Через все испытания

      Глава одиннадцатая
      Час расплаты
      С выходом войск на территорию фашистской Германии перед нами, командирами и политработниками, встали новые сложные задачи. Надо было нацеливать личный состав на смелые, решительные действия, беспощадное уничтожение врага в его логове, призывать к бдительности и вместе с тем настойчиво разъяснять воинам освободительную миссию Красной Армии, добиваться правильных взаимоотношений бойцов с немецким населением. А это было нелегко, если учесть, что не было в дивизии солдата, сержанта, офицера, которого так или иначе не коснулось бы горе, принесенное фашистами на нашу землю. Каждый имел личные счеты с гитлеровцами. И нужно было убедить, что сводить эти счеты надо с теми, кто пришел к нам с оружием в руках, а не с мирным населением. Следует сказать, что за все время боев на территории Германии не было ни единого случая неправильного поведения воинов 78-й гвардейской. Выдержка, корректность, готовность оказать помощь слабым, поделиться продовольствием - все это проявлялось нашими людьми в полной мере.
      К исходу 23 января 1945 года наша дивизия вышла к Одеру и стала готовиться к форсированию реки, чтобы выйти в первый эшелон корпуса. Подтягивались тылы, готовились переправочные средства. Опытные воины, уже участвовавшие в форсировании Днепра, Днестра и других рек, передавали опыт молодым солдатам. Состоялись короткие партийные и комсомольские собрания, на которых шла речь об обеспечении авангардной роли коммунистов и комсомольцев при форсировании Одера, захвате и удержании плацдарма.
      Переправа осложнялась тем, что лед на реке был еще тонок. Он не мог выдержать тяжести не только орудий и транспорта, но и бойцов с тяжелым снаряжением. Вся надежда была на саперный батальон. И надо отдать должное саперам - они сумели ночью в считанные часы навести и укрепить переправы.
      Западный берег Одера был сильно укреплен: множество долговременных огнёвых точек, траншеи в три ряда, насыщенные большим количеством различных огневых средств. Все прибрежные села превращены в маленькие крепости. Авиация противника днем и ночью бомбила боевые порядки наших войск. И все-таки мы находили возможность, чтобы побеседовать с командирами, бойцами, особенно в тех подразделениях, которые находились на самых трудных участках, которым предстояло форсировать водные преграды. Я посоветовал всем политотдельцам поддерживать с политработниками этих подразделений самый тесный контакт, считать постоянным местом своего нахождения роты, батареи, личным примером воспитывать у личного состава готовность преодолеть любые трудности.
      Я побывал в некоторых батареях, штурмовых группах, которым предстояло действовать в отрыве от основных сил, побеседовал со многими сержантами и солдатами. И хотя люди жили в эти дни предчувствиями больших и трудных событий, связанных с форсированием Одера, разговор шел не только о выполнении предстоящей задача. Их интересовало и то, как налаживается жизнь на освободившихся от фашистских захватчиков территориях, и то, каким я вижу мир после войны, что будет с разгромленной Германией, сколько сил и труда потребуется советскому народу для восстановления разрушенного войной хозяйства... Одним словом, и перед боем люди жили мыслью о будущем, тем более что они видели - война идет к концу. Пришлось отвечать на многие вопросы, каждый раз напоминая о том, что расхолаживаться нельзя ни в коем случае, что предстоят еще серьезные бои.
      Переправа началась в ночь на 25 января. К 6 часам утра 225-й и 228-й гвардейские полки форсировали Одер и вступили в бой за населенный пункт Фишбах. Вслед за пехотой переправились две батареи второго дивизиона артполка и сразу же приняли участие в штурме Фишбаха.
      Двое суток шли бои. Противник непрерывно контратаковал. В этих боях артиллеристы второго дивизиона гвардии капитана Н. Латукова подбили один танк, три бронетранспортера, уничтожили пять зенитных пушек и до роты гитлеровцев. Смело и мужественно сражался расчет орудий гвардии старшего сержанта В. Гнездикова. Он подбил танк, а затем осколочными снарядами уничтожал пехоту противника, не раз отбивал ее атаки.
      На одном из участков зенитные малокалиберные пушки и транспортеры вели беглый огонь по нашей пехоте и остановили ее продвижение. Тогда командир орудия гвардии старший сержант Нелетаев и его подчиненные выкатили пушку на прямую наводку и заставили замолчать вражеские орудия. Когда же пошли в контратаку два бронетранспортера с пехотой, Нелетаев первым же снарядом уничтожил один из них. Другой бронетранспортер был подбит расчетом орудия гвардии старшего сержанта Григорова. Контратаку врага удалось отбить.
      Связисты второго дивизиона гвардии рядовые Зайцев, Кучугара и Кириенко за двое суток кровопролитных боев на одерском плацдарме, рискуя каждую минуту своей жизнью, устранили более сотни порывов проводной связи, обеспечив командирам батарей и командиру дивизиона непрерывное управление огнем.
      При отражении контратак фашистской пехоты и танков командир расчета 57-миллиметровой пушки гвардии старший сержант Читаев подбил танк, а когда противник попытался захватить пушку и уничтожить ее расчет, поднял своих бойцов в рукопашную схватку с фашистами.
      При одной из очередных контратак противника наш малочисленный стрелковый взвод не выдержал натиска врага и стал отходить. Читаев со своим расчетом остановил бойцов, заставил их занять оборону вокруг пушки и организованно открыть огонь по противнику. Атака гитлеровцев была сорвана, и сами они откатились в исходное положение.
      В ночь на 26 января по приказу командира 33-го гвардейского стрелкового корпуса была проведена перегруппировка сил. 223-й и 225-й гвардейские стрелковые полки переместились в полосу наступления 14-й гвардейской дивизии, сменив ее левофланговые части. 228-й гвардейский после успешных боев за Фишбах был выведен во второй эшелон.
      Теперь уже шли бои за расширение плацдарма на западном берегу Одер. Каждый населенный пункт - крепость. Каждый дом, его надворные постройки, каменные, с утолщенными стенами, были приспособлены к круговой обороне. Но, несмотря на упорное сопротивление врага, бойцы успешно продвигались вперед, штурмом брали отдельные дома, населенные пункты. Здесь особенно пригодилась натренированность штурмовых групп. Они решали исход многих боев за отдельный дом или целый населенный пункт.
      В ходе боев 33-й гвардейский корпус получил новую боевую задачу ударом на юг, обойдя город Бриг, завершить окружение группировки противника, действовавшей в этом районе. С юго-востока из района Ратибор, навстречу 33-му корпусу, наносила удар 21-я армия. Главный удар 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии корпуса был направлен на юго-восток, на соединение с 21-й армией. 78-я гвардейская дивизия 29 января вернула занимаемый рубеж 14-й гвардейской дивизии и в ночь на 30 января сосредоточилась левее воздушно-десантной дивизии в районе Шайдельвиц, Михельвиц с задачей окружить противника в Бриге и уничтожить его.
      Город Бриг - один из вражеских форпостов на реке Одер - город-крепость. Его оборонял крупный гарнизон, усиленный танками, самоходно-артиллерийскими установками и бронетранспортерами. С северо-востока город был прикрыт Одером, с запада и юга опоясан полукольцом крупных укрепленных населенных пунктов.
      Противник оказывал упорное сопротивление наступающим штурмовым батальонам, вел непрерывный артиллерийско-минометный и пулеметный огонь, бомбил боевые порядки и тылы полков, дивизии, организовывал контратаки танками с пехотой. И все-таки к исходу 4 февраля пали последние укрепленные населенные пункты. 228-й гвардейский полк овладел Ней-Бризеном, 225-й Линденом и Грюнингеном, 223-й - Пампицем.
