Фатальная Любовь (Седьмое Откровение, Секретные материалы)

      Она сначала даже не поняла - настолько диким и неожиданным в данной ситуации показалось ей это предложение - и слабо попробовала возразить.
      - Но, сер...
      - Ещё одно "но", и я выставлю посторонних отсюда. - ледяным тоном отрезал он. Дана тихо выдохнула, стараясь не сорваться - но, чёрт возьми, неужели и он до сих пор не понимает, что его слова - полное безумие?! Смертный приговор?! Но единственный сочувствующий взгляд принадлежал безвестному младшему помощнику - видит Бог, этот парень рад был бы помочь, но его шеф был прав во всём с точки зрения врачебной этики и нерушимого порядка... Понуро опустив голову, женщина всё же предупреждающе добавила.
      - Если он - вне опасности...
      - Это мы потом выясним. Итак...
      Отстранившись, Дана сняла белую медицинскую шапочку, пахнувшую крахмалом и каким-то ещё средством, и покачала головой. Шея почти не поворачивалась, онемев - да и вообще трудно было что-то ощутить... будто через всё тело, вдоль по позвоночнику провели тончайшие провода под мощным напряжением... но забыли поставить регулятор. Плотнее закрыв полы халата, она осторожно села на краешек низкой, жёсткой скамейки, и вытянула гудящие от часового неподвижного стояния ноги... Со стороны могло показаться, что она действительно отдыхала, но всякий, кто поймал бы её взгляд, сосредоточенно устремлённый на отливающий металлическим блеском стол под неоновой лампой, окружённый врачами, понял бы, что она и мыслями, и душой осталась там, рядом... в волнующей, захватывающей помыслы близости с краем бездны. Теперь ей безумно хотелось участвовать в священнодействии, в той дерзкой и отчаянной операции, на которую решились хирурги - Дана прекрасно понимала, что ставкой в этой виртуозной игре будет жизнь партнёра; сердце или выдержит, пока будут шить в опасно маленьком расстоянии от него, или... Но она понимала также цену времени. Ни у кого из них не было выбора - и надо было предоставить выбор ему. По крайней мере, в кратчайший срок... Дана вздохнула и отвернулась - слишком натянуты были нервы...
      Четыре пары глаз следили за аккуратными, быстрыми движениями крепких рук, кажущимися такими лёгкими и грациозными, а на деле требующими огромной затраты сил, внимания и энергии. Хирург, изредка сдерживая прерывистое дыхание, шил по розовой гладкой ткани - лёгкое у пациента было отличным, здоровым; сразу видно, парень берёг себя, но такого инцидента предугадать не сумел - что его прострелят почти насквозь... чёртова профессия, как она калечит людей!.. И с каждым микро-проколом у Донована возникало радостное, щекочуще-волнующее чувство - шансы на успех, на то, что он вырвет раненого из цепких рук смерти, увеличивались - но риск всё же оставался. Они и так уже тянули старуху бездну в сторону, не отталкивая её, слишком долго - в таком томящем кризисном промежутке сердце вполне может сдать... но ведь он почти закончил, почти залатал это замечательное лёгкое!.. Ещё чуть-чуть... совсем немного... Наконец врач закончил, пару секунд смотрел на искусно выполненный шов и тёмно-красное сердце рядом, начавшего быстро-быстро сокращаться, словно заторопившегося жить - и удовлетворённо хмыкнул.
      - Так, отлично. Кровь для переливания приготовили?
      - Да.
      - Хорошо. Сейчас начнём ремонтировать полость... Кажется, он молодец...
      Внезапно бешеный ритм замедлился. Сердце сжалось, стук стал тише... всё реже и реже...
      Дана сначала заметила, что плечи и руки хирурга, видные ей, словно окаменели, а потом с обдавшей ледяным холодом тревогой осознала его слова, изумлённо, но твёрдо констатировавшие.
      - Остановка... сумасшествие какое-то!
