Безумие (Чужие - V)

В конце концов, свидетелей не осталось: на Медулл не выжил никто. Если сбросить на планету бомбу - не останется и улик, даже если хоть что-то из аппаратуры и уцелело... Да, эта потеря одинаково тяжела для всех нас, как и потеря Бренды, но мы должны с ней смириться. Нас еще много, и мы должны жить для следующих поколений... - Что ты хочешь сказать этим, Рэнди? - Что сейчас всем нам - и мужчинам, и женщинам - следует позаботиться о продолжении рода. Так как подходящих партнеров нам не удастся найти сразу, если вообще удастся, я предлагаю вырастить нескольких потомков в пробирках - во всяком случае, у нас должны появиться новая Бренда, новый Мэт и новый Луи... Вот что я хочу сказать. Наш клан не иссякнет. Ты, как главный из нас, станешь их отцом, кто-то из наших сестер - матерью. - Только не Элиза - ей это будет тяжело! - поспешил заметить Зофф. "Ну да,- чувство, похожее на иронию, шевельнулось в голове Главного.- А что, у них и так бывает?" Он вспомнил, что Элизой называли, кажется, как раз то существо, которое он съел первым. Но не только это заинтересовало его в разговоре - эти двуногие затронули тему, важную и лично для него. Размножение, мужчины и женщины... Он слабо понимал, о чем именно шла речь, но одно было бесспорным: то существо с неправильными глазами было женщиной двуногих. Уж не потому ли от него шло столько чувств? - Ну ладно, а что мы будем делать с оставшимися монстрами? - немного успокоившись, поинтересовался Зофф-главный.- Я бы не стал доверяться постороннему робототехнику, а другого специалиста у нас нет. - Ну... По-моему, они уже сделали свое дело. Жаль, что нельзя использовать их и дальше, тем более - ранее не задействованных, но разумнее всего будет оставить только пару, на всякий случай, а остальных ликвидировать, чтобы не создавать лишних проблем. Здесь у нас, правда, нет свободных гормонов роста в таком количестве, как на Медулле,- ума не приложу, как мы могли это проглядеть,- но все равно лучше не рисковать. Уж слишком эти существа не похожи на нас... Главный не стал дожидаться конца его речи. Как только смысл сказанного проник в его сознание, он, едва ли не забыв об осторожности, кинулся по коридору в сторону лестницы. Его и его братьев хотят уничтожить! Ну что ж - он сделает все, чтобы двуногие опоздали. К тому времени, как они пошлют вниз убийц, их будет поджидать хороший сюрприз...
      60
      Когда Синтия, сопровождаемая косоглазой девушкой, появилась во дворе, Глава Компании был мрачен, зато Варковски улыбался, как очень вежливый японец. - Это вы меня звали? - удивилась Синтия, разглядывая обоих пленников. - Ты до сих пор ненавидишь нас так сильно? - не меняя выражения лица, поинтересовался Варковски.- В таком случае считай, что у тебя есть замечательная возможность стать свидетельницей редкого зрелища. Стихийные убийства ты уже видела, а вот как насчет казней? - Зачем вы мне это говорите? - Синтия невольно отступила на шаг, кровь прилила к ее лицу. - Да так...- Больше всего Синтию пугало то, что она не видела в глазах шефа внутренней безопасности ни грусти, ни страха.- Дик ведь пригласил тебя полюбоваться зрелищем? - Эдвард, зачем вы...- предупредительно кашлянул Лейнарди. - Не волнуйтесь... Ладно, это все слова,- Варковски наконец убрал свою улыбку, и Синтия чуть ли не вздохнула с облегчением.- Мне просто почему-то захотелось с тобой попрощаться... Ты тоже будешь участвовать в представлении? - В каком? - Торнтон хочет организовать над нами суд. Правда, не лично над нами - над Компанией как таковой, но, сама понимаешь... - Он имеет право на месть,- сухо проговорила девушка, собираясь уйти. - Ну что ж... Раз так - тогда прощай. Как ни странно, эти слова заставили ее остановиться. Поднявшееся было настроение улетучилось, совесть заговорила с новой силой и вела себя еще отвратительнее, чем раньше. "Что, привыкаешь к убийствам? - спросила себя Синтия.