Крестный сын Мерлина (№2) - Корабль из Атлантиды

Не летали в тех небесах птицы, не выпрыгивали рыбы из-под покрова водорослей, не жужжали насекомые в горячем воздухе. После того как Гвальхмай проник в это святилище в первый день, никакие звуки, кроме журчания фонтана, да угрожающего рева, доносящегося из вместилища загадочной силы, не нарушали мертвую тишину корабля. Юноша наступал на белые и черные квадратики, топал по полу темного коридора – но ни тончайшим звоном, гармоничным ли, нет ли, не отвечал корабль на его усилия. И Гвальхмай слышал лишь шум, производимый собственными ногами.

Сидя и рассматривая искусное произведение какого-то давно умершего художника, юноша понял, что даже прошлое одиночество на безлюдном драконоголовом корабле предпочел бы он настоящему – ибо там не было этого подобия жизни, призванного дразнить и мучить его.

Гвальхмай вспомнил, как в далеком детстве развлекал его старый седобородый крестный, Мерлин, заставляя похожий на человечка корень мандрагоры прыгать и скакать перед ним.

Он помнил то заклинание. Не попробовать ли его? И вдруг словно тихий шепот раздался над ухом Гвальхмая: ему внезапно пришло в голову, что никакой нужды в магии – черной ли, белой ли – вовсе нет. На этом корабле ему стоило лишь отдать приказ, чтобы любое желание его исполнилось. Ничто не подтверждало подобную мысль – то была лишь случайная фантазия. На корабле не было ни человека, ни вещи, способной исполнять приказания. Тем не менее, данное соображение подвергло Гвальхмая на дальнейшие раздумья.

Ожидая нападения чудовища на спине корабля-лебедя, он не молил о помощи. Он требовал.

– Помогите! – воззвал юноша, и неизвестный благодетель откликнулся.

Криво усмехаясь своему смехотворному безумию, Гвальхмай мрачно взглянул на прекрасную статую и с трудом выдавил:

– Подойди сюда и заговори со мной, если можешь.

И металлическая девушка легчайшей поступью сошла со своего пьедестала, направилась к Гвальхмаю, в двух шагах от него опустилась на колени со склоненной головой и проговорила нежным голосом, звучащим словно приглушенный золотой колокольчик.

– Я здесь. Что хочет мой повелитель от своей служанки?

КОРАБЛЬ ИЗ АТЛАНТИДЫ

Нельзя сказать, что Гвальхмай не удивился. Он отшатнулся, как сделал бы на его месте любой другой человек, – но оправившись после первого потрясения, не чувствовал больше никакого трепета. Девушка была так прекрасна, что ее доброта и милосердие не вызывали сомнений, и нежный голос, хоть и металлический по тембру, совершенно обворожил Гвальхмая.

– Расскажи мне о себе, – попросил он. – Как ты здесь оказалась и из какой страны прибыла? Не ты ли выстрелила в морского дракона? Есть ли на судне еще кто-нибудь из тебе подобных существ, и могу ли я рассчитывать на их благорасположенность?

Девушка начала говорить, не меняя выражения лица и не поднимаясь с коленей:

– Когда я была живым человеком, теплым от дыхания жизни, меня звали Коренис. Я жила вместе со своим отцом, Кольраном, астрологом, на горной вершине в затонувшей ныне земле Посейдонис. Знакомо ли тебе это название?

Ацтланец отрицательно покачал головой.

– Именно этого я и боялась, – печально вздохнула девушка. – Даже память о моей погибшей родине канула в вечность, и я одна помню ее. Знай же, о человек: Посейдонис, островной континент, обширный и могучий, каким он был во времена моей юности, являлся всего лишь ничтожным осколком великой земли Атлантиды, которая приняла гибель за свои грехи.

В наказание за зло, чинимое обитателями Атлантиды, Дух Волны из века в век поглощал мили морского побережья, отдавая пастбища, фермы, деревни и города народу подводного царства.