      Тут она услышала звук, безжалостно врезавшийся в усталый мозг с чёткостью и силой остро отточенной стали - страшный, монотонный, гулкий... Зуммер запищал непрерывно, и Дана знала, что - если она посмотрит на монитор телеметрии, то увидит, что там - ровная зелёная линия, что всплески жизни прекратились, что заветное биение исчезло...
      Боже мой, что это?! Как такое может быть???
      А другая часть разума неумолимо твердила, подсказывала.
      Вот он, шестой исход. Твой напарник погибает - и вместе с собой берёт всё, что ты знаешь, умеешь, чувствуешь... Его нельзя отпускать! Нель-зя! Какого чёрта ты ещё стоишь?!
      Она вскочила на ноги со скоростью отпущенной пружины - вся усталость мгновенно улетучилась, отошла на второй план. Плотину сдерживаемых эмоций будто прорвали изнутри - Дана ощутила волну жуткой боли, почти ужаса - стало трудно дышать - и словно со стороны услышала свой надломленный, негромкий голос.
      - Нет!
      Врачи почти одновременно посмотрели на неё, но ничего не возразили, когда она быстро подошла к столу, опять заняла своё место и порывистым движением положила ладони на плечи Фокса. В конце концов, у них была общая работа. Вынеся час сложной операции в присутствии этой маленькой, хрупкой женщины, пациент вдруг резко сдал, когда она оставила процесс. Кто знает, может быть, это не просто совпадение? Может быть, дело действительно заключается в ней? Так это или нет, но её присутствие они признали молчаливо и единогласно. Сейчас была дорога каждая секунда - и каждая лишняя пара рук, вернее, одна рука помощи... Его же нужно вытащить!
      Сердце Фокса остановилось. Дали кровь - и потянулось невыносимое ожидание длиной всего в несколько секунд, неумолимо отсчитываемых часами... время было на вес золота. Дана взглянула на заострившийся кончик его носа, мгновенно побелевший - сильнее сжала пальцы на его плечах, провела ими по шее, погладила волосы и шепнула, стараясь удержать срывающийся голос.
      - Малдер... Малдер, что же ты делаешь?! Ты не можешь уйти, мы с тобой говорили!.. Ты мне почти обещал!.. Глупый мой, так нельзя... здесь столько людей есть... которых ты оставляешь... Так нельзя! Не вздумай всё бросать именно теперь!..
      На знакомом лице, под круто вылепленными скулами проступила болезненная желтизна. Он уходил, неумолимо... уходил, не оборачиваясь... Дана понимала, что теряет его - чувствовала, как рвутся тонкие цепи, связывающие его с ней, о существовании которых она прежде не подозревала и которые только в свете трагедии обнажили свои слабеющие крепления - парализующий страх, сознание беспомощности всё ближе подкрадывались к ней, нагло пользуясь моментом.
      - Ты же слышал меня! И неужели можешь уничтожить всё так, одним поступком перечеркнуть всё, что было и будет?! - она коснулась ладонью его волос, лаская короткие пряди и чувствуя, как её начинает бить нервная дрожь. - Не надо, не надо, я умоляю... Ты же всегда был таким сильным, всегда меня поддерживал... а сейчас?
      Медсестра скатанным ватным валиком стёрла пот со лба главного врача - тот даже не обратил внимания на это, с головой уйдя в критическую ситуацию. Его глаза сузились, превратились в маленькие, всевидящие щёлочки... А по шее вверх, к затылку, от перенапряжения и давления пошла волна красноты. Донован прекрасно понял, что в эти страшные секунды всё летит к чёрту...
      - Кровь! Где кровь?
      - Здесь. - отрапортовал помощник. Врач кратко кивнул.
      - Результаты есть?
      - Отрицательные... переливание не помогло. - Хьюс встал сзади.
      - Чёрт возьми! Мы его так потеряем... на нашем режиме, искусственно он протянет не больше, чем пять минут... надо действовать, слышите вы меня? O'K, переходим к открытому массажу сердца...
      Анестезиолог молча кивнул, с тревогой поглядев на свой таймер.