- Бишопа ты уже уничтожила. Теперь на очереди эти двое... два человека, которых ты знаешь. Пусть - ненавидишь. Но чего стоит эта ненависть? Что сделали они лично тебе? Спасли от когтей монстра, да?" Она остановилась, закусив губу. Что бы там ни говорили, уйти вот так, когда от нее что-то хотели... пусть даже всего лишь попрощаться, хотя в это сложно поверить,- было бы предательством. Да разве она хорошо знала этих людей? Она знала их дела - и то далеко не все. Страшные дела. Мерзкие. Но неужели же в их жизни не было и чего-то другого? Синтия обернулась. Глава Компании сидел с побитым, несчастным видом, и взгляд его тупо упирался в землю. Нахмурившийся Варковски смотрел в небо... Но жалеть их - не значит ли предать Дика? Дика, которого она так мало знала. Которого знала так хорошо. Дика, которому нужна помощь. Который при всем этом был убийцей... Как не запутаться во всем этом? Было и еще кое-что, о чем она и вовсе не хотела думать. Этот пожилой человек являлся мужем ее матери. Главный виновник, главный враг... Легко убивать лишь абстрактного, безымянного противника. Главу Компании вообще - как должность, как явление, наконец,- но не как человека с ассиметричными морщинками на лбу, с посеребренными висками и небольшими потухшими глазами. И Синтия поняла вдруг, что не сможет сделать этого никогда. Нетвердой походкой она снова подошла к ним. - Так чего вы от меня хотели на самом деле? - она нарочно произнесла эти слова как можно грубее, стремясь затолкнуть внутрь ненужную жалость. - Ничего - я же сказал,- Варковски постарался устроиться на стуле поудобнее, но наручники, обхватывающие подпорку, не давали ему такой возможности.- Мне было просто интересно, как ты... И что сейчас с твоей матерью. Еще одна булавка вошла в ее сердце - только сейчас Синтия подумала, что в этой истории есть еще одно действующее лицо. После страшных сцен, которым она оказалась свидетельницей, Синтия сделала все, чтобы убедить себя, что она не имеет никакого отношения к женщине по имени Цецилия Крейг, что таковой вообще не существует в природе. Неужели теперь Синтия обязана была решать и ее судьбу? Нет, Дик не тронет, не посмеет поднять руку на женщину... Но не в таких ли случаях просил его останавливать Тьюпи? От этих мыслей девушке стало жарко. Очень жарко... Еще немного - и она сгорела бы на месте, вспыхнула факелом, взорвалась бы изнутри, превращая если не себя, то свое сознание в сноп огня. - Она жива? С ней все в порядке? - продолжал допытываться Варковски. - Я... не знаю,- с трудом выговорила девушка. Дик... Что он скажет на все это? - Ну что ж...- Варковски снова посмотрел на небо, где одиноко ползла скучная серая туча.- Я не хочу тебя задерживать. Поступай, как знаешь. Не думаю, чтобы мои попытки в чем-либо переубедить тебя оказались успешными, а взывать к твоим чувствам вроде как и неэтично... Правда, я хотел бы предупредить тебя об одной мелочи - совсем уже личной. Надеюсь, ваши отношения с Диком зашли не очень далеко? Еще одна булавка уколола сердце. - Это не ваше дело! - сердито блеснули зеленоватые глаза. - Дело в том, что такие, как он, не созданы для семьи. Совсем недавно одна из его прежних девушек - она ждала ребенка, когда Торнтон попался,покончила с собой. Я снова не буду тебя ни в чем убеждать - это не мое дело. Я всего лишь советую тебе быть с ним поосторожнее. - Вот как? - за спиной Синтии, заставив ее вздрогнуть, прозвучал голос Дика.- И как мне все это понимать? - его рассерженный взгляд встретился со взглядом Эдварда.- Кажется, мы так не договаривались... Не так ли, Эдди? - Можешь думать, что хочешь! - голос Эдварда прозвучал задиристо, и Синтии показалось вдруг, что он намного моложе, чем кажется.- Просто, если хочешь знать, эта девушка мне не безразлична. Услышав это, Синтия ахнула, пропала на миг и безучастность Лейнарди. - Что? - похоже, и Дика несколько сбило с толку это признание. - Вы что, считаете, что я не человек? Синтия...- в устремленном на девушку взгляде и впрямь было что-то особенное, окончательно сбившее ее с толку,скажи, и ты тоже так считаешь? - Ты...- Дик сжал кулаки, его взгляд запрыгал между Эдвардом и Синтией. - Ну, хорошо, я слишком долго молчал об этом - но разве мои чувства не дают мне права всего лишь предупредить ее? Послушайте, Торнтон, если вы настоящий мужчина и если между вами и Синтией что-то есть, почему вы не скажете ей правду? Разве я солгал? - Дик?.. - Синтия потрясенно смотрела на Торнтона. - Ну что ж...