Миры Упорядоченного - Два сердца Дио

Глаз уловил едва заметное мерцание на фасаде здания напротив. Казалось, стоит напрячься, и можно будет разглядеть неоновую вывеску, переливающуюся всеми цветами радуги… Дио сморгнул, чтобы прогнать видение. Снова пристально вгляделся в дом напротив. Невысокий, всего в три этажа, он занимал зато огромную площадь и был довольно сложен по форме. Наверняка внутри имелось множество ярусов и переходов, а выбитые панорамные окна первого этажа позволяли без труда покинуть здание. «Крысы» любили гнездоваться в подобных домах.

Дио вытащил зачерненный сажею нож. Жженый расправил пращу, вложил в нее маленький свинцовый шарик из сумки на поясе. Дио первым пересек улицу, запрыгнул в выбитый оконный проем и откатился к темной тени справа. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Тень, в которой он нашел укрытие, оказалась невысокой длинной стойкой, разделившей просторное пустое помещение на две неравные части. Приподнявшись чуть-чуть, Дио увидел толстый слой цементной пыли, покрывавший стойку, каменный замусоренный пол, автомат с надписью «Кофе» у стены напротив. Чуть сбоку широкая лестница вела на второй этаж. В пролете виднелось чудом уцелевшее витражное окно: в ветвях деревьев прятались удивительной красоты птицы. На секунду Дио пожалел, что не может увидеть это при свете дня, когда солнечные лучи играют в цветных стеклах. Потом он обернулся и посмотрел на улицу. Минута, которую должен был выждать Жженый, близилась к концу. Но, как ни вглядывался Дио, Жженого он заметил, лишь когда тот запрыгнул сквозь оконный проем внутрь и точно так же откатился к ближайшему укрытию. Жженый был хорошим охотником, и убедиться в этом лишний раз было приятно.

Они выждали еще чуть-чуть. Тронув за рукав, Дио приподнялся, показал Жженому витраж. Тот замер, восхищенный. Он тоже никогда в своей жизни не видел подобного, и Дио испытал странное чувство, как будто вся эта красота принадлежала ему лишь потому, что он увидел ее первым. Еще через минуту они начали искать спуск вниз.

Точки смещения диктовали свои правила: подвальные помещения обещали относительную безопасность. Близость к земле как будто стабилизировала реальность, даря призрачный шанс на выживание. Аномалии редко проявляли себя вблизи водоемов, оврагов, карьеров – точно так же можно было ручаться, чем ниже дом, чем глубже уходят его подземные этажи, тем меньше вероятность сдвига в этой точке. Впрочем, из всех правил были свои исключения.

Лестница, ведущая в подвальный этаж, отыскалась не скоро. Они миновали один зал, стараясь держаться ближе к стене, слиться с ее темной поверхностью. Вышли в другой. Там, в самом его конце, стояла группа людей.

Жженый замер на полушаге, но Дио дал знак двигаться дальше. Это были всего лишь муляжи. «Манекены», всплыло из глубин памяти нужное слово. Обнаженные, лишенные волос, они походили на служителей какого-то древнего культа: стояли, выстроенные в круг, обращенные спиной друг к другу, будто защищали нечто, находящееся в центре. Матово блестела неестественно бледная кожа обнаженных тел. Дио предпочел обогнуть их по широкой дуге. Искусственные люди заметно напугали Жженого. Даже когда они завернули за угол, войдя в третий, округлый зал, он продолжал беспокойно оглядываться. Здесь, прямо посреди помещения, они и нашли спуск вниз: две узкие лестницы, глядящие друг на друга. Дио внимательно исследовал их. Слишком узкие, темные, сделанные из какого-то прорезиненного материала и снабженные резиновыми перилами, они не внушали доверия. Дио предпочел бы спуск с большим пространством для маневра. Судя по тому, как вздохнул Жженый, он тоже не горел желанием окунуться в непроглядную тьму, царившую ниже. Но когда они собрались двигаться дальше, позади раздался глухой стук.