      - Приготовились... - Донован аккуратно вскрыл шов на полости, который едва-едва успел наложить, и начал немедленно массировать переставшее пульсировать сердце...
      Теперь все звуки приблизились, стали обострённо-громкими - потому что медики перестали разговаривать вполголоса, в этот краткий миг забывшие обо всех условностях, объединённые общим, единым порывом - спасти доверенную им и ускользающую жизнь... Дана подумала, что они правы, поступая так - сейчас ведь важен только он, какой же смысл сдерживаться, ломая себя и не имея возможности передать все силы?.. Она внезапно почувствовала солоноватый привкус крови во рту, и про себя машинально усмехнулась. Прокусила губу, надо же...
      Боже мой, зачем, ради чего держишься? Позволяешь шаровой молнии боли выжигать тебя изнутри... отвлекаться на собственную слабость...
      Поэтому, когда она снова быстро, торопливо заговорила, боясь не успеть, её обрывающийся голос звенел от хлынувших чувств.
      - Зачем тогда была нужна наша истина, к которой мы так близко подошли, которая стала нашей общей... если во имя неё нужно приносить такие жертвы? Зачем нужен артефакт, который ничем не может помочь? Это же бессмысленно, бездумно и жестоко! Где все те силы, которым ты помогал уже одним своим присутствием? Почему же они не пришли к тебе на помощь? И почему я должна отдать тебя смерти, едва найдя?.. Родной мой, пожалуйста...
      Хирург резко, сильно сжал сердце.
      - Давай же, дьявол возьми! - он яростно выругался. Бригада притихла, терпеливо ожидая приказов. Время утекало, как кристаллики белого песка сквозь пальцы, взятые в горсть невидимой, властной и могучей рукой.
      - Давай! Начинай работать! Ну! Ну!..
      Попытки оставались безрезультатными. Дана посмотрела в белое, как полотно, лицо Фокса - и едва сдержала возглас: он словно был зачарован чьим-то присутствием, шагнул за тонкую грань... куда-то смотрел и не мог оторваться... Горло сдавило; она переглотнула, избавившись от ощущения, и с удвоенным чувством и выражением заговорила, не обращая внимания на то, что вдруг ожгло глаза...
      - Не смей! Не смей уходить! Слишком многое опустеет без тебя, слишком много будет страданий и горя... Неужели тебе недостаточно твоей собственной боли?! Малдер, мы же столького не сделали, столько не пережили... не сказали и не открыли друг другу... - голос сорвался; Дана стиснула зубы. - Я всё готова отдать, всё, лишь бы ты остался! У меня есть не так много... но... Заклинаю тебя всем, что тебе дорого... если таковое осталось: не бросай меня! Поверь мне хоть единственный раз, пожалуйста: ты нужен, ну-жен! Ты просто не имеешь такого права - сдаваться... Хороший мой, милый, ну пожалуйста... вытерпи... она гладила его лицо, не видя почти ничего, кроме него, предельно сосредоточившись на нём одном и уже непроизвольно шепча слова... Они сами шли на ум, приходя из глубины истерзанной души - ласковые, сокровенные, быстрые... И Дана не могла бы точно сказать, были среди них те, которые формулировали самую важную тайну, открывшуюся ей - или нет...
      Ассистент, держащий наготове капельницу для повторного переливания, следил за работой главного хирурга, как и все остальные, и был готов на любую помощь. За прошедшие двадцать секунд Донован упорно массировал обмякшее сердце, каждый раз всё злее произнося.
      - Ну! Ну же! Давай!..
