Дороже жизни

Она вырывалась, не помня себя, не замечая, что футболка задралась чересчур высоко, грозя полностью обнажить ее грудь. Филипп не выпускал ее. Он обхватил ее обеими руками, а ногой прижал ее брыкающиеся ноги к софе. Неожиданно он начал ее целовать. Некоторое время она яростно сопротивлялась, но потом затихла, замерла в его руках, поддалась его бешеным ласкам и ответила на поцелуи. Через мгновение она сама обнимала его за шею, прижавшись к нему всем телом, но неожиданная мысль словно ударила ее током.

– Погоди… Ты лжешь… Я не верю тебе! Я была там, я видела тебя, и еще праздничное меню, ведь все было известно заранее!

– Они все и подготовили заранее, решив мою судьбу еще здесь, на Острове. Никто даже и в голове не держал, что я могу отказаться!

Она видела, как горят огнем желания его глаза, она боролась со своим собственным любовным голодом, она сходила с ума. Он разрушил ее жизнь своим дурацким чувством долга. Прямиком отправил ее в руки Нико, грубого чудовища. Потом два года тюрьмы. Два года разлуки с дочерью.

О чем она думает?!

Ее глаза стали холодны как сталь, когда она произнесла сквозь стиснутые зубы:

– Ладно, Филипп, попробуй вымолить себе прощение. Только старайся получше – потому что я собираюсь навсегда лишить тебя счастья быть отцом Джолли!

Глава 9

Потрясенный Филипп не сразу выпустил Сандру из своих объятий. Почему-то ему подумалось, что она вполне оправилась от своей слабости и в состоянии оказать ему достойное сопротивление. Затем пришел гнев. Никто в целом мире не смел назвать его крысой! Он всегда действовал честно! В этот момент тоненький и слабенький внутренний голос робко заикнулся о том, что Сандра, скорее всего, так не считает, более того, уверена в обратном. Впрочем, и этот голос был заглушен очень быстро. Все дело было в немыслимой близости ее тела, ее порывисто вздымающейся груди. Ему хотелось прикоснуться к ней, ласкать ее, но Филипп приказал себе сосредоточиться и даже зажмурился на мгновение. Сандра ждала, и весь ее вид говорил о мрачной решимости бороться до конца.

– Черт возьми, Сандра, тебя же не было, когда я объяснялся с семьей! Ты не представляешь, на что это было похоже.

– Ну так просвети меня!

– Неужели ты думаешь, я не говорил им о том, что влюблен и любим? Мне напомнили о моем долге, вот и все! Две семьи – моя и ее – давили на меня. Я был единственным человеком, способным им помочь, представь, единственным!

Все они были моими близкими. Я всегда очень уважал Антона Софронидиса, он мой крестный, а для нас это значит очень много. И вдруг этот замечательный и достойный человек молит меня – мальчишку! – о помощи, он унижен и подавлен, ему нужно спасти единственную дочь от позора.

Это было как ночной кошмар, Сандра. В соседней комнате рыдала Лорена, совсем девчонка. А потом они подослали ее ко мне. Она рыдала и вопила, у нее была истерика, в руках лезвие бритвы. В какой-то момент я даже испугался ее, потому что не понимал, кого она хочет убить – себя или меня. Знаешь, что это за чувство: знать, что от тебя зависит жизнь другого человека? Наконец, я мог лишиться уважения отца, человека, которого я обожал и перед которым преклонялся больше всех на свете. Я мог потерять семью, Сандра, самое дорогое, что у меня есть, а Лорена могла покончить жизнь самоубийством!

Филипп почти кричал. В нем перемешались боль, гнев, отчаяние и презрение – к самому себе, к жизни, которая так жестоко обошлась с ним. Постепенно он успокоился, вернее, сник и заговорил тише:

– Она кричала, что сделает аборт. Я не мог стать причиной гибели ее ребенка. Этого я бы не смог вынести.

