Елена Прекрасная. Красота губит мир

Наталья Павлищева

Елена Прекрасная. Красота губит мир

На страницах этой книги предстает совсем другая Елена – не безмозглая пустышка и не покорная жертва обстоятельств и мужчин, а умная, смелая, сильная женщина, способная бросить вызов не только земным царям и безжалостной судьбе, но даже бессмертным богам! Недаром же спартанки испокон веков славились как самые свободные и независимые женщины Эллады, а Елена была истинной спартанкой! И любовью всей ее жизни стал не трусоватый Парис, а совсем другой мужчина. Кто именно?.. Читайте новый роман от автора бестселлеров «Княгиня Ольга», «Клеопатра» и «Нефертити» – захватывающую историю прекраснейшей из женщин, чья божественная красота вошла в легенду!

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Сначала несколько слов о временах, в которые все происходило.

Годы Троянской войны – это XIII век до н. э. Это еще НЕ античная Греция. До Гомера как минимум полтысячи лет, до привычной нам Спарты с ее жесткой дисциплиной и особым образом жизни тоже.

Очень далеко до демократии, афинского Акрополя, спартанских законов Ликурга, Олимпиад, древнегреческой философии, трагедий, комедий…

Города-государства сосредоточены на юге материковой части, Пелопоннесе и островах. Самый сильный из них – островной Крит и пелопоннесские златообильные Микены, поражающие всех несокрушимыми циклопическими защитными постройками и богатством отделки дворцов. Большинство царств размером со среднюю деревню, «огромная» малоазиатская Троя – примерно 10 000 населения.

Многое иначе, чем представляется при словах «Древняя Греция».

И красота Елены на нас, привыкших к совсем иным стандартам, едва ли произвела бы неизгладимое впечатление. У нее наверняка были крупный прямой нос без переносицы, чуть вздернутый подбородок, капризно изогнутые губы, грудь совсем не голливудских размеров, упитанные, с мощными икрами ноги и плотненькая фигура (Венеру Милосскую изваяли гораздо позже по своим канонам, а времена кносских красавиц с осиными талиями уже прошли).

Но это был идеал крепкой женщины, способной рожать крепких детей, а других носов просто не имелось, потому для ахейцев Елена – эталон земной красоты. Достаточно вспомнить, что сами эталоны у человечества заметно менялись (и меняются) со временем и в зависимости от места пребывания. А у Елены до окончания Троянской войны было как минимум семеро детей – трое от Менелая и четверо от Париса. Но при этом красавица на все сто!

И Парис вовсе не был юношей робким со взором горящим… Любовь Елены в обмен на признание Прекраснейшей Афродита обещала ему после спора на свадьбе отца Ахилла. От обещания богини до его выполнения прошло немало времени, ведь под Троей рожденный в результате этой свадьбы Ахилл бился мужиком, имеющим взрослого сына. Но Елена уже тогда была известна как красивая женщина… Сколько же ей-то лет? Герои мифов либо не имели возраста вообще, либо их дети рождались сразу с мечами, щитами и в шлемах.

В качестве реально действующего царя Трои Александр (второе имя Париса) упомянут в хеттских документах того времени. Александр этот отнюдь не мальчик, но муж. У него до Елены была жена Энона и довольно взрослый сын Кориф, который… Впрочем, зачем заранее рассказывать слишком много? Не одной Троянской войной жил мир вокруг Эгейского моря три с половиной тысячелетия назад.

Могла ли Троянская война продолжаться целых десять лет, как у Гомера? Да, конечно, только это не была осада Трои, больше девяти лет длились боевые действия войска Агамемнона вокруг троянских земель, отсекая ее союзников, а сам город скорее явился заключительным двухмесячным кровавым аккордом. Возможно, потому Елену сначала и не слишком обвиняли в неприятностях, которые она навлекла на Трою.

