Индия глазами русского Шивы. Роман-путеводитель

– А что такое а-шрам? – из всей тирады разобрав только это слово, переспросил я, интимно наклонившись к самому ее лицу и пыхнув на соседку справа концентрированными парами спирта.

– Это вроде монастыря, где могут жить все, кто приезжает с духовными целями, – пояснила тетка, демонстративно отодвигаясь.

– Еду с вами – к Свами! – весело сообщил я и торжествующе осмотрел спутников. От собственной остроты мне снова стало весело, и я громко расхохотался.

– Кстати. Кто он такой?

– Святой, великий аватар.

– Аватар говоришь? – Я расхохотался на весь салон. – Он что, компьютерный вирус? Может, мы в виртуал едем? У меня там столько аватаров…

– Можно тебя на минутку? – Длинноволосый поднялся со своего места, с силой приподнял меня и оттащил на свободные места через несколько рядов. – Если немедленно не прекратишь свинячить, тут и останешься.

– Да ты че, братан? Да я же…

– Ложись и спи! – сурово приказал мне незнакомец и сильно нажал мне перстнем на лоб. Я просто охренел от такой наглости, но свалился на сиденье безжизненным кулем. – Проспишься – поговорим.

Видимо, не желая дальнейшего осложнения отношений, я послушно уснул. Проснувшись, соображал несколько мгновений, где нахожусь. Потом поднял голову и осторожно осмотрелся. Перед глазами поплыли самолетные кресла… Тут же ко мне подошел тот самый парень и внимательно посмотрел на меня:

– Проспался?

– Ага. – Мне вдруг стало стыдно.

– То-то же! – продолжил он весьма миролюбиво. – Тогда присоединяйся к нам, поговорим. Меня Андрей зовут.

– Я – Федор.

– Первый раз в Индию? Один едешь?

Я кивнул.

– Хочешь поехать с нами в ашрам Саи Бабы в Путтапарти? Что-нибудь слышал о нем?

– Ничего не слышал, – ответил я честно. – Но поехать с вами хочу! Ты прости, что я так напился. Это от нервов. У меня траблы, все хреново в общем.

– Бывает! Вставай.

Я с трудом поднялся и поплелся за Андреем. Наверно, выглядел я не очень хорошо. Попутчицы Андрея посмотрели на меня настороженно.

– Это Федор, – представил парень меня. – Он хочет поехать с нами.

– Да что ему делать в Путтапарти? Пусть в Дели в каком-нибудь притоне остается! Или сразу на Гоа мотает, к себе подобным ракшасам! – проворчала одна из теток.

Андрей строго на нее посмотрел:

– Добрее надо быть.

– Если хочет – пусть едет, – задумчиво сказала дама, представившаяся Ольгой. – Может, сам Саи Баба вдохновил его на это решение, чтобы душа его наконец очистилась. До Путтапарти без воли Свами ни один человек не доезжает.

– А если Баба не захочет, то и до Индии ни за что не доберешься! – подхватила другая, толстая и экзальтированная тетка. Она говорила мерзким, визгливым голосом. – Знаете, почему столько самолетов в индийских аэропортах бьются?

– Наверно, пилоты хреновые или наземные службы плохо работают. Или в электронике сбои… – предположил я.

– Ничего подобного! – оскорбилась тетка. – Это все Баба. Если человек недостоин или у него намерения неправильные, то он ни за что до Индии не доберется! Вот моя невестка Ирка, бестолочь, прости Господи… Трижды со мной собиралась поехать, а ни разу не сложилось. Значит, ей еще не время сюда. Саи Рам!

– Саи Рам! – дружным хором отозвались остальные.

Я ничего толком не понял, кроме того что еду в какое-то Путтапарти со странными попутчиками. Но спокойное, даже немного отрешенное лицо Андрея внушало уверенность, что все будет в порядке. В конечном итоге немного экзотики мне сейчас не помешает. Я приготовился к неожиданным приключениям. Будет что рассказать Виталику по скором возвращении из ашрама веселым и загорелым!

Ближе к концу полета российские тетки начали волнующие переодевания. Это был просто цирк-маскарад какой-то! Я недоверчиво смотрел, как по очереди дамы с загадочными лицами уходили в туалет, закрывались там минут на десять и выходили, облаченные в такие же яркие платки, как индианки. Некоторые напяливали на себя нечто-то вроде нашей пижамы. Сидели на них эти наряды, как седла на коровах. Вот бы Ленка их оборжала! Блин, Ленка…

– Андрюх, а почему они это на себя надевают? – шепотом спросил я.

– Так положено. Во многих ашрамах строгие правила: женщины должны быть одеты в сари или пенджаби. Никакой европейской одежды…

– А-а-а… – Я был озадачен.

– Кстати, тебе тоже придется переодеться! – сообщил мне Андрей, критически осмотрев мои брендовые джинсы. – Из Дели мы едем поездом. Будет несколько свободных часов на вокзале. Вполне успеем смотаться на Мейн Базар и одеть тебя по-человечески. В Индии лучше не выделяться из толпы. Если есть силы – не спорь. Просто поверь.

* * *

Мейн Базар произвел на меня устрашающее впечатление. Дышать, казалось, было просто невозможно. Ноздри буквально ошпаривал огненный спертый воздух, в котором смешались выхлопные газы, запах навоза, человеческого пота, гниющих помоек, каких-то отвратительных специй и еще десяток раздирающих нос «ароматов». Никогда бы не предположил, что в мире может одновременно существовать так много отвратительных запахов. Андрей весьма ловко пробирался среди скопища лавок, моторикш и людей. За ноги меня пытались ухватить похожие на скелетов нищие с такими увечьями, которых я и представить себе не мог. Я только успевал подпрыгивать и уворачиваться. Со всех сторон орали зазывалы, приглашая в лавки. Продавалось все, начиная от пластмассовых бус и заканчивая огромными коврами. У меня в глазах потемнело от всего этого безобразия.

И тут меня поразила одна корова. Она флегматично стояла посередине улицы. А из-под хвоста огромным пузырем свисал целлофановый мешок. Время от времени он наполнялся продуктами жизнедеятельности. Индусы, не обращая никакого внимания на этот феномен, проходили мимо. Автомобили останавливались, ожидая, пока животное отойдет в сторону. Некоторые – особо нервные – сигналили.

– Ничего особенного, просто корова съела пакет. Это случается. Глобализация! Кока-колу и тампаксы в Индии теперь в каждой деревне купить можно и в пакетик завернуть! – ответил мне Андрей, ловя мой обалдевший взгляд. – В Дели хотят в принципе запретить коров. Но пока это не получается…

Мы лавировали дальше по узким вонючим улицам. Мне уже хватило впечатлений, и я мучительно сожалел, что послушался Виталика с этой бредовой идеей про Индию. Еще минут через десять я его проклинал. Интересно, а что будет в этом ашраме? Может, на Гоа рвануть потусоваться, пока не поздно? Все-таки курорт, должно быть поцивильнее.

– Вот здесь торгует мой знакомый индус, – вдруг сказал Андрей, проворно подныривая в одну из ничем не примечательных лавок, – он тебе что-нибудь подходящее подберет.

Ошалевший после перелета, виски и первых впечатлений от Дели, я не сопротивлялся. Сначала мне технично обменяли мои твердые доллары по какому-то мутному курсу, и я получил на руки кипу засаленных бумажек, все как одна с изображением дедушки Ганди. Потом Андрей вместе с индусом после краткой беседы на тарабарском языке принесли мне широченные страшные штаны и не менее страшную серовато-белую рубаху. Все на пару размеров больше, чем необходимо. Андрей ловко отсчитал из моей пачки несколько измученных жизнью банкнот, перемигнулся с хозяином, и мы снова вывалились на зловонную, кишащую людьми и запахами улицу. То ли от запахов, то ли от непрерывных автомобильных гудков у меня жутко разболелась голова. С приключениями уже хотелось завязать. Я казался себе полным идиотом.

– Это местные саддху. Будь с ними осторожен. Святых среди них мало, а бандитов – сколько угодно! – инструктировал меня тем временем Андрей, таща по запруженной индусами улице и показывая на каких-то грязных оборванцев. – Они любят вступать в контакт с иностранцами, предлагать траву, чилум с гашишом раскуривают. Многие владеют гипнозом, вроде наших цыган. Не попадайся на байки о трансцендентной мудрости и лучше с ними не общайся. Останешься без последних трусов, а то и без головы.

– И не собираюсь с ними общаться! – проворчал я, переступая через коровье дерьмо, лежавшее жирными лепешками вдоль всей улицы. – А это кто? Жрецы Посейдона? – Я мрачно показал пальцем на индусов, уныло бредущих с трезубцами в руках.

– Нет, это паломники. Идут по святыням, очищают карму.

– Дурдом какой-то!

– А вот тут осторожней! – предупредил Андрей, делая резкий вираж вправо. – Здесь уже лет десять сидит прокаженный и пытается всех схватить за конечности!

Я шарахнулся следом за ним, оглядываясь на ходу. На мостовой сидел человек, похожий на героя фильма о живых мертвецах, истекающий гноем, худой и зловонный. Он тянул руки к белокожим туристам, они в ужасе бросали ему деньги и пробегали мимо.

Я вдруг обнаружил себя облаченным в пахнущие гнилью и еще какой-то гадостью тряпки, которые уже почему-то оказались частично грязными, с вылезающими во все стороны нитками, в сердце какой-то клоаки. Когда мы пробирались обратно в сторону железнодорожного вокзала, у меня появились серьезные сомнения, стоит ли мне оставаться в Индии дальше. Благо в чемодане ждал своего часа обратный билет с открытой датой. И кажется, час этот уже близок. Но, вспомнив о Ленке и грандиозном обломе на работе, а также довольно однозначных предупреждениях Jane, я вскипел праведным гневом и подавил в себе порыв слабости. Какое-то время во всем этом надо просто выжить! Может, в этом ашраме получше будет?