      Но пока была только гнетущая тишина... На секунду парень оторвал взгляд от напряжённо работающих коллег, рассеянно скользнул им по операционной... и на несколько ускользающих мгновений поражённо замер. Артур второй год служил в этом центральном госпитале, много повидал всякого, но... не учили бы его в колледже ко всему относиться философски, нервы не выдержали бы... Та женщина, которую отстранил от процесса Донован - она снова была здесь, возникнув из темноты за лампой по первому зову - но чьему? Она склонилась к пациенту, что-то тихо шепча - именно ему, будто думала, что он её мог слышать... Может ли такое быть? Ассистент всё же подумал, что может, потому что кое-что в её облике сейчас могло воззвать даже к ушедшей за грань душе. Она плакала, не замечая этого - прозрачные, блестящие капли скатывались вниз, под белую повязку, и резковато очерченные скулы тоже блестели от влаги... Излом тонких, чёрных бровей заставлял болезненно сжиматься - она безумно страдала, но не давала себе отчёт в этом, она полностью растворяла все свои чувства и силыв природе другого, уходящего в никуда человека... Если же он так нужен, то обязан вернуться! Этот парень не должен погибнуть, не-ет... пока рядом эта женщина... Она встряхнула головой; длинные, прямые рыжие пряди закрыли её сверкающие глаза, и ассистент с трудом перевёл взгляд обратно.
      Нажим.
      - Ну, что же ты?!
      Нажим.
      - Работай, чёрт! Ты же всю операцию перенёс, а теперь куда?? - врач словно передавал ему стремление существовать... Он три минуты работал над Фоксом - но остановка сердца всё длилась - и с каждой секундой надежда таяла, как изукрашенная странным художником снежинка на тёплой ладони... Нажим. Ещё один. Ещё... И вдруг - слабый, чуть прослушиваемый толчок. Прервавшийся писк зуммера... Донован сразу ослабил давление, нажал ещё раз - но уже гораздо осторожнее. Сердце опять сократилось. Врач выпрямился, сбрасывая оцепенение.
      - Где кровь?! Начинайте переливание!
      Медсёстры живо подключили новую капельницу, и "мотор" всего организма заработал. В начале - глухо, медленно - а потом - вновь отстраивая свой хрупкий такт, чаще... чаще... чаще...
      Мужчина жил! Он выбирался!!
      Заново наложив швы и продезинфицировав грудную клетку, хирург обернулся и с расстановкой, за которой угадывались взрывные нотки.
      - Всё... - он выдохнул. - Кажется, всё. Мы его вытянули с того света просто на канатах...
      Медики дружно улыбнулись. До сих пор они выкладывались до предела, и по столь неожиданному окончанию бешеного темпа работы им требовалось некоторое время, чтобы осознать свой успех. Но когда Донован констатировал этот факт, наступила мгновенная разрядка, пришла уверенность, что всё действительно кончилось благополучно... Главный хирург позволил ассистенту снять с себя маску, халат, испачканные перчатки, и с невыразимым наслаждением потёр морщинистое лицо руками.
      - Ф-фу... как приятно самому это делать... - разминая затёкшую мышцу предплечья, он мельком наблюдал за тем, как Фокса перенесли на каталку с величайшими предосторожностями, укрыли новой простынёй, и удовлетворённо пробормотал.
      - Отключите его от аппарата искусственного дыхания. Парень вполне может дышать сам... Он у нас молодец.
      - Что верно, то верно. - Хьюс бросил грязные перчатки в эмалированную ванночку и мотнул головой. - Это чудо какое-то... Я было подумал, уже надо руки опускать...
      - Руки в нашем деле никогда нельзя опускать. - наставительно произнёс доктор и ещё раз взглянул на своего пациента. - И всё же... нет, вы только поглядите, уже нормальный цвет лица возвращается...
      - Наркоз кончится через час, если не раньше. - предупредил анестезиолог. Я думаю, он очнётся через такой срок... - и поспешил оправдаться. - Мы же его принимали, как "тяжёлого", и поэтому я назначил такую большую дозу, иначе, док, вы бы пару минут назад шили по живому...
      - Хорошо, что не мёртвому. - мрачно пошутил Донован, приглаживая светлый хохолок на затылке. - Вы всё правильно сделали... Мы все прекрасно поработали, не так ли? - он посмотрел на Хьюса. Тот пожал плечами.
      - Так-то оно так, но... подумайте... это всё в высшей степени странно. Что заставило этого человека вернуться?
      Врач потёр гладко выбритый подбородок и оглянулся.