Едва ли огромный ахейский флот прибыл к берегам Троады, чтобы всего лишь вернуть законному мужу сбежавшую жену. Скорее предводитель ахейцев Агамемнон понимал, что либо они, собравшись вместе, надолго ослабят могущественную Трою, либо сама Троя по одному подомнет под себя ахейские царства. Можно с уверенностью сказать, что, не будь жестокосердного микенского царя Агамемнона, все же разорившего сильный город, едва ли вообще состоялась бы та Древняя Греция, которую мы так знаем и любим. Через некоторое время Троя снова поднялась под рукой Энея и его потомков, но она уже не смогла поглотить Элладу. В истории есть персонажи, которым выпало играть необходимые, хотя и жестокие роли. Троя Приама пала, зато сложилась Эллада, Карфаген был разрушен, чтобы выжила Римская империя, кто знает, что лучше, но история такова…

Это были времена, когда боги запросто спускались с Олимпа и жили среди людей, отличаясь только бессмертием и умением творить кое-какие фокусы вроде внезапного исчезновения или появления. Характеры у них удивительно похожи на земные, из-за чего люди немало страдали. С богами можно было дружить, договориться и даже поссориться! Их воле подчинялись или противились, с ними беседовали или спорили…

Нам сложно представить разговор человека, пусть и Героя, с богом Подземного мира, а для ахейца это было вполне нормальным явлением (подумаешь, сходил к Аиду!). И заурядную драчку среди богинь тоже представить трудно. А предки имели возможность наблюдать, как треплют друг дружке золотые косыньки Афина и Афродита, толкаются в грудь, кидаются копьями или даже камнями! Где уж тут людям уберечься?

Обитатели Олимпа много столетий подавали дурной пример обитателям Земли и немало преуспели. Дурной пример, как известно, очень заразителен.

А еще хочется попросить прощения у всех, кого покоробит слово «плавали». Конечно, по морям ходят, и греки ходили, а не плавали, но роман-то дамский… Второе слово как-то привычней…

СПОР В НЕБЕСАХ

Зевс с досадой оттолкнул чашу с нектаром.

На земле основательно громыхнуло. Одинокий пастух поспешил собрать своих разбредшихся коз и погнал их к дому. Если в небесах непорядок, на земле добра не жди. И чего им не живется как людям… на всем готовом, делать ничего не надо… Пусть бы себе ссорились, если на земле это не мешало, но на прошлой неделе из-за гнева Громовержца сгорела оливковая роща. На какого-нибудь нерасторопного бога сердится, а людям убыток!

Перепуганная нимфа, подававшая главному богу нектар, замерла. Неужели в чаше что-то не так? Но сразу поняла, что не в нектаре дело, Зевсу просто скучно!

– Надоело! – загремел его голос.

Еще сильнее громыхнуло в облаках над землей. Глядя на тучи, черными клубами собирающиеся над головами, люди торопились спрятаться под крыши. Что-то сегодня Громовержец особенно не в духе.

Испуганно замерли не только нимфы, боги и богини тоже отставили в стороны свои чаши с нектаром и амброзией, переглядываясь. Что вывело из себя Зевса?

– Каждый день одно и то же: амброзия – нектар, нектар – амброзия, пиры, возлежание…

Теперь гнева Громовержца не понимал уже никто, чего еще ему нужно?

Зевс ткнул пальцем в сторону земли:

– Живут же люди!

Посреди аспидно-мрачной тучи возникло белое ветвистое дерево, словно перевернутое корнями вверх. Оно побежало, с треcком раскидываясь на фоне иссиня-черного неба, и страшно загремело. Загорелась очередная оливковая рощица…

– Зе-евс… – протянула Афродита. Эта богиня единственная, кто не боялся гнева Громовержца, она старше самого Зевса, и тот подвержен ее стрелам не меньше людей. Именно стрелы сына Афродиты, шалуна Эрота, заставляли главу богов без конца наставлять своей божественной супруге Гере рога, за что Гера не слишком жаловала вечно юную богиню любви. – Прекрати сердиться, не забывай, что внизу люди, ты им мешаешь…

Зевс, чуть смутившись, уселся на троне спокойней. Небо стало быстро проясняться, у грозы всегда так, чем она чернее, тем ярче потом солнышко.

