Линии судьбы - Дети индиго, или Время «лунного» бэби

Надежда Веселовская

Дети индиго,

или

Время лунного бэби

1

Это был прежний Дом пионеров, куда их когда-то водили из школы на елку, на праздничные концерты, на разные мероприятия. И в кружки можно было ходить: одно время шестиклассница Даша занималась в кружке шитья и кройки. Жалко, что потом бросила! Сейчас бы ей пригодилось умение кроить не только пеленки, но и фигурное белье: всякие там конверты с кружевом, ползунки, кофточки… Представив себе весь этот набор, она улыбнулась и инстинктивно прижала ладони к своему совсем еще плоскому животу. А через минуту ее лицо уже снова было сосредоточенным, если не сказать печальным. Что ни говори, проблем у Даши в жизни хватало…

Как же далеко позади остался тот период, когда она училась в школе и из любопытства посещала кружок шитья и кройки! И сколько всего случилось потом… Умерла бабушка, растившая внучку с тех пор, как Дашины родители погибли в автомобильной катастрофе. Этой трагедии она не помнила, так как была тогда совсем крохой. Но чувство сиротства все-таки не обошло ее стороной. Любимым, хотя и надрывным, времяпрепровождением Даши-школьницы было уходить вечерами во двор и там грезить о маме, которой она даже представить себе как следует не могла. Знала одно: ее мама самая лучшая, самая понимающая, самая… Густой аромат цветов, растущих на клумбе, говорил о том, какое это печальное счастье – думать о маме. И даже когда клумба была заметена снегом или покрыта мокрой осенней грязью, Даша как будто слышала этот щемящий, с ускользающей мимолетной сладостью запах. Для нее это был запах мамы. И уже далеко не с таким надрывом она пыталась вспомнить отца, чей образ представлялся более отстраненным, менее уязвимым и расплывчатым. Сильный человек, их с мамой защитник…

Несмотря на эти сиротские грезы, Даша была по натуре оптимистична и жизнерадостна. Нагулявшись в темном дворе и потом проплакав до полночи в подушку, она утром вставала настроенной на оптимизм. Беготня с подружками, беспричинный хохот, любовные записки в карманах – всему этому была заплачена в свое время положенная дань, может быть, даже большая по сравнению с другими девочками. Очевидно, тут действовал некий психологический закон: чем горше Даша плакала ночью, тем нестерпимее ей хотелось надеяться на радость, которую принесет наступивший день. И не просто надеяться, но прикладывать усилия к тому, чтобы все так и было.

Оставшись после смерти бабушки совсем одна, Даша не растерялась и рук не опустила. Без чьей-либо помощи и советов она стала активно утверждать себя в новом, взрослом и самостоятельном, бытии. Подружки после школы поступали кто в колледж, кто в институт, а Даша закончила краткосрочные курсы торговых работников и вскоре уже стояла за прилавком большого супермаркета неподалеку от своего дома. Вообще получалось так, что вся ее жизнь протекала в рамках одной улицы, где она родилась и выросла. Случайно или нет, кто знает: может быть, случайности тоже подбирают подходящего им человека, а в Дашином характере, наряду с естественной жаждой впечатлений, имел место и некоторый скрытый консерватизм. Работа – рядом, поликлиника – рядом, парк для прогулок – через улицу. Вот и клуб для будущих мам тоже оказался на территории родного района. А ведь он один на весь город – клуб «Лунный камень»!

Рекламный проспект Даше дали в центре города, где она случайно оказалась по поручению товароведа из супермаркета. А сам клуб, оказывается, находится в знакомом и близком месте – бывшем Доме пионеров.

После смерти бабушки прошло уже почти десять лет самостоятельной Дашиной жизни. За это время ее внутренний вектор не претерпел существенных изменений: она по-прежнему искала во всем светлые стороны и старалась быть доброжелательной к людям. Считала своим долгом улыбаться соседям, покупателям и даже просто знакомым – несмотря на то, какое у нее самой было настроение. При этом, конечно, Даша обрела новый опыт торгового работника и вообще человека, утратившего наивность. Она научилась умеренно льстить начальству, что-то скрывать, на что-то закрывать глаза, осаживать нахалов, не считающих продавцов за белых людей, и так далее. Но самое главное заключалось в том, что она продолжала верить: мир вращается на оси, имя которой – справедливость. Правда, частенько его заносит… И все равно: если бы он не был основан на справедливости, давно сорвался бы в пропасть.

Похоже, в этом убеждении судьба решила испытывать Дашу на прочность. Сперва она встретила Олега. Пять лет в гражданском супружестве – тягостное, едва выносимое счастье, настоянное на горечи, – как дивный и печальный запах цветов, напоминающих маму…

Может быть, Олег просто не любил ее, а может быть, вообще не мог обращаться с женщиной иначе, чем обращался с Дашей все пять лет. Но она-то его любила самозабвенно! Поэтому переносить все его попреки, подначки, уколы в больное место было для нее настоящим страданием.

Вот и вестибюль бывшего Дома пионеров. За конторкой сидела девушка, просматривала какой-то расхожий глянцевый журнал.

– Добрый день! Скажите, пожалуйста – где здесь клуб будущих матерей?

– Клуб будущих матерей? – удивилась девушка. – Вы ничего не путаете? У нас тут Дом детского творчества, кружки для школьников…

– Про кружки я знаю. Но ведь вы еще и «Лунный камень»!..

– Какой «Лунный камень»? – удивилась девушка. – Это книга есть с таким названием, про восточных колдунов… А мы тут при чем?

Даша достала из сумочки проспект, который теперь всегда носила с собой:

– Вот – «Лунный камень», клуб для беременных. Парковая улица, дом 15. Разве это не ваш адрес?

– Ах да! Это же наши новые арендаторы. Сняли у нас на время физкультурный зал. Значит, у них там, говорите, клуб для беременных?

– Ну да – вот здесь написано…

– А зачем же тогда физкультурный зал? Что, у них беременные будут гимнастикой заниматься?

– Не знаю. Я пока первый раз…

– Ну так идите по лестнице на второй этаж, в такие большие двери…

– Спасибо, я знаю.

Даша заставила себя улыбнуться этой не ахти смышленой вахтерше, которая даже не в курсе, что за арендаторы снимают у них зал. А ведь арендаторы были в данном случае совсем особенные, даже уникальные! Страшно подумать, что Даша могла вообще не узнать про этот «Лунный камень»: прошла бы мимо раздатчицы рекламных, или не посмотрев сунула проспект в карман… И тогда ее будущий малыш, ее маленький, очищенный от всего плохого Олег, заявивший о себе вскоре после предательства взрослого Олега, остался бы без своего умопомрачительного шанса!

«Развитие человека, – вспоминала Даша, поднимаясь на второй этаж, – закладывается во внутриутробном периоде. Сейчас появилась уникальная возможность родить особенного, сверходаренного ребенка, который станет для своих современников посланником будущего…» Это были строчки из проспекта, который привел ее сюда. Дальше он обещал, что в «Лунном камне» с беременными будут заниматься по уникальным методикам, которые позволят каждой родить такого «посланника будущего». Даша и раньше слышала кое-что о малышах-вундеркиндах: кажется, есть такие «дети индиго», способные в три года запомнить наизусть целую книгу или сыграть без нот большое музыкальное произведение. Они могут делать то, что под силу отнюдь не каждому взрослому: выучить несколько языков, написать роман, спроектировать здание. Да мало ли что они еще могут! Наверное, правы авторы проспекта: для того, чтобы выносить и родить таких необычных детей, необходимы специальные методики, ускоряющие в человеке процессы эволюции. Хотя бы на первых порах, потому что со временем все младенцы станут такими. «Природа готовится совершенствовать жителей земли, чтобы они смогли пережить все грядущие катаклизмы, – гласил проспект. – А для этого внутренняя структура человека должна качественно измениться, как физическая, так и интеллектуальная. Но в первую очередь интеллектуальная – потому что именно интеллект даст возможность усовершенствовать человеческое тело, сделав его неуязвимым для болезней, старости и, может быть, самой смерти». Подумать только – в перспективе речь шла о бессмертии!

Конечно, это могло быть частью рекламного пиара: не стоило всерьез рассчитывать, что после десяти сеансов маленький Олег в Дашином животе получит вечную жизнь. Однако и отмахиваться от такого проекта было бы неправильно: к примеру, «дети индиго» служат вполне реальным подтверждением тому, что новый вид людей в самых своих начатках уже существует. Так почему бы ее малышу, ее маленькому Олегу не пополнить ряды новаторов и первопроходцев усовершенствованного человечества?

Все пять лет, прожитых с Олегом, Даша страстно хотела родить ребенка. Но останавливал вопрос: как любимый поведет себя в качестве отца? Мог ли кто поручиться, что после рождения сына или дочери с ним действительно произойдет перелом, превращающий эгоиста, не лишенного некоторых садистских склонностей, в чуткого любящего родителя? Вдруг Олег стал бы рассматривать ребенка как новую, особо эффективную область глубже уязвить Дашу? А вдруг – об этом даже думать ужасно – он в статусе отца стал бы утверждать себя на малыше в том плане, как утверждал себя на Даше?!.

Во все это не хотелось верить, но она была романтической дурочкой лишь в тех случаях, когда дело касалось исключительно ее самой. К вопросу возможного материнства требовалось подходить прагматично: как ни крути, тут надо думать за двоих. Кроме всего прочего, у Даши было опасение не выносить здорового ребенка. Говорят, все чувства беременных обострены, они глубже огорчаются, острее реагируют на любой, даже самый незначительный, раздражитель. Так что Олегово излюбленное «Иду на вокзал!» могло спровоцировать у беременной Даши выкидыш. Когда-то в школе, не выучив урок или прогуляв контрольную, девчонки любили залихватски махнуть рукой: «Риск – благородное дело!» Но смотря какой риск…

Так она думала все пять лет. А потом появилось это трижды проклятое кольцо, ею же самой привезенное из пансионата на русском Севере. Тут вообще история, которой, как раньше считала Даша, не поверит ни один здравомыслящий человек. Однако пришлось поверить, и в первую очередь самой Даше. С ней стали случаться невероятные вещи: безо всякой видимой причины она вдруг начинала задыхаться от непролитых слез, причем не могла выговорить ни слова. И все это за прилавком, на виду у покупателей. Кто-то просил ее взвесить товар, выбить чек – а она молча таращила глаза, не в силах выговорить слова и боясь при всех разрыдаться. В конце концов товаровед послал ее в нервно-психологический диспансер: «Принеси справку, что ты нормальная».

Врач диспансера Сергей Григорьевич оказался замечательным человеком. Он не только легко выдал требуемую справку, но и стал разбираться в причине странных Дашиных слез. Конечно, проще всего было бы обвинить в них Олега (Даша не скрыла, что любимый относится к ней не лучшим образом), но ведь прежние-то пять лет она не плакала! Вернее, так не плакала: во-первых, на людях, во-вторых, давясь как будто застрявшим в горле комком, в-третьих – неожиданно, без какой-либо предшествующей грустной мысли. Конечно, все имеет свой запас прочности, вот и ее нервная система в конце концов дала сбой. Но причина оказалась иная.