      - Уважаю людей, которые подвергают сомнению результаты своей работы... но не в данный момент. Во-первых - не что, а кто... - он слегка покраснел. - А во-вторых - она же и причина...
      Словно яркая вспышка объектива отпечаталась в затуманенных зелёных зрачках - кошмарный, равнодушный, ровный звук зуммера прекратился и стал отрывистым сначала неразборчиво, а дальше начал свой обычный путь... Биение пошло заново! Дана могла поклясться, что никогда раньше не слышала более чудесной "музыки", чем эти короткие толчки... Вот оно - вот новое откровение, которое сильнее по своему значению и мощнее, чем запечатлённое на артефакте, чем ранние строки Библии, написанные неведомо кем... чем глубокие загадки и тайны, которыми крепко окутана их во многом непознанная планета... в этот миг Дане было всё равно - что они из себя представляют, что прячут и что будут представлять... Просто ей кто-то дал шанс, а она передала тонкую нить ему - человеку, пульсация чьего сердца заключала в себя существование всех цивилизаций, всей внеземной истории... и который остался с ней. Который выбрался... У женщины было такое ощущение, что её вынули из огромного безвоздушного пространства, пустоши и непроглядной тьмы, и... оставили в покое. Вместе с ним. Шестой исход ураганом прошёл мимо, задев их своей чёрной угрожающей тенью и едва не лишив последнего лучика света, сокровенного и желанного. Но почему?.. Дана слабо удивилась способности своего разума - возвращаться к привычной логике в самый неестественный момент... Нужны объяснения? Что ж... Если бы ей дали реальную возможность, она бы охарактеризовала миг воскресения, как встречу двух разных миров, столкновение двух сил, объединённое во времени, измерении и пространстве... Так это было или нет, она не знала, но... Но Малдер всё-таки был с ней, и пока этого вполне хватало. Неужели они через это прошли? Неужели - правда?..
      Дана очнулась, когда каталку повезли к выходу. Она сделала шаг по направлению к двери, не желая оставлять партнёра в одиночестве даже после благополучного конца - но только тут поняла, как безмерно устала; ноги подкашивались, отказываясь повиноваться, руки всё ещё подрагивали... Упрямо сжав кулаки, Дана всё же пошла за бригадой, в надежде хотя бы увидеть лицо Фокса, поймать его неуловимое выражение: выражение новорожденного, потому что он побывал за гранью, пережил смерть... взять и согреть широкую, шершавую ладонь, до которой она так и не смогла дотронуться... Колёсики снова прогрохотали по кафелю; пришедшие санитары сказали что-то, распахивая двери. В прямоугольное отверстие хлынул свет, режущий глаза. Дана отступила назад, заслоняя их рукой и беспомощно щурясь; врачи уже увозили Малдера в палату... слава Богу, далёкую от реанимационного отделения. Они увозили его от неё, постепенно загораживая и отделяя обоих, но это не стесняло её - слишком долго она лицом к лицу пробыла с угрозой гораздо более страшной потери... чтобы сейчас что-то понимать. В операционную ворвался шум шагов, голосов - опять будто другой мир! Обычный, неожиданно лёгкий и светлый, после полосы отчуждения, в которой она пробыла до этого. Дана внезапно подавила желание рассмеяться - ведь это было бы просто глупо - и опустила руки. Тут только она заметила, что щёки у неё оказались мокрыми, растерянно сняла маску и вытерла ею солёную влагу... Почему-то сознание собственной боли вызвало новую волну неконтролируемых эмоций: у неё вырвался короткий, оборванный полувздох-полувсхлип... Дана прислонилась затылком к холодной каменной поверхности стены и закрыла лицо ладонями. Разум отключился... на её хрупкие плечи свалилось вдруг всё пережитое, сумбурно перемешанный клубок чувств рванулся наружу... Дана слабо попыталась успокоиться - и не смогла. Только успела заметить, что снова может сорваться...