Наступила тишина. Он поднял глаза и увидел лицо Сандры. На нем были написаны сострадание и жалость, но теперь это не задевало его фамильной гордости. Впервые за много лет он в них нуждался. Она тихо коснулась его волос рукой.

– Ты должен был рассказать мне об этом…

– Нет, тогда я никогда бы не сделал того, что от меня требовали. Стоило мне увидеть тебя, как вся моя решимость… Короче, я понял, что для спасения Лорены, ее будущего ребенка и чести семьи я должен вычеркнуть тебя из жизни. Хорошо, что ты ненавидела меня, так я считал. Я надеялся, что смогу полюбить мою жену и ее дитя.

– И у тебя получилось?

– Нет, хотя, видит Бог, я старался. Я и Нору очень любил, и Лорену пытался полюбить, но она всегда была далека от меня.

Его глаза потемнели, когда он вспомнил бесконечные капризы и истерики Лорены по любому поводу. Раньше он и не предполагал, что такие люди существуют.

– Филипп, я…

– Я глава семьи. Я должен был…

– Но ведь ты не смог справиться с этим, не так ли?

– Не смог. До появления Джолли я был просто мальчиком на побегушках. Я пытался что-то говорить, как-то влиять на Нору, но Лорена… Господи, я даже не знал, каким адом это может обернуться. Мне надо было оставить их в самом начале и не играть в отца семейства, которого они все равно в грош не ставили.

– Чего хочет Лорена, Филипп?

– Денег.

– Нет, Филипп, любви. Все в этом мире хотят только любви.

– Здесь я бессилен. Я могу обеспечить ее финансово, могу быть с ней вежлив, могу устроить ей красивую жизнь – но только не любовь.

Сандра тихо вздохнула. Она ведь тоже не смогла дать Нико любовь, и их брак окончился катастрофой именно из-за этого.

– Вам нужно жить отдельно, Филипп. Лорена должна разобраться в себе и найти кого-то, кто ее будет устраивать. Тебе нет никакого дела до того, как она воспитывает своего ребенка, а ты их обеих только раздражаешь. Каждая ваша встреча – повод для скандала, а кроме того, в таких условиях она никогда не найдет себе мужчину.

– Как раз об этом мы и собирались поговорить с Лореной утром. Я хочу предложить ей переехать к отцу. Он будет очень рад, и его вторая жена тоже, особенно если с ними переедет и Анастасия. Жаль, конечно, потерять такую классную экономку, но так будет лучше для всех. Впрочем, тут есть одна женщина, Доника, она давно просит меня подыскать для нее работу по дому. Спрошу ее…

– Ты расстанешься с Анастасией? Он улыбнулся, и ревность Сандры немедленно улетучилась.

– Я расстанусь с ее бисквитами, но зато спасу свою фигуру.

Сандра с тоской подумала, сколько жизней разрушила Лорена своим дешевым романом. Они могли бы быть так счастливы, могли бы иметь своих детей… Перед ней сидел мужчина, которого она любила и уважала больше всех на свете, любит до сих пор и не перестанет любить до конца своих дней. Он своими руками разрушил свое счастье, потому что спасал чужую жизнь и честь, а теперь он одинок и страдает. Ее сердце готово было раскрыться, подобно цветку, но она вовремя вспомнила очень важное обстоятельство.

Филипп не изменил своего мнения о чей. Он не против заняться с ней любовью, поцеловать ее, переспать с ней, но они по-прежнему враги.

– Сандра…

– Чай уже совсем остыл.

– К черту чай!

– Ничего уже не изменить, Филипп.

– Ты так считаешь?

Она попыталась встать, уклониться от его объятий, но немедленно вновь очутилась на проклятой софе. Филипп целовал ее, невзирая на все попытки сопротивления, и его руки скользили по ее телу, а ее нога совершенно неожиданно обвилась вокруг его бедер…

Сандра все-таки увернулась от его жадного рта и прошептала первое, что пришло ей в голову:

– Мне надо позвонить Джеймсу.

– Позже.

– Нет, сейчас, мне нужно…

– Ты что, настолько мне не доверяешь, что должна звонить адвокату даже в такую минуту?