Мое смущенное явление в покаянном белом рубище произвело на группу наших попутчиц очень благоприятное впечатление. Меня опознали как своего и вскоре вообще перестали обращать на меня внимание. Железнодорожные билеты были уже приобретены, и мы уселись на чемоданах в уголке в ожидании поезда.

Оглядываясь вокруг, я заметил пятерых гладко выбритых ребят в длинных хламидах, которые неподалеку громко распевали что-то на незнакомом мне языке, заглядывая в бумажки. Они тоже летели в нашем самолете.

– Не удивляйся. Это кришнаиты, гимны поют, – сказал Андрей.

С испугом оглядывая помоечно-грязную окружающую действительность, я вдруг понял, что нахожусь на чужой территории, которая живет по своим, неизвестным мне законам. Такое чувство было у меня впервые в жизни: ни в Швейцарии, ни США, где я бывал в командировках, такого ощущения у меня не возникало. Мне захотелось домой, в мою уютную маленькую квартирку на окраине Москвы. Хрен с ней, с работой, даже с Ленкой. Лишь бы подальше отсюда. Я едва не всплакнул от жалости к себе.

Между тем прибыл поезд. У меня было смутное предчувствие, что меня ждут неожиданности, возможно даже неприятности, но я и представить себе не мог – какие! Видно, судьба в лице пресловутого Саи Бабы или еще кого-нибудь продолжала дерзкое вмешательство в мою спокойную до поры жизнь.

Вместе с российскими тетками, замотанными в сари, мы забрались в поезд. Выяснилось, что Андрей и веселая компания его спутниц путешествовали в самом дешевом классе индийских железных дорог – sleepers. Это нечто вроде нашего платцкартного вагона, только душнее и грязнее. В целом стремнее. По совету Андрея я сразу пристегнул свой шикарный чемодан специальной цепью, чтобы ненароком не стырили. Рюкзак, где были деньги, документы и милый сердцу лэптоп, забросил под подушку. И сразу забрался на третью полку, в надежде что теперь-то меня никто не будет трогать и я отосплюсь. Давала о себе знать усталость и напряженность последних дней.

Но не тут-то было. Над головой на полную катушку шумел вентилятор. Но выключить его было невозможно: иначе просто можно задохнуться от газовой камеры индийского поезда. Зато мусор можно с удовольствием выбрасывать из открытых окошек, когда только пожелаешь. Окружающие желали. Из окон в придорожную травку летели салфетки, огрызки, сигаретные пачки и прочее, побывавшее в употреблении.

В нашем купе между тем продолжались бурные дискуссии о Саи Бабе. Дамы все не могли успокоиться и по десятому разу пересказывали друг другу страшные истории с его участием, которые становились все драматичнее. По эмоциональному содержанию они напоминали пионерлагерные страшилки. А в соседнем купе и того веселее: лысые кришнаиты по-прежнему тоскливо пели баджаны по бумажкам. Уснуть – невозможно! Я нервно слез с полки, вышел в проход, выразительно посмотрел на поющих кришнаитов, широко зевнул. Ноль эмоций! Не люди – магнитола. На третьей полке соседнего купе с недовольным лицом лежал какой-то индус, которого это, с позволения сказать, пение тоже явно достало. Мы обменялись с ним сочувственно-гневными взглядами, но изменить положение не смогли.

Я мрачно вернулся на свою полку и уткнулся лицом в рюкзак, пытаясь задремать. Но сон не шел, я почувствовал, что начинаю тихо звереть. Чтобы немного отвлечься, я взял у саи-бабистов книжку с картинками о чудесах этого самого Свами. Пролистал. Внутри оказался вложенный пакетик с фотографией улыбающегося черноволосого мужика и какой-то пылью (как мне пояснили с трепетом – священный пепел вибхути). В общем, слушал я, слушал эти песнопения и наконец не выдержал. Поскольку вместо привычного потолка в вагоне была натянута крупноячеистая сетка, в какой-то момент я, разозлившись окончательно, швырнул через стенку в соседнее купе этот самый пакетик с вибхути, надеясь попасть по сверкающему чайнику любого из исполнителей, чтобы он сообразил, что мешает соседям спать и наконец заткнулся. Снова никакой реакции.

Пение резко оборвалось само по себе, когда прошло минут двадцать. В стане кришнаитов неожиданно началось громкое шушуканье, к которому явно присоединился на незнакомом мне языке ехавший на верхней полке индус. Взволнованно повизгивая, он стремился поделиться возникшими у него эмоциями. Еще через некоторое время пение возобновилось с новой силой, уже с участием индуса, который визгливым козлетоном выводил громче всех. Я спрыгнул с полки и решил пойти посмотреть, что же там за новое безобразие происходит. Застал картину, от которой чуть не умер со смеху. Спустившись на вторую полку, рядом с бритым кришнаитом сидел скрестив ноги уже знакомый мне волосатый индус, который, полузакрыв глаза, вдохновенно бубнил что-то священное. На его лице было благоговение. К груди он прижимал тот самый злосчастный пакетик с вибхути. Чем не сценка из жизни шизоидов? Я плюнул и полез обратно в свое логово, пытаясь заткнуть уши хоть чем-нибудь.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.