«Это мои враги отыскали меня! — в ужасе подумал Макбрайт и метнулся к окну. — Ну нет, я не сдамся!» Это его и спасло, так как в следующую секунду незадачливый доктор уже забился в щупальцах ворвавшегося в комнату монстра.
«И все же — кто я?» — продолжал думать Сойн, изо всех ног улепетывая по дорожке подальше от опасного места…
29
Скорее всего, Дика спасло то, что во время взрыва он потерял сознание. Сорванные взрывной волной листья магнолий и еще каких-то кустов прикрыли его тело, и вид их мирной кучки не вызвал у охранников никакого подозрения. В саду сразу стало людно — искали злоумышленника.
Варковски поднялся, отряхнулся, приводя себя в свой знаменитый безукоризненный вид, и помог встать боссу — впрочем, вокруг последнего уже возились телохранители.
— Что это было? — затряслись побелевшие губы Лейнарди.
— Ваша яхта решила улететь в воздух по частям, — спокойно сообщил Варковски. Глава Компании скрипнул зубами, но делать замечание совершенно распустившемуся в последнее время шефу внутренней безопасности не стал.
Он покряхтел, распрямляя ушибленную спину, оперся на тут же подставленную руку телохранителя и заковылял обратно к ресторану, где на пороге его уже поджидал доктор Риггем. В ответ на заботливый вопрос, нужна ли ему какая-либо помощь, он только скрипнул зубами.
Почти тут же Эдварда подозвал к себе один из охранников, стоявший ранее у входа. До ушей Лейнарди донесся торопливый шепот, затем Варковски спросил:
— Девушка, говоришь? — и добавил, громким голосом обращаясь к остальным засновавшим вокруг кустов охранникам: — Передайте всем: ищем молодую девушку, блондинку лет двадцати на вид, предположительно танцовщицу.
При этих словах уголок губ доктора Риггема странно дернулся, и Варковски, вроде бы и не смотревший в его сторону, тотчас взял это на заметку.
— Да, доктор, — словно случайно обратился он на ходу к Риггему, — вы не подскажете, по какому поводу объявлена тревога? Думаю, служба оповещения должна была связаться с вами… до того, как связь отключилась.
— Вот как? — неопределенно хмыкнул Риггем. — Не знал о таком факте… Да, вы правы — мне действительно звонили. У шизофреников кто-то совершил убийство, и возникло подозрение, что убийца мог перейти в другую зону. Поскольку известие показалось мне маловероятным, а также потому, что большую охрану, чем есть на данный момент, обеспечить я не мог, мне оставалось только выставить санитаров в нескольких сомнительных — заметьте, относительно сомнительных, — точках разделяющего зоны барьера.
Доктор замолчал, глядя на Варковски с такой преувеличенной самоуверенностью, что тому не составило труда догадаться, что Риггем, по всей вероятности, тоже ведет какую-то свою игру и делает это весьма непрофессионально.
«Ну что ж, — решил про себя Эдвард, — может, так оно и лучше. Во всяком случае, его можно будет держать на заметке… Кстати, не исключено, что это тот самый загадочный доктор, разговаривавший с незнакомцем, о котором и сообщил тот псих. Учтем… Кстати, не его ли имели в виду, когда зашла речь об убийстве? Вполне может быть, что медицинские власти раздули именно этот случай… Черт побери, до чего же плохо не иметь нормальной связи…» Рассуждая таким образом, он вернулся обратно в зал.
Возле сидящего в кресле Лейнарди громко и притворно охала Цецилия, танцовщицы все так же сидели группкой посреди эстрады, экран молчал.
— Минуточку внимания! — Варковски вышел на середину зала. — Здесь есть хоть один специалист по связи? Требуется срочный ремонт.
— Есть! — тотчас отозвался голосок — как ни странно, со стороны эстрады; одна из «близняшек», привычно улыбаясь, встала на ноги.
— А еще? — нахмурился Варковски. — У вас какая квалификация?