Сергей Григорьевич сделал странный, на первый взгляд, вывод: все дело в необычных свойствах поморского кольца. Оно способно негативно влиять на человека, который его носит. Оказалось, еще две женщины отдыхали летом в Поморье и привезли оттуда точно такие же кольца, после чего тоже были вынуждены обратиться к психиатру. По воле случайности (а может быть, случайности сами выбирают подходящего для них человека!) этим психиатром, как и в случае с Дашей, оказался Сергей Григорьевич. Он влез в это дело по макушку – даже ездил в Поморье, чтобы проследить историю от самых ее корней. И результаты получились удивительные: мастер-косторез признался, что нашел материал для колец в лесу, в развороченной бульдозером человеческой могиле. Он был немножко дурачок, этот мастер с нерусским именем Альдо, тем не менее очень талантливый. Набрав полный мешок костей, о происхождении которых как-то не подумал, Альдо присел на кочку отдохнуть. И тут ему привиделась Кулимана – местная ведьма, о которой он слышал в детстве и которую продолжал бояться в своем уже вполне зрелом возрасте. Ведь это был дурачок… Впрочем, последующие события показали, что его боязнь отнюдь не являлась признаком глупости.

Кулимана жила в ближней деревне полвека назад и успела сделать людям много зла. После смерти ее даже не стали хоронить на кладбище – вырыли могилу в лесу. И вот она стояла перед мастером, усмехаясь и грозя пальцем, причем особо указывая на его полный костей мешок. Ужаснувшийся Альдо вывалил на кочку всю добычу и давай Бог ноги. Но после оказалось, что в мешке застряла одна маленькая косточка – именно из нее и были сделаны три кольца. Одно попало к Даше и, как решил Сергей Григорьевич, стало причиной ее немотивированных слез. Еще две обладательницы колец тоже заимели свои проблемы… Одна стала ругаться на всех подряд, даже на своего начальника, которого сама же боялась. Другая – она была учительницей – временами не отслеживала собственной речи и могла сболтнуть на уроке нечто ни к селу ни к городу. Что не мешало ей оставаться в целом милой и приятной, к тому же очень умной женщиной…

Странная получилась история, особенно если добавить, что в последнее время ведьма стала наведываться к тем, кто носил кольца из ее косточки. Однажды и Даша ее видела. Но перед этим произошло самое страшное событие Дашиной жизни, с которым ничто не могло сравниться. После пяти лет гражданского брака от нее ушел Олег.

Вот тут-то и пришлось снова обратиться за помощью к Сергею Григорьевичу! Даше было необходимо выговориться – а ее единственная подруга, стоявшая за соседним прилавком гастарбайтер Инесса на роль слушательницы не годилась. Потому что это именно к ней ушел Олег. Даша потерпела сразу два жизненных крушения: любви и дружбы.

– Я понимаю ваше состояние, – говорил ей Сергей Григорьевич. – Но на самом деле вы ничего не потеряли. Наоборот, это путь к вашему освобождению…

Даша взглянула на него с недоумением: от чего ее может освободить самая ужасная трагедия ее жизни?

– Сейчас вам все кажется в романтической дымке прошлого. Но давайте посмотрим трезво: молодой и здоровый человек нигде не работает, пользуется вашей жилплощадью и опять же деньгами, которые зарабатываете вы. При этом не помогает по хозяйству, но постоянно предъявляет всякого рода претензии. По-вашему, это нормальное положение вещей?

Даша кивала, соглашаясь с тем, что врач говорит правду. И в то же время она бы все отдала, лишь бы вернуть это ненормальное положение. Олег был такой, что даже после всего пережитого, при воспоминании о нем у нее перехватывало дыхание и дрожало под ложечкой. Он был такой, что вот хоть ложись и умирай сейчас ради него, радуясь тому, что он смотрит на тебя своими слегка сощуренными насмешливыми глазами…

– Странный вы человек, Даша, – пробурчал наблюдавший за ее лицом Сергей Григорьевич. – Большинство женщин предпочитают считать, что бросивший их мужчина – подлец, и ничего больше. Особенно когда он и в самом деле чистой воды подлец…

Даша сделала слабый отстраняющий жест рукой: зачем, мол, об этом говорить. Но Сергей Григорьевич еще не исчерпал своих аргументов:

– Хорошо, вы прощали ему все, о чем я уже сказал. Для вас это были мелочи жизни: одна зарплата на двоих, трудности хозяйства… Но ведь ваш друг был не просто привередлив – признайтесь, ему психологически нравилось вас упрекать! Он просто издевался над вами и получал от этого удовольствие…

И это было правдой: Даша давно заметила, что Олег любит кольнуть ее в больное место. При соответствующем расположении духа, посещавшем его довольно часто, обычные бытовые упреки разрастались, словно полипы на дне морском. И в конце концов, по закону перехода количества в качество, должны были чем-то закончиться… наказанием для женщины, абсолютно незащищенной перед ним именно в силу своей любви.

– Простите, Даша, но, насколько я знаю, Олег часто угрожал вам изменой…

– Ну да… Когда ему что не нравилось, он говорил; «Пойду…» – Даша всхлипнула и еле смогла докончить: – «Пойду на вокзал…»

– Почему именно на вокзал? Что под этим подразумевалось?

Под этим подразумевалось сразу два смысла, один другого хуже. Первый заключался в том, что Олег пойдет к вокзальным девочкам, принимающим любого желающего за небольшую плату. А второй смысл был еще ужаснее: на вокзал – в смысле собрать вещи, уехать, навсегда бросить Дашу… И вот не пришлось даже собираться, вокзальная тема осталась в стороне, а вышло еще хуже! Олег живет с Инессой. Правда, теперь она перестала работать в супермаркете, как раньше, – можно сказать, плечом к плечу с Дашей…

– Ваша подруга сама предлагала вам поговорить с Олегом? – как будто следуя Дашиным мыслям, спросил Сергей Григорьевич.

– Да, предлагала…

– Чем она это мотивировала?

Даша всхлипнула. Последнее время Инесса все более настойчиво заговаривала с нею о том, что Олегу «надо открыть глаза», то есть объяснить, насколько ему повезло с женой и как он должен ее ценить. Естественно, сама Даша сделать этого не могла, требовался человек со стороны. Инесса набивалась на роль данного человека, и Даша верила, что подруга действительно хочет ей помочь. Она, конечно, знала, как падка Инесса на мужиков, однако не сомневалась – Олег в данном случае вне игры. Ведь Инке было известно, что он значит для Даши! Кроме того, подруга отличалась практичностью: она подыскивала человека с квартирой, с определенным устойчивым заработком. А уж такого отношения к себе, как Даша, не потерпела бы ни в коем случае, разве что в обмен на золотые горы… Одним словом, казалось, что у Инессы не может быть видов на Олега. А Даше так нестерпимо хотелось улучшить жизнь, получить хоть какой-то шанс, какую-то надежду на будущее… И она дала подруге ключ от квартиры, а сама нарочно задержалась в тот день на работе, чтобы не помешать столь значительному для нее разговору…

– Скажите, ваша подруга и раньше предлагала себя в качестве парламентера, или это началось в последнее время?

– В последнее время… – вспомнила Даша. – Только не все ли равно? – горько добавила она.

– Думаю, это неспроста. Ваша подруга узнала о том, какое кольцо вы привезли из Поморья. Она захотела использовать его энергетический заряд для того, чтобы самой стать экстрасенсом. Полагаю, она говорила с Олегом именно об этом, а не о том, «как ему повезло с женой»… Кстати – она никогда не просила у вас это кольцо?

– Просила, даже купить хотела. Но я не согласилась, потому что оно нравилось Олегу. Он редко хвалил что-нибудь из моих вещей, а тут сказал – это изящная штучка!

– Тогда картина становится все более ясной… – задумчиво продолжал Сергей Григорьевич. – Инесса рассказала вашему другу, что это за кольцо, и хотела получить его через Олега. Но он и сам пожелал примазаться к такой, как вы сказали, «штучке»… Вместе они решили, что будут владеть талисманом вдвоем, а он обеспечит им удачу в жизни…

– Простите, Сергей Григорьевич, – вздохнула Даша. – Я думаю, талисман здесь ни при чем. И вообще мне важно одно: Олег променял меня на Инессу, а она – на Олега. Зачем искать другие обстоятельства? Даже если бы они были…

– Уверяю вас, кольцо сыграло здесь немаловажную роль! – перебил психолог. – Да ведь вы сами видели потом ее… Кулиману?

Действительно, нечто подобное было с Дашей сразу после того, как она узнала о свершившейся в ее жизни трагедии. Тогда ее оптимизм впервые дал трещину: захотелось отказаться от самой жизни, вдруг представившейся непосильной ношей. Причем эта мысль пришла не сама собой… Даша хорошо помнит странную тетку в допотопной деревенской сермяге, которая встретилась ей в тот день на улице. Она тогда бессмысленно шла по знакомым с детства местам, а тетка спросила ее: «Где здесь аптека?» И как-то так получилось, что Даша пошла провожать ее в аптеку, и по пути подумала: почему бы не купить для себя снотворного, которое обеспечит вечный сон? И чем дальше они шли, тем правильнее казался ей такой выход. Но когда Даша нагнулась к аптечному окошку, продавщица потребовала рецепт. И вдруг та самая тетка, спросившая, где аптека и стоявшая в это время позади Даши, сунула в окошко клочок газетной бумаги. Дескать, мы вместе, и вот наш рецепт на снотворное. Как ни странно, девушка-продавщица нисколько не удивилась газетному клочку, приняла его всерьез и отпустила таблетки… Впрочем, может быть, у Даши в то время просто был жар. Потом, когда она уже вернулась домой, ей примерещилась во дворе покойная бабушка, оттолкнувшая от подъезда ту самую неприятную тетку, которая хотела еще и подняться к Даше в квартиру. Бабушка не пускала ее к дверям. Слава Богу, после этого Даша пришла в себя и выбросила снотворное в унитаз.

А через несколько дней оказалось, что она беременна… И дальше жизнь развивалась так, что впору вспоминать поговорку: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Вне досягаемости упреков, уколов в больное место, на которые был так щедр ее любимый, Даша уже не боялась не выносить здорового малыша. Наоборот, теперь это должно было получиться, потому что теперь ей было куда направлять свою жизненную силу и свой природный оптимизм. Великая любовь к взрослому Олегу перетекала, переправлялась на другой адрес – к Олегу маленькому. Это для него Даша была отныне готова на все, ему стремилась добыть что ни есть лучшего в этой жизни. Тут и возник на ее пути «Лунный камень», обещающий будущему младенцу удивительные, почти нереальные перспективы…

Так она думала все пять лет, а потом события понеслись одно за другим: крах семейной жизни, едва не свершившееся самоубийство и наконец с изумлением обнаруженная беременность. Наверное, последнее время перед уходом Олега она стала совсем рассеянной, вот и забыла в какой-то день принять меры предосторожности. Но исправлять ошибку, если можно назвать это ошибкой, Даша уже не помышляла. Ведь совсем недавно ей пришлось решать вопрос жизни и смерти для себя – так вправе ли человек, отвергший самоубийство, оборвать другую, только что завязавшуюся жизнь?

