Современная электронная библиотека ModernLib.Net

100 великих - 100 великих любовников

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Муромов Игорь / 100 великих любовников - Чтение (стр. 57)
Автор: Муромов Игорь
Жанр: Биографии и мемуары
Серия: 100 великих

 

 


      Он обещал ей в Югославии все – вплоть до киностудии, но она не мыслила себя без России. Потом возникла классическая ситуация любовного треугольника: помощник маршала Попович, приносивший цветы, очаровал прекрасную Татьяну. Однако Окуневская до конца своих дней вспоминала именно черные розы от Тито…
      В свое время вопрос, сколько у Тито было жен, югославы обычно встречали смешком и разводили руками: «Да разве кто их считал? Вот резиденции – другое дело. Тут все подсчитано». Действительно, после смерти маршала вилл оказалось больше тридцати. Когда-то даже эфиопский император Хайле Селиссие, побывав у Тито на острове Бриони, не удержался и воскликнул: «Здесь живут по-царски!» И на склоне лет Тито (умер он на 88-м году жизни) выглядел если не как «огурчик», то дай Бог каждому! Загорелый, в прекрасно сшитом костюме, во рту гаванская сигара, на пальце дорогой перстень, купленный, кстати, на Кузнецком мосту в бытность сотрудником Коминтерна. Волосы под старость, правда, стал красить. Лежали они волнами, конечно, не такими как прежде, но все-таки.
      Тито любил вкусно поесть и выпить. На Бриони Тито частенько навещали и звезды кино. Была роскошная итальянка Джина Лоллобриджида, американская пара Лиз Тейлор и Ричард Бартон. Бартон тогда снялся в роли Тито в одном югославском партизанском боевике. Тито даже не смутило, что до этого Бартон сыграл роль Троцкого в фильме, демонстрация которого в Югославии была запрещена, дабы не прогневать Москву.
      Итак, женщины, жены Тито… Во время войны рядом с верховным главнокомандующим постоянно находилась молоденькая секретарша Даворьянка Паунович. Однажды был у нее конфликт с одним из офицеров партизанского штаба. Тому поручили наладить освещение в штабе, который в ту пору размещался в пещере. Даворьянка же не могла усидеть на месте и все советовала офицеру, что делать. «Ты что, электрик? Шла бы отсюда куда подальше!» – взбесился офицер. Девушка в слезах выбежала. Потом, когда офицера представили к награде (нет, не за электричество), его имени в списке не оказалось. Наградные списки печатала любимица Тито…
      До войны, когда Тито был еще не Тито, а Иосипом Брозом, членом Политбюро ЦК КПЮ, сотрудником Коминтерна и, наконец, генсеком, была у него любимая женщина. Звали ее Герта Хаас, была она наполовину словенка, наполовину австрийка. Герта работала курьером ЦК КПЮ и колесила по Европе с важными бумагами. Впрочем, брак Хаас и Тито был гражданским. В конце 1930-х годов кто-то донес в НКВД, что супруга Тито работает на гестапо. Будущему генсеку это чуть было не стоило головы. Но обошлось. В 1940 году у Хаас родился сын, которого она нарекла Мишо. Так у Тито появился второй ребенок. В войну Герту арестовали усташи, но затем партизаны обменяли ее на пленных немецких офицеров. Говорят, приказал сам маршал.