— Вас смущает моя теперешняя работа? — ослепительно улыбнулась танцовщица. — Что поделать, здесь платят гораздо больше, чем в космопорту…
— А я заканчивал когда-то курсы, — неуверенно вспомнил один из телохранителей.
— Ясно. Обычно связистов не ценят, — Эдвард слегка усмехнулся. — Пойдемте. Я сам проверю. Дальше — кто-то из вас должен дойти до ближайшего медицинского пункта, если такового не найдется при этом заведении. Здесь у меня список необходимых медикаментов.
— Варковски, что вы несете? — подал голос Глава Компании. — Кажется мы все здоровы…
— Все правильно. Но эти химические вещества будут нужны для разговора со злоумышленником, которого обнаружат, надо полагать, с минуты на минуту.
Эдвард пододвинул к себе стул и сел.
— Да, — покачал головой Лейнарди, — я просто не представляю, как кто-то мог проникнуть на мою яхту… Ваша охрана ничего не стоит, Эдвард!
— Во-первых, чтобы взорвать яхту, не обязательно на нее проникать, — отпарировал Варковски. — А, во-вторых, ваша неосторожная записка могла послужить неплохим ключом.
«Да, совсем недавно я вряд ли осмелился бы так откровенно хамить боссу, — усмешка на губах Варковски стала заметней. — Времена меняются… Похоже, это не я, а он сильно сдал в последнее время».
— Эдвард, вы забываетесь! — почти шепотом проговорил Глава Компании, бросая косой взгляд в сторону новоиспеченной супруги.
— Не беспокойтесь, с Цецилией мы договорились, что ваша личная жизнь ее не касается, — с непосредственной легкостью «обрадовал» босса Эдвард. — А в сложившейся ситуации разумнее всего отбросить все эти игры в светскость.
— Вот почему вас никогда не примут в приличное общество, Эдвард, — ехидно вставила Цецилия. — Вы никогда не научитесь понимать разницу между условностями и культурой.
— Может быть. Но я туда и не рвусь, — пожал плечами Эдвард. — Я просто делаю свое дело.
— И весьма паршиво, кстати, — не преминул заметить Лейнарди.
— Я в ваших руках. Можете меня уволить — и выбирайтесь из этой передряги сами. Я чувствую, что худшее еще только начинается. О, кстати, кажется, кого-то ведут!
Тесная группка охранников вошла в зал. Между ними мелькала ткань слишком пестрая, чтобы ее можно было спутать с их форменным одеянием. Старший из охранников вышел вперед.
— По вашему приказанию задержаны двое, — щелкнул он каблуками.
— Почему двое? — Варковски поймал себя на том, что ситуация начинает казаться ему забавной.
— Нами задержано две девушки, находившиеся на территории охраняемого участка! — доложил офицер. — Обе блондинки, обе соответствуют краткому описанию.
«Любопытно… Или они притащили связистку, или кто-то прятался у ресторана с самого начала».
— Ладно, ведите их обеих, — приказал Варковски. — Босс, сейчас мы все выясним!
— Медпункт имеется и при ресторане! — доложил еще один из охранников.
— Прекрасно, — кивнул Эдвард. Его настроение улучшалось с каждой секундой.
«Если мое безумие будет выглядеть так — то я ничего не имею против: эйфория лучше депрессии», — подумал он, сплетая руки на груди и посылая в сторону охраны любопытный взгляд.
— Боже! Синтия, а ты что тут делаешь? — вскочила вдруг с места Цецилия.
— Даже так? — Варковски еле сдержался, чтобы не расхохотаться. — Босс, вы не были раньше знакомы со своей падчерицей?
— Что? — даже на таком расстоянии было заметно, как изменилось лицо девушки.
— Что вы стоите? — крикнула на охранников невеста. — Отпустите же ее!
