Гвардия (№2) - Хроника Третьего Кризиса

Место действия: Тайрелл

Время действия: шестой день Кризиса

Помните, не так давно говорилось, что корпорация Кубаяши страдает эксгибиционизмом? Если же вы спросите мое мнение о Тайрелле, то вот оно: у парня мания величия.

Тайрелл.

Корпорация Тайрелл, система Тайрелл, планета Тайрелл.

Сотни кораблей с названием «Тайрелл», отличающиеся только по номерам, протыкающие пространство Галактики практически везде и всюду, предлагающие свои услуги, навязывающие свои товары. Сотня изделий корпорации, носящих это имя.

Тайрелл улыбается всем со своего торгового знака, с носков, с ярлыков на деловых костюмах, с эмблем на спортивной одежде и микрочипах для мощных компьютеров, с огромных сельскохозяйственных агрегатов, с обрабатывающих станков и добывающих установок. Транспаранты с торговым знаком украшают здания всех филиалов компании. Портреты висят в каждом кабинете корпорации, в коридорах и даже в сортирах, и всё исключительно для поддержания корпоративного духа сотрудников, смахивающих с них пылинки.

Наверняка они плюют в эти портреты, когда уверены, что никто не может застать их за подобным занятием.

Здание корпорации древней постройки, хотя и обновляется чуть ли не каждый год. Имея под рукой неограниченные ресурсы, нынешний глава корпорации мог бы расположить свой офис где угодно, но не желал переносить свою резиденцию, построенную еще его далеким прадедом.

Однако если Кубаяши, как утверждают, действительно управляется корпоративно и теоретически у каждого сотрудника есть шанс выбиться из самых низов и занять хорошее служебное положение, то Тайрелл проводит в жизнь теорию абсолютной монархии, с тем лишь исключением, что у него гораздо больше власти, чем у любого существующего на данный момент монарха.

Если человек не носит его фамилии, являясь пусть даже самым дальним, но все-таки кровным родственником, путь вверх по служебной лестнице ему заказан, и больше чем на пост руководителя отдаленного филиала рассчитывать он не может.

Престолонаследование возможно только для отпрысков семьи.

Я решил пощадить пищеварение мисс Шаффер и заявиться, как и положено всякому порядочному человеку, в общественную приемную. Правда, не всякие порядочные люди имеют обыкновение материализоваться буквально из воздуха прямо посреди этой самой приемной, не постучав сначала в дверь.

В приемной толклась очередь, которой заведовала сногсшибательная секретарша. Платиновая блондинка с обширным бюстом, к которому так и хотелось припасть, могла уже разменять двенадцатый десяток; впрочем, определить ее возраст по внешнему виду было довольно трудно. Она энергично распихивала людей по разным кабинетам, в зависимости от того, с какими вопросами они являлись. Интересно, что она приготовила для меня?

Игнорируя толпу, я направился прямо к ее столу. Несколько стоявших рядом посетителей инстинктивно отпрянули в сторону, хотя я не цокал копытами по паркету, да и серой от меня не попахивало.

– Чем могу вам помочь, гвардеец? – спросила она, ничуть не удивившись способу нашего прибытия. Можно подумать, чти возникающие в воздухе люди в ее офисе – не такая уж и редкость.

– Ну, кроме того, что приходит в голову первым, – сказал я, – хотелось бы поговорить с кем-нибудь из руководства.

– О первом можешь и не мечтать, котик, – улыбнулась она. демонстрируя отличную работу стоматолога. – Впрочем, и о втором тоже. Или у вас назначена встреча?

– Не думаю, что в этом есть необходимость, милашка. Вопрос, который я намерен обсудить, важен для вас не меньше, чем для меня, и он не терпит отлагательств.

– Все так говорят, пупсик. – Возможно, она не просто секретарша. Я заметил на себе косой взгляд своей спутницы. – Но на поверку оказывается, что все приходят просить о льготах и субсидиях.

