Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

ModernLib.Net / Исторические приключения / Неизвестен Автор / Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира - Чтение (стр. 32)
Автор: Неизвестен Автор
Жанр: Исторические приключения

 

 


      Я передаю вниз слова о том, что мы постараемся оправдать оказанное нам доверие, на что Евгений Игоревич отвечает, что я поторопился и не выслушал вторую телеграмму.
      Вторая телеграмма предписывает нашей группе спускаться вниз "в связи с резким ухудшением погоды и во исключение дальнейшего риска".
      Я прошу у базы тайм-аут до 20.00: слишком много информации мы получили сразу, необходимо все обдумать, взвесить и только потом сообщить о своих действиях. Ребята .долго не задерживаются в лагере IV, по одному пристегиваются к веревке и уходят вниз.
      Мы остаемся одни, времени на раздумья мало, скоро стемнеет. Принимаем решение: не менять план, идти сегодня наверх, в лагерь V. У нас еще достаточно сил, хороший запас кислорода. Я пришел к мысли, что наше восхождение принадлежит не только нам. Мы должны подняться на вершину 9 Мая, в святой для нашего народа день, и в этот день должен прозвучать заключительный аккорд нашей экспедиции.
      У нас в рюкзаках флаги: флаг СССР, флаг Непала и флаг ООН. Мы должны оставить их на вершине. Мы должны донести до вершины пионерский флаг, портрет Николая Рериха--великого художника, певца Гималайских гор.
      В 20.00 мы вышли на связь, когда были уже на 4-й веревке от лагеря 8250. Сообщили базе, что ночевать будем в лагере V. В это время уже светила луна, и подниматься стало легче. Значительно похолодало, но ветра нет. Володя Пучков идет впереди, я последним. Около 24 часов Володя криками возвестил нас о приходе в лагерь. Вскоре и мы подошли к нему. Угомонились к 2 часам ночи, уснули в кислородных масках с минимальной подачей кислорода. Можно было и не экономить, но мы к этой норме привыкли.
      В 5 часов утра просыпаемся, я развязываю вход в палатку и высовываю голову наружу. На небе звезды, слабый ветер и 40-градусный мороз, обжигающий лицо. Начинаем готовиться к выходу на штурм.
      В палатке все покрыто инеем: спальные мешки, пуховые куртки, кислородные баллоны. Такое впечатление, что мы находимся в глубокой ледниковой трещине, градусник-брелок показывает минус 10. Мне удается за несколько минут разжечь примус--в палатке потеплело и сразу стало веселей.
      2 часа ушло на сборы. Укладываем в рюкзак по 2 целых баллона, а третий, ночной, подключаем к маске. Я выхожу первым, за мной Юра и Володя. Связываемся одной веревкой, и с этого момента к вершине идут не 3 альпиниста, а одна связка. Маршрут наш проходит по ажурному гребню, с множеством скальных боков, чередующихся со снежными гребешками и карнизами. Мы растянулись на всю длину 40-метровой веревки.
      К 8 часам утра из-за вершины Эвереста выглянуло долгожданное солнце--сразу потеплело, стали отходить замерзшие ноги.
      В половине 9-го включаю радио и слышу беспокойный голос Евгения Игоревича:
      Где вы?
      Мы прошли рыжие скалы, все в порядке.
      Молодцы, черти! Когда следующая связь?
      Мы решили не беспокоить базу до 11 часов и попросили выключить дежурную рацию.
      -- Раньше этого часа у нас ничего не произойдет,-
      передал я базе.
      Мне очень хотелось включить рацию на вершине в условленный час. В отдельные моменты ловил себя на том, что излишне сильно натягиваю веревку, когда иду первым.
      327
      Сознание того, что наша связка одно целое, сдерживало и заставляло выдерживать нужный темп подъема. После рыжих скал освободились от пустых баллонов--сбросили балласт по 3,5 кг и установили подачу кислорода 2 литра в минуту. Темп движения увеличился. Все чаще попадаются признаки присутствия здесь людей. Проходим мимо развешенных на скалах красных веревок предыдущих экспедиций, в одном месте на полке я увидел связку скальных крючьев.