— Подожди… — подался было вперед Лейнарди, — может…
— Ничего, отпустите, не бойтесь, — Варковски выдвинул вперед еще один стул и жестом предложил Синтии сесть. — В одном я могу быть уверен: паци… отдыхающим на этом курорте взрывные устройства не выдаются… А об остальном мы еще поговорим, — он подмигнул Синтии.
Она затравленно посмотрела на него и опустила глаза.
Синтия плохо понимала, что здесь происходит, но белое платье матери, слова Эдварда, да и вообще вся обстановка подействовали на нее угнетающе. И без того подавленная, девушка совсем сникла и покорно опустилась на стул, пряча глаза.
— Так… Меня больше интересует вторая красавица… Ребята, кто стоял у входа? Да, вот ты, — он подозвал одного из охранников, того самого, с которым имел короткий разговор на улице. — Не помнишь, у этой красотки при себе что-то было?
— Сумочка, — уверенно заявил молодой парень, разглядывая ножки пленницы и лишь изредка посылая быстрые взгляды в сторону начальства.
— Сволочь! — красивое личико танцовщицы перекосилось от злобы. — Отпустите меня! Это недоразумение!!!
— А где ваша сумочка, мадам?
— Не знаю! Спросите у них!!! — она затрясла лакированной прической.
— Вы были на яхте? — Варковски не без любопытства изучал реакцию девушки. Он уже не сомневался, что довольно быстро, после нескольких истерик, она признается во всем.
— Нет! Я шла на свидание с парнем!
— Проверим. Если так — он должен гулять где-то неподалеку, — продолжал Эдвард.
«Неподалеку… — Синтия почувствовала, что по телу пробежали мурашки. — А Дик? Где он? Они не должны о нем узнать!!!» — Эдвард, — чуть слышно прошептала она, — я сама видела, как эта женщина заходила на яхту, а потом ушла, сказав, что ей надоело ждать.
Ее голосок прозвучал слабо, еле слышно, но Эдварду этого было достаточно. Танцовщице тоже.
— Она врет! — закричала она. — Вы все сговорились, чтобы обвинить несчастную женщину!!! Я ничего не знаю, я здесь ни при чем!
— А в чем, по-вашему, вас собираются обвинить?
— Я ничего не взрывала!
— Прекрасно, но ведь мы и не выдвигали такого обвинения. Может, мы расспрашивали вас как возможного свидетеля, — дело начинало казаться все более заурядным: Эдвард не сомневался, что до последних слез и признаний остались считанные секунды.
— Я не знаю, — по лицу танцовщицы вдруг покатились крупные слезы. — Я ничего не знаю… спросите лучше у этой — может, она… Ну, кто-нибудь, поверьте мне!
И она разразилась бурными рыданиями.
— Она была там, — громче и жестче проговорила Синтия. Она была готова на все что угодно — лишь бы никто не начал поиски Дика, Кейна и… не важно — главное, чтобы они его не нашли. — Я увидела, что ресторан охраняется, узнала яхту… Перед этим я смотрела одну передачу, и у меня возникли вопросы, — после каждого слова губы девушки крепко сжимались; казалось, что она гримасничает, — но я знала, что есть охрана, и начала искать обходной путь. Так я попала в кусты. — Синтия замолчала, и почти тут же кто-то из работников службы безопасности протянул ей стакан. — Спасибо… Так вот, оттуда я имела возможность наблюдать всю сцену. Эта женщина подошла к яхте, ее остановили, она показала… — Синтия подняла голову, полным горечи взглядом посмотрела на мать и вдруг замолчала.
Если она еще не сошла с ума и происходящее здесь — не ее выдумка, то о таких вещах лучше молчать. Синтия поняла, что просто боится своей матери, так изменившейся за последнее время. Из памяти, полыхнув пламенем огнемета, возник другой образ, — образ женщины с перекошенным от ненависти лицом, которая стреляет в орущего от боли человека.
— Нет! — прошептала Синтия, бледнея.
— Успокойся, девочка, — Варковски фамильярно похлопал Синтию по колену. — Можешь продолжать. Эта женщина показала охранникам записку, в которой содержалось… скажем так: приглашение прийти сюда.
