Элрик из Мелнибонэ - Грезящий город

      Но Смиорган не ответил. Он продолжал смотреть в небо, и в глазах у него застыл ужас - ужас в глазах человека, который прежде никогда не знал, что такое страх. Элрик с тревогой проследил за направлением взгляда Смиоргана и тоже увидел их.
      Без сомнений, это были драконы! От огромных рептилий их пока отделяли несколько миль, но Элрик знал, на что способны летающие чудовища. Средний размах крыльев этих почти что вымерших монстров составлял около тридцати футов. Их змееподобные тела, начинающиеся узкомордой головой и заканчивающиеся смертоносным хвостом, имели в длину около сорока футов, и, хотя из их пастей не извергались пламя и дым, Элрик знал, что их яд горюч и может поджечь дерево или ткань.
      На спинах драконов сидели имррирские воины. Вооруженные длинными пикообразными стрекалами, они дули в необычной формы рожки, и над морем разносилась странная мелодия. Когда до золотого флота оставалось с пол-лиги, ведущий дракон нырнул вниз и сделал круг над огромным флагманским барком, крылья его, рассекавшие воздух, производили звуки, похожие на разряды молний.
      Серо-зеленая чешуйчатая тварь кружила над золотым кораблем, который раскачивался на пенящемся, бурном море. Дракон был хорошо виден на фоне безоблачного неба, и Элрик смог неплохо его разглядеть. Стрекало, которым укротитель дракона помахивал адмиралу Магу му Колиму, представляло собой длинную, тонкую пику со странным вымпелом, расцвеченным черными и белыми зигзагами и различимым даже с такого расстояния. Элрик узнал знаки различия вымпела.
      Во главе преследователей, жаждущих отомстить за Имррир Прекрасный, был Дивим Твар, друг юношеских лет Элрика, повелитель Драконьих пещер.
      Элрик крикнул Смиоргану:
      - Вот теперь начнется самое страшное. Делай, что можешь, чтобы их отогнать!
      Забряцало оружие - люди с ощущением почти полной безнадежности готовились отразить эту новую угрозу. Колдовской ветер почти не давал никакого преимущества против быстрокрылых драконов. Дивим Твар явно согласовал свои действия с Магумом Колимом, и его стрекало сильно хлестнуло по шее дракона. Огромная рептилия взмыла вверх и стала набирать высоту. За первым последовали одиннадцать остальных драконов.
      С кажущейся медлительностью драконы начали неумолимо приближаться к пиратским кораблям, экипажи которых молили своих богов о чуде.
      Они были обречены. Опровергнуть этот факт было невозможно. Обречены были все пиратские корабли, а налет таким образом становился бесплодным.
      Элрик видел отчаяние на лицах людей, видел, как гнутся под напором пронзительного колдовского ветра мачты пиратских кораблей. Теперь им оставалось только одно - умереть…
      Элрик постарался прогнать из головы неопределенность, которая заполняла его мысли. Он вытащил свой испещренный рунами меч и ощутил его пульсирующую злобную силу. Но теперь он ненавидел ее - ведь она вынудила его убить единственное существо, которое он любил. Он отдавал себе отчет в том, насколько его собственная сила зависит от Черного Меча его предков и насколько слабым он будет без него. Он был альбиносом, а это означало, что жизненной энергии у него меньше, чем у обычного человеческого существа.
      Туман в его голове замещался красной пеленой страха, а он с дикой и тщетной яростью проклинал надуманные предлоги мести, которые привели его на Мелнибонэ, проклинал тот день, когда согласился возглавить рейд на Имррир, а более всего клял он мертвого Йиркуна и его порочную зависть, которая и стала причиной всех этих предопределенных роком событий.
      Но для проклятий самого разного рода теперь было поздно. Воздух наполнился хлопками драконьих крыльев - чудовища приближались к спасающемуся бегством пиратскому флоту. Ему нужно было принять какое-то решение; хотя он и не испытывал жажды жизни, но не хотел умирать от рук мелнибонийцев. Он поклялся себе, что умрет только от собственных рук. Он принял решение, ненавидя себя.
      Он отпустил колдовской ветер, когда драконий яд пролился на палубу находящегося в арьергарде корабля.