      Нужно сказать, что бои за село Грюнинген заставили нас сильно поволноваться. И само село, и аэродром, находившийся поблизости от него, обладали мощными укреплениями, все подступы к ним были под огнем артиллерии. К тому же противник имел здесь большое количество танков, авиации. Фашисты использовали все средства, стремясь во что бы то ни стало остановить продвижение наших войск, не дать им овладеть Грюнингеном. Гитлеровцам удалось отбить несколько атак 225-го полка. Наступление на некоторое время приостановилось.
      Командир дивизии выехал в полк, чтобы на месте изучить обстановку, принять соответствующие меры, которые обеспечили бы успех боя. Поехал в полк и я. Нужно было встретиться с политработниками, партийным и комсомольским активом.
      Гвардии майор Д. К. Орлянский встретил нас, подробно доложил о сложившейся обстановке, не скрывая беспокойства за успех предстоящего боя. Командир полка ни словом не обмолвился о том, что сил для преодоления заслона, поставленного фашистами, недостаточно, а говорил лишь о том, как лучше перехитрить врага, добиться победы с наименьшими потерями. И это генералу Мотову понравилось: он как-то сразу повеселел, стал еще внимательнее слушать командира полка, одобрительно кивая.
      - Хорошо, что вы нацелены на победу имеющимися силами и средствами, сказал генерал, выслушав доклад Орлянского. - С резервами туговато. И все-таки дам вам в помощь разведроту. Ребята там боевые, смелые, закаленные в боях. К тому же вас поддержит третий дивизион 158-го гвардейского полка. Капитан Сеземин обещал огонька не жалеть. Так что в обиде не будете...
      Майор молча улыбнулся, что лучше любых слов выражало его благодарность.
      - Посмотрите на него, - обратился ко мне генерал. - Ему дают подкрепление, а он вроде бы и недоволен. Может, своими силами обойдешься?
      Орлянский бросил быстрый взгляд на меня и, повернувшись к комдиву, ответил:
      - Как прикажете, товарищ генерал!
      Мотов махнул рукой и пошел осматривать позиции. Я попросил пригласить в штабную землянку политработников, секретарей партийных организаций.
      Они заходили по одному, по двое, здоровались, рассаживались кто где мог, тихо переговаривались. Были среди них и те, кого я знал уже давно, а некоторых видел всего лишь несколько раз. Смотрел на их лица и думал о том, что через час или через два все они окажутся в первых рядах атакующих, личным примером будут увлекать за собой личный состав, и кто знает, может случиться так, что кого-то из них завтра уж не увижу. Сколько так бывало: побеседуем, помечтаем с человеком, а через час-другой его уже нет в живых.
      Думалось и о другом: успехи в боевых действиях, стремительное наступление наших войск кое-кому вскружили голову. Стали наблюдаться случаи понижения бдительности.
      И что особенно беспокоило - некоторые партийные организации не придали этому особого значения, не принимали решительных мер к тому, чтобы поставить прочный заслон настроениям шапкозакидательства. Так случилось в батарее, где партийную организацию возглавлял гвардии старший сержант Черкашин. Его пришлось освобождать от обязанностей парторга, ему был объявлен выговор.
      Именно о повышении требовательности к коммунистам, об обеспечении их примерности в бою, в повседневной жизни шел разговор и на этот раз. Я обратил внимание собравшихся на значение успеха в боях за Грюнинген, стоявший на пути к городу Бригу, порекомендовал разъяснить бойцам важность организованности, исполнительности, решительности.
      В тот же день бои за село развернулись с новой силой. В них отличились многие подразделения, батареи, отделения, но особенно расчеты орудий седьмой батареи. Они шли вместе с наступающей пехотой и прямой наводкой били по дотам, где засели гитлеровцы, уничтожали пулеметные гнезда.
      После Грюнингена к исходу 4 февраля дивизия вместе с другими соединениями полностью завершила окружение группировки противника, находящейся в Бриге. 6 февраля шли уличные бои. Город был разделен на две части - западную и восточную. В восточной части бои с противником вел 228-й, а 223-й и 225-й полки дрались с основной группировкой врага в западной части Брига.