Она вспыхнула и вырвалась из его рук, возбужденная и разгоряченная и его ласками, и их отсутствием.

– Ты… ты сам не доверяешь мне! Ты считаешь меня преступницей, у которой отсутствует всякая мораль…

– Правильно.

– Ты считаешь, что я ложусь в постель со всяким, кто мне придется по душе…

– И это верно.

– Так вот, ты ошибаешься по всем статьям! Джеймс мой друг и мой адвокат…

– И еще он проводит с тобой ночи…

– Один раз! Я была совершенно разбита, а он ухаживал за мной. Он уехал в три часа ночи…

– И он никогда не спал с тобой?

– Никогда!!!

Неожиданно ярость исказила лицо Филиппа. Сандра почувствовала, что бешеный смерч отрывает ее от пола и несет через всю комнату в сторону спальни. Филипп прорычал, явно не владея собой:

– Он целовал тебя, он к тебе прикасался, а значит, то же самое могу делать и я!

Она пыталась сопротивляться, но он целовал ее все яростнее, прижимая к себе так крепко, что у нее перехватывало дыхание. Его поцелуи обжигали и лишали сил и воли.

Филипп злился на себя, на нее и на целый свет, продолжая жадно целовать ее побледневшее лицо. Он не понимал, что с ним происходит. Жалость? Гнев? Ненависть? Ревность? Но почему, почему он так бешено ревнует ее, почему она вызывает у него такое дикое желание обладать ею, почему он не владеет собой?!

То, что они уже в спальне, он заметил, когда споткнулся о кровать и повалился на нее, не выпуская Сандру из объятий.

Они сплелись в безумный, извивающийся узел, ее ноги оплели его бедра, его руки жадно ласкали ее тело. Губы Сандры Филипп чувствовал везде – на груди, на плечах, на животе, снова на своих губах. Она вырывалась от него, забыв, что сама крепко прижимается к нему. Он мечтал только об одном: сорвать с нее одежду и овладеть наконец этим любимым и ненавистным телом. Забыть, не думать о ее мужчинах, не дать думать о них и ей самой, стереть всякое воспоминание о чужих ласках своими поцелуями, своей любовью! Он видел, что ее сопротивление уже сломлено, и, когда его нетерпеливые руки заскользили по ее бедрам, Сандра издала долгий и страстный стон. Их сердца бились с бешеной скоростью, их тела пожирало пламя страсти, и в этом огне они горели с радостью, и жаждали все новых опаляющих ласк.

Она выгнулась, скользя напряженными сосками по его груди, и сама подставила ему левую грудь.

– Поцелуй…

Он обхватил губами сосок, нежно провел языком по его поверхности… Она тихо постанывала от удовольствия, а ее руки уже скользили по его животу и бедрам, причиняя одновременно и наслаждение, и боль. Его плоть пылала, и они оба понимали, что ни один мужчина в мире не смог бы сейчас сдерживать себя.

Филипп заскользил губами по гладкой коже ее живота, вниз, вниз, к бедрам, затем нарочито медленно потянул тонкую ткань голубых трусиков… Когда она почувствовала, как его губы и язык коснулись ее плоти, она глухо застонала и сама освободилась от остатков одежды. Он чуть приподнялся над ней, шепча бессвязные, не имеющие сейчас смысла слова, скинул невесть как задержавшуюся на нем рубашку и вновь приник к телу Сандры.

– Я хочу тебя. Сейчас, немедленно!

– О, Филипп, да! Да! Да!

Она выгнулась, словно лук в руках умелого лучника, под его горячим телом, ее ноги обвились вокруг его талии, руки, скользнув по его напряженной спине, впились в его плечи, Филипп, застонав от невыносимого, убийственного блаженства, вошел в нее, растворился в жидком серебре, и оба они потеряли счет времени.