Дио пригнулся невольно, приседая, отбежал к ближайшему укрытию – широкой каменной чаше, полной чахлой, увядающей без воды и солнца зелени. Жженый распластался за низенькой скамейкой. Оттуда ему открывался отличный обзор на уже пройденный путь, и Дио смотрел на напарника, ожидая, когда тот подаст какой-нибудь знак.

Ждать пришлось долго. Наконец Жженый поднялся и, расправив пращу, двинулся так же, вдоль стены, назад. Выждав с десяток секунд, Дио тронулся следом, не забывая контролировать пространство за спиной. Приблизившись к повороту, они уже четко различали какие-то звуки, доносившиеся от группы манекенов. Жженый первым заглянул за угол. Бесшумно скользнул в ладони кожаный ремень – Жженый приспустил конец с заложенным в карман свинцовым шариком и принялся тихонько раскручивать снаряд. Когда праща набрала обороты, раздался пронзительный свист. За углом вновь что-то стукнуло, и Жженый отпустил ремень. Послышался характерный звук упавшего тела. Дио сорвался с места, обогнув Жженого, вылетел в зал.

Маленькая фигурка «крысы» с характерно длинными для них руками и впалой грудью распласталась меж стоящих полукругом фигур. Только теперь Дио увидел: манекены охраняли второй спуск вниз, одним своим видом заставляя держаться подальше суеверных обитателей Города. Член банды Мародеров попытался приподняться и снова упал навзничь. Вокруг его головы расплывалось темное пятно крови. Дио рухнул на колени рядом. Ударил рукоятью ножа меж лопаток, обозначив свои намерения, и, заломив руки за спину, защелкнул на запястьях наручники. И только потом поднял Мародера за плечо, заставил его сесть. У того был слегка разбит затылок – Жженый, помня приказ поймать одну-другую «крысу» живьем, сработал аккуратно. Зато из носа кровь шла сплошным потоком. Именно так и натекла та лужа, которая испугала Дио. Он улыбнулся невольно. Сдернул с Мародера залитый кровью респиратор, увидел неестественно бледную кожу и трясущиеся белые губы под ним. Вынул из кармана относительно чистый лоскут ткани и, обильно смочив водой из фляги, вытер натекшую кровь. Движением руки заставил Мародера запрокинуть голову, прижав тряпку к носу.

Жженый присел рядом. Принялся обшаривать тело пленного. Но нашел только тонкий, сработанный из напильника, нож на поясе. Такой мягко входил меж ребер, вонзаясь глубоко в легкие. Закончив, он дал знак Дио, и тот рывком поставил жертву на ноги. Окровавленная тряпка упала на пол. Мародер шмыгнул разбитым носом, и Дио слегка стукнул его по затылку, приказывая вести себя тише.

Теперь впереди шел Жженый. Они вернулись в первый зал, стараясь ступать как можно быстрее и аккуратнее, чтоб не звякнул ни один осколок стекла, не загремел под ногой строительный мусор. Пробежали туда, где никто не стал бы искать их – к лестнице, ведущей на второй этаж. Увидев, куда его тащат, Мародер забился в руках пленителей, сопротивляясь. Достаточно сообразительный, чтобы понимать: его тут же убьют, попытайся он крикнуть, он все же не желал рисковать своею жизнью, забираясь на верхние этажи. Дио снова пришлось стукнуть пленного, и тот вдруг обмяк в его руках. Не сбавляя шага, Дио подхватил, взвалил его на плечо. Они бегом взбежали по лестнице, не ожидая увидеть никого наверху. Миновали пролет с цветным витражом. Отягощенный ношей, Дио чуть отстал и потому не увидел, что именно произошло со Жженым. Преодолев последние ступеньки, тот сделал несколько шагов дальше, скрывшись из виду. А потом раздался короткий, сдавленный вскрик. Дио сбросил «крысу» с плеч. Замер, вслушиваясь. Он не поможет Жженому, если бросится к нему очертя голову, он понимал это. Но наверху было тихо, а время утекало сквозь пальцы. Одна упущенная секунда могла стоить Жженому жизни.