      На участке наступления 228-го полка первым в город со стороны села Ротау ворвалась рота автоматчиков под командованием лейтенанта С. Т. Горина. Отбивать приходилось каждый дом, каждый квартал. Фашисты сопротивлялись изо всех сил. Отличилась в уличных боях и третья стрелковая рота 225-го гвардейского полка. Она вела бой, выдвинувшись несколько вперед своего батальона. Путь ей преградил большой двухэтажный дом, из окон которого вели огонь пулеметы. Бойцы Митрофанов и Зазуля получили задание пробраться через соседние дворы к зданию и забросать огневые точки гранатами. Они блестяще выполнили задачу. Воспользовавшись паникой среди фашистов, взвод гвардии лейтенанта К. С. Апьюка ворвался в дом, занял его первый подъезд. Вслед за ним во второй подъезд проникли воины взвода, которым командовал парторг роты гвардии старшина Прокофьев. Не прошло и часа, как дом полностью был очищен от гитлеровцев.
      Успешно шли бои и на других участках.
      Противник предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения и соединиться со своими войсками, ведущими оборонительные бои на подступах к Бреслау. Оставшиеся в западной части города войска колоннами, впереди которых находились танки, начали отход под прикрытием бронетранспортеров. Они медленно шли по дороге из Брига в Бреслау, которая прикрывалась незначительными силами: 89-м гвардейским отдельным саперным батальоном, разведротой, четвертой и шестой батареями 158-го артполка, 81-м гвардейским отдельным истребительно-противотанковым дивизионом, связистами и охраной штаба дивизии. В этом районе находился командный пункт, штаб дивизии и учебный батальон - резерв командира.
      Фашистам удалось, используя лесной массив, незаметно подойти к нашим позициям и атаковать их. Но несколько танков сразу же подорвались на минах, поставленных саперами. Другие остановились и попали под огонь артиллерии. Загорелись еще три танка. Пехота частично рассыпалась, но атака продолжалась.
      Гвардейцы открыли яростный автоматный и пулеметный огонь. Пушки стали бить не только по танкам, но и по атакующей пехоте. И все-таки фашисты отчаянно лезли вперед. Вот уже до штаба дивизии осталось несколько десятков метров. Вся охрана во главе с командиром комендантского взвода гвардии лейтенантом С. С. Пчелинцевым, офицеры штаба, возглавляемые полковником Н. А. Поповым, заняли оборону и стали отбиваться.
      Командир дивизии отдал приказ командиру учебного батальона гвардии майору Орлянскому контратаковать противника с правого фланга обороны штаба.
      Получив хорошо организованный отпор, зажатые со всех сторон гитлеровцы в одиночку и группами стали сдаваться в плен. К исходу 6 февраля наши войска полностью овладели Бригом.
      После этой операции 78-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена во второй эшелон 33-го гвардейского корпуса и сосредоточена в районе Вейсдорф, Ней-Томаскирх. Но в ночь на 12 февраля, совершив еще один марш, она вошла в состав 32-го гвардейского корпуса генерал-лейтенанта А. И. Родимцева, утром заняла исходное положение дли наступления на крупный населенный пункт Богенау. В 14 часов 223-й и 228-й полки начали бои и к 8 часам 13 февраля овладели Богенау и вышли к реке Лос.
      В ночь на 14 февраля замкнулось кольцо окружения Бреслау. Противник, перебросив в этот район свежие силы, предпринял ряд контратак, пытаясь соединиться с окруженными войсками. Полки, отбив натиск крупных сил пехоты и танков, после короткой, но мощной артподготовки форсировали реку Лос. Расширяя плацдарм, они к исходу дня 16 февраля заняли девять населенных пунктов.
      Особенно тяжелые, но успешные наступательные бои дивизия вела с 19 по 26 февраля. Она штурмом овладела крупными населенными пунктами Михельсдорф и Рогау-Розенау.