– Только не гвардейцы, – сказал я.

– Тогда к чему эта беседа, приятель? – спросила она. – Тыбы и телепортировался прямо в кабинет Стивена Тайрелла. – Мысль показалась ей смешной. – Старичка хватил бы удар.

– Чего я и пытаюсь избежать, действуя по обычным каналам.

– И на какую тему вам хотелось бы с ним побеседовать?

– Зэд Гриссом, – произнес я магические слова. Странно, но я, похоже, нашел первого человека в Галактике, который не знал этого имени.

– Что это, пупсик?

– Это не что, а кто. И этот «кто» твоему начальству должен быть очень хорошо известен.

– Как скажешь, дружок. – Наманикюренным пальцем она щелкнула по клавише связи, и ее окружил звуконепроницаемый экран. Я мог бы подслушать разговор или прочитать слова по движению ее очаровательных губок, но не видел в этом необходимости. Если руководство предположит, что я действительно что-то знаю, оно не преминет изыскать возможность для беседы. А нет, так нет, как сказал ежик, слезая с кактуса, наверное, мы друг друга не так поняли.

Она изложила мою просьбу, выслушала ответ невидимого собеседника, и брови ее изумленно поползли вверх. Само по себе стоящее зрелище, предвещающее мне удачу. Она отключила комм и сняла экран.

– Случай на моей памяти беспрецедентный, шалунишка, – сказала она. – Но старичок решил принять тебя лично. Естественно, твоя подружка из газеты подождет тебя здесь.

Хоть сейчас номер сработал, возликовал я, мысленно проделывая акробатические кульбиты. Молодая и очень талантливая журналистка уже вознамерилась брать у Стивена интервью или хотя бы наблюдать, как я это делаю, и теперь разочарованно надулась.

– Ничего не поделаешь. – сказал я с трудом подавляя радостную улыбку. – Придется тебе подождать меня здесь.

– А ты не можешь отправить меня обратно? Я бы хоть поработала с архивами…

– Извини, нет времени. А вдруг старичок передумает? – я подмигнул секс-бомбе за пультом.

– Тогда, по крайней мере, держи в узде свои гормоны, – сказала Диана, отходя в сторонку и присаживаясь на диванчик, потеснив пожилую даму с механической рукой.

Работница, подумал я. Пришла жаловаться на условия оплаты или предъявить иск за полученное увечье. В таком случае, даже если ей и заплатят, то не раньше, чем через десять-пятнадцать лет судебных разбирательств в разных инстанциях. Корпорации всегда очень тяжело расстаются со своими деньгами.

Посетители, слышавшие наш с секретаршей диалог, изумленно смотрели на меня как на человека, при жизни принятого на небеса и ничуть этому не удивившегося. Они не знали, что после председателя совета директоров дзайбацу прыжок до Стивена Тайрелла был не таким уж большим.

– Куда мне идти, крошка?

– Вон в тот лифт. – Ноготь на указующем персте достигал трех сантиметров в длину. И как только она на кнопки ухитряется нажимать? – Там только одна клавиша, так что ты не ошибешься, зайчонок.

Минутой позже я выяснил, что Тайрелл просто помешан на идее личной безопасности.

Когда я вышел из лифта, судя по ощущениям, не поднимавшего, а опускавшего меня ниже уровня земли, я очутился в комнате, битком набитой различными приборами, составляющими розовую мечту любого действующего параноика, и контролирующими все это безобразие клонированными ниндзя.

Не успел я толком оценить декорации, как меня просветили тремя независимыми установками, облучили какой-то гадостью на момент применения гипнотических посланий, обыскали вручную, обыскали при помощи детекторов, заставили сдать все имеющееся оружие, вплоть до зажигалки и пачки сигарет (хорошо еще, руки не связали). После всего этого ко мне подошел руководивший всей процедурой индивид и ткнул стальным пальцем под ребра.

