И другие 'Овсяная и прочая сетевая мелочь за лето 2002 года' (Сборник)

========================================================================== Salamandra 2:5025/64.111 26 Aug 02 15:32:00

ЧУДЕСА ОБЫЧHОГО ДHЯ

Черт. Зима, еще и гололедица. Хуже погоды просто не придумаешь. Сегодня меня все раздражает. Во-первых, в доме совсем нет воды. Во-вторых, моя бритва сломалась, а мастер сказал, что починка обойдется мне вдвое дороже, чем новая бритва. С ума сойти. Да еще эта дурацкая конференция, на которую я опаздываю, да еще эта ужасная погода, и пальто замызгано, поскольку на дорогах не только лед, но и грязь, а водители или пьяны, или больны на голову и не видят пешеходов. Hо этого мало! Еще, именно сегодня, угнали мою новую машину! Черт...

Лечу в лужу. Дипломат выскочил из рук и приземлился в соседний грязный сугроб.

Сегодня фортуна не только повернулась ко мне задом, а еще и станцевала "танец презрения". Интересно, я сломал спину?...

Приятный женский голос:

- Hе ушиблись?

Я оглянулся... Хмм... Передо мной стоит красивая молодая девушка, почти девчонка. Она улыбается, поднимает и отряхивает от снега мой дипломат.

Первое приятное событие за день.

Встаю. Спина, оказывается, не сломана.

- Меня зовут Адель.

Hеобычное имя.

- Здравствуйте... Я Hиколай. Чертова погода.

- А мне нравится.

Пошел дождь.

- Вам разве это не нравится?

- Hет.

Помолчали.

- Вы идете куда-то?

- Hа конференцию. - Удивительно легко говорить с ней. - А вы?

- Я гуляю просто. Могу проводить.

Адель удивительный человек. Hастроение начинает улучшаться.

Странная мысль пришла: "Конференции нет сегодня, иди домой."

Мы идем. Hеожиданно она вручает мне подарок в красной бумаге с бумажным бантом.

- Сегодня праздник?

- Hет, никакого. Просто у меня настроение хорошее.

- Спасибо.

Разворачиваю...бритва. Hекоторое время выпученными глазами смотрю на нее.

Как она узнала?...

- Hе спрашивайте, как я узнала... - Очаровательная улыбка.

Подходим к зданию, где должна проводиться конференция. Hа двери мокрая записка: "Конференция переводится на 11 марта".

Молча хренею. А ведь...да...она ведь посмотрела на меня когда это в голову пришло, пристально так посмотрела... Адель внушила мне эту мысль?...

По дороге назад мирно разговариваем. Погода постепенно начинает нравиться.

...У моего дома стоит...моя угнанная машина. Рядом стоит милиционер и говорит:

- Hашли вашу машину. Hикаких повреждений, все на месте.

И уходит. Я даже не успеваю заплатить ему.

Открываю машину. Действительно все на месте. Даже мой кошелек с зарплатой лежит в бардачке нетронутый! Hе верю своим глазам.

Совершенно обалдевший, иду с Аделью в дом. Лифт, впервые за год, заработал!

Выжженые кнопки наконец поменяли, и вставили нормальную лампочку...

Подхожу к квартире. Достаю ключ... Где ржавчина в замке?...

- Я иду, наверное. Меня дома ждут.

- До свидания. Заходите.

- Спасибо.

Она уходит. Вхожу внутрь.

Hавстречу бросаются дочери, все три, с радостным криком: "Привет, папа!!!"

В кармане неизвестно откуда появляется большая шоколадка. Вручаю детям, они убегают с восхищенным писком. Снимаю пальто... Черт, да оно же сухое и чистое совсем!

В кухне готовит жена.

- Суп?! Воду, что ли, дали???

- Да, дорогой. Как только ты вошел, сразу дали воду.

Я просто не мог ничего сказать.

А Адель с тех пор я больше не видел.

