Незнайка в Совке

      - Ладно, как-нибудь вернемся, давай запоминать все вокруг. Я думаю, нам лучше сперва освоиться, а потом пускаться в расспросы.
      Времени еще полно. Главное, не терять присутствия духа.
      - И еще главное- найти Грума-Гржимайлу,- добавил Незнайка.
      - Верно, но самое главное- немного перекусить. На сытый желудок легче принимать решения и строить разные планы.
      - Правильно,- согласился Незнайка. Но тут он вспомнил, чем кончилась его попытка перекусить на Луне- а кончилась она, как известно, каталажкой,- и сказал: - Интересно, а тут за деньги кормят или бесплатно?
      Спрутс обратился к прохожему:
      - Скажите, любезнейший, где тут ближайший шикарный ресторан?
      Прохожий махнул рукой в сторону:
      - Там.
      - А скажите, пожалуйста, там даром кормят или за деньги?- спросил Незнайка.
      Прохожий не ответил и торопливо удалился.
      Спрутс и Незнайка пошли в указанном направлении. Пройдя пару домов, они очутились на необозримой площади, посреди которой высилось гигантское серое строение, его верхняя часть терялась в низких облаках. Площадь была пустынна, на горизонте виднелись какие-то здания. Дальнейшую перспективу закрывала туманная дымка.
      Немногочисленные прохожие были едва различимы вдали. Спрутс и Незнайка зашагали к центру площади, намереваясь пересечь ее кратчайшим путем.
      Пройдя примерно полпути, путешественники заметили, что они на площади одни и что другие прохожие вроде бы обходят ее по краям.
      - Странные они тут какие-то,- сказал Незнайка.
      - Потом с ними разберемся,- деловито ответил Спрутс,- сначала поедим.
      Вскоре они дошли до таинственного строения в центре площади.
      Кругом никого не было. Строение не имело ни окон, ни дверей и вообще непонятно было, каково было его предназначение. Странным было еще то, что вокруг строения стояли лужи и как будто шел дождик, хотя площадь была сухая.
      Путешественники задрали головы, но увидели только низкие облака, окружающие глухие стены.
      - Это не ресторан,- задумчиво сказал Спрутс.
      Они пошли дальше, но не успели пройти и нескольких шагов, как за их спиной раздался грохот. На то место, где они только что останавливались, рухнула огромная ледяная глыба, а путешественников окатило волной мелких брызг.
      - Хулиганье!- закричал Спрутс, и, погрозив наверх кулаком, бросился бежать, таща Незнайку за собой.
      Ледяные глыбы посыпались градом. Ледяное крошево закружилось небольшой метелицей.
      В мгновенье ока путешественники оказались на другом краю площади. Они были насквозь мокрые. Спрутс выгреб из-за шиворота пригоршню колючего льда. Они добрались до людного места, но прохожие, похоже, ничуть не удивились их запуганному и растрепанному виду.
      Один из прохожих, взглянув на промокших путешественников, недобро усмехнулся и сказал:
      - Что, присыпало? Нет, чтобы как все, по краешку ходить, ан нет, все напрямую хотят. Стиляги.
      - А кто это там кидается?- спросил Незнайка.- Ведь так и убить можно. Хоть бы какие заграждения поставили.
      - Ишь, ты,- заметил другой прохожий,- заграждения захотел! А ты там не ходи.
      - Что же это за домина?- спросил Спрутс.
      - Известно, что за домина, сами знаете,- ответили ему.
      При этом все прохожие явно не хотели вступать в переговоры с путешественниками и, мимоходом высказав им свое мнение, почему-то всегда обидное, старались обходить их стороной.
      Спрутс подтолкнул локтем Незнайку и шепнул:
      - Слушай, давай не будем задавать лишних вопросов. Этого тут вроде не любят. Вон, кажется, ресторан. Пойдем, поедим, заодно осмотримся.
      Они подошли к ресторану, вход в который обозначался красочным и несомненным символом- швейцаром.
      Швейцар, правда, не стоял при входе и не открывал двери посетителям, а наоборот, прятался за закрытой стеклянной дверью. На двери висела табличка "Мест нет".