- губы Дика вытянулись в струнку.- Это правда. Но в этом виноват не я. Я просто не успел оформить отношения с Эби - и это никого не касается. А до самоубийства ее довела полиция. И это вам тоже должно быть известно. Мало того, сегодня я спросил у Синтии, хочет ли она быть моей женой. Было это? - Да,- Синтия кончиком языка облизнула пересохшие вдруг губы. - Синтия, теперь ты понимаешь, почему я хотел немедленного ответа? Я боялся... и сейчас опасаюсь, что мы можем просто не успеть и жалеть об этом всю жизнь. Ты первая после Эби, кому я предложил это. - И ты считаешь, что ты сможешь стать ей хорошим мужем? - саркастически осведомился Варковски. Было видно, что он начинает волноваться.- До сих пор мое жизненное положение было куда надежней - но я даже не пробовал ухаживать за ней, полагая, что не могу составить ей подходящую пару. Так почему же ты считаешь, что на это способен ты,- ты, который не знает, будет ли у него завтра? Я говорю это так открыто, потому что мне нечего терять. Ну так что ты на это ответишь? - Эдвард...- чуть слышно прошептала Синтия, продолжая качать головой, словно находясь в каком-то трансе. - Я считаю...- Дик набрал в грудь побольше воздуха,- что все это не важно! Положение в обществе, его прочность - это все иллюзии. А мы с Синтией любим друг друга. Ведь это так? - Да...- задыхаясь все сильнее, произнесла Синтия. Она была близка к обмороку. Неужели Варковски не лгал? Его всегда трудно было понять, он слишком глубоко прятал свои чувства. Но разве его непонятная в такой обстановке забота не доказывала истинность его слов? И разве то, что он был сейчас уже, считай, приговорен, не свидетельствовало в его пользу? Зачем врать человеку, которому уже нечего терять... - Синтия,- Дик подошел к ней и прижал к себе, словно боялся, что пленники могут вдруг вырваться и попробовать растащить их силой,- я не хочу больше ждать. Пусть не работает связь - компьютерная сеть, как я заметил, не отключена, значит, мы можем войти в программу записей "гражданского состояния". Ты понимаешь, что я хочу этим сказать? - Синтия, остерегись! - в возгласе Эдварда было гораздо больше эмоций, чем Синтия привыкла слышать от него. - Тебя не спрашивают! - уже совсем зло огрызнулся Дик.- Синти, пошли! - Не делай этого! - Синти...- руки Дика сжались так сильно, что девушка чуть не вскрикнула от боли,- я прошу тебя... Ты ведь согласна, да? - Дик... мне страшно...- пролепетала она, теряясь. - Подумай о будущем, Синтия,- даже с лица Эдварда исчезло его обычное спокойствие. "Он любит меня...- ужаснулась Синтия.- Похоже, он действительно меня любит!" - Синтия,- лицо Дика приблизилось к ней, и в его глазах засветилась глубокая полускрытая боль,- если ты мне откажешь... - Я согласна,- зажмурилась Синтия, чтобы не видеть его лица. - Тогда пошли! - решительно произнес он и буквально потащил ее к дому. - Очень мило...- буркнул себе под нос Глава Компании, провожая парочку взглядом.- Прямо-таки шедевр сентиментальной литературы... Не ожидал от вас, Эдвард... право же - не ожидал. - Все в порядке, босс,- облегченно вздохнул Варковски.- Скоро вы поймете, что это был единственный выход... Ну так как, вам нравится ваш новый зять, а? - Да вы спятили, Эд...- неожиданно Глава Компании прикусил язык и уставился не Эдварда, словно впервые его видел.- Так вы что... специально все это разыграли, чтобы подтолкнуть Торнтона на брак с ней? - Я хорошо изучил в свое время его личное дело. Все в его роду отличались импульсивностью, а подобные браки и вовсе стали для них традицией. Теперь вы можете на "суде" потребовать отставки "прокурора" как лица лично заинтересованного... - Вы - дьявол, Эдвард! - воскликнул Глава Компании. - Ладно,- остудил его Варковски.- Это всего лишь шанс на спасение, а не оно само... И сам я вовсе не в восторге от такого приема. - Нет, это почти гениально,- вздохнул Глава Компании.- Я не ожидал от вас такой изобретательности... или вы и в самом деле немного неравнодушны к моей падчерице? - А вот это уже не имеет никакого отношения к делу,- ответил ему проснувшийся в душе Эдварда робот.
