой одной, в услужении бывшей у дамы высокой, служившей при дворе, чрез короткое время от нее отдалился. Так как жили они в одном и том же месте, он постоянно был на глазах у дамы; но так как совершенно он не замечал ее существования, дама:
      "Что ж - ходишь ты теперь
      так далеко, как в небе
      облака?
      Пусть так, но все же
      глазам твоим видна же я".
      Так сказала она, а кавалер в ответ:
      "Туда, назад,- все время
      брожу по небу я... И это оттого, что там,
      на той горе, где жил я,
      ветер так силен..."
      Так сложил он потому, что у той имелись и другие кавалеры.26
      19
      В давние времена кавалер, познакомившись с дамой, жившей в Ямато, стал ее навещать. И вот через некоторое время,- служил он при дворе,- домой вернулся и по дороге - был месяц третий, когда кленовые листы краснеют так красиво,- ветвь сломив, с дороги даме послал сказать:
      "Для тебя, о друг милый,
      рукой моей сломленная ветка
      и весною даже
      такою красной стала,
      как в осень должно ей".
      Так послал он ей, и ответ был принесен ему уже по прибытии в столицу.
      "Когда же успел
      бывший пышным цветок
      так отцвести?
      В твоей стороне, видно, милый,
      уже не весна..."27
      20
      В давние времена кавалер и дама были в самых тесных отношениях, и ничего иного у них на сердце не было. И вот почему-то, по пустякам, она, разочаровалась в их союзе и, думая о том, чтоб ей уйти, стихи такие сложив, на месте видном написала:
      "Уйду я от тебя,
      и - "сердце мелкое у ней"
      скажут люди...
      Ведь не знают,
      каков был наш союз!"
      Написала, оставила и ушла.
      Кавалер же, увидав эту оставленную ему записку, подумал: "Странно! Ничего не запомню такого, что бы должно остаться на сердце... С чего бы это она?" - и, заплакав горькими слезами, вышел за ворота, чтоб пойти отыскать ее там, где она; вышел,- смотрел сюда, туда смотрел,- но как он ни смотрел, не мог в толк взять того, где может быть она; вернувшись в дом:
      "Лишенным смысла
      стал наш союз!
      А разве в шутку
      с тобой в союзе долгом
      хотел я жить?"
      Так сказал он и предался тоскливым думам:
      "Любила ль, нет ли
      она меня,- не знаю...
      Только образ
      ее, в повязке драгоценной,
      все время предо мною..."
      Даме этой,- прошло уж много времени с тех пор,- невмоготу что ль стало, только так ему сказать послала:
      "Теперь бы только
      одно лишь мне желанно:
      чтоб ты не сеял
      в своем сердце
      хоть семена травы забвенья!"
      А он в ответ:
      "Если б я только
      услышал, что ты
      хоть траву забвенья сеешь,
      тогда б я хоть знал,
      что любила меня."
      И еще, и еще... и вот - ближе, чем раньше, стали друг другу они, и кавалер:
      "Забудешь вновь!"
      всплывает мысль...
      В сомненьях сердца
      сильней, чем прежде,
      грусть".
      А дама в ответ:
      "Как в небе чистом
      облака плывущие бесследно
      исчезают,
      так и мой удел
      быстротечным станет".
      Хоть и сказала так она, но все же вновь соединилась с ним; однако отношения уж близкими быть перестали.
      21
      В давние времена - любовь одна почему-то прервалась, но все же от дамы - не забывала что ль она - пришли стихи:
      "Хоть и горько мне,
      но все ж тебя
      забыть я не могу!
      И ненавижу я,
      и все ж люблю".
      Так сказала она, а кавалер: "Ах, вот как!" - подумав, сложил:
      "Свиданий? - Их нет.
      Все ж одно - наши души:
      как струи в реке,
      что островком разделены,
      за ним - опять одно..."
      Хоть так и сказал он, но в ту же ночь отправился и лег с нею на ложе. И, говоря о минувшем, о том, что грядет, кавалер:
      "Если бы долгая ночь
      осенью была длинна,
      как тысяча долгих ночей,
      пусть восемь их будет, и все ж
      буду ли я насыщен?"
      А дама в ответ:
      "Пусть долгая ночь
      осенью и будет длинна,
      как тысяча долгих ночей,
      не останется разве, что нам говорить,
      когда птички уже запоют?"
      И с большей любовью, чем прежде, стал к ней ходить кавалер.
      V
      22
      В давние времена дети двух семейств, проживавших в провинции, играть выходили у колодца. Когда они стали уже взрослыми - и юноша, и девушка,они оба стесняться друг друга стали28, но он лишь ее хотел в жены себе, она ж о нем одном лишь помышляла и слушать не желала родителей, за другого ее отдававших. И вот от него, жившего здесь по соседству, пришло к ней:
      "У трубы колодца,
      колодезной трубы - мы меряли
      свой рост - ты помнишь?
      Подрос я с той поры,
      как мы в разлуке".
      А она в ответ:
      "Чем мерялись с тобою мы,
      волосы, в две струи ниспадавшие,
      у меня уж ниже плеч.
      II если, милый друг, не ты,
      то кто ж их приласкает?"
      Так переговаривались они, и в конце концов стало по их желанию29. Но вот прошли годы, и родителей дамы не стало - и не стало у них опоры в жизни. "Сидеть здесь вместе,- может ли это повести к чему-нибудь?" подумал кавалер и отправился в провинцию Коти, уезд Такаясу, где и образовалась у него новая связь30. Однако прежняя дама провожала его, и виду не подавая, что ей это неприятно, и он, заподозрив: "Не потому ли так оно, что есть у ней любовь другая?" - спрятался в садике перед домом, вид сделав, что в ту Коти отправляется,- и смотрит. Видит он, что дама, тщательно одевшись, в думах:
      "Повеет ветер
      и встают белые волны
      на взморье, о, гора Тацута!
      Не в полночь ли милый
      один идет через тебя?"
      Сложила такую песню, и, ее услышав, он безгранично тронут был и перестал ходить часто в Коти.
      И вот редким случаем зашел он в этот Такаясу в видит, что та дама, имевшая сначала вид такой достойной, теперь неряшливо одетая, узлом замотав на затылке волосы свои31 - отчего лицо казаться длинным стало,- сама собственноручно держит ложку для риса и наполняет ею миску. Увидел это, и стало сердцу его неприятно,- так что и ходить к ней перестал. И потому та дама, глядя в сторону Ямато:
      "В твою, о друг милый,
      сторону я гляжу здесь одна.
      Гора Икома!32
      Вы, облака, не скрывайте
      ее, хоть лил бы и дождь!"
      Так сказала она, и как раз тот, из Ямато - "приду!" ей сказал. Радостно ждала она, но дни шли за днями, и дама:
      "Приду" - ты сказал мне...
      И ночи проходят
      одна за другой.
      А я все люблю
      того, кто столь ненадежен..."
      Но хоть и сказала так она, кавалер больше здесь уже не бывал.
      23
      В давние времена кавалер и дама жили в провинции глухой. Кавалер был должен ко двору на службу отправляться и, о разлуке сожалея, ушел.
      Прошел так год, другой и третий - и все не возвращался он, так что дама, ждать его устав, с другим - человеком к ней относившимся весьма заботливо и нежно - сегодня в вечеру быть вместе сговорилась33, и как раз явился тот кавалер. "Дверь мне открой!" - стучал он, но, не открывая, она, стихи сложив, ему проговорила:
      "Сменяющихся лет
      уж целых три я жду,
      и ждать тебя устала...
      И только в ночь сегодня
      я ложе новое делю..."
      Так ему сказала, а он в ответ:
      "Лук "адзуса", лук "ма",
      лук "цуки",- их много...
      Ну, что ж... Люби
      его, как я
      любил тебя все эти годы".34
      Сказал он и собрался уходить, но дама:
      "Лук "адзуса"...- Натянешь
      иль нет его, но все же
      с начала самого душа
      моя, как прежде,
      тебе принадлежит"35.
      Хоть и сказала так, но кавалер ушел обратно. В большом горе дама за ним вслед побежала, но настигнуть не удалось ей, и у ручья с водою чистой ниц она упала. Там на скале кровью, с пальца взятой, она написала:
      "Того, кто не любит,
      кто ушел от меня,
      удержать я не в силах!
      Настал, видно, миг, когда жизнь
      уж исчезнуть должна..."
      Написала она, и не стало ее.
      VI
      24
      В давние времена жил кавалер. Той даме, что не говорила ему ни "да", ни "нет" и все же его пленила, послал сказать:
      "Пуще, чем утром рукав,
      когда по полю осенью
      чрез кусты проберешься,
      увлажена моя ночь,
      что сплю без тебя".
      А играющая в любовь дама - в ответ:
      "Не знаешь ты, что я
      та бухта, на которой
      нет морской травы...
      Рыбак же неотступно
      до изнеможенья бродит..."36
      25
      В давние времена кавалер - в ответ человеку, который высказал ему свое сожаление в том, что он не смог добиться любви дамы, проживавшей в округе пятой улицы столицы, - сказал:
      "Совсем нежданно
      в рукаве моем волненье,
      как в гавани большой...
      когда туда приходит
      корабль китайский".37
      26
      В давние времена кавалер, придя к даме на одну только ночь, потом уж больше не приходил, отчего родитель дамы, рассердившись, схватил бамбуковую плетенку у умывальника и в гневе отшвырнул ее; дама же, увидев в воде лоханки лицо в слезах, так сложила:
      "Нет боле никого,
      кто б так страдал,
      как я,
      считала я, а вот
      здесь под водой еще..."
      Так сложила она,- и тот, не приходивший к ней кавалер, услышав это:
      "То - я там был,
      что виднелся тебе в водоеме...38
      И даже лягушки
      на дне под водою
      плачут со мной в один голос".
      27
      В давние времена играющая любовью дама ушла от кавалера, отчего тот, в унынии:
      "Почему же вдруг
      так стало трудно мне
      с тобой встречаться?
      Ведь клялись мы с тобой
      ни капли не пролить!"39
      28
      В давние времена приглашенный на праздник цветов к дамам придворным, служившим у матери принца наследного, бывший офицером конвоя - кавалер так сложил:
      "Вздыхаю всегда
      по цветам, не успев
      ими насытиться вдосталь...
      Но никогда еще не было так,
      как в этот вечер сегодня!"
      29
      В давние времена кавалер той даме, с которой был он едва знаком:
      "Наши встречи с тобою
      кажутся мне
      единым лишь мигом,
      но жестокость твоя
      для меня бесконечна."
      30
      В давние времена кавалер во дворце проходил мимо покоев одной придворной дамы, и та имела, что ли, против него чего-либо, но только молвила: "Хорошо, хорошо! Вот посмотрим, что станет с листвой травы".40
      И кавалер:
      "Если кто клясть станет
      того, в ком нет вины,
      на нем самом "забвенья"
      как говорят - "трава"
      взрастет!"
      31
      В давние времена кавалер той даме, с которой был близок, год спустя так сказал:
      "Ах, если б вновь
      с пряжей клубок тот
      минувшего нам намотать!
      Если б ушедшее
      вновь нынешним стало!"
      Сказал он так, но она не почувствовала, видно, ничего, что ли...41
      32
      В давние времена кавалер навещал одну даму, что проживала в провинции Цу, уезде Убара. Показалось той даме, что он, на этот раз вернувшись к себе домой, уж более как будто к ней прийти не думает, и вот она - ему укоры,он же:
      "С камышей прибрежных
      идет, все заполняя,
      прилив - сильней, сильней...
      Любовь к тебе, друг милый,
      все так же возрастает!"
      А она в ответ:
      "Мысли сердца,
      сокрытого, как в бухте тайной,
      узнаю как я?
      Веслом, пожалуй,- тем,
      чем двигают ладью..."
      Слова эти принадлежали человеку, живущему в деревне, и что ж - хороши ли, иль плохи они?
      33
      В давние времена кавалер даме жестокой:
      "Сказать тебе - не в силах,
      а не сказать - в волненьи
      я терзаюсь сам...
      Да, время наступило,
      когда душа лишь плачет!"
      Вероятно, сказано им это после долгих дум.
      34
      В давние времена кавалер той даме, с которой связь порвалась не по причинам сердца:
      "Краткий миг свиданья
      мы вместе завязали
      узлом крепким...
      И пусть в разлуке мы,
      потом ведь встретимся с тобою!"
      35
      В давние времена кавалер даме в ответ на слова: "ты, верно, забыл уж"
      "По тесной лощине
      до самой вершины
      вьется лиана...
      "Конец" - говоришь ты, а я
      и не думаю вовсе!" 42
      36
      В давние времена кавалер познакомился с дамой, любовью игравшей. Не уверен, что ли, в ней был он,- но только:
      "Если ты не со мной,
      не развязывай нижней шнуровки,
      хоть и будь ты вьюнком,
      цветочком, не ждущим
      вечерних теней..."
      В ответ она:
      "Ту шнуровку, что вдвоем
      завязали мы,
      одна я, вплоть до встречи
      с тобой, и не сумею,
      видно, развязать!"
      37
      В давние времена Ки Арицунэ, куда-то уехав, не возвращался долго, и вдруг ему:
      "Из-за тебя я привык
      к думам тоскливым.
      Не это ли люди,
      что в мире живут,
      "любовь" называют?"
      И Арицунэ в ответ:
      "Из-за меня, говоришь?..
      Из-за того, кто и сам
      столь неопытен,
      что у людей спросить должен:
      что ж такое любовь?"
      38
      В давние времена жил микадо - микадо Сэйин по прозванию. Августейшую дочь его звали Такаико. Принцесса эта скончалась, и в ночь похорон кавалер, живший рядом со дворцом, взглянуть собираясь на них, с дамой вместе - в ее экипаж усевшись - сюда подъехал. Долго он пробыл, а похоронная процессия все не выходила. Вздыхая, готов был он уже прекратить ожидание, и здесь, в этот миг, известный повсюду как любовный игрец, Минамото Итару, который явился также сюда посмотреть и, экипаж кавалера приняв за дамский, к нему приблизился и всячески старался игру начать,- в миг этот Итару, светлячка поймав, его бросил к ним в экипаж.
      Сидевшая там дама, опасаясь, как бы при свете светлячка ее не увидали, его потушила. А сидевший с ней кавалер:
      "Процессия выйдет - и всё
      на свете этом для принцессы
      окончится ведь свет погас...
      Ты слушай плач: неужли годы
      уж все для ней прошли?"
      А Итару в ответ:
      "Да, в самом деле, слышу,
      как жалобно рыдают.
      Но то, что свет погас
      вот этого уж я
      не знаю, право" 43.
      Так он ответил. Для стихотворения первого в свете любовного игреца это было поистине обыкновенно.
      VII
      39
      В давние времена юноша один влюбился в женщину, дурного ничего собой не представлявшую. Родитель деспот был у него и, опасаясь, что их любовь придет к завершению своему, эту женщину собрался изгнать из дома44. Решил он так, но все же пока еще не изгонял. А тот ведь сыном был,- влияния не имел еще и остановить его не мог. Дама также - как звания низкого - сил не имела для борьбы.
      И вот за это время любовь их становилась все сильней, сильней...
      Как вдруг родитель эту женщину изгнал из дома. Кавалер кровавые лил слезы, но помешать не мог.
      Увели ее, и дама тем, кто шел назад45
      "Если он спросит:
      доколе
      вы проводили меня,
      до "реки" неустанных в разлуке
      "слез" - вы ответьте ему!"
      А кавалер - в слезах весь - так сложил:
      "Если отвращенье,
      кому же будет трудно
      расстаться с кем-нибудь?
      Для меня же пуще
      печаль теперь, чем раньше..."
      Так сложил он и впал в беспамятство,- родитель же не знал, что делать. Решал он, полагая, что дело здесь в простом; он думал, что таким оно быть не могло, но так как тот на самом деле чувств лишился, в смятении, стал давать различные обеты.
      Сегодня в сумерки лишился чувств от, и на другой лишь только день, в час пса, наконец, в себя пришел.
      В старину вот как любили молодые люди, а нынешние старцы - как раз так, что ль, поступают?
      40
      В давние времена жили две дамы - родные сестры. Одна имела мужа из звания низкого, и бедного, другая - благородного, и с состоянием. Вот та, что имела мужа незнатного, в последних числах декабря46, одежды вымыв верхние, сама сушить их на шесте развешивала. Желание большое было у ней, но непривычна к столь низкому труду она была и, платье надевая на шест сушить, в плечах его порвала. Не зная, что делать, только плакала и плакала она.47
      И вот тот благородный кавалер, услышав это и сочувствием сильным к ней проникшись, послал ей то, что бросилось в глаза в миг тот первым прекрасную одежду особ шестого ранга48 и при этом
      "Когда фиалок
      цвет густой темнеет,
      на поле всем вдали,
      растений разных глазу
      не отличить!" 49
      Смысл здесь, по-видимому, тот же, что н в стихотворении: "На равнине Мусаси" 50.