      Когда 223-й гвардейский полк подошел к северной окраине Рогау-Розенау, из его домов противник вел сильный ружейно-пулеметный и минометный огонь. Он пытался остановить паше продвижение. В это время, поддерживая пехоту огнем, седьмая батарея артполка под командованием гвардии лейтенанта Боевца пробилась на северную окраину села. Расчеты, развернув орудия, начали расстреливать огневые точки противника. Пехота, воодушевленная артиллеристами, их мощным огнем и поддержкой, штурмом брала дома и улицы села, очищая их от гитлеровцев. Вскоре части соединения, заняв выгодные в тактическом отношении рубежи, закрепились на них. Начинались упорные бои по отражению контратак противника.
      В ночь на 4 марта мы сдали свою полосу обороны 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии и, совершив марш в ночь на 6 марта, сменили части 95-й гвардейской дивизии на рубеже Яуэр, Розен, Гучдорф, Штригау, Люччен.
      Противник сосредоточил крупные силы пехоты и танков против оборонявшихся подразделений непосредственно в городе Штригау. В 5 часов 9 марта он внезапно атаковал первый батальон 228-го гвардейского полка, прорвал передний край обороны и, развивая наступление, овладел населенным пунктом Штрейт, близлежащими высотами, соединился со своими частями, наступавшими восточнее Штригау. Так неожиданно замкнулось кольцо окружения нескольких наших подразделений.
      На двухкилометровом участке недалеко от Штригау оборонялись восьмая и девятая батареи третьего дивизиона артполка. Все орудия находились на прямой наводке и прикрывались только ружейно-автоматным огнем расчетов. Враг же бросил на них довольно крупные силы. Три их атаки были успешно отбиты. Но гитлеровцы продолжали рваться вперед. Пользуясь тем, что фланги наших подразделений оказались открытыми, они обошли батареи с обеих сторон и окружили их. Завязался ближний бой. В ходе его, героически сражаясь с врагом, был сражен пулей командир восьмой батареи гвардии лейтенант Герасимов. Погибло несколько бойцов и младших командиров. Были разбиты две пушки. Но гвардейцы не пали духом, сумели последними усилиями разорвать кольцо окружения и выйти к своим.
      В это же время противник пытался атаковать подразделения 225-го гвардейского полка в районе города Яуэр. Но организованным огнем пехоты и артиллеристов первого дивизиона артполка он был отброшен. Отбиты были и атаки врага на деревню Кольхеэ, где оборонялись две батареи третьего дивизиона и его штаб.
      Второй батальон 228-го гвардейского полка и спецподразделения дивизии, как я уже говорил, оказались окруженными в городе Штригау. Все попытки других частей помочь им кончались неудачей. В бой была введена 14-я гвардейская дивизия. Но и ее продвижение к городу было сдержано противником.
      К исходу 11 марта положение еще более осложнилось. Гитлеровцы, предпринимая атаку за атакой, сжали кольцо окружения до критических пределов. Учитывая это, генерал-майор А. Г. Мотов в ночь на 12 марта отдал приказ подразделениям выходить из окружения самостоятельно.
      Вместе с инструктором политотдела по организационно-партийной работе майором Шрамко и помощником начальника политотдела по комсомольской работе гвардии капитаном Зыряновым все эти дни мы находились в Штригау. Получив приказ выходить из окружения, мы вместе с командиром батальона гвардии капитаном Б. С. Кучумовым собрали командиров подразделений, коммунистов и комсомольцев, разъяснили им обстановку. Были сформированы две штурмовые группы для прорыва обороны противника в городе. Одну возглавил Кучумов, другую я.
      В 2 часа ночи 12 марта штурмовые группы внезапно атаковали противника в заранее намеченных пунктах. Удалось прорвать оборону в городе и вырваться из него. Ведя непрерывный огонь оставшимися боеприпасами, мы потеснили врага на его переднем крае внешней обороны и еще затемно вышли в район расположения своих частей.