— Какая женщина? — Синтия съежилась. Путаница в ее голове усиливалась, становилось больно в висках.
— Отстаньте от нее — девочке плохо! — резко произнесла Цецилия. — Синтия… Ты слышишь меня?
Мать, стреляющая в Паркинса, оказалась одетой в белое платье, цветок магнолии — тоже белый — запутался в ее побелевших волосах… Чего она хочет от своей несчастной дочери? Чего хотят все эти люди?
— М-да, — Варковски вздохнул. — Во всяком случае, Синтия подтвердила то, что эта женщина… кстати, как вас зовут?
— Долли Свит, — буркнула сквозь всхлипывания танцовщица.
— Пусть пока будет так — обойдемся и без настоящего имени. Так вот. Она была на яхте, проникла туда, воспользовавшись запиской…
— Нет!!! — отчаянно завизжала Долли. — Не слушайте эту ненормальную! Вы что, не видите, в каком она состоянии?!
— Потише, — дернул ее за руку один из охранников.
— Тем не менее эта Долли Свит еще может выкрутиться, если честно скажет, кто и почему ее заставил это сделать. Вы слышали — я обещаю, что официальное обвинение не будет вам предъявлено, если мы услышим сейчас имя истинного виновника. Ну так как?
Варковски не сомневался, что на этом допрос и закончится: Долли, или как там ее звали на самом деле, не выглядела серьезным противником.
— Нет!
— Не слышу!
— Я… не могу, — выдавила Долли и снова залилась слезами. Неподдельный страх был написан на ее лице, с которого слетело все притворство.
— Это Риггем? — резко спросил Варковски.
— Нет, — плечи девушки начали дрожать. — Я не могу… честное слово! Нет, я просто ничего не знаю!!!
Последний ее крик был воплем отчаяния.
— Так, — Варковски был недоволен. Он надеялся, что удастся расколоть ее без применения силы. — Тогда, может, это некто Торнтон? Имя было произнесено почти наугад — Эдварду сложно было представить, как Дик сумел бы заполучить взрывчатку. И он оказался прав: на лице Долли ничего не отразилось, лишь Синтия вздрогнула, услышав знакомое ей имя.
— Ладно, не он. Значит — Риггем, кто же еще? — при этих словах Долли отрицательно затрясла головой.
— Так кто же это? — решил вставить свое слово Глава Компании.
— Неважно… Ее сообщник, — настоящий организатор покушения, — надо полагать, сидит повыше… — ответил Варковски.
— Нет!!!
— А вы, Долли, помолчите. Вы хоть представляете, что полагается убийцам по закону? Те двое охранников — они погибли, — жестко напомнил ей Эдвард. — Я сказал: у вас есть только один шанс — назвать имя того, кто вас нанял. И не говорите мне, что не знаете его имени. Я все равно его вычислю — и тогда ваша песенка будет спета. О снисхождении можете забыть — вас расстреляют.
— Нет! — простонала плачущая женщина.
— Да! — крикнул Эдвард. — Все. Я считаю до трех. Или вы называете имя, или…
— Пощадите!
— Только если вы ответите.
— Я… я не могу этого сделать.
Покрасневшее, покрытое слезами лицо Долли утратило и следы привлекательности.
— Ну что ж, — Варковски встал. — Прошу прощения, господа, но мы вынуждены вас покинуть и продолжить разговор в другом месте. Так где, вы говорили, медпункт? — повернулся он к офицеру, присоединившемуся к общей группе.
— Что вы хотите сделать со мной? — срывающимся голосом воскликнула Долли.
— Надеюсь, что ничего… Помогите ей дойти. Вы того не заслуживаете, — снова обратился он к заплаканной женщине, — но вам всего лишь придется выпить кое-какое лекарство, помогающее восстанавливать память. В этом случае у вашего нанимателя не будет к вам особых претензий. Так как?
