Гробница Скелоса

… Едва Тутмос с первым ключом вернулся в коридор, как из портала толпой хлынули скелеты. По одному они не представляли особой опасности, но их было так много, что скоро и маг и воин порядком выдохлись и были вынуждены отступить обратно в «прихожую». Скелеты не стали – или не смогли? – переступать порог своей обители. Они постояли немного за чертой и отступили вглубь коридора. Стигийцы решили подняться на поверхность, так как близилась ночь. И тут-то все и произошло. Сверху раздались вопли ужаса. Тутмос с напарником подбежали к колодцу, и на них свалился насмерть перепуганный проводник, прижимающий к груди бурдюк…

– Проклятый кочевник сбил нас с ног. Я сильно ударился головой и потерял сознание, а когда очнулся сделать ничего уже было нельзя. Открыть гробницу изнутри невозможно. Тотман-тор убил Алибека, как только это стало ясно всем нам. Моего друга можно понять, он был в дикой ярости, к тому же Алибек совершенно обезумел от страха, – так сказал мой друг.

– Что ж, друзьям надо верить, – согласился Конан, – кроме того у вас был всего один бурдюк с водой, и третий рот был совершенно лишним.

– Ты прав, – кивнул стигиец, – я и сам так подумал, когда вода стала кончаться. Дальнейшее можно описать в двух словах. Мы еще несколько раз пытались прорваться сквозь армию скелетов, пока вконец не обессилели и не убедились в бесполезности наших действий. Тогда мы сели рядом у стены и стали ждать. Мы до последнего глотка воды надеялись, что Масуртеп жив, что он вернется и спасет нас. Потом вода кончилась, и я испытал самые страшные мучения в своей жизни. А потом, когда я уже плохо сознавал, кто я и где я, пришел ты и спас меня. За что тебе огромное спасибо!

– Не за что! – мрачно буркнул Конан и быстро рассказал, как он попал в гробницу. – Ты мне лучше вот что скажи: магичить сможешь?

Стигиец замялся:

– Ну-у… Немного смогу. Наверное.

– Ты не мнись! – гаркнул Конан. – Надо магические ключи собирать. По-другому отсюда все равно не выбраться. Если колдовать не можешь, то сиди тут. По крайней мере под ногами путаться не будешь.

– Я смогу, Конан. – твердо сказал Тутмос и поднялся, опираясь на посох. – Да у меня тут хорошая мазь завалялась, – он порылся где-то под робой, – обработай раны, заживут почти моментально!

Конан взял у Тутмоса небольшую золотую коробочку, стиснул зубы покрепче и сорвал присохшую повязку. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, но киммериец даже не пикнул. Раны сразу стали кровоточить. Варвар, не разжимая зубов, быстро намазал их густым составом. Боль была адская, однако спустя четверть квадранса Конан с удивлением обнаружил, что раны полностью закрылись и стремительно перестают болеть.

– Вот это славно! Ну, пойдем скелетов крошить! Кстати, Тутмос, а сколько тебе лет?

– Двадцать один!

– Эх, молодежь, молодежь! Всему-то вас учить приходится…

Конан обнажил меч и бегом рванул вперед по коридору. Стигиец едва за ним поспевал. У развилки бессмысленно слонялись туда-сюда штук десять оживших костяков, в проходе одновременно могли биться только трое. С громовым боевым кличем – Кром! – киммериец врубился в костяное воинство. К его несказанному удивлению все прошло быстро и просто – скелеты почти не оказали сопротивления и даже, как будто, не были готовы к его, варвара, появлению. Киммериец в два счета изрубил их в мелкое крошево. Тутмос был потрясен, с какой легкостью варвар преодолел эту опасность, но вскоре времени удивляться просто не стало. Со стороны портала послышались шаркающие и скрежещущие звуки, неопровержимо свидетельствующие о приближении нового войска мертвецов.

– Давай-ка проверим для начала, что находится в правой комнатушечке, – сказал Конан. – Насколько я понимаю, там вы побывать не успели?

Они быстро нырнули в проход и оказались в огромном зале, построенном, впрочем, все из того же обсидиана и по тому же принципу равностороннего квадрата. Никаких украшений, статуй, колонн или саркофагов. Только огромный бассейн с невысоким парапетом прямо по центру, наполненный зеленоватой, протухшей водой. Скелеты за Конаном и Тутмосом не пошли, остались ждать в коридоре.