      В штабе дивизии я сразу же встретился с начальником штаба гвардии полковником Николаем Андреевичем Поповым.
      - Думал - конец, не увижу тебя больше, - сказал он, радостно обнимая меня. - Слишком плотно зажали вас фашисты. Атаки наших войск успеха не имели.
      С Николаем Андреевичем мы крепко дружили. Он был человеком скромным, чутким, тактичным. В его поведении и делах не было ни громкой, бьющей на эффект, фразы, ни рисовки. У него все было естественно, просто. Некоторым, правда, казалось, что уж очень он медлителен. Но это только казалось. На деле он умел организовать четкую работу офицеров штаба дивизии и штабов полков, требовательно относился к ним и заслуженно пользовался у них и у всего личного состава дивизии уважением и авторитетом. В конце марта 1945 года мы с ним расстались. Он был отозван в Москву и получил новое назначение. Начальником штаба дивизии был назначен гвардии полковник И. К. Строганов, ранее работавший начальником оперативного отдела корпуса.
      До 7 апреля наша дивизия занимала и удерживала оборону под Штригау. Фашисты не раз пытались прорвать ее и соединиться со своей группировкой, окруженной и зажатой со всех сторон в Бреслау. Но воины успешно отражали все вражеские атаки, планомерно уничтожая живую силу и технику гитлеровцев.
      В ночь на 7 апреля мы сдали полосу обороны 285-й стрелковой дивизии и в составе 5-й гвардейской армии, совершив 180-километровый марш, сосредоточились в лесах северо-восточнее города Мускау. Началась подготовка к Берлинской наступательной операции. Дивизия получила пополнение. Были укомплектованы стрелковые роты, артиллерийские батареи, спецподразделения. Развернулась усиленная боевая и политическая подготовка.
      Политотдел произвел некоторую перестановку коммунистов и комсомольцев, укомплектовал ротные и батарейные партийные и комсомольские организации. Были назначены Парторги и комсорги рот и батарей.
      В эти дни в дивизию прибыл новый командир - генерал-майор З. Т. Трофимов. Он пригласил к себе всех заместителей и меня. Трофимов внимательно и терпеливо выслушал каждого, не прерывал, не поправлял. Лишь иногда просил уточнить тот или иной факт. И только когда доклады закончились, заговорил сам. Слушая его, я не мог не отметить мысленно, что обстановку генерал знает довольно хорошо - наверняка изучил ее предварительно, а наши сообщения лишь расширили его знания.
      - Задача нашей 5-й гвардейской армии остается прежней, - сказал он, поочередно оглядывая собравшихся. - Будем развивать наступление, чтобы в кратчайший срок выйти к Эльбе и соединиться с войсками союзников. Этим самым мы обеспечим условия для успешных действий главной группировки войск фронта, наступающей непосредственно на Берлин.
      Задача сложная и почетная. Маршал Конев требует быстрее ликвидировать шпрембергский узел сопротивления, не допустить прорыва противника в тыл фронта с юга, разгромить его в районе Вейсвассера и в лесном массиве Мускуэр. Наша дивизия вот-вот вступит в бой. Не теряя времени, разъясните бойцам и командирам значение предстоящих боев, постарайтесь поднять у них наступательный дух, непреклонную решимость уничтожить врага в его логове...
      Когда совещание закончилось, генерал попросил меня задержаться.
      - Вот какое дело, - с явной обеспокоенностью сказал он. - Кажется мне, что кое-кто в предчувствии скорой победы как-то расслабился, явно считает, что дело сделано. Или может я ошибаюсь?
      - Нет, не ошибаетесь. Такие настроения есть у отдельных бойцов. Да и у командиров - тоже. Именно поэтому на партийных и комсомольских собраниях, в беседах, на семинарах мы нацеливаем людей на повышение бдительности, предупреждаем, что бои предстоят еще тяжелые - враг будет драться за каждый дом, за каждый метр земли...