      При подходе к вершине я натолкнулся на брошенный кислородный баллон с потрескавшейся резиновой маской темно-зеленого цвета.
      Слева от вершины на скальной осыпи заметил блестящую трубку метровой длины--по-видимому, это деталь от описанного в литературе сооружения в виде треноги с флагштоком, установленной китайскими альпинистами в 1975 г. Последние десятки метров к вершине проходят по плотному .снежному склону. Я замедляю движение, подходят ребята, и мы вместе выходим на вершину-продолговатый снежный гребень с крутыми склонами во все стороны. У треноги, выступающей из снега верхушкой в 30 см, лежат оранжевые баллоны, оставленные предыдущими восходителями. К треноге прикреплены различные вымпелы, мешок с кинокамерой.
      В 11 часов 30 минут я включаю рацию.
      -- База, база, вас вызывает вершина. Группа номер четыре достигла вершины Эвереста!
      - В ответ мы принимаем поздравления, слышим беспорядочный шум и оживление в базовом лагере.
      Офицеры связи просят нас перечислить все предметы, которые мы обнаружили на вершине,--таким образом они устанавливают факт совершения восхождения. Юра Кононов включил магнитофон и спрашивает нас о том, что мы хотим передать с вершины на Родину. Мы передаем поздравление советским людям с Днем Победы и посвящаем наше восхождение этому празднику.
      Фотографирую Юру Голодова с флагом СССР, флагами Непала и ООН. Юра стоит на вершине в позе Тенцинга Норгея, правая нога его на вершине, под левой рукой видна стена пика Лхоцзе. Юра разворачивает трепещущий на ветру пионерский флажок--мы выполнили поручение пионеров Белоруссии. Флаги СССР, Непала и ООН прикрепляем к баллонам на вершине, портрет Николая Рериха устанавливаем рядом, значок ТАСС прикрепляем к одному из вымпелов.
      Фотографируем каждый друг друга, снимаем круговую панораму. Почти час провели мы на вершине Эвереста, время пролетело незаметно. Напоследок сняли кислородные маски и подышали воздухом Эвереста.
      Вот и все! Цель достигнута, поручения выполнены. Теперь--быстрее вниз!
      Юрий Голодов
      Победа в День Победы
      Все позади--жесточайший отбор кандидатов в Гималайскую экспедицию, усиленные тренировки, строгий режим, углубленные медицинские обследования. В подготовительном периоде было затрачено много физических сил и эмоциональной энергии. Тяжело было не в самой экспедиции, не во время изнурительных, многократных выходов вверх-вниз. В горах, которым отдано 20 лет жизни, для меня все просто и ясно. Горы все ставят на свои места, они выявляют "кто есть кто". Трудность подготовительного периода для меня заключалась в том, что отстаивать свои права пришлось среди своих же ребят, алмаатинцев.
      Я еду в экспедицию как оператор высотных съемок, но уже в базовом лагере Евгений Игоревич Тамм говорит мне:
      -- Ты мне нужен здесь как спортсмен. ^ И это еще больше вдохновляет меня, вселяет уверенность в собственные силы. Эверест должен быть покорен во что бы то ни стало. Без этого я не смогу покинуть Гималаи, вернуться домой. Здесь я должен доказать всем и самому себе, на что способен!
      И началась работа, тяжелейшая работа по установке и оборудованию промежуточных лагерей, переноске в них грузов.
      Я работаю в четверке, возглавляемой В. Онищенко. Кроме меня в группе В. Хомутов и А. Москальцов. На первый взгляд состав нашей группы разномастный--в ней представители двух альпинистских поколений, трех альпинистских школ, трех городов.