Но люди продолжали творить зло, ибо не видели греховности в своем образе жизни – и пространства суши неуклонно сокращались с течением времени.

– В чем же состояла их греховность? – с любопытством вопросил Гвальхмай.

– Убийство, непростительный грех! Бессмысленное умерщвление человека человеком – грех, который люди называют войной!

Атлантида была владычицей мира. Ее колонии и вассальные государства простирались по всему земному шару. Она покорила их мечом – видя в этом свое величие! – и стала в глазах богов не более чем отвратительной язвой, оскверняющей даже то, что еще осталось чистым. В течение долгих веков боги карали Атлантиду землетрясениями, пожарами, извержениями вулканов, потопами – пока, наконец, от континента не остался единственный остров, Посейдонис.

Только тогда, хоть и с опозданием, очередное поколение отказалось от войн. Оно выросло, не зная бесхитростного поклонения зримому миру и его символам, и стало почитать Духа Волны. И сразу же народ начал процветать. Море перестало поглощать сушу. Когда же жители Атлантиды научились жить в мире, прекратили воевать и требовать дани, Ахуни-и, Дух Волны, принял человеческий облик и пришел к людям в образе прекрасной женщины.

В продолжении сего повествования девушка ни в малой степени не изменила выражения лица и позы, и голос ее, хоть и мелодичный, звучал монотонно. Гвальхмай прервал рассказчицу:

– Ты не могла бы подняться на ноги и вести себя пораскованней? Тебе ни к чему стоять передо мной на коленях.

Девушка не пошевелилась.

– Находясь в этом теле, я могу только повиноваться конкретным приказам. Оно предназначено для служения человеку и его действия ограничиваются схемами, встроенными создателем. Если тебе хочется, чтобы я встала с коленей, ты должен приказать мне сделать это или дать моему сознанию возможность управлять сим искусственным телом самостоятельно.

– Как это делается?

– Между лопаток у меня находится выступ. Поверни его трижды вправо – и я смогу действовать по собственной воле.

Найти выступ не представляло труда, ибо это была единственная выпуклость на безукоризненно гладкой спине девушки, но повернуть ее оказалось непросто, ибо он был округлым и скользким. Наконец Гвальхмаю удалось повернуть выступ нужное число раз – и золотая девушка поднялась на ноги.

Теперь из металлического изваяния она превратилась в живого человека. Коренис обратила лицо к Гвальхмаю и улыбнулась. Сейчас она показалась молодому человеку гораздо более красивой, нежели прежняя бездушная статуя. Девушка отошла на несколько шагов и возвратилась на прежнее место. Музыкальный звон нежных колокольчиков сопровождал каждое ее движение, производимое с легкостью, сродни человеческой.

Гвальхмай пришел к выводу, что в Атлантиде некогда жили великие мастера.

Девушка потянула Гвальхмая за руку и усадила рядом с собой на край бассейна. Рука ее казалась живой и теплой, но в мягких пальцах чувствовалась сила, способная стирать камни в пыль. Модуляции, интонации и чувство появились в нежном голосе. Коренис была живой!

– Ах! Когда бы ты видел великую красоту длинных зеленых волн, катящихся в священную гавань Коликиноса, ты бы тоже преклонился – как и все посейдонцы – перед Духом Волны. Именно здесь, как гласит древняя легенда, Ахуни-и явилась смертным, выйдя из кипящей пены, и они, все еще темные духом, пали ниц и поклонились ей. В Коликиносе жила она, пока смертное ее тело не состарилось и в слабости своей не утратило способность отвечать ее желаниям. В Коликиносе же вернулась Ахуни-и в Волну: она уходила все дальше и дальше вместе с отливающим морем, пока, наконец, не схватилась за белую гриву сереброногого коня, который унес ее в коралловый дворец. Там, вечно молодая, живет она и поныне в ожидании часа, когда снова наступит для нее пора пробудить доброе начало в сердцах избранного народа.

Жрец Ахуни-и, многие годы служивший богине, залил следы ее маленьких ног на песке расплавленным золотом и возвел вокруг них дорогу из многоцветного мрамора, которая уходила от прибрежного луга далеко за низкую точку отлива. Это самое красивое место в Коликиносе – вернее, было им, ибо Посейдониса более не существует!

– Не существует? – эхом повторил Гвальхмай. – Но почему?

Глубокая скорбь зазвучала в голове Коренис.

– Проклятье пало с небес на наш древний мир. Мужчины научились ненавидеть войну, стали мягкими, миролюбивыми и служили искусству. Однажды сухой горячий ветер подул на Город Золотых Ворот, и жителей его охватило безумие. Они бесчинствовали на улицах, бросались друг на друга без причин и, подобно диким зверям, разрывали на части как случайных встречных, так и друзей. Они проклинали и убивали встречных в горячечном бреду ненависти и неукротимой ярости. Внезапно ветер стих – и с ним прошло безумие…

Но этот ветер появился вновь на другой стороне земного шара: он спустился на землю прямо с небес, как никогда не дул ни один из известных доселе ветров. Он дохнул на Бассалонию – и народ ее, пораженный безумием, хлынул через границу своей страны. Шандагоа сгорел в одну ночь, и Форфар, и Ниназар, сей могущественный город! От всех них остались лишь пепел, руины да могилы. Жители их пали от мечей, дубинок и безжалостных рук убийц – а ведь никто из вовлеченных в войну людей не питал друг к другу никакой неприязни прежде.

Зимба Буи, Город Золота, ощутил горячее дыхание этого ветра, обжигающее сильней полуденного тропического солнца, – и чернокожие пришли с топорами и копьями в нашу колонию рудокопов и не оставили от нее ничего, кроме костей и развалин.

Забили барабаны в Шамбале. Валузия раскололась на враждующие государства и взревела от страшной боли гражданской войны. Охваченная ненавистью и недоверием ко всему миру, страна Посейдонис вооружилась в одну ночь!

Виманы, наши мирные корабли-лебеди, были спешно оборудованы орудиями – и огромный флот, застивший при взлете сияние дня, устремился на север, в Киммерию, навстречу вражескому флоту, который, как мы знали, собирался направиться в нашу сторону. Два флота столкнулись возле Конгора, и по свидетельствам историков море вскипало от жара, излучаемого при взрывах кораблей. Ни один, ни другой флот домой не вернулся.

Подобные сражения происходили на всем земном шаре. И лишь когда силы всех народов истощились, обнаружилась причина сего великого раздора. Однажды небо над Белым Островом в море Гоби вдруг превратилось в подобие перевернутой огромной чаши, полной густой огненной массы. Прежде, чем ошеломленные люди внизу сгорели заживо, они успели увидеть гигантский черный корабль, спускающийся на землю.

То был проклятый Повелитель Темного Лика! Явившись с утренней Звезды, он, невидимый, парил над густонаселенными территориями и с помощью своего коварного искусства сеял раздор между народами. Когда же все государства ослабли, и их способность к сопротивлению иссякла, космический корабль Повелителя спустился с высот, дабы покорить обескровленную Землю.

Он шел на посадку в море огня! Мощные вибрации звука и раскаленного воздуха обрушились на море Гоби и превратили его в мертвую соленую пустыню. Белый Остров выгорел дотла, и все живое на нем погибло. Но Повелитель Темного Лика населил его своими подданными.

Большинство их являлись воплощениями его собственной порочной мысли, но они обладали своей собственной жизнью, целиком и полностью отданной Злу. Их посланцы, принимая облик представителя того или иного народа, ходили по всем странам с проповедью темного Евангелия Королевства Пан. Долгим путем постепенной деградации, ведущим к полному вырождению, прошли все люди в жажде греха телесного и величайших мерзостей, доступных лишь духу.

Только в Посейдонисе было оказано действительное сопротивление пришельцам. Долгое время в темных подземных пещерах, откуда открывался доступ в самые недра земли, существовал тайный культ жрецов Полночного Солнца. Там под покровительством Богов нижнего Мира практиковалась черная магия, и искусство жрецов Полночного Солнца нашло применение в сих ужасных обстоятельствах. Жители Посейдониса с полным единодушием вооружились всем, чем только было можно, дабы выступить войной против Одуарпы, Повелителя Темного Лика.

Сияющие храмы Ахуни-и опустели, их покинули даже жрецы, когда пришли известия о том, что полчища обманутых людей со всей Земли, ведомые в боевом строю пришельцами из космоса во главе с Одуарпой двинулись в нашу сторону, чтобы отплыть к Посейдонису с ближайших берегов. В тот отчаянный час люди забыли взглянуть в квадратные, полные сострадания глаза Духа Волны, дабы утвердиться в мудрости и смелости. Они даже не верили, что Ахуни-и может спасти их. Они бросились в самые недра Земли, в пещеры под Силуанскими Холмами, и там, в Царстве вечной ночи, обрели то, что искали.

Никто из спускавшихся под землю не делился впоследствии своими впечатлениями об увиденном, но они нашли там страшную Страну Темного Солнца и внешне стали очень похожи на ее обитателей.

Из длинных подземных туннелей возвратились они наверх когтистыми длиннорукими чудовищами. У некоторых выросли кожистые крылья, а иные потеряли способность передвигаться на двух ногах и превратились в рогатых, покрытых шипами и вдвойне опасных существ. В безумных их взглядах горело желание убивать. В подземной стране телесная форма каждого обитателя становилась подобием его духа. Дух же искажали и уродовали жрецы Полночного Солнца с помощью своего богопротивного искусства до тех пор, пока тот не превращался (независимо от того, насколько милосерден был прежде) в грязную душу убийцы.

И вот войско, состоящее из мужчин и женщин, пересекло море и встретилось с захватчиками у Гебира. В своих Виманах обрушились они на вражеские армии, разбили и уничтожили их. Хлопья огня сыпались с неба, подобно снегу. Целые страны превратились в выжженные равнины. Одуарпа был убит, и со смертью Повелителя Темного Лика исчезли все военачальники пришельцев, ибо их псевдожизни являлись всего лишь продолжением его собственной воли. А безжалостные убийцы из Посейдониса продолжали бродить по изуродованному лику Земли, разоряя, без нужды убивая, растаптывая целые цивилизации, сокрушая произведения вечности.

Белый Император отозвал их на родину, но многие не вернулись и вошли в пантеоны других народов как наводящие ужас божества, которых можно умилостивить лишь кровью и слезами. Чудовища с головами ястреба, и собачьими мордами, с телами обезьян, львов или быков! Наши возлюбленные граждане Посейдониса, которые дрались, претерпевали муки и потеряли свои души во спасение родины, оказавшейся в опасности!

Несколько тысяч воинов вернулись назад. Белая магия боролась с черной в целительных храмах, дабы спасти от зла наших защитников и одновременно величайших наших преступников. Иные уже не подлежали исцелению и были милосердно умерщвлены. Остальные вновь обрели человеческий образ, но души их остались безнадежно изуродованными. Поведение их было непредсказуемым, и малейшее раздражение разрешалось приступами неуправляемой ярости.

Однако невзирая на порочность, явившуюся следствием предыдущего опыта, народ почитал сих людей за героев. Дабы они могли по-прежнему жить и наслаждаться жизнью по возможности полно, правительство выделило для них остров недалеко от побережья Алата.

Остров сей был окружен силовой стеной, преодолеть которую не представлялось возможным, – таким образом изгнанники не могли более разносить по свету свою ужасную болезнь. С ссыльными обошлись весьма мягко и создали им все условия для безбедного существования. Целые семьи отправились жить с теми, кого любили, и на протяжении многих последующих веков обитатели сей земли обретали счастье в выполнении своего предназначения. То был плодородный остров, и время от времени новые обитатели появлялись на нем: туда ссылали осужденных убийц, ибо разве может государство убить убийцу, не став убийцей само?

Долгие годы правительство посылало на остров запасы продовольствия. Но в конце концов изгнанники научились сами добывать себе средства к существованию и, поскольку помощь островитянам больше не требовалась, посейдонцы почти забыли о них. Молодая страна, оставшаяся единственной цивилизованной страной на планете, претерпевала страшные страдания в течение многих последующих веков.

Весь мир впал в состояние первобытной дикости. Люди снова вернулись в леса и пещеры. Кое-где они даже утратили знание об использовании металлов и огня. Дух Волны, считающий Посейдонис в какой-то мере виноватым в общем упадке цивилизации, вызвал таяние ледников и отступил на север. Поднимающиеся воды его негодования поглотили крупные острова Рута и Даитья, уцелевшие после предыдущего потопа.

Вода наступала на сушу и в других местах. Тревога объяла людей. Снова отказались они от войн – и последний счастливый период настал для умирающего континента Атлантида. В это-то время я и появилась на свет.

Несколькими веками ранее исследовательская экспедиция пересекла мертвое дно моря Гоби в поисках легендарного Белого Острова. Подробные сведения об этой экспедиции утрачены, но ее участники нашли в пустыне космический корабль Одуарпы и исследовали связанные с ним тайны. Корпус его был сделан из металла неземного происхождения. Материал сей назвали орихальк.

Это единственный металл на свете, который обладает жизнью. При добавлении крохотной частицы его к большому количеству свинца последний превращается в ртуть, ртуть – в золото и наконец золото – в орихальк. Из этого металла сделано мое тело и весь корабль Вимана до последней детали!

Любое тело или вещь из орихалька питается солнечной энергией и покорно подчиняется приказам человека.

После этого открытия, сделанного с помощью обнаруженных на космическом корабле записей, жизнь обитателей Посейдониса стала намного легче. Искусственные мужчины и женщины, почти неотличимые от настоящих, без всяких жалоб выполняли всю необходимую тяжелую работу, не требуя за это платы. Не знающие устали, прекрасные и быстрые корабли-лебеди бороздили небеса, перенося людей с места на место согласно их капризной воле! Жизнь стала слишком легкой. Она потеряла цель. Наступила скука.

Как я уже упоминала, Кольран, мой отец, был астрологом. Я помогала ему в его работе в обсерватории, расположенной высоко в Силуанских Холмах, наблюдая из ночи в ночь за звездным небом, как это делали тысячи других астрологов, дабы новые гости из космоса не застали нас врасплох.

Мы обращали наши взоры в небо, земля безмятежно дремала вокруг, и на глади темных вод близлежащего залива отражался мягко сияющий серп луны. Никто и не подозревал, что опасность уже крадется к нам из подземного царства.

После великой войны народов посейдонцы в страхе завалили вход в страну Темного Солнца, опечатали его талисманами и закрыли доступ в недра земли, как они полагали, навеки. Но теперь скучающие праздные глупцы вновь отворили врата к скверне и спустились под землю, а по проложенному ими пути вышли наверх обитатели Темной Страны, дабы захватить Верхнюю Землю.

Мощный подземный толчок сотряс нашу обсерваторию, и мы с отцом увидели вспышку огня над разверзающейся горой Гартола. Отец развернул в ту сторону небольшой телескоп и навел резкость. Но и невооруженным взглядом я могла видеть, как чернокрылые существа выбираются из недр горы и устремляются вниз, на равнину, к спящему городу.

С побелевшим от страха лицом отец уронил телескоп, схватил меня за руку и потащил на посадочную площадку, к нашей Вимане.

Подземные толчки почти сбивали нас с ног. Вимана покачнулась и упала с площадки. Но без нашей помощи восстановила равновесие и взмыла в воздух, расправив крылья.

Отец направил ее к горе Гартола. Мы парили над полчищами омерзительных существ и поливали их огнем из орудия. Вимана летала взад-вперед вдоль линии их наступления. Очевидно, он надеялся загнать сих чудовищ обратно под землю, но если так, то надежды его не оправдались. Дух Волны наконец окончательно разгневался на глупость грешных жителей Атлантиды.

Далеко в море мы увидели вскипающий белый вал, который неуклонно приближался к суше, пока мы описывали круги над Гартолой, истребляя врагов. Гребень волны поднимался выше любой горы, виденной мной прежде. Она обрушилась на Коликинос, и в тот же миг навстречу ей устремились с гор потоки пламени. Море хлынуло в Темную Страну, Посейдонис с грохотом взорвался. Что-то ударило по крылу Виманы. Раздался страшный треск и я поняла, что мы падаем, но удара корабля о воды не помню.

Очнулась я от страшной боли. У меня был сломан позвоночник, жить мне оставалось считанные секунды. Отец лежал рядом и тоже страдал от боли. У него была сломана рука, обе ноги и несколько ребер. Он находился в ужасном положении.

– Дочь моя, – с трудом прошептал он. – Тела наши умирают. Все же нам нет нужды умирать прежде, чем мы сами не пожелаем этого. Давай возьмем себе тела наших слуг.

Он говорил о двух телах из орихалька, предназначенных для служения человеку. Одно из них, всегда доступное для хозяина в случае необходимости, украшало сей зал, как произведение искусства. Другое же, упакованное, хранилось про запас. Тела-слуги обычно являлись точными копиями членов семьи, владеющей ими. Сведущий человек мог переселить свое астральное тело в механизм, становясь таким образом эго последнего. Подобные вещи часто практиковались, когда физическое тело человека уставало от жизни и мешало духу, по-прежнему полному энергии, разрешить какую-либо проблему или закончить некий эксперимент. Привыкнуть к новой телесной оболочке и взглянуть новыми глазами на окружающий мир ненамного труднее, чем прижиться в новом доме после переезда.

– Я знаю, – перебил девушку Гвальхмай. – В колдовских книгах моего крестного отца, Мерлина, рассказывается о таких вещах. Это называется переселением души.

– Да, это называется переселением души. И вот мы решили взять себе тела из орихалька, а их сущности заставить переселиться в наши собственные. Качка на бурных волнах океана причиняла мне мучительную боль. «Все что угодно, отец, – задыхаясь проговорила я. – Но только делай это быстрей!»

Отец устремил пристальный взгляд на женскую фигуру в нише, и я тоже сосредоточила на ней свои мысли. Внезапно боль отпустила меня. Я открыла глаза (хотя не помнила, как закрывала их) – и обнаружила, что стою, глядя сверху вниз на два искалеченных тела на полу. Эксперимент прошел удачно. «Подойди ко мне», – слабым голосом велел отец.

Я подошла к нему, чувствуя себя при этом обычной земной девушкой, что казалось весьма странным, хотя данное металлическое тело создавалось как мое точное подобие. Отец приподнялся насколько мог, пытаясь дотянуться до кнопки у меня на спине. Прежде подобные эксперименты никогда не проводились без ассистента, который должен был находиться поблизости и повернуть кнопку по завершении обмена телами. Я могла бы поднять отца, но он не дал мне приказа сделать это, а сия зависимая оболочка подчиняется только командам. Я не могла помочь ни ему, ни себе самой.

Добрая рука отца поднялась до моих коленей, потом до талии. Воздух с тяжелым хрипом вырывался из легких умирающего. Отец уже дотронулся до моей спины – и вдруг рука его бессильно упала, я услышала удар тела о пол и поняла, что он мертв, но ничего не могла поделать. О, Ахуни-и! Я не могла даже заплакать.

Затем металлическое тело, не получив никаких дальнейших указаний, вернулось на свое место в нише – как делало всегда по выполнении команды. Сойти с этого постамента по собственной воле я никогда не смогла бы. Здесь, удерживаемая в вертикальном положении тяготением магнита, простояла я бесчисленные годы. Волны швыряли корабль из стороны в сторону, ветры носили его по морям, наконец водоросли тесно обступили его – но ничто не могло заставить меня пошевелиться. Я посылала свое астральное тело во все концы мира. Дух мой странствовал по свету. Иногда я на короткое время взглядывала на мир чужими глазами и прислушивалась к нему чужими ушами. Я узнала любовь, ненависть и смерть – но узнала через чувства других людей, а не через свои собственные.

Я видела, как великие народы восстают из варварства и уходят в забвение, и как другие народы десятки раз возводят новые гордые города на руинах старых, самые имена которых давно стерлись в памяти людской. Я видела, как поднимаются и опускаются континенты, подобно морским волнам, как на месте лесов появляются пустыни, а озера обращаются в сушу, и суша вновь в озера. И я стояла здесь и ждала.

Развлечения ради я выучила наречия, ни одного слова которых не слетает ныне с языка живого существа – но странствуя по свету и накапливая знания, я оставалась заточенной в своей тюрьме.

И вот однажды, озирая море глазами альбатроса, я заметила твое маленькое деревянное судно, дрейфующее с морем водорослей в сторону Виманы. Я пристально наблюдала за тобой. Тебя надо было подманить ближе, и я заставила морского змея проложить дорогу сквозь водоросли, рассчитывая, что любопытство погонит тебя по ней. У тебя сильный ум, когда он не болен. Мне не удалось заставить тебя выполнять мои желания – и это удивило меня.

Остальное ты знаешь. Но знай также и следующее. Я ничем не смогла бы помочь тебе, не отдай ты этому непокорному моей воле телу определенных приказов. Я глубоко благодарна тебе, ты можешь требовать от меня любых услуг – и я охотно сделаю все, что в моих силах. Наконец-то я стала сама себе хозяйкой! Хозяйкой своего тела!

– У меня нет никаких просьб, – сказал Гвальхмай. – Я не знаю, кто я и как попал сюда. И я устал от одиночества.

Коренис пристально взглянула в лицо молодого человека. Потом сжала его виски ладонями и притянула голову Гвальхмая к своей груди. Прикосновение золотых рук было нежным и успокаивающим, а волосы Коренис, упавшие на плечи Гвальхмая, казались мягкими и шелковистыми, как волосы девушки из плоти и крови.

Юноша почувствовал, как некая целительная сила льется в его мозг. Внезапно память его наполнилась воспоминаниями. Он снова обрел себя. Он вспомнил своих родителей и свою миссию. Он вспомнил свою клятву выполнить долг во что бы то ни стало.

И вот Гвальхмай, в порыве благодарности упав на колени, поведал девушке свою историю и выразил надежду на то, что теперь с ее помощью для него станет возможным выполнение данной им клятвы. Конечно, судьба уберегла Гвальхмая от смерти на острове, где погибли тридцать его товарищей, только для того, чтобы он смог успешно осуществить свою миссию.

К удивлению юноши Коренис согласилась помочь ему. Молодая веселая улыбка озарила девичье лицо, ибо облик молодого ацтланца радовал ее сердце. Гвальхмай заметил эту улыбку и на миг усомнился в правдивости истории, поведанной девушкой. Возможно ли, чтобы она не была живым человеком? Он внимательно рассматривал ее. Все, за исключением крохотных золотых вспышек под полупрозрачной кожей и золотистого оттенка тела, обличало в Коренис живую девушку, подобную любой из тех, кого он знал в Ацтлане.

Нагота ее не смущала Гвальхмая. Выросший в жарком климате, он видел в любой одежде лишь средство украшения тела или защиты его от ненастья. Это казалось естественным, как и должно было быть. И когда Коренис начала заплетать свои металлические волосы и укладывать их венчиком на голове, на локтях у нее появились ямочки. У Гвальхмая перехватило дыхание – настолько женственным был каждый жест девушки, стоящей перед ним с чуть откинутой назад головой.

Самое незначительное движение Коренис было исполнено грации и красоты, и молодой ацтланец почувствовал волнение, подобное которому не вызывала у него ни одна из девушек в столице Майяпан – а ведь они являлись гордостью Империи.

– Коренис, а при жизни ты выглядела так же, как видишься мне сейчас?

– Ты хочешь посмотреть, какой я была тогда? – спросила она почти застенчиво.

– Да, хотел бы, будь это возможно. Но ведь с тех пор прошло столько лет.

Коренис выдвинула ящик стола и вынула оттуда прозрачный кубик. В нем находились две маленькие фигурки.

– Так выглядели мой отец и я в последний мой день рожденья. Поднеси это к глазу и прижми поплотнее.

Теперь фигуры показались Гвальхмаю нормального человеческого роста. Они зашевелились и улыбнулись друг другу. Мужчина что-то сказал. Девушка рассмеялась в ответ и закружилась, окутанная волнами белого шелка, под восхищенным взглядом мужчины. Лицо последнего выражало великую любовь. Девушка поцеловала его в щеку.

Потом они обнялись и стали, глядя прямо в глаза Гвальхмаю. Молодой человек ахнул: девушка в кубе как две капли воды походила на живую статую.

– Это ты – и там, и здесь! Ты совершенно не изменилась!

– Я же говорила тебе, что скульптура изваяна с моего живого тела. Теперь, благодаря твоей помощи, я снова жива.

– Сколько лет тебе было тогда, Коренис? Сколько лет тебе сейчас?

Но Коренис, занятая своей прической, явно не расслышала вопроса, и, хотя молодой человек повторил его дважды, ничего не ответила. Закончив поправлять волосы, девушка серьезно взглянула на Гвальхмая.

– Я помогу тебе сдержать клятву. И буду чрезвычайно рада исполнить все твои просьбы, насколько это в моих силах. Но я тоже связана некоторыми обязательствами, не менее серьезными, чем твои. После долгих веков наблюдений за греховностью мира я дала своим предкам одну клятву. На мир надвигается угроза, противостоять которой могу лишь я одна. А иначе многие другие страны погибнут, подобно Атлантиде и по той же причине. Я поклялась любым способом отвести это зло от мира, если когда-либо обрету свободу, – и Ахуни-и вняла мне и послала тебя на помощь. Это обещание связывает меня теперь.

Наблюдая за тобой – с этим мечом и этим кольцом на пальце, – я убедилась, что твоя поддержка может оказаться ценной. Если ты не желаешь последовать за мной, я сейчас же доставлю тебя к месту твоего назначения, помогу тебе завершить твою миссию и отвезу обратно на родину. Но я была бы рада видеть тебя рядом, когда буду выполнять свой долг – ибо мне сможет понадобиться содействие, а время уходит.

– И куда же повлечет нас сейчас твоя клятва? – спросил Гвальхмай.

– На Север! На север, к побережью Алата! На север, к последней уцелевшей на Земле колонии Атлантиды – к Нор-Ум-Бега, острову Убийц!

– Я пойду с тобой, Коренис из Коликиноса! Клянусь своим мечом, которым ты всегда можешь располагать в случае нужды!

Возможно, с тех пор, как человек впервые познал связующую силу рукопожатия, никогда еще не скреплялось подобным образом соглашение более странное и чреватое столь далеко идущими последствиями.

ЛЮДИ РАССВЕТА

Разговаривая таким образом, молодые люди снова присели на бортик бассейна. Вдруг Коренис вскочила на ноги с мелодичным звоном, сопровождавшим каждое движение ее тела.