Ничего не было вокруг, и слова были не нужны, но он все-таки произносил их, то ли кричал, то ли шептал, а Сандра отвечала ему тихим эхом. Он с некоторым раскаянием подумал, что она должна хотеть более спокойной и нежной ласки, но в ту же секунду эти мысли исчезли, и осталось лишь восторженное изумление перед тем, как они превратились в единое существо, а еще пришла спокойная уверенность, что теперь ничто в мире не способно их разъединить.

Слезы текли по его лицу, и Сандра ловила их губами, а он продолжал шептать ее имя, звать ее. Все это время их тела продолжали двигаться в едином ритме, все быстрее, быстрее, быстрее, вот уже невозможно дышать и шептать, уже нет сил, и даже плакать сил не осталось, но тела все убыстряют ритм, и под стиснутыми веками вдруг вспыхивает ослепительный взрыв, и вселенная стремительно сворачивается в маленькую пылающую точку, а затем снова расцветает огромным огненным цветком…

Он очнулся, как ни странно, все на той же грешной земле и увидел тихую умиротворенную улыбку его женщины. Самой прекрасной женщины в мире.

Наверное, ей тяжело под ним, в замешательстве подумал Филипп и сделал попытку перекатиться на бок. Сандра удержала его с легким стоном:

– Не уходи…

Что-то было не так. В груди Филиппа рос; снежный ком странных и необъяснимых подозрений. Что-то не так. Он все же разомкнул кольцо ее рук и сел на краю растерзанной кровати. Провел рукой по глазам. Слезы. Чьи? Его? Ее?

– Куда ты?

– Приму душ.

Жаль, что он не сделал этого раньше. Холодная вода выводила из ступора, возвращала ясность мысли. Всего одной мысли, которая к тому же была довольно неприятной: как назвать мужчину, который занимается любовью с женщиной, которую презирает?

Лорена права. Сандра разрушила их семейный бизнес и стала причиной гибели его младшего брата. Она так или иначе ускорила смерть их отца, который был потрясен случившимся и целиком отдал свои силы работе, чего ему нельзя было делать в его возрасте. Все это сделала Сандра.

А он только что занимался с ней любовью. Страсть заставила его забыть обо всем!

– Ты простудишься, Филипп! Только сейчас, когда она подошла и окликнула его, Филипп понял, что здорово замерз. Он вылез из-под воды и завернулся в полотенце. Брови гневно сошлись на переносице. Сандра в изумлении отступила на шаг.

– Филипп…

– Что сделано, то сделано. Ошибка совершена, и обратно не переиграть.

Он хотел ранить ее, ранить как можно сильнее, а потом оставить истекать кровью на разоренной кровати.

– А ты добилась, чего хотела, да? Лишь слегка потеряла контроль над собой, но это ерунда.

В глазах женщины отразилась бездна. Голос Сандры прозвучал совершенно безжизненно:

– Одевайся и уходи.

Он хлопнул дверью, мельком подумав, что надо бы взглянуть, как она. Нет, не надо. Она уже большая девочка и вполне может позаботиться о себе сама.

Не найдя некоторых вещей, он вернулся в спальню. Сандра лежала, свернувшись клубочком – точно так же спала Джолли.

– Ты лежишь на моей одежде. Она не ответила, даже не пошевелилась, и ему пришлось самому вытаскивать из-под нее свои брюки. Все ее тело сотрясала сильная дрожь.

– Сандра?

– Убирайся!

– Тебе что-нибудь нужно? Лекарство… Она села и уставилась на него лихорадочно блестящими глазами.

– Да. Мне нужно. Мне нужна любовь. Мне нужен мужчина, который не будет использовать меня. Ты хоть понимаешь, что сделал, Филипп?

– Да, я понимаю. А ты сама понимаешь, что и ты виновата в том, что случилось? Посмотри на меня!

Лучше бы он этого не требовал. Из глаз Сандры на него смотрела вся преисподняя. Мука и боль такой силы, что он отшатнулся, прикрываясь руками. Отвел глаза. Заговорил глухо и страшно.