      Вячеслав Онищенко--москвич, "трудовец", замечательный альпинист и скалолаз, много ходил с Б. Т. Романовым, имеет богатейший опыт прохождения скальных и технических маршрутов, представитель старшего поколения альпинистов. Валерий Хомутов--тоже москвич, но представитель школы высотников из "Буревестника". Алексей Москальцов--харьковчанин, потомственный альпинист, в 20 лет стал мастером спорта СССР по скалолазанию, тяготеет к маршрутам технически сложным и только за 2 года до экспедиции в Гималаи сделал свои первые восхождения на высокие горы,
      С первых дней работы в экспедиции в группе налаживается дружеская, доброжелательная атмосфера. И когда в самом начале работы экспедиции заболевает Е. Ильинский, Слава Онищенко выражает опасение, что меня могут перекинуть в группу алмаатинцев. Я его успокаиваю, Слава доволен, довольны все ребята. Ведь мы успели сработаться, подружиться.
      Я работаю в связке с Лешей Москальцовым. Считаю, мне здорово повезло. Леша великолепный парень и сильный спортсмен. Вместо 12--15 кг, переносимых участниками экспедиции, мы с ним во время второго выхода в конце марта несем на высоте 7100 по 22 кг.
      А темп работы всей группы задает Слава Онищенко. Он немногословен-, и это прекрасное качество руководителя. Порой он только своими действиями дает знать, как надо поступать в данной ситуации, что делать. И мы понимаем Славу, он понимает нас.
      328
      Мы работали как вспомогатели, не имея разрешения на штурм вершины. Наша задача состояла в участии в обработке маршрута, установке лагеря V, а далее--вниз... Тем, кто был в первых 3 группах, естественно, было морально легче. Они обрабатывают маршрут, участвуют в забросках и идут на восхождение. Они знают свои возможности, они могут распределить свои силы на длительный этап подготовительных работ на пути к вершине. Нам же было не до -чактических выкладок. Необходимо было показать себя, дать понять руководству, что и мы можем после обработки маршрута идти на вершину.
      Однако не все складывается так удачно, как хотелось бы. Надо мной как будто бы все время висел злой рок.
      В начале апреля в лагере II внезапно заболевает руководитель нашей четверки Слава Онищенко. Самоотверженная работа, вынужденное переохлаждение дают о себе знать. Для спасения его жизни необходим немедленный спуск, что мы и делаем. Руководство четверкой возлагается на В. Хомутова, и к нам в группу добавляют москвича bull;В. Пучкова. И вновь работа продолжается.
      Нам предстоит серьезная и ответственная задача по установке и оборудованию лагеря IV. А сами для себя мы думаем попытаться установить лагерь V и... штурмовать вершину.
      18 апреля мы с Лешей выходим на отметку 8250 м, устанавливаем палатку, остаемся в ней ночевать. Это первая наша с ним серьезная победа! Мы первые из советских альпинистов, ночевавших на такой высоте! И у нас еще было достаточно сил идти выше.
      19-го утром проснулись оттого, что мерзнут ноги. В палатке--минус 27°. Так что же в таком случае на "улице"? Нехотя вылезаем из спальных мешков. После завтрака проводим ревизию имеющегося в лагере снаряжения, отбираем то, что нам понадобится для дальнейшей обработки маршрута. Но часть снаряжения находится вне палатки, в 20 м ниже. Мне предстоит идти за ним, так как я нахожусь ближе к выходу (площадка под палаткой настолько узка, что лишнее перемещение недопустимо). Вне палатки настолько холодно, что решил подключить кислород. Забрав груз, которого набралось почти 20 кг, поднимаюсь к палатке. Остается 3 м. Очередной раз натягиваю перила и... лечу вниз. Крюк не выдержал--слишком большая была нагрузка. Пролетел метров 5--6, не более. Зависаю на предыдущем крюке, упираясь одной ногой в небольшой скальный выступ. Действую согласно своим установившимся принципам--никогда не поддаваться панике, сначала подумать, потом лишь что-то предпринимать. "Стоять" неудобно--мешает рюкзак. Понимаю, что один ничего не сделаю, зову Алексея. Ничего не подозревающий Леша высунул голову из палатки и нетерпеливо спросил:
      -- Где ты? Ну что там еще?