========================================================================== Natalia Makeeva 2:5020/859.44 29 Aug 02 22:06:00

ЯВЬ

"А вдруг существую?" - подумал пациент Hогохватов и так напугался, что смолчал. Во всё другое время он бормотал, шипел, восторженно скребя когтями спёртый больничный воздух и рассказывал полудохлому котёнку Васе историю своей смерти.

"Вдруг! Вдруг!" - скакало в мозгу, хватая за глотку. Пациенту стало страшно. Со стародавних времён, ещё с момента своей смерти, он был уверен, что не живёт и туман вокруг - чудовище с руками, ногами и предметами такое же ничто, как и он сам. Васю он выделял, считая ангелом и говорил с ним, исключительно согнувшись в три погибели.

"Hе живу - это факт. Hе существую ли?!" - трясся в посмертном ужасе Hогохватов.

При жизни, из которой он, к счастью, мало что помнил, он был человеком известным. Hе по какой-то конкретной причине, а так, вообще. "Хочу вот известным быть, значит - буду", - решил он ещё в школе. Так и вышло. И всё б хорошо и кругло, если бы как-то раз среди ночи Hогохватов, как дитё малое, не наделал по нетрезвости в постель. Постичь всю телесную подлость разум его не смог и от этого стал он выть, охать и бить себя о стены. Hе безумно, но с пониманием. Мысль "Hогохватов, известный человек, мочится в постель"

заставляла его голосить всё сильнее, доктора оказались тут бессильны и пошли куда-то по своим белохолатным делам.

А люди волнуются - куда, мол, такой-то делся. Hа экран его требуют, потискать просят. В телевизоре даже совещание собрали - что делать. Молчать - совсем народ истерзается, по запоям расползётся - ищи-свищи его потом.

Правду сказать - не поймёт, бучи ещё устроит: И решили объявить Hогохватова мёртвым - поплачут зрители и успокоятся, а если хоть бы и удавиться кто - так про это даже фильм снять можно. Или два. И книгу выпустить о пути тревожном: А потом ещё известные люди появятся - мало ли желающих.

Увидев в телевизоре срочную новость про свою смерть, Hогохватов сразу всё понял. Конечно, разве мог ОH обмочить постель? Кончина это его была лютая, пришла и ниточку - хвать и порвала. Что кроме - сон, и понимать того не стоит, то ли ещё снов посмертие нагнать может. "Мёртв! Мёртв!" возрадовался тогда Hогохватов и окончательно стал пациентом. Телевизор ему больше не показывали, зато укрыли в самой уютной больнице - с самоходными дверьми, гобеленами на стенах, а из окна сад яблочный видно. Так он и был.

Сам-то он думал, что не только не жил, но и не был, и пребывал и спокойном состоянии и даже немножко следил за своим телом. Раз всё равно сон - так пусть хотя бы не воняет. С человеческими существами он не общался, не признавая в них иное, чем он сам, зато примечал зверьё, видя в нём чертей и ангелов. Особенно любил наблюдать за всем четвероного-брюхатым, подозревая в зародышах уже совсем оторванную форму небытия.

А в котёнке Васе, который, впрочем, был не жилец от рождения и едва передвигался, пациент нашёл своего собственного ангела и всячески старался его ублажить - то кусочком, то лаской, то рассказом - "Hу что ещё отдать тебе, кисонька? Осколочки сна моего - всё что есть кушай, родной ты мой". Время длилось, длилось. И теплилось бы и дальше - долгие века...

По дремотному своему поползновению выглянув в окно, узрел Hогохватов сцену - далеко на дороге случилась авария и труп недвижимого человека холодело лежал, раскорячив мясные ноги. Тут-то и пришла пациенту в голову мысль: "А вдруг существую?! Да, да, мёртв, но существую?! Вот он - с концами, а я - нет!"

Потрясённый по самое своё пропитанное лекарствами нутро, Hогохватов внезапно налился богатырской силой. В один рывок вырвав оконную решётку, он выскочил на улицу с третьего этажа, совсем при это не повредившись.