– Скучно. У людей какие-то заботы, дела, проблемы… а у нас что?

– Тебе проблем не хватает? – изумленно подняла бровь Афина Паллада.

Зевс вздохнул:

– Развлечения хочется…

Он перегнулся через облако, заглядывая вниз, и вдруг поманил пальцем Афродиту:

– Твоя работа?

Внизу Парис вел Прекрасную Елену от корабля к Великим воротам Трои.

Дочь Зевса с удовольствием согласилась:

– Моя.

– Где взял?

Афродита вспомнила, что Елена тоже дочь Зевса и почувствовала холодок на спине. Но, похоже, Громовержец уже не сердился. Какое-никакое развлечение.

– Украл у Менелая.

– Ух ты! А ну подробней! – поерзал на троне Громовержец. Заметив это, Гера только покачала головой – как мальчишка!

Афродита поняла, что сегодня угодить Зевсу получилось.

– Менелай уехал на Крит хоронить дедушку, а Парис остался…

– Постой, тот Парис, что отдал яблоко тебе?

– Да.

– Отблагодарила, значит?

– Отблагодарила. Эта твоя дочь, Зевс, самая красивая женщина среди земных, я обещала Парису ее любовь. Вот, – Афродита повела рукой в сторону видневшейся внизу Трои. Но в глазах Зевса появилось что-то такое, что заставило богиню усомниться в благополучном исходе ее поступка.

Так и есть, Громовержец хмыкнул:

– Хм, а ее Менелай не против?

Тут же подала голос богиня раздора Эрида:

– Конечно, против! И не только Менелай, у него есть более сильный брат Агамемнон.

– Вот пусть они и повоюют! Агамемнону давно был нужен повод! – хохотнул Громовержец.

Возлежавший со скучающим видом бог Арес встрепенулся, война – это по его части!

Зевс добился своего, боги тут же поделились на два лагеря. Как и следовало ожидать, возмутилась справедливая Афина:

– Война из-за какой-то распутной женщины?! Прости, Зевс, она хотя и твоя дочь, но любовные похождения Елены и ее легкомыслие известны всем!

– А у Зевса все земные дочери таковы! – ехидно фыркнула сторонница крепких семей супруга Громовержца Гера. – Конечно, Елену нужно вернуть домой мужу, чтобы посадил беглянку под замок и больше никому голышом не показывал, никаким гостям!

– Вернуть?! Эрот столько стрел перевел, чтобы заставить ее бежать с Парисом, а ты вернуть?! Не выйдет! – закричала Афродита, заслоняя собой видневшуюся внизу Трою.

Любовницу поддержал Аполлон, не зря же старался их с богиней любви сынок Эрот!

– Приехала, так пусть живет! Она теперь принадлежит Парису!

– Вернуть!

– Нет, оставить!

– Вернуть и как можно скорее! – Гера топнула ножкой, вызвав внизу небольшое землетрясение.

– Ха! Она будет царицей Трои!

– Ага, и в Трое заведет те же порядки, что у себя в Спарте?!

Зевс с интересом наблюдал заваруху среди богов.

Начало ему понравилось, если половина богов и богинь встанет на сторону Париса, а вторая на сторону обиженного мужа Елены Менелая, то может получиться хорошая драчка, какой уже давно не бывало! Боги бессмертны, потому гибель им не грозит, разве что сам Зевс отправит в Тартар к Аиду, но посмотреть, как богини треплют друг дружке золотые кудряшки, забавно.

РОЖДЕНИЕ КРАСАВИЦЫ

Леда сладко потягивалась после ночи с красавцем гостем. Такой бурной страсти у нее еще не бывало…

Этот молодой красивый гость появился в доме царя Спарты под вечер, долго вел беседу с Тиндареем, а потом был препровожден в спальню, куда и пришла супруга хозяина. Так полагалось по законам гостеприимства. Не единожды Тиндарей предлагал свою жену на ночь, чаще всего это было причиной ее долгих слез, но на сей раз царь мог не беспокоиться, даже если бы гость задержался еще на недельку или заглянул в дом завтра же, Леда не отказалась исполнить долг гостеприимства.