За поворотом находились двери в физкультурный зал. Даша здесь прежде не занималась, но ходила мимо этих дверей в свой швейный кружок и иногда заглядывала в щелочку. Тогда и внутри и снаружи зала кипело движение: там тренировались, топали, покрикивали; здесь, в коридоре, прохаживались мамы и бабушки, ожидающие своих юных спортсменов. Иногда из зала выскакивал какой-нибудь запыхавшийся, весь красный мальчишка: за платком – вытереть пот, за булавкой – подколоть трусы с лопнувшей резинкой. Словом, жизнь по обе стороны дверей так и кипела.

Сейчас возле зала было тихо и безлюдно: ни одной будущей мамы, желающий пройти в клубе курс занятий. Что это – косность мышления или постоянная загруженность современных беременных женщин, которые до декрета стараются заработать и на кроватку, и на коляску, и на памперсы? Нет, подумала Даша, скорее всего, просто не верят. Если бы с ней самой не произошло странных событий, группирующихся вокруг кольца из косточки Кулиманы, она бы тоже не поверила. Просто отмахнулась бы от всех предложений «Лунного камня», сочла их выдумкой, цель которой – содрать с человека побольше денег.

Даша не вчера родилась на свет – она знала, что в бизнесе клиента обычно стараются обмануть, вопрос лишь в том, на сколько процентов. Клиент всегда получает меньше пользы, чем это заявлено в рекламе. Однако какую-то долю он все-таки должен получить: восемьдесят, пятьдесят, десять процентов от обещанного. Если, конечно, бизнес не совсем бессовестный. Последнее обстоятельство, к сожалению, не редкость, так что во многих случаях польза равна нулю. И уж самые отморозки, которых отнюдь не кровожадная Даша была бы рада пересажать в тюрьму, не гнушаются вредным бизнесом, который приносит клиентам проблемы. То есть человек платит свои кровные денежки за то, чтобы нажить себе неприятностей, и это еще слабо сказано! От отравленного алкоголя слепнут, некачественными продуктами травятся, наркотики губят волю, здоровье, саму жизнь, наконец… Кроме того, они ведут к деградации крошечного народца, представителем которому является сейчас и Дашин маленький Олег. Этому племени, прячущемуся до поры до времени в потайных покоях внутри своих матерей, страшна даже одна затяжка самого легкого наркотика. Самое мимолетное пристрастие родителей к зелью может сделать малыша уродом…

В итоге выходило следующее: при встрече с незнакомым видом бизнеса стоит прежде всего подумать не о плюсе, а о возможном минусе – не таится ли здесь незаметная на первый взгляд опасность? В случае с «Лунным камнем» это как будто исключалось. Даже если малыш не получит никакой пользы, он не должен получить и вреда. Допустим, изложенные в проспекте обещания окажутся пустым звуком: тогда Даша просто перестанет сюда ходить, и дело с концом. Чуть только она заподозрит, что ей лапшу на уши вешают, сразу живот в охапку и до свидания. В крайнем случае они с Олежкой останутся при своем, уйдут с чем пришли. Оплата за посещение клуба производится поэтапно – значит, на большую сумму влететь нельзя.

Зато если в обещанном есть крупица правды… Нет, это даже представить себе нельзя, до чего уникальный шанс выпадает им в таком случае! Да она готова день и ночь работать на оплату «Лунного камня», лишь бы ее ребенок получил хоть немного из того, о чем говорит проспект… Пусть не бессмертие – это уж чересчур – но хотя бы расширение жизненных горизонтов, повышенные способности маленького Олега, его врожденная склонность к лидерству… Разве все это не стоит любых денег?

Вообще Даша не была тщеславной, но сейчас внутри приятно щекотало сознание, что среди сверстников ее сынок будет выделяться в лучшую сторону. Наверное, станет первым учеником в классе – ведь другие мамы не пришли в «Лунный камень», значит, у их мальчиков шансов намного меньше. Нет, Даша не злорадствовала, скорее сожалела – ну почему никто, кроме нее, не откликнулся на призыв сделать своего ребенка исключительным?! А раз уж так получается, лидерство маленького Олега будет справедливым. Конечно, нельзя допускать в нем высокомерия по отношению к другим детям, однако это уже вопрос воспитания. Она положит все силы на то, чтобы вырастить сына отзывчивым и великодушным. Пусть при своих уникальных способностях он живет по принципу – если у тебя что-то получается лучше других, надо помочь тем, у кого не получается. И пусть никогда не обращается с близкой женщиной так, как его отец…

Даша задумалась и вздрогнула, когда дверь физкультурного зала вдруг резко распахнулась. На пороге стояла стройная женщина небольшого роста, в белом кимоно с пояском, оканчивающимся кисточками. Ее тело казалось таким складным и упругим, как будто было сделано из тугой эластичной резины. Она чуть покачивала носком кроссовки, в упор рассматривая Дашу раскосыми зеленовато-карими глазами – внимательно, чуть насмешливо и победоносно. Но, может быть, этот взгляд просто отражал отблеск спортивного задора: мол, посмотрим, окажешься ли ты на высоте поставленных задач!

– Добро пожаловать в «Лунный камень!» – сказала она уверенным звучным голосом.

Даша переступила порог и теперь увидела физкультурный зал изнутри: он в общем не изменился с тех пор, как она шестиклассницей из любопытства заглядывала в дверную щель. Те же стены, только порядком облупившиеся, та же белая спортивная разметка, покрывающая пол прямыми и полукруглыми линиями. Старые снаряды составлены за ненадобностью в угол, новых как будто не видно. Да и откуда им взяться – Дом пионеров, называемый теперь Центром детского творчества, наверняка нуждается в средствах, раз уж сам зал сдали в аренду. Какая здесь непривычная пустота… И вдруг Даша заметила, что на скамейках вдоль задней стены сидят люди: несколько женщин и двое мужчин, похожих одинаковыми выходными костюмами, под которыми белизной сияют отглаженные рубашки. А вот женщины одеты различным образом и выглядят каждая по-своему. Хотя всех их нечто объединяет… Приглядевшись, Даша поняла, что это выпирающие в той или иной степени животы. Все сидящие на скамейке были не просто женщины, а беременные на разных сроках. Значит, будущие мамаши все-таки не проигнорировали клуб «Лунный камень»! Нашлись такие, кто, как и Даша, поверил в возможность усовершенствования личности малыша на внутриутробной стадии развития…

Присмотреться к ним было любопытно: как-никак, это будущие попутчицы на самом главном в жизни пути – к счастью ребенка. В первую очередь привлекала взгляд симпатичная модница средних лет в радужно переливающейся блузе и шароварах. Этот удивительный костюм в сочетании с округлившейся талией делали ее похожей на искрящейся мыльный пузырик. Рядом сидела беременная в шелковой черной тунике, с самым большим изо всей компании животом, уже заставлявшим ее тяжело дышать. А дальше – востроносенькая, непоседливая, с любопытством крутящая вокруг головой, однако сохраняющая во взгляде право выбора – посмотрим, посмотрим, что нам тут предложат… На ней было черное спортивное трико и черно-желтые гетры в стиле «Билайн» аж до середины бедра. Подчас ее губы морщились чуть заметной усмешкой: когда в ее поле зрения попадала четвертая беременная: невзрачная, немолодая и как будто помятая женщина в бесформенном, не поймешь какого цвета, платье. Лицо этой четвертой было покрыто морщинками, а застенчивая непритязательная улыбка открывала щербину во рту. Очевидно, вследствие беременности у нее выпал передний зуб, а вставлять она не спешит: то ли денег нет, то ли руки не доходят…

Каждой женщине стало бы любопытно, кто именно из этой четверки привел с собой мужей – ведь двое представителей сильного пола тоже присутствовали в этом зале. Но решить задачу оказалось непросто. Ни одна из беременных не оглядывалась на молчаливо сидящих позади мужиков, никоим образом не давала понять, что пришла сюда с близким человеком. Бросив быстрый взгляд через плечо, Даша уловила, что мужики похожи друг на друга не только костюмом, но и выражением лица: оба как-то казенно и с нарочитой бодростью улыбались.

Тем временем к скамейке пружинящим шагом подошел смуглый человек в кимоно, еще молодой, но уже далеко не юный. Его отмечала та же упругая пластика движений, уже понравившаяся Даше во встретившей ее женщине. И такой же физически ощутимый напор энергии, заставляющий его чуть покачиваться на носках, когда он остановился напротив Даши:

– Здравствуйте! Меня зовут Ким. Я второй преподаватель, наряду с Асарой. Вы позволите занести ваши данные в регистрационный журнал?

– Конечно, – торопливо отозвалась Даша.

Она вдруг почувствовала себя смущенной перед этим целеустремленным самоуверенным человеком и начала спешить, боясь задержать его лишнюю секунду.

Ким быстро вписывал Дашины данные в журнал, тут же появившийся у него в руках, как у фокусника. Во время записи он ни разу ничего не переспросил и действительно не потратил ни секунды впустую. Зачарованная четкостью его действий, Даша сказала себе, что не зря пришла в «Лунный камень». Что-то во всем этом есть, раз здешние преподаватели движутся так красиво, действуют так четко, плюс излучаемая ими стопроцентная уверенность в себе… Казалось, они сами уже посланцы будущих поколений, Ким и Асара. Как там сказано в проспекте: «Ваш ребенок станет для своих современников посланцем будущего…»

– Что же, начнем занятие, – обернулась к скамейке Асара, до того смотревшая в пространство. – Прошу будущих мам встать и выйти на середину зала.

Беременные не вдруг поднялись с мест, придерживая животы и разминая затекшие руки-ноги. Прежде чем выйти на середину, им надо было обдернуть со всех сторон одежду: кому радужный костюм, кому шелковую тунику, кому мешковатое платье непонятного цвета, скорее всего, бурого. Все это сопровождалось шутливыми вздохами и смешками. Мужики, тайна которых так и осталась для Даши неразгаданной, тоже встали и прошли вперед, но остановились на некотором расстоянии от женской группы. А впереди лицом к женщинам встали Ким и Асара, теребившая кисти своего крученого пояска. Очевидно, у нее было потребность занимать руки каким-то движением, хотя такое скорее свойственно людям, чувствующим себя не на твердой почве. Это когда-то объяснял Даше Сергей Григорьевич… Впрочем, Асарой с бегающими по поясу пальцами можно было залюбоваться, как натягивающей повод лошадкой или еще каким-нибудь преисполненным сдерживаемой силы животным – может быть, красивой змеей, свивающей кольца перед броском. Чуть заметным движением маленькой плоской головки в сторону Кима она велела ему начинать.