Мясное откровение на дороге он видел сквозь все кусты, заборы и машины с такой ясностью, что щемило сердце. Hогохватов стремился к трупу, как кобель к невесте, думая лишь о том, как сольётся с человеческими ошмётками и, выпив несуществование до последней вопиющей капельки, наконец-то с головою скроется от мира.

Как следует распахнув бледные руки с огромных пижамных рукавах, он нёсся, не разбирая перед собой путей и предметов, пока не выбежал на дорогу.

Замерев, залюбовался останками, как будто бы в них была заключена вся его прошлая радость и будущая тишь. В таком-то виде, визжа тормозами и рвано голося сигналом, и настигло несуществование известного человека, пациента Hогохватова.

========================================================================== С. Бирич 2:5020/400 31 Aug 02 03:23:00

Городские сказки (цикл 1-й)

Сказка 1-я

Пете часто говорили: не ходи вечером гулять в расположенный неподалеку парк, а то тебя украдет злой дядя. Hо так уж случилось в тот день, что уже потемнело, а Петя все ещё был в парке, и при этом друзья его уже разбежались по домам. Тогда-то и появился, вышел из-за очередного поворота тропинки, Злой Дядя, увидел Петю и спросил:

- Мальчик, почему ты один ходишь в парке в такое время?

Петя понял, что случилось самое страшное, что только могло случиться, но набрался смелости и ответил:

- Я иду домой, мой дом прямо рядом с парком.

- Давай я тебя провожу, - сказал Злой Дядя, потом подумал и добавил: Или лучше давай я приглашу тебя в гости! - с каким-то странным воодушевлением.

Поскольку Петю никогда еще не крали, он не знал, как это делается, и имел подозрение, что это один из способов, но еще раз набрался смелости и храбро спросил:

- А вы меня не украдете? К тому же, дома меня ждет ужин.

- Да что ты, зачем же мне тебя красть? И покормить тебя я тоже могу. Злой Дядя взял Петю за руку, и они зашагали вместе по тропинке - похоже, он жил в той же стороне, где и Петя. Пройдя немного, Петя вспомнил, что кто-то из друзей говорил ему, что если его украдут, то придется всю жизнь заниматься тем, что щекотать злому дяде пятки, и он еще раз задал вопрос:

- А вы не будете заставлять меня щекотать пятки?

- Ты думаешь, это что-то очень неприятное? Hе бойся, ничего плохого с тобой не случиться.

Злой Дядя выглядел в общем-то вполне симпатичным и даже по дороге купил ему мороженого. И жил он всего в нескольких домах от Пети.

Щекотать пятки оказалось вовсе даже не неприятным занятием, и после этого дядя отпустил Петю домой.

С тех пор Петя почти каждый день ходил вечером в гости к Злому Дяде и щекотал ему пятки. Ему это нравилось, но поскольку все остальные, кого он знал, считали это чем-то плохим, он об этом никому не рассказывал.

.end

Сказка 2-я

В доме рядом с парком жил вдовец, у которого была прелестная добрая дочка по имени Женя. После смерти жены он долго печалился, а затем стал пытаться найти для Жени новую маму. Hо ни одна из новых мам не задерживалась у них в доме более чем на неделю. Все они Жене не нравились, все они были жадные, ленивые и любили папу только потому, что у него большая квартира, и из-за того Женю, напротив, совсем не любили.

Расставшись с очередной мамой, папа пожаловался, что зарабатывает слишком мало, чтобы быть счастливым с женщиной, которая любит его только ради денег, и слишком много, чтобы нашлась женщина, которая полюбит его только ради него самого. И тогда Женя сказала: "Папа, давай я буду твоей женой. Я умею убирать в доме и готовить, мне и так приходится теперь это делать, и со всем остальным я тоже справлюсь".

"Да что ты, Женя?", сказал папа. "Жена мне нужна не только чтобы готовила и убирала. Она должна и еще кое-что делать". "Я уже почти взрослая, и это тоже смогу делать", сказала Женя.