      Но увидев, что конца перильной веревки и крюка на площадке нет, все понял, засуетился, но при этом не забыл дать мне ценный совет--упереться рюкзаком в скалу. Действительно, так легче стоять. Через некоторое время Леше удается забить в разрушенные скалы крюк и организовать страховку, с помощью которой я вылезаю на площадку. Вроде бы все обошлось благополучно, за исключением небольших ушибов и ссадин. Вновь проверяем снаряжение. Оказалось, что веревок достаточно, но очень мало крючьев и всего лишь один карабин. Для дальнейшего подъема это далеко не достаточно. Где-то произошел просчет. И все же идем вверх.
      Леша уходит навешивать перила, я остаюсь на страховке. После 12 часов к нам подошли ночевавшие в лагере III Хомутов и Пучков, принесли дополнительный кислород и питание. Вчетвером расширяем площадку под палаткой, устанавливаем ее, "создаем в ней уют", после чего уходим в лагерь III. 20 апреля мы с Алексеем вновь делаем ходку в лагерь IV с кислородом, во время которой я почувствовал
      сильную боль в правом плечевом суставе--результат вчерашнего падения. Леша работает впереди, я отстаю, сначала ненамного, а потом значительно. Тем не менее минимальная задача нашей группы выполнена. Мы установили лагерь IV, каждый сделал по 2 грузовых ходки. А максимальную задачу, которую мы поставили сами для себя (установить лагерь V и выше), выполнить не удалось. Теперь мы в общей очереди, но последние...
      Наконец-то настало то долгожданное утро 4 мая. Мы с Москальцовым выходим из базового лагеря на штурм Эвереста. Хомутов и Пучков должны были выйти на следующий день.
      Утром мы встали, как обычно, до 5 часов. Весь лагерь уже на ногах. В лагере уже выработалась особая церемония проводов уходящих на восхождение. На улице минус 10°. Все собрались в кают-компании и ожидают нас. Я, одевшись, захожу в палатку к Леше. Он неторопливо надевает гамаши, сосредоточен. На мое "надо поторапливаться к столу" ответил односложно:
      -- Уже готов.
      В кают-компании чувствуется некоторая напряженность, вполне соответствующая предстоящим волнениям. Мы с Лешей сели за стол и молча стали есть молочную овсяную кашу. Володя Воскобойников подал поджаренные сосиски. Все смотрят на нас и лишь изредка приглушенно переговариваются. Заходит Тамм и, как всегда, тихо усаживается где-то в глубине палатки, не нарушая общей церемонии поглощения пищи. Мне становится неловко находиться в центре внимания. Наблюдаю за Лешей. Он суетится, кашу не доел, съел лишь пару сосисок. Быстро выпиваем кофе и выходим из палатки.
      "Киношники" уже наладили свою киноаппаратуру. Снимают. Тамм помогает мне надеть рюкзак. Тепло прощаемся со всем. На некоторое время наступает тишина. Задымилась ритуальная печка. Запах горящего можжевельника быстро распространяется по лагерю. И тут я замечаю, что Алексея нет рядом. Он уже обошел печку справа, пошел, не оглядываясь, вниз по осыпной морене по направлению к ледопаду Кхумбу. Прохожу мимо печки, провожу рукой по ее холодным стенам, вдыхаю терпкий аромат сгораемого можжевельника, спускаюсь за Алексеем.
      Вышли на ледник, идем молча, быстро. За время выходов на работу в верхние лагеря у нас выработалось правило идти молча, пока не пройдем этот коварный ледопад.
      Идем по пологой части ледопада. Подошли к месту, где обычно после каждого выхода наверх оставляли кошки и ледорубы, чтобы лишний раз не таскать на себе все снаряжение. Как правило, кошки надевали здесь же, у большого камня. Но сегодня я предлагаю взять кошки и, не снижая темпа, идти до первой веревки без кошек. Через 30--35 минут мы достигли первой веревки, надели кошки и только начали движение вверх, как услышали мощный гул и увидели снежно-ледовую лавину, несущуюся с перевала Лхо Ла. Огромный ледовый блок обрушился на то место, где мы должны были надеть кошки. На некоторое время за сплошным облаком снежной пыли скрылся от нас базовый лагерь. С трудом доходит до сознания та вполне реальная возможность, которую нам только что удалось избежать,-- оказаться под ледяными глыбами. И тут метров 100 выше нас вновь ледовый обвал. Как будто бы два грозных предупреждения о предстоящих опасностях. Но предаваться суеверию было некогда--надо спешить наверх.
