Детектив-любитель Надежда Лебедева - Рыжий кот в темной комнате

– Мурм-м? – спросил кот.

Это означало – «Не забыла ли ты, что животное тоже хочет есть?»

– Забудешь тут, как же… – проворчала Надежда, – надо бы тебя наказать…

Но руки ее сами отрезали коту солидный кусок ветчины. Бейсик удовлетворенно заурчал и подхватил ветчину на лету, как собака. Надежда вздохнула и решила перестать думать о неприятном. Нужно заняться неотложными делами, скоро муж придет, а у нее суп не заправлен и второго нет. Это безобразие, тут же осудила она себя, муж так много работает, а сейчас весна, организм ослаблен, ему нужно полноценное питание. И витамины.

Усилием воли Надежда выбросила из головы ужасное происшествие и сосредоточилась на своих обязанностях жены и хозяйки.

На первое был суп с клецками, на второе курица по-имеретински – тушенная с грецкими орехами, чесноком и мятой. Сан Саныч днем супа не ел, говорил, что Надеждины супы вкуснее, чем в любом ресторане. Надежда так разошлась, что даже запекла на третье кислые яблоки с сахаром и корицей – все-таки какие-то витамины.

Она успела привести себя в порядок, вычесать кота и подгладить пару пододеяльников, когда почувствовала, что больше так не может. Душу точил неприятный червячок, да что там – огромная длинная змея поселилась в душе у Надежды. Подколодная гадюка шипела, что Надежда только притворяется порядочным человеком, а на самом деле она как все – черствая и равнодушная особа, которая думает только о еде и удовольствиях. Где ее гражданская совесть? И мужество? Ведь на ее глазах произошло убийство, она даже знает, кто преступник, и молчит. А это равносильно соучастию в убийстве.

Перед глазами стояла картина – тело, завернутое в старый Раисин ковер, как везут его в багажнике машины, а потом останавливаются в пустынном месте ночью и выбрасывают тело в глубокий овраг, склоны которого покрыты мертвой глинистой землей, а на дне протекает ручей с мутной водой. Никто никогда не спустится к этому ручью за грязной, противно пахнущей водой, никто не обнаружит тело. А если и найдет случайно, то побежит человек с того места без оглядки. Звери и насекомые рано или поздно сделают свое дело, страшно подумать, что будет с телом через несколько месяцев. Был человек – и нету. А ведь это женщина, молодая, красивая. Что с того, что неприветливая и не здоровается в лифте? За это не убивают…

«Но что я могу? – слабо возражала Надежда. – Допустим, я пойду в милицию и расскажу там обо всем. Оставим в стороне пока мысль, как долго я буду ждать, чтобы меня выслушали, как меня будут пинать и футболить по кабинетам и инстанциям. Ладно, допустим, я достучусь до нужного человека и он найдет время, чтобы выслушать мое заявление. Что я ему скажу? Что видела убийство? Но ведь я фактически своими глазами ничего не видела. А только слышала. Этих двоих мужчин тоже в глаза не видела, девицу убитую представляю довольно смутно, даже имени ее не знаю. А самое главное: где тело? „Увезли, – скажу я, – на машине“. „На какой?“ – спросят меня. „Понятия не имею“. И после такой, с позволения сказать, беседы будет хорошо, если меня не объявят ненормальной. В лучшем случае обругают и выгонят с позором».

«Хитриш-шь, – шипела змея, – дурой притворя-еш-шься…»

И то верно, в смущении согласилась Надежда. Имя потерпевшей можно выяснить у матери Раисы, она ведь сдавала девушке квартиру, стало быть, паспорт видела. Далее, номер машины тоже не проблема, поскольку ее водитель имел несчастье въехать на газон, а стало быть, нажил непримиримого врага в лице Антонины Васильевны. И номер машины она непременно заметила и записала, не надеясь на память.

Все это так, вяло возражала самой себе Надежда, но не зря население смотрит столько милицейских сериалов. Теперь у нас и пятилетний ребенок знает, что если нет заявления от родственников, то милиция и смотреть в ту сторону не будет. Такой закон, и ничего тут не попишешь.