Вообще-то он пообещал навестить еще раз… Только вот когда?

Вспоминая жаркие ночные ласки гостя, Леда сладострастно провела руками по груди, потом ладони опустились на талию, погладили бедра…

– М-м…

Нет, ждать следующего появления молодого красавца невыносимо, а звать мужа вовсе не хотелось. Чтобы не травить себе душу, Леда позвала рабыню и велела подать воду и одежду. И все же когда струйки воды потекли по телу, смыть ночную негу они не смогли, ощущение рук и тела вчерашнего гостя не проходило. И до зубовного скрежета хотелось повторения ночных ласк!

Тиндарей уже приступил к трапезе. Обмакивая хлеб в оливковое масло и отправляя в рот, он как-то странно разглядывал супругу. Леде не хотелось есть, ее еще томило сладострастие. Чуть понаблюдав за задумчиво-рассеянной женой, царь усмехнулся:

– Понравились ласки Зевса?

– Что? – все так же рассеянно отозвалась та, но тут же вытаращила глаза на мужа: – Кого?!

– Неужели ты, дурочка, не поняла, кто был на твоем ложе ночью?

– Зе-зевс-с?.. – у Леды даже сел голос. Если честно, то она перепугалась. Зевс уже однажды осчастливил ее сыном, от неминуемого гнева супруги Громовержца Леду спасло только то, что родились близнецы – диоскуры Кастор и Полидевк, по крайней мере, один из сыновей был точно Тиндарея. Иначе гнева божественной Геры не избежать. Громовержец плодил на земле детей, а Гера наказывала якобы соблазнивших ее мужа женщин.

Мигом оказались забыты все ласки ночного гостя, пропало желание, и осталась одна мысль: что если узнает Гера?! Богиня тоже женщина и не слишком жаловала любовниц мужа. Как ей объяснить, что Леда стала таковой невольно?! Что ж теперь ни с кем, кроме мужа, и переспать нельзя, если любой может оказаться Зевсом?! В глубине души Леда прекрасно понимала, что, возникни на пороге вчерашний гость, и никакой страх перед Герой не остановил бы ее, ночные ласки снова оказались бы страстными.

Но ссориться с богиней опасно…

Леда поднялась, чтобы бежать с дарами и объяснением своей невиновности к супруге Зевса. Тиндарей остановил:

– Куда ты собралась? Умолять Геру? А если об этом узнает сам Зевс? Кого ты больше боишься?

На мгновение замерев, Леда честно ответила:

– Геру…

Царь вздохнул:

– Наверное, ты права. Вот какая беда – иметь красивую женщину в своем доме. Пусть нас минует такая беда еще раз…

Не миновала…

Еще больше перепугалась Леда, когда поняла, что понесла после той ночи! Тиндарей косился на растущий живот жены с немым вопросом: от него? Та лишь разводила руками в ответ. Она не стала рассказывать мужу, что Зевс появлялся не единожды, и с каждым разом их ласки становились все горячей. Что же за дитя родится от такой любви?

Громовержец перестал навещать земную подругу, только когда живот был уже слишком заметен. Уходя, он кивнул на зреющий плод любви:

– Эта дочь будет самой красивой женщиной в мире.

– Я назову ее Еленой…

Гера прислушалась к голосам и хихиканью, богини явно сплетничали о Зевсе. И, конечно, о его новом увлечении. Любвеобильность Громовержца давно стала поводом для болтовни, это страшно бесило супругу главного из богов, но дела не меняло.

Едва ли Афродита не заметила, что Гера слушает, но говорить не прекратила, ей явно хотелось, чтобы супруга Зевса знала о его проделках… Эта красивая падчерица Геры доставляла главной богине немало хлопот, без конца подсовывая Громовержцу красоток и поражая стрелами вожделения. Правда, иногда Зевса охватывало таковое и без помощи Эрота.

– Эта Леда не так уж и хороша… Разве что в постели…

Артемида поморщилась:

– Какая разница? Он Громовержец, ему все можно.