Дио вынул нож из ножен на поясе. Медленно пошел вперед. Каждая пройденная ступенька приподнимала его чуть выше, открывая постепенно панораму второго этажа. Прямо по центру нависала над просторным залом громоздкая, затянутая пыльной паутиной конструкция. Ниже раскинуло ветви маленькое высохшее деревце. Еще ниже, опрокинутый на спину, лежал Жженый. Прямо над ним, обнюхивая, стоял волк – необычайно крупный зверь с большой лобастой головой. В лунном свете, свободно струящемся сквозь панорамные окна, было видно, как поблескивают стальные клыки зверя. Шипастый ошейник и металлические пластины, закрывавшие плечи и грудь волка, не оставляли сомнений: то было очередное создание мастера Лека. Тварь неразумная и оттого еще более опасная.

Жженый лежал, не шевелясь. Может быть, он был уже мертв. Дио старался не думать об этом. Он шел к волку, краем глаза замечая, как призрачно меняется все вокруг: загораются за окнами яркие огни, доносятся приглушенные звуки несущихся куда-то машин, отдаленный вой сирены… Часы на его запястье сходят с ума, стрелки вертятся как бешеные, указывая на скорое приближение аномалии, но Дио идет вперед, и дерево в центре зала одевается в листья, раздается журчание бегущей где-то воды, струя холодного воздуха ударяет в грудь, мгновенно высушивая пот, пространство полнится непривычными звуками работающих механизмов. Волк поднимает голову. Чуткая тварь обводит зал взглядом голодных желтых глаз. Приподнимается, обнажая клыки, верхняя губа, и раздается тихое рычание. Дио крепче сжимает нож, понимая, что у него есть всего лишь один шанс, и жалея о длинной острой заточке, оставшейся у Жженого – как было бы хорошо вогнать ее меж металлических пластин под лапой твари, сразу достав до сердца…

Когда до твари остается всего лишь шаг, она вдруг прыгает прямо на него, каким-то немыслимым образом преодолевая все находящиеся между ними пространства.

Тварь сбила его с ног. Зубы клацнули у горла, но рука с ножом уже вспорола мягкое подбрюшье, выпуская кишки наружу. Побежала, обжигая, горячая кровь. В ноздри ударил удушливый запах мокрой шерсти. Пронзительный вой заложил уши, а серо-стальные клыки окрасились красным, когда на губах твари выступила кровавая пена. Понимая, что ничего еще не кончено, Дио выдернул нож и, другой рукой отворачивая в сторону серую морду, снова ударил тварь, целясь в глаз. Нож соскочил, еще и еще раз. Не видя уже ничего от заливающей глаза крови – волк прокусил ему руку, – Дио бил наугад до тех пор, пока судорога не прошила все тело твари. Обмякнув вдруг, она навалилась всем своим весом, придавив. Дио с трудом спихнул тушу в сторону.

Мертвый волк был обездвижен.

Страшная рана на его животе почти затянулась – уродливым шрамом змеились сросшиеся края. Судорожно подергивались лапы, но из глазницы твари торчал всаженный по рукоять нож. Поврежденный мозг не в силах был отдавать приказы телу, а сталь препятствовала регенерации тканей.

Дио пополз прочь. Его трясло, и он не смог бы подняться на ноги. Раздался приглушенный стон, а потом Жженый приподнял голову.

– Дио? – прошептал он одними губами.

Дио опрокинулся на спину. Огромная стальная конструкция, украшенная пыльной паутиной, медленно вращалась у него перед глазами. Приступами накатывала тошнота. Тело сотрясали редкие конвульсии. Всплыло лицо Жженого. Его руки бережно приподняли голову, поднесли к губам край фляги. Первый глоток заставил закашляться, а потом Дио принялся пить, смывая с губ вкус своей и чужой крови, смывая нечеловеческое напряжение и животный страх.

Жженый скинул куртку. Скатав ее, положил под голову и ушел. Вернулся через несколько минут, волоча за шкирку плененного Мародера. Вновь прошептал одними губами, помня, как далеко разносится в руинах каждый звук:

– Еле догнал.