      - А есть ли здесь поблизости другой шикарный ресторан?- остановил Спрутс очередного прохожего. Тот в удивлении отшатнулся:
      - Другой ресторан? Зачем?
      И убежал от Спрутса, как от прокаженного.
      - Странная страна,- озадаченно сказал Спрутс.
      - Психи какие-то,- согласился Незнайка,- но мы кое-как их разговорили.
      Путешественники вплотную подошли к стеклянным дверям.
      - Мест нет!- бодро гаркнул из-за двери швейцар.
      - Подождем,- вздохнул Незнайка, и, изучив надписи на двери, добавил:Ресторан-то работает. Скоро освободится место.
      О том, что в ресторане что-то происходит, что там есть пища и кто-то ее принимает, свидетельствовали приглушенный шум и аппетитные запахи кухни.
      Незнайка сел на корточки около дверей, а Спрутс стал прохаживаться туда-сюда, заглядывая в окна. Вдруг он резко повернулся, подошел к Незнайке и сказал:
      - Там полно свободных мест.
      - Ну! Значит, нас сейчас пустят...
      - Подожди! Там все за деньги. Я в окно видел.
      - Что же делать?
      - У меня есть немного фертингов. Случайно завалялись в кармане.
      - Ура!.. А у них тоже фертингами расплачиваются?
      - Я не разглядел. Но попробуем. Есть-то надо. Действовать буду я.
      Не вмешивайся. Смотри, что будет.
      Спрутс достал банкноту и, зажав ее в кулаке, подошел к двери.
      - Закрыто! Спецобслуживание!- пролаял швейцар.
      Спрутс молча просунул в щелку банкноту. Швейцар внимательно рассмотрел ее, после чего с угодливой улыбочкой распахнул двери:
      - Пожалуйста, пожалуйста, давно вас ждем.
      Спрутс и Незнайка прошли в теплый, залитый светом вестибюль.
      - Зачем ты заплатил?- недоуменно спросил Незнайка,- Надо было ему просто объяснить, что есть места, а то он, наверное, отсюда не видит.
      - Ты ничего не понимаешь,- ответил Спрутс,- у нас на Луне это называется "дать на чай". Традиция. Разве в Солнечном городе не так?
      - Нет. Кстати, обопьется он этим чаем на такие-то деньги.
      За этим разговором они зашли в зал. Там стоял невообразимый шум, от которого у Незнайки заложило уши. Шум шел от небольшой сцены, где несколько коротышек орали и извивались, как бешеные. В их мелькали руках музыкальные инструменты, но коротышки, казалось, не играли на них, а крутили, как жонглеры или фокусники. Посетителей ресторана шум вовсе не беспокоил. Более того, время от времени кто-нибудь подходил к сцене, бросал беснующимся музыкантам деньги, и шум на некоторое время превращался в настоящий грохот, перекрывающийся нечеловеческими по силе и мерзости воплями.
      Путешественники огляделись. На всех свободных столиках стояли таблички: "Спецобслуживание" или "Стол заказан". Спрутс без колебаний уселся за один из столиков, а табличку сунул под скатерть.
      Незнайка сел тоже. Спрутс что-то крикнул ему сквозь шум, но расслышать ничего было нельзя.
      Официант долго не шел и появился только тогда, когда шум смолк.
      В отличие от лунных официантов, вежливых и любезных, местный официант больше смахивал на боксера и одним своим видом отбивал аппетит.
      - Значит, два графинчика...- начал записывать он в блокнот.
      - Подождите, а как же меню?- удивился Спрутс.
      Официант молча швырнул на стол засаленную бумажку и снова принялся чиркать ручкой в блокноте. Незнайка заглянул в меню.
      "Суп слизистый"
      "Чай ж/д"
      "Сахар нерастворимый"
      "Картофельный сок"
      "Салат из хрена с редькой"
      "Сладкий уксус"
      - А что такое "чай ж/д"?
      - Что такое?- Спрутс пододвинул меню к себе.- Это, наверное, чай, который продают на железных дорогах... Ха-ха!... Ого, какой длинный список... Батюшки, сладкий уксус! Он что, действительно сладкий?