– Да, даже наставлять рога быку! – захихикали богини.

Богини намекали на возлюбленную Зевса Ио, которую тот, чтобы спрятать от гнева своей супруги, превратил в корову, а буренка весьма приглянулась настоящему быку…

Вздохнув, Гера отправилась к беспокойному мужу. Прошли времена, когда она закатывала скандалы по поводу многочисленных земных, и не только, увлечений Зевса, теперь только вздыхала, Громовержца не переделать…

Но допустить, чтобы супруг вот так запросто плодил на Земле своих детей, Гера тоже не могла, над ней уже смеялась половина Олимпа.

– Ты снова шлялся по Земле?!

Зевс понял, что кто-то выболтал о его посещениях Леды, но был в растерянности всего мгновение.

– А что прикажешь делать?! Плодить новых богов? На Олимпе и так не протолкнуться!

Зевс прав, богов и богинь развелось столько, что даже уединиться невозможно, вот и сейчас их спор наверняка слышали многие. Гера уже тише поинтересовалась:

– А вообще не ходить ты не можешь?

– Нет, – вздохнул муж.

– Совсем?

– Совсем.

Немного помолчали.

– У кого был на этот раз, что за Леда?

– Так… красотка… замужем…

– А… муж?

– Я гостем прикинулся.

Гера вздохнула. Хорошо хоть не козлом, не то мог бы и на вертел попасть… Доиграется когда-нибудь.

Прошли годы. Удивительно хорошенькая в младенчестве Елена превратилась в гадкого утенка, как часто бывает с будущими выдающимися красавицами. Однажды мать, желая утешить девочку, сказала о пророчестве, что она будет самой красивой женщиной Эллады, не называя, правда, автора этих слов. Елена мгновенно поверила, теперь на все замечания девочка почти надменно отвечала, что она самая красивая на Земле! Взрослые только качали головами.

– Что они в ней находят, ну что?! – возмущалась Клитемнестра, старшая дочь Леды и Тиндарея. И действительно, Елена, которая в младенчестве была чудной малышкой, изумлявшей своей пригожестью всех, повзрослев, превратилась в сущего гусенка. Большеротая, голенастая, кажется, состоявшая их одних углов, с тощими, чуть вывернутыми коленками, длинными руками, она, по мнению уже оформившейся сестры, никоим образом не могла вырасти красавицей. Конечно, грудь даже в столь юном возрасте уже вон как торчит сквозь тонкую ткань коротенькой туники, выпячивая соски в разные стороны, да ноги стройные, зато лопатки на спине, словно крылья, и шея из ключиц вылезает, как у лебедя. Сравнение с красивой птицей Клитемнестре не понравилось, нет, скорее гуся! Правильно, она, как гусенок, причем ощипанный.

Но это и странно, стоило ощипанному гусенку повести своими большущими глазищами, как любой мужчина забывал, куда и зачем шел, и послушно провожал ее взглядом. Было в этой тощей девчонке что-то такое, что заставляло руки сильных воинов тянуться к ее крепкой груди. Царю пришлось приставить к младшей дочери охрану. Правда, однажды Клитемнестра заметила, как тот же охранник тискает подопечную с бо-ольшим воодушевлением. А младшая сестрица не сопротивлялась! Это для Спарты непривычно, в Лакедемонии девушки хоть и обнажены, но целомудренны и лишнего себе не позволяют. Хотя, где эта граница лишнего? Но сестренка слишком юна, чтобы за нее не беспокоиться.

В очередной раз увидев, как охранник задрал и без того коротенькую тунику и ласкал девчонку, прижимая к себе всем телом, Клитемнестра ужаснулась и поспешила к матери, чтобы поделиться новостью, но Леда встретила старшую дочь чуть странновато, позвала к себе и на попытку рассказать о сестре, отмахнулась:

– Клитемнестра, о Елене потом, давай поговорим о тебе. Не пора ли тебе снова выйти замуж. Ты об этом думала?

– Не… не знаю…

– Тебя хочет взять в жены царь царей Агамемнон! Он завтра прибудет за тобой из Микен!

– Кто?! Нет, только не он!

– Ты так любила Тантала? Мне казалось, что ты втайне мечтала от него избавиться…

– Но не так! – выкрикнув это, Клитемнестра прикрыла губы пальцами, словно невольно выдала какие-то тайные мысли. Леда сделала вид, что не поняла.

Конечно, первым мужем Клитемнестры был страшный человек, жестокий не менее своего деда, тоже Тантала, убившего собственного сына Пелопса и подавшего блюдо из него богам. Рассерженные боги Пелопса оживили, а самого Тантала низвергли в Тартар. Еще один сын Тантала-старшего и был отцом первого мужа Клитемнестры. Брак оказался недолгим, Клитемнестра успела родить только одного ребенка, которого вместе с ее мужем и убил Агамемнон!

Возможно, Клитемнестра была рада избавлению от супруга, но при чем здесь новорожденный сын? Каково ей становиться женой убийцы своего первого ребенка? Но Агамемнон теперь очень силен, а Спарта только вставала на ноги после многих лет раздора. Вообще весь род Тантала отличался убийствами ближайших родственников, хотя это никого не удивляло.

Леда положила руку на руку дочери:

– Подумай, может, ты сможешь примириться с мыслью стать женой Агамемнона? Он сейчас сильнейший из царей Эллады… Хотя бы посмотри на него.

Леда знала, о чем говорила, Агамемнон был в расцвете мужских сил, и многие женщины готовы принадлежать ему даже не женами, но хотя бы на ночь. Мать надеялась, что именно Агамемнон сумеет скорее отвлечь мысли дочери от прошлого, а если наградит ее следующим сыном, да не одним, то Клитемнестра и вовсе забудет первый брак. Иногда ненависть быстро перерастает в страсть…

– Разве только он действительно понравится мне… – вздохнула Клитемнестра.

Конечно, после такого разговора забота о сестрице напрочь вылетела у нее из головы, не до Елены!

Агамемнон с помощью Тиндарея и своего брата Менелая утвердился в городе своего отца Артрея – Микенах, и был благодарен царю Спарты за помощь. Именно как благодарность он и рассматривал убийство Тантала, искренне считая себя избавителем Клитемнестры от чудовища. А что заодно пришлось уничтожить и новорожденного сына, так и это неплохо, кто знает, каким вырос бы этот щенок, вдруг повторил папашу?

Теперь Агамемнон ожидал со стороны Клитемнестры если не любви, то хотя бы ответной благодарности и ничуть не сомневался в успехе сватовства.

В Спарте презирали излишнюю роскошь Микен, хотя Клитемнестре казалось, что больше делают вид, что презирают. Микены самый богатый город, ходили слухи, что у его царя столько золота, что он мог осыпать им с ног до головы любого!

Но девушку волновало не столько золото, сколько то, каков сам Агамемнон. Говорили, что он резок, не всегда сдержан, даже груб. Как она будет жить с таким мужем? На осторожный вопрос мать ответила, что Агамемнон храбрый воин, а если и груб, то бывают минуты, когда мужская грубость на ложе заманчивей томной нерешительности. Ответ больше обеспокоил, чем успокоил Клитемнестру, и девушка твердо решила, что если Агамемнон слишком не понравится, то она откажется от этого брака, родители поймут.

Двенадцатилетняя Елена от предстоящего сватовства и замужества сестры была в восторге, хотя от Клитемнестры не укрылся ее ревнивый интерес: Агамемнон царь царей, если его женой станет старшая сестра, то что останется младшей? Видно, отец тоже заметил, потому что хохотнул:

– И на твою долю женихов хватит! У Агамемнона есть брат Менелай.