      - Вот именно, за каждый метр земли! - согласился генерал. - Прошу центр партполитработы перевести в подразделения, чтобы дойти до каждого бойца, разъяснить ему, что рано еще снижать напряжение... Ох, как рано!
      Возвратившись от комдива, я сразу же собрал находившихся в политотделе офицеров, рассказал им о совещании у комдива, его требованиях к нам, политработникам, о задачах, поставленных перед дивизией. Так как времени для того, чтобы собрать политработников частей, подразделений, парторгов не оставалось, порекомендовал политотдельцам немедленно отправиться на боевые позиции и довести до каждого из них требования командира.
      Вместе со своим заместителем и редактором дивизионной газеты мы обсудили текст обращения ветеранов дивизии ко всему личному составу. В нем говорилось о том, что гитлеровский фашизм находится на грани гибели, что недалек тот день, когда его логово - Берлин будет повержен, что ради этого дня отдали свои жизни миллионы советских людей. В обращении говорилось и о том, что враг еще силен, что без боя он не отдает ни пяди земли, что необходимо по-прежнему быть собранными, бдительными, готовыми драться по-гвардейски.
      Приказав редактору к утру отпечатать обращение, я отпустил его. А с заместителем мы еще долго обсуждали план работы политотдела на период Берлинской операции.
      В ночь на 16 апреля 1945 года усиленные стрелковые роты дивизии первого эшелона повели ночные бои. В 6 часов 15 минут утра началась мощная 40-минутная артиллерийская подготовка, после которой передовые батальоны успешно форсировали реку Нейсе. Задача состояла в том, чтобы прорвать оборону противника на всю ее глубину, дать выйти на оперативные просторы подвижным танковым соединениям фронта. 33-й гвардейский корпус, в составе которого находилась наша дивизия, наступал во втором эшелоне 5-й гвардейской армии.
      В полосе наступления 5-й гвардейской армии, на ее правом фланге, в стыке с соседом, противник создал сильную шпрембергскую группировку в составе танковой дивизии "Охрана фюрера", 10-й танковой дивизии СС, 344-й пехотной дивизии и запасного пехотного полка. Он предпринял ряд ожесточенных атак и задержал наступление войск армии. Выйти к реке Шпре и с ходу ворваться в город Шпремберг правофланговой 95-й гвардейской дивизии не удалось. Кроме того, противник создал сильную группировку против левого фланга армии, в стыке со 2-й армией Войска Польского у города Вейсвассер и в лесном массиве Мускуэр.
      Задача войск 5-й гвардейской армии оставалась прежней - развивать стремительное наступление на запад, к реке Эльба, чтобы быстрее соединиться с войсками союзников и одновременно обеспечить действия главной группировки войск фронта, наступающей непосредственно на Берлин. Маршал И. С. Конев потребовал быстрее ликвидировать шпрембергский узел сопротивления, не допустить прорыва противника в тыл фронта с юга, разгромить его в районе Вейсвассера и в лесном массиве Мускуэр.
      В 17 часов 19 апреля была введена в бой 78-я гвардейская дивизия, в командование которой только что вступил заменивший А. Г. Мотова, отозванного в штаб фронта, генерал-майор З. Т. Трофимов.
      Дивизия заняла исходное положение на опушке леса. Осью наступления служила железная дорога. Правее ее должен продвигаться 225-й, левее - 228-й гвардейские полки.
      223-й гвардейский полк - второй эшелон дивизии - наступал уступом слева за 228-м гвардейским полком. Артиллерийско-минометные части дивизии были сосредоточены в центре боевых порядков дивизии и получили задачу огнем сопровождать и поддерживать атаки передовых батальонов. Справа наступала 95-я, слева - 13-я гвардейские дивизии.