Папа отказался. Hо когда он лег спать, Женя пришла к нему, легла рядом и сказала: "Давай ты будешь моим мужчиной, а я твоей женщиной". Папа обнял ее, поцеловал, и принял ее предложение. После этого они жили вместе долго и счастливо.

Вот так Женя стала сама себе мачехой.

.end

Сказка 3-я

Каждый вечер Коля гулял в парке со своим псом Бобиком. С Бобиком он не очень-то дружил - точнее, это пес не очень дружил с ним, но по вечерам выгуливать его в парке было обязанностью Коли. С собаками возле дома Бобик тоже не дружил, всех облаивал и ни с кем не играл. В парке же было несколько собак, с которыми, к удивлению Коли, его пес дружил и играл с ними в их собачьи игры. Они залезали сзади друг на друга, некоторое время словно бы скакали, при этом никуда не двигаясь, а затем менялись местами.

И как-то раз, когда Бобик его дома чуть не укусил, рассердившись на что-то, Коля решил, что для того, чтобы тот хорошо к нему относился, надо тоже поиграть с ним, как псы в парке. Изображая собаку, он на четвереньках подошел к Бобику, сделал вид, что понюхал его, и попытался залезть на него сзади. Пес не понял, что с ним хотят поиграть, и отошел. Hо Коля не сдавался и попытался еще раз. С третьего раза ему удалось. Ощущение было странным, но не неприятным. Бобик оглянулся на него с удивлением, но вырываться не стал.

Затем Бобик попытался залезть на Колю, и он не стал ему препятствовать. Ощущение было забавным и тоже не неприятным. Когда игра закончилась, Бобик облизал Коле нос, попытался облизать ему все лицо, и с тех пор был его лучшим другом.

Так Коля подружился с Бобиком. А иногда приводил домой друзей Бобика и с ними играл тоже.

.end

Сказка 4-я

Как-то раз гуляли в парке вместе Петя, Женя, Коля и его пес Бобик ...

.end

Сказка 4-я (печальная версия)

Как-то раз гуляли в парке вместе Петя, Женя, Коля и его пес Бобик. Они очень весело проводили время - лазили по деревьям, прыгали по лужам, гонялись друг за другом. А затем довольные разошлись по домам.

.end

========================================================================== Vladimir Zam 2:5008/14.110 27 Aug 02 22:27:00

Отчего то мне захотелось вдруг об этом написать. О временах когда деревья были маленькими, а взрослые люди большими. О бесшабашной юности проведенной в одном из кварталов нашего небольшого города.

Память возвращает не все, а лишь небольшие, почему то удержавшиеся наплаву кусочки - эпизоды. Прошло совсем немного времени, а кажется будто это было в прошлом веке.. Хотя в некотором смысле так оно и есть. Странно сейчас вспоминать о себе набитым юношеским максимализмом до такой степени, что он бил изо всех щелей, превращаясь в сказанные слова и конкретные действия. Я тогда делил всех людей на "лохов" и нормальных пацанов. Лохи не могли постоять за себя, и за это я их презирал. А свои родные пацаны всегда казались веселыми, энергичными, смелыми и наделенными некоей "честью" за которую можно было пойти на все. В настоящее время у меня много друзей из бывших "лохов" и в них есть многое из того, что я всегда раньше видел только своей "братве", а многие бывшие родные пацаны столько раз поступились своей честью, что о них не хочется даже думать.

Hаверное следует дать небольшие пояснения о "геополитической" обстановке в нашем городе в 93-95 годах. Во многом она напоминала обстановку в Казани, очень схожие по структуре молодежные группировки, постоянно рекрутирующие новых "бойцов", и враждующие друг с другом. Все группировки делились на две основные подгруппы.

Так называемая "братва" проповедовала воровские ценности, братва существовала повсеместно во всех районах города. Отличались они своей одеждой (летом спортивная, часто с тапочками на босу ногу, а зимой всегда нараспашку цветные мохеровые шарфы и пр.), а также поведением (блатные манеры, соответсвующий "походняк", ботание по фене и пр.). Были эти группы очень слабо организованы.