– Приборы показывают (надо же, эти субъекты еще и разговаривать способны!), что под кожу вам имплантирован предмет непонятного назначения. Я подозреваю, что это бомба, о которой вы можете не догадываться. Может быть, вы согласитесь на небольшую операцию?

– Вряд ли это пройдет, браток, – сказал я. – Видишь ли, я гвардеец, а этот предмет – совсем не бомба, а всего лишь терминал, связывающий меня с телепортом и делающий меня гвардейцем, так что удалить его из меня невозможно.

– Приборы показывают, – завел он старую песню, – что вы не находитесь под постгипнотическим внушением, которое могло бы ввести вас в заблуждение по поводу имплантированного предмета, а также то, что сейчас вы говорите правду, так что я склонен вам поверить и допустить к мистеру Тайреллу.

– Вот и чудно.

– Будьте добры, положите это к себе в карман. – На его затянутой в перчатку руке лежал небольшой кубик.

– А что это, между нами говоря?

– Это обязательно для всех посетителей мистера Тайрелла.

– Что это, урод? – Не будучи слишком выдержанным человеком, я начал свирепеть от клонированной вежливости собеседника.

– Всего лишь небольшой заряд взрывчатки с направленным приемником, – пояснил он, словно рассказывал мне о новой функции кухонного комбайна. – Если вы будете угрожать жизни или здоровью мистера Тайрелла, будет выпущен сигнал и взрыв ликвидирует вас как носителя непосредственной угрозы.

Хорошенькое дело!

– А если я не соглашусь это взять? – Хотя и ежу понятно, что в таком случае будет.

– В таком случае вы не будете допущены к мистеру Тайреллу.

– Так и быть, я его возьму.

Я взял кубик с его ладони и сделал вид, что кладу его в карман, а на самом деле, проделывая фокус уже не в первый раз, засунул его в складки одежды ниндзя. Тот мгновенно извлек его наружу и снова протянул мне в открытой руке.

– Вам придется захватить его с собой, иначе вы не будете допущены…

– … к мистеру Тайреллу. Знаю, знаю. – На этот раз я действительно положил кубик в карман. Особого смысла в моей эскападе не было, так как Стивена я убивать не собирался, а если бы и собрался, то нашел бы способ обойти сей довольно-таки примитивный трюк с бомбой, но всегда надо стараться выдерживать особую соболевскую марку.

Снаряженный по всей форме, я миновал полуметровые бронированные двери и вошел в резиденцию одного из самых могущественных людей в Галактике, если не самого могущественного.

Одним росчерком пера, или чем там он еще может расчеркиваться, Стивен Тайрелл был способен отбросить целую планетную систему в прошлый, а то и позапрошлый век, и считались с ним все. В конце концов, даже ВКС получают пятьдесят процентов своего самого современного вооружения от его корпорации. Вторые пятьдесят процентов они получают от Кубаяши. Такова политика Лиги: никому не предоставлять значительного преимущества.

По сравнению с показной роскошью офиса Танаки, бросающейся в глаза с порога, кабинет Тайрелла был обставлен в лучших спартанских традициях. Очевидно, человеку, выросшему с мыслью о власти и впитавшему ее вместе с молоком матери, нет необходимости окружать себя ее символами. Может быть, он не хотел вызвать у своих сотрудников комплекса неполноценности и давить на них нарочитой роскошью своего кабинета; может, его вполне устраивал образ аскетичного руководителя, пекущегося в первую очередь о благе своих служащих; а может, он просто не обращал на обстановку никакого внимания.

Назвать Тайрелла «старичком» было трудно: выглядел он даже помоложе, чем Танака, хотя реально был вдвое старше.

Стивен сидел на серийном пластиковом стуле за серийным пластиковым столом и что-то надиктовывал автосекретарю. У него были прямые и словно стальные волосы и орлиный нос. Худощавый и аристократичный, он выглядел так, как и положено выглядеть живому богу, воплотившемуся в бренную человеческую оболочку.