– Еще раз приветствую всех, кто пришел в наш «Лунный камень», – заговорил Ким, подавшись вперед, словно выставляя напоказ свою крепко сбитую складную фигуру. – Вас сегодня немного, однако это не должно никого огорчать. Напротив, данный факт говорит о вашей избранности.

– Спасибо, – усмехнулся кто-то из женщин.

– Если, к примеру, поставить на улице ларек с бесплатной едой, все повалят к нему набивать себе брюхо, – продолжал Ким с презрением. – А если на той же улице встанет мудрец, дающий бесценные советы, – боюсь, его вообще не заметят. Или заметят люди особо тонкой внутренней организации – такие, как вы…

– Значит, мы люди тонкой организации! – наполовину с юмором подчеркнула женщина в радужном одеянии.

– Несомненно, иначе бы вы сюда не пришли…

– А можно, в таком случае, сесть? – спросила беременная в тунике, которой приходилось поддерживать свой живот руками, как если бы она несла без сумки арбуз.

– Прошу прощения, но у нас свои правила. Первый разговор между преподавателями и членами клуба должен происходить стоя.

– Почему? – удивилась женщина, отливающая радугой.

– Вы послушайте, потом вам все будет ясно, – сверкнула на нее глазами Асара, по-прежнему поигрывающая кистями пояса.

– Да, у нас свои правила, но их соблюдение в ваших же интересах, – подхватил Ким. – Все вы читали наши проспекты и знаете наши обещания: устроить так, чтобы ваш будущий младенец получил особые жизненные возможности.

Оратор полностью владел вниманием слушательниц: еще бы, ведь речь шла о самых важных и интересных для них вещах! Кроме того, у него был приятный голос, звучащий, однако, с некоторой монотонностью. Он продолжал выпячивать грудь с рельефно обозначенными под кимоно мышцами, и это чуть заметное колебание почему-то притягивало взгляд. В глубине его глаз порой вспыхивали красноватые точки, как последние искры, еще таящиеся в углях прогоревшего костра. Женщины слушали затаив дыхание, и даже два близнеца, стоящие в отдалении, поглядывали на Кима с интересом.

– Итак, вы пришли сюда для того, чтобы подарить вашим младенцам неповторимый шанс. Но для этого придется как следует постараться, – продолжал он. – Мы предлагаем вам пройти полный курс занятий по разработанным нами методикам. В него входят и физические упражнения и, главное, психологические…

– А где мы их можем увидеть? – спросила женщина в радужном костюме.

– В смысле методики? Увидеть их нельзя, по ним можно заниматься… Постепенно вы овладеете всем спектром знаний и опыта, и все это будет спроецировано на ваших младенцев. Так мы достигнем цели…

– Простите, – опять перебила нетерпеливая женщина, отливающая радугой. – Но ведь любая методика, программа должна существовать на бумаге. И мы вправе заранее ознакомиться с тем, какие опыты нам здесь предложат…

– Наше общение должно быть основано на доверии! – прервала Асара металлическим голоском, похожим на удары буддистского колокольчика. – Первое, оно же главное, условие: безоговорочно верить в то, о чем мы вам говорим!

– Видите ли, – поспешил подключиться Ким, – в нашем положении это единственно возможный вариант: вы должны нам верить. Не подумайте, что мы хотим как-то величаться, – быстро махнул он широким рукавом и поклонился слушавшим его дамам. – Просто если не верить, не получится результата! Так зачем терять время – и вам, и нам…

– Если бы мы не верили, мы бы сюда не пришли! – выкрикнула востроносенькая, в спортивном костюме и полосатых гетрах.

Ким обрадовался поддержке.

– Да-да, конечно! Я так это и понимаю. Но чтобы нам лучше познакомиться, мы сейчас проведем некий психологический опыт, – улыбнулся он, показав сплошные, по-видимому, никогда не леченые зубы. – Я бы хотел задать вопрос каждой из вас. Вот вы, – выбрал он женщину в тунике, с самым большим животом. – Как вы считаете: кем мы можем сделать вашего будущего ребенка?

– Гением! – с усмешкой и в то же время с готовностью выпалила она.

– Так, хорошо! Значит, по-вашему, он родится гением! Отлично… Ну а что вы нам скажете? – обратился теперь Ким к востроносенькой в полосатых гетрах.

– Я хочу, чтобы он стал врожденным лидером!

– В какой области? – уточнил Ким.

– Все равно. Чтобы он вел за собой других, чтобы имел влияние в кругу, где будет вращаться…

– Понял вас! – воскликнул Ким. – Итак, «гений», «лидер» – наша копилка наполняется! А сейчас я хотел бы услышать вас… – повернулся Ким в сторону немолодой женщины с помятым лицом, в поношенном платье неопределенного цвета. Она смутилась, видимо, не привыкшая говорить на людях и вообще подавленная красноречием оратора.

– Я что ж… Мне лишь бы здоровенький был…

– Только здоровье? – выждав паузу, переспросил Ким. – А интеллект вас не интересует?

– Ну да, куда ж без этого… А все-таки, миленькие мои, – жалобно и простонародно заговорила женщина, протягивая одну руку в сторону Асары, а другой делая попытку просительно погладить Кима по рукаву, – сделайте покрепче, чтоб вот ему здоровье… Ведь мне пятый десяток пошел, как еще рожу!

Асара усмехнулась, в то время как Ким развел пуками – возможно, отчасти для того, чтобы уберечь свой рукав от чужих прикосновений:

– Если вам нужно здоровье, только одно здоровье в отрыве всего остального, – подчеркнул он, – поезжайте куда-нибудь в деревню на свежее молоко… Ведь у вас, наверное, есть дом в деревне…

– Да дом-то есть, – жалобно подхватила женщина. – Так в деревне-то еще хуже! Мне вот лежать велели, чтоб выкидыша не сбросить – так разве в деревне улежишь?

– А что вам мешает лежать в деревне? – пряча насмешку, поинтересовалась Асара.

– Разве в деревне улежишь? – повторила женщина. – Там по хозяйству пластаться надо! Вон он, сынок, – показала она на Кима, – про молоко говорит. А во всей деревне уже ни одной коровы. Чтобы молочка свежего попить, возись с этой скотиной с утра до ночи!

Женщины усмехнулись; сзади довольными голосами засмеялись так и не опознанные Дашей близнецы, словно почувствовавшие себя наконец в своей тарелке. Видимо, они тоже пили в детстве парное молоко и помогали бабушкам загонять в хлев корову. Во всяком случае, летом, когда родители отправляли их на каникулы в деревню. Но если мужики с удовольствием расслабились, то у преподавателей клуба, по-видимому, таких воспоминаний не было. Ким поспешил продолжить диалог, в котором уже была предрешена его психологическая победа:

– Значит, вы думаете, что после наших занятий у вас родится богатырь: руки – ноги – грудь – спина! – заключил Ким. – А остальное неважно…

– С дуб мужичок, ум с кулачок… – насмешливо бросила Асара.

– Ну не с дуб, – застенчиво улыбнулась немолодая беременная, вновь показывая всем щербину среди передних зубов. – А все-таки пускай рослый будет… И чтоб не болел часто…

– Поймите, мы свою методику по частям не развинчиваем, – Ким обращался не столько к жалко улыбавшейся женщине, сколько к остальным беременным. – У нас все в комплексе: здоровье, интеллект, красота, способности, лидерство… и все это обусловлено внутренней силой.

– Просто с ума сойти!.. – раскованно воскликнула женщина, отливающая всеми цветами радуги. Все-таки это был удивительный костюм, наверняка очень высокого качества, даже с виду чрезвычайно тонкий и нежный.

– Китайский шелк из гусениц, – небрежно обронила хозяйка, заметив, что Даша смотрит на ее блузу и шаровары.

– А вы, Людмила Анатольевна, что нам скажете? – тотчас подхватил Ким, почтительно обернувшись к этой странной женщине с неадекватным понятием о своем гардеробе. Да разве сейчас есть шелк из гусениц?!

– Что вам сказать – кем должен родиться мой ребенок, если я пройду ваш курс занятий?

– Хотелось бы услышать…

– Я думаю, вторым папочкой, – сказала эта шелковая Людмила Анатольевна, и оба близнеца за ее спиной с готовностью усмехнулись. – Таким же нефтяным магнатом! Женька и Фенька дураки дураками, пусть хотя бы этот будет с головой! Чтобы мог наследовать семейный бизнес…

– От души желаю… – Ким сделал в ее сторону головой не то глубокий кивок, не то легкий полупоклон. – И мы, безусловно, поможем вашему третьему наследнику уже сейчас обрести зачатки тех качеств, без которых в большом бизнесе делать нечего!

– Уже сейчас? – краешком губ усмехнулась она.

– Такие качества лучше всего усваиваются с детства. А еще лучше – во внутриутробном периоде. Вот мы говорим иногда: это такой человек, а это такой. Один может то, чего другой не может. А все истоки – от того, что делала мать, когда ходила беременной… Если в вашем будущем наследнике теперь не начнут формироваться навыки управления большим предприятием, он уже никогда в полной мере не наверстает…

– Интересно, а как же наш папочка без вас обошелся? – с юмором удивилась жена магната. – Ведь моя свекровь вроде как у вас не бывала?

Даша еле сдержала веселый смешок. Молодец женщина, остроумная! И вообще, за последние минуты кое-что стало ясно: двое за спиной – охранники этой богатой дамы, а костюм, должно быть, в самом деле из шелковичных червей.

– Ну так что же – знакомы вы с моей свекровью?

В первый раз за вечер Ким слегка замешкался, но тут на помощь ему пришла Асара.

– Ваш папочка самородок, однако природа не всегда действует по нарастающей! Наш центр в данном случае выступает гарантом того, что ей не захочется отдохнуть…

– Кому? – подозрительно переспросила жена магната.

– Природе! – губы Асары изогнулись в усмешке.

– То есть вы хотите сказать, что без вашего вмешательства мой третий ребенок будет тупой, как валенок…

– Асара хочет сказать, что наследственные способности могут увеличиваться в прогрессии, – поспешил вмешаться Ким. – В том случае, если беременная женщина занимается по нашим методикам. И они же блокируют ситуацию сбоя, которая всегда возможна в природе.

– Особенно если она уже выложилась на родителях, – насмешливо добавила Асара.

Людмила Анатольевна собралась было достойно ей возразить, но в последний момент передумала. Даша ее понимала: во всякой или почти всякой будущей маме живет доля суеверного страха, опасения. Не хочется, чтобы трепали языком о твоем еще не родившемся ребенке, особенно такие личности, как эта Асара. Поэтому Людмила Анатольевна промолчала. Телохранители за ее спиной слегка подергали один плечом, другой шеей: они смутно чувствовали, что крутая баба, постоянно вертящая в руках концы своего пояса, каким-то образом обхамила их хозяйку. Но в чем именно заключалось это хамство, они так и не поняли, поэтому предпочли не вмешиваться.