      61
      Открывать клетки снаружи оказалось намного легче - Главный справился с этой задачей за считанные секунды. Несколько сложнее оказалось объяснить братьям, почему необходимо удирать и тем более - отказаться от подсказок ящика памяти. Наконец, оставив бесплодные попытки доказать что-либо при помощи жестов и слов, которых к тому же и не хватало, он воспользовался приемом "с замком": послал в чужие ящики несколько волн, после чего те заработали так, как ему было надо. Главный и сам не понимал, как это ему удалось,- эта мысль была похожа на истинное озарение свыше. Кроме того, за успех ему пришлось заплатить почти нестерпимой головной болью, так что в первую секунду он чуть не свалился на пол - лишь изогнувшийся полумесяцем хвост помог ему удержаться на лапах. Зато теперь он мог отдавать приказы напрямую... В скором времени на лестнице появился человек с огнеметом. "Неправильный" человек - от него так и веяло чем-то несъедобным, несмотря на все сходство с обыкновенными двуногими. Рассмотрев его издали и поиграв своим ящиком, Главный догадался вдруг, что это подобие человека имеет внутри очень сходное устройство. Новая забавная и вместе с тем не менее гениальная идея осенила его - и вместе с ней пришла новая боль... Искусственный человек опустил свое оружие и развернулся. Через несколько минут он уже докладывал Рэнди Стимму: - Ваше задание выполнено... - Как, так быстро? - удивился идеолог Новейшей веры. - Так сказал Главный,- ответил искусственный человек. - Эрик? - удивился Рэнди.- Когда же он ус... Он не договорил - струя пламени из огнемета отбросила его к стене. Еще через секунду упал и робот - его отключила заблокированная ранее программа непричинения зла людям...
      Зофф-главный чувствовал себя неважно. Несколько раз его звали к системе связи - с ним, видите ли, хотел говорить Президент, ничтожный человечишка, с потрохами продавшийся Компании. Вначале Зофф даже не пошел в нужную комнату, послав туда Химену, которая и сообщила о его отказе вести какие-либо переговоры. Но официальный глава правительства был упорен, и после третьей или четвертой попытки Зофф начал колебаться. Он сделал несколько кругов по комнате, глотнул приготовленного по его личному рецепту особо крепкого ликера, отшвырнул бутылку в сторону и отправился на поиски Рэнди. В коридоре его ждал труп. Обыкновенный труп, который не принадлежал никому из хорошо знакомых Зоффу людей. Этот человек случайно забрел в коридор, проверяя электропроводку, и так же случайно был убит проходящим мимо монстром. Последний, вероятно, задержался бы тут подольше, если бы не приказ Главного, требовавший от него не задерживаться, пока не будет найдено подходящее убежище. Торопливое щупальце сломало подвернувшемуся бедняге хребет и отшвырнуло подальше; теперь труп сидел у стены, вывалив посиневший, как у удавленника, язык. При виде его Зофф попятился. - Эй, охрана! Сюда, кто-нибудь! - заорал он хриплым голосом. Сразу несколько догадок пронеслось в его голове: от измены кого-то из неофитов, не принадлежавших к клану Зоффов-Стиммов, но тем не менее втершихся в доверие,- до ответного хода Компании. Уж не по этому ли поводу так старался выйти на связь Президент? Эти мысли улетучились так же быстро, как и возникли: после второго взгляда на искаженное предсмерт-ной судорогой лицо Зофф уже не мог думать ни о чем - он просто испугался. Он был в коридоре один. Где-то рядом бродил убийца, истинной мишенью которого наверняка был не дурак электрик. - Охрана! - взвыл Зофф, хватаясь за стену.