      Первая жена Тито – Пелагея Денисовна Белоусова. Родом она из села Михайловка под Омском, куда после Октябрьской революции судьба забросила пленного унтер-офицера австрийской армии Иосипа Броза. В 1921 году супруги приехали в Югославию, где у них родился сын Жарко. Спустя семь лет Тито (тогда секретарь загребской парторганизации) был арестован. Арестовали и Пелагею. Через год, правда, ее выпустили, и она с сыном вернулась в СССР. Тито, впрочем, никому и никогда не говорил о причинах, почему он и Пелагея расстались. Было это в 1935 году, когда Тито приехал в Москву, в Коминтерн. Дальнейшая жизнь у Пелагеи Денисовны была очень трудной: в 1938 году ее арестовали, как арестовывали тогда многих югославских коммунистов и тех, кто был с ними связан. В 1948 году, в разгар антиюгославской кампании, – снова арест. В общей сложности 20 лет провела первая супруга Тито в сталинских застенках. Говорят, все это время писала бывшему мужу, но, похоже, этих писем он никогда не видел. Потом была реабилитация. Только в 1966 году советские власти разрешили Жарко приехать в Москву и увидеть мать. По такому случаю ей моментально дали двухкомнатную квартиру в доме 30 по Староконюшенному переулку. В апреле 1968 года Пелагея Денисовна умерла от сердечного приступа. Тито распорядился, чтобы от его президентского имени югославский посол в Москве возложил венок на могилу бывшей супруги. Что было написано на ленте, к сожалению, никто не запомнил.
      …Законным браком маршал Иосип Броз Тито и майор Йованка Будисавлевич сочетались весной 1952 года. Жениху вот-вот должно было стукнуть 60. Невеста была на 32 года моложе. Родом Йованка из села Печани, близ Госпича – городка, затерявшегося в горном массиве Велебит. Место это, расположенное недалеко от Адриатического побережья, на границе Хорватии и Боснии, называют еще Ликой. Родители Йованки были простые сербские крестьяне. (Правда, уже после смерти мужа Йованка зачем-то стала говорить, что предки ее были благородных кровей, чуть ли не генералы.) Лику, впрочем, издавна населяли сербы. Те самые, что несли службу по охране рубежей австро-венгерской монархии, вроде наших казаков.
      В годы оккупации Йованка, как и большинство молодых сербок, воевала в партизанском отряде, была санитаркой. Говорят, была очень храброй. Во всяком случае, после войны Йованка в чине капитана оказалась в команде санитарных врачей, обслуживающих «дом на Ужицкой». Туда к тому времени вселился маршал Тито.
      Генерал Джока Йованич, родом тоже из Лики, вспоминал: «Йованку заприметил Александр Ранкович (шеф МВД). Он и меня просил найти ему девушку, чтобы хорошая хозяйка была. Я нашел, но Ранкович положил глаз на Йованку. Потом я узнал, что не для себя он старался… Слышал я, как во время одной прогулки Ранкович и Гошняк (министр обороны) вдруг предложили Тито жениться на Йованке. "Я уж несколько раз был женат. Как-то неловко. Вы-то как думаете?" – Маршал засомневался. "Вы, товарищ Тито, – глава государства. Вам нужен верный человек, который всегда был бы под рукой. Таким человеком может стать только супруга. Вот, к примеру, Йованка. Берите ее в жены"».
      Таким образом простая деревенская девушка, словно по волшебству, оказалась во дворце. Поначалу вела себя очень скромно. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды. Появились и любовь к накопительству, и властолюбие. Говорят, виной тому был сам Тито, который был невнимателен и груб, постоянно окружен красивыми женщинами. По всей видимости, Йованка так никогда и не была довольна своим положением, ибо взаимоотношения супругов так и не стали равноправными.
      Как бы там ни было, но первые признаки властолюбия появились у Йованки Броз в 1965 году, что не прошло незамеченным. В газетных отчетах о визитах президента безличная формулировка «с супругой» была заменена на более конкретную – «с супругой Йованкой». Обычным явлением стало ее знакомство с важными государственными документами, закрытыми сообщениями, предназначенными исключительно для руководства страны, армии и органов внутренних дел. Все чаще Йованка вмешивалась в решение кадровых вопросов. В 1966 году со всех постов был снят ее покровитель серб Александр Ранкович. Сербскому «лобби» в руководстве, к которому причисляли и Йованку Броз, был нанесен чувствительный удар. В 1973 году последовал еще один. Со здоровьем у Тито в то время было неважно, и его ближайшее окружение на одном секретном совещании (Йованка на нем присутствовала) решило создать «координационный комитет» под предлогом того, чтобы разгрузить президента. Во всяком случае, узнав, что задумало руководство, Йованка в знак протеста совещание покинула и поспешила к мужу. Но тот все знал, ибо заранее дал согласие на создание комитета. Престарелого президента, таким образом, постепенно изолировали от государственных дел, и Тито, похоже, не очень сопротивлялся этому. Сил уже оставалось мало.