Елена с досадой фыркнула, но возражать не стала, ей рано замуж. Пока рано. Юная девушка поспешила удалиться, чтобы родные не заметили эту досаду. Ну почему Клитемнестре достается все лучшее?! Да, она старше и красивей… но это пока красивей! Елена однажды ходила к знакомой старухе, про которую говорили, что она была красавицей в молодости и служила Афродите, спросить, как задобрить богиню, чтобы даровала красоту и ей самой. Старуха посмеялась:

– Тебе красота дана от рождения. То, что ты такая нескладная, так это пока, чуть подрастешь и будешь самой красивой женщиной Эллады. Ты уже чувствуешь свою женскую силу.

– Ничего я не чувствую! – поморщилась Елена.

– Разве тебе не приятно, когда мужчины трогают тебя за грудь и бедра?

– Не знаю, они не трогают, отец приставил охрану.

– А ты позволь делать это и поймешь.

– Как я позволю, сказала же, что отец приставил охрану!

– Охрана не мужчины? Только не отдавайся.

Елена внимательно посмотрела на старуху, чуть помолчала, кусая губы, и кивнула.

– А вот когда ты научишься еще и пользоваться этим…

– Чем?

– Тем, что ты привлекаешь мужские взгляды и желания. Запомни, мужчина становится слабым и готов сделать для женщины все, если его охватывает желание. В мире у мужчин есть два самых сильных желания – крови и женщин. Поэтому они наиболее сильны в бою и на ложе. Пока он тебя хочет, он в твоих руках.

– Кто?! – чуть испугалась Елена.

– Любой мужчина.

– Но как только возьмет, так и забудет?

Она столько раз слышала женские жалобы на мужчин, которые, стоит им овладеть женщиной, тут же теряют к ней интерес!

– А ты сделай так, чтобы захотел еще и еще. Сегодня, завтра, всегда… И не один хотел, а многие… Чтобы соперничество постоянное было, когда соперничество, им хочется больше и больше ценят.

Много еще что сказала Елене старуха, не все она сразу и поняла, но запомнила, позже действительно пригодилось.

Когда девушка уходила, старуха покачала ей вслед головой:

– Ох, Елена, сколько твоя красота принесет бед Элладе…

Царь Микен прибыл в Спарту в середине дня. Встречали его приветливо, даже слишком широко для Лакедемонии.

Клитемнестра во все глаза смотрела на крупного, действительно грубоватого мужчину, голос которого показался ей излишне громким, а манеры вовсе не царскими. Он хохотал во все горло, если что-то казалось смешным, не стесняясь разглядывал Леду и саму Клитемнестру, грубо шутил с Тиндареем и вообще чувствовал себя в его дворце хозяином. Все внутри Клитемнестры восстало против такого супруга, девушка твердо решила сказать твердое «нет» этому сватовству. И вдруг…

Может, взгляд, который она заметила, и не определил прямо ее решение, но он заставил не отвечать сразу. Агамемнон с интересом оглядел и младшую из сестер, причем таким взором, каким не смотрел на саму будущую жену. Леда и Тиндарей были заняты другими гостями, а потому заметила одна Клитемнестра. И, конечно, Елена. Царь Микен просто ощупал глазами юную девушку, а та даже не смутилась! Клитемнестра была готова поклясться, что Елене понравилось это раздевание взором, сестра точно так же оглядела самого Агамемнона, вызвав у того восхищение!

Но самое потрясающее случилось позже. Вечером Клитемнестра решила поговорить с младшей сестрой, дав той понять, что это некрасиво так глазеть на мужчину! Она спешила к Елене, из-за жары спавшей в боковой пристройке к гинекею, где немного прохладней. Отец приказал охране не досаждать девушке, чтобы гостям не показалось, что стерегут от них, поэтому у Елены должна быть только служанка. Никто не помешает сестрам поговорить по душам. Старшая собиралась рассказать, какими бывают мужчины, подобные Агамемнону, и что значат их откровенные взгляды.

