Солнце в скобках

Максим Михайлович взял ее за подбородок, как пацанку, и внимательным взглядом, как рентгеном, просверлил глаза.

– С чего вы взяли? При чем здесь Роза? – удивилась Лада, мягко убирая панибратскую руку. – Роза здесь ни при чем. Я просто говорю то, что думаю.

– Да ладно – Роза ни при чем! – театрально взмахнул руками Максим Михайлович. – Весь пансионат знает, что она без памяти втюрилась в Ваньку-массажиста. А? Видишь, я все знаю!

Не понятно, шутит он или всерьез.

– Да, у них любовь. Причем взаимная, – сдалась Лада. – И я очень рада за Розу, потому что она сама классная и достойного парня отхватила. Что тут плохого?

При этих словах выражение лица главврача вдруг резко изменилось. Глаза стали злые, скулы обострились еще сильнее – еще минута, и зарычит как волк.

– Дура.

– Я дура? – удивилась Лада.

– Роза дура. А может, и не дура, а дурочка. Не знает, во что вляпалась…

Лада вопросительно подняла брови:

– Он женат?

Максим Михайлович собрал все три колоды со стола, перемешал карты и отдал Ладе.

– Вот видишь – это карты. В них играют и получают удовольствие, кайф; они могут разрушить жизнь, а могут обогатить, с их помощью блефуют и просто убивают время… Видишь, какую насыщенную эмоциями жизнь дают карты? Но это всего лишь бумажки, бездушные разрисованные картонки. Они не чувствуют, не жалеют, не щадят. Они заманивают и манипулируют человеком.

– Вы хотите сказать, что Иван не тот, за кого себя выдает? – прямо спросила Лада.

– Иван – жуткий человек… Но он в этом не виноват. Видишь ли, хоть я и не давал клятву Гиппократа, – он кивнул на пустую коробку из-под карт, – но я главврач и не имею права разглашать личные тайны тех, кто находится у меня в подчинении.

– Что за тайна? Вы должны сказать! Я не хочу, чтобы моя близкая подруга попала в неприятности. Иван – альфонс? – попыталась угадать Лада.

– Нет. Все гораздо хуже. Просто его нельзя любить. Он разобьет ей сердце, потому что у него… Все! Отстань. Больше я тебе ничего не скажу.

Лада вскочила, эмоционально схватила главврача за руки и умоляюще заглянула в глаза:

– Роза такая нежная, такая беззащитная! Она не вынесет предательства, у нее же больше никого нет, кроме него и меня! Поймите, тяжело ей, красавице, прима-балерине «Гранд-театра», понимать, что все ее достижения уже с приставкой «экс». А Иван – это ее настоящее и будущее!

– А дети? Родственники?

Лада скорбно помотала головой:

– У нее никого нет. Ни родственников, ни детей. Так бывает у балетных. Вся жизнь – только сцена.

Максим Михайлович скептично щелкнул языком, хитро прищурился. Подошел к шкафу, поковырялся в документах и извлек папку с историями болезней пациентов.

– Вот, нашел. Все-таки память у меня феноменальная! Похвали меня! Я не врач, но знаю все о своих подопечных. У твоей Розы Витальевны шов от кесарева сечения. Судя по документам, родилась девочка. Сейчас ей… подожди, дай сосчитать… должно быть лет восемнадцать. Так что, дорогая моя, не все ты знаешь о своей «нежной» подруге. Может быть, не такая уж она и нежная?

Глава 4

Иван готовился встретить Розу как королеву.

Его холостяцкую однокомнатную хрущевку до сегодняшнего дня посещали лишь подружки из Интернета да проститутки. На ночь он их не оставлял, качественно обслуживал, как официант, и отправлял восвояси. Освобождал место для следующей.

Глубокое потрясение, которое он испытал, будучи еще юношей, надолго определило его в разряд свободных мужчин. С годами он привык быть в статусе Казановы, и стремление найти свой женский идеал стало для него бесконечным марафоном. Где финиша нет.

Женщины влюблялись и навязывали свое внимание. Он ради приличия поощрял их старания незатейливыми ухаживаниями. И всячески подчеркивал, что любит лишь себя. Он холил свое тело, полировал ногти, делал эпиляцию и пользовался эксклюзивным парфюмом. Гламурные девицы называли его метросексуалом, коллеги по работе – денди, а проститутки – мажором.

А он не был никем из тех. Иван ощущал себя глубоко несчастным человеком, которого судьба наградила незаурядными внешними данными, талантом, личным обаянием, но лишила главного. Он заглядывал внутрь себя и с ужасом видел там бездну, где нет даже черного дна, только космическая пропасть. Дьявольское искушение броситься в эту бездну и заглушить боль владело им многие годы. Переживая потерю любимого человека, он подошел к краю этой пропасти и ждал только знака судьбы, чтобы сделать шаг.

И он дождался этого знака. Судьба оказалась к нему весьма благосклонна и послала в качестве избавления от сердечных мук неизлечимую болезнь.

В двадцать три он стал инвалидом. Ежегодно от такой болезни умирали семнадцать миллионов. Пятнадцать пациентов, принимавших участие в исследовании, умерли через пять месяцев. Но нашелся в Израиле один врач-эскпериментатор, который предложил Ивану сделать безаналоговую операцию. Бесплатно. Платой был выбор между жизнью и бесчувствием. Иван, не раздумывая, дал согласие на эксперимент.

Нет, внешне он совсем не изменился, был спортивным, руки-ноги-голова работали как положено. И любовником был отменным. В принципе этих функций организма достаточно, чтобы жить.

Но он навсегда потерял способность любить…

И это был его выбор.

Роза Витальевна попросила шофера «скорой помощи» довести ее аккурат до дома Ивана. Возле корпуса пансионата круглые сутки дежурили две «скорые», и водители любезно соглашались помочь в обмен на автограф.

Роза безумно хотела увидеть, как живет ее возлюбленный. Ведь достаточно одного взгляда на жилище, чтобы составить портрет человека. Чем дышит, увлекается, кто приходит, что любит. И есть ли ей место в его жизни?

Едва Роза коснулась пальцем звонка, дверь отворилась, и женщина шагнула в кромешную темноту.

– Ты где? – шепотом спросила она и потрогала воздух.

Сбоку от нее зажглась свечка и застыла на стеклянном столике. Иван молча смотрел на Розу, его глаза мерцали и притягивали. Он был обнажен и прикрыт лишь полотенцем.

Они обнялись и застыли. Потом он целовал ее, а она его, и так, оставляя по пути к спальне одежду, оказалась в постели.

Иван не щадил сил. Он старался быть лучше, чем обычно. Он так хотел восхищения и признания его непревзойденности! Когда он закончил целовать пальчики ее ног, Роза расплакалась от чувств. Жизнь остановилась в это мгновение, мир затих, внимая оде любви. Мужчина был великолепен! Глянцевое тело змеино извивалось и сжимало ее своими мышцами, крепкие руки вращали как пушинку, приводя фантазии к реальности.

Еще в машине «скорой помощи» Роза представляла эту феерию, отводя в дуэте себе не последнюю роль. Но куда там… Мозг отключился, и она забыла себя. Настолько ведущим был партнер.

– Можно я включу свет? Я хочу видеть тебя, – прошептал на ушко Иван и, не дожидаясь ответа, хлопнул в ладоши.

– Ой. Выключи, не нарушай… – Роза не договорила, потому что не могла говорить. А света просто стеснялась. Все-таки не двадцать пять…

– У тебя восхитительное тело! – все понял Иван, но свет не выключил.

И тут Роза увидела, что вся комната усыпана пурпурными лепестками роз.

Лепестки были повсюду, даже на белой простыне. Как пятна крови.

– Сколько же ты роз общипал? – с иронией спросила Роза, играя его пальцами.

– Да нисколько. Я купил пакет лепестков на Киевском рынке.

– Ах, как не романтично, – слегка укорила женщина и хлопнула в ладоши. Свет погас.

– Научи меня романтике, – Иван положил ей голову на живот и обнял за ноги.

– Ты сегодня лишил меня девственности, – Роза на ощупь собрала лепестки и ссыпала их на голову Ивану.

– Нет. Это произошло гораздо раньше – в моем кабинете. Я еще тогда сказал, что я ваш первый мужчина. Помните? Рядом с вами у меня действительно создается ощущение первой ночи. Так бывает?

Роза едва не произнесла: «Да, мне уже говорили». Но вовремя сообразила, что сейчас не время для юмора.

Резво кувырнувшись, она ловко оседлала Ивана – тот даже растерялся.

– А почему на «вы»? Почтение к возрасту или уважаешь? На робкого парня ты вроде не похож… – говорила Роза и продолжала манипулировать телом. Она легла на Ивана, прижала его ладони к своим бедрам и поцеловала в губы. А затем, пластично изогнувшись, легла головой на ноги мужчины, коснулась большим пальчиком ноги его рта и велела:

– Только на «ты»! Договорились?

У Ивана никогда не было инициативных женщин. Он привык отрабатывать интерес к себе многочасовыми секс-марафонами. Когда правит бал молодость и здоровье, а буйство гормонов путаешь с всплесками чувств.

Роза удивляла и притягивала. Она все время менялась, словно в ней жили несколько женщин. Он не мог угадать, что она скажет, о чем спросит, какое настроение у нее будет через минуту. Она влекла его своей загадочностью и беззащитностью. У Ивана никогда не было женщин старше него, но она казалась ему таким ребенком! Взрослая женщина-ребенок, с нею и легко, и трудно, и интересно. И в то же время страшно.

Женщина-ребенок. Вот название той, которая не дожила до этого дня. После которой мир дал трещину. Которую Иван искал в тысячах женских лиц. Он понимал, что свою несчастную любовь пора забыть и жить новыми чувствами. Вот только откуда их взять и кому доверить, он не знал.

Но случился тот «сеанс любви». Как-то пошло звучит… А как еще назвать день, когда Роза легла на кушетку для лечебного массажа, а вместо этого произошло бурное признание и секс?..

Женщины вечно от него что-то хотели, а Роза обнажила все чувства, доверилась ему и ничего не требовала в ответ. Народная артистка, легенда знаменитого театра, ласковая, опытная, страстная и влюбленная.

Иван чувствовал, что теряет голову. Неужели тот израильский доктор ошибся, и Иван способен любить?

– Я хочу остаться у тебя ночевать, – полувопросительно сообщила Роза и затихла.

Иван мягко высвободился из-под Розы и сел на кровати.

– Тебе лучше будет вернуться в пансионат. Только не обижайся – просто ты не выспишься.

Роза упрямо помотала головой:

– Высплюсь. Я хочу проснуться с тобой. Это будет правильно.

– Я очень беспокойно сплю. У меня нет второй кровати, тебе некуда перелечь. Послушайся меня. А завтра я приеду в пансионат и заберу тебя гулять. Хочешь?

– Хочу! Но сегодня хочу тоже. Уже поздно, а я не успела с тобой поговорить. У меня есть одно предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Но это завтра утром, на свежую голову. ОК?

Иван готов был подчиниться. Он так устал все решать сам. Пусть эта женщина-ребенок спасет его от одиночества и памяти. Кто, если не она?

Они легли спать, но уснуть рядом не сумели. Иван ненасытно хотел Розу вновь и вновь, он все больше доверял ей. Дистанция сокращалась, темп узнавания друг друга убыстрялся. Мозг расслабился и дал сигнал телу – это твое, парень! Получай удовольствие, ни о чем не думай. Тормоза провалились…

– Разреши мне включить свет, я хочу видеть твое тело, – глухо зазвучал голос Ивана снизу.

Роза ответила категорично:

– Любимый! Не развивай во мне комплексы. Я буду стесняться. Не настаивай, мне совсем не хочется, чтобы ты разглядывал меня.

Иван расположил ее «стульчиком», уткнулся в затылок и закинул ногу ей на бедро.

– Да я и так прекрасно знаю твое тело. Сколько массажей сделал. Могу тебе честно сказать, что твои спина, ноги и ягодицы – само совершенство. Далеко не все молодые девчонки в такой форме.

Роза ничего не ответила. Только переложила его руки с живота себе на грудь. И понеслось опять…

Под утро он уснул прямо на ней. Очень романтично, но физически тяжело. Словно плиту бетонную положили. Роза только попыталась его переместить, как вдруг он пронзительно закричал:

– Ника, выйди из воды!

Роза догадалась, что он бредит во сне. Она осторожно перевалила его с себя и погладила по плечу:

– Чччч, тихо, милый, меня зовут Роза… Иван промычал что-то и затих.

Через несколько минут все повторилось снова:

– Ника, вода холодная…

Роза поняла, почему Иван настаивал, чтобы она уехала ночевать в пансионат. Знает, что бредит.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.