      - Не знаю, не пробовал. Небось дрянь какая-нибудь,- буркнул официант.
      - А кто-нибудь заказывает?
      - Никто.
      - Фу ты... У вас что, вся еда такая, как в этом меню? А что вы там записываете? Мы же еще ничего не заказали.
      Официант сунул свой блокнотик в карман и присел на свободный стул, воплощая бесконечное терпение.
      - Каша какая-нибудь есть?- взмолился Незнайка, глотая слюну.
      - Каша-то есть?
      - Вы у меня спрашиваете?- вежливо осведомился официант, глядя куда-то мимо Незнайки.
      - У вас.
      - Не знаю. Я это ваше меню вообще не читаю.
      - Наше? Однако,- пробормотал Спрут.- Ну и порядочки у вас!
      Он огляделся и, заметив, что все вокруг что-то все-таки едят, распорядился:
      - А сделайте то же, что и всем. Две порции.
      Официант молча удалился.
      Раздался жуткий грохот. Спрутс с Незнайкой невольно пригнулись, но тут же сообразили, что это снова заиграл оркестр.
      Спрутс что-то сказал, но Незнайка не расслышал. Спрутс повысил голос, но опять безрезультатно. Тогда Спрутс сложил ладони трубочкой и стал кричать, побагровев от натуги. Лишь теперь Незнайка услыхал:
      - У нас на Луне тоже бывали журфиксы, только повеселее.
      Незнайка вспомнил, что журфиксы- это когда богатые коротышки собирались на вечеринки, куролесили и ломали мебель.
      В ответ Незнайка также сложил руки трубочкой и, раздирая глотку, рассказал Спрутсу о какофонистах в Солнечном городе.
      Так они орали друг другу (впрочем, и все остальные посетители ресторана общались так же), и сорвали бы себе голоса, но возник официант с подносом. Собственно он давно уже стоял над путешественниками, ожидая перерыва в так называемой музыке.
      - И что же это такое?- спросил Спрутс, с подозрением изучая графинчик с мутноватой бесцветной жидкостью.
      - Картофельный сок, как вы заказывали,- ответил официант.
      - А в тарелках?
      - Наше фирменное блюдо- салат "Магнолия".
      Фирменное блюдо салат "Магнолия" представляло из себя (как определил Спрутс, исследовавший пищу, прежде чем ее съесть) смесь из мелко нарезанных картошки, капусты, свеклы, огурцов, помидоров, яблок, моркови и так далее, и все это было полито майонезом, посолено, поперчено, приправлено аджикой, посыпано тмином и еще бог знает чем.
      Незнайка судил о еде с других, если можно так выразиться, динамических позиций. Во-первых, кусочки, из которых состоял салат, не накалывались на вилку и соскальзывали с ножа, а ложку не дали.
      Во-вторых, было такое впечатление, будто жуешь пенопласт с перцем.
      Картофельный сок был, разумеется, весьма гадок. Однако вокруг все хлестали его графинами, и путешественники решили, что они, очевидно, что-то не поняли.
      Под конец официант неожиданно принес "чай ж/д" в высоких подстаканниках. Чай действительно сильно отдавал железной дорогой и сиял интенсивно желтым цветом. Сахар, к нему прилагавшийся, был действительно нерастворим, как и было обещано в меню.
      После трапезы, дождавшись когда музыка ненадолго стихнет, Спрутс только и сказал:
      - Такая еда у нас на Луне называлась "сытная" и специально выдавалась на фабрике Скуперфильда, чтобы...
      Дальше он ничего не смог сказать, потому что его вдруг одолела икота.
      Икал он громко и очень смешно, почти подпрыгивая на стуле.
      Незнайка спросил:
      - Может, похлопать тебя по спине или воды принести?
      Спрутс, все еще икая, вручил Незнайке пачку фертингов и указал на официанта. Тот протянул свои расчеты.
      - А почему такая сумма?- удивился Незнайка.- Ведь мы брали все одинаковое.
      - Минуточку.- Официант, почиркал карандашом в блокнотике.- Сорок три пятнадцать.
      Спрутс хотел что-то произнести, но не смог и попытался изъясняться жестами.
      - Вы меня не поняли,- сказал Незнайка,- просто я имел в виду, что раз мы брали все одинаковое, то и сумма должна получиться четная.
      Официант внимательно посмотрел на Незнайку и, не отводя от него взгляда, снова поводил карандашом в блокноте и объявил:
      - Сорок один восемьдесят.
      - Как это вы считаете?- опешил Незнайка. Спрутс застонал, как от зубной боли, и толкнул Незнайку локтем. Но было поздно. Официант достал из кармана свисток и засвистел.
      В ресторане все сразу обернулись и, как из под земли, выскочил милиционер.
      - В чем дело?
      - Вот, капитан,- скучающим тоном проговорил официант,- буянят, не расплачиваются. Сели за заказной столик. Вот, видите, табличку нашу под скатерть запихали.
      - Да, нет, вы нас неправильно поняли,- оправдывался Незнайка,- мы хотим расплатиться, но официант все время называет разные суммы.
      - Понятно,- нахмурился капитан,- вы хотите сказать, что он вас обсчитывает.
      Официант горделиво выпрямился, всем своим видом выражая оскорбленное самолюбие.
      - Да вы на их деньги посмотрите!
      В зале воцарилась мертвая тишина. Посетители перестали жевать.
      Музыканты сгрудились у края сцены. Милиционер взял из рук Незнайки фертинги, похрустел ими и зачем-то пересчитал.
      После чего сказал:
      - В отделение.
      В отделении путешественников продержали почти до утра. Они сидели в зарешеченном углу на лавочке напротив милиционера, который записывал что-то в толстую тетрадь и, казалось, забыл о задержанных.
      Никакие их вопросы, просьбы и прочие попытки обратить на себя внимание до милиционера не доходили. Другие задержанные за ночь коротышки сидели смирно в общей клетке и не шумели. Лишь когда за окном начало светать, милиционер спрятал тетрадь в ящик стола и запер его на замок. Затем он достал одну из банкнот в сто фертингов, которыми Спрутс пытался расплатиться в ресторане, поглядел ее на просвет, а затем в лупу. Наконец он изрек:
      - Понятно.
      Незнайка все это время рассматривал милиционера, пытаясь вспомнить, где же он его видел. Незнайка стал перебирать в памяти всех своих знакомых на Земле и на Луне, но, поскольку знакомых у него была тьма-тьмущая, он невольно стал вспоминать все связанные с ними смешные истории. Вспомнив, как Авоська и Небоська выбрасывали балласт с воздушного шара, он не удержался и прыснул со смеху.
      Милиционер покосился на него и спросил:
      - Нравится у нас?
      - Не знаю,- ответил Незнайка.
      - Так, значит, деньги подделываем...- начал свой милицейский разговор милиционер.
      - Деньги настоящие,- перебил его Спрутс.
      - Настоящие? Что-то я таких не видел. А ну-ка давайте ваши паспорта.
      - Что-что?
      - Паспорта.
      - А это что такое?- недоуменно переглянулись Незнайка и Спрутс.
      - Вы что, с Луны свалились?
      - Вот именно, как вы сказали. Именно с Луны,- с достоинством проговорил Спрутс.- Я действительно являюсь жителем Луны, и деньги, которые вы держите в руках, имеют хождение на Луне.
      Милиционер поглядел в окошко. Луны не было видно. Он сурово насупился и сказал:
      - Но-но, нечего мне тут лапшу на уши вешать. А вы тоже с Луны?
      - Нет,- ответил Незнайка,- но я вроде бы тоже иностранец.
      - Тоже со своими деньгами?
      - Нет, у нас вообще деньги не приняты. Видите ли, мы попали сюда случайно.
      - Все случайности закономерны,- загадочно высказался милиционер.
      - Это как это?- спросил Незнайка.
      - Диалектика,- объяснил милиционер и хитро подмигнул,- случайности закономерны, а закономерности случайны. Понятно?
      Все трое помолчали.
      - Хорошо,- сказал Спрутс,- что нам нужно делать, чтобы помочь вам исполнить служебный долг или хотя бы не мешать вам его исполнять?
      - Вообще-то вам лучше во всем честно признаться,- изрек милиционер еще более загадочную фразу.
      - В чем?
      - Известно в чем.
      - Мы не понимаем.
      - Ну вы как дети. Смешно вас слушать.
      - Ну а все-таки?
      - В том, что вы есть Мига и Жулио, известные преступники. И нечего отпираться. Вас опознали. Ваши сообщники уже во всем сознались.
      - В чем сознались?
      - Известно в чем.
      Вновь повисла пауза. Милиционер спокойно смотрел на путешественников, видимо ожидая, что они вот-вот признаются в немыслимых преступлениях.
      Незнайка не выдержал первым и спросил:
      - А что такое паспорта?
      Милиционер показал маленькую книжечку с фотографией.
      - А зачем они?
      - Как же зачем? Ну вы как дети, честное слово. Ведь у пылесосов есть паспорта? Есть. У телевизоров есть? Есть. У стиральных машин есть? У любой вещи есть. А почему у коротышек не должно быть? Чем они хуже?
      - Гм... Логично,- сказал Спрутс.
      - Я сам знаю, что логично, а что нелогично,- заявил милиционер и зевнул. Он посмотрел в окно, где из-за туч выглянул краешек Луны.
      - Ага! Итак, вы живете на Луне.
      - Да, живу. В городе Брехенвилле.
      - Ага, в Брехенвилле, значит. Ну и как там?
      - Ничего себе.
      - Отвечайте на вопрос.
      - В принципе неплохо.
      - Так, понятно, значит, не хотим по-хорошему разговаривать.
      - Почему же не хотим,- возразил Спрутс,- мы же отвечаем на ваши вопросы.
      - Нехорошо вы отвечаете. С подтекстом. С подковырками. Нехорошо.
      - Да как умеем.
      - Ну что ж, раз вы только так умеете... Я вас упрашивать не буду.
      Посмотрим, что вы скажете Свистулькину. Он как раз скоро должен прийти. Вы там все такие на Луне, в вашем этом Брехе... Как-как город-то называется?
      - Брехенвилль.
      - Ну и что там в вашем Брехенвилле происходит?
      - Там живут коротышки,- ответил Спрутс.
      - И где они там живут?
      - В домах.
      - Значит, в домах. На Луне.
      - Ну не совсем на Луне, внутри. Там у нас города целые.
      - Ага, города внутри Луны. С домами. И из чего они, дома эти, сделаны?
      - Из камня, из железа, из бетона.
      - И вы там живете... На каком этаже?
      - Я в пентхаузе живу. Наверху то есть. Мы, богатые и уважаемые коротышки, обычно живем в пентхаузах, на крышах небоскребов.
      - Значит, внутри Луны есть дома, сделанные из камня, железа и бетона. И вы там, богатые и уважаемые, живете. В этих небоскребах, значит, в пентхаузах всяких. В кондоминиумах, всяческих дормиториях.
      Так?
      - Ну да. Не в саклях же.
      Это слово произвело на милиционера неожиданное действие.
      - Сакля! Сакля!- закричал он, подпрыгнув на стуле,- вот оно, "сакля"! Ну конечно! Рифма к слову "пакля"! Я же столько лет искал ее! И точно, жилище горца! Сакля-пакля! Ха! Урра! Сейчас попробую...
      И вот, зашел я в твою саклю, а ты тарам-пам-парам паклю... Годится!
      - Так вы еще и поэт?- криво усмехнулся Спрутс.
      Милиционер густо покраснел:
      - Ну, вообще-то я только учусь. Настоящий поэт- это Свистулькин, наш начальник отделения!
      - Ах, вас тут двое таких?
      - Почему двое? У нас все милиционеры поэты. Без этого в милицию не берут. Чины назначаются по глубине поэтического чувства. И по афористичности приказов и лозунгов.
      - А преступников ловить?
      - Чтобы ловить преступников, нужно иметь соответствующий боевой настрой, это сродни вдохновению. Если стихов не пишешь, то вдохновения никогда не почувствуешь. Тогда и боевой настрой не сможешь в себе вызвать. Преступники хитры и их так просто не поймаешь. Да, да... сакля! Вот оно! Вы видно, знаете толк в стихах.
