Туристический гид. Fiction - Нормандская лазурь

– Ребят, это ваш чемоданчик в багажнике?

– Чемоданчик? – рассеянно переспросил Женька, который как раз был занят ответственным делом – менял на фотоаппарате объектив. – Нет, не мой. У меня сумка и рюкзак.

– И не мой, – сказал Никита.

– А у меня большой чемодан, – закончила Ольга. – Значит, если он не мой и не ваш, то у меня для вас новость: у нас в багажнике чужой кейс.

Мужчины уставились на нее – Никита ехидно, а Женька недоумевающе.

– С миллионом долларов? – радостно спросил Малиновский.

– Я не знаю, – сказала Ольга, начиная раздражаться. – Просто он там лежит. Сами посмотрите. Вдруг в нем не доллары, а бомба.

Закаленные московскими терактами мужчины синхронно двинулись к багажнику, а Ольга отошла подальше и наблюдала за ними издалека.

– Не, вряд ли бомба, – заметил Женька, – слишком он плоский.

Чемоданчик и правда был невелик: с такими обычно ходят в офис служащие невысокого ранга. Черная кожа казалась довольно потертой, застежки потускнели. Чужой багаж мирно торчал между вещами, и непонятно было, как он здесь оказался.

– Может, позвать местную полицию? – спросила Ольга, вытягивая шею, словно любопытный журавль.

– Сами разберемся. – Никита взял чемоданчик и вытащил его из багажника. Вокруг никого не было, заправка лежала в стороне – Малиновский остановил машину, чтобы сходить за сигаретами. – Тут явно ни долларов, ни тротила.

– Насчет тротила я бы не был так уверен, – возразил Женька. – Его может оказаться совсем немного, но на троих вполне хватит.

– Слушай, Ильясов, подумай головой: кому надо подсовывать нам в багажник взрывчатку? – поинтересовался Ник, потряхивая чемоданчиком. Внутри что-то с легким шорохом подпрыгивало. – Мы что, тайные олигархи? Или ты нас с Оленькой обманываешь, а у самого вилла в Довиле?

– Никит, не городи ерунду, – устало сказал Женя. – Что там?

– А мы имеем право его открывать? – Ольга, уверившись, что непосредственной опасности нет, подошла поближе.

– Еще бы, – хмыкнул Никита, осматривая чемоданчик. – Здесь нет наклейки с именем владельца, а значит, надо посмотреть, что внутри.

– А он не заперт?

– Оль, тут нечем запирать. Примитивная конструкция.

Никита обошел машину и положил чемоданчик на капот, после чего щелкнул обоими замками.

Бомбы внутри не обнаружилось. И денег не было. И героина. Лишь пачка бумаг – что-то в папках, что-то в прозрачных «файликах», и все – на французском.

– Скучно, – сказала Ольга. – А я-то думала, там все же деньги...

– Ни денег, ни акций «Майкрософта», ни золотого ключика. – Никита постучал по бумагам согнутым пальцем. – Сейчас, когда мы храбро победили неведомого врага, у меня следующий вопрос. Откуда эта штука тут взялась?

Ольга покачала головой.

– Ну, я ее точно туда не запихивала.

– Я тоже.

– И я, – сказал Никита. – Значит, ее туда положил кто-то еще? Это элементарно, Ватсон!

– Но когда? – вопросил Женька. – Вчера мы выгружали из нее вещи, и это точно случилось не в Кане, когда нам испортили аккумулятор. Мы все время оставляли машину закрытой, и, кроме нас, к ней никто не подходил.

– Только утром, – медленно сказала Ольга.

– Что? – Никита повернулся к ней. – Ты видела, как утром весьма подозрительный тип сбросил этот чемодан к нам в багажник с вертолета? На вертолете были иракские номера? Или это происки американских спецслужб?

Ольга покачала головой и ответила по сути, а не на шутку:

– Утром мы не сами загружали вещи в машину. Ну, помните, эти американцы...

– Ах да, – досадливо поморщился Никита, тоже сообразив, – верно.

Поутру в вестибюле отеля царило такое столпотворение из-за выписывающихся американских туристов, желавших так же, как и многие другие, пораньше попасть к месту высадки, что служащие гостиницы помогали относить багаж в машины. Никита дал ключи такому служащему, а Ольга указала на сложенные горкой чемоданы и сумки. Когда закрывали багажник, чемоданчика не увидели: он прятался за Женькиным и Никитиным рюкзаками. И только к вечеру Ольга разглядела прибавление багажа.

– Думаю, этот парень в гостинице прихватил чужой чемоданчик. Рядом с нашими стояли чьи-то вещи, вот служащие и перепутали...

– И загрузили к нам. А мы не посмотрели. Блин. – Никита глядел на бумаги. – Наверное, нужно возвратить все это владельцу, кто бы он ни был.

– Благородная душа! – сказал Женька. – Достаточно будет вернуться в гостиницу и отдать чемоданчик на ресепшн. Они оставят у себя на хранение, а владелец спохватится и заберет. Если уже не спохватился.