Но человека-то убили… А вдруг у этой женщины остались дети?

И хотя Надежда была почти уверена, что детей у той девицы нет, не потому что слишком молодая, а просто вид такой, бездетный, но змея все грызла и грызла ее душу.

В конце концов Надежда Николаевна решила посоветоваться с мужем. Такое решение приняла она после долгих колебаний.

Дело в том, что муж Надежды Сан Саныч очень не одобрял пристрастие своей жены ко всякого рода криминальным приключениям. Он говорил, что увлечение авантюрами и криминальными загадками ни к чему хорошему не приведет. Но что делать, если Надежда буквально притягивала к себе всевозможные приключения сомнительного характера. Вроде бы все знакомые у нее приличные люди, а вот поди ж ты, нет-нет, да и случится с ними какая-нибудь история. Надежда тут же рвалась историю эту разгадывать, чтобы помочь человеку выпутаться из беды. Даже когда ее об этом не очень-то просили, ехидно добавлял Сан Саныч. Он очень любил свою жену и беспокоился за нее, но не чужд, однако, был некоторому сарказму.

По первости пару раз Надежда сделала такую глупость – рассказала мужу все честно и подробно, ничего не утаивая и не приукрашивая. Сан Саныч тогда устроил ей грандиозный скандал. Он кричал, что Надежда – легкомысленная, несерьезная особа и совершенно не думает о собственной безопасности, лезет очертя голову в разные сомнительные истории, не представляя себе последствий. А последствия эти могут быть самыми страшными, просто гибельными, потому что преступники церемониться не станут. И что как веревочке ни виться, а конец все равно будет, и что коготок увяз – всей птичке пропасть. И еще много всего в таком духе.

Поэтому Надежда Николаевна взяла за правило ничего мужу не рассказывать. Нет, конечно, они много говорили – обсуждали семейные дела, прочитанные книги, просмотренные спектакли, Надежда терпеливо выслушивала рассказы мужа о работе, когда он приходил усталый и раздраженный после тяжелого дня. Ведь опытным замужним женщинам хорошо известно, что если ты его не выслушаешь, то рано или поздно найдется такая, которая выслушает его внимательно, посочувствует, утешит, приободрит… И бог знает, чем это может кончиться…

Но о своих приключениях Надежда старалась помалкивать, памятуя о лжи во спасение. Тем более что она вовсе не обманывала мужа, просто умалчивала о некоторых вещах.

Но сегодня был иной случай. Она, Надежда, ни в чем не виновата, она никуда не лезла, просто случайно оказалась в той квартире. Она вовсе не собирается сама расследовать это убийство, она просто хочет посоветоваться, как ей теперь быть.

Сан Саныч – человек справедливый, умный и законопослушный. Надежда решила переложить решение сложного вопроса на него. В конце концов, для чего нужны мужья? Чтобы принимать решения. Вот пускай и принимает. Как он скажет, так Надежда и сделает. Скажет заявить в милицию – она заявит. Скажет выбросить всю историю из головы – с нашим удовольствием!

Надежда повеселела и встретила вернувшегося с работы мужа ласковой улыбкой.

После обеда она выслушала множество похвал и благодарностей и терпеливо выждала полчаса, которые отводились Сан Санычем на послеобеденные нежности с котом. Надежда давно уже заметила, что то ли Бейсик научился мурлыкать по-человечьи, то ли муж научился понимать кошачий язык, но Бейсик мог наябедничать на Надежду, и муж всегда к нему прислушивался. В этот раз, однако, кот вел себя прилично – все же понимал, что по его вине они провели неприятных минут сорок в кладовке чужой квартиры.

Надежда походила немного по комнате и решилась.

– Знаешь, Саша, – сказала она легким голосом, – тут сегодня такая вещь странная случилась…

– Да? – Муж поднял голову. – Что такое?

– Да, в общем, ничего особенного… – продолжала Надежда, осторожно подбирая слова. – Бейсик выскочил из квартиры и…

– Что-о? – Сан Саныч внезапным рывком вскочил с дивана, так что кот, никак не ожидавший такой прыти, скатился с его колен и недовольно зашипел.