- Помогите!!! - Что случилось, Эрик? - вылетела из дальней комнаты побледневшая Химена. Трясущимся пальцем Жрец указал на мертвое тело. Женщина вскрикнула и зажала рот рукой. - Кто это? Кто его убил? - выдавила она, не отнимая руки от губ. - Не знаю... Охрана! Черт побери- где моя охрана?!! - снова закричал Зофф, но в ответ на его крик нигде не захлопали двери, не затопали по коридорам сапоги - вообще ни одного звука не донеслось до ушей двух испуганных "переписчиков истории". Только откуда-то потянуло запахом гари, а затем паленого мяса; вскоре из крайней двери черными рваными клубами пополз дым. "Там Рэнди",- обожгла вдруг Зоффа мысль. - Рэнди! Отзовись!!! - на всю мощь своей глотки взвыл он - и снова не получил ответа. - Мне страшно,- прошептала Химена, прижимаясь к стене. Почему-то стена была липкой и склизкой - когда голая рука женщины ощутила это, Химена вскрикнула. - Что еще? - вздрогнул Зофф-главный. - Тут...- Химена тряслась, ее палец указывал на стену. Серо-желтая слизь медленно ползла к полу. - Это еще что за мерзость? - Зоффа передернуло. - Пошли, Эрик... пошли скорее! - взахлеб заговорила Химена. - Куда? - он все-таки шел, точнее, пятился - подальше от двери и становящегося все более густым черного дыма. - Куда угодно - только поскорее уйдем отсюда! - в левом глазу Химены задрожала крупная мутная слеза и выкатилась, оставляя след на высохших щеках.- К маме... к братьям... - Пошли,- Зофф неловко постарался поймать дрожащую кузину за руку, но промахнулся и попытку возобновлять не стал. Дым усилился, в крайней комнате что-то похрустывало, трещало, лопалось. Неожиданно завыла сирена - не та, что должна была оповещать об общей тревоге,- простая, пожарная. Тотчас из комнаты донеслось шипение - похоже, включилась система пожаротушения. - Бежим! - вскрикнула Химена - и на этот раз Зофф не заставил себя упрашивать. Спотыкаясь и сталкиваясь друг с другом, двое помчались по коридору, взбежали на этаж выше по второй, запасной, лестнице (на первую никому из них почему-то выходить не хотелось) и влетели в "залу для заседаний", исполнявшую заодно и роль гостиной для общесемейных вечеров. Особенно любила эту комнату мадам Джулианна: престарелой родоначальнице нравились большие пространства и истинная роскошь - и ее мало волновали идейные соображения ревнителей Новейшей веры. Кроме того, там нашло себе место старинное пианино. Глухая старуха не могла насладиться музыкой, к тому же инструмент был безнадежно испорчен временем, но ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем возможность посидеть за его пожелтевшими клавишами, нажимая на них в определенном, порой ей одной понятном, порядке. В таких случаях Химена просто выходила из залы и, чтобы отвлечься, начинала играть сама - правда, на более современных инструментах типа мультикорда. Когда дверь открылась, Джулианна восседала на одноногом стульчике, обрушив свою грудь на клавиши; ей случалось уже засыпать в таком виде. Зофф-главный был уже готов вздохнуть с облегчением, как вдруг Химена завопила. Он бросил взгляд в ее сторону, затем присмотрелся к тому, что могло ее напугать,- и похолодел. Химена смотрела в угол, на стоявшую в кадке пальму. Посреди ее широких лапчатых листьев что-то краснело. Яркое, почти круглое... Похожее на человеческую голову. Это и была человеческая голова, лишенная не только волос, но и кожи. А среди зеленых листьев проглядывали и залитые красным руки; что-то длинное, похожее на кишки, оплетало ствол. - Дядя,- прошептал Зофф, чувствуя, что ноги его начинают подкашиваться. В отчаянье он повернулся к замершей у пианино Джулианне - и испытал новый шок. Старушка никогда не любила красных платьев, как не любила и тканей, раскрашенных в разные цвета,- сейчас же ее бежевый костюм был покрыт алыми разводами, причем форма рисунка все время менялась. Зофф затаил дыхание и в тишине, нарушаемой лишь прерывистым дыханием двух напуганных до полусмерти людей, четко зазвучала капель. Капала кровь с пальмы. Тяжелые алые капли ударялись о поверхность растекшейся под одноногим концертным стульчиком лужи. - Мама! - просипела Химена. - Тетя...