      Используя опыт боев в ночное время в лесистой местности, мы поротно выстроили передовые батальоны полков на опушке леса в одну линию так, чтобы бойцы касались друг друга локтями. В каждом взводе назначили подносчиков патронов, каждое отделение обеспечили ракетницей для обозначения своего переднего края. Всем стрелковым ротам были приданы саперы для разминирования местности и ликвидации заграждений, которыми был насыщен лес. Весь командно-политический состав полков находился непосредственно в боевых порядках наступающих подразделений. Накоротке перед наступлением были проведены партийные и комсомольские собрания рот, на которых коммунисты и члены ВЛКСМ клялись: Шпре форсируем во что бы то ни стало и город Шпремберг штурмом возьмем.
      По сигналу с наблюдательного пункта гвардейцы, открыв автоматный огонь, начали двигаться в глубь леса. Артиллерия и минометы сопровождали пехоту, расчищая ей путь. Противник явно не ожидал такой ночной атаки. Он вел беспорядочный огонь, освещая поле боя ракетами, пытался контратаковать, но каждый раз попадал под губительный автоматный и артиллерийско-минометный огонь и был вынужден отходить.
      Ночной бой прошел успешно. Наши части во взаимодействии с 95-й гвардейской дивизией разгромили противника в районе села Грауштейн и к 4 часам 20 апреля вышли к реке Шпре. Но попытка с ходу форсировать реку и ворваться в центр города Шпремберг не удалась. Подразделения залегли на опушке леса в 15 метрах от Шпре. Противник имел в городе, как уже было сказано, сильную танковую группу с пехотой и, прикрываясь домами, вел непрерывный огонь.
      В 11 часов 20 апреля после 30-минутной артиллерийской подготовки и мощных ударов авиации 1-го Украинского фронта 78-я гвардейская дивизия и другие соединения форсировали реку Шпре, ворвались в центр Шпремберга и в упорных уличных боях к 20 часам полностью овладели им.
      Передовые батальоны наших полков, отбивая яростные контратаки противника, вышли на западную окраину города и закрепились. Всю ночь на 21 апреля учебный и саперный батальоны, разведрота дивизии очищали подвалы от солдат и офицеров противника. К утру они пленили более 400 фашистов. В этом скоротечном и ожесточенном бою враг потерял только убитыми более 350 солдат и офицеров. Было сожжено и подбито 12 танков, захвачено 3 бронетранспортера, 2 минометных батареи и более 50 складов боеприпасов и различного боевого снаряжения{16}.
      21 апреля 78-я гвардейская и 9-я гвардейская воздушно-десантная дивизии 33-го гвардейского корпуса во взаимодействии с частями 24-го корпуса 13-й армии завершили окружение шпрембергской группировки гитлеровцев численностью до 5 тысяч человек и закончили к исходу дня ликвидацию ее разрозненных подразделений.
      ...К этому времени довольно тяжелая обстановка сложилась на левом фланге 5-й гвардейской армии. Против соседа слева - 2-й армии Войска Польского - перешла в наступление гёрлицкая группировка противника. Прорвав фронт 52-й армии на стыке со 2-й армией Войска Польского, фашисты стремились развивать наступление на север, на город Шпремберг. Это создавало угрозу их выхода в тыл 5-й гвардейской армии и всего 1-го Украинского фронта. 33-й гвардейский корпус, и в его составе 78-я гвардейская дивизия, был срочно переброшен на левый фланг армии в район города Вейсвассер для совместных действий со 2-й армией Войска Польского против гёрлицкой группировки противника. Совершив марш, дивизия с ходу заняла оборону и в последующем вела ожесточенные оборонительные бои в районе городов Вейсвассер, Кеула, Прецшвиц. Враг не прошел. Он был остановлен, а затем отброшен на юг.
      В ходе боев крепла наша дружба с воинами 2-й армии Войска Польского. Мы взаимно поддерживали друг друга огнем артиллерии, вместе атаковали оборонительные позиции врага, отбивали его контратаки. А в минуты затишья наши бойцы и командиры бывали в подразделениях Войска Польского, делились своим боевым опытом. И польские жолнежи бывали в наших подразделениях, знакомились с жизнью, бытом и боевыми делами воинов.