– Ну и еще у нас остался невыслушанный ответ, – заторопился Ким, похожий сейчас на суетливого телеведущего какой-нибудь игровой передачи. – Даша пришла последней, значит, ее слово будет заключительным. Итак…

В этот момент распахнулась дверь и на пороге возникла совсем молоденькая девчонка, лет пятнадцати-шестнадцати. Она была растрепанной, в приспущенных джинсах и высоко задранной футболке, так что ее голый живот, уже начинающий круглеть, был весь на виду. Вот уж чего не сделала бы Даша в их общем нынешнем положении – не выставила напоказ жилище маленького Олега… Это все равно что поднять занавес в ту укромную комнатку, где малыш должен до поры до времени возрастать тайно, вдали от посторонних глаз.

– Беременная? – спросила девчонку Асара.

– Ну да, – хрипловато ответила та. – Это вы «Лунный камень?»

– Мы «Лунный камень», – как будто передразнила Асара. – А приходить надо раньше – видишь, занятия уже начались!

– Я не смогла раньше из школы уйти, – обыденно пояснила девчонка. – Там тоже занятия.

Теперь Даша разглядела еще и детали ее облика: чистый детский лоб с брошенной на него косой прядью волос, движущиеся челюсти – девчонка гоняла во рту жвачку. Из ее уха свисал музыкальный шнурок.

– В каком классе ты учишься? – с насмешливым превосходством допрашивала Асара.

– В девятом, а что?

– Стало быть, в десятом родит! – подхватила заданный Асарой тон беременная в полосатых гетрах.

– Не-а! Еще в девятом рожу. Сейчас осень, а у меня срок весной. Короче, это вы здесь так делаете, чтобы крутые дети рожались?

Оказалось, присутствующие нуждаются в разрядке: охранники так и грохнули за спиной дружным хохотом, женщины стали придушенно взвизгивать и стонать от смеха, стараясь, чтобы их животы меньше колыхались. Ким и Асара в веселье не участвовали. Они просто пережидали его, чтобы продолжить свой напряженный, отчасти утомительный разговор о том, кого смогут родить посетительницы «Лунного камня».

– А ведь вы, Ким, получили еще один ответ в свою коллекцию! – отсмеявшись, воскликнула Людмила Анатольевна. – Девушка считает, что ребенок по вашим методикам должен родиться «крутым». Не это ли слово вы хотели услышать?

– Нет, не это, – серьезно ответил Ким. – Но вы точно подметили, что я ждал одного главного слова. Пока его никто не произнес.

– Так ведь у нас остался еще ответ, – наперебой заговорили Людмила Анатольевна, беременная в тунике и беременная в полосатых гетрах. – Вот эта женщина, как ее… Даша! Ведь она вам еще не отвечала!

– Я помогу вам найти это слово, – обратился Ким к несколько смущенной Даше. – Я буду называть другие слова, его двойники, каждое из которых вмещает частичку его смысла. А само оно вмещает в себя смысл всех их вместе взятых… Я буду перечислять, а вы постарайтесь доискаться до главного слова и скажите его вслух!

– А что здесь, как в школе, дают задания? – прервала взволнованное красноречие Кима все еще стоящая в дверях девчонка.

– Тс-с, молчи! – шикнула на нее Асара. – Зайди в зал и закрой за собой дверь. И слушай, что говорят умные люди. – Небольшие женские руки с крепкими точеными пальцами еще проворней затеребили кисточки, свисавшие с пояса. Похоже, их быстрота выдавала внутреннее беспокойство хозяйки.

– Ну так начинайте! – крикнула Людмила Анатольевна Киму.

Он все-таки выдержал небольшую паузу и потом начал перечислять слова-двойники, которые должны были привести Дашу к главному слову. Голос Кима звучал нарочито ровно, словно он, играя в прятки, взялся считать до десяти. Но чувствовалось, что это его спокойствие достигается усилием воли:

– Гений. Лидер. Магнат. Хозяин. Чемпион. Корифей. Победитель. Президент. Асс. Генералиссимус… Как видите, в каждом понятии свой оттенок, но я жду одного, объединяющего и еще многократно усиливающего их все. – Ким даже стал слегка задыхаться, что говорило об его особенном волнении. – Я уже сказал, что это особое слово, слово-ключ, слово-символ. Оно в значительной мере определит направленность наших будущих общих усилий…

– Я не знаю, – со вздохом призналась Даша.

– Скажи уж сам, сынок, – не выдержала ожидания та, у которой была щербина во рту.

– Скажите, – поддержали другие беременные. Даже охранники вытянули шеи по направлению к месту действия и тоже ждали от Кима этого заветного слова. И вот оно прозвучало в полной тишине зала, наэлектризованной так, что, казалось, трудно дышать.

– Сверхчеловек!.. – громко возгласил Ким. Побелевшие от напряжения пальцы Асары сжались на плетеных кисточках.

– Вау! Значит, бетман родится?! – воскликнула девчонка. – Что ж он, и летать будет?!

– Сверхчеловек, – торжественно повторил Ким. – Может, и летать будет, только не сразу. Но в любом случае сверхчеловек – будущее планеты. Просто человек скоро уже не сможет существовать в нашем мире.

– Почему? – ахнула вслух какая-то из беременных, и другие, носящие в себе новые жизни, обеспокоено зашелестели ей вслед:

– Как не сможет?

– Почему?

– Ведь люди живут и сейчас… Когда еще произойдет мировая катастрофа!

– Может быть, скорей, чем мы думаем, – отрезал Ким. – Вы сами знаете, как сужается наше жизненное пространство в результате болезней, порчи экологии, роста преступности и прочего. Человек не может со всем этим справиться, потому что не в силах подчинить себе окружающую среду: ни природу, ни других людей, обитающих рядом с ним. А сверхчеловек может.

– Но это какая-то фантастика! – пожала плечами Людмила Анатольевна.

– Про клонирование тоже сперва думали, что это фантастика… И про уфологию тоже… И еще о многом другом…

– Что от нас требуется? – спросила беременная с животом, похожим на прижатый к телу арбуз.

– Прежде всего согласие. Желаете ли вы, чтобы ваши будущие младенцы опередили своих ровесников и родились со свойствами сверхчеловека?!

– Это что ж, как дети индиго? – в тишине спросила беременная в полосатых гетрах.

– В целом да. У нас несколько иная методика, но все мы как ручейки, вытекающие из одного моря. В наших занятиях больше астрологии, хотя «индиго» тоже заквашены на гороскопах. Мы выращиваем разновидность индиго – младенца, управляемого луной. Так сказать, лунного бэби…

– Ничего себе! – пожала голос Людмила Анатольевна.

Беременные в тунике и в гетрах жадно слушали, боясь проронить слово. На девчонку все это тоже произвело впечатление: она округлила глаза и приоткрыла рот. Только немолодая щербатая женщина как-то беспомощно улыбалась. Легко было догадаться, что она ничего в этом разговоре не понимает.

– Итак, давайте решим, – подала голос Асара, и ее пальцы вновь забегали по кисточкам. – Согласны вы, присутствующие здесь, работать над тем, чтобы у вас родились дети двадцать второго века?

– А может быть, даже и двадцать пятого, – неуверенно улыбнулся Ким.

– А у нас получится? – спросила беременная в шелковой тунике. – У меня вот уже и роды на носу. Когда я буду делать из своего ребенка такое чудо?

– От вас зависит. Главное – захотеть.

– Может, я начну, а ребенок уже родится. Кем тогда он будет? Не сверхчеловек и не просто человек, между небом и землей?

– Во всяком случае, он будет защищен лучше, чем если вы вообще не начнете, – вставила Асара.

– Конечно, – поддакнула та, что в полосатых гетрах.

– Мне хоть кем пускай будет, только чтоб здоровый. А то муж пьет, а сама-то я – заметно небось! – уже старая…

– И я хочу, чтобы мой ребенок стал бетманом! Чтобы он умел летать!..

Даша тоже должна была высказаться, но слова застряли у нее в горле. Маленький Олег будет уже не Олегом, а сверхОлегом? Какая-то чепуха! Конечно, хорошо, если у него будут защитные свойства от всякого негатива, но не станет ли он чувствовать себя одиноким? Ведь в этом зале только шесть беременных, включая ее саму, а сколько людей на свете? И потом, ей не нравилось это слово-ключ, как говорил Ким – сверхчеловек. Что-то с ним было связано неприятное… Ах да, еще в школе учили, что такие личности всегда остаются в проигрыше: Онегин, Печорин, Родион Раскольников… В старших классах Даша полюбила уроки литературы, теперь они вдруг нежданно всплыли в памяти…

– Вас что-то смущает? – чутко среагировал Ким.

– Знаете что… Вот нас в школе учили: сверхчеловек – это личность, которая не состоялась как надо. Она и себе в тягость, и другим жить мешает. Простите, может быть, тут что-нибудь не так, но на примерах художественной литературы…

– Ага, я тоже помню! – воскликнула Людмила Анатольевна. – Я ведь в такой же школе училась, как и все, еще до перестройки. Уж как там трепали этого бедного сверхчеловека – помните, девочки? И такой-то он, и сякой, ставит себя над обществом и над чем там еще…

– Над моралью, – подсказала Даша.

– Вот, точно! Он считает, ему позволено то, чего нельзя другим.

После этого заговорили все одновременно: две беременных, в тунике и спортивном костюме, сошлись во мнении, что такая трактовка выдающейся личности была созвучна нашему обществу до перестройки, когда государство стригло всех под одну гребенку. Щербатая женщина продолжала устало улыбаться. Ким и Асара негромко перебросились непонятными фразами: это был какой-то чужой азиатский язык, которого Даша отродясь не знала и только предположительно решила, что азиатский. «Шелковая» Людмила Анатольевна, обращаясь к Даше, продолжала вспоминать свое школьное детство, а оттаявшие в непринужденной обстановке охранники громко обсуждали за спиной, кому что можно, а кому нельзя. У них выходило, что сверхчеловек – это ни кто иной как хозяин, соответственно стать им очень даже выгодно. Девчонка у двери пошла пританцовывать в такт застрекотавшему у ней на груди плейеру и припевать негромко: «Сверхчеловек, вау! – све-ерчелове-ек…»

– Тишина! – наконец крикнул Ким, привлекая к себе общее внимание. – Прошу тишины! В том, что здесь было сказано, надо разобраться. Подумайте, Даша, – какое понятие является противоположным тому, о котором мы сейчас говорили?

– Ну… просто человек, обычный человек.

– То есть живущий как все, – быстро подытожил Ким. – Значит, вы хотите, чтобы ваш будущий сын жил как все?

– Ну, в общем… То есть я, конечно, хочу, чтобы он рос здоровым, способным, удачливым… Но в основном – как же иначе?