      Идем быстро, Леша впереди, я--в 20--30 метрах позади. Вижу, что он не просто торопится, а буквально летит наверх.
      Впереди глубокая ледовая трещина. Успеваю предупредить Лешу, что надо быть внимательным1 и осторожным. Прохожу через трещину по лестнице первым, начинаю разматывать веревку, чтобы на дальнейшем пути осуще
      329
      ствить страховку, и наблюдаю за ним. Вижу, как он довольно резко начинает движение по лестнице, правая нога его проскользнула по ступеньке, он теряет равновесие и летит вниз. Вот здесь и пригодились имеющийся резерв сил и многолетний альпинистский опыт, чтобы одному вытащить Лешу из трещины. Некоторое время спустя, уже придя в сознание, он спрашивает:
      -- А кто же меня вытащил?..
      И тут мы оба осознаем, что потеряли ту единственную предоставленную нам возможность покорения Эвереста. Беру себя в руки--раскисать нельзя, надо спускать Лешу вниз, ведь у него возможно сотрясение мозга. Быстро связываюсь с базовым лагерем. Нам на помощь выходит спасательная группа, в составе которой и наш врач С. Орловский. И вновь мне по рации (в который раз) голос Тамма вселяет надежду. Я слышу: назавтра нашей группе, несмотря ни на что, предстоит выход на штурм Эвереста.
      И снова спуск в базовый лагерь, но теперь уже с носилками и Лешей на них.
      Я никогда не жаловался на эмоциональную распущенность, слабость нервов, но ночью не сплю. В который раз спрашиваю себя, в чем причина нашей неудачи, чуть не обернувшейся трагедией для Алексея, для нас всех. Буду ли я на вершине, еще неизвестно, а вот он уже не будет. И тогда, в ту ночь, я знал, что даже в случае моей победы над Эверестом радость не будет полной, не будет полным удовлетворение от проделанной огромной работы. Вновь "прокручивая" назад события прошедшего дня, я нашел, в чем заключается мой просчет, больше того--моя вина. С утра я почувствовал некоторую Лешину взвинченность. Я его понимал, сам испытывал то же самое, но с годами научился в нужные моменты сдерживать свои чувства. Сумев погасить свои излишние эмоции, я не смог помочь ему сделать то же самое. А я ведь старше его. Алексей заслужил вершину не меньше, а в какой-то мере и больше других участников экспедиции. И вот срыв на ерунде, нелепый до обидного срыв! Удалось уснуть лишь после приема по совету Орловского значительной дозы снотворного.
      А утром 5 мая, в день моего рождения, из базового лагеря на штурм вершины выходим уже втроем: Хомутов, Пучков и.я. Благополучно миновали злополучный ледопад Кхумбу, I лагерь, II. Погода не балует, небо хмурится с утра, а во второй половине дня идет снег, с вершины слышится постоянный гул. Но наше стремление к достижению цели сильнее гималайской непогоды, к тому же у нас была тайная мысль выйти на вершину 9 Мая--в День Победы.
      Встречаем возвращающихся победителей: Балыберди-на и Мысловского, Туркевича и Бершова, Ефимова и Иванова. Мы их поздравляем, они желают нам удачи. Сережа Ефимов в ночь с 6 на 7 мая остается с нами ночевать в лагере II. Для снятия стрессовых нагрузок позволяем себе выпить по ложке коньяка, а заодно, таким образом, отметить Сережину победу. Да и у меня был далеко не второстепенный повод для "пьянки"--день рождения жены. Сережа шутит:
      -- Мы самые высокогорные алкоголики.
      А погода все ухудшается, и одновременно снижаются шансы покорить вершину. Вечером 7 мая достигаем лагеря III, остаемся ночевать с твердым намерением завтра дойти до лагеря V, не останавливаясь в IV. Это единственный шанс достичь вершины 9 Мая.