При виде твари Мародер сжался в комок и заскулил чуть слышно. Жженый, не церемонясь, отвесил ему хороший подзатыльник. Дио усмехнулся и почувствовал, что наконец-то пришел в себя. С трудом сев, он снял с пояса собственную флягу и принялся пить. Сделал три длинных, полных глотка, с наслаждением ощущая, как прохладная вода омывает глотку, и посмотрел на убитую им тварь. Тело твари еще подергивалось, на обнаженных клыках выступала кровавая пена, уцелевший глаз смотрел с лютой ненавистью. Тварь была обречена и знала это. Все ресурсы организма были брошены на борьбу с чудовищной раной, но не могли восстановить поврежденный мозг. Телу мертвого волка оставался всего лишь час-другой его странного послесмертия, а потом оно затихнет навеки.

Мертвая тварь не стоила ничего. Мясники умели работать лишь с живыми тканями. Но оставлять тело здесь было опасно. Теперь, после разговора со Скалом, совсем не хотелось рисковать лишний раз. Дио принял решение, и спустя какие-то четверть часа они со Жженым разошлись в разные стороны. Жженый, волоча за собою пойманную «крысу», возвращался назад, в банду. Дио же, устроив тушу волка на волокуше, наскоро смастеренной из обрезков арматуры и кусков целлофана, найденных тут же, потащил его дальше по улице. Он хотел подойти как можно ближе к точке смещения, чтоб наслоение реальностей, порой выбрасывавшее в их мир целые кварталы, навсегда погребло под собой тело твари. Когда руины вокруг стали практически непроходимы, а стрелки на его наручных часах завертелись гораздо быстрее обычного, он решил, что сделал достаточно. Не заботясь о том, чтобы прятать тело, бросил волокушу прямо посреди улицы, вынул из глазницы окоченевшей уже твари свой нож и поспешил скорее прочь из потенциально опасного района. Он не сомневался – в ближайшие дни, а может быть, даже часы, все здесь обратится в прах и ничто уже не сможет свидетельствовать против него.

Ночь умирала. В воздухе чувствовался рассвет. В сером небе кружили сизые голуби. Дио шел, почти бежал, придерживая раненую руку. Он хотел поскорее покинуть точку смещения и совсем не прятался. Улицы в этой части города были абсолютно пусты и необитаемы. Этот район был слишком опасен даже для «крыс». Даже твари Лека не рискнули бы ошиваться там, где одна реальность в любой момент способна заместить собой другую. Дио не рассчитывал столкнуться здесь с кем бы то ни было и потому замер как вкопанный, услышав приглушенные расстоянием крики. Отчаянно кричала женщина.

Дио постоял еще минуту, размышляя, и когда крик повторился, он устремился к источнику звука. Им двигало любопытство и какое-то другое, смутно осознаваемое чувство, чем-то похожее на ощущение уже виденного раз. Именно это странное ощущение заново переживаемого эпизода собственной жизни заставило его сорваться вдруг и побежать, не заботясь уже о боли в раненой руке.

Он успел вовремя.

Стиснутый со всех сторон высотными домами, пустырь был погружен в сумрак. Серый свет занимающегося утра еще не разбавил темноту уходящей ночи, но красное платье девушки на ее фоне трепетало ярким язычком пламени. Здоровый амбал, намного выше и шире в плечах, чем Дио, держал отчаянно вырывавшуюся девчонку за плечи. Другой шел к ней, поигрывая ножом, и Дио хватило одного взгляда, чтобы понять его намерения.

Дио рванул во весь опор. Он бежал из глубокой тени, отбрасываемой домами, бежал наперерез тому, который был вооружен, и рассчитывал, что его заметят не сразу. Его расчет оправдался.

– Мля! – крикнул тот, который держал девушку, и в его голосе было больше удивления, чем страха. Второй медленно повернулся, взглянув на Дио. Человек двигался слишком медленно, словно во сне. В его взгляде тоже не было страха. Не веря, что все получится вот так легко, Дио ударил одной рукой, выбивая нож. Ребром другой ладони он рубанул парня по горлу. Боль электрическим разрядом пробежалась от кисти до локтя раненой руки, перед глазами поплыли черные пятна. Колени невольно подогнулись.

Раздался глухой, утробный рык. Второй отбросил девушку прочь. Та упала на четвереньки, с трудом поднялась и, оскальзываясь на обломках кирпичей, побежала, не оглядываясь назад.