      В милиции не служили? Сейчас...
      Он порылся в столе и извлек густо исчерканную бумагу.
      - Вот, слушайте. Это мое лучшее стихотворение, вернее оно будет лучшим, когда я его закончу. Там вроде бы все слова на месте, но чего-то не хватает. Я это чувствую. Сейчас вы его прослушаете и скажете, чего не хватает. Тут, правда, еще начало подкачало... В общем, так:
      Там, где лес от совиного крика
      Дрожит и не видно ни зги,
      Крадутся Жулио и Мига,
      Подлые наши враги.
      Спят коротышки в час поздний,
      Но враги не умерили прыть.
      Жулио плетет свои козни,
      Мига мешает нам жить.
      Схватить Жулио и Мигу!
      Возмущены города.
      Наказать Жулио и Мигу!
      Гудят по стране провода.
      Жулио и Мига не смеют
      Счастью мешать и труду.
      Положено им возмездье,
      Поверьте, они не уйдут!
      - Ой, что же это такое, братцы!- пролепетал Незнайка.
      - Ну как?- спросил милиционер.
      - Бесподобно,- сказал Спрутс и незаметно подтолкнул Незнайку. Тот вжался в стул и во все глаза смотрел на милиционера. Он узнал его - это была точная копия поэта Цветика, вернее это был Цветик собственной персоной, просто трудно было его сразу узнать в форме милиционера.
      - Да, превосходные стихи,- продолжил тем временем Спрутс,- прямые мужские слова! "Схватить Жулио и Мигу!" Ух, как это правильно! Эти негодяи вместе с этим иудой Крабсом украли у меня миллион. Сейчас мне уже все равно, но тогда я был зол и, если бы обладал таким же несравненным поэтическим даром, я не мог бы выразиться точнее.
      Браво! Браво! Настоящее, лапидарное искусство!
      - Как вы сказали, "лапидарное"?- переспросил милиционер-Цветик, густо покраснев от обилия похвал.- Значит, вам понравилось?
      - О, о, я в восторге! Бдительный, суровый страж порядка, и в тоже время такой яркий талант! И, конечно, зря вы думаете, что чего-то не хватаетэто же законченное произведение искусства! Отбросьте ложную скромность. Дальше украшать- только портить! Незнайка, что же ты молчишь?
      - А... да... Цветик! Это же Цветик!-Незнайка, несмело указывал на милиционера пальцем.
      - Да, меня зовут капитан Цветик,- ответил Цветик, но Спрутс перебил его:
      - Вот видите, мой приятель лишился дара речи,- такой неожиданный, так сказать, эстетический шок постиг его! Признаться, он глуповат и его еще надо готовить к общению с прекрасным.
      - Честно говоря,- промурлыкал Цветик, слегка жеманясь и оттого уже без сомнения похожий на самого себя,- это мое стихотворение - экспромт, но экспромт, выношенный долгими бессонными ночами. Когда идешь на задание брать опасного бандита или просто сидишь в засаде, когда прикрываешь в перестрелке друга- тогда где-то внутри зреет некое настроение. Эти стихилишь слабая тень моей сложной, да, без ложной скромности я повторю, сложной душевной жизни. Да, кстати, вот прекрасная рифма: "ложный-сложный". Ее надо бы записать...
      Цветик начал рыться в бумагах, но вместо того чтобы записать рифму, сказал:
      - Сейчас я выпишу вам паспорта. Я вижу, что вы люди честные, просто запутались. Итак, ваше имя.
      - Спрутс,- ответил Спрутс и снова толкнул Незнайку локтем.
      - Спрутс... гм, странное имя,- заметил Цветик,- пожалуй, оно не подходит.
      - Да, оно может не нравиться, но я к нему привык,- с достоинством заявил Спрутс и приосанился на стуле. Цветик немного подумал, заполнил паспорт Спрутса и вопросительно взглянул на Незнайку.
      Тот совсем остолбенел. Он был еще не в силах оправиться от мрачного ужаса, внушаемого превращениями друзей. Теперь не оставалось никаких сомнений, что перед ним самый настоящий Цветик, только в милицейской форме и в каком-то дурном сне.