– Мы убиваем друг друга. Мы можем быть либо вместе, либо врозь, третьего не дано. Либо ты в моей постели, либо ты уезжаешь из страны…

– Я не могу уехать! Джолли…

– Я найду способ и дам Джолли то, чего ей так не хватает. Мать. Не знаю как, не знаю когда, но найду. Забирай своего Крайтона и уезжай!

– Что тебе сделал Крайтон?! Ты что, ревнуешь?

– Да, я ревную. Я не могу даже думать о том, что ты с другим мужчиной занимаешься любовью, что он целует тебя, просто прикасается к тебе! И еще – я слишком сильно хочу тебя. Это меня унижает…

– А если я невиновна?

– Но ты виновна.

– Если?!

Он упорно избегал ее горящего взгляда. Встал, сгорбившись пошел к дверям. Обернулся, и его голос прозвучал сухо и отчетливо:

– Это больше не обсуждается. Я хочу, чтобы утром ты уехала. Собирай вещи.

Его тело не хотело уходить. Ноги прирастали к полу, и каждая клеточка молила «Остановись! Вернись!». В мозгу звучал отчаянный голос Сандры, женщины, которую он так страстно желал:

А если я невиновна?!

Глава 10

Сандра лежала неподвижно, отдыхая. Ей нужно собраться с силами. Она должна доказать свою невиновность и вернуть дочь, все остальное не имеет значения. Она готова отказаться от всего остального, хотя… ревность Филиппа дает ей надежду.

Позже она позвонила Джеймсу, и он приехал. Они отправились в деревню и уселись за столиком в небольшой таверне.

Джеймс казался очень довольным тем обстоятельством, что она наконец уезжает из дома Филиппа, и помогал собирать вещи. Однако вся его радость испарилась, когда Сандра твердо заявила, что собирается вести осаду Филиппа до тех пор, пока он не позволит ей увидеться с дочерью. Джеймс предложил самый радикальный выход:

– Похитим ее и отправимся в Англию!

– Я не могу, Джеймс, действительно не могу. Она едва знакома со мной, она испугается до смерти…

– Ерунда, привыкнет через пару дней!

– Нет. Я не стану мучить мою дочь. Как ты можешь предлагать такое?!

– Я хочу помочь тебе, только и всего. Сандра, бедняжка, тебе пришлось столько вынести за прошедшие дни! – Он нежно коснулся ее руки. – Должно быть, ты совершенно разбита…

– Не надо делать из меня несчастную жертву, Джеймс! Я все решу сама.

Неожиданно она почувствовала, что ей неприятно его прикосновение. Как он может быть таким бесчувственным по отношению к Джолли?

– Послушай, Сандра, неужели ты считаешь, что вы с девочкой сможете сблизиться, если ты будешь жить в шалаше и тайно рассматривать ее через забор?

– Оставь свой сарказм. Филипп никогда не пойдет на скандал, который неминуемо разразится, если вдова его брата усядется на ступенях его дома и не сойдет с места.

– Я полагал, что моту дать тебе совет, но…

Теперь она отчетливо понимала, что его советы ей не нужны, да никогда и не были нужны, однако все еще медлила, не решаясь порвать с человеком, выручившим ее в трудную минуту.

– Послушай меня, Сандра. Ты приехала и обнаружила, что за два года твоя дочь выросла в другой семье и вполне счастлива. Она не нуждается в тебе, Сандра. Я знаю, это больно, но на твоем месте я бы сдался. Ничего нельзя сделать, так бывает в жизни. Возвращайся в Англию и начни новую жизнь. Позволь мне позаботиться о тебе. Я все сделаю ради тебя!

Филипп был прав! Джеймс врал ей с самого начала, ему вовсе не хотелось, чтобы Джолли вернулась к матери. Сандра судорожно огляделась и застыла на месте. В дальнем углу таверны сидел Филипп.

Ну разумеется. Он ведь обещал, что будет следить за ней, если почувствует, что она угрожает семье Фестанакисов.

Джеймс проследил ее взгляд и тоже заметил Филиппа. Его глаза сузились.