      Светозар Вукманович-Темпо, один из бывших высокопоставленных руководителей вспоминал: «В 1978 году я последний раз виделся с Тито. Разговаривал три часа. Он мне сказал следующее: "Нет Югославии. Югославии больше не существует. А есть восемь государств, которые никто ни в мире, ни у нас не уважает"». В 1978 году, за два года до смерти Тито, борьба за высшие государственные посты в Югославии разгорелась с новой силой. Вот тут-то Бранко Микулич и курировавший в партии все и вся Стане Доланц (люди из второго эшелона «титовской гвардии») почувствовали, что пробил их час. Кто им мог помешать? «Отец самоуправления Эдвард Кардель к тому времени умер, а Владимир Бакарич, лидер Хорватии, не выходил из больницы». Кто? Так и появилось «дело о государственном перевороте», который якобы замышляли Йованка вкупе с генералами. Тито, под старость ставший очень мнительным, поверил в «заговор». «Два зайца» были убиты: жену изолировали от супруга, а супруга – от возможности быть в курсе происходящего вокруг и реагировать.
      Два года Йованка Броз не показывалась на публике. В траурном черном платье появилась лишь в мае 1980 года на похоронах маршала.
      Через два-три дня после похорон поздно вечером к Йованке на Ужицкую, 15, приехала группа офицеров. Из кабинета президента забрали бумаги, осмотрели все комнаты, вплоть до спальни, упаковали вещи. Вдове было приказано покинуть помещение. Разрешили взять с собой только дамскую сумочку. Так, по крайней мере, рассказывала Йованка своему адвокату. Она писала письма и депеши в разные инстанции, но безуспешно. Потом настал черед дележа наследства. Как утверждают, списки вещей Тито составлялись четыре года! То ли вещей было слишком много, то ли просто тянули время. А делить было что. Одних лимузинов семь – «роллс-ройс», два «кадиллака», «линкольн» и т д. И все подарки, подарки…
      В списке имущества, которое должны были поделить между собой прямые наследники – Йованка, Жарко и Мишо, – 869 предметов. Отрезы, шубы, кинокамеры, магнитофоны, сервизы из серебра и фарфора, часы, вазы, картины, ковры, скульптуры, охотничьи ружья и ножи, книги… Даже удочки.
      Первая дама Югославии, которая славилась своим влиянием на супруга, утверждала: «Настоящего Иосипа Броза, думаю, знала я одна. Он никому не позволял приближаться к себе, всегда держал дистанцию. Он был человек крутого нрава, дурного характера, а я всегда точно знала, как себя вести с ним. Если он злился на своего соратника по партии – доставалось неизбежно мне, бывшей "под рукой". Значит, надо было оставить его наедине с самим собой, исчезнуть из поля зрения. Чуть позже он вел себя как ни в чем не бывало».
      Она отказалась от собственной жизни, чтобы жить для него. Друзья Иосипа становились ее друзьями, а собственных никогда у Йованки не было. Трудно поверить, что такую брачную пару, где один супруг безоговорочно доверял другому, могли разлучить какие-нибудь внешние силы. Но оказалось, что судьба крупного политика может выйти из под его собственного контроля. Так случилось и с семьей Тито. «На Иосипа оказали страшное давление: перед ним положили документ и сказали: "Ты должен выбрать наконец – жена или государство". Знаю, что он никогда той страшной бумаги не подписал. Но мы, обсудив сложившуюся ситуацию, приняли решение расстаться. Он покинул дом, в котором мы жили вместе, и последнюю пару лет его жизни я его почти не видела».
      Свои мемуары она спрятала в сейф швейцарского банка, оценив их в два миллиона долларов. Зачем ей столько денег? Ведь на всем белом свете у Йованки никого не осталось.