— Делайте, что хотите… — безвольно мотнула головой Долли.
— И не беспокойтесь — никаких неприятных ощущений это у вас не вызовет, — пообещал ей Варковски.
Теперь в центре внимания оказалась Синтия.
— Девочка моя, — поднялась с места Цецилия, — ты ведь шла нас поздравить? Ведь так?
Синтия медленно подняла голову — прядки волос косыми линиями пересекли ей лицо, — обвела присутствующих удивленным взглядом, будто впервые их видела, — и вдруг затряслась от горького, тяжелого смеха.
— Да, мама, именно за этим я и шла!
30
В это время возле космодрома шел самый настоящий бой. Нет — бойня, поскольку силы сражающихся сторон были более чем неравны.
Никто не знал, откуда появился десяток молчаливых чудовищ, закованных в броню. Они обступили помещение координационного центра управления полетами и с неожиданной резвостью набросились на обслуживающий персонал. Когда к месту стычки подоспела охрана космодрома, на месте дома остались почти одни развалины; вокруг лежали изувеченные тела. Сами нападавшие решили пока исчезнуть.
Несколько военных, держа наготове автоматические винтовки, попробовали войти в залитые кровью коридоры — и совершенно неожиданно прямо им на голову свалился бронированный монстр. За несколько секунд все было кончено. Лишь пару выстрелов — да и то, скорее всего, не достигнувших цели, — удалось услышать оставшимся снаружи.
* * *
Эпсилон-Кси-21 никогда не претендовала на роль военного объекта: вряд ли нормальному человеку взбрело бы в голову штурмовать сумасшедший дом. Что же касается душевнобольных, то для них на крайний случай приберегались электропарализаторы. Несколько автоматических винтовок у охраны космодрома, десяток таких же винтовок у склада медикаментов (на случай прихода озверевших и вооруженных наркоманов — явление по местным меркам фантастическое) — таким был весь арсенал этой невольно мирной планетки. Существовало, правда, личное оружие, где-то можно было найти пару огнеметов, да на кораблях, по дороге залетавших сюда, чтобы после короткой передышки отправиться в дальнейшее странствие, могло оказаться кое-что более серьезное. Но в этот день, как назло, почти весь космодром был забит личными яхтами, непонятно зачем прилетевших с недалекой Земли, а несколько громад космических госпиталей были единственными крупными судами на всей территории. После первого неудачного штурма оружия стало еще меньше…
— Донэ, вы меня слышите? — вопрошал по радиофону начальник космопорта. — Доложите о потерях…
— Семеро погибли, утеряно шесть винтовок, один пистолет, — ответил начальник охраны. — Как будем действовать дальше?
— Расположитесь напротив входа, стреляйте, как только эти твари попробуют вылезти… Донэ, что это за шум в эфире?
— Не имею представления, — Донэ сунул передатчик в карман и повернулся к понуро вставшим вокруг солдатам. — Взвод, слушай мою команду! Занять боевую позицию напротив входа! Стрелять без предупреждения.
— Есть! — дружно гаркнуло несколько глоток.
— Приказ выполнен, ждем следующего, — вновь взялся за передатчик начальник охраны, но в ответ по барабанным перепонкам резанул почти непереносимый треск.
— Донэ, что у вас происходит? — прорвался сквозь него и снова утонул в помехах голос начальника космопорта.
— Сэр, что-то со связью! — закричал Донэ во весь голос, посматривая в сторону улегшихся напротив входа в здание людей. — О, дьявол! Сержант, возьмите пару человек и обойдите здание! К стенам не приближаться, если заметите монстров — сообщайте сразу нам, затем уже открывайте огонь. Действуйте!
— Что у вас происходит? Я ничего не слышу!!!
— Ничего не происходит — помехи в эфире!!! — от сильного крика Донэ ощутил боль в горле, плюнул и выругался.