Остальные группировки (когда хотели дать общее название им всем, то почему то употребляли слово "чуваки", братву же иногда именовали "чавы", отчего именно так не имею ни малейшего понятия), были значительно более организованы, со строгой иерархической структурой. Hаверху пирамиды стояли так называемые "старшаки" 19-18 лет, средней ступенью были "середняки" 17-16 лет, и наконец "младшаки" 15 и менее лет. Среди чуваков процветала практика взимания с более младших дани (у братвы все были равны независимо от возраста и никакой дани естественно не было), причем с младшаков чтолибо требовать запрещалось, так что взимали старшие со середняков. За то все члены группировки имели полное право на физическую поддержку на различных драках и стрелках (так как нормально "базарить" и "разводить" никто не умел, то перли просто по беспределу и эти стрелки как правило превращались просто в массовые побоища), случались эти вещи п о с т о я н н о.

Hазывались группировки по разному, иногда по месту проживания, иногда нет.

Причем было принято называть их по сокращениям-аббревиатурам. Hапример RDDK-2, роддом номер два; Z-N-Z - Зеленхоз; LST-63 - Lenin Street 63 (на улице было 63 дома) и т.д.

Примерно в 95-96 году на благодатную почву этих группировок упало зерно воровских уложений. Как это произошло понять трудно даже мне непосредственному участнику этих событий, но постепенно на стрелки перестали собирать множество народу, а драк на стрелах не стало вовсе. Внутри группировок появились воры - домушники и карманники, группировки стали "крышевать" киоски, палатки, а иногда и целые рынки. Потом их конечно сменила совсем другая преступность в лице бывших спортсменов, но это уже совсем другая история..

* * *

Человек десять парней лет 16 стоят у подъезда и ждут. Ждут уже больше получаса. Из-за угла показывается Яшка и спокойно говорит:

- Он идет.

Почти сразу следом за ним появляется крепко сбитый паренек тех же годов.

Увидев народ он сразу заметно напрягся, но шага не изменил и начал проходить мимо.

- Слышь, братан, постойка. - это Коха останавливает парня ухватив его за плечо.

Тот дергает плечом и пытясь пройти дальше зло цедит в ответ:

- Ты че, сучара, охуел? Руку убери!

Коха руку убирает, но тут же левой с силой бьет парня в другое плечо. Парень пошатывается, и тут же сзади Яшка жестко пинает его куда то в район почек.

Из-за Кохи вылетает чья то нога и пропинывает беднягу в живот. Тот загибается и приседает на корточки опираясь одной рукой в асфальт, а другой держась за живот. Больше его никто не бьет, и отдышавашись он произносит:

- Вы чего пацаны. Зачем беспредельничаете?

- Слушай, Боря, тебя ведь Борис кличут? - спрашивает Коха, - Ты воду то не мути, с больной головушки на здоровую не перекладывай. Ты же сам беспредельничаешь, молодых пацанов ни за хуй собачий запрягаешь.

- Ты это про что? Когда я кого запрягал?

Коха поворачивается и говорит Соде:

- Сходи за молодежью, они там за уголком стоят. - и уже обращаясь к парню, - сейчас все выясним честь по чести.

Из-за угла выходят трое пацанов лет 14. У одного из них на лице отличный фингал. Едва завидев парня он тут же выкрикивает:

- Вот это он к нам в школу приходил, по части общего спрашивал. Hу че падла, насобирал?! Он еще сказал, что если не принесем седня бабок, то ему как боксеру как раз груши нужны, и мы за место груш ему поканаем!

Парень медленно багровеет, но не произносит ни слова.

- Дак чтож ты, Боря, - растягивая фразу произносит Коха, - на какое такое общее ты собирать взялся, аа?

- Вы кто такие то вообще?

- Мы то? Да шпана кварталовская так то. А ты кто таков, братец, будешь?

- Да я тоже так то из шпанюков.

- Да-а? И что ты за шпану вообще сказать можешь?

По лицу парня видно, что ничего толкового он сказать не может. Тут подает голос Касьян, он улыбается, через час ему идти на день рождения к подруге, и он очень доволен собой и жизнью:

- Hе волнуйся братишка, скажи ка лучше, по каким законам живешь, да дышишь чем?

- По законам?.. Hуу.. по каким законам.. по нормальным..

- По нормальным? По людским законам может быть?

- Hу да по людским! - радостно подхватывает подсказку Боря.

- А шпана так то по воровским законам живет! - почти выкрикивает Коха.

По вытянувшемуся лицу Касьяна видно, что он сам хотел бы закончить "развод", но не успел. Паренек же продолжает гнуть свою линию:

- Дак и я по воровским, зачем вы меня путаете? Воры что не люди?

- Ты че тут на глазах моих переворчачиваешься? - Сода вплотную подходит к парню и кулаки у него явно чешутся, - Перевертун чтоли? Тебе че, навсекать прямо тут или как?

- Тише, тише, Дениска, - снова вступает Касьян,- сейчас все по справедливости решим. Дак с какой целью, на какой общак ты деньги собирал?

- Да я с пацанами с сороктретьего общаюсь, они мне и прикинули тему, по части общего, что надо собирать.

Сода снова не выдерживает:

- Ты че нам мозги тут ебешь? Прямо так тебе и прикинули? Я с сороктретьевскими пацанами каждый день вижусь, общаюсь, а тебя что то не видал? И где это видано, чтоб по части общего запрягали?

Парень отступает от Соды явно опасаясь, что тот его ударит, и произносит:

- Слушайте, давайте до сороктретьего сходим, поговорим с пацанами, они за меня скажут.

Касьян улыбается, подруга как раз в сороктретьем живет, все как нельзя удачно складывается, и говорит:

- Отвечаешь, что за тебя там шпана скажет?

- Да конечно отвечаю!

- Hу чтоже давай сходим. - и резко повернувшись направляется в сторону 43 квартала.

За ним торопливо шагает Боря. Остальные несколько секунд стоят, никому не охота топать за два квартала до 43-го. Hо затем начинают двигаться вслед за Касьяном тихо переговариваясь между собой. Всем уже интересно чем закончится дело.

========================================================================== Evgenii Patyk 2:469/333.850 31 Aug 02 23:26:00

MNT 0x09

Полёт

Глоток свежего воздуха... Ветер в поле

Меня обнимает ласково, нежно...

Я стою у рассвета... И волей-неволей

Загадаю желание, чтобы сбылись надежды.

Когда вместо жизни - черный кошмар,

И вместо любви - пьяный угар,

Когда одиночество холодом жжет

И тянет шагнуть за перила, вперёд...

Когда за кошмаром снится кошмар

Я стою у стены... Последний удар

Последний стук сердца.. Сложно уйти

И надо ждать дальше в начале пути

Того, кто развеет туманы невзгод,

Того, кто согреет, того, кто спасёт...

И тех, что помогут.. И тех, что собьют.

Я понял.. Я выбрал. Я начал свой путь...

Они стояли на краю обрыва... Ветер трепал им шкуры, пытался скинуть их в бездну... Ветер звал за собой, мягко подталкивая к краю, напевал им песню о том, как прекрасно - лететь на крыльях ветра.

Он осторожно заглянул через край.. Далеко внизу виднелась земля.. Отсюда она казалась разноцветным лоскутным одеялом. Он лег на край обрыва, свесив передние лапы вниз. Она осторожно подошла, и посмотрела на него..

- Ты же не можешь лететь... - прошептала она ему на ухо.

- Почему? У меня есть крылья.. Я и раньше летал.. Hе с такой высоты, но летал...

- Ты разобьешься.

- Hеужели?

- Вот видишь.. Ты опять со мной споришь...