      VIII
      41
      В давние времена кавалер, зная и зная, что дама та играет в любовь, все ж сблизился с нею. И, несмотря ни на что, приятной ему была она. Часто ходил к ней он, и все же беспокоился сильно; однако перестать ходить не в силах был; и так однажды дня два иль три - помехи были - к ней не пошел он; и тут ей так он:
      "Даже след мой,
      след от моих посещений,
      все тот же, что был...
      А чьей уж тропою
      стал он теперь?"
      Так сложил он из подозрений к ней.
      42
      В давние времена жил принц, принц Кая по имени. Принц этот, пристрастный к дамам, к ним относился у себя при дворе с благосклонностью особой.
      Была одна средь них очень красива, и не давала прохода ей молодежь. "У ней - лишь я один!" - так думал один из них; другой же, узнав об этом, письмо ей посылая, модель кукушки изготовил и...
      "Селений, в которых
      поешь ты, кукушка,
      так много!
      Сторонюсь от тебя я,
      хоть и люблю..."
      Так сказал он. Дама ж эта, ему желая угодить:
      "Кукушка та, лишь о которой
      сложилось имя так,
      сегодня утром плачет...
      Ведь в стольких хижинах от ней
      так сторонятся люди!"
      Время было - месяц май. И кавалер в ответ:
      "Во многих хижинах... и все же
      кукушке этой верю!
      Вот если б только голос
      не смолк ее в селеньи,
      где я живу..."
      43
      В давние времена жил кавалер. В провинцию назначенному другу проводы желая устроить, он позвал его к себе. Близким человеком был тот, и кавалер жену свою заставил чарки подносить, а в подарок одежду женскую решил отдать.
      И вот кавалер-хозяин, стихи сложив, жене дал прикрепить к одежде той у места поясницы51:
      "Для тебя, о, уходящий
      друг, с себя я сняла
      одежду - скорбь!
      И без них я даже
      теперь останусь" 52
      44
      В давние времена жил кавалер. Нежно любимая дочь одного человека - как бы перемолвиться хоть словом с этим кавалером - все помышляла. Высказать все это трудно было, верно, ей, и заболела она. Уж при смерти сказала: "Вот, как я думала" - и, услыхав отец про это, весь в слезах кавалеру все передал, и тот в смятении прибежал, но девушка уж умерла. В тоске, унынии захирел он.
      Время было - конец июня, были дни жары ужасной. Вечером играла музыка53, а ночью слегка повеял прохладный ветерок. Светлячки высоко взлетали вверх. И кавалер тот лежал, на них смотря:
      "Светляк летающий!
      Ты доберешься
      до неба самого,- скажи
      ты гусям диким там, что здесь
      осенний ветер веет".
      "Сумерками дня
      летнего, который
      не хочет так темнеть,
      с тоскою гляжу я, и невольно
      грустно мне..."
      45
      В давние времена кавалер имел очень хорошего друга. Думали оба они, что ни на миг друг от друга не отойдут, но уезжал тот в провинцию54, и с горестью сильной расстались они, Месяцы шли, и в письме, присланном другом: "Как грустно! С тобою не видимся мы; время проходит... уж не забыл ли меня? в отчаяньи ужасном я помышляю... сердца ведь людей в этом мире: с глаз лишь долой - сейчас и забвение".
      Так он писал, и в ответ кавалер:
      "С глаз долой - говоришь?
      Так не кажется мне...
      Ни минуты одной,
      чтоб забыл я тебя,
      облик твой предо мной".
      46
      В давние времена у кавалера была дама, о которой нежно он помышлял: "Ах, как бы!..", но, однако, дама, про кавалера слыша, что он ветрен, все более бесчувственною становилась и ему сложила:
      "Говорят, что много
      рук, что зацепляют
      у большой нусА55.
      Люблю тебя и все же
      не верю я тебе".
      А кавалер в ответ:
      "Нуса большая... слава
      такая создалась...
      Ведь и струй течение
      в конце концов находит
      себе, как говорят, порог..."
      47
      В давние времена жил кавалер. В виду имея устроить проводы другу, он ждал его, но тот не приходил, и кавалер:
      "Теперь я знаю,
      что такое горечь!
      Теперь без промедленья
      туда, где ждут меня,
      ходить я буду!"
      48
      В давние времена жил кавалер. Сестра его младая была красива очень, и он, наблюдая ее играющую на кото56
      "Юность и свежесть,
      корень на вид
      так благороден!
      В мыслях: кому же придется
      травку младую связать..." 57
      А она в ответ:
      "Травке младой,
      зачем эти слова,
      необычные столь?