- выдохнул Зофф, и два дрожащих тела прижались друг к другу. - Элиза?! - воскликнули оба в один голос, поворачиваясь к дивану. Диван был чист и пуст. - Элиза! - Зофф вывернулся из объятий кузины и выскочил на лестничную площадку. - Погоди, я с тобой! - заголосила Химена. Она боялась оставаться одна в этой жуткой комнате. Зофф в эту минуту испытывал страх еще больший,- страх за единственное дорогое ему существо. - Элиза! - снова и снова кричал он, и в его голосе нарастало страдание. Он кубарем слетел вниз по лестнице, ворвался в комнату девочки. Комната была пуста. Зофф оцепенел. Оставалось только одно место, где ее можно было найти,- нижний коридор, где содержались монстры. - Элиза! - тоскливо взвился грубый голос. - Постой, не так быстро! - Химена задыхалась; ей нелегко было угнаться за Зоффом-главным, а теперь уже и единственным. - Элиза... Не думая ни о чем, кроме девочки, он пронесся мимо охваченной огнем комнаты (после недолгой борьбы автоматическая противопожарная система капитулировала), чуть не упал, поскользнувшись на слизевом пятне, и, судорожно цепляясь за перила, помчался по ступенькам. Новый крик Химены чуть не стоил ему жизни - ноги Зоффа поехали по ступенькам, и только в последний момент он успел повиснуть на руках. Странная опрокинутая картина на миг предстала перед ним: на потолке лестничной площадки сидело ящероподобное чудовище, а в его щупальцах бились оголившиеся ноги его последней из оставшихся на Тритис кузин. Химена издала еще один вопль - и раздавленные легкие заставили ее замолкнуть навсегда. - Химена! - брыкаясь на лестнице в безуспешной попытке встать, закричал Зофф.- Химена! - и простонал уже тише: - Элиза... - Ее нет,- раздавшийся вдруг глухой и скрипучий голос напоминал голос робота. - Что? - Зофф выпустил из рук перила и сел. "Это - белая горячка,- решил он,- это обыкновенная белая горячка... Драконы, затем розовые слоны, мыши, черти и вся прочая программа..." - Ты - тот, кого двуногие зовут Главным,- продолжал скрипеть несуществующий робот, в то время как еще одно чудовище начало подниматься по лестнице. Похоже, звук доносился от него, но не было видно, чтобы его челюсти двигались.- Я тоже Главный. Главный у своих братьев. - Элиза,- Зофф опустил голову.- Элизы - нет... - Элизы нет. Она во мне,- без всяких эмоций подтвердил Главный, становясь напротив Зоффа.- Она - часть меня. - Зачем? - простонал Зофф, и глаза его начали наливаться кровью.- Ты чудовище!!! Ты ее убил! - Вы хотели убить моих братьев. Они мне нужны,- просто ответил монстр. - Уйди, чудовище! Сгинь... я не для того выдумал тебя! - Ты меня не выдумал. Я есть. - Тебя не должно быть! Ты - робот, искусственное существо. Ты совсем недавно был простым комком клеточной взвеси, культурой ткани... Это мы дали тебе разум. Ты ведь не можешь говорить - я знаю, да, не можешь! - и это только лишний раз доказывает, что я выдумал тебя! Я просто сошел с ума - вот и все... Верни мне Элизу. - Ее нет - как я могу ее вернуть! - неприятно сжало мозг Главного.