– Что ж, такую возможность я не могу упустить. Пойду, скажу ему пару слов.

– О чем ты собираешься с ним говорить?

– О том, что ты уезжаешь с виллы и все такое. Подожди меня, я быстро.

Разговор между мужчинами затянулся, и она почти расправилась с шоколадным мороженым и фруктовым пудингом, когда Джеймс вернулся.

– Ну, ты готова?

– Да, конечно. Заберем вещи и поедем в гостиницу. У меня была бессонная ночь.

И все стало яснее ясного. Когда они приехали на виллу, Джеймс немедленно попытался обнять ее. Сандра в ужасе отшатнулась, но он не отставал.

– Нет, Джеймс! Что ты делаешь?

– Ну же, Сандра, не ломайся. Увидишь, тебе понравится. Да ведь ты однажды уже была в моих объятиях…

– Ради Бога, Джеймс!

Она отступала в панике, узнав выражение лица Джеймса. Перед ней был второй Нико, ее муж, грубый и похотливый. Ужас обессиливал ее, и она почти теряла сознание от страха, когда неожиданно прозвучал негромкий и очень спокойный голос – Оставь ее в покое, Крайтон.

– Не лезь не в свое дело!

– Я сказал, оставь эту женщину, или ты очнешься в самолете, в компании бригады реаниматоров.

Джеймс, пятясь, отступил к машине, выругался сквозь зубы и стремительно покинул место сражения. Филипп обернулся к Сандре и так же спокойно спросил:

– Все в порядке?

– Д-да…

Она уронила сумку, все содержимое которой рассыпалось, и они оба наклонились, чтобы подобрать вещи. Лицо Филиппа оказалось совсем близко, его голос звучал встревоженно и заботливо:

– Ты правда в порядке?

– Я испугана, я унижена, я не знаю, что делать дальше, но ты меня здорово выручил, и я тебе очень благодарна.

Он обнял ее за плечи, открывая дверь.

– Мне уйти, или ты предпочтешь, чтобы я посидел с тобой?

– Я буду в порядке, как только успокоюсь. Просто… со мной уже случалось такое, но тогда все кончилось не так удачно.

Он кивнул и ушел, махнув ей на прощание рукой.

Утром Сандра проснулась пораньше и убрала весь дом, затем написала короткую записку своему адвокату о том, что свяжется с ним позднее. Это было ни к чему, но сейчас думать об этом не хотелось. Она шла к Филиппу.

У самого дома она вспомнила, что на сегодня у него назначен важный разговор с Лореной, и решила подождать в саду.

Абрикосы, миндаль, фиговые деревья и вишни цвели, источая умопомрачительный аромат, а между ними повсюду росли розы. Она вышла к огородам, где на длинных ухоженных грядках наливались соком и витаминами овощи, и с улыбкой встретила «цыплятов», которые бродили в поисках червяков по рыхлой земле.

Устав, она присела в тени раскидистой оливы и задумалась. Сандре нравилось на Острове. Она изо всех сил пыталась найти хоть что-то, абсолютно неприемлемое здесь для нее самой и ее дочери, но не могла. Здесь был рай, а рай не может быть плохим.

Чужой язык, чужая культура. Смогла бы она жить на Острове? Сердце Сандры забилось сильнее, когда она подумала об этом. Джолли счастлива в этом земном раю, но и Сандра не согласна быть ее мамой по выходным дням.

Было и еще кое-что. Филипп. Она любила его и желала, хотя и понимала, что он способен воспринимать ее только как сексуального партнера. Пока, во всяком случае.

Если бы он выслушал ее объяснения, ее рассказ о Нико! Впрочем, и тогда он воспримет это как оскорбление семьи Фестанакисов и не поверит ни единому слову.

Сандра нахмурилась и поднялась с земли. Собирался дождь, и она поспешила к дому.

Дверь открыл Филипп, не Анастасия.

– Да?

– Я пришла повидать Джолли.

– Не сегодня.

– Хорошо.

Он закрыл дверь, а она уселась на ступеньки и приготовилась ждать. Немного погодя дверь вновь открылась.

– Что ты делаешь?

– Жду, когда ты переменишь свое решение.

– Дождь на улице.

– Я заметила.

Дверь закрылась. Сандра шепотом обругала местных богов за то, что именно сегодня небеса вздумали пролиться дождем, и положила на голову свой рюкзачок. Дождь разошелся не на шутку, а неожиданный удар грома заставил ее подскочить на месте. Сверкнула молния, и Сандра пожалела, что была так непочтительна к богам. Те, судя по всему, решили провести генеральную уборку Острова, и дождь превратился в настоящую стену воды.

Неожиданно она почувствовала, что на нее вода больше не попадает. Огромный зонтик раскрылся над ее головой, и Филипп хмуро буркнул:

– Иди в дом. Интересно, почему это, как только я принимаю какое-то решение, являешься ты и все переворачиваешь с ног на голову. Иди наверх, прими ванну и согрейся.

– Просто не знаю, как тебя благодарить за гостеприимство!

– Не смешно.

Вода лила с нее ручьями, и Филипп все с тем же недовольным видом удалился куда-то, а затем вернулся и принес громадных размеров махровое полотенце, в которое и завернул ее, как в кокон. После этого он сопроводил ее в роскошную ванную комнату, обложенную голубой плиткой, и ушел со словами:

– Пойду найду какую-нибудь одежду. Положу в спальне. Будешь готова – спускайся.

Огромная ванна, в которой вполне могли поместиться и два человека, наполнялась горячей водой, душистая пена поднималась над ней шапкой, и Сандру немедленно потянуло в сон. Если она заснет сейчас, Филиппу придется выломать дверь.

Насладившись ванной, она вылезла, насухо вытерлась и отправилась в спальню, изучать принесенные им вещи. Это не было одеждой Лорены. Мужская рубашка и джинсы.

После безуспешных поисков фена она просто обернула голову полотенцем, наподобие восточного тюрбана, и присела на широкую постель, передохнуть. Раздался стук в дверь.

– Ты оделась?

– Не совсем, но вполне достаточно. Входи.

Он вошел и уселся в кресло напротив нее.

– Я хочу тебе сообщить, что Лорена уехала из этого дома сегодня утром вместе с Норой и Анастасией. Джолли они взяли с собой на день-другой погостить. Отец выделил им целое крыло дома, так что проблем не будет.

– Истерик не было?

– Как ни странно – нет. Я выписал ей чек на круглую сумму, и мы расстались почти друзьями. Я не держу на нее зла. У Лорены была нелегкая жизнь. Ранняя беременность и жизнь с нелюбимым мужем испортят кого хочешь.

– Чем она займется?

– У нее неплохо получается дизайн, так что, возможно, она займется этим. Анастасия тоже так считает.

– Что ж, отлично.

– Где ты собираешься остановиться?

– Нигде. Пока.

Он мрачно посмотрел в окно, затем вздохнул и поднялся с кресла. Неожиданно ее голова склонилась на подушку, и Сандра буквально провалилась в сон. Кажется, Филипп что-то говорил, кажется, накрыл ее одеялом, но этого она уже не слышала. Она спала.

Казалось, она проспала всего несколько минут, но за окном заметно потемнело. Дождь не переставал. Сандра потянулась, зевнула – и только теперь заметила, что Филипп никуда не уходил. Он смотрел на нее все еще сердито, но уже не так мрачно.

– Есть хочешь?

– Да, пожалуй даже очень.

– Я принес фен, приводи себя в порядок и спускайся вниз. И будь любезна, смени это тоскливое выражение лица! Я предпочитаю, чтобы ты смеялась и шумела, а не чахла и бледнела в печали!

Прежде чем она пришла в себя от такого заявления, он ушел.

Волосы под полотенцем свалялись и скрутились немыслимыми кольцами, но она мужественно боролась с ними и победила. Джинсы и рукава рубашки пришлось подвернуть, кроме того, подпоясаться, чтобы не потерять брюки по дороге.

Она спустилась по лестнице и остановилась посреди гостиной. Через мгновение в ней появился Филипп, окинул ее ехидным взглядом и ухмыльнулся, а потом поманил ее за собой на кухню.

– Салат из брынзы пойдет?

– Еще как!

Она ела и оглядывалась по сторонам. Богатая обстановка: мраморный стол, блестящая утварь, красивые фигурки на полках… Если это дело рук Лорены, то она действительно неплохой дизайнер.

Филипп набрал воздуха и выпалил одним духом:

– Ты заночуешь здесь, и не смей отказываться!

– Спасибо за гостеприимство. Ты уже решил, как найти Джолли мамочку?

– Нет!!

– Бедная малышка. Такая милая девочка, как больно будет смотреть на то, как она постепенно превращается в маленького капризного монстра…

– Сандра, если ты думаешь, что помогаешь мне таким образом, то очень ошибаешься!

– Но я могу помочь, ты это знаешь. За этим я и приехала.

– Ты приехала, потому что ты самая нахальная, упрямая и своевольная женщина в мире!

– Пусть будет так.

– Что же из этого следует?

Вот теперь, в самый ответственный момент смелость и кураж оставили ее. Произнести вслух то, что она придумала, оказалось вовсе не так уж просто. Сандра отложила вилку и набрала воздуха в грудь.

– Ты сказал, что мы можем быть или вместе, или врозь. Дело в том, что я…

Язык примерзал к небу при взгляде на Филиппа, а по телу, наоборот, прокатывалась жаркая волна.

–., я готова сделать ради Джолли все, что угодно. Полагаю, ты тоже. Мы решили, что она должна лучше узнать меня, подружиться со мной. Филипп, я знаю и то, почему ты хочешь, чтобы я уехала…

Филипп не говорил ни слова, и это помогало ей в той же степени, что и мешало. Восприятие Сандры обострилось, она почти физически ощущала, в каком напряжении находится Филипп, как он ждет ее слов.

–..Но дело в том, что я… Я не собираюсь уезжать!

Из его груди вырвался не то стон, не то вздох.

– Я хочу остаться в этом доме, Филипп, потому что это устроит нас обоих. Я познакомлюсь с Джолли поближе, смогу стать частью ее жизни, а произойдет это гораздо быстрее, чем при периодических свиданиях, так что ты быстрее от меня отделаешься. Когда она привыкнет ко мне, когда узнает, что я ее мама, тогда я поселюсь где-нибудь на Острове и смогу видеться с ней, звонить ей… ну и все такое, а она будет жить с тобой все так же счастливо и беззаботно, потому что будет знать, что ее мама рядом…

Дыхание неожиданно прервалось, и Сандра обессиленно сникла, умоляюще глядя на Филиппа.

Его голос был страшен.

– Ты… остаешься в доме?.. Ради Джолли ты согласна, чтобы тебя использовали, как обычную подстилку?

Врешь ты, подумала она. Это не просто секс, как ты хочешь это представить. Однажды я сумею доказать свою невиновность, и твои чувства ко мне изменятся.

– Я задал вопрос!

– Да, если такова цена.

Она не смотрела на него, но знала, что он не сводит с нее глаз. Атмосфера вокруг сгущалась. Вдруг из его уст вырвался короткий горький смешок.

– Я согласен. Только одно условие – ты прервешь все контакты с Крайтоном. Все – ни звонков, ни писем, ни визитов, ничего!

– Но мне нужен адвокат, Филипп…

– Адвокат или сообщник? Он рассказал мне все, Сандра, весь ваш план, включая маршрут отступления. На твоем месте я постарался бы навсегда забыть его и его грязные игры. Они могут привести только к тому, что ты никогда не увидишь свою дочь.

Сандра не верила своим ушам.

– Как он мог так поступить! Зачем?!

– Да он предупредил меня еще во время нашей первой встречи! Он никогда не хотел, чтобы ты добилась успеха, вот в чем дело.