АНТОНИО БАНДЕРАС
(род. в 1960)

       Испанский актер, имеющий имидж «латинского любовника». Работал статистом в мадридском театре. Дебютировал в кино в фильме «Лабиринт страстей» (1982), снимался в фильмах «Женщины на грани нервного срыва» (1988), «Короли мамбо» (1992), «Эвита» (1996), «Маска Зорро» (1998), «13-й воин» (1999) и др. В последние годы снимается в Голливуде.
 
      Антонио Бандерас родился 10 августа 1960 года в тихом испанском городке Малага. Детство Антонио ничем не было примечательно. Как и все местные мальчишки, купался в море, играл в футбол, часами просиживал у маленького черно-белого телевизора. В 14 лет Бандерас устроился на работу в местный театр. «Сверстники увлекались рок-н-роллом, а для меня ничего не существовало, кроме театра», – вспоминал он.
      «Мы все время жили на колесах, переезжая с представлениями из деревушки в деревушку. Приходилось быть и рабочим сцены, и костюмером, и гримером, и осветителем. Здорово было». Мать Антонио надеялась, что суровая гастрольная жизнь образумит сына, но случилось обратное – он еще больше заболел театром. Закончив в 1980 году Национальную школу драматического искусства, Бандерас, одержимый своей мечтой, уехал из тихой Малаги в Мадрид. «Мне повезло, что я оказался в столице именно в тот момент. После смерти Франко в искусстве начался бум, который продолжался несколько лет. Это называлось La Movida, "движение". Появились новые дизайнеры, режиссеры, новая музыкальная молодежь. Наконец-то можно было говорить, что думаешь, и идеям не было конца».
      За три года Антонио сменил много мест: работал официантом, продавцом, бесплатно участвовал в экспериментальных постановках. Наконец Бандераса приняли в труппу Национального театра Испании. Шесть лет он играл все, что предлагали, – от классики до Брехта и американской драмы. В 1982 году после спектакля за кулисы к Бандерасу пришло само будущее. Педро Альмодовара в то время еще не знал никто. «Помню, открывается дверь и входит дикий такой, потрепанный тип, режиссер андеграунда, славившийся тем, что не признает никаких правил. Спрашивает, хочу ли я сниматься в кино. Я говорю: "Конечно, а о чем кино?" Он отвечает: "Про шайку сумасшедших из Мадрида". Я подумал тогда, что этот режиссер сам или сумасшедший, или гений. Он оказался и тем и другим». Так было положено начало 10-летнему сотрудничеству, благодаря которому и Альмодовар, и Бандерас стали звездами мирового кино.
      В то время Антонио слыл немыслимым донжуаном. «Я пользовался успехом у противоположного пола, – говорит он с хитрецой в глазах. – Мадридские женщины были не такие, как мои подружки в Малаге. Они казались и более земными, и более сложными. И такие чудесные выдумщицы!» Но неожиданно для себя Антонио по уши влюбился. Зашел в кафе неподалеку от Национального театра выпить чашку кофе – и замер, увидев изящную девушку с темными волосами и большими глазами. Он мгновенно понял, кого так долго искал. Ее звали Ана Леса, она тоже была актрисой. Антонио принялся завоевывать ее сердце. Дарил цветы, писал стихи и даже сочинял песни. Через девять месяцев они поженились. Родители Антонио сразу полюбили Ану и стали относиться к ней как к дочери. Так же тепло был принят Антонио в семье Аны. Друзья были в изумлении: невероятно, чтобы бывший Казанова был так безнадежно влюблен. Он казался другим человеком – и был другим человеком, как утверждал сам: «Встретив Ану, я почувствовал себя гораздо счастливее. Теперь рядом со мной был человек, с которым я мог поделиться всем – и хорошим и плохим».
      В 1988 году Альмодовар выпустил свой самый знаменитый фильм «Женщины на грани нервного срыва», который был удостоен чести открывать фестиваль в Канне. А Бандерас стал национальным героем, хотя у него была сравнительно маленькая роль. Картина получила «Оскара», и на церемонии вручения премии Антонио познакомился с Мелани Гриффит, которую раньше он видел только в кино, в фильме «Деловая женщина». «На ней было белое платье с жемчугом. Почему-то это застряло в памяти. Но она прошла дальше, а я стал опять глазеть на других звезд. Странное, странное было чувство». Бандерас вызвал тогда огромный интерес у киноэлиты. Ведущий Билли Кристл представил его публике как новый секс-символ, пришедший на смену Ричарду Гиру. Неожиданно для всех Мадонна заявила, что Антонио – тот мужчина, с которым она больше всего хотела бы оказаться в постели. Приехав в Испанию, она пригласила Бандераса на презентацию своего нового фильма. Антонио появился, но… под руку с Аной. Когда Мадонна увидела их вдвоем, она закрылась в ванной и долго негодовала. «Мне просто не верится, что он может привести с собой жену! Это катастрофа!» Но для самого Антонио никакой катастрофы не было. «Высказывания Мадонны стали для меня бесплатной рекламой. Мы с Аной были благодарны ей. Если женщина находит меня привлекательным – прекрасно. Но я должен был ясно дать понять, что у меня есть жена и мы с ней счастливы».
      Прошел год. Американский режиссер Глимчер пригласил Бандераса на пробы для картины «Короли мамбо» про братьев-музыкантов с Кубы. Антонио, вернувшись в Мадрид, тут же нанял репетитора, чтобы поставить английское произношение. Бандерас работал как зверь и в конце концов мог, разбуди его среди ночи, произнести любую реплику из картины на чистом английском. На съемках «Королей мамбо» Антонио провел полгода и с каждым днем все больше влюблялся в Америку. Он чувствовал, что с этой страной связано его будущее. «Что бы ни случилось, как бы ни был принят фильм, я правильно сделал, что согласился на эту роль».
      «Короли мамбо» не оправдал рекламной шумихи, предшествовавшей его выходу на экраны, но сделал свое дело. Если до этого Штаты оставались единственной страной на Западе, где не сияла звезда Бандераса, то после проникновенно сыгранной роли Нестора его стали замечать и американские режиссеры. Предложения не заставили себя долго ждать. Первое – роль в картине «Дом духов» Бандерас с радостью поработал в компании голливудских знаменитостей, получив огромный гонорар. Потом был фильм Джонатана Демма «Филадельфия» и знакомство с Томом Хэнксом. Перед Бандерасом открывались все новые двери. Картины следовали одна за другой. И чем успешнее складывалась его карьера в Америке, тем больше менялась его жизнь. Сначала Ана повсюду ездила с ним на съемки, но один проект сменялся другим, и у нее скоро поубавилось желания мотаться по свету. К тому же она не разделяла любви мужа к Соединенным Штатам.
      Бандерас много работал. На очереди был «Отчаянный» Роберта Родригеса. Режиссер увидел Бандераса в одной из картин Альмодовара: «Меня поразило, как он двигается. Он полон упругой энергии, которая бывает только у испанцев и итальянцев, и умеет так мобилизовать эту идущую из нутра силу, что ему нельзя не верить». «Возможно, я взял больше от танцоров фламенко и тореадоров, чем от Терминатора», – говорил Антонио.
      Вслед за «Отчаянным» Бандерас заключил контракт еще на три фильма подряд. Особенно интересными были съемки картины «Перебор». Во-первых, ставил ее соотечественник Бандераса Фернандо Трубэа. Во-вторых, ему предстояло работать с Гриффит, одной из его любимых американских актрис. «Я с нетерпением ждал новой встречи». Бандерас клялся, что в течение съемок их отношения с Гриффит оставались платоническими. Муж Мелани Дон Джонсон навещал жену, к Антонио приезжала Ана. Бандерас пытался убедить себя, что их с Мелани взаимное влечение развеется само собой, когда съемки закончатся. «Но этого не произошло. После съемок мы часто перезванивались, потом опять встретились, и вот тут я понял, что по-настоящему влюблен». Об их романе немедленно стало известно, кто-то даже писал, что эта рекламная уловка для создания ажиотажа вокруг «Перебора». Устав от сплетен, они предстали перед камерами на вручении наград за лучшие видеофильмы в июне 1995 года. «Именно в тот день мы решили, что пора расставить все по местам, иначе пресса с ее домыслами превратит нашу жизнь в полный кошмар», – говорил Бандерас. Они вместе появились на публике, держались за руки и все время целовались. Нетрудно догадаться, какой сильной была взрывная волна от этого события. Скандальные хроники праздновали день урожая. Фотографы не пропускали ни одного их поцелуя на публике. Теперь, когда их отношения перестали быть тайной, казалось, что все хотят на этом заработать.
      Бандерас всегда считал себя прежде всего испанцем, поэтому и не думал покупать дом в Лос-Анджелесе, хотя начиная с 1991 года проводил в Калифорнии все больше времени. У Гриффит, несмотря на наличие двух детей, в тот момент тоже не было постоянного дома – в результате развода с Джонсоном, которого она с трудом добилась, она лишилась всей своей недвижимости в Калифорнии. Некоторое время Антонио и Мелани жили порознь – каждый был связан своим контрактом и должен был находиться там, где происходят съемки.
      Фильм «Убийцы» снимался в Сиэтле. Бандерасу предстояло сыграть предприимчивого убийцу, вознамерившегося убрать своего бывшего хозяина, которого играл Сталлоне. Как-то в выходные, когда они с Мелани спали, раздался жуткий стук в дверь. На пороге стояла Ана – сама обида и гнев. Она умоляла не зачеркивать прожитых вместе лет, говорила, что их связывают кровные узы, что ничего у него с Мелани быть не может. Ана просила Антонио вернуться к ней. Но это было бесполезно. Получив выговор за бестактный визит, Ана не собиралась сдаваться. Она заявила испанской прессе, что, несмотря ни на что, не хочет давать развода. Как раз в то время Антонио должен быть ехать в Испанию. Пора было познакомить родителей с Мелани, Антонио хотелось получить их благословение.
      В Испании буквально каждый шаг Антонио фотографировался, записывался на магнитофон, снимался на пленку и регистрировался на бумаге. Газеты тут же заклеймили Гриффит как разрушительницу домашнего очага и шлюху. Ану почитали как великомученицу, которая ждет возвращения блудного мужа. Бандераса, что интересно, пресса жалела: черт попутал, с кем не бывает, окрутила испанца развязная американка. Родственники Антонио едва поздоровались с Мелани. Ей дали ясно понять, что она здесь чужая. Ледяной прием оказал на Антонио действие, прямо противоположное тому, на что рассчитывали родители. Он твердо решил, что останется с Мелани. Никто не вправе добиваться его разрыва с той, которую он любит. Бандерас понимал, что шумиха вокруг его личной жизни очень тревожила продюсеров. Многое зависело от «Отчаянного», первого фильма с Бандерасом в главной роли. Это была возможность проверить, может ли одно только его имя привлечь зрителей в кинотеатры. Фильм вышел на экраны, и его успех превзошел все ожидания.
      Наконец состоялся развод с Аной. Нельзя сказать, что Бандерас совсем не переживал по этому поводу. Он очень жалел Ану и понимал, что не только теряет ее навсегда, но и надолго расстается с родиной.
      Следующая роль – Че Гевара в экранизации рок-оперы «Эвита». Тут-то и встретились снова на одной съемочной площадке Бандерас и его давняя почитательница Мадонна. Гриффит поехала с ним. Она не хотела дать возможность Мадонне соблазнить Антонио и ни на шаг не отходила от него К тому же именно тогда Гриффит объявила, что ждет ребенка, который и появился на свет осенью 1996 года. А в мае в Лондоне Антонио и Мелани поженились. Церемония заняла 15 минут.
      Вскоре Антонио сыграл еще одну блистательную роль – воинственного Зорро для Стивена Спилберга, – которая позволила ему не только вволю поскакать верхом, но и изобразить на экране галантного и благородного испанца.
      Сейчас Антонио, похоже, не заботит ни повышенное внимание публики, ни падение ее интереса, которое кое-кто предрекает. «Я не испытываю страха. Я занимаюсь своим делом уже 20 лет и верю только в то, что происходит между командами «мотор» и "стоп". К этому я шел всю жизнь». Бандерас гасит последнюю сигарету, откидываться в кресле и, улыбаясь, говорит: «Ведь я, как любой актер, просто не хочу взрослеть!»

ЛУЧАНО ПАВАРОТТИ
(1935—2007)

       Итальянский певец (тенор). Исполнитель партии Рудольфо в «Богеме», Каварадосси в «Тоске», герцога Мантуи в «Риголетто» и Неморино в «Любовном напитке». Он спел в заглавной роли «Отелло» в Чикаго (США, 1991). Многое делал для популяризации оперы. Вместе с Хосе Каррерасом и Пласидо Доминго записал наиболее популярные оперные арии в период проведения в Риме футбольных матчей на Кубок мира (1990).
 
      В детстве Лучано больше всего любил ловить лягушек и ящериц, играть в футбол – ну и, конечно, петь. Впрочем, в Италии, как известно, поют все. Отец Лучано приносил домой пластинки знаменитых теноров – Джильи, Карузо, Мартинелли, и вместе с сыном они слушали их буквально до дыр. Лучано забирался на стол в кухне и голосил во все легкие «Сердце красавицы». В ответ на его истошное пение одновременно из 15 соседних квартир раздавались не менее истошные крики: «Баста! Да замолчи же ты, наконец!!!»
      Позже – уже в школе – Лучано начал петь в церковном хоре. Ему было 12 лет, когда на гастроли в местный театр приехал тенор Беньямино Джильи. Лучано пробрался в театр во время репетиции. «Я тоже хочу стать певцом!» – выпалил он Джильи, пытаясь таким образом высказать свое восхищение. Хотя на самом деле хотел стать футболистом.
      Футболиста из него, как известно, не вышло. В 1961 году Лучано Паваротти занял первое место на конкурсе вокалистов в Реджо-нель-Эмилия, в том же году состоялся его дебют в «Богеме» Пуччини. А через два года сбывалась заветная мечта молодого певца: он стал солистом всемирно известного оперного театра «Ла Скала» и начинал триумфальное шествие по сценам и концертным залам мира. На одном из своих выступлений в «Метрополитен-опера» Паваротти довел зрителей до состояния полной эйфории, так что занавес пришлось поднимать 160 раз – что и было занесено в Книгу рекордов Гиннесса.
      Друзья называли Паваротти «Big P». «Большой» – не в смысле «великий», а в самом что ни на есть буквальном смысле. Правда, при этом близкие Паваротти в один голос говорили, что в нем 150 килограммов чистого обаяния и добродушия. То есть 150 плюс-минус 10. Диетические испытания, выпадавшие на долю Паваротти, регулярно тиражировались в прессе и практически ходили в категории анекдотов. Да, габариты Паваротти – проблема для портных и беда для стульев. Чего стоит хотя бы петь партию Каварадосси в опере Пуччини «Тоска». Во втором акте его героя после пыток приводят в кабинет, и он так измучен, что еле держится на ногах и падает на стул. Уже во время репетиций Паваротти с опаской посматривал на этот стул из резного дерева, затем подошел к режиссеру и тихо, чтобы никто не слышал, сказал: «Думаю, этот стул меня не выдержит». Режиссер заверил его, что волноваться нечего, стул заблаговременно укрепили металлом. Генеральную репетицию стул действительно выдержал. Наступил день премьеры. Второй акт. Стражники вытащили Паваротти под руки и усадили его на стул. Хильдегард Беренс, выступавшая в партии Тоски, должна была подойти к своему возлюбленному и обнять его. Но так вошла в роль, что разбежалась через всю сцену и бросилась ему на шею. Того, что произошло вслед за этим, на сцене «Гранд-опера» не бывало никогда: стул с треском развалился, вместе с ним грохнулся Паваротти—Каварадосси, а сверху приземлилась и Тоска.
      «Почему я так много ем? – Лучано на вечный вопрос корреспондентов отвечал. – Во-первых, я итальянец. Во-вторых, я родом из Модены – города обжор». Что поделаешь – это в его стиле: поселить в доме консультанта-диетолога и платить ему бешеные суммы за каждые сутки, а затем, лишь только тот переступит порог, броситься на кухню и опустошить холодильник.
      «Я самый тяжеловесный рэппер в мире», – так великий тенор прокомментировал свои выступления вместе с поп– и рок-звездами: Дзуккеро, Стингом, Брайаном Адамсом, ирландской группой «U2». Записи концертов «Паваротти и друзья» разошлись миллионными тиражами по всему миру.
      Лучано и Адуа познакомились еще подростками и были семь лет помолвлены до того, как поженились. Свадьба состоялась в 1961 году, когда Лучано получил первый приличный гонорар и, говорят, даже пытался оклеить купюрами стены спальни, но впоследствии употребил их все же на то, чтобы купить свой первый автомобиль.
      Кстати, именно Адуа Паваротти обязан тем, что стал певцом, а не учителем в народной школе. В свое время она уговорила его брать уроки вокала. «Немногие женщины могли бы примириться с жизнью оперного певца, как смогла это сделать Адуа», – написал Лучано Паваротти в своей книге. Она не жаловалась ни на то, что их дом был скорее похож на проходной двор, ни на то, что видела своего супруга самое большее 5 дней в месяц. «За все время нашей совместной жизни я больше разговаривала с ним по телефону, – говорила Адуа Паваротти, – чем виделась с мужем. Кстати, именно по телефону он узнал о рождении наших дочерей».
      Жизненное кредо своего уже бывшего супруга она определила так: «Спагетти, спагетти, потом – любовь», – а на вопрос корреспондента, как она относится к тому, что во время поездок Паваротти окружает столько красивых женщин, Адуа несколько лет назад ответила: «Ничего страшного, если он посмотрит на хорошенькое личико. Все равно он выберет пиццу».
      Увидев растиражированные по всему свету фотографии 61-летнего Паваротти и его 27-летней секретарши Николетты Мантовани, нежащихся в Карибском море, Адуа в этом усомнилась.
      Эта Николетта не может не нравиться. Красивое личико с неотразимой улыбкой, как, впрочем, и у ее соблазнителя. И при этом совсем не глупа. В Болонье она изучала науки, стала хорошим психологом. Ведь она оказалась единственным человеком, утешившим Лучано, когда итальянская команда проиграла матч на Кубок мира по футболу. Разве это не так важно? А может ли кто-нибудь усомниться в ее подвиге, когда она прогнала эту ужасную змею, незаметно пробравшуюся в комнату божественного тенора в Бали?
      Кто же устоит перед столь могущественной Венерой? Конечно, это не первая пощечина, нанесенная мягкотелым героем семейному миру и благополучию. Он постоянно пел дифирамбы своей законной и прямо-таки незаменимой супруге, умело правившей империей Паваротти. Сейчас перед этим вечным странником открылось свободное поле деятельности.
      Адуа, управлявшая колоссальным состоянием этого добряка-гиганта, конечно, на все его похождения закрывала глаза. Однажды Ватикан даже запретил Лучано участвовать в торжественной мессе в нью-йоркском Сентрал-Парке, а супруга сделала вид, что равнодушна к статьям, появившимся на этот счет в прессе. Но на сей раз Адуа взбесили заполонившие прессу фотографии двух голубков, резвящихся в теплых водах у берегов Барбадоса. Эта Николетта, разве она не твердит на всех перекрестках, что мечтает родить Паваротти сына? Не издевательство ли это над ее тремя дочерьми?
      В ярости Адуа сорвала табличку с фамилией Паваротти с дверей дома в Саличета близ Модены, где обитает весь их клан. На дверях осталась только ее фамилия: Адуа Верони. Письмо, которое еще больше разожгло скандал, разгневанная Юнона передала через своего адвоката. Его можно считать шедевром дипломатии. «Для любого создания, таков непреложный закон бытия, путь к успеху становится все более размытым. Когда спускаются сумерки, – написала она мужу с чарующей предупредительностью, – чувство конца и одиночества, особенно часто посещающее людей, имевших успех в жизни, можно подавить другими, глубоко укоренившимися чувствами, выдержавшими испытание временем».

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58