– Добрый день, – сказал он. – Садитесь куда-нибудь, я сейчас закончу.

Я последовал его совету и опустился на стул. Видимого экрана между нами не было, но я не слышал, что именно он диктует. Догадаться об этом по выражению его лица было невозможно. С одинаковым успехом он мог писать любовную записку очередной своей жене или аргументировать необходимость увольнения сотни тысяч человек.

Возможно, имела место избирательная звукопроницаемость самого помещения.

Ламбер на стенах не наблюдался, ни в копиях, ни в оригиналах. Из всех украшений и изысков дизайна имели место лишь три фотографии представителей семейства Тайреллов разных поколений: улыбающийся основатель компании, родоначальник династии, пожимающий руку первому президенту Лиги, Тайрелл следующего поколения, запечатленный в той же позе с Санни Такахаси, и нынешний Тайрелл на фоне своей прогулом ной яхты с одноименным названием и индексом 001 на борту. И ни одной фотографии жен или детей, которых у него имеется в количестве двадцати трех и восьмидесяти шести соответственно.

По прошлогодним данным, которые с тех пор могли измениться. Стивен тот еще ходок и за это время мог успеть жениться еще пару раз и наплодить немереное потомство.

Но в кабинете не было никаких намеков на возможных продолжателей дела предков.

– Что ж, – молвил Стивен, отрываясь от своего занятия. Никаких кнопок он не нажимал, но его снова стало слышно, должно быть, звуки гасил сам диктофон. – Вы хотели поговорить со мной о Гриссоме. Говорите.

– Согласно моим данным, Гриссом не слишком жалует вашу компанию.

– А кого вообще жалует этот маньяк? Естественно, мы пару раз становились жертвами его выходок, но, по-моему, он бьет вслепую.

– Позвольте с вами не согласиться, – возразил я. – Я располагаю сведениями о детально спланированной акции, направленной именно против вас.

Правда и немного лжи – превосходная смесь для развязывания языков.

– Откуда у вас подобные сведения? Или же вы не разглашаете своих источников информации?

– Обычно не разглашаем, но этот могу раскрыть, потому что он мертв.

– Аль-Махруд, – утвердительно сказал он. Бьет налету, не зря он торчит на своем месте столько времени. – Отличная работа, извините, что не нашел времени для личных поздравлений.

– Аль-Махруд, – согласился я. – Как раз перед тем как мы продали ему билет в один конец, он немного разговорился с нами, принимая за торговцев нелегальным софтом.

Снова смесь из правды и лжи. Разговаривать-то мы разговаривали, но билетом его отоварили в другой кассе.

– И что он вам рассказал?

– Показал себя полным профаном в хакерстве. Не отличит дисплея от материнской платы и жесткого диска, но хотел приобрести ледоруб, самопальный или армейский, но направленный исключительно против вашего «льда», причем не для проникновения и заимствования, а для тотального лома системы. Это я дословно цитирую.

– Комариный укус, – Стивен передернул плечами, оценивая угрозу. – Забавно, и что же вы ему продали?

– Сами знаете что. – Еще немного, и я сам привыкну к мысли, что это мы угробили парня.

– Хорошо, – сказал Тайрелл. – Но каким образом это касается меня?

– Аль-Махруд искал ледоруб не для себя. Для Гриссома.

– Я и раньше подозревал об их связи, – сказал Стивен. – Классический тандем с Гриссомом в роли ведущего, если я что-то в таких вещах понимаю. Но Махруд мертв, ледоруб не куплен, Гриссом уже обо всем забыл, так чего огород городить?

Вот он какой парень, этот Стивен Тайрелл. Простой, как редиска в лунную ночь, но Гриссом не из тех, кто легко забывает о своих планах. Что касается террора, он очень дотошный. Прямо-таки педант.

– Ледоруб несложно купить и в другом месте.