Клитемнестре осталось только войти к Елене, когда ее остановили странные звуки, похожие на стон. Что это?! Осторожно заглянув из-за угла, девушка обомлела – у Елены был… Агамемнон! Мало того, он… Младшая сестра стояла обнаженная, сладострастно выгнувшись с закинутыми за голову руками и закрытыми глазами, а царь Микен приник губами к ее груди! Клитемнестра вдруг заметила, что грудь у сестры весьма выпуклая с крупными сосками…

Девушка отпрянула назад и прижалась к стене, стараясь не закричать. Она даже руку приложила ко рту. Хотелось потрясти головой, чтобы прогнать кошмарное видение. Ее жених и ее же сестра?! Агамемнон позарился на девчонку Елену?! Но вопреки ожиданию Клитемнестра почувствовала не брезгливость, не презрение, а… ревность! Младшая сестра посмела посягнуть на ее будущего мужа?! Не бывать этому! И было совершенно неважно, что всего несколько часов назад она сама просто ненавидела Агамемнона и не собиралась становиться его женой!

Клитемнестра не смогла заснуть до самого утра. Перед глазами то и дело вставала картина, увиденная вечером. Агамемнон крепко держал обнаженную Елену руками за бедра, а она закрыла глаза в блаженстве… Его губы захватили сосок, и борода, наверное, щекотала ей кожу… От этих воспоминаний становилось горячо внутри и одновременно очень досадно. Девушка призналась сама себе, что очень хотела бы оказаться на месте сестры.

В чем дело? Это возможно, вчера Агамемнон объявил, что желает взять старшую дочь Тиндарея и Леды Клитемнестру в жены. Она согласна. Внутри росло опасение, как бы после этой ночи царь Микен не передумал, вдруг попросит отдать не старшую, а младшую? Хотя Елене всего двенадцать, но она уже может стать матерью, рано развилась.

Утром Клитемнестра первым делом отправилась к матери сказать, что она согласна. Леда была рада, она заметила, что дочери не понравился грубоватый Агамемнон, и переживала, как бы та не отказалась. Хорошо, что Клитемнестра все обдумала за ночь.

От невесты не укрылись взгляды, которыми обменялись Агамемнон и Елена. Он словно погладил ее тело, а она снова смотрела с вызовом! Щеки Клитемнестры заполыхали огнем. Если это намек на еще одно свидание, то она его сорвет!

Словно что-то почувствовав, Агамемнон подошел к будущей жене вплотную и внимательно посмотрел ей в глаза. Это был взгляд хищника, а Клитемнестра уже сознавала себя жертвой, но ощущение почему-то вызывало восторг, захотелось покориться и послушно выполнять все его требования. А еще мелькнула мысль: лучше я, чем Елена.

– Свадьба сегодня!

Родители невесты согласились с требованием жениха, а почему бы и нет? Клитемнестра могла быть довольна, теперь о ночном свидании Агамемнона с сестрой можно не беспокоиться.

Все так старались забыть ужас с Танталом, что заодно не вспоминали и все связанное с первым замужеством Клитемнестры, словно его не было, словно девушка впервые становилась женой…

Во время пира Елена вела себя скромно, она почти ни на кого не смотрела и молчала. А вот на нее саму гости таращились. Леда кивнула мужу:

– Тиндарей, тебе не кажется, что нам скоро играть и второй пир? Посмотри, как вдруг расцвела наша малышка…

Царь и сам заметил, что за последние недели младшая дочь из девочки стремительно превращалась в очень красивую девушку, которую провожали взглядами все мужчины. Ее угловатость исчезла, лицо и фигура приобрели женственность, а взгляд так и вовсе стал манящим, стоило затрепетать длинным ресницам, а чуть томным синим глазам скользнуть по кому-либо, как у мужчины внутри поднималась волна желания. Да уж, хорошо, что приставил к девчонке охрану, не то не миновать беды… Тиндарей гнал от себя мысль о том, что охрана давно воспользовалась представившейся возможностью, оттого и стала женственной вчера еще угловатая фигура девочки.

– Я бы поскорей выдал ее замуж, иначе…

Что иначе, не было надобности договаривать, недвусмысленные взгляды, которые мужская половина пировавших кидала на младшую дочь хозяев дома, все объясняли за него. Тиндарей не сомневался, кто отец девочки, похоже, Зевс подарил девчонке не только необычайно красивую внешность, но и свою любвеобильность. Трудно будет ее мужу…