Засевшие в помещении чудовища все еще не торопились показываться. Ни в открытом коридоре, ни в выбитых окнах невозможно было разглядеть и намека на внутреннее движение — казалось, координационный центр вымер. Или притворился мертвым, провоцируя военных войти сюда и убедиться в этом на собственной шкуре.
Не исключено, что если бы не тела, лежащие в коридоре и предупреждавшие об опасности, как красные оградительные буйки пляжей, кто-нибудь не выдержал бы и поддался этому искушению.
И все же молчание захваченного дома действовало на нервы. Что-то подозрительно неверное было в самом принципе атаки: разделались с кучей народу — и стихли, будто все в порядке.
«Ведь специально же, гады! — думал Донэ. — Знают, чем нам можно досадить!» — Донэ, почему вы молчите? — затрещала, скатываясь в ультразвуковой тошнотворный визг, мембрана передатчика.
— Наблюдение за объектом ведется, попыток прорваться со стороны противника нет, — четко доложил начальник охранного подразделения.
— Не слышу!
— Все ти-хо!!!
— Говорите громче!
— …!!!
— Прекратите ругань и докладывайте, что у вас произошло!
Новый приступ треска и визга в трубке оказался настолько силен, что Донэ и стоявшим рядом с ним показалось, что в ушах что-то лопнуло. Вслед за этим наступила тишина.
— Сэр, вы меня слышите? — обеспокоенно заговорил, тычась носом в микрофон, Донэ. — Вы слышите?
Молчание после грохота казалось мягким, почти ватным. Оно лезло в уши, распирая их изнутри, убаюкивало, отупляло…
«Уж не оглох ли я?» — испуганно подумал начальник охраны, дергая себя за ухо. По черепу тихим звоном раскатилась зудящая боль.
— Капрал Сил! — рявкнул Донэ, называя первое пришедшее на ум имя.
— Я! — врезало по уху ответом. Донэ сморщился от боли и повернулся к вскочившему негру:
— Проверьте радиовышку!
— Есть!
— И не орите так — я не глухой! — сорвался Донэ. Ему показалось, что кто-то вставил ему в ухо острый и длинный, доходящий едва ли не до мозга, гвоздь и каждое громкое слово вбивало острие еще глубже.
Капрал послушно затопал по лужам, оставшимся после работы поливальной машины.
— Алло! — Донэ потряс передатчик, прислонил его к губам так, что во рту стал ощутим привкус металла, и заговорил, морщась почти при каждом новом слове: — Алло, вызываю начальника космопорта… вызываю начальника космопорта… Ответьте мне… Алло, вызываю службу оповещения… вызываю участок 16-В… Вызываю пожарную службу…
Передатчик молчал. Неизвестно было, слышали ли голос начальника охранного подразделения капитана Донэ упомянутые службы, — сам он не слышал ничего.
— Они здесь! Сюда! — раздался где-то вдали вопль, и тут же на него наложился треск выстрелов.
— Взвод, встать! За мной! — заорал Донэ, и от боли в ушах у него потемнело в глазах. Охранники сорвались с воинственным призывным кличем, и тут в голове у Донэ что-то взорвалось… Когда он оказался в состоянии вновь открыть глаза, последние солдаты скрывались за углом. Донэ выругался — на этот раз мягким, почти нежным шепотом — и бросился вдогонку.
Если бы он задержался хотя бы на пару минут, ему удалось бы увидеть, как над главной стереорадиовышкой вспыхнул голубой фейерверк, после чего ее изящный шпиль рухнул, вздымая кверху язык пламени. Правда, ему удалось различить какой-то грохот — но разве могли определить направление источника звука его истерзанные уши?
Тем более, что через минуту ему стало не до этого: прямо в окно ввалился бронированный монстр…
31
Доктор Риггем запер за собой дверь, метнулся к столу и извлек из-под него небольшой передатчик. Что-то случилось с обычным видеотелефоном — иначе ничто не заставило бы его прибегнуть к столь экзотическому способу связи.