– Понятно! Значит, вы хотите для него общего пути. Что же, кто хочет, тот и получает… Начнем с того, что почти в каждом родильном доме сейчас есть стафилококковая инфекция. Кроме, конечно, коммерческих… – как будто извинился он, взглянув на Людмилу Анатольевну.

– Нет, знаете, в коммерческих она тоже есть, – неожиданно заявила жена магната. – Представляете: у меня подруга рожала за большие деньги, а малыша все-таки заразили стафилококком! Ее муж аж зубами от злости скрипит, собирается разорить заведение…

– Вот видите, даже в элитных роддомах новорожденные не застрахованы от риска, – продолжал Ким, обращаясь в первую очередь к Даше, но его слушали все присутствующие. Женщины в тунике и в гетрах кивали ему, щербатая туповато улыбалась, у девчонки на лице проступило нечто подобное беспокойству. – Итак, стафилококк, один случай из десяти. Ну, допустим, проскочите. А дальше что – в ясли будете отдавать или сами нянчиться?

– Отдам в ясли, – коротко ответила Даша.

В первую минуту ей захотелось добавить, что она с ребенком будет одна на свете и ей никак невозможно бросить работу – потому как на что тогда жить? Но она тут же осеклась в своем минутном порыве. В этом мире у каждого свои проблемы, как говорят англичане, «у каждого в шкафу спрятан свой скелет». И вообще не надо напрашиваться на жалость. Если Людмила в шелках из гусениц может позволить себе распространяться о себе и о своих знакомых, это еще не значит, что и Даша должна выкладывать свою подноготную. Как-никак, у них разные жизненные условия.

– Значит, в ясли, – подхватил Ким. – Что ж, там у нас будут свои проблемы. Допустим, одна и та же няня подняла с горшка двадцать ребятишек. Естественно, руки она двадцать раз не мыла. Значит, если у кого-то желудочная инфекция…

– …гепатит, – подсказала Асара. – Или дизентерия…

– Я думаю, можно не продолжать. Или возьмем другой сценарий: в ясли приходит зараженный ребенок. Допустим, у него скарлатина. И что мы имеем? Через две недели вся группа покрыта сыпью.

– И это только болезни! – Теперь Ким и Асара словно работали в две смены: как только он останавливался перевести дыхание, нить разговора подхватывала она. – А проблемы с учебой, а детская преступность!

– Вы знаете, каков сейчас процент подростковой преступности?..

– Все мамы думают, что их сынок будет белым и пушистым, но большинство ошибается! К сожалению… – после небольшой паузы добавила Асара.

– А экология! – Это уже снова включился Ким. – Если подсчитать, сколько вредных веществ мы вдыхаем, сколько получаем с водой и с пищей…

– А потом опять же – вырастет ребенок, так в восемнадцать лет его в армию заберут! – аккордно заключила Асара.

– А зачем вы все это говорите? – вдруг спросила девчонка, у которой во время этого исполненного на два голоса выступления окончательно округлились глаза и рот.

Асара стрельнула в нее неприязненным взглядом:

– А затем, чтобы никто здесь не носил розовых очков! Это наш принцип – всегда говорить правду.

– Значит, если бы мы не пришли сюда, наши младенцы были бы обречены на ужасное существование – так, что ли? – спросила Людмила Анатольевна.

– Может быть, им бы повезло, – уклончиво начал Ким. – Вашему бы точно повезло, поскольку он был бы окружен заботой… Но и то – что предлагаем мы, того не получишь в другом месте, не купишь ни за какие деньги…

– Значит, моим старшим детям ничего не светит? Им остается только ждать мировой катастрофы?

– Ну зачем же так категорично…

Его перебила Асара, гордо выпятившая грудь:

– Мы должны говорить правду! Все население планеты обречено, кроме избр… кроме той малой части, которая будет жить по принципам, разрабатываемым нами тут, в «Лунном камне».

– Не слишком ли большую ответственность вы на себя берете? – пристально посмотрела на нее Людмила Анатольевна.

– Нет, не слишком! – Пальцы Асары затеребили поясок с быстротой миллион оборотов в минуту. – Не слишком, потому что мы тоже советуемся…

– Вот как! И с кем же?

– Об этом мы с вами поговорим в процессе занятий, когда все разногласия между нами останутся в прошлом!

– И приведите как-нибудь своих старших детей, – вьюном втерся между женщинами Ким. – Ваших Женю и… как зовут девочку? – Феню. В какой-то степени мы можем помочь и уже родившимся детям, хотя тут наши возможности более ограничены… Но все равно – попытаемся!

Все это время Даша молчала, чувствуя, что должна сказать что-то в защиту… она и сама не знала, чего. Какого-то положения, которое не желали замечать Ким и Асара. В сущности, они были правы и насчет сюрпризов, которые иногда преподносит действительность, и насчет того, что многим хотелось бы носить розовые очки. Выходит, тут и спорить нечего, тем более что с такими продвинутыми и уверенными в себе людьми спорить вообще трудно. Да и в конце концов, они могут рассердиться на Дашу и просто исключить ее из членов клуба – а тогда маленький Олег лишится своего уникального шанса. Так ради чего, собственно, Даша лезет в бутылку, когда не хочет соглашаться на сына-сверхчеловека?

Но тут вдруг из этого вновь прокрученного мысленно разговора выплыл прямой вопрос несерьезной, нарочито растерзанной девчонки: «А зачем вы все это говорите?!» Прямо как детский возглас в сказке Андерсена, обличающий голого короля… Действительно, для чего беременным фиксировать внимание на жизненном негативе, который еще, Бог даст, может обойти их стороной? Да, каждому ребенку суждено чем-то переболеть, но ни один не концентрирует в себе всех существующих болезней, также как и всех воспитательных проблем. Где-то пронесет, где-то придется заплатить тягостную дань – но все-таки чаще проносит, потому что иначе человечество уже должно было бы прекратить свое существование. А Ким и Асара еще только ждут мировой катастрофы. Да ведь в любую историческую эпоху находились люди, предсказывающие, что скоро род человеческий должен исчезнуть с лица земли. И до сих пор они всегда ошибались… Так можно сказать, что и в «Лунном камне» не просто срывают со своих подопечных розовые очки, но подсовывают взамен грязные закопченные стекла…

– Простите… – выдавила из себя Даша. – Вы говорите так, словно жизнь – это какая-то черная дыра. А ведь в ней есть и много хорошего…

– Чрезвычайно много! – иронически воскликнул он. – Да разве вся философия, все жизненные примеры известных нам людей не говорят о том, что человек рождается для страдания?

– Не только… – пробормотала Даша.

Лично ей уже пришлось немало страдать, но разве наряду с этим не было радостей? Вспомнился аромат цветов, напоминавших ей маму и потом – тягостное, горькое счастье совместной жизни с Олегом. Печальный, но и прекрасный аромат, говорящий о том, что мама откуда-то со стороны наблюдает за дочкой и можно уловить это ее незримое ласковое присутствие. А также о том, что предавший Дашу Олег родится у нее совсем другим, добрым и любящим мальчиком. У нее будет улучшенная копия Олега. Не смотря ни на что, жизнь полна радостных надежд, мир вращается на оси справедливости, и никакой мировой катастрофы не будет!

– Наверное, мы с Асарой вас напугали, – догадался Ким. – Вы боитесь печальных прогнозов для человечества и потому предпочитаете нам не верить. Но ведь здесь мы предлагаем вам и средство противодействия. Именно здесь можно сделать вашего будущего ребенка неуязвимым…

– А как быть со всеми остальными?

– Не понял, – удивился Ким. – Кого вы имеете в виду?

– Ну, если жить на земле так плохо, как вы рассказываете, то тогда спасать надо всех детей без исключения! Ведь, как вы говорите, без вашей помощи ребенку остается только погибнуть. Тогда надо распространить ваши методики на всех!

– Мы можем распространить их на всех, кто нас об этом попросит, – сказал Ким, с раздражением передернув плечом: видно, Даша уже вывела его из терпения. – Ну а кто не желает разделять нашу точку зрения – извините! Мы никому не навязываемся…

– И вам в том числе! – Асара бросила завязки своего пояска, резко просвистевшие в воздухе. – Не понимаю, зачем вы сюда пришли? Идите домой и ищите убогих радостей себе и своему будущему ребенку!

– Действительно, – подала голос беременная в полосатых гетрах. – Вот уже сколько времени все ждут, пока вы убеждаете одну.

– Но ведь Даша еще не отказалась… – Ким стрельнул на Асару своими угольно-черными глазами, в глубине которых вспыхнули красноватые точки. – Это тоже наш принцип – не отпускать человека, пока он сам не заявит решительно, что хочет уйти.

– Ну пусть еще подумает! Только не очень долго – ведь остальные, действительно, вынуждены ждать!

– А давайте пока начнем, – предложил кто-то из женщин.

– Мы не можем работать в при тех, кто еще не определился, – холодно бросила Асара. – Их присутствие помешает.

– Почему? – удивилась Людмила Анатольевна.

– Для эффективности занятий нужно, чтобы все как один стремились к поставленной цели, – взялся объяснять Ким. – Импульс одного человека поддерживается импульсом другого; моя, к примеру, мысль усиливается мыслью соседа… И так выстраивается необходимая энергетическая цепочка, при которой можно рассчитывать на продуктивный результат.

– Кстати, посторонних на занятиях больше быть не должно! – прищурилась Асара в сторону давно уже сникших, заскучавших охранников. – В следующий раз оставьте, пожалуйста, свой эскорт за дверью.

– Учту ваше пожелание, – насмешливо поклонилась шелковая жена магната. – Но если при неопределившихся начинать нельзя, то на сегодня наше общение должно быть закончено.

– Почему? – вспыхнула Асара, дернув свой поясок так, словно хотела его разорвать. – Если Даше надо подумать, при чем тут остальные?!

– Потому что остальным тоже надо подумать, – объяснила жена магната. – Мне, например. А вот и девочка ротик раскрыла, не поймет, чего тут беременные тетки галдят!..

– Девочка уже выразила свое согласие, – начала было Асара, но Людмила Анатольевна, привыкшая быть первой леди любого собрания, бесцеремонно ее перебила:

– Значит, до следующего раза, у кого он будет! Когда намечается наша следующая встреча? – обратилась она к Киму.

– Можно завтра, в это же время. Да, раз вы сейчас уходите, то давайте завтра…

– Мы еще не уходим, ведь нам сперва надо переодеться. Можно прямо здесь, только пусть мужчины уйдут. Вадим, Денис! – оглянулась она на своих телохранителей, у которых, несмотря на полчаса полного безделья, был вконец изможденный вид.

Охранники проследовали на выход. Ким тоже ушел, предварительно поклонившись всем глубоким восточным поклоном с разведением рук. За ним метнулась нервно оглядывавшаяся по сторонам Асара, хотя лично ее никто не просил покидать помещение. Уйти должны были только мужчины, чтобы дать дамам переодеться.