      Непогода усиливается, тучи над Эверестом сгущаются. И новое препятствие: встретившись в лагере IV с группой Ильинского, узнаем, что всем участникам экспедиции присвоены звания заслуженных мастеров спорта СССР, а также дано указание немедленного спуска ввиду резкого ухудшения погоды. Связываемся по рации с базовым лагерем. Нам подтверждают эту новость. Но нас уже не остановить. Мы должны покорить вершину, и мы там будем. Слишком, много
      330
      пришлось пережить, чтобы в нескольких метрах от нее повернуть назад, слишком велико было желание. Все предыдущие группы подстраховывали друг друга, мы же оставались одни. В случае чего нас спасать некому. Но и это нас не останавливало.
      И снова Тамм подает надежду. Нет, он не разрешает штурм вершины, но и не запрещает его.
      -- Решайте сами,--говорит он.
      И мы, поздравив с покорением Эвереста Валиева и Хрищатого, не останавливаясь в лагере IV, двигаемся выше и к 23.30 достигаем лагеря V. Здесь ночуем, не снимая ботинок.
      Рано утром 9 мая выходим из последнего лагеря. Мобилизованы все силы, сознание работает только на одно: во что бы то ни стало достичь вершины. И мы продвигаемся вверх, несмотря на сокрушительные порывы ветра.
      И вот в 11 часов 30 минут по непальскому времени мы на вершине! Что мы чувствуем? Радость победы? Удовлетворение от проделанного? Нет, эти чувства притуплены. Связываемся с базовым лагерем. Тревожный голос Евгения Игоревича:
      Где вы?
      Мы на вершине,--передает Хомутов.
      Поздравляю,--каким-то странным- голосом, говорит
      Тамм и внезапно замолкает.
      В эфир врывается радостный голос нашего радиста " переводчика Ю. В. Кононова. Мы передаем поздравление с Днем Победы советскому народу и народам всех стран, боровшихся с фашизмом. Затем в соответствии с просьбой непальского офицера связи описываем вершину, подтверждая тем самым свое присутствие на ней. Закончив, разговор с базовым лагерем, поздравляем друг друга, фотографируемся, высоко подняв над Эверестом, флаги1 ООН, Непала и выше всех--красный флаг нашей Родины!1
      Сорок минут пребывания на вершине. Ради' них выдержано столько испытаний! К ним я шел 20 лет, череэ расположенные вблизи Алма-Аты четырехи пятитысячники Заилийского Алатау, через грозный Хан-Тенгри, через па-мирские семитысячники.
      Здесь же на вершине я делаю соответствующую надпись на фотографии своего первого тренера Сарыма Худе-рина, погибшего в горах Кавказа в 60-х годах. Забираю ее с собой, чтобы потом в Москве передать сестре Сарыма. Вторую его фотографию оставляю на вершине.
      12 мая нас встретили в базовом лагере.. И только здесь-среди друзей мы наконец осознали радость победы.. Нашей1 победы в День Победы!
      Владимир Пучков
      &
      Из дневника восходителя
      24.03.82.
      У нас первый выход наверх. Выходим из лагеря в 6.30. Погода пасмурная. Несем с собой лестницы, флажки для разметки маршрута, фирновые страховочные колья, веревки, ледовые крючья. Путь, по которому мы движемся, уже размечен, однако он нуждается в дополнительной обработке.
      Подходим к верхнему участку. Перед нами отвесная, высотой 70 м ледовая стена с поперечной трещиной. Сверху нависают многотонные глыбы льда, готовые сорваться в любой момент. Передовая группа закрепила здесь две 40-метровые веревки и перекинула через трещину веревочную лестницу. Этот участок теперь не представляет особой трудности, но надо учесть, что каждому работающему на стене придется проходить ледопад по нескольку раз и с тяжелыми грузами. Поэтому принимаем решение собрать из отдельных 3-метровых секций 2 длинные лестницы и установить их в нижней и верхней частях -стены. На эту операцию уходит около 2 часов. Наконец вылезаем наверх и встречаемся с группой Славы Онищенко, которая делала сегодня заброску грузов на плато--на высоту 6100 м. Они спускаются вниз.