- Ты говоришь странные вещи. Я думал - раз ты Главный у них, нам будет о чем говорить. О разумном, не о странном. - Хорошо, говори, призрак... я все равно знаю, что ты - выдумка. - Тебе некуда деться, у тебя нет оружия, нет друзей. Если ты хочешь жить помоги нам разобраться. У меня есть вопросы. - Можешь задать их компьютеру - все, что знаю я, вложено в его память. У меня есть свой, личный, куда я складываю, как в ящик, все, что есть в моей душе. Иногда мне кажется, что этот ящик и есть я, а остальное - это так, оболочка. Можешь забрать его себе, только верни мне Элизу! - Но ведь она умерла! Как я могу это сделать? - Ты идиот, дракон... Отдай ее - и тогда я дам тебе власть над миром... Ты ведь хочешь власти? Ее все хотят. Это смысл нашего существования - я сам открыл это. Ты можешь оправдать свое рождение перед историей, только попробовав ее изменить,- иначе ты ей не нужен. Она и сама хочет этого, для того и создала меня, как я - тебя... Ты понимаешь это, монстр? - Называй меня Главным. Я сейчас сильнее тебя. - Хорошо, я буду тебя так называть - если ты вернешь мне Элизу. - Женщину... Женщина и история. И то, и другое - смысл? - Да, ты кое-что соображаешь, монстр... Ну, так где она? Где моя девочка? Верни ее - или отправь меня к ней. - Но ее нет... - Что ты заладил... Она есть. Ее не может не быть. Ничто не исчезает. - Тогда она - это теперь я... Я взял ее тело. Она стала мной. - Нет, ты все же глуп, монстр... я говорю о душе... Верни мне Элизу! - Я не могу. Я могу убить тебя. Я сделаю это, потому что ты только путаешь мои мысли. Похоже, ты сказал все, что мог. - Да, я сказал все... а теперь - сгинь. Я хочу проснуться. Я хочу к ней... Некоторое время Главный боролся с вызванной непонятным разговором головной болью. Чего хотел этот человек? Стать тем же, чем уже стала эта женщина,его собственной плотью? Похоже... Монстр подумал вдруг, что, вопреки первому впечатлению, эта мысль не лишена логики. Раз двуногий перестал быть Главным среди своих, он вполне мог захотеть стать частью существа более совершенного, превратившись в его пищу. - Я отправлю тебя к Элизе,- пообещал он.- Где твой ящик? - В моей комнате... Код - "Клис", это муза истории... Ты понял? Ну, я жду. Ждать Зоффу пришлось недолго. Главный только присмотрелся, как сделать так, чтобы двуногое почувствовало как можно меньше боли. Вскоре его просьба была выполнена в точности...
      62
      - Попрошу присяжных занять свои места,- несколько неловко произнес Тьюпи, напросившийся на роль председательствующего и сам того стесняющийся. Санитар искренне верил, что только он сможет хоть как-то поддержать порядок, если страсти начнут брать верх над здравым смыслом. "Залом суда", за неимением ничего лучшего, был все тот же двор возле бассейна. Вытащенные на улицу диван и стол, полуприкрытый покрывалом, изображали судейскую кафедру, на места для "присяжных" ушли все стулья, кресла и даже оба шезлонга, на один из которых тотчас взобралась косоглазая и, кажется, задремала. И все же, несмотря на все эти наивные декорации, предстоящий суд не казался пародией на судопроизводство: что значит такая мелочь, как обстановка, когда речь идет о человеческой жизни? А о жизненных ценностях сразу многих людей? За них они тоже пожертвовали бы своими жизнями,- стало быть, это только увеличивало стоимость выставленного на кон обеими сторонами. Хуже всех смотрелась Синтия. Несмотря на транквилизатор, всученный ей перед судом санитаром, она выглядела бледной и измученной. В сторону Эдварда девушка и вовсе старалась не смотреть, да и перед своим неожиданным супругом она испытывала все нараставшее смущение, словно в чем-то его обманула. - Господин прокурор - ваша речь... Дик встал. Все выдавало в нем волнение: от возбужденного блеска в прищуренных глазах до возникших лишних движений - мелких, напоминающих порой судорожные подергивания. Его речь была не готова; все, что складывалось в его голове до разговора с Синтией, а затем и с Варковски, забылось. Рассчитывать оставалось только на импровизацию. - Господа, я думаю, вы все и так хорошо знаете этого человека. Его разоблачали уже десятки раз, хотя преступлений на его совести наверняка куда больше. Не раз