      Невысокая дежурная медсестра, вытерев руки салфеткой после уборки, обернулась. Все врачи уже покинули операционную, но, однако же, здесь кто-то остался. Изрядно устав за прошедшие два часа, девушка прищурилась, пытаясь разглядеть стоящего в полутьме человека, наконец рассмотрела и ахнула... Неловко обходя тележки с беспорядочно положенными инструментами, она поспешила подойти к молча стоявшей у стены женщине, и робко дотронулась до её предплечья.
      - Будет вам... будет, ваш друг поправится, всё будет хорошо...
      Дана отняла замёрзшие пальцы от лица и внимательно выслушала молоденькую служащую, искренне старающуюся её успокоить, а затем заставила себя улыбнуться сквозь боль, что, впрочем, плохо получилось. Она даже не узнала своего севшего голоса, прозвучавшего далее.
      - Вы так считаете?..
      - Голубушка, я уверена! Если уж вы его спасли...
      - Он... - зелёные глаза просветлели. - Он сам себя спас. - Дана вдруг с удивлением поняла, что простое, доброе отношение этой девушки помогает ей лучше, чем все антидепрессанты, вместе смешанные. Как же называются такие люди?.. Как Малдер их называл - ходячие транквилизаторы?..
      - Вот уж чего не знаю... Но вы его отстояли, это уж точно. - медсестра приподнялась, чтобы заглянуть ей в лицо; в больших серых глазах появилось выражение тревоги. - Ой, да вы же едва на ногах держитесь... Вы бы поехали домой, отдохнули?
      - Нет. - Дана потёрла виски, чувствуя, как по ним будто стучали раскалённые молоточки. - Я правда не могу сейчас... отправляться домой. Я должна дождаться напарника... узнать, что с ним всё в порядке.
      - А, - она понимающе кивнула. - Сочувствую вам...
      - Лучше не надо. - женщина выдохнула, ладонью массируя шею. Как же она устала... - Иначе я совсем расклеюсь.
      - O'K. Пойдём лучше в ординаторскую, на вас же лица нет... - медсестра решительно взяла её за рукав. - Я вам кофе налью, вы немножко в себя придёте против стресса...
      - Разумно. - Дана качнула головой, приглаживая взъерошенные волосы, и послушно последовала за девушкой, шедшей вперёд - у неё даже не было сил разговаривать или просто отказаться от ненавязчивых услуг... вступать с кем-то в дискуссии. Теперь её спасением было точное знание того, что всё прошло... всё прошло... Холл больницы Georgetown Memorial
      Вашингтон, округ Колумбия
      11:58
      Диана Фоули прошла через пост администрации, даже не взглянув на окликнувшего её охранника, и быстрым шагом направилась к справочному отделению. Явно маскируя нервозность, она резким жестом поправила тёмно-русые локоны - стук её высоких каблуков отозвался звонкой дробью по мраморным плиткам - и внезапно остановилась. Что-то привлекло её внимание больше, чем первоначальная цель; развернувшись, она негромко окликнула.
      - Мистер Скиннер! Сер!..
      Заместитель директора ФБР медленно повернулся к ней, ставя стакан с минералкой на автомат для продажи воды и несколько удивлённо глядя на "подчинённую".
      - Агент Фоули? Что вы здесь делаете?
      Вскинув голову, шатенка чётко, словно делая доклад на слушании, ответила однако Скиннеру послышались пренебрежительные нотки в её голосе.
      - Я только что узнала о том, что... агента Малдера нашли.
      "Однако, свежая новость..." про себя усмехнулся он. Фоули продолжила.
      - Он был серьёзно ранен, как мне сказали...
      - Более, чем. - поправив выбившуюся манжету рубашки, неприветливо ответил Скиннер. Фоули точно уловила его серьёзные интонации, и в таком же духе заметила.
      - Мне точно неизвестны обстоятельства, но я слышала, что его недавно прооперировали. Это так?
      - Абсолютно точно.
      - Сер, мне сказали, что от вас я смогу получить исчерпывающие сведения. вдруг рассердилась она. - Устраивает это вас или нет, но я хочу быть информированной о состоянии человека, который находился на моей ответственности!