– Пилить обратно – это часа полтора, а то и больше, – раздраженно произнес Никита. Они только что проехали Монтбур, Кан лежал далеко позади, а вот до Шербура-Октевиля оставалось совсем немного. – Сейчас шестой час. Оля вон еле на ногах стоит. Если парень из гостиницы ошибся, сегодня владельцу придется пережить. Мы едем дальше, заселяемся в отель, а завтра подумаем, что делать.

– Можно позвонить в ту гостиницу из Шербура, – предложила Ольга.

– Сама будешь с ними объясняться. – Женька вовсе не горел желанием воплощать последнюю идею в жизнь. Сегодня у него выдался непростой день: с большинством французов, встретившихся на жизненном пути, беседа не клеилась. Нормандцы разговаривали на своем диалекте, лишь некоторые переходили на классический французский из уважения к иностранцу, и все равно Жениных знаний не хватало для непринужденного общения.

– Своею волей я прекращаю этот бессмысленный и беспощадный спор, – торжественно провозгласил Никита и захлопнул крышку чемоданчика. – Давайте, ребята, в машину.

Движение на дорогах стало менее интенсивным, а потому в Шербур приехали через полчаса. Ольга действительно устала так, что было уже не до разглядывания местных красот – они вполне могли подождать до завтра. Хотелось есть и спать, но так как делать это одновременно не представлялось возможным, пришлось выбирать.

Маленький уютный отель недалеко от площади Наполеона являл собою разительный контраст с предыдущим. Американцы не толпились, служащие не выглядели замученными и в два счета выдали ключи от номеров. Ресторан тоже нашелся быстро и близко, и в нем не наблюдалось бешеных толп. Похоже, приехавшие на празднование дня высадки туристы селились в основном в районе Кана, откуда было удобнее добираться до основных достопримечательностей.

Ольга поела, выпила кальвадоса и едва не заснула, сидя на стуле. Мир казался таким теплым и добрым и обернулся вокруг, словно пушистый кот. Золотые огни в ресторанах, шумные французы, безмолвный каменный Наполеон на площади, воздевший руку и сдерживающий каменного же коня, застывшего в вечном движении... Освещенные причалы, яхты в порту, позвякивание ложечек, аромат кофе, мороженое горкой в полупрозрачной креманке. И двое лучших друзей рядом – один лучший-лучший, а второй – до сих пор не только друг...

– Ой, ребята, – сказала Ольга, – я вас так люблю!

Никита улыбнулся:

– Этому столику больше не наливать!

– Да ладно тебе. Я трезвая.

– А я знаю. – Он смотрел на нее пристально, не отрываясь, глубоко втягивая дым очередной сигареты и пощелкивая зажигалкой. Зажигалка тоже была тематическая, из серии «Zippo» – «Sands of Normandy»[9] – с надписью, конечно же, «D-Day». – Когда ты пьяная, ты грустишь, а когда трезвая – всех любишь.

– Знаток человеческих душ, – вздохнула Ольга.

– Ну, тебя-то я знаю.

Она хотела сказать ему, что, может, изменилась за прошедшие годы, и не так-то хорошо он ее знает, и вообще не знает, – но это могло привести к длинному разговору, который Ольга не желала затевать. Если Никита хочет, чтобы было просто, пусть так и будет.

– Конечно, – согласилась она, – сколько лет дружим...

– Страшно подумать, – Ильясов тоже настроился на ностальгический лад. – Столько не живут.

Им всем сейчас было по тридцать, а дружили они с пятого класса... М-да, действительно, – не живут столько.

Они еще посидели, вспоминая старые времена, а потом Ольга вправду почти заснула, и Никита сказал, что пора возвращаться в отель. Из молодежного бара неподалеку доносилась веселая музыка, там толпился народ, и при желании можно было бы присоединиться, однако ноги уже не держали.

Правда, стоило Ольге оказаться у себя в номере, принять душ и забраться в кровать (особенно умиляло и наставляло на добрый лад постельное белье в цветочек), как сон сбежал. Ольга долго лежала в темноте, разглядывая на потолке отсвет оранжевого света от фонаря на набережной, и думала о том, какая она трусиха.

И еще о том, как хорошо, что это путешествие состоялось.

5

Все это было преисполнено такого невообразимого бесстыдства, такой чудовищной наглости, что д’Артаньян не мог поверить тому, что видел и слышал. Ему показалось, будто он стал действующим лицом одного из тех фантастических приключений, какие случаются только во сне.

Утро, однако, не заладилось. И все из-за клятого чемоданчика.

Когда Ольга вышла к завтраку, вся такая свеженькая и благоухающая, мужчины уже допивали кофе и, судя по их виду, все решили. О чем сообщили своей спутнице, стоило ей усесться за стол.

– Значит, вот как поступим, – сказал Никита, бодрый до неприличия. – Едем обратно, вы высадите меня у музея и отправитесь разбираться с этим портфелем, а я тем временем еще погуляю.