Но хозяин этого даже не заметил.

– Бейсик? – вопросил он грозным голосом. – Бейсик выскочил на лестницу?

– Ну, не на лестницу, – рассмеялась Надежда, не почувствовав еще приближения грозы, – просто в тамбур…

– Та-ак… – протянул муж зловеще, – та-ак…

– Что – так? – Надежда повысила голос. – Что такого случилось?

– Ты так спокойно об этом говоришь? – Муж тоже повысил голос. – Надежда, сколько раз я просил тебя следить за котом! Ты что – не понимаешь, что сейчас весна и у животного повысилась активность?

– Ага, сексуальная, – скривилась Надежда Николаевна, – непонятно только с чего…

Кот, выглядывающий из-за двери, посмотрел на Надежду с упреком – не будем, мол, об этом, мало ли у кого какие интимные проблемы. «Вот у тебя, к примеру, лишний вес, так я же не кричу об этом на всех перекрестках. А мог бы, потому что знаю точно, сколько у тебя лишку, неоднократно присутствовал при взвешивании…»

Муж ее переглядываний с котом не заметил, он был полон праведного гнева.

– Надежда! – заговорил он строго. – Я на тебя просто удивляюсь! Вроде бы взрослая женщина, неглупая, с высшим образованием, а рассуждаешь как деревенская бабка! Это у них там к животным отношение потребительское: не дает корова молока – на живодерню ее, не может собака дом сторожить – пристрелить ее, чтобы даром не кормить!

– Ну при чем здесь коровы… – недовольно сказала Надежда, – мы же не в деревне живем…

– Вот именно! – загремел муж, нависая над Надеждой, как темно-фиолетовое грозовое облако нависает над озерным пляжем где-нибудь в Ленинградской области, и отдыхающие смотрят на него с тоской – спрятаться-то негде…

– Вот именно! – гневно повторил муж. – Это им все равно, какой кот, сегодня – серый, завтра – черный, лишь бы мышей ловил. А у нас он один. Член семьи!

– Главный… – протянула Надежда, но муж сделал вид, что не заметил подсказки.

Кот с порога смотрел ехидно – что, съела? Негодяй, привычно подумала Надежда.

– Ведь сколько раз говорил! – Муж в ярости бегал по комнате, так что Бейсик, решившийся было войти, отступил назад – как бы случайно не зашиб хозяин в пылу скандала. С одной стороны, кот шумных скандалов не любил, с другой – всегда радовался возможности приструнить Надежду. Извести ее совсем он и не пытался: во-первых, хозяин отчего-то эту женщину любит, а во-вторых, он много работает, а сидеть целыми днями одному скучно. И есть хочется.

– Твержу и твержу, уже, кажется, мозоль на языке натер, а ей как об стенку горох!

Надежда Николаевна была дамой воспитанной и сдержанной. То есть хотела ею быть. Кроме того, она очень уважала и любила своего мужа. Но однако, это уже переходит всякие границы. Она не девчонка, чтобы выслушивать нотации, да еще высказанные таким тоном. Следует такое безобразие прекратить.

– Сашенька, ну ничего же не случилось, – примирительно заговорила она, – вот же он, Бейсик, в полном порядке…

Но если дело касалось его обожаемого кота, Сан Саныч терял всякое чувство меры. Вместо того чтобы успокоиться, потребовать внеочередного чаю, посадить на колени кота или выдать ему порцию вкусненького, он еще больше разъярился.

– Вот чего я не понимаю, так это твоего наплевательского отношения к серьезным вещам! – сказал он, глядя на жену с неприкрытой ненавистью, а возможно, Надежде так только показалось. – Казалось бы, все делаю, чтобы тебе хорошо жилось! Работаю, деньгами обеспечиваю! А взамен требую только одного – чтобы ты смотрела за котом! И что? Даже этого она не может!

– Та-ак… – произнесла Надежда с очень похожей интонацией, – та-ак, – повторила она, медленно закипая, – дождалась, стало быть… Давно этих слов ждала и вот теперь дождалась. Значит, ты считаешь, что я сижу на твоей шее и ничего не делаю, значит, ты меня куском попрекаешь?

– Не передергивай! – слегка опомнился муж. – Вовсе я такого не говорил!

Но Надежду уже понесло.

– Не ты ли сам требовал, чтобы я оставила работу? – заорала она, постепенно все больше накаляясь. – Не ты ли уговаривал меня отдохнуть и заняться домом? И радовался, когда это случилось! И я согласилась, а что получила взамен? Бесконечные магазины, уборку и стояние у плиты! А вечером ты приходишь злобный, как стая бездомных собак, и упрекаешь меня в том, что я целыми днями валяюсь на диване, смотрю телевизор и истязаю кота?

– Я про телевизор ничего такого не говорил, – поспешно открестился муж.

– Завтра же устроюсь на работу! – объявила Надежда. – Куда угодно – хоть в регистратуру районной поликлиники, хоть приемщицей в химчистку, если диплом мой никому не нужен!

– Надя, я совсем не то хотел сказать… – Муж опомнился и пошел на попятную.

– Надо же, до чего договорился! – бушевала Надежда. – Куском попрекает!

– Я не попрекал тебя куском! – повысил голос муж.

Кот, глядя на такое безобразие, махнул лапой и ушел на кухню. Муж поглядел ему вслед и тоже ушел – в кабинет, к компьютеру. Надежда плюхнулась на диван и включила телевизор. Там очень некрасивые молодые люди очень плоско и глупо шутили со сцены, зрители же прилежно смеялись.

«Какая же я дура, – думала Надежда, прикрутив звук, – ведь, кажется, решила уже, что ничего не стану мужу рассказывать. Себе дороже обойдется! Так нет, снова наступила на эти грабли! Учит жизнь, учит, а все без толку…»

Рядом материализовался кто-то теплый и пушистый. Это Бейсик явился просить прощения.

– Все из-за тебя, – привычно вздохнула Надежда.

«Сама виновата, нечего было язык распускать», – просемафорил кот желто-зелеными глазами.

Кот прижался к Надежде и тихонько мелодично запел. Когда Сан Саныч вошел в гостиную, он застал двоих своих домочадцев сладко спящими на диване.

Прошло два дня. Надежда за это время помирилась с мужем и по зрелом размышлении выбросила из головы всю историю с убийством соседки. В самом деле – никто этой девицей не интересовался, даже Антонина Васильевна, так что Надежда решила, что так тому и быть.

Муж принял ее слова про тяжкий домашний труд буквально и в наступившие выходные решил Надежду развлечь. В субботу они ездили на дачу к приятелям, а в воскресенье ходили в театр, так что те самые домашние дела Надежда забросила. В супермаркет муж свозить ее не успел, но взял с Надежды слово, что тяжеленных сумок она таскать не будет. Во вторник он вернется пораньше, а пока обойдутся тем, что есть в холодильнике. Надежда слово легкомысленно дала, потому что очень хотелось спать.

Утром она ревизовала холодильник и приуныла. В морозилке отдыхали мороженая треска и пакет фарша. Надежда представила, в какое неистовство придет кот при виде огромной рыбины и сколько нервов ей придется потратить, чтобы отбиться от его приставаний, и решила сделать котлеты из фарша. А суп нынче сварить из сушеных грибов – вон они, голубчики, лежат в буфете. Отборные белые, сама собирала и сушила на костре, когда они ездили в сентябре к приятелям, у которых дом в глухой деревне Вологодской области.

Надежда замочила булку, разморозила фарш, достала из шкафчика соль, специи и похолодела: она вспомнила, что в доме нет нисколько чеснока!

Казалось бы, что такое чеснок? Не самый нужный продукт, не предмет первой необходимости. Не то что хлеб или соль. Однако всякая уважающая себя хозяйка знает, что именно по тому, сколько чеснока положила она в котлеты, определяется ее профессиональный уровень, ее статус, ее, если можно так сказать, спортивный разряд в такой древней и уважаемой дисциплине, как домашнее многоборье. А уж котлеты вовсе без чеснока – это не котлеты, а форменное недоразумение, позор на ее голову. К счастью, с недавних пор рядом с домом появился маленький ларек, в котором улыбчивая восточная девушка Зульфия продавала спелые крупные помидоры, сочные мандарины, гладкие синие баклажаны, румяные яблоки, свежую зелень и прочие дары полей и огородов. В том числе, разумеется, и чеснок.

Надежда всунула ноги в старые сапоги, набросила куртку и выскочила из квартиры.

В ту же секунду ей стало мучительно стыдно.

Надеждина двоюродная тетя Таня из Москвы не уставала ей повторять, что уважающая себя женщина не должна выходить из дома, не уложив волосы и не набросав кое-что на лицо.

«Даже в магазин! – с пафосом восклицала тетя Таня. – Даже с мусорным ведром на помойку! Если женщина вышла на помойку без прически и без макияжа – значит, она махнула на себя рукой, значит, там, на помойке, ей самое место!»

Самой тете Тане было уже за восемьдесят, но она была верна своим принципам. Она всегда аккуратно укладывала волосы, не забывала их своевременно подкрасить, а без макияжа не выходила не только в магазин или на помойку – даже на даче, прежде чем подойти к забору и спросить соседку, выпустили ли ее огурцы третий лист, она непременно подкрашивала глаза и губы.

Надежда Николаевна тетю Таню любила и уважала, но иногда в спешке все же отступала от ее заветов. Вот и сейчас она забыла (точнее, не успела) накрасить губы и причесаться.

Оставалось надеяться, что ей не встретится на лестнице никто из соседей…

И конечно, эта надежда не оправдалась!

Вот отчего всегда так бывает – если женщина наденет свое лучшее платье, тщательно накрасится, сделает укладку в парикмахерской и отправится под ручку с мужем в оперный театр или в итальянский ресторан, она ни за что не встретит никого из соседей. А вот стоит ей выскочить в самом затрапезном виде к почтовому ящику или, как сейчас, в ларек за чесноком – так непременно с кем-нибудь столкнешься нос к носу? Причем столкнешься с хорошо одетой и причесанной соседкой, которая как раз собралась в вышеупомянутый театр или ресторан, и она окинет тебя самым высокомерным и неодобрительным взглядом – мол, что это за чучело живет в нашем доме…

Вот и сейчас, выскочив на площадку и второпях захлопнув за собой дверь квартиры, Надежда увидела на площадке возле лифта ту самую молодую женщину, которая с недавних пор поселилась в квартире Михайловых.

То есть ту самую женщину, которую Надежда Николаевна считала убитой.

Определенно это была она – в том самом хорошо знакомом светлом кожаном плаще, и волосы пышные, цвета топленого молока.

Первым побуждением Надежды было немедленно вернуться назад. В конце концов, черт с ним, с чесноком. Насыпать в фарш побольше перца – и дело с концом… Муж у Надежды человек скромный и непривередливый, скушает и так…

Но не такой человек Надежда Николаевна Лебедева, чтобы отступать перед кем бы то ни было! Она сделала было шаг назад, в собственную безопасную квартиру, но тут же взяла себя в руки. В конце концов, это не метод – прятать голову в песок, как глупый страус! Неприятности надо встречать смело, с гордо поднятой головой!

Надежда осторожно подняла голову. Привидение не исчезло. Стало быть, она не переутомилась, не выпила вчера лишнего на ночь (это Надежда знала точно), у нее нет галлюцинаций, а воображение хоть и развито, но не до такой же степени.

К тому же соседка вовсе не была похожа на привидение. Это была совершенно реальная молодая женщина из плоти и крови. И в тот самый миг, когда Надежда решала для себя мучительную задачу – идти в магазин или все же пересидеть это время дома, соседка обернулась и очень приветливо поздоровалась с Надеждой.

Что само по себе было совершенно необычно – раньше она проскакивала мимо молча, опустив глаза или глядя сквозь Надежду, как сквозь пустое место.

Надежде ничего не оставалось, как пробурчать «здрасте» и подойти к лифту. О том, чтобы завести какой-то разговор, не было и речи, Надежда и на ногах-то стояла нетвердо.

Конечно, в наше время часто встречаются люди, которые принципиально не здороваются с соседями на лестнице, но даже среди них такие, кто не отвечает на приветствие, – это особая порода, высший, так сказать, пилотаж невоспитанности, и уж к ним Надежда Николаевна никак не относилась.

Итак, она сделала вид, что ничуть не комплексует из-за своей непритязательной домашней одежды, и вместе с соседкой вошла в подъехавшую кабину лифта.

Само собой они стояли очень близко друг к другу, и все то время, пока лифт спускался до первого этажа, Надежда Николаевна волей-неволей разглядывала свою таинственную соседку. Точнее, ее кожаный плащ, который оказался прямо у нее перед глазами.

И когда лифт доехал до первого этажа и его двери распахнулись, до Надежды дошла совершенно удивительная вещь.

Плащ соседки был абсолютно целым.

А ведь тогда, когда Надежда из-за наглеца Бейсика попала в соседскую квартиру, она своими глазами видела, что этот плащ был разорван! Вот в этом самом месте, возле левого плеча! Здоровенная такая дыра, она подумала еще, что дорогую вещь можно выбросить, не подлежит плащ починке. И тут же сообразила, что плащ этот теперь никому не нужен, поскольку хозяйка мертва.

А сейчас от разрыва не осталось ни следа!

Как же так? Может быть, соседка сумела его так аккуратно зашить?

Да нет, это невозможно! Остался бы хоть какой-то шов, хоть какая-то, пусть самая аккуратная, строчка или заплатка, а здесь не было ни малейшего следа!

Так, может, это не тот плащ, а другой, точно такой же?

Но Надежда не могла себе представить нормальную женщину, в гардеробе которой были бы две совершенно одинаковые вещи. Ну еще, допустим, две одинаковые белые шелковые блузки – это еще куда ни шло, но купить два совершенно одинаковых кожаных плаща цвета мороженого крем-брюле – нет, такого просто не может быть! Это противоречит человеческой природе!

Соседка перехватила взгляд Надежды Николаевны и покосилась на свое плечо – видно, решила, что испачкала плащ, прислонившись к чему-то белому. Не обнаружив в своей одежде никакого беспорядка, девушка чуть заметно пожала плечами.

Надежда опомнилась, когда прочесала уже по улице два квартала, оставив овощной ларек далеко позади. Господи, какая же она дура! Навоображала себе невесть что, сочинила убийство. Хороша бы она была, если бы все же решилась обратиться с этим в милицию! Получила бы за это от всех по полной программе – милиция, разумеется, была бы недовольна, что по ерунде потревожила, соседка Раиса – что квартира на заметку попала, а девица – из-за того, что пришлось бы разбираться с милицией, предъявлять паспорт и доказывать, что она честный приличный человек, не воровка и не мошенница. И все имели бы претензии к Надежде. И в общем, справедливые претензии.

А самое главное – какое счастье, что не рассказала обо всем мужу! Вот уж воистину Бог уберег!

Надежда внезапно встала на месте, как будто у нее кончился завод.

– Но что все это значит? – вслух произнесла она.

В самом деле – не пьяная же она была, когда сидела в той кладовке. Ведь она собственными ушами слышала, как двое, мужчина и женщина, сначала ссорились, потом раздались подозрительные звуки, потом все стихло, а потом пришел еще один мужчина, и они вдвоем выносили труп, завернутый в ковер!

«Спокойно, – заговорил внутри Надежды противный ехидный голос, – ты ничего не видела, а только слышала, а это не то же самое. И ты никак не могла видеть, что они выносили труп, возможно, они только собирались это сделать. То есть вынесли, а девица оказалась живучая и по дороге очнулась. Тогда они ее отвезли в больницу или сами в чувство привели. И все, инцидент исчерпан».

«Да, но один из них говорил, что она вся синяя была…» – слабо возражала Надежда.

«Мало ли что он говорил! – издевательски рассмеялся голос. – Может, у них такие ролевые игры! Ты же совершенно не знаешь этих людей! Может, они актеры и таким образом репетировали современную пьесу! Театральный авангард, знаешь ли, еще не до того доходит! Помнишь, как в одной пьесе парень на сцене вполне натурально вешался…»

– Пардон! – На Надежду с размаху налетел длинноволосый парень в темных очках. – Тетя, не стойте на дороге!

– Черт знает что! – Надежда Николаевна внезапно осознала себя стоящей посреди улицы и разговаривающей сама с собой, этак и правда свихнуться недолго!

Она круто развернулась и отправилась назад – к своим котлетам, коту и куче невыглаженного белья.

«Не буду ни о чем думать, – приговаривала Надежда, старательно разглаживая воротник мужниной рубашки, – буду сериалы смотреть и цветочки разводить. Еще кулинарные шоу хорошо… а потом все блюда готовить… Вот и занятие. И не останется времени на то, чтобы соваться в чужие дела».

Весь вечер она была такая молчаливая, что муж забеспокоился, не заболела ли она, и даже заставил померить температуру. Оказалось тридцать шесть и одна. Упадок сил.

Спала Надежда не то чтобы плохо, а как-то неинтересно. Ни цветных снов, ни сладкого потягивания, когда проснешься.

Проводив мужа, она занялась домашними делами, которые никогда не кончаются, просто заколдованный круг какой-то. Нужно было убрать зимнюю обувь, подготовить зимнюю одежду для химчистки, да неплохо бы и отнести, а в выходные муж на машине заберет.

На дубленке мужа она обнаружила крошечную царапинку и расстроилась – этак еще прорвется. Конечно, может, в следующую зиму и носить дубленку не придется – мало ли какая будет погода, в нашем климате ни в чем нельзя быть уверенным, но все же жалко вещь. Надо будет обратить внимание в химчистке, может, что посоветуют.

Мысли поневоле перекинулись на кожаный плащ соседки. Как ни уговаривала себя Надежда выбросить из головы всю эту подозрительную историю, плащ упрямо лез в голову. Труп, допустим, она не видела, но вот дыру на плаще она точно видела собственными глазами. А вчера на девице он был совершенно целый. И как это понимать? Какие-нибудь новые технологии? Тогда хорошо бы узнать, где находится мастерская, все в жизни пригодится.

Надежда упаковала большой тюк с вещами для химчистки и поглядела на себя в зеркало. Что ж, сегодня с лицом и прической все в порядке, московская тетя Таня была бы ею довольна.

С площадки послышался знакомый скрип двери, той самой квартиры, Михайловых, и уши у Надежды сами собой встали торчком, как у породистой овчарки. И ноги сами понесли ее к двери, и руки сами повернули рычажок замка.

Однако на этот раз из квартиры выходила не давешняя подозрительная девица. Женщина была другая, гораздо выше ростом, плотнее и как бы основательнее.

– Рая! – ахнула Надежда. – Надо же, я тебя сразу не узнала! Богатой будешь…

– Уже! – рассмеялась Раиса, а это была она.

– Слушай, ну как изменилась! – восхищенно заговорила Надежда. – Похудела, помолодела, выглядишь прекрасно!

– Спасибо, Надя, – кивнула Раиса и наклонилась, чтобы поднять многочисленные пакеты. – Вот, приехала кое-что забрать, бабушка просила, на память…

Пакеты рассыпались, Надежда принялась помогать Раисе.

– Слушай, может, зайдешь? – спросила она. – Чаю попьем, расскажешь, как жизнь, как детки…

Раиса подняла голову и испытующе на нее поглядела.

В общем, сомнения ее были вполне понятны. Надежда жила в этом доме всего два года, это была квартира ее мужа Сан Саныча, в которой проживал он ранее с семьей своего сына. Сын уже два года работал по контракту в Канаде и собирался контракт продлять, так что Сан Саныч с Надеждой утвердились в квартире надолго. За два года, однако, Раиса с Надеждой сталкивались только у лифта или во дворе и вовсе не были чайно-кофейными подругами.

Теперь Надежда ответила на Раисин взгляд широкой улыбкой и распахнула дверь в свою квартиру:

– Заходи скорее, а то кот выскочит!

– От чая не откажусь, – смущенно сказала Раиса, – все время есть и пить хочу, дети все высасывают. Можно и кофе…

– Ты еще кормишь? – восхитилась Надежда. – Двоих-то? Ну, молодец, прямо мать-героиня! По нашим временам это большая редкость. А сейчас детки с бабушкой?

– С няней, – усмехнулась Раиса, – еще есть шофер, горничная, кухарка и садовник!

– Вот здорово! – Надежда крутилась по кухне и не заметила взгляда Раисы. – Рада за тебя очень!

– Правда?

Что-то в ее тоне показалось Надежде заслуживающим внимания, и она бросила турку, в которой заваривала кофе.

– Конечно! – ответила она. – Тяжело с двумя-то, а тут помощников столько!

– Ох, Надя, пошутила я, – рассмеялась Раиса, – сторож один только живет, да еще женщина из деревни приходит убирать раз в неделю. А дальше мы сами управляемся, зачем чужие в доме?

– Ну и хорошо… – Надежда выставила на стол сыр, крекеры и конфеты. – Тебе кофе-то можно?

– Мне чашку побольше, и молоком разбавь… Ох, Надя, святая ты женщина!

– Да что ты? – удивилась Надежда. – С чего ты взяла?

– Не завистливая, искренняя, всем всегда довольная, сплетни не любишь…

– При чем же тут святость, не понимаю? И кому мне завидовать? У меня все есть…

– Вот я и говорю… – вздохнула Раиса, намазывая крекер мягким сыром. – Ты прости, что я так пошутила. Проверить тебя хотела сдуру. Я, Надя, если честно признаться, соседей очень не люблю… Не дом у нас, а настоящий гадючник.

– Ну, ты преувеличиваешь… – протянула Надежда, – сплетничают, конечно, но ведь все так… Бабушек хлебом не корми – дай за чью-нибудь жизнь попереживать!

– Вот именно, что все! В большом городе хуже, чем в деревне! И злые какие люди… Вот слушай, как милые соседи всю мою жизнь наперекосяк едва не пустили!

– Кофе еще налить?

– Налей, только послабее, а то близнецы мои ночь спать не будут. Вот, значит, вышла я замуж рано, в двадцать лет, мы тогда с мамой жили в пятиэтажке на Охте. Квартирка маленькая, конечно, но все же две комнаты. А муженек мой без квартиры был, в общежитии жил, сам из Белоруссии, тут на стройке работал. Ну, родила я Таньку, живем потихоньку. Проходит время, Таньке уж три года стукнуло. Как пошла она в садик, так, конечно, и начала болеть. И все серьезно – то пневмония, то бронхит. Врачи говорят: надо в Крым ребенка везти. Ну, поехали мы с мамой. Я думаю, поживу недели две, устрою их, а сама вернусь. Оставили, стало быть, Геночку моего одного в пустой квартире на две недели. И что он сделал?

– Догадываюсь, – пробормотала Надежда, – гулять начал.

– Вот именно. Да не просто гулять, а сразу же поселил бабу свою у нас в квартире. Все две недели каждую ночь они вместе! То есть почти не скрывались. То на кухне сидят и занавеску не задернут, то на балконе поздно ночью курят, то утром рано соседка на дежурство идет, а они тут как раз выходят – здрасте!

В общем, возвращаюсь я после отпуска, еще, дура, фруктов накупила, еле тащу, а муж меня с поезда не встретил, с работы его не отпустили, а соседушки дорогие меня уже у порога ждут. И тут в лицах все и рассказали – когда, сколько и даже кто такая баба эта самая. Оказалось – лимитчица, со стройки. Ей-то по барабану все, ей скрывать нечего, а мой Генка полным идиотом оказался. И скотиной.