      Ведь открытым таким
      тебя считала она..."
      49
      В давние времена жил кавалер. Ревнуя сам ревнующую его даму, он
      "Пусть возможно
      нагромоздить раз десять
      яиц десятки,
      можно ль верить
      сердцу женщины?"
      проговорил, а та
      "Пусть будет,
      что росинки утра
      останутся и днем...
      Но кто ж будет верить
      мужчины чувствам?"
      II кавалер снова
      "Пусть возможно, что вишен цветы,
      хоть ветер и дует,
      не осыплются с прошлого года,
      увы, трудно верить
      женскому сердцу!"
      А дама снова в ответ
      "Еще безнадежней,
      чем цифры писать
      на текущей воде,
      любить человека,
      что не любит тебя!"
      Эта дама в кавалер, что так состязались друг с другом в сравненьях неверности, были, верно, в тайной связи.
      50
      В давние времена кавалер при виде того, как один человек в саду перед домом хризантемы сажает, сказал:
      "Посадить - посадишь,
      но осени не будет,
      и не зацветут они.
      Цветы и опадут, но корни,
      они засохнут ли?" 58
      51
      В давние времена жил кавалер. От одного человека ему прислали разукрашенные рисовые пирожки, и он в ответ:
      "Кувшинки срывая
      для меня, ты, о друг,
      бродил по болоту.
      Охотясь на поле, теперь
      и я для тебя постарался" 59
      проговорил и послал фазана.
      52
      В давние времена кавалер встретился с дамой, с которой так трудно встретиться было, и в то время, когда еще говорили друг с другом они, запел петух.
      "Что это значит,
      что поешь ты, петух?
      Ведь в сердце моем,
      что не знает никто,
      еще темная ночь..."
      53
      В давние времена кавалер даме, бывшей жестокой, сказать послал:
      "Идти - я не иду к тебе...
      И вот скитаюсь
      по стезям сновидений...
      На рукаве моем - что же:
      роса ль с пространств небес?" 60
      54
      В давние времена кавалер, не успев добиться той дамы, в которую был он влюблен:
      "На вид ты уж больше
      не любишь меня...
      Но все ж каждый раз,
      лишь слышу слова от тебя,
      верится им!"
      55
      В давние времена кавалер лежал - тосковал, вставал - тосковал и от чрезмерной тоски
      "Рукав мой - не шалаш
      ведь из травы...
      А все же
      стемнеет только лишь
      росы приютом станет".
      56
      В давние времена кавалер, любовь тайную имевший, жестокой даме:
      "Отчаявшись в любви,
      себя гублю я сам!
      "Из-за себя" - как червь,
      живущий в водорослях, где и
      жнет его рыбак".61
      IX
      57
      В давние времена с легкомысленным сердцем в любовь играющий кавалер, построив дом себе в месте, называемом Нагаока, там поселился. В дворце там, по соседству, жили женщины - так, ничего себе...
      Деревней было то,- и кавалер, жнецов послав на поле, стоял - смотрел. Тут женщины со словами: "То дело ли того, кто любит так в любовь играть?!"-гурьбой за ним в дом ворвались, а кавалер, бежав от них, во внутренних покоях дома скрылся. Тогда они:
      "В запустеньи...
      увы, столько лет уж
      жилище!
      И вестей о себе,
      кто здесь жил,- не дает".
      Так сказали они и продолжали толпиться тут. Тогда кавалер:
      "Да, увы, заросло
      травой сорной жилище
      в запустеньи это...
      И вот на мгновенье
      столпились демоны тут" 62.
      Так проговорил он, а они ему опять: "А мы - подбирать колосья!" Тогда он:
      "Когда я услышу
      отчаявшись в жизни, что вы
      колосья собираете,
      пойду и я, пожалуй,
      с вами на поля!" 63
      58
      В давние времена кавалер, что-то имея против столицы, задумал поселиться на "Горе Восточной"64 и
      "Невмочь мне стало жить!
      Пришла пора... отправлюсь
      себе искать приюта
      в селеньях гор,
      где б мог себя сокрыть!"
      Итак, он сильно занемог, был на краю смерти, во брызнули в лицо ему водою - жизнь вернулась...
      "Поверх меня - роса
      лежит... Что это? Брызги
      с весла ладьи,
      что перевозит
      через реку небес?" 65
      Сказал, и жизнь к нему вернулась.