– Ну и что ты думаешь? Где здесь искать ключ? – саркастично спросил киммериец. – В водичку тухлую нырять?

– Да ничего я не думаю! – зло бросил стигиец. – Может, и в водичку придется. Давай как следует осмотримся.

Внезапно в бассейне громко булькнуло, и у киммерийца создалось впечатление, что в воде плеснула хвостом здоровенная рыбина. Конан и Тутмос тут же остановились, готовясь к самому худшему. Конан ожидал появления монстра наподобие коряги с глазами, но с рыбьим хвостом, а среди вихря образов, пролетевших в голове стигийца, много раз повторялась помесь кракена с кашалотом, почему-то с гигантским фаллосом наизготовку. Фаллос был длиной и толщиной с баобаб.

Однако их ожидания не оправдались: вместо коряг и жутких крако-кашалотов на парапете появилась… Появилась обычная женщина. Впрочем, далеко не обычная! Сказать, что она была ослепительно красива, значит ничего не сказать. И у Конана, и у Тутмоса рты открылись одновременно. Киммерийцу внезапно стали слишком малы его кожаные штаны, а Тутмос, заметивший это краем глаза, ехидно порадовался, что на нем такая хорошая и, главное, не сковывающая хламида.

Женщина уселась на парапете, величаво закинув ногу на ногу, и томно зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой.

Кром Великий! Какие это были ноги – длиннющие стройные… Одним словом, идеальные! Боги! Незнакомка являла собой идеал красоты, ей наверняка и Иштар позавидовала бы! Какая фигура! Какая грудь! Большая, упругая, с аккуратными сосочками… А эта шея! А эти волосы! Золотистый водопад до… до… Стоп, туда лучше не смотреть. Держись, Конан, держись… Лучше смотри ей в лицо…

Женщина на парапете была великолепна. В ней невозможно было найти хоть малейший изъян. Настоящая богиня во плоти. И кроме того, от незнакомки исходили такие волны ничем не скрываемого вожделения, что даже видавший виды воин не смог справиться с собой. Меч выпал из его ослабевшей руки, когда женщина веселым звонким голосом крикнула гостям:

– Привет вам!

Конан, подсознательно чувствуя, что на него действует некая доселе невиданная магия все же рухнул на одно колено и хриплым голосом произнес, чуть заикаясь:

– Я с-счастлив приветствовать тебя, п-пре-красная богиня!

Тутмос рядом упал на оба колена сразу. Говорить он не мог, поэтому просто трижды стукнулся лбом о каменный пол.

– Ну уж и богиня! – засмеялась женщина, кокетливо накручивая на палец один из своих замечательных локонов, – Какая же я богиня, если такие красивые и могучие мужчины боятся ко мне подойти? Вот ты, киммериец, скажи… – Ее изумрудные глаза встретились с синими льдинками варвара, и лед растаял. – Ты боишься меня?

Конан некоторое время не мог говорить – его трясло и лихорадило. Варвар не понимал, что с ним происходит.

– Н-нет, о великолепная, – сипло прошептал он. В этот момент оставшейся незамутненной частью разума он понял, что погиб, попал в сети сладострастия. Варвар догадывался, что сидящая женщина перед ним – нежить, и что она убьет его, как только он подойдет к ней поближе. С другой стороны, тут же подумал киммериец, лучше уж умереть от руки такой женщины, чем погибнуть в лапах какой-нибудь кошмарной твари. И всяко лучше, чем загнуться от голода и жажды в затхлом подземелье.

– Что-то, мальчики, вы плохо себя ведете в обществе дамы. Никакого понятия о галантности! Даже не представились! – женщина прищурилась и гневно уперла кулачки в бока. – Может быть, вас наказать?

– Прошу прощения, госпожа, меня зовут Конан, Конан из Киммерии. – На удивление самого варвара он произнес это хоть и хрипло, но без запинок и заикания.

Тутмосу удалось лишь выговорить свое имя, после чего он, не в силах оторвать взгляд от роскошной груди, снова замер с широко разинутым ртом.

– Так-то лучше, – улыбнулась дама. – А меня зовут Сельвия. Что привело в мое скромное жилище двух таких отважных героев?

– Мы ищем второй ключ, госпожа. – Конан понял, что если говорить быстро, то не успеваешь заикаться.

– Уж не этот ли? