Хроники Паксенаррион (№3) - Путь наемника

— Слушай, Пакс, — прошептал он, — а вдруг это Кирган? Тебе обязательно говорить ему, что я у тебя?

— А что? Думаешь, он рассердится?

— Если узнает, что я здесь, конечно, рассердится. Когда я ему сегодня только заикнулся, что мы с тобой знакомы, он сразу же потребовал, чтобы я не лез к тебе и оставил гостью в покое.

Льет подтвердила, что госпожу Паксенаррион хочет видеть Кирган Марракай. Пакс встала и подтолкнула вставшего вместе с нею Ариса к дверям в гостиную.

— Не бойся. Вот заодно и узнаешь, что такое покровительство паладина.

Увидев входящую в гостиную Пакс, Кирган вежливо поклонился ей, а когда заметил за ее спиной младшего брата, нахмурился и сказал:

— Я прошу прощения, госпожа Паксенаррион, за то, что беспокою вас. Но я предполагал — и, похоже, мои предположения оказались верными, — что мой младший брат может оказаться излишне назойливым.

— Позволю себе возразить вам, уважаемый Кирган Марракай, — столь же вежливо и церемонно ответила Пакс. — Ваш брат вовсе не надоедал мне, а, наоборот, предоставлял очень важные сведения, за что я ему чрезвычайно благодарна. Дело в том, что, не имея практически никаких знакомств при дворе, я не знала, к кому мне обратиться с моими вопросами.

— Вы сами попросили, чтобы он к вам зашел? — не веря своим ушам, спросил Кирган.

Пакс улыбнулась:

— Ну, если быть совсем откровенной, это не совсем так Но позволю себе напомнить, что у меня была возможность убедиться в верности вашего брата, когда мы вместе находились в Фин-Пенире. Его мнение мне далеко не безразлично и я готова прислушаться к его оценке того, что происходит при дворе. Мы поговорили буквально в течение нескольких минут, и, уверяю вас, я бы не стала задерживать его надолго не заручившись при этом разрешением лорда Коствана.

— А я у него отпросился, — пискнул Арис из-за ее спины. Пакс и Кирган сурово посмотрели на него, отчего тот как-то съежился, словно даже став меньше ростом. Затем Пакс снова поглядела на Киргана и любезно улыбнулась ему:

— Ну а теперь, как раз когда мы с вашим братом закончили беседу, я позволю себе попросить вас уделить мне несколько минут.

— Меня? — Кирган был явно удивлен таким оборотом дела.

— Да. А что в этом странного? Есть вещи, в которых пажи и младшие оруженосцы разбираются лучше, чем наследники престолов. А кроме того, я не хотела бы отвлекать принцев и лордов по поводу не самых существенных вопросов. Ну так что, найдется у вас для меня несколько минут?

Кирган согласно закивал и, повинуясь приглашающему жесту Пакс, проследовал за ней во вторую комнату ее покоев. Арис тем временем проскользнул за ее спиной в направлении входной двери, провожаемый последним строгим взглядом старшего брата.

— Скажите, он действительно был вам нужен, — спросил Кирган, — или вы просто заодно с этим настырным и бестолковым мальчишкой?

Несмотря на суровый тон Киргана, Пакс почувствовала в его словах нежность к младшему брату.

— Паладин заодно, как вы изволили выразиться, с настырным и бестолковым мальчишкой? Как вы это себе представляете?

И Кирган, и Льет, и сама Пакс не могли не рассмеяться, представив себе такой тайный сговор. Затем Пакс уже менее официальным тоном сказала:

— Я хорошо запомнила его по Фин-Пениру. Действительно непослушный, вечно лезущий не в свое дело мальчишка. Но, несмотря на все его проступки, я уверена в его преданности и честности. Я думаю, вы не станете отрицать наличие этих качеств у своего брата. А расспрашивала я его вот о чем: понимаете, Кирган, мне необходимо было узнать кое-что из того, о чем шепчутся и судачат при дворе. Не буду объяснять зачем, но мне это в самом деле нужно. Он рассказал мне то, что ему известно, и поверьте, я вряд ли могла бы обратиться к кому-то другому с таким вопросом.

— А ко мне?

Пакс пристально посмотрела ему в глаза. Встретившись с Кирганом утром, она подумала, что он принадлежит к хорошо знакомому ей типу молодых наследников известных родов, которые так гордо и заносчиво вели себя в Фин-Пенире. Впрочем, что-то ей подсказывало, что за внешней надменностью в нем кроется такое же открытое и доброе сердце, как и у Ариса.

— Я хочу задать вам несколько вопросов, — сказала Пакс. — Может быть, они покажутся вам странными и даже оскорбительными, но я прошу учесть, что мне ничего не известно о положении дел при дворе. Я пользуюсь лишь искаженными сведениями, доходящими до меня в виде слухов и сплетен. Поэтому, Кирган, повторю: не обижайтесь. Итак, не желая никого оскорбить или в чем-то заподозрить, я все же спрашиваю: ваш отец верен короне Тсайи? А вы лично?

Юноша поджал губы и сказал:

— Мне следовало ожидать этого вопроса. Как я понимаю, по пути сюда с восточной границы вы ехали через земли, принадлежащие барону Верракаю. Что ж… Что творится у моего отца в душе — ведомо только ему, уважаемая госпожа. Но, насколько мне известно, он был и остается верным слугой королевского дома Тсайи. Что же касается меня, я отношусь к наследному принцу, как к брату. Поверьте, это действительно так, хотя я не стал бы заявлять о своих чувствах на публике. Я лишь отвечаю на ваш вопрос. И когда я сам стану герцогом, я буду так же верно служить ему.

— Очень хорошо. Именно такой ответ я и ожидала услышать. А теперь другой вопрос: вам известно, что за свидетельница собирается, по словам Ариса, выступить против герцога Пелана и подтвердить выдвинутые против него обвинения?

— Нет. Кто она такая, мне неизвестно. Я только слышал, что есть такой человек, и все. Кстати, многие лорды были очень удивлены тем, что эта женщина раньше служила в Роте самого герцога Пелана. Обычно его ветераны, вне зависимости от того, сколько они у него прослужили, отзываются о нем либо хорошо, либо очень хорошо.

— Смею вас заверить, делают они это не без причины, — сказала Пакс. — Ну что ж, теперь последний вопрос: какого вы сами мнения о герцоге Пелане?

— Я? — Юноша улыбнулся. — Мне он всегда нравился. Отцу тоже. Он говорил, что в Пелане больше благородства, чем в любом так называемом благородном лорде в нашем королевстве. По его словам, это одна из причин, почему они к нему так прицепились. Со мной герцог Пелан всегда был вежлив и справедлив. Я с удовольствием всегда наблюдал за тем, как он руководит своей ротой. Впрочем, вы служили у него и сами все знаете.

— Ну, мое-то мнение давно известно, и вряд ли кто-то сможет изменить его, — сказала Пакс. — Мне было важно выяснить, что думаете о нем вы и как относятся к нему некоторые другие. Приехав в Вереллу сегодня утром, я обнаружила, что мой бывший командир вызван сюда едва ли не на суд. Разумеется, я ни на шаг не отступлю от выполнения своей миссии, но вы же понимаете: после всего, что герцог Пелан для меня сделал…

— Вы хотите выступить в его защиту? Здорово! Я хотел сказать, что это, конечно, не моего ума дело, но очень уж мне не по душе, как выдвигает свои обвинения барон Верракай. У меня ощущение, что он сам все время лжет и просто пытается запутать всех остальных. Видит Гед, однажды я чуть было не взорвался и не наговорил ему того, что не имею права высказывать по рангу, и хорошо еще, что отец выставил меня из зала Регентского Совета, сказав, чтобы я поостыл и поучился вежливости. Я на отца не сержусь: этикет есть этикет, и ему действительно нужно договариваться с другими членами Совета…

— Кирган, скажите своему отцу, чтобы он был поосторожнее, — глядя в глаза юноше, сказала Пакс. — У меня такое ощущение, что Верракай неспроста противоречит вашему отцу и пытается дискредитировать герцога Пелана. Я не всегда буду рядом, чтобы прийти на помощь герцогу в нужную минуту. Вот тогда ему и понадобится поддержка надежных друзей и честных придворных.

— Я все передам отцу слово в слово, — тоже заметно посерьезнев, сказал Кирган. Встав из-за стола, он по-военному отдал честь и спросил:

— Разрешите идти?

— Вы свободны, Кирган Марракай, — так же четко и спокойно ответила ему Пакс. Затем, подмигнув, поинтересовалась:

— Признайтесь, по-моему, я на некоторое время отсрочила изрядную трепку, которую должен был схлопотать ваш младший брат?

— Нет, госпожа… то есть да. В общем, честно говоря, повезло ему, что я не добрался до него сразу же, как только он покинул ваши покои. — Кирган рассмеялся и, разведя руками, добавил:

— Вообще-то дело не только и не столько в том, что он осмелился побеспокоить вас. Я полагаю, вы смогли бы отшить любого непрошеного гостя. Куда больше меня интересовало, что делал этот сопляк в комнате нашей двоюродной сестры вчера вечером. Он, кстати, вам об этом не рассказывал, не хвастался?

— Уверяю вас, Кирган, если бы мы с вашим братом и обсуждали такие дела, я бы ни за что не раскрыла вам его тайны. Дружба есть дружба. — Она со смехом распахнула дверь и увидела в коридоре, на расстоянии буквально пары шагов от ее покоев, двух королевских слуг, которые будто бы случайно проходили мимо. — Учтите, Кирган, — громко, так, чтобы ее слышали в коридоре, сказала Пакс, — если юный Арис захочет заглянуть ко мне, я буду рада его видеть. Считайте, что мое разрешение он получил. Мы были с ним друзьями в Фин-Пенире, а друзей я не забываю, даже самых младших. Кроме этого, он, конечно, должен отпроситься у своего господина, но, повторяю, вашего позволения спрашивать он не обязан.

Кирган перешагнул порог с серьезным и суровым выражением лица, будто его действительно только что отчитали. Но, развернувшись и зная, что его никто, кроме Пакс, не видит, он залихватски подмигнул ей. Закрывая за ним дверь, Пакс подумала, что совершенно согласна с маршалом Пилианом, утверждавшим, будто все потомки рода Марракай, даже самые юные, отличаются природной сообразительностью. Льет понимающе кивнула.

— Я думаю, твои последние слова послужат хорошим объяснением визита Киргана для всех, кто вас подслушивал.

— Я на это и рассчитывала, — сказала Пакс, вздохнула и потянулась. Она с большим удовольствием поспала бы сейчас несколько часов, но понимала, что нельзя терять времени. Она пожалела, что не спросила у молодых оруженосцев, предусмотрено ли присутствие герцога на церемонии в храме Геда. От размышлений ее отвлек очередной стук в дверь. Когда Льет открыла, на пороге стоял придворный паж в парадном камзоле.

— Приношу свои извинения за беспокойство, — сказал он. — Я должен вручить госпоже Паксенаррион это послание и дождаться ее ответа.

Пакс кивнула, взяла у пажа конверт и вскрыла его. Придворный маршал Секлис очень рассчитывал на встречу с нею перед вечерней церемонией посвящения в рыцари. Все время, остававшееся до обеда, он собирался провести в дворцовом храме и был бы рад видеть Пакс, когда она сочтет это удобным. Пакс показала письмо Льет; та, быстро пробежав его глазами, кивнула. Затем Пакс обернулась к пажу и сказала:

— Разумеется, я принимаю приглашение придворного маршала. Вы можете проводить нас к нему?

— Да, госпожа.

— Кольчугу надеть не хочешь? — негромко спросила Льет. Пакс улыбнулась ей:

— Что, здесь, во дворце?

— Да. На всякий случай.

Пакс уже имела возможность убедиться, что Льет умеет настоять на своем, оставаясь мягкой и ненавязчивой. На этот раз Пакс решила не спорить и, выйдя в соседнюю комнату, с помощью Льет быстро надела кольчугу.

— Я с тобой, — на всякий случай известила ее Льет.

— Как хочешь. Я буду только рада, — сказала Пакс.

Придворный маршал встретил гостей у входа в храмовый зал. Обменявшись с Пакс и Льет положенными приветствиями, он поспешил перейти к делу:

— Госпожа Паксенаррион, если мое предложение не противоречит вашим планам, я был бы рад просить вашего согласия принять участие в церемонии сегодня вечером.

Пакс нахмурилась:

— Не могли бы вы объяснить, что это за церемония, уважаемый маршал…

— Прошу прощения. Я забыл, что мы друг другу не представлены. Мое имя — Секлис. Меня назначили на должность придворного маршала примерно год назад. Так вот, возможно, вы знаете, что орден Колоколов традиционно проводит церемонию посвящения в рыцари в Праздник пира Луапа. На этот раз у них примерно двадцать кандидатов.

Учитывая, что этот орден фактически является ответвлением ордена Геда и различия между нашими доктринами весьма несущественны, мы позволяем им пользоваться нашими фермами и церемониальными залами для посвящения в рыцари. Как и в нашем ордене, под посвящением подразумевают ритуальный поединок кандидата с двумя вооруженными противниками, членами ордена. Разумеется, в сегодняшнем ритуале будут принимать участие и другие маршалы, рыцари наших орденов, ваш покорный слуга, но при этом…

— Насколько я знаю, в церемонии посвящения со стороны ордена могут принимать участие только рыцари? — возразила Пакс.

— Да, конечно, но ведь паладины являются в первую очередь рыцарями, и поэтому… Пакс покачала головой:

— Нет, уважаемый маршал. Я не являюсь рыцарем ордена Геда.

— Вы?! Но ведь вы наверняка… Нет, я конечно, слышал, что вы стали паладином не совсем обычным путем, но мне кажется…

— Уважаемый маршал, позвольте мне все объяснить. Я пробыла в Фин-Пенире совсем недолго и не успела пройти весь курс обучения, не говоря уже о том, чтобы быть посвященной в рыцари. Другое дело, что Верховный Маршал приняла меня в орден кандидатом в паладины до того, как меня посвятили в рыцари. Такие случаи в истории ордена Геда уже бывали.

— Да, но…

— А после похода в Колобию я оказалась непригодна к дальнейшему обучению. Насколько я знаю, все маршалы были поставлены в известность об этом. — Придворный маршал неохотно, как показалось Пакс, кивнул, явно не желая заострять внимание на этом вопросе. — Итак, я ушла из Фин-Пенира, не дослужившись до посвящения в рыцари. Не могу не признать, что в то время даже самым благожелательно относившимся ко мне людям и в голову бы не пришло, что когда-нибудь из меня вновь получится воин, достойный быть кандидатом в рыцари. Мне тоже было, прямо скажем, не до претензий на такую честь.

— Но ведь… теперь вы — паладин?

— Да. Милостью Геда и Великого Господина я стала паладином. Но это произошло без соблюдения всех церемоний и формальностей, установленных в Фин-Пенире. Уважаемый маршал, я не претендую на то, чтобы понимать и раскладывать по полочкам все, что имели в виду боги, когда избирали меня своим паладином. Я лишь выполняю их приказы и, помолившись, пользуюсь теми способностями, которые они даровали мне.

— Я все понял, — кивнул маршал и задумался. — Честно говоря, я никогда не слышал ничего подобного. Я имею в виду сугубо процедурные вопросы. Вы стали паладином, перепрыгнув через несколько ступеней и множество церемоний и ритуалов.

— Похоже, в сегодняшней церемонии я буду для вас лишь обузой…

— Нет, ни в коем случае. — В голосе маршала слышалась убежденность и уверенность. — Если боги решили, что именно вы должны стать их паладином, то кто я такой, чтобы оспаривать их волю, ссылаясь на установленные орденом правила и церемонии? Вы — истинный воин богов; в этом нет никаких сомнений, и этого вполне достаточно. Я повторяю свою просьбу к вам участвовать в сегодняшней церемонии посвящения в рыцари.

— В связи с этим у меня к вам будет еще один вопрос, — сказала Пакс. — У меня нет собственного меча. Этот дан мне лишь на время исполнения моей миссии. Как вы уже слышали, он должен засвидетельствовать, что найденный мною человек действительно является королем Лионии. Я не могу использовать этот клинок для какой бы то ни было иной цели.

— Ну, это не проблема, — улыбнулся маршал Секлис. — На любой ферме Геда, а уж тем более в придворном храме всегда есть большой запас оружия. Вы можете выбрать клинок, который вам понравится. Наш оружейный склад в вашем распоряжении. Разумеется, если вы скажете, что по каким-либо причинам не можете отвлекаться от исполнения задания, ниспосланного вам богами, я ни в коем случае не буду ни на чем настаивать.

— Знаете, господин маршал, я не чувствую никакого внутреннего противодействия и признаюсь, что для меня будет большой честью принять участие в таком ритуале. Единственная моя просьба состоит в том, чтобы вы объяснили мне, как все будет происходить, чтобы я не выглядела полной невеждой.

— Вы знаете, мы не изобретаем ничего особенного. Все церемонии посвящения похожи друг на друга. Разница лишь в деталях. Впрочем… как же я забыл! Пожалуйста, проходите. — Маршал провел Пакс и Льет в зал придворного храма и показал, где и как будет происходить ритуал посвящения.

Зал Геда в королевском дворце Тсайи был по размерам несколько меньше, чем церемониальный зал Фин-Пенира, но общий стиль архитектуры делал его очень похожим на знакомое Пакс помещение. Ряды поднимающихся все выше и выше сидений расходились по обе стороны от центральной площадки, на которой и должны были состояться ритуальные поединки. Кандидатам предстояло войти в одну из дверей зала и выйти в другую, встретив на пути по крайней мере двух вооруженных экзаменаторов.

— Обычно, — сказал Секлис, — мы хорошо знаем наших кандидатов и не ожидаем от них никаких сюрпризов, как, впрочем, и они от нас. Поединок превращается в сугубо ритуальный обмен серией ударов, своего рода прилюдное доказательство того, что посвящаемый действительно может противостоять вооруженному противнику. Впрочем, иногда кандидаты изрядно удивляют нас. В прошлом году был у нас один парень, который на церемонии посвящения победил двух маршалов и ужасно измотал меня, прежде чем я все же сумел доказать превосходство опыта над юностью. Сейчас этот юноша учится на маршала, и полагаю, что в будущем он станет одним из надежнейших слуг Геда. Вынужден предупредить вас, что и на сегодняшней церемонии можно ожидать любых сюрпризов. Дело в том, что многие из кандидатов специально напросились на участие именно в этой церемонии посвящения, чтобы впоследствии иметь возможность сказать, что они стали рыцарями в год коронации наследного принца и принесли ему присягу с первого дня его восхождения на трон. В общем, отступать никто из них не захочет, и нам предстоит испытать двадцать очень достойных и прекрасно подготовленных кандидатов. Так что позволю себе признаться: для меня ваше присутствие на церемонии — это не только вопрос чести, не только обеспечение дополнительной солидности когорте экзаменаторов, но и большая практическая помощь. Понимаете, я созвал маршалов со всех ближайших ферм, упросил кого мог из опытных рыцарей, но, как вы можете представить, при дворе большинство из них либо уже в возрасте, либо изрядно обленились и вряд ли смогут, не опозорившись, противостоять молодым запальчивым кандидатам. В общем, у меня набралось всего пятнадцать экзаменаторов, так что на каждого из нас придется как минимум по два поединка. Ваше участие немало облегчит нашу участь, сэкономив нам силы и избавив от необходимости лишний раз потеть в учебном бою.

Секлис объяснил Пакс некоторые детали подбора и порядка представления кандидатов к церемонии посвящения, познакомил ее с несколькими назначенными орденом наблюдателями, которым предстояло следить за ходом каждого поединка, а затем отвел ее на оружейный склад, предоставив самой выбрать меч по своему усмотрению. Все клинки в этом арсенале были выкованы по одному образцу: с печатью Геда, глубоко выгравированной на не особо изысканной, но очень удобной рукоятке. Отличались они лишь по длине и весу. Пакс выбрала себе два меча, и Секлис приказал своему вице-маршалу отложить их отдельно до вечера. Затем, уже выйдя со склада, он вновь обратился к Пакс:

— Да, кстати, если вы не будете возражать, я бы попросил вас не надевать кольчугу на ритуальные поединки. В этих случаях все — и кандидаты, и экзаменаторы — выступают в обмундировании цветов своего ордена, и для вас мы, разумеется, подберем подходящую куртку цветов ордена Геда, а также выдадим защитный нагрудник, думаю, еще не забытый вами.

— Хорошо, — кивнула Пакс, но при этом задумалась. С одной стороны, она хорошо понимала, что появление одного из экзаменаторов не в учебном нагруднике, а в боевой кольчуге будет выглядеть, мягко говоря, вызывающе, а с другой — ей почему-то не хотелось оставаться без ставшей уже привычной надежной защиты.

— Прошу прощения, господин маршал. Я не хотела бы нарушать сложившиеся при дворе традиции…

— Равно как и я не хотел бы ни в чем препятствовать исполнению вашей миссии, — перехватил ее слова маршал. — Госпожа Паксенаррион, вы лучше чувствуете, возможно, грозящие вам опасности. Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы вы встретили их безоружной и незащищенной. И все же мне кажется, что никакая нечисть не рискнет напасть на вас в храме Геда, да еще в тот день, когда там будут присутствовать несколько маршалов, рыцарей и ревностно ждущих посвящения кандидатов. Сами кандидаты…

— А кстати, как у вас относятся к самозванцам? — спросила Льет. — Или у вас нет традиции допускать к испытанию заранее не известных кандидатов в рыцари?

Придворный маршал нахмурился:

— У вас они называются самозванцами? Мы предпочитаем слово «чужаки». Знаете, что касается сегодняшней церемонии, я сомневаюсь, что кто-нибудь рискнет…

— Подождите! О чем вы говорите? — спросила Пакс. — Не забывайте, что я не особо сведуща в придворных традициях.

— Это такой обычай, — объяснил ей маршал. — Каждый человек, имеющий какие-либо претензии ко двору, к кому-то из членов ордена или экзаменаторов, может выставить вместо себя любого неизвестного нам воина, который, разумеется, не является членом ордена, с формальной заявкой на участие в ритуале посвящения. На самом деле зачастую это превращается в своего рода легальную дуэль или заурядное сведение счетов. Впрочем, обычно, когда кто-то планирует такого рода выходку, я вовремя узнаю об этом. В конце концов, полная непредсказуемость результатов поединка не может быть на руку даже тому, кто бросает этот вызов.

— Погодите, а чужаки что, сражаются на тех же сугубо формальных условиях?

— Нет, эти поединки проводятся в полном вооружении. Госпожа Паксенаррион, вам это кажется подозрительным? У вас появились какие-то сомнения?

— Если говорить честно, уважаемый маршал, я пока еще сама не поняла, что именно я подозреваю. Но какие-то неприятности нам предстоят. Будем надеяться, что не очень серьезные. Что касается исполнения мною и моими спутниками ниспосланного богами задания, то я могу сказать, что нам уже пытались помешать слуги Ачрии и несколько жрецов Лиарта со своими бешеными волками. До тех пор пока я не увижу законного короля Лионии в безопасности на предназначенном ему троне, я не смогу успокоиться. Пока что я все время пытаюсь прощупать все вокруг себя, выискивая малейшую опасность. Я с огромным удовольствием встретилась бы с вашими кандидатами без доспехов и даже, если бы вы попросили, с учебным мечом в руках, но если дело дойдет до защиты оказавшегося в опасности короля."

— Я прекрасно вас понимаю, — кивнул маршал.

— Да, кстати, вот еще вопрос: если в зале появится кто-то, кто заявит себя в качестве кандидата-чужака, ему предстоит сразиться только с кем-либо из экзаменаторов или он может вызвать на поединок любого из присутствующих в зале?

— Он имеет право вызвать любого.

— Ах так. — Пакс на минуту задумалась. — Я бы, пожалуй, согласилась участвовать в ритуале без кольчуги, если бы… если бы она находилась где-то рядом. Скажите, а Льет может находиться рядом со мной, чтобы, если возникнет необходимость…

Льет кивнула, а Секлис даже улыбнулся:

— Само собой, госпожа Паксенаррион. Это даже предусмотрено всеми правилами. Каждый из экзаменаторов приходит на церемонию вместе с оруженосцами. Хотя это не настоящий бой, но должен же кто-то вытереть пот у вас со лба между поединками. Разумеется, Льет может держать при себе и вашу кольчугу на тот случай, если она вам понадобится. И кроме того, я обещаю вам внимательно следить за тем, как будут развиваться события, и если почувствую приближение какой-либо опасности, сразу же сообщу вам об этом. Даю слово маршала Геда.

Глава XXVI

Пакс вошла в церемониальный зал дворцового храма в надежных тренировочных латах и предоставленной Секлисом фехтовальной куртке. Эльфийский меч несла Льет, ступая след в след за своей госпожой. На улице еще не стемнело, и сквозь высокие окна в зал поступал дневной свет. Кроме того, помещение было освещено множеством свечей и ламп. Свечи горели на огромных металлических решетках, поднятых под потолок, на парапете, который ограждал ритуальную площадку в центре зала, а лампы на металлических подставках почти сплошь опоясывали стены и колонны на уровне чуть выше человеческого роста. Еще по дороге в кабинет придворного маршала Пакс заглянула в зал. Многие места уже были заняты.

Секлис встретил ее с улыбкой:

— Госпожа Паксенаррион, рад, что вы согласились принять мое предложение. Прошу вас, проходите. Позвольте представить вам ваших коллег по сегодняшнему экзамену.

Знакомьтесь: маршал Сулинеррион с фермы Цветущего луга, маршал Арис с фермы Кукурузного поля и маршал Дориан…

Кто-то в этот момент отвлек придворного маршала, и он был вынужден отойти. Пакс осталась лицом к лицу с тремя представленными ей маршалами: высокой женщиной с каштановыми волосами и двумя мужчинами. Она сразу отметила, что у обоих были темные глаза и изрядно тронутые сединой волосы. Впрочем, запомнить, кто из них кто, было нетрудно: отличительной приметой Ариса, помимо высокого роста, был длинный шрам, пересекавший его лоб. Пакс едва успела переброситься с маршалами несколькими приветственными фразами, как к ним вновь подошел придворный маршал и сказал, что церемония вот-вот начнется. И действительно, через минуту начали звонить большие колокола, и Секлис быстро выстроил команду экзаменаторов в одну шеренгу в том порядке, который он счел нужным. Никто не стал спорить с ним, понимая, что вся организация церемонии легла на его плечи.

— Так, Сули, давай ты сюда, затем Сили, вставай рядом, теперь твоя очередь, Пакс… — Наклонившись, он быстро шепнул ей на ухо:

— Извини, но когда я вижу перед собой не госпожу паладина, а солдата Геда, я буду называть тебя на «ты». Так, подровняйтесь. Да хранит вас всех Гед.

— Да пребудет с вами благодать святого Геда, — отозвались маршалы и рыцари. Затем они быстро проследовали в церемониальный зал и выстроились в том же порядке вдоль ближнего ко входу края площадки для боев.

Зал был полон. Пламя множества свечей отражалось в бесчисленном количестве драгоценных камней, плясало на блестящих складках шелка и парчи и в глазах присутствующих. В дальнем конце зала прозвучали фанфары, призвавшие всех к молчанию и остановившие колокольный звон. В зале появились заранее избранные судьи, которым предстояло следить за ходом ритуальных поединков. Все они были облачены в белые, хорошо заметные отовсюду плащи. Они проследовали к центру зала, поклонились экзаменаторам, публике, а затем выстроились в две шеренги по краям площадки, где должны были происходить поединки. Вновь прозвучали фанфары, и с противоположной стороны в зал вошли кандидаты в рыцари. Построившиеся в две шеренги, двадцать юношей и девушек были одеты в серые учебные доспехи и поношенные фехтовальные куртки. Встав по стойке «смирно» напротив экзаменаторов, они поклонились и стали ждать. Придворный маршал Секлис шагнул вперед.

— Кто представляет этих кандидатов ко вступлению в орден?

— Я. — С ближайшей к церемониальной площадке скамьи поднялся крупный широкоплечий мужчина в трехцветном плаще ордена Колоколов. — Мое имя Аринальт Комхальт, — представился он, — магистр, учитель ордена Колоколов.

— Назовите имена ваших кандидатов.

Учитель и тренер назвал имя каждого из своих подопечных, те поочередно кланялись придворному маршалу. Когда представление было закончено, маршал вновь взял слово:

— Здесь, в том самом зале, в котором обращался к слушателям Луап, проповедовавший учение великого воина Геда, защитника слабых и беспомощных, нам сегодня предстоит проверить и засвидетельствовать готовность этих юных последователей Геда носить почетное звание рыцарей этого славного ордена. Каждому из кандидатов надлежит продемонстрировать по крайней мере в двух поединках свое умение владеть мечом и храбрость, позволяющую ему или ей выйти на поединок с вооруженным противником. Согласны ли вы доверить решение о вашем соответствии требованиям ордена присутствующим здесь судьям?

Все кандидаты без исключения кивнули головами и произнесли традиционные слова согласия.

— Теперь я оглашу для всех список тех, кто будет экзаменовать сегодняшних кандидатов. — Секлис представил всех экзаменаторов. — Учитывая большое количество кандидатов, участвующих в сегодняшней церемонии, — продолжал придворный маршал, — мы не можем провести все поединки одновременно. Итак, пусть первые пять кандидатов выберут себе экзаменаторов.

Первая пятерка кандидатов сделала шаг вперед. Пакс присмотрелась к ним, и кандидаты в рыцари показались ей очень молодыми. Ей пришлось напомнить самой себе, что за плечами каждого из них было по крайней мере два года обучения воинскому мастерству, не считая, скорее всего, еще нескольких лет службы в звании оруженосцев. Никто из первой пятерки не выбрал ее, и Пакс получила возможность посмотреть, как экзаменаторы и судьи разводят кандидатов по выделенным секторам центральной площадки. Оставшиеся кандидаты начали нетерпеливо переступать с ноги на ногу. Согласно уставу церемонии, они так и остались стоять лицом к лицу с шеренгой экзаменаторов, не имея права развернуться или повернуть голову, чтобы посмотреть, как проходят поединки. Им оставалось лишь догадываться об этом по лицам стоящих перед ними экзаменаторов и изображать спокойствие.

Вновь прозвучали фанфары, и поединки начались. Зазвенели мечи, и эхо разнесло топот множества сапог по каменному полу. Ближайшая к Пакс пара начала поединок, как ей показалось, едва ли не на равных. Секлис предупредил ее, что экзаменаторы традиционно начинают учебный бой с более или менее стандартных комбинаций ударов. Поединок считался законченным, когда судьи засчитывали не менее пятидесяти нанесенных ударов, вне зависимости от того, кто из соперников их нанес. Разумеется, иногда им приходилось останавливать встречи досрочно. Но, как сказали Пакс другие экзаменаторы, обычно число ударов успевало достичь ста — примерно вдвое больше оговоренного правилами минимального количества. Пакс попыталась посчитать удары, нанесенные ближайшей парой, но сбилась, когда откуда-то с верхнего ряда раздался слишком громкий крик в поддержку одного из кандидатов.