– Теоретически это верно, ну а что касается практики… Пусть об этом болит голова у моих спецслужб, а иначе за что я им плачу?

– За подсовывание бомб в карманы посетителей, – предположил ваш покорный слуга.

Он рассмеялся:

– Неплохой штришок, да? Наводит на мысли о паранойе, не так ли? Но это даже на руку, когда приходится обсуждать деловые вопросы.

– Не сомневаюсь.

– Нелегко осознавать себя настолько смертным, не так ли? Люди думают уже не о деньгах, которые хотят заполучить, а о большом и вечном, и гораздо легче идут на компромиссы по тем вопросам, за которые во время сеансов прямой связи цеплялись, как собака за кость.

Но за его наигранным весельем и показным добродушием скрывалось что-то другое. Он либо что-то знал, либо думал, что я что-то знаю. И куски взрывчатки в карманах посетителей отнюдь не средство для облегчения деловых переговоров, а признак того, что Стивен Тайрелл опасается за свою жизнь.

– Похоже, что Гриссом имеет зуб на вашу компанию, – сказал я. – Если я узнаю почему, мне будет легче его поймать.

Это был выстрел наугад, но по реакции Тайрелла я понял, что он попал в цель.

– Не имею об этом ни малейшего представления, – быстро сказал Стивен. – Жаль, но вряд ли я могу вам помочь.

Слишком быстро он ответил.

Слишком быстро для чего? Для правды?

Боялся ли он, что я могу поймать его на лжи? Тот факт, что Тайрелл вообще может врать, меня в принципе не удивлял: в той или иной степени лжем мы все. Но страх, присутствующий у живого бога?

Различные кусочки мозаики начали складываться в полноценную картину.

Резиденция в бункере под землей, способная выдержать орбитальную бомбардировку планеты. Полуметровые бронированные двери. Безумное количество охраны, хотя хватило бы и пары техников вместо пятерки ниндзя, которые бы с той же, если не с большей, легкостью обслуживали бы приборы, не пугаясь при этом друг у друга под ногами. Эти долбаные бомбы в одежде. Стивен Тайрелл – трус, но как можно этим воспользоваться?

– А я думаю, что вы можете помочь, но не хотите, – сказал я. поднимаясь и засовывая руки в карманы. Левая как раз нащупала бомбу. Я собирался преподнести Тайреллу несколько видоизмененную версию того, о чем уже говорил Танаке, только в более жесткой форме и добавив блеф. В конце концов, с Танакой подобный прием сработал, а он тоже давно уже не мальчик. – Я Гриссома возьму по-любому. А взяв, не буду его мочить, как Аль-Махруда, двумя кинжалами (чем черт не шутит, а вдруг ему известны подробности), а притащу в Штаб-квартиру и там допрошу. Будьте уверены, мы пользуемся такими методами допроса, которые позволяют получить интересующую нас информацию в любом случае, даже после смерти того, кто ею обладает. И если я узнаю, что вы мне врали хоть в какой-то самой незначительной мелочи и что вы лично или ваша корпорация хоть каким-то образом причастны к тому, что он творит, тогда я вернусь сюда. И камня на камне от вас не оставлю.

Вероятно, гневные тирады в адрес хозяина кабинета не расценивались как прямая угроза его здоровью, и бомба в моем кармане продолжала лежать спокойно. Согласно законам жанра в этот момент я должен был бы швырнуть так и не взорвавшийся кубик ему в лицо и выйти, громко хлопнув дверью. Однако я не стал совершать непоправимых поступков и позволил бомбе просто упасть на пол. Затем чеканно развернулся и направился к выходу. Хоть это и менее эффектно, но я не стал использовать свой обычный способ завершения беседы по двум причинам: во-первых, мне еще нужно было забрать мисс Шаффер из приемной, а во-вторых, я сильно рассчитывал, что Тайрелл меня остановит. В конце концов, он не для того снизошел до личной беседы, чтобы просто выпроводить меня вон, отделавшись стандартными отрицаниями, каких я мог бы наслушаться и от любого сотрудника рангом на несколько порядков ниже.