      - Цветик...- прохрипел Незнайка.
      - Да, да, я капитан Цветик,- подтвердил милиционер, но в глазах его не промелькнуло ни тени узнавания.
      - Его зовут Незнайка,- раздраженно сказал Спрутс и снова толкнул локтем Незнайку, да так, что тот чуть не упал со стула.
      - Хорошее имя.-Цветик, быстренько заполнил второй паспорт и вручил оба паспорта Спрутсу со словами: - Храните паспорта во внутренних карманах, чтобы не украли Мига и Жулио. Носите их всегда с собой. Вас я назначаю старшим.
      - Цветик, это я, Незнайка,- пролепетал Незнайка, но тот ответил:
      - Да, да, я ничего не спутал, гражданин Незнайко. До свиданья, прошу вас не задерживаться, у нас много дел.
      - Учись, Незнайка,- сказал Спрутс уже на улице,- учись, как надо влиять на людей. Стоило мне похвалить его идиотские стихи, как он сразу растаял. Кстати, откуда ты знаешь его? И чего ты сидел как пень? Я же тебя все время локтем толкал, чтобы ты тоже его похвалил, а то мне одному пришлось ужом перед ним извиваться.
      Незнайка объяснил Спрутсу, что капитан Цветик и поэт Цветик из Цветочного города- одно и то же лицо. Спрутс удивился, но потом отмахнулся:
      - Этого не может быть. Тогда бы он тебя узнал.
      - Может, эта клепкина машина все так перевернула?- предположил Незнайка. Спрутс отмахнулся:
      - Просто они очень похожи. Такое бывает. Однако посмотрим, что за штука эти паспорта.- Он открыл паспорт Незнайки. -Э, ошибочку сделал твой Цветик. Вот балда-то.
      Вместо имени "Незнайка" стояло "Незнайко".
      Незнайка равнодушно пожал плечами и запихал паспорт во внутренний карман своей курточки. Он был слишком занят мыслями о таинственном превращении Пачкули и Цветика и загадке клепкиной машины.
      Зато Спрутса ждал удар, да еще какой! В его паспорте вместо гордого имени Спрутс, когда-то грозного и значительного, да и теперь не изгладившегося из памяти лунных коротышек, стояло нечто необъяснимое: "Прутковский".
      Спрутс подпрыгнул, как ужаленный. Он бросился обратно в отделение. Незнайка остался на улице. Из отделения сначала доносились крики Спрутса, затем послышался шум борьбы, и два милиционера выставили упирающегося и орущего Спрутса на улицу.
      - Негодяи!- кричал Спрутс.- Это произвол! Я Спрутс, а не какой-нибудь там замухрышка! Меня вся Луна боялась!..
      Дверь захлопнулась перед его носом. Спрутс еще немного побушевал, потом успокоился и сказал:
      - Да чего это я? Мало ли что написано в картонной книжечке. В конце концов каждый коротышка есть то, что он есть, а не то, что кем-то где-то записано.
      Как и все деловые коротышки, Спрутс трезво оценивал ситуацию и не давал волю настроениям. Он сразу принял правильное решение- найти гостиницу и устроиться там.
      Стояло еще раннее утро, улицы были почти безлюдны.
      Они снова вышли к площади. Небо прояснилось, и Незнайка, случайно бросив взгляд вверх, остолбенел. Спрутс, посмотрев туда же, тоже застыл как вкопанный.
      Туман рассеялся.
      Туман рассеялся.
      То, что вчера они приняли за здание в середине площади, оказалось вовсе не зданием, а постаментом гигантского памятника, настолько огромного, что верх его, несмотря на отличную видимость, разглядеть не удалось.
      - Кто этот?..- спросил Спрутс у прохожего. Он хотел спросить:
      "Кто этот коротышка, которому поставили памятник?", но слово "коротышка" никак не вязалось с исполинскими размерами сооружения.
      - Это Всезнайка,- со значением в голосе ответил прохожий,- это самый большой памятник Всезнайке из всех! Высота его с постаментом составляет пять километров триста шестьдесят семь метров восемьдесят один сантиметр!