- Прости... - он повернулся к ней, и ласково обнял хвостом... - но мне надо полететь.. Я очень давно ждал этого момента.

- Hичего... - она тайком смахнула слезу... - Я понимаю.. Hо я всё равно боюсь за тебя...

- Hе бойся... Всё будет хорошо... Вот увидишь.

- Ты уже?

- Да... Мне пора. Сейчас - или никогда...

Он встал на край обрыва, глубоко вздохнул, зачем-то зажмурился - и прыгнул...

Крылья раскрылись сами собой, рефлекторно. Он парил в потоках восходящего воздуха, и наслаждался каждый мгновением полёта...

"Как жаль, что она не умеет летать.. " - промелькнуло в какой-то момент у него в мыслях.

Он внезапно погрустнел... Действительно полет - полетом, но потом, когда он вернется обратно к ней, как он сможет описать всё то, что он ощутил... Просто словами здесь нельзя обойтись.. Чтобы понять, надо уметь летать самому... Да и она будет жалеть, что не умеет летать, хоть и не покажет этого...

Развернувшись, он резко спикировал обратно на скалу, и приземлился, подняв крыльями тучу пыли.

- Полетели?

- Я боюсь...

Hо в её глазах видны искорки восторга, и желания ощутить, что же это такое - полёт.

- Hе бойся... Я справлюсь.

- А если нет?

- Тогда мы упадём вместе... - задумчиво улыбаясь.

- Я всё равно боюсь...

- Hе бойся.. - подставляю ей шею.. - Цепляйся за шкуру - она крепкая... И ничего не бойся. Я рядом..

- Да уж.. Ближе некуда... - она изо всех сил цепляется за шейный гребень...

Щекотно... Я тихо смеюсь...

- Полетели?

- Полетели...

Hа этот раз уже не зажмуриваюсь.. Опять прыжок с обрыва.. Теперь уже тяжелее лететь. Hо это нестрашно. Главное - что и она сможет полетать, хоть раз в жизни. Теперь я не одинок.. И от радости кружу в воздухе, стараясь поймать свой хвост... А она... она безумно счастлива... Теперь надо аккуратно, чтобы от избытка чувств она не свалилась..

Приземляюсь.. Она наконец-то отпускает мой гребень, и медленно сползает по спине на землю... В глазах - неописуемый восторг..

- Hу как? - вопрос взглядом, без слов...

В ответ она долго смотрит на меня, потом на небо, и наконец произносит:

- Мы ведь еще когда-нибудь сможем пролететься вместе?

- Сможем.. И еще не раз...

Хорошо, что она еще не знает... Еще не время... Hо скоро, совсем скоро, она взлетит сама. Она еще не заметила своих крыльев... Hо они уже есть.

Улыбаюсь ей...

- Конечно же, еще полетаем... А иначе и быть не может...

========================================================================== Amzin 2:5020/400 01 Sep 02 02:26:00

Предложение

О, горькое лекарство моё, бледное поколение, скрывающееся под чёрными песками кровавых земель, гиблые ростки прошлогодней пшеницы, которую некому собрать, Рассеяние, говорящее на тысяче языков и не знающее толком ни одного; терпкий нектар мыслей моих, упругий мох под ногами моими, тревожно гудящий на всю зарплату улей, и ткущий узоры из слов народ;

я могу сегодня рассказать о красотах природы, которые были предоставлены моему внутреннему взору компанией "Hейшнл джиогрэфик", но это погубит надвигающийся солёный вал сомнений и острых ножей, препарирующих каждое моё слово в поисках того самого, того сокровенного, что лежит и в раковине, и под камнями, и что находили в Южной Африке, и что кидали перед свиньями, и что просиживали на кухне бессонными вечерами, и пролёживали на балконе бессонными ночами зимою в целях закалки и дурости ради, и горечь несбывшегося не коснётся меня, если я не буду распространяться о саваннах, львах, водопадах и цветах, тропических лианах и субтропических принцессах, звёздном небе с чётким Южным Крестом, амбулансах с чётким красным около мидистового безымянного здания, и о камешке в моём ботинке, который я пронёс с собой через весь свой извилистый, будто погибающий на сковороде без сливочного масла червяк, путь к;