      Скиннер сузил глаза.
      - Могу вас обрадовать, но вы нашли не тот источник информации, из которого сможете вытянуть что-либо! Не забывайтесь - я всё же ваш начальник, и могу узнать причину, по которой ко мне предъявляются такие резкие требования!
      Фоули пожала плечами, игнорируя прозрачную угрозу.
      - Что же касается вашей ответственности... - язвительно добавил он. - то вы с ней не справились. Вы слишком поздно пришли на помощь, и я очень сомневаюсь в том, что смогли бы чем-нибудь помочь здесь... это, знаете ли, не в вашей компетенции. - Скиннер несколько секунд раздумывал, а потом, решив, что Фоули всё равно добудет сведения - он предполагал, каким путём - произнёс. - Агенту Малдеру была сделана сложная операция, он пережил клиническую смерть... но ему помогли выкарабкаться. Не вы. - отчеканил он.
      - Бог ты мой... - пролепетала Диана, кажется, первый раз не скрывая своих реальных эмоций. - Но... как же так? Ведь... я же не думала, не предусмотрела...
      "Ну-ну."
      Фоули тут же спохватилась, одёргивая себя.
      - Постойте, а что значит "помогли"?..
      Скиннер насторожился. Женщина подозрительно поглядела на него, явно что-то вспоминая.
      - "Помогли"... помогли... - и тут её осенило. "Помогите ей. Это приказ, агент Фоули. У агента Скалли и так много работы..." - эту фразу мнимый начальник произнёс не так уж давно... - Скалли? Скалли вытащила его?.. Значит, она присутствовала на операции?
      Он хмуро кивнул, вспоминая, как минут двадцать назад Малдера вывезли из операционной, а затем худенькая фигурка второго агента, чуть не шатаясь, возникла на пороге... Скиннер знал, что ей дорого обойдётся её поступок, если что-то пойдёт не по плану - а то, что план нарушен, он понял на втором часу ожидания - но чтобы всё вылилось в такое... Господи, за что же так поступать с ними обоими? Неужто было недостаточно боли?.. Лицо Скалли ничего не выражало в тот момент, когда невысокая медсестра проводила её в ординаторскую - только крайнюю степень оцепенения, усталости и полного безразличия. Словно что-то было утеряно за последние три часа, что-то сломало её. Сначала он не понял, что. А потом, после короткой реплики врача, вышедшего из палаты, характеризовавшей диагноз Малдера, будто увидел всё заново - и осознал погасший взгляд зелёных глаз, в самой глубине которых ютился радостный огонёк... Горе и счастье, если их поставить на одну чашу весов, тоже могут погубить своей совокупностью. Скалли просто нужно было время на то, чтобы оправиться от пережитого... а в том, что за прошедшее время она пережила никак не менее двух жизней - своей и Малдера, спасённой ею, он не сомневался. И отдохнуть... Скиннер как-то и забыл о том, что в героическом, по сути, поступке могут таиться столько условностей... но понял, какой ход хочет сделать противница двух его агентов, и приготовился к бою...
      - Но это против всяких правил - присутствовать во время такого важного процесса! Это не только нарушение врачебных норм, а ещё и превышение служебных полномочий... это уже походит на федеральное преступление, сер!
      - Агент Фоули, - предупреждающе сказал он. - Я не знаю, какими возможностями вы обладаете для того, чтобы выставить деятельность моих подопечных в самом невыгодном свете, но... я хочу вам кое-что объяснить - даже они не смогут оправдать тех действий, которые вы предприняли в отношении агента Малдера, пока он находился в психиатрическом отделении этой больницы... я сильно сомневаюсь, чтобы они были санкционированы каким-нибудь конкретным человеком. И если вы выдвинете обвинение против агента Скалли, которая недавно вытащила своего партнёра практически с того света, что оправдывает её поступок с точки зрения любой этики, я постараюсь, чтобы и ваши нелицеприятные действия были доведены до людей, которые имеют власть в наших кругах и не прячут своих полномочий. - последние слова он договорил, наблюдая за бледностью, внезапно разливающейся по лицу агента Фоули - Скиннер попал в "десятку" и впервые лет за десять был доволен своим откровенным разговором. Кто знает, как поступит эта предательница?.. Теперь она вряд ли, во всяком случае, пойдёт в открытую она его испугалась, это он видел. Почему, интересно?.. Следующие её слова полностью подтвердили его предположения. Фоули уже более тихо спросила.