      - Ого-го,- сказал Незнайка.
      - Из них один километр- высота памятника! В хорошую погоду он виден на расстоянии нескольких тысяч километров!
      - Ух ты! А зачем он нужен, такой большой?
      - Что?
      - Я говорю, поменьше нельзя было сделать?
      - Видите ли, в чем дело,- оживился прохожий,- вы задали очень интересный вопрос, и я с удовольствием на него отвечу. Дело в том, что памятник великому Всезнайке в городе Всезнайске, да еще на площади Всезнайки должен быть, согласитесь, самым большим из имеющихся! Памятник в самом Всезнайске- это не только центральное звено в общественной и политической жизни города, это еще и незримая точка отсчета, если так можно выразиться, для всего остального.
      - Спасибо,-Незнайка повернулся, чтобы уйти, но местный коротышка, обежав их, встал на пути и продолжил:
      - Подождите, я же еще не сказал самого главного! Ведь может возникнуть вопрос: а вдруг где-нибудь, например, во Всезнайске-Приморском, будет воздвигнут памятник Всезнайке больше, чем этот?
      - Еще больше?- ужаснулся Незнайка.
      - Ха-ха-ха!- весело засмеялся добровольный экскурсовод.- Это исключено!
      - Это какой-то псих,- шепнул Спрутс Незнайке,- пойдем отсюда!
      - Видите ли, в чем дело,- продолжал прохожий,- конструкция памятника неповторима!..
      Незнайка и Спрутс пошли прочь, но назойливый местный семенил рядом, и не умолкал.
      - Конечно, я понимаю, что такое конструктивное решение имеет свои недостатки. Например, на голове Всезнайки, находящейся в верхних слоях атмосферы, собирается лед и затем сваливается кусками. Опять же, голова Всезнайки, сделана непропорционально большой, чтобы снизу в перспективе его фигура казалась гармоничной.7) Из-за этого, чтобы не портить впечатление, над Всезнайском запрещены полеты авиации, за исключением спецсамолетов, разгоняющих птичьи базары, заводящиеся в районе складок пиджака. Опять же, не поставишь ведь на голове Всезнайки красную лампочку! Видите ли, в чем дело...
      И так далее...
      Внутрисловие автора (в отличие от предисловий и послесловий).
      Эта история невесела, хотя кончается сравнительно хорошо. Она может показаться еще и бессвязной- оттого, что иногда прерывается предложением "и так далее" или просто на полуслове. Встретив в тексте слова "и так далее", звездочки или просто обрыв сюжета, вам не нужно опасаться, что повествование прервется. Просто дальше все ясно и нет смысла пересказывать то, что и так всем ясно. Если вам этого мало, посмотрите в окно и вставьте любую увиденную за окном сцену на место слов "и так далее". Или же перечитайте рекомендованную литературу из списка, приведенного в конце. И тогда разные части повествования свяжутся между собой, хотя, возможно, это покажется вам еще более печальным, чем мне.
      Из-за того, что каждый может дополнить эту историю своими впечатлениями, она изложена короче, чем могла бы быть. Все равно сути это не меняет.
      И так далее.
      Перед входом в очередную гостиницу Незнайка предложил:
      - А может, попробуем добраться до дома? Ведь ни в одну гостиницу не пускают.
      - Ты помнишь дорогу?
      Незнайка, у которого болели ноги от беспрерывного хождения, устало вздохнул:
      - Да, ты прав, попробуем пробиться здесь, а завтра же найдем нашу машину и умотаем. Не нравится мне тут. Какие-то все странные. Будто искаженные. Ты помнишь, что там было, в дневнике Клепки, написано?
      - Насколько я понял, мы там же. То есть где-то в Цветочном или Солнечном городе. Но как бы в другом виде времени... в другом его варианте,- ответил Спрутс, медленно подбирая слова.
      - Это как же?- не понял Незнайка.
      - Вроде того, что каждый следующий момент мир может быть как будто разным от того, что сейчас действуют слишком много случайностей. Но как только следующий момент времени настанет, он будет единственным. И так каждый момент времени. Понял?