– Ну вот, нам создали все условия!

Веселая жена магната стащила через голову бесценную червяковую блузу, небрежно швырнула на лавку шаровары. У нее оказались стройные соблазнительные ножки – как видно, магнат был не дурак по части женской красоты. Потом на тончайшее прозрачное белье легло что-то васильково-серое, нежное и пушистое – Даша с ужасом приготовилась услышать, что этот наряд изготовлен из птичьих перышек, каких-нибудь особых синих колибри, живущих на островах Индокитая. Но обошлось без комментариев. Женщины в тунике и в гетрах тоже переодевались. Что касается остальных, то им этого не требовалось, так как они пришли без формы. Даша да девчонка, безмолвно воззрившаяся на наряд Людмилы, да старообразная женщина в буром бесформенном платье.

– Как тебя зовут? – спросила Даша девчонку.

– Катерина. Сорокина Катя. А вы, типа того, Даша. Или надо с отчеством звать?

– Не надо. Хочешь, пойдем вместе домой?

– Не-а, – мотнула лохматой головой Катерина. – Мне сейчас некогда. Я иду в очереди стоять, за билетами на концерт. К нам новая рок-группа приехала, называется «Морг-дискотека». Не слышали?

– Не слышала, – с удовольствием призналась Даша, отметив про себя, что такие названия не особо комфортны для человеческого слуха, тем более для слуха беременных.

– В следующий раз скажешь мне, и я достану тебе билет, – вмешалась в разговор Людмила Анатольевна. – Хоть в Большой театр, хоть на эту самую дискотеку в морге. Мне это ничего не стоит.

– Спасибо! – Катерина еще немного постояла, глядя вытаращенными глазами на наряд из васильковых перышек. Потом она как будто очнулась, дернула спадавшую на лоб прядь волос, сунула в ухо выскользнувший оттуда шнурок, сорвалась с места – и только ее и видели. Где-то внизу через секунду бухнула входная дверь.

– Ну, до свиданьица вам, – щербатая женщина в помятом платье кивнула всем головой. – Домой пора, а то ребята сами обедать полезут и кастрюлю на себя разольют…

– У вас тоже есть старшие дети? – с чувством сообщества спросила ее Людмила.

– Как же, есть. Большие уже, старшему третий десяток на середине.

– И не могут справиться с кастрюлей! – ахнула Людмила.

– Это внучата, – улыбнулась в ответ щербатая. – А я вот опять с пузом… Неловко перед людьми, а ведь и этот мой…

– Это верно, все наши. Я тоже третьего жду…

– Ну, вы-то еще молодая. И вообще… денежки у вас водятся, – застенчиво договорила она. – Тут десятерых можно. А мне бы только здоровенького родить… Для того сюда и пришла.

– Ничего, сделают вам тут сверхчеловека!

Даша заметила, что две других беременных, слушая этот разговор, с интересом поглядывают в сторону Людмилы. Несмотря на то что она раньше срока сорвала сегодняшнее занятие, им хотелось сойтись с ней поближе. Наверное, знакомство с такой особой лестно для всякой женщины, точнее, почти всякой. Сама Даша стремилась поскорее вырваться на свободу и обдумать в одиночку все, что произошло сегодня в «Лунном камне». Она бы давно ушла, да боялась открывать дверь, пока другие переодеваются; ведь у входа в зал обретались верные службе Вадим и Денис, да и Ким мог находиться поблизости.

– Вам далеко? Хотите, подвезу до дому? – вдруг спросила Дашу Людмила.

– Спасибо… – замялась она. – Я, наверное, пешком, через парк… Врачи советуют больше двигаться…

– Правильно! – Людмила даже прихлопнула в ладоши. – Нам всем нужно движение. Покажете мне свой маршрут, по какой дороге вы ходите? – и, дружески взяв Дашу под локоть, повела ее к выходу.

За дверями к ним тотчас подошли Вадим и Денис, выглядевшие так, словно перед этим полдня рубили дрова.

– Ну что, добры молодцы? – усмехнулась хозяйка. – Наслушались мудрых речей, набрались ума? Как вам этот «Лунный камушек»?

– Тягомотина, Людмила Анатольевна, – после секундного замешательства ответил Денис. – Сперва интересно было, а после пошло-поехало… Про какого-то сверхчеловека…

– Там в этом-то вся и суть, вы просто не поняли. Ну, а как вам преподаватели?

– Да не понравились, если честно. Что в них хорошего?

– Та еще коза, которая пояс свой теребит, – вступил в разговор Вадим. – С такой добром не сладишь. И этот фазан тоже хорош, перья свои распустил…

Людмила рассмеялась:

– Ты прямо как в зоопарке – коза, фазан… В следующий раз, если мы сюда снова приедем, будете ждать за дверями. Кроссворды разгадывать или что там еще. Будь вы поумнее, могли бы книжки читать!

Облегченно рассмеявшись, сторожа пропустили хозяйку с Дашей вперед. На улице к ним подрулила машина, но Денис нагнулся к открытому окну и что-то сказал водителю. После этого шикарная иномарка (Даша не знала, какая именно, но видела, что шикарная) бесшумно развернулась и юркнула на боковую дорогу.

– Знаешь что? Давай через парк пойдем на обратном пути, а сейчас заберем мою дочку из детского сада, – неожиданно перейдя на «ты», предложила Людмила.

– Можно забрать, – согласилась Даша.

Кроме прочего, ей было интересно зайти в такой детский сад, где содержатся малышня олигархов – особенно после того, что плели в «Лунном камне» насчет обычных и необычных, защищенных и незащищенных детей. Неужели действительно разница в условиях их жизни соразмерна расстоянию от земли до луны?

– А сколько лет вашей дочке? – вслух спросила Даша.

– Скоро будет пять. Ее зовут Фенька, Федосья. Это муж выпендривался с именем, когда она родилась. Я уж предлагала ему Груню, Дуняшу, Ульяшу – так нет, все слабо. Вот теперь Фенька растет…

– А как другие детишки относятся к такому имени?..

Даша считала, что в выборе имен следует соблюдать осторожность. Не будь Фенька дочерью олигарха, ее бы, скорей всего, задразнили до комплексов. А вообще имена интересовали Дашу: в каждом из них таилась какая-то скрытая, чаще всего неразгаданная пружинка, которая потом может сыграть роль в твоей судьбе. Перед самой-то Дашей этот вопрос не стоял: у нее мог быть только маленький Олег и никого больше. В память о прошлой великой любви и на счастливое будущее…

– Как дети относятся к ее имени? – переспросила Людмила. – Пока они маленькие, им все равно. А вот дальше – это вопрос. Смотря какой характер будет у Феньки: либо ее задразнят, либо, наоборот, признают ее имя выдающимся в самом лучшем смысле. Тут все банально: не имя красит человека…

– Как же задразнят, – возразила Даша. – Ведь она…

– Дочь магната, хочешь ты сказать. Ну правильно, – согласилась Людмила. – Однако учти, что и учиться Фенька будет в такой же элитной школе, с такими же принцессами на горошине, как она сама. Это пока детский сад, няньки могут создавать психологический климат, а в школе – полная демократия. С такими деточками, я тебе скажу, никакой иной строй невозможен…

– Почему? – не поняла Даша.

– Потому что они друг друга усмиряют, а больше никто их усмирить не может. Воспитателям разрешается только разнимать, а воздействуют друг на друга сами. Колотят-дерут, плюются и прочее, не говоря уж о том, что дразнятся…

– Вот как! – На Дашу это произвело впечатление. – А ваш сын, он ведь старше Фени? Он тоже в такой школе учится, где эта самая демократия?

– Нет, – сделала отстраняющий жест Людмила. – С ним как раз все по-другому. Школа строгих правил, где растят будущих президентов, дипломатов, вообще государственных деятелей… Там надо знать четыре языка и все правила этикета, и вообще быть выдержанным во всех отношениях.

– А как же удается сделать детей такими?

– Все продумано. Телесных наказаний там, естественно, нет, на это мы, родители, не пошли. Но если ребенок нарушит правила, найдется адекватный способ воздействовать… даже не всегда адекватный! Мне иногда кажется, что там уж слишком строго, – призналась Людмила.

Даше хотелось спросить, почему так несправедливо: дочка будет делать что хочет, в то время как сын должен постоянно ощущать на себе невидимый тесный мундир, да еще, пожалуй, и галстук. Вообще крайности вредны, а данные методы воспитания находились, на ее взгляд, в одинаковом удалении от золотой середины, на которой она, Даша, собиралась воспитывать своего Олежку. Ну, может, с небольшим креном в сторону баловства…

– А что делать, – как будто оправдывалась Людмила. – Зато у Женьки будет возможность совершить политическую карьеру. А Феньку замуж выдадим, и пусть тогда своими капризами мужа достает!

Между тем дорога вела к парку. Для Даши, хорошо знавшей родной район, уже стало ясно, в какой точке их путь закончится. Это должно произойти незадолго до входа в парк, там, где круто уходит в сторону сплошная металлическая стена. Никому бы и в голову не пришло, что она окружает комплекс элитного детского сада: из-за стены никогда не доносилось детских голосов, не выглядывало ничего яркого, веселого… Хотя о чем это могло говорить? Очевидно, стена была звукоизоляционной, а что в щелочках не мелькали цветные одежки – так ведь и никаких щелочек в ней не было. Вообще она больше напоминала тюремную стену – гладкую, неприступную и даже красивую своеобразной романтически-мрачной красотой, как какая-нибудь декорация к «Графу Монте-Кристо».

– Пойдем вместе внутрь? – предложила Людмила. – Только ты там не зафиксированная, тебя аппарат далеко не пустит. Ну ничего, в прихожей подождешь. Тоже интересно, особенно первый раз…

Даша пожала плечами – если можно, она войдет внутрь. После недавних дебатов о сверхчеловеке ей хотелось проникнуть в элитный детский садик. Ведь в социальном смысле тамошние детишки тоже были сверхчеловеки, точнее, сверхчеловечки. Вот она и посмотрит пока на них, а завтра будет решать глобальный вопрос – быть ли ее Олежке настоящим сверхчеловеком?

Они с Людмилой действительно подошли к тому зданию, о котором думала Даша. Свернули за угол мрачно-романтичной стены и пошли по ее периметру, оставив позади Вадима и Дениса. Даша вздрогнула от неожиданности, когда в какой-то момент кованая гладь бесшумно раздвинулась, и они оказались перед входом во внутренний двор.

– Испугалась? – посмеивалась Людмила, увлекая ее за собой. – А это мы с тобой на плиты ногами нажимали. Мои шаги тут зафиксированы в банке данных, а вот с твоими предстоит разобраться… если я не представлю тебя как свою сопровождающую, запросто попадешь в здешнюю службу безопасности!

– И что со мной сделают? – спросила Даша. – В милицию отправят?