Нужно было срочно что-то предпринять — оставаться здесь хотя бы на полчаса было слишком опасно. По взгляду шефа внутренней безопасности Компании, брошенному возле входа, Риггем понял, что ему здесь больше делать нечего. Правда, Долли что-то напутала со взрывателем, а еще скорее — заподозрила, что и сама может взлететь на воздух вместе с Лейнарди и его яхтой, и смылась… Ну что ж — пока Глава Компании находился на Эпсилон-Кси, дело еще рано было считать проваленным. Да и не его вина, что девчонка сплоховала…
Задумавшись обо всем этом, он чуть не забыл, что связь уже давно должна была включиться.
Передатчик не работал. Быстро откинув крышку, доктор пробежал глазами по схеме, проверил контакты — поломки заметно не было.
— Чертовщина! — Доктор вытащил из кармана сигарету. Его руки неожиданно начали дрожать, закурить ему удалось с большим трудом. Но что же могло случиться с этой проклятой штукой в самый неподходящий момент? И телефон…
Сигарета запрыгала в дрожащей руке, разбрасывая во все стороны искры и пепел. Риггем попробовал затянуться — но закашлялся.
«А если они подстроили все специально? — пришло вдруг ему в голову. — Вычислили, взяли на заметку… Нет, тогда они сами были бы заинтересованы проследить, с кем именно я связываюсь — простое блокирование связи им невыгодно. Или… — при этой мысли доктора обдало жаром, — они и так знают все? Тогда я погиб. Погиб вдвойне — шеф меня не простит…»
На минуту перед ним предстало лицо нанявшего его человека. Вроде бы обычное лицо — если не знать ни биографии этого человека, ни его планов. Он был не из тех, кто прощает даже мелкие просчеты.
«Но ведь я не виноват… — зажмурился Риггем. — Я все делал как надо, и если что-то и сорвалось, то не из-за меня!» Он поднял глаза к потолку и вдруг услышал, что в дверь стучат. Вначале сдержанный, отрывистый, стук становился все громче и требовательней.
«Вот и все — пришли!» — вздохнул доктор.
— Кто?
— Риггем, откройте… Так будет лучше для вас самого!
«Я ничего не знаю, ничего не слышу… меня нет…» — Риггем расслабился в кресле. Только сердце еще жило, пульсируя в груди. Так, судя по всему, сработал последний сюрприз… Бедняжка Долли!
— Откройте, Риггем, не заставляйте нас ломать дверь!
«Надо было оставить себе немного порошка, — посмотрел на свои руки Риггем. — Это ведь так удобно — уйти у них из-под носа… Мне все равно ведь уже нечего терять».
— Откройте, Риггем! Считаем до трех!
«Пусть… пусть делают, что хотят… Вот только зачем они отключили связь? Или не они? Может, тот загадочный маньяк или террорист добрался до главной вышки? А телефон… Нет, для маньяка это слишком сложно. Да о чем я только думаю в последние минуты?!»
— Раз! Последний раз просим: откройте по-хорошему!
«Жаль, что меня купил именно тот человек — с другим бы я мог поторговаться… Такие сведения дорого стоят — но к чему деньги мертвецу?»
— Два!
«Я видел тех парней, которые пробовали его предать, — честное слово, и врагу не пожелаешь такой участи. Трудно даже проверить, что подобные ужасы возможны в наше время… Но жизнь есть жизнь, я же не хотел быть в ней последним… Ну что ж, будь что будет…»
— Три!
В коридоре что-то загрохотало, и дверь начала заваливаться внутрь.
32
Стол, совсем еще недавно красиво убранный и сервированный, выглядел сейчас особенно жалким, словно именно ему досталось больше всего.
Глава Компании тупо разглядывал обвисшую зелень полусъеденных закусок, словно впервые видел ее случайную тоску.
Притихла и Цецилия, которая никак не могла сообразить, что следует делать или говорить в такой ситуации. Не легче было и Синтии.
Приближающиеся шаги несколько нарушили общее оцепенение. С мрачным видом к столу приближался Варковски.