Дио видел все это, когда, присев и развернувшись, перебросил через себя ставшее уже безвольным тело. Следовало добить противника ударом ножа в сердце, но второй шел, целясь прямо в него из пистолета.

Огнестрельное оружие в такой близости от точки смещения с высокой долей вероятности могло дать осечку. Его могло заклинить, патрон мог разорваться в стволе… Сложная техника отказывалась работать там, где грани меж реальностями были слишком тонки.

Но Дио предпочел не рисковать.

Человек с пистолетом смотрел так, будто был абсолютно уверен: оружие выстрелит. И Дио метнулся в сторону, забыв о недобитом противнике. Пуля ударила в камень, обдав градом осколков. Дио невольно зажмурился. Снова нырнул, уходя вбок, высвобождая нож из ножен. Грянул второй выстрел подряд, и Дио не стал дожидаться третьего, ринувшись навстречу. Нож с влажным чавкающим звуком вошел под нижнее ребро стрелявшего. Дио почувствовал кровь на своих руках. Человек замер на секунду. Посмотрел в упор. В глазах его все так же плескалось удивление. Дио разжал пальцы, отступив на шаг. Опустив взгляд, человек дотронулся до рукояти ножа свободной рукой, как будто не веря, что все это происходит с ним, а потом рухнул как подкошенный.

Придавив тело носком ботинка, Дио наклонился, вытащил нож. Тот подался с натугой. Очистив лезвие об одежду убитого, Дио отметил про себя, какая хорошая у того куртка: крепко пошитая куртка толстой свиной кожи.

– Эй! – Спасенная им девушка шла обратно, ежесекундно спотыкаясь о камни и мусор. Голос ее дрожал, но она все-таки возвращалась к нему. Дио пошел ей навстречу, решив прийти за курткой позже. – Эй! Ты как? – Девушка говорила на одном из многочисленных языков Города. Дио знал его хорошо. – Они тебя ранили?! – воскликнула она, когда Дио подошел совсем близко, и в голосе ее прозвучало неподдельное беспокойство.

– Нормально, – ответил Дио, разглядывая чистую кожу, слегка растрепанные вьющиеся волосы, большие испуганные глаза. – Идем отсюда, – сказал он, беря ее под локоть, уводя прочь с места побоища.

Глава 4

Девушка шла, тяжело опираясь на руку Дио и поминутно оглядываясь назад. Ноги ее то и дело подворачивались, она едва не падала. Когда девушка споткнулась в третий раз, Дио просто подхватил ее на руки. Она вскрикнула, испуганно вцепившись в его куртку, но уже в следующую минуту вздохнула с облегчением, спрятав лицо у него на груди. Дио бросил взгляд на запястье: стрелка часов бежала не быстрее обычного, и потому, увидев останки автобусной остановки, он повернул туда. Усадив девушку на раздолбанную скамейку, он осмотрел ее ноги. Те были обуты в немыслимой конструкции туфли на невероятно высоком каблуке. Разбитые колени кровоточили. Дио оглянулся растерянно. У него не было ни воды, чтобы промыть раны, ни чистой ткани для перевязки.

– Вот, – сказала девушка, вынимая из маленькой сумочки, перекинутой через плечо, небольшой пакетик, – сейчас.

Она достала резко пахнущую белую салфетку, развернула и принялась осторожно промокать рану.

– Дай сюда, – он отобрал у нее лоскуток, увидев, как она морщится от боли, избегая задевать саму ссадину. Несколькими точными сильными движениями стер кровь и грязь, обнажив рану. Она шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы. – Еще есть? – спросил Дио, осматривая сбитые колени девушки.

– Вот, – повторила она, отдавая ему весь пакетик.

Салфетки были влажными на ощупь и, судя по резкому, чуть спиртовому запаху, должны были хоть как-то продезинфицировать ссадины.

– Потерпи, – сказал он, плотно прижимая пару лоскутков к ее ногам, чувствуя гладкую, шелковистую кожу под пальцами. Она кивнула, но на глазах ее все равно выступили слезы. – Я Дио, – сказал он, надеясь отвлечь ее разговором. И добавил, рассчитывая произвести впечатление: – Из банды Скала. – В глазах ее плескалось непонимание. – Мы называем себя Губителями, – завершил он неловко, сообразив, что должного эффекта не получилось.