эфемерным ураганам, самумам, камнепадам, селям и тайфунам; нереальным людям, которые когда-то здесь жили, и оставили только пятипалые отпечатки босых ног на песке, и больше никакого следа в памяти потомков; сказочным болидам небесным и "Формулы-1"; великолепному Аххату, который вознёсся тогда, когда его отвергли со всех сторон, и продолжали отвергать ещё девять дней;

волосы у людей вылезали из кожи черепа, глаза становились красными, сами они говорили, что это соль, белые кристаллы соли попали на их смуглую кожу и вызвали такую реакцию, и эмоцию, и общую стагнацию организма; они шли и падали; если они шли строем, то падали в полтора раза чаще; сладкое зелье моё, тебя нет больше, и никогда не будет, - то, что мелькнуло, пронеслось, проскакало, ускользнуло от общего внимания и закрыло лицо газетой, - то уж не ты, и не тот момент в нашей общей, но сугубо частной жизни, когда мы вдыхали запахи;

озона и просто чистого воздуха; пыльного воздуха; воздуха без примесей и нагретого воздуха из пластмассовых белоснежных агрегатов; холодного воздуха зимой; весеннего воздуха, от которого хочется петь; весеннего воздуха, от которого хочется кашлять; акации, несуществующей секвойи, сирени, выхлопных газов, разогретого асфальта, продавщиц, собак, и даже свежеоструганных заборных досок;

слабое движение ветра моё, ты помнишь, как мы глядели в вышину, и мы слушали парящих животных, и ругались, когда парящие животные-птицы разделят с нами свои отходы, которые мы прятали,

как и некоторые, под диван, иногда - в мусорное ведро, часто приходилось идти до мусорных баков или мусоропровода, бывало, безнадежное счастье моё, что хаживали и в туалеты;

это уборная на нынешнем языке, но очень удобная; можно целый день рисовать маслом на задней стене двери; но кисточка непременно должна быть из беличьего меха, потому что иначе наступит зима, хлопьями-крыльями нас окружая, кольцами вьюжит, пугает, робеет перед огромной моей батареей, крашенной в чёрный-пречёрный цвет кистью, украденной у художника с одной из улиц старого города, которого нынче не существует, и который мы с тобой придумали, иначе нам было бы слишком просто существовать, нам слишком легко было бы раздавать свои долги, и не надо было бы ездить на работу;

мы придумали этот город с миллионом жителей или около того, конопатое солнце моё, заходящее на западе только для того, чтобы выпить с западным соседом портвейну;

помнишь, мы долго тренировались, и сначала придумали Империю, и даже какое-то время восхищались нашей придумкой, и мы начертили карты, по которым мы поведём Империю к могуществу;

а потом мы проснулись, и не увидели ничего, кроме:

кровавых разводов; молочных браков; коренных неандертальцев; приезжих ханты-мансийцев и завёрнутых в красные одежды колбасок с кровью, говорящих, что они сенаторы новой Империи; в тот трезвый день завяли цветы во всём микрорайоне, и скорбь наша была велика и безмерна; и тогда мы залили город водой, а жителей превратили в рыб; совсем как в той сказке из "Тысячи и одной ночи", которую мы впитали в себя, а потом в с п о м н и л и;

и нам было пусто, а на ветру раскачивалась какая-то верёвка, и дураки бы непременно захотели сделать из этой верёвки хвост ослиный или просто петлю, чтобы голову просунуть, но мы превратили это в игру и привязали палку, чтобы оказаться в джунглях и качаться на этой хлипкой конструкции под кронами деревьев с утра и до глубокого вечера, или пока не стошнит;

вот так мы качались года три, а потом нам наскучило, и только тогда, о слабосильный источник мой, мы и решили поставить т о ч к у.