Ольга даже не сразу сообразила:

– У какого музея?

– У «Мемориала», естественно. Если уж ехать назад, то с пользой.

– Погоди, – запротестовала Ольга, – какой музей?! Мы же собирались только отвезти чемоданчик, а потом повернуть к Мон-Сен-Мишелю!

– Оль, пока туда доберемся, пока разберемся, время-то уйдет. – Никита говорил с нею, как с маленькой, и это раздражало. – Два часа езды в лучшем случае, и сегодня на дорогах тот же ад, что и вчера. Ты думаешь, все понаехавшие волшебным образом испарились? Так что рассчитывай, в Кане мы окажемся к полудню. Даже если сразу оттуда повернуть на Мон-Сен-Мишель, это тоже около двух часов. А я не всю экспозицию в «Мемориале» осмотрел, не все записал, что мне нужно. Я ведь предупреждал, что хочу без спешки.

– Мы и осмотрели без спешки! По плану! Который ты сам и утверждал, между прочим! Черт, Никита, это несправедливо. Мы ведь поехали все вместе...

– Пионерское детство, блин! – окончательно разозлился Малиновский. – Ходим строем, разговариваем хором!

– А ты чего молчишь? – напустилась Ольга на Женьку. – Мужская солидарность, да?

– Мы могли бы сходить в аббатство в Кане, – осторожно предложил Ильясов, – там же так красиво должно быть, ты сама говорила, Оль...

– Это свинство, – сказала Ольга отчетливо и с отвращением отпихнула ни в чем не повинную баночку с джемом. – Мальчики, мы так не договаривались. Я вам что сказала, когда мы собирались? А? Что?

– Что хочешь посмотреть Мон-Сен-Мишель, – буркнул Никита. – Слушай, он столько лет стоял, никуда не денется. Поедем туда завтра, осмотрим его без спешки...

– Твой музей тоже никуда не денется, – отрезала Ольга, – и ты там уже был! И вообще, зачем возвращать этот чемоданчик? Давайте оставим его здесь и попросим переслать в тот отель. Пусть сами разбираются.

Мужчины переглянулись, и она поняла, что дело не в чемоданчике. Никите до смерти хотелось снова попасть в «Мемориал», а Женьку уломать – пара пустяков. Ильясов, несмотря на свою задиристость, в некоторых вопросах беспрекословно подчинялся Малиновскому. Может быть, потому, что Никиту всю жизнь интересовали определенные вещи, а Женька любил все понемножку – для него, если задуматься, особой разницы действительно нет. Шербур так Шербур, Кан так Кан. Везде хорошо, везде красиво.

Ольга мгновенно лютой ненавистью возненавидела так некстати попавший к ним чемоданчик. Если бы не эта проклятая штуковина, ехали бы сейчас в Мон-Сен-Мишель и горя не знали!

– Оленька, – сказал Никита, заглядывая ей в глаза, – ну я тебя очень прошу. Я об этом всю жизнь мечтал. А завтра мы поедем в Мон-Сен-Мишель. Пожалуйста.

– Двух дней тебе, Малиновский, не хватило, – пробурчала Ольга, – а завтра и трех не хватит, да?

– Я тебе обещаю. А обещания я держу.

– С этим не поспоришь, – сказала Ольга, пристально на него глядя. Никита тоже смотрел на нее не отрываясь, и эта игра вдруг ее позабавила. – Хорошо. Но завтра никаких отговорок.

– Ты самая лучшая женщина на свете.

– Вот не надо мне сомнительных комплиментов. С гостиницами теперь неудобно получается.

– А может, перебронируем? Найдем что-нибудь на полпути между Каном и Мон-Сен-Мишелем? У нас ведь вперед не оплачено.

– Ник, твой разум просто кипит с утра, – вздохнула Ольга, придвигая ранее отвергнутую баночку с джемом и намазывая его толстым слоем на зверски располовиненный круассан. – Если вы действительно этого хотите, я посмотрю по карте и отменю прежнюю бронь, но предупреждаю, что может быть неудобно и дорого.

Примечания

1

Здесь и далее цитаты из романа А. Дюма «Три мушкетера» в переводе Анны Анкетиль.

2

Проезжайте! Проезжайте! (фр.)

3

Лучше пятно на телеге, чем корова на крыше (фр., нормандский патуа).

4

Фахверк (нем. – ферма) – разновидность строительной конструкции, состоящей из несущих балок, соединенных под разными углами.

5

День Д (D-Day) – дата высадки союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 года, в рамках операции «Оверлорд». По сути – общепринятое американское военное обозначение для начала какой-либо военной операции.

6

Здравствуйте, как дела? (фр.)

7

Пожалуйста (нем.).

8

Атлантический вал – система немецких укреплений более 5000 км длиной вдоль европейского побережья Атлантики от границы с Испанией до Норвегии и Дании, построенная с целью предотвращения вторжения союзников на континент. Как известно – не помогло.

9

Пески Нормандии (англ.).

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.