звучали и обвинения в его адрес. Но обычно адвокаты,Дик метнул в сторону Эдварда сердитый взгляд,- всякий раз ухитрялись замять дело и не довести его до суда. Затем начинали отказываться от дачи показаний свидетели, пропадали улики... Все мы знаем, насколько "эффективно" работает наше судопроизводство, когда речь заходит о таких людях. Тот суд, который сейчас предстоит, должен быть судом совести пусть она подскажет правильное решение, а не масса формальностей с прямыми и косвенными уликами, и что там еще используется у них. Я думаю, нам не следует мелочиться - мы вспомним тут только самые крупные преступления. А чтобы не погрешить против законности - преступления уже доказанные, как, например, то, о котором говорилось в недавней передаче. Итак, на сегодня я хочу предъявить Компании в лице ее Главы обвинения: вы виновны в гибели звездолета "Nostroma", ответственны за смерть обитателей Фиорины-261, а также за смерть колонистов на LB-426 и посланного туда десантного транспорта. Мало того - все эти люди были принесены в жертву ради создания биологического оружия. Также на вашей совести лежит убийство представителя внеземной цивилизации, не желавшего первым причинять никакого вреда людям. Кроме того, то, что происходит сейчас на Эпсилон-Кси... - Не надо,- нервно перебила его Синтия и тут же испуганно замолчала. - Судя по всему, наш... курорт атакуют сейчас как раз родственнички того убитого. Это - уже другой вопрос, но неоспоримо, что Компания своими действиями поставила под удар все человечество. Этот пункт обвинения можно квалифицировать как измену, причем не только Родине - но и всей Земле. Я не хочу сейчас вспоминать, что было, например, с новой моделью атмосферного процессора,- к счастью, пока они работают нормально,- но зато многие из вас могут вспомнить, что инженер, попробовавший возразить против применяемой конструкции, очень быстро погиб, так и не успев представить комиссии свои доказательства. Можно вспомнить и еще целый ряд таких случаев - но я обещал, что не стану приводить бездоказательных на сегодня обвинений. И - последнее и главное - это сам факт наличия у Компании военных лабораторий, создающих все новые и новые виды смерти. Это изначально подло и аморально. На мой взгляд, каждое из этих преступлений заслуживает, чтобы обвиняемый был приговорен к смерти. Что уже говорить о их совокупности!.. Ладно. У меня пока все. Ребята... простите, господа, кто-нибудь из вас хочет добавить к обвинению новые пункты? - Я хочу! - поднялся с диванчика Кейн.- Я хочу напомнить об одной вроде бы мелкой детали. Меня зовут Кейн. Джон Кейн. Пусть этот человек,- его рука указала на ссутулившегося Лейнарди,- вспомнит, где он слышал это имя. - Обвиняемый,- подал голос Тьюпи,- вам задали вопрос. - Я не знаю,- тяжело проговорил Глава Компании, бросая взгляд в сторону Эдварда. Похоже, тот что-то вспомнил - брови его нахмурились. - Что ты хочешь этим сказать? - обратился председательствующий к Кейну. - Почти ничего. Во всяком случае - немногое. Всего два поколения назад наша семья была довольно богатой. Мой отец был еще "в проекте", когда дед улетел зарабатывать деньги на звездолете "Nostroma". Из-за того, что Компания не признала его погибшим, она отказалась выплачивать компенсацию по утрате кормильца, и все, что было у бабушки, уплыло за несколько месяцев. Работать она не могла... Ни у моего отца, ни у меня не хватило денег на образование. Можете считать это дополнение личным, но я привел его в качестве примера. Неизвестно еще, сколько человек было отброшено к нищете, как моя семья, сколько погибло в безвестности, не имея возможности стать собой по простой причине нехватки средств... А гибель почти любого астролетчика недоказуема.