— Ну что? — быстро перевел на него взгляд Лейнарди.
— Скверное дело. Кто-то подменил этикетки на медикаментах. Она умерла.
— Так, — только и ответил Глава Компании и подумал: «Если так пойдет и дальше, мне, чтобы выжить, придется превратиться в фаталиста. Никогда не представлял себе, что невезение может оказаться столь глобальным».
— Она успела назвать имя, — сообщил Варковски. Обычная подтянутость в сочетании с черной одеждой делала его сейчас похожим на работника похоронной службы.
— И что? — немного оживился босс. — Зофф?
— К сожалению, нет. Это Элтон.
— Кто-о?
— Вы не ослышались.
* * *
Об Элтоне говорили редко — это считалось едва ли не дурным тоном, хотя в свое время оная фигура была едва ли не легендарной. Порой находятся отчаянные головы, на практике реализующие фантастические идеи. Элтон был из них. Он начал с того, что попробовал учредить институт космического пиратства. Несколько кораблей загадочно исчезли вместе с грузом, одному удалось уйти — но сообщение о пиратах вызвало у властей дружный смех. Сложно сказать, почему Элтон, чье существование многие вообще отрицали, в скором времени оставил этот, казалось бы прибыльный, бизнес. Не исключено, что он пошел на это, чтобы поддерживать свою легендарность. На какое-то время его имя вообще исчезло из банка информации, затем вновь замелькало в показаниях отдельных преступников, в основном довольно крупных. Однако сведения эти были так разрознены, а упоминавшиеся там нарушения закона настолько разнообразны (от попытки подкупить членов парламента до неясных случаев саботажа в дальних космических колониях), что было невозможно конкретно определить, деятельностью какого рода Элтон занимался на самом деле. Широка была и география. Все это свидетельствовало о большом размахе. Элтона по праву можно было назвать самой темной личностью. Почти никто не видел этого человека в лицо — известно было лишь о его принадлежности к черной расе. И еще одно отличало преступления, совершаемые с благословения Элтона: все их участники были запуганы до крайней степени, поскольку Элтон был скор на расправу. Именно поэтому так мало сведений о нем прорывалось наружу, и поэтому так непроницаем был туман таинственности, окутывающий все его дела.
Слова Долли свидетельствовали об одном: раз Элтон бросил вызов самому крупному из легальных вершителей судеб человечества — Компании, — значит, он «дозрел» до выхода на поверхность.
* * *
— …Кроме того, сейчас мои люди должны задержать человека, виновного в смерти девушки. Надо полагать, от него мы узнаем больше сведений. Судя по всему, Долли была простой исполнительницей. Да к тому же, если мы назовем имя Элтона, у Риггема быстрее развяжется язык.
— Делайте, что хотите, — махнул рукой Глава Компании. — А я лично от всего этого устал. В конце концов, я не робот… Здесь есть хоть одна комната, в которой можно прилечь? Цецилия, может, ты знаешь?
— Охрану мы организуем, — кивнул Варковски.
«Да, босс все-таки сдал — и крепко. Не везет же людям, которым есть, что терять…» — Да, дорогой! — ожила Цецилия. — Мы сейчас пойдем и найдем все, что нужно…
В это время в дверях появилась танцовщица в сопровождении охранника. Глава Компании удивленно уставился на нее.
— Эдвард, вы же сказали…
— Успокойтесь, это не она. Это связистка.
На Варковски тоже произвело впечатление невероятное сходство между умершей Долли и Люсилой (девушка назвала только свое имя).
— О, так мы наконец можем связаться с Землей? — обрадовался Лейнарди.
— К сожалению, сэр, — ответил за нее охранник, — это невозможно. Проблема — не в передатчике. Судя по всему, нарушена вся централизованная система связи…
И тогда Глава Компании изрек совершенно не свойственную ему фразу, ставшую символом всех дальнейших событий:
— Значит, такова судьба…