      Узнаем, что Володя Шопин успел побывать в трещине, но все обошлось благополучно. Погода ухудшается, становится пасмурно и холодно, идет снег. Спускаемся вниз по обработанному пути. Скорее в базовый лагерь--обедать и отдыхать.
      Через день выходим на более длительный срок--на 3--4 дня. Вчера выпал свежий снег. Путь угадываем только по маркировочным флажкам. Часа через 3 выходим наверх, приближаемся к промежуточному лагерю (6100). Перед нами огромное фирновое плато, так называемый Западный цирк, или Долина Безмолвия, перерезанная широкими поперечными трещинами. Справа под склонами Нупцзе угадывается возможный путь, по которому можно пройти под юго-западную стену Эвереста.
      Перед нами возникает проблема выбора: идти наверх при сильном встречном ветре или ночевать в промежуточном лагере без спальных мешков, так как спальные мешки находятся в I лагере. Овчинников предлагает нам третий вариант--спускаться вниз вместе со всеми, а завтра снова вверх. Валентин Иванов принимает решение, и мы остаемся ночевать в промежуточном лагере. Надеваем на себя все теплые вещи, на дно палатки настилаем толстым слоем веревки и палатки, принесенные в промежуточный лагерь. Укрываемся сверху большой палаткой, сложенной в несколько слоев, и стараемся уснуть. Удается это не сразу, так как ночной холод проникает в палатку и дает себя знать.
      Наутро погода улучшилась. Впервые видим на довольно близком расстоянии юго-западную стену Эвереста и вершину Лхоцзе (8550). Идем под склонами Нупцзе, обходя стороной края трещин. Тропу занесло снегом. Приходится ее отыскивать, проверяя плотность снега перед собой лыжными палками. На тропе нога не проваливается, но
      стоит шагнуть в сторону--и ты уже по щиколотку, а то и по колено в снегу. Заодно втыкаем в снег маркировочные флажки, чтобы после сильных снегопадов не потерять тропу.
      Навстречу нам идут наши ребята-алмаатинцы, руководимые Казбеком Валиевым. Вместе с ними шерпы-- высотные носильщики. Они ночевали в I лагере после того, как занесли туда грузы.
      Дорога до I лагеря кажется бесконечной. Такой длинный переход на высоте 6400, тем более впервые в этой экспедиции, дается с большим трудом. Наконец последний подъем--и мы у палаток I лагеря. В глаза бросается огромное количество мусора, который остался здесь от пребывания нескольких последних экспедиций. Все, что было оставлено раньше, постепенно засыпается снегом и стекает вниз вместе с массами фирна. Еще больше мусора в месте расположения базового лагеря. Загрязнение Эвереста становится угрожающим. Невольно задаешь себе вопрос, куда приведет это бесконтрольное засорение гор, которое грозит не только популярным Гималаям, но и не менее популярным у нас в СССР Кавказу, Памиру, Тянь-Шаню, если своевременно не принять необходимые меры.
      Перед нашей группой поставлена важная и ответственная задача: выбрать оптимальный вариант начала маршрута и приступить к обработке стены. Каждый раз выход на новую стену переживаешь заново. Под ее пристальным "взглядом" легко потерять присутствие духа и уверенность в себе. Выбираем вариант подъема, и вот раздается стук молотка--забит первый крюк в стену Эвереста. Стена на некоторое время становится нашим домом--не очень-то уютным и приветливым, но домом...
      3.04.82.
      Выходим из базового лагеря, на этот раз на 5 дней. Нас пятеро--к нам присоединился Сережа Ефимов. Он пришел с последним караваном и несколько выбился из общего графика. Проходим ледопад по уже знакомому пути. Перед ледовой стеной останавливаемся. Верхние глыбы угрожающе надвинулись и готовы сорваться вниз. Этот участок можно проскочить один раз, но рисковать каждый день неразумно. Надо искать путь обхода.