– Я Шура, – ответила она и, подумав, тоже добавила: – Из Северокаменска. Приехала на день рождения сестры. Ее муж должен был меня встретить, но таксист отказался ехать через новостройки, я заблудилась, а телефон здесь не ловит, и вот…

Она беспомощно пожала плечами.

Дио не очень хорошо понял сказанное, но кивнул. Убедившись, что салфетки не соскользнут случайно, отнял ладони и сел на скамейку рядом. Девушка дрожала крупной дрожью. Может, от холода, но скорее от нервного перенапряжения. Руки с тонкими запястьями теребили клапан сумки – громко щелкал магнит замка. Дио попытался снять куртку, чтобы набросить ее на вздрагивавшие при каждом щелчке плечи девушки, но рукав, заскорузлый от крови, бередил свежую рану. Зашипев от боли, Дио вспомнил, что в спешке так и не осмотрел искусанную волком руку. Пришлось распарывать рукав по шву. Делать это в одиночку было не слишком удобно, но Шура вызвалась помогать. Едва увидев, что Дио ранен, она, казалось, забыла о собственных своих злоключениях. Дио отдал ей нож. Она надпарывала нити, придерживая рукав с одной стороны, а он тянул его изо всех сил в другую. Нити лопались с громким треском – старая куртка и так доживала свои последние дни. Вдвоем они управились меньше чем за минуту. Вернув Дио нож, Шура принялась аккуратно высвобождать его руку из рукава. Он мог бы сделать это и сам, но ему были приятны ее нежные, бережные прикосновения. В его жизни никогда не было ничего подобного. Женщины боялись его, зная, каким жестоким он может быть, и едва ли хоть одна девушка прикасалась к нему по собственной воле.

Когда Шура отложила куртку в сторону, взялась осматривать его руку, Дио придвинулся ближе, иначе ей было бы неудобно. Воспользовавшись моментом, приобнял ее за талию, ладонь прошлась по приятной округлости бедра. Девушка не заметила. Морща лоб, она расстегнула рукав рубашки, попыталась его закатать, но ткань, схватившись кровяной корочкой, плотно присохла к ране. Приходилось действовать осторожно. И пока она по лоскутку, где-то оттягивая, где-то разрывая в клочья истончившуюся за долгие годы носки, насквозь пропитанную кровью рубашку, обнажала искусанную волком руку, Дио склонялся к ее шее, вдыхая едва уловимый аромат волос, перебирал пальцами складки платья, думая о гладкой, шелковистой коже под ним, всем телом прижимался к телу девушки, стремясь не только согреть ее, но и самому ощутить исходящее от нее тепло.

– Какой ужас, – прошептала она, когда рана открылась полностью. – С этим надо к врачу, – Шура подняла обеспокоенный взгляд.

– Ерунда, – прошептал Дио. Ее близость сводила его с ума. Он повернул ладонь, лежавшую в ладони девушки, их пальцы сплелись. Другая рука чуть крепче обхватила ее за талию, прижимая ближе. Он зарылся лицом в ее волосы, наконец-то дотронувшись губами до шеи.

– Что ты делаешь? – Она вырвала свои пальцы из его. Ее ладони уперлись ему в грудь, отталкивая. – Прекрати!

Но он не мог и не хотел останавливаться. Губы скользнули ниже, к глубокому вырезу ярко-красного платья, он прижал ее к себе еще сильнее, положив другую руку на грудь и чуть сжав пальцы.

Вскрикнув, она откинулась, ударив его прямо по обнаженной ране. Внезапная, пронзившая все тело боль заставила ослабить хватку. Девушка снова рванулась, с силой оттолкнув его прочь, и, не удержав равновесия, он полетел со скамейки на землю. Инстинктивно выставленная ладонь подвернулась, напоровшись на стекло, и всем своим весом Дио упал прямо на раненую руку. Дикая боль накрыла с головой, в глазах поплыли цветные пятна. Он приподнялся на локте, глядя, как бежит, спотыкаясь на своих неимоверно высоких каблуках, девушка. Смотрел до тех пор, пока затылок не налился свинцовой тяжестью, а взгляд не застлала сплошная черная пелена.