– Ну вот еще, в милицию. Здешняя охранка сама с тобой разберется. Да ты не дрейфь, это я так болтаю – на самом деле скажу, что ты со мной, и дело с концом.

– Ну спасибо, – добродушно усмехнулась Даша. – А где здесь люди?

– Первой пришедших встречает электроника. Ты пока тут постой, а я пойду закажу на выход Феньку.

Даша кивнула. Вокруг действительно было на что посмотреть. Дворик и не дворик, потому что сверху, приглядевшись, можно было различить тонкий стеклянный потолок. Уходящие к нему тоже стеклянные перегородки напоминали детскую раскладную книжку, где страницы стоят с легким наклоном, и оттого изображенья на них кажутся живыми. Даше вспомнилась сказка Андерсена «Дикие лебеди»: там у принцессы Эльзы и ее братьев была такая волшебная книга, за которую их отец-король заплатил половину королевства. И она тоже, как и эта детсадовская прихожая, показывала разные части света.

Сперва Даша заглянула в сектор Африки. Прямо из стеклянного пола прорастали пальмы почти в натуральную величину, и носорог, выглядывающий из оплетенной лианами скамейки, был таких размеров, что вполне мог бы уместить в своем брюхе Дашу. А скалившемуся издали Бармалею она и вовсе не доходила до плеча… Что в общем-то имело под собой основание: Даша отличалась хрупкой невысокой фигурой, а африканский разбойник, вероятно, происходил из племени чернокожих великанов. Но каким же огромным он должен был казаться детям, которые ростом и вовсе от горшка два вершка!

Задрав голову еще выше, Даша заметила, что под потолком в зеленых макушках пальм висят неотличимые от настоящих ананасы, связки бананов, кокосовые орехи. Уже напитанная здешними чудесами, она готова была поверить, что плоды и впрямь настоящие – их каждое утро в отсутствие детишек вешают на пальмы. Вот приведет воспитательница группу в этот дворик, скажет: «А не поесть ли нам на полдник фруктов?» и незаметно нажмет какую-нибудь кнопку, отчего ананасы дождем посыплются с веток. Или еще интересней: Даша заметила, что на уходящих в высоту чешуйчатых стволах там и тут лепятся фигурки мартышек. Может быть, электроника приводит их в движение, делая добытчицами растущих под потолком плодов?

Смотреть Африку было настолько интересно, что Даша с трудом заставила себя обернуться в другую сторону. Там по контрасту качались снежные горы на плавучих льдинах, и самый сильный хищник земли – белый медведь – дремал, прищурив отсвечивающие желтым глаза. Следующая страница представляла собой азиатскую степь с вереницей верблюдов, разве что слегка пониже тех, которые живут в зоопарке. Еще на следующей «Раскинулось море широко», как любила петь Дашина бабушка. Точнее, не море, а морское дно с растущими на нем полипами и свернувшимися осьминогами. А рыбы там плавали настоящие: наверное, в некоторых местах помещались невидимые глазу аквариумы. Ну и чудеса!

В следующей секции Даша с радостью узрела родной русский лес с зайчишками, лисой и волком, с разлапистой избушкой на курьих ножках. Вдруг, как в самой настоящей сказке, из-за елок выбежала хорошенькая девчушка лет четырех-пяти, толстенькая и курносая, в платьице, усыпанном мелким розовым горошком. За ней спешила женщина в сказочной одежде: поверх белой рубахи с широкими рукавами мерцал атласный зеленый сарафан, а на голове поблескивал серебристый кокошник. Вдруг эта Василиса Прекрасная опустилась на колени, очевидно, уронив что-то на пол, но при этом продолжала смотреть на девчушку и что-то ей говорила. Девчушка не делала никаких попыток помочь Василисе отыскать пропажу. Когда женщина стояла на коленях, они были примерно одного роста.

– Вот и я, – появившись откуда-то из боковых дверей, сказала Людмила. – Феньку, смотри-ка, уже доставили.

Увидев через стекло мать, девчушка рванулась вперед; Василиса встала с пола, быстрым привычным движением одернув роскошный подол сарафана. Очевидно, она нажала на какие-то кнопки, потому что через секунду раздался тихий мелодичный сигнал и стеклянная вертикаль стены отъехала в сторону. Людмила подхватила на руки свою Феньку, бьющую от восторга ножками в розовых колготках.

– Что, она у вас тут в колготках ходит? – со строгим лицом обратилась Людмила к Василисе, которая стояла рядом и улыбалась.

– Фенечка ходит с голыми ножками, чтобы кожа дышали. Это мы колготки надели, когда узнали, что мамочка за нами пришла.

– Ела она хорошо? Спала днем? А на горшок ходила?

– Все в порядке, – Василиса продолжала невозмутимо улыбаться при каждом новом вопросе, между которыми Людмила не соблаговоляла делать пауз. – Доктор Айболит нашу Фенечку смотрел и температурку ей мерил – все в порядке…

– Ну хорошо. Фенька, прощайся с няней и идем домой!

– Пока-пока! – радостно крикнула девчушка, помахав через плечо Василисе.

В это время началось движение в секторе Африка: там тоже выводили малышку, за которой пришли родители, еще не вошедшие в прихожую. Эту девочку, примерно возраста Феньки, сопровождала смуглая няня, тоже в театральном костюме: белая блуза, шуршащая шелком красная юбка и негритянский тюрбан на голове. Но больше всего Дашу удивило то обстоятельство, что эта импровизированная африканка почему-то тоже опустилась на пол, как это совсем недавно делала Василиса. Словно тут под ногами можно было найти какое сокровище! Однако, стоя на полу на коленях, смуглая няня вовсе не смотрела вниз, а подобно Василисе, пыталась говорить с отворачивающейся от нее воспитанницей. Малышке было неинтересно: она смотрела сквозь стеклянную стенку на Феньку и на них с Людмилой.

– Пойдемте, – сказала Людмила, все еще держа дочку на руках. – Пойдем, Даша. Видишь, еще за одной девочкой пришли, а пока мы в передней, ее не выпустят. Такова тут система безопасности.

– Д-да, – только и смогла выдохнуть Даша.

– Что, впечатляет? Каждую неделю родители выбирают сектор, где будет обитать их чадо. Мы с Федосьей любим сектор «Русская сказка», а вот сейчас выводили девочку из «Африки»…

– Это Сонька Уманская, – сообщила висящая на матери Фенька.

– Подожди, а разве дети содержатся не вместе?

– Вместе, конечно, – засмеялась Людмила. – В основном вместе. А эти страны света – чтобы родителям пыль в глаза пустить. Ты заметила, в каждом секторе свои няни, под стать интерьеру? В «Африку» хотят настоящую негритянку взять, а пока тамошняя нянька натирает лицо специальным кремом!

– Хорошо еще, что не сажей, – вспомнила Даша смуглую, но все же не черную провожатую Сони Уманской.

– Не говори, – комично вздохнула Людмила. – Просто и смех и грех. Не знаю, почему некоторые родители придают этому значение. Конечно, ряженые няньки – это неплохо…

– А почему они все время что-то роняют на пол?

– Что роняют? – не поняла Людмила.

– Не знаю, что именно, но только им приходится вставать на колени, чтобы найти что-то на полу. И наша и африканская няня так делали. И, между прочим, маленькие девочки совсем им не помогали! – Даша посмотрела на Феньку, лукаво спрятавшую личико на материнской груди.

– Ах, вот что ты имеешь в виду… – неуверенно протянула Людмила. – В общем, знай – они ничего не искали. Здесь просто такой порядок: когда взрослые говорят с детьми, им нужно встать на колени.

– Как это? – Даша почувствовала себя вконец ошеломленной. – Что значит – встать на колени? Перед кем?

– Перед ребенком, с которым они в данный момент разговаривают. Тут считается, что общение детей и взрослых должны происходить на равных. Если взрослый выше ростом, он должен опуститься, чтобы ребенку не пришлось смотреть на него снизу вверх…

– Но ведь это… это такое… я даже не знаю, как это можно назвать! – взволновалась Даша.

– Ну и помолчи, – беззлобно посоветовала Людмила, пригладив Феньке взъерошенные при встрече волосы. – Все, выходим отсюда!

Снова какие-то невидимые кнопки, виртуозность достигшей апогея электроники – и они все трое оказались в проеме расступившейся кованой стены. За ней начинался обычный мир. Шагнув туда, Даша глубоко, с облегчением вздохнула, словно вернулась домой из дальнего путешествия. Теперь они с маленьким Олегом вновь были у себя: там, где не растут пальмы, не раздвигаются стены и взрослые не стоят перед детьми на коленях. Теперь вокруг них ходили обычные люди, слышались звуки улицы. С поразительной точностью рядом оказались Вадим и Денис, которого Фенька тут же схватила за руки.

– Привет, красотуля! – улыбнулся плененный охранник.

– Наклонись! – тянула его за руки Фенька. – Ты такой большой, мне тебя отсюда не видно!

– А мы вот так! – Денис подхватил ее на руки и поднял до уровня своего лица. – Так тебя устраивает?

– Нет, – баловалась девчушка, брыкая в стороны ножками в своих розовых колготках. – Нет, меня не устраивает! Лучше встань на пол, как у нас в садике!

– Ну, дочь, я тебе говорила, что так делают только в садике. – Людмила подала Денису знак, чтобы он опустил малышку на землю и в то же время занял ее, пока она разговаривает с Дашей. – Вот так и балуем детей на свою голову…

– Да, это уж слишком! Взрослые на коленях… Честно говоря, я до сих пор в себя прийти не могу…

– Между прочим, дети этого садика очень многого лишены, – адвокатским тоном сообщила Людмила. – В смысле того, что имеют обычные дети. Вот мы сейчас идем по парку – думаешь, Феньку и подобных ребят могут вывести сюда погулять? Увы, не могут. Из соображений безопасности. Да, они гуляют по всем странам света, но каждый раз – под стеклянным колпаком!

В вечерней прохладе особенно чувствовался свежий воздух парка. Они шли по широкой дорожке, с двух сторон обрамленной рослыми старинными лиственницами. Кажется, этот парк основал еще царь Алексей Михайлович: устроил здесь пасеку, пруды, насадил аллеи заповедных деревьев и лекарственные огороды. И все это до сих пор сохранено. Рядом и навстречу шли прохожие, тоже наслаждающиеся этим островком природы посреди города: и те, кто пришел сюда намеренно, и те, чья дорога пролегла сквозь это благодатное место случайно. Сзади звонким горошком сыпался счастливый голосок Феньки, втолковывающей что-то своим непонятливым собеседникам. Вадим и Денис время от времени заинтересованно хмыкали, поддакивали или, наоборот, удивлялись. Чувствовалось, что им тоже приятно идти по этой прямой аллее, обсаженной деревьями. Серые уходящие в высоту стволы отделяли от дороги обычный смешанный лес, растущий как попало. В кустах шуршали укладывающиеся спать птицы. Даша знала, что тут и белки водятся, а в речушке, протекающей через парк, живет водяная крыса.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.