      Быстро проскакиваем опасный участок и наверху встречаемся с группой Мысловского. Обсудив сложившуюся ситуацию, решаем потратить несколько часов для организации обходного, менее опасного, пути и ликвидировать угрожающее положение. Выполнить эту работу поручается двум двойкам. Двойке из группы Иванова--Туркевичу и Ефимову и из группы Мысловского--Шопину и Балыберди-ну. Путь до I лагеря прошли раза в два быстрее, чем в первый выход,--сказывается акклиматизация и хороший отдых. В течение 3 дней совершаем однообразную и тяжелую работу. Утром максимально загружаем рюкзаки снаряжением и продуктами, заносим их во II лагерь, выгружаем и к вечеру спускаемся в I лагерь. К нам снизу подошла группа Онищенко. Они забирают грузы, поднимаются во II лагерь и остаются там, чтобы продолжить дальнейшую обработку маршрута. Снова идем вниз на отдых.
      Настал кульминационный момент в работе экспедиции: преодоление почти вертикального участка от III до IV лагеря. Дальше будет проще, хотя высота, на которой придется работать, значительно больше предельных высот, достигнутых когда-либо советскими альпинистами. Правда, мы "поднимались" на эти высоты в барокамерах, и все выдержали испытание, однако ставить знак равенства между пребыванием в барокамере и выполнением тяжелой альпинистской работы наверху никак нельзя...
      С окружающих склонов часто сходят лавины. В один из дней я насчитал их целый десяток. Базовый лагерь расположен достаточно далеко от опасных склонов, и ни одна из лавин не дошла до палаток.
      331
      Нас постоянно беспокоят снегопады: состояние маршрута ухудшается. И--новое непредвиденное затруднение: наши помощники--шерпы отказываются идти выше II лагеря. Там постепенно скапливается снаряжение для III, IV, V лагерей, и II лагерь напоминает сейчас склад под открытым небом. У меня на глазах, когда мы забрасывали грузы, один шерпа, пройдя несколько веревок по стене, сбросил свою ношу с плеч, привалил к камню и ушел вниз. Как выяснилось, шерпы не привыкли работать в плохую погоду, а тем более на таком сложном маршруте, как наш. Лишь двое из них--Темпо и Самоду--поднялись выше II лагеря, и только Наванг дошел до высоты 8000.
      Место для лагеря IV нашли на ажурном снежном гребне на высоте 8300.
      17.04.82
      Утром выходим из базового лагеря. Наша задача-окончательно установить лагерь IV и, если останется время, начать обработку участка выше него.
      Весь путь до лагеря I проходим значительно быстрее, нежели в первые 2 выхода. Подходя к палаткам, еще раз бросаем взгляд на стену и оцениваем путь, который нам предстоит преодолеть. Выше заснеженных скал, над которыми установлен лагерь II, высится сначала серая, а потом черная стена. Нам надо подняться выше черной стены на неявно выраженный гребень, выводящий на Западный гребень.
      18.04.82
      На следующий день поднимаемся до лагеря II. Здесь находится Эрик Ильинский, он пойдет вместе с нами в лагерь III. Сюда же спускаются Иванов, Ефимов, а немного погодя Бершов и Туркевич. Они настроены оптимистично-- им удалось обработать ключевое место маршрута-- вертикальную стену между III и IV лагерями.
      19.04.82
      Утром, захватив по 3 баллона кислорода, выходим наверх. Сразу же ощущаю, что крутизна стены заметно возросла и идти значительно труднее. Считаем пройденные веревки--всего их между II и III лагерями более 20. Этот путь я прохожу впервые. Несмотря на кажущуюся простоту, для его прохождения мы затратили более 4 часов тяжелой работы.
      В лагере III две палатки, установленные под скальной стенкой. Площадки вырублены в снежном надуве. Одна площадка расположена несколько выше другой. Мы с Валерой Хомутовым и с Эриком Ильинским разместились в нижней палатке, а в верхней палатке--Юра Голодов и Леша Москальцов.
      20.04.82
      Первыми выходят Голодов и Москальцов. Через час выходим мы с Хомутовым. Ильинский остается в лагере III.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35