Очнулся он, когда солнце поднялось высоко над домами, заглянув под проржавевшую крышу автобусной остановки. Дико болела голова, во рту чувствовался солоноватый железистый привкус, на зубах скрипела дорожная пыль. Пытаясь подняться – его шатало от потери крови, – Дио отстраненно подумал, что опоздал вернуться к своим. Едва ли стервятники станут ждать его в точке сбора дольше положенного, а значит, назад, в банду, ему придется добираться самостоятельно. В его состоянии это было равносильно самоубийству. Стоит ему войти в обитаемые кварталы Города, он станет легкой добычей для каждого. Он подумал об этом без страха, с холодной отрешенностью приговоренного к смерти.

Гораздо больше его волновало то, как поступила с ним Шура. Он спас ей жизнь, а она просто оттолкнула его. Воспоминания о ладонях, упирающихся ему в грудь, наполняли рот полынной горечью. Дио сплюнул зло, подумав, что в следующий раз он уже не станет церемониться с ней. Обида жгла, но он знал, что хочет эту женщину так, как не хотел еще ни одну другую в своей жизни, и сделает все, чтобы найти ее и сделать своей. Шура из Северокаменска – этого было достаточно, чтобы начать поиски. Возможно, ее, как и всех тех людей, что он видел на территории комбината, привезли с собой слуги Схарма… Осознание обреченности странно мешалось в нем с мрачной решимостью найти беглянку. Голова от этого хаотичного мельтешения мыслей болела и кружилась еще сильней.

Сумев наконец встать, Дио побрел туда, где оставил убитого амбала. Его куртка пришлась бы как нельзя кстати. Распоротые лохмотья валялись тут же, уже ни на что не годные. Рубашка изодралась в клочья, лопнув по шву на спине, когда он падал. Но на пустыре уже никого не было. Вероятно, оставшийся в живых забрал с собой тело товарища. Это лишь разозлило Дио еще сильнее. Обратно он шел, совершенно не прячась, с твердым намерением выместить всю свою злость на первом, кто только осмелится связаться с ним. Жажда убийства заставляла пристальней вглядываться в темные, отбрасываемые домами тени. Он шел пустыми улицами мимо полуразрушенных домов, и ему казалось, будто улицы эти полны народу. Спешили куда-то странно одетые люди, проносились мимо, отчаянно сигналя, легковые авто, обшарпанные фасады зданий украшали яркие вывески. От какофонии звуков кружилась голова и дурнота подступала к горлу.

Первым наткнуться на Дио не повезло Жженому.

Когда в условленное время Дио не вернулся к точке сбора, Жженый оставил плененного Мародера другим стервятникам и в одиночку отправился на поиски. Жженый знал приблизительно, в каком районе Дио собирался прятать труп твари. Заходить туда не хотелось. У Жженого не было наручных часов, чтобы по ним проверить, насколько безопасна точка смещения, как скоро можно ожидать сдвига. И потому Жженый решил прочесать примыкающие к району кварталы, оставив саму точку на самый крайний случай.

Он методично передвигался от здания к зданию, забегал на верхние этажи, чтобы оттуда охватить взглядом окрестные улицы, жалея, что у него нет приборов, позволяющих видеть дальше, и понимая, что даже если бы те у него были, это едва ли ему помогло бы – плотно стоящие дома закрывали обзор.

Но ему неожиданно повезло. Очередная высотка одиноко возвышалась в скоплении домов поменьше. Кроша подошвами битое стекло, Жженый взбежал по лестнице на четвертый этаж. Выше, задыхающийся и порядком измученный долгими поисками, он поднимался уже тише и лишь потому заметил через окно, выходившее на лестничный пролет, как движется невдалеке маленькая одинокая фигурка. Жженый всматривался, не веря своим глазам и своей удаче – никто не ходит в городе так, не прячась, если только он не один. Но ошибки быть не могло. Прямо по центру улицы спокойным, размеренным шагом шел Дио.