– Подождите, сержант, – окликнул он. – Поговорим спокойно.

Я остановился и медленно повернулся к нему.

– Садитесь, – сказал он, покидая свой стул и присаживаясь на край стола. – Вы правы, мне действительно есть что вам рассказать, и когда вы это услышите, вы все сразу поймете. В том числе, почему я намеренно тянул время. Мне нужно было понять ваш образ мыслей, постараться выяснить, поверите вы моей истории или нет.

– Начните рассказывать, и увидите, – сказал я. Если он способен делать какие-то выводы относительно моей персоны, исходя из той пары фраз, которыми мы обменялись, то он либо великий психолог, либо законченный идиот. Или он опять врет.

Я уселся на стул, который так недавно покинул. Бомба из моего кармана валялась на полу, метрах в трех левее, и никто не собирался ее подбирать. Интересно, прослушивается ли наш разговор службой безопасности?

– Видите ли, сержант. – сказал Тайрелл и сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями. А может быть, подбирая формулировку. – Гриссом… В некотором роде ответственность за его появление на свет лежит именно на моей корпорации.

– Поясните. – сказал я. У меня сложилось впечатление, что я блефовал, ставя на закрытую карту, а она оказалась тузом. Могли я выбить тысячу очков одним ударом? Мой жизненный опыт подсказывал, что нет. Увидим.

– Вы хотите услышать всю историю целиком?

– Даже больше, чем закрутить роман с вашей секретаршей.

– Вы об Арабелле? – улыбнулся он. – Очаровательная клонированная милашка, вы не находите? Для того чтобы добиться столь впечатляющего результата, мы взяли за основу клетки нескольких порнозвезд. Но с романом вам ничего не светит. У нее другие предпочтения.

Он хмыкнул, явно этих предпочтений не разделяя.

– Гриссом, – напомнил я.

– Да, Зэд Гриссом… Я рассказал вам об искусственном происхождении Арабеллы специально, чтобы подвести вас к истории о происхождении Гриссома. Зэд Гриссом тоже является продуктом нашего производства.

– Что? Гриссом – ваш клон? Тайрелл кивнул.

Может ли быть, что самый опасный террорист, самый злобный маньяк в Галактике, самый извращенный убийца был выведен в секретных лабораториях Тайрелла, занимающихся незаконным до сих пор клонированием? Если вы спросите мое мнение, то может. В нашем безумном мире возможно абсолютно все.

– Почему вы мне об этом рассказываете? – спросил я. – Да еще с такой легкостью? Чего вы пытаетесь достичь? Зачем вам нужен именно Гриссом?

– Я ничего не пытаюсь достичь, – сказал Тайрелл. – И на данном этапе Гриссом мне совершенно не нужен. Дело в том, что мы его не контролируем. И никогда не контролировали.

– И вы хотите, чтобы я в это поверил?

– Да. Я очень хочу, чтобы вы в это поверили, потому что это факт. История модели с серийным кодовым обозначением Зэд-344-А началась тридцать пять лет назад. Кстати, я хотел бы уточнить один вопрос. Если вы попытаетесь публично процитировать то, что я вам сейчас расскажу, я буду все отрицать, и мои адвокаты вчинят вам иск за покушение на мою деловую репутацию.

– Тогда зачем вы вообще собираетесь что-то рассказывать?

– Потому что не меньше вашего хочу положить этому конец.

– Хорошо, – сказал я. – Даю вам слово, что дальше Гвардии информация не пойдет. Если не выяснится что-нибудь еще, о чем вы не рассказали. Или если мы не получим информацию из другого источника, который я не смогу контролировать.