      - Как Малдер?
      - Скоро должен очнуться. Я попросил врачей информировать меня в первую очередь. - Скиннер с удовольствием рассматривал униженно-яростный взгляд, направленный на него.
      - Хорошо, не будем выдвигать взаимные обвинения. Но я хочу и вас предупредить, что не уйду отсюда, и всё равно буду первой, кто увидит Малдера после того, как он очнётся. - сделала попытку отомстить Фоули и, гордо расправив плечи, одёрнув полы тёмно-синего пиджака, удалилась к рядам кресел. Скиннер не сомневался в том, что она хочет выполнить своё обещание. Но у него были несколько иные планы... Кто знает, может быть, он постарел и стал менее осторожен, но заместителю директора самому захотелось хоть немного поводить за нос одну из тех, кто управлял им эти годы...
      "Эй, а ты полностью уверена, что заслуживаешь такого подарка?.." чуть ли не вслух пробормотал он и скрестил руки на груди...
      ...Стараясь, чтобы его не заметили, Скиннер быстро прошёл в коридор и тихо спросил у просматривавшей назначения, только что вывешенные на стенде, медсестры.
      - Простите, мэм. Как я могу попасть в ординаторскую?..
      Пожилая женщина отвлеклась, недоверчиво окинув взглядом представительного мужчину в деловом костюме. Потом, видимо, опознав в нём начальника, решила не связываться и кратко объяснила.
      - Вторая дверь слева в конце этого коридора, там будет табличка, сер.
      - Благодарю вас. - он спешно откланялся и, ещё раз оглянувшись, последовал по указанному маршруту. Скиннер довольно сильно нервничал, потому что ему надо было успеть выполнить то, что он собирался все пять часов тянущегося ожидания... Осталось только надеяться на то, что Фоули не заметила, как он ушёл из холла после разговора с врачом, наблюдавшим Малдера. Чёрт возьми, этот человек принёс ему самую радостную новость за все последние дни!.. Скиннер вытер лоб платком. Всё приняло особенно интересный оборот после того, как он сам побывал в тихой палате на втором этаже... и понял, что нужно сделать. Ну ничего. Ничего. Он ещё посмотрит, за кем - последнее слово...
      Остановившись возле искомой двери, крашеной серой больничной краской, он пару минут раздумывал о чём-то, а потом, набрав побольше воздуха в грудь, осторожно взялся за медную ручку... Окно на дальней стене было зашторено, и потому Скиннер несколько секунд осматривался, пытаясь хоть что-то разглядеть. Сняв очки и близоруко щурясь, он взглянул на шкафчики вдоль стены, нашарил выключатель над ними и включил свет... Мягкий свет заполнил небольшое помещение ординаторской. Скиннер заложил руки в карманы, нахмурившись... и внезапно его брови разгладились, чуть удивлённо приподнялись вверх с одобрительной усмешкой... Скалли спала на узком диване в углу, чудом уместившись на нём, подтянув колени к подбородку и тихонько посапывая. Бежевый пиджак, которым она укрылась, почти сполз на пол... длинные пальцы изредка подрагивали, сжимая край ткани... рыжие пряди почти закрывали лицо... Что за мысли бродили за смежёнными ресницами в этот момент, он не знал, и считал, что отдых она заслужила... Но Скиннер был вынужден прервать его.
      - Агент Скалли... - он наклонился над ней и осторожно тронул за плечо. Начальник слабо надеялся на успех - он знал, что Дана не спала около двух суток, да и последний стресс мог оказать влияние... но...