      Он собрал все свои силы, чтобы послать более сильный ветер в паруса собственного корабля, а его ошеломленные товарищи на внезапно остановившихся кораблях взывали к водной стихии, отчаянно вопрошая о причине такого события. Корабль Элрика несся теперь на всех парусах и имел хороший шанс уйти от драконов. Так он, по крайней мере, надеялся.
      Он оставил на произвол судьбы человека, который доверял ему - графа Смиоргана, - и смотрел, как яд пролился с небес и поглотил его сверкающим зеленым и алым пламенем. Элрик - этот гордый владыка руин, спасался бегством, стараясь не думать о будущем и громко рыдая. Он проклинал тот день, когда злобные боги, не найдя для себя лучшего развлечения, породили племя человеческое.
      Сзади внезапно вспыхнул ярким жутким пламенем последний из пиратских кораблей, и команда, хотя и благодарная Элрику за то, что избежала судьбы своих товарищей, поглядывала на него с осуждением. А он продолжал рыдать, не обращая на них внимания, великая скорбь разрывала его душу.
      День спустя, вечером, у берега острова, называвшегося Пан-Танг, когда их корабль оказался в безопасности и им уже не грозило страшное возмездие со стороны Владык Драконов и их монстров, Элрик стоял в задумчивости на корме, а команда, с ненавистью и страхом поглядывая на него, шепталась между собой, осуждая его предательство и бессердечную трусость. Казалось, они забыли о собственном страхе и спасении.
      Элрик размышлял, держа в обеих руках свой Черный Меч. Буревестник был не просто боевым мечом - это Элрик знал уже не первый год. Теперь Элрик понял и то, что меч обладал сознанием в гораздо большей степени, чем он, Элрик, мог себе это представить. И в то же время зависимость альбиноса от меча была просто ужасающей - Элрик ясно осознал этот непреложный факт.
      Но он боялся меча и ненавидел его силу, ненавидел его всей душой за ту неразбериху, что меч сеял в его душе и мыслях. С мучительной неопределенностью взвешивал он клинок в руках, заставляя себя обдумывать все сопутствующие факторы. Без этого зловещего меча он потерял бы чувство собственного достоинства, может, даже жизнь, но, вероятно, познал бы и утешающую умиротворенность ничем не нарушаемого покоя. С мечом он имел власть и силу, но меч вел его к роковому будущему. Меч давал ему силу, но на покой Элрик мог не рассчитывать.
      Воздух огласило его громкое сдавленное рыдание, и под воздействием слепого мгновения Элрик швырнул меч в посеребренное луной море.
      Как это ни странно, но меч не пошел на дно. Но и на поверхности он остался каким-то необычным образом. Он развернулся острием вниз и, подрагивая, повис в воде, как если бы вонзился в дерево. Он так и остался в воде, погрузившись лезвием на шесть дюймов, и начал издавать короткие бесовские вопли - крики лютой злобы.
      Испустив приглушенное проклятие, Элрик вытянул свою гонкую белую руку, пытаясь достать наделенный сознанием дьявольский клинок. Он тянулся все дальше, свешиваясь за леер, но не мог дотянуться до клинка - не хватало одного-двух футов. Тяжело дыша, Элрик, которого переполняло чувство поражения, перевалился через борт и, погрузившись в ледяную воду, принялся напряженными, неестественными гребками плыть в сторону висящего меча. Он потерпел поражение - меч вышел победителем.
      Он доплыл до меча и обхватил пальцами его рукоятку. Меч мигом удобно устроился в его руке, и Элрик почувствовал прилив сил в свое измученное болью тело. И тут он понял, что они с мечом взаимозависимы, потому что хотя ему, Элрику, и был нужен этот меч, Буревестнику, этому кровососу, тоже был необходим хозяин, без которого он терял свою силу.
      «Значит, мы связаны друг с другом, - в отчаянии прошептал Элрик. - Связаны выкованной в аду цепью и роковыми обстоятельствами. Ну что ж, пусть так оно и будет, и мужчины пусть трясутся от страха, заслышав имена Элрика из Мелнибонэ и его меча Буревестника. Мы принадлежим к одному роду и порождены эпохой, которая изменила нам. Так дадим же этой эпохе поводнас ненавидеть!»
      Ощутив приток сил, Элрик вложил Буревестник в ножны, и меч устроился у него на боку. И тогда Элрик мощными гребками поплыл в направлении острова, а команда корабля вздохнула с облегчением, размышляя над тем, погибнет ли он в мрачных водах этого безымянного моря или доберется до берега…
 

This file was created

with BookDesigner program

[e-mail]

22.08.2008