– Мы постоянно экспериментируем в этом направлении, – сказал Стивен Тайрелл. – Я знаю, что клонирование уже более трехсот лет находится под запретом, но Лиге невыгодно привлекать к нам повышенное внимание, и Совет закрывает глаза на эксперименты. Ни для кого, например, не секрет, что наша охрана целиком состоит из клонов. Являясь идентичным подобием друг друга, наши ребята способны действовать более слаженно, чем обычные охранники. А так как в основание положено тело с рефлексами и реакциями черного ниндзя, наши детишки подходят на роль солдат куда больше, чем запрограммированные игрушки наших конкурентов.

– Гриссом был продолжением этой идеи?

– Нет, опыт с Гриссомом был иным. Солдат у меня и так предостаточно, так зачем было городить целый огород для создания еще одного.

– Тогда кто был вам нужен?

– Шпион, – сказал Тайрелл. – Точнее, супершпион. Эксперименты проводились под кодовым названием «Хамелеон» и ставили перед собой цель вывести породу идеально подходящих для шпионажа клонов.

– А на какой стадии дерьмо попало в вентилятор?

– Простите, что?

– Вряд ли вы планировали создать маньяка, абсолютно не поддающегося контролю со стороны создателей, – сказал я, -Вдобавок пытающегося ущемить ваши собственные интересы. Значит, на какой-то стадии эксперимента что-то обломаюсь. Вот это я и называю «дерьмом, попавшим в вентилятор».

– В какой-то степени вы правы. Сбой программы произошел на завершающих ступенях эксперимента. Вы хотите знать подробности?

– Еще как хочу!

Стивен оторвал свой зад от стола и прошелся по комнате. Возможно, самый могущественный человек в Галактике сильно нервничал, разговаривая на щекотливую тему.

По моему мнению, Стивен не похож на парня, правящего своим замкнутым мирком железной рукой, являющегося живым богом корпорации Тайрелл. Или как раз похож? Если власть развращает обычных людей, что с ними делает власть абсолютная? Надо будет поговорить на эту тему с мисс Шаффер.

– Дело в том, что у меня очень жесткий стиль управления. – сказал он. – Конечно, в корпорации Тайрелл существует свой совет директоров, но на самом деле все его члены – всего лишь манекены, единственное предназначение которых – рассеивать внимание обращенных на корпорацию глаз. Эти люди получают астрономические оклады, владеют чуть ли не континентами недвижимости, состоят членами Гильдии Торговцев, каждый из них содержит по небольшому флоту космических кораблей. Они очень умны и солидны. Они являются профессионалами в своей области. Но на самом деле они не принимают никаких решений. Все стратегические решения принимаю я. Полный контроль за ходом работ осуществляю я. Это трудно, но так поступал мой прадед, так поступали мой дед и мой отец, И сам я намерен поступать так и дальше. Если ты хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делай это сам.

Я кивнул. В этом вопросе я был с ним совершенно согласен.

– У этого решения были и исторические причины, – сказал Тайрелл. – Я вовсе не одержим властью, как это может показаться со стороны. Но монархия – это единственный путь упрощения, который помогает избежать хаоса.

– Ваши конкуренты, похоже, думают иначе, – сказал я.

– Корпорация Кубаяши основана азиатами и состоит в основном из азиатов, – сказал Тайрелл. – Совершенно иной склад мышления. Не лучше, не хуже нашего. Просто иной. У них есть железная выдержка, дисциплина, у них есть многовековые традиции безусловного подчинения вышестоящим. Типичный пример их мышления – кодекс чести самураев, бусидо. Это самый известный пример. Но есть и другой, не столь известный. Кенридо – путь чиновника. И они готовы четко следовать этому пути. Мы – другие. За время существования нашей корпорации было предпринято несколько попыток перейти к демократической форме управления. Ничего хорошего не вышло. Каждый раз конкуренция оказывалась ужасной и обретала самые отталкивающие формы. Руководящие кресла добывались при помощи заказных убийств, сотрудники нанимали диверсантов, чтобы те подкладывали бомбы, дискредитируя чужие проекты. В результате все были заняты междоусобной грызней, а дело стояло на месте. Какой смысл сидеть и прилежно корпеть над порученной тебе работой, ожидая повышения на очередную ступень, если гораздо легче и быстрее занять вакантное место, убрав своего конкурента?

– Вы живете по законам джунглей, Тайрелл.

– Жили, – поправил он меня. – Опыт не удался, и все вернулось на круги своя. Президент корпорации Тайрелл – нечто вроде конституционного монарха с широкими полномочиями, хотя пресса постоянно пытается выставить меня монархом абсолютным. Монархия… Монархия сужает конкуренцию до очень ограниченного круга лиц, но не устраняет ее полностью. Всегда находятся члены королевской фамилии, желающие занять… э… трон. У меня много детей. Среди потомства не всегда находятся талантливые люди, а у монарха должна быть возможность выбора. Многие средневековые короли потерпели крах из-за своего недееспособного наследника, потому что у них было по одному-два сына. У меня же их тридцать девять. Не буду отрицать, среди них полно разгильдяев, оболтусов и балбесов, ведущих никчемную жизнь плейбоев, но есть также и талантливые инженеры, менеджеры, прирожденные руководители, и их не так уж и мало…

Тайрелл явно нервничал.

Образ живого бога, ну, пусть даже полубога, который он постоянно пытался присвоить, никак не вязался с его поведением. Он выглядел престарелым отцом семейства, молодящимся и обладающим своеобразными взглядами на воспитание детей, но на межгалактического монстра коммерции не тянул.

Или он играет роль? Чего ради ему вздумалось ломать комедию перед рядовым гвардейцем, не имеющим реального веса по сравнению с занимаемым Стивеном положением?

Или его иногда просто клинит?

Он одарил меня пристальным взглядом стальных глаз средневекового диктатора и снова заговорил.

– Я стар, – изрек он. – На данный момент я один из самых старых людей в Галактике, возможно, даже самый старый, если не считать этого… сейчас неважно. Как вы думаете, сколько мне лет?

Ну, насчет самого старого человека в Галактике это он загнул. Я всегда был уверен, что самый старый служит у нас в Гвардии, возглавляет группу ликвидации и зовут его Рейден. Не его ли он имел в виду, говоря, что это неважно? Вряд ли.

Ну и сколько лет Стивену Тайреллу? Я бросил оценивающий взгляд. Выглядит на сорок-сорок пять линейных; никакой синены кожи, обычной после некоторого количества мафусаилизаций, не наблюдается. Кавказский долгожитель он, что ли?

– Сто-сто двадцать, – выдал я наугад. Он рассмеялся:

– Я не женщина, сержант, и не стоит мне так грубо льстить. Мне уже двести три года, и для своего возраста я прекрасно сохранился, не так ли?

– Выглядите вы отменно, – сказал я.

А как насчет развивающейся с возрастом паранойи? Далеко ли от нее до старческого маразма, Стивен? Маразматик в теле молодого мужчины. Жалкое зрелище.

– Еще бы, – самодовольно ответил он, не заметив подтекста. Обычное дело для упивающихся собой людей. – Ведь курсы омоложения организма, которые профаны окрестили мафусаилизацией, были разработаны инженерами именно нашей компании. И, как Генри Форд не пользовался своими серийными автомобилями, отдавая предпочтение машинам ручной сборки, так и мы не пустили все в свободную продажу.

Дался им всем этот неведомый Форд! Надо будет посмотреть энциклопедию по возвращении домой. Тем временем Тайрелл продолжал:

– Поверьте, наша внутренняя клиника, где я прохожу процедуры, так же похожа на стандартную клинику в Лиге, как «форд-мустанг» был похож на «модель-Т». Мне двести три года, и я рассчитываю прожить еще столько же, в отличие от всего остального человечества, и простите меня, сержант, если подобным высказыванием я задеваю ваши личные чувства.