Обрадованный, Жженый скорей поспешил вниз. Пришлось поплутать в переулках, прежде чем он вышел к месту. Жженый бежал прямо по улице и сам, уже почти не прячась, скорым взглядом окидывал перекрестки, боясь вновь потерять друга, но Дио не успел уйти далеко.

– Эй! – крикнул Жженый, и в голосе его прозвучала не сдерживаемая радость. – Клянусь Губителем, я уж не думал тебя отыскать!

Будто не слыша его, Дио шел дальше, и не думая останавливаться. Жженый выругался сквозь зубы – подобное было ему не в новинку.

– Ты злишься, да? – Пришлось прибавить шагу. Слова все еще давались Жженому с трудом, поврежденное горло саднило, не справляясь с напряжением. – Слушай, ну перестань уже, а? Да, глупо было возвращаться, но как я мог бросить тебя здесь? – Жженый наконец нагнал его и, схватив за плечо, с силой заставил развернуться, посмотреть на себя.

Удар пришелся в висок. Чуть смазанный – Дио шатало, как под порывами ветра, – но был все же достаточно силен, чтобы Жженый упал на дорогу. В глазах потемнело на миг. Жженый сморгнул раз, и еще раз, пока не увидел собственные руки, упирающиеся в нагретый солнцем асфальт. Поднявшись на ноги, он посмотрел Дио в лицо.

Тот стоял пошатываясь, озирался растерянно. Левая рука его висела безвольно, правой он потирал висок. За прошедшие несколько часов он почернел и осунулся. Губы приобрели синюшный оттенок, темные круги залегли вокруг глаз, русые волосы взмокли и потемнели, облепив высокий лоб влажными прядями.

Жженый снова выругался, грязно и зло, а затем попятился назад, высвобождая заправленную за ремень пращу. Сунув по привычке руку в мешочек на поясе, он достал было маленький свинцовый шарик, но, взвесив в ладони, опустил его обратно. Огляделся, отбежал к тротуару и поднял с земли плотный комочек жирной грязи.

– Извини, – пробормотал Жженый, заправляя найденный катышек в петлю.

Когда праща набрала обороты, засвистев, Дио вскинул взгляд, в котором на секунду мелькнуло узнавание, но Жженый уже отпустил свободный конец пращи, послав снаряд точно в цель. Дио рухнул как подкошенный.

Подбежав, Жженый перевернул его на спину.

– Что ж ты так, – пробормотал он, оглядывая голову Дио, его покалеченную волком руку, лохмотья, в которые превратилась его одежда.

Убедившись, что бессилен помочь, Жженый просто перекинул тело Дио через плечо и понес его к единственному лекарю в городе, которого знал. Жженый спешил, поглядывая на солнце, задевавшее уже краем крыши многоэтажек. Он боялся, что темнота застигнет его на улице. С той же опаской он смотрел на окна домов. Покинув точку смещения, он вошел в обитаемые районы. Небольшие, наспех сколоченные группировки вели тут бесконечную войну за ресурсы. Для этих людей его сумка, полная свинцовых шариков, уже была баснословным богатством. Жженому пришлось делать мучительный выбор. В конце концов он решил, что не настолько везуч, чтобы за какие-то два дня повстречаться сразу с тремя тварями. Когда, осматривая очередную улицу и развалины, тянущиеся по обе ее стороны, Жженый понял, что не хочет выходить на дорогу, все существо его восставало при мысли о том, чтобы выйти под этот пустой взгляд выбитых окон… Жженый затащил Дио в ближайший подвал. Замусоренный, но сухой, он носил следы людского присутствия. На полу был расстелен латаный матрас. Это едва не заставило Жженого уйти, но Дио стало заметно хуже, он впал в забытье и начал бредить. Жженый положился на волю Губителя. Бережно уложив Дио, он укрыл его своей курткой, после чего привалился к стене рядом так, чтобы видеть проем входа и просматривать улицу через подвальное окошко одновременно. Так они дождались прихода ночи. В сумерках, уверенный, что все, кому дорога жизнь, сидят не высовываясь в щелях и укрытиях, Жженый выволок Дио наружу и, не прячась больше, скорее понес его дальше. Идти пришлось всю ночь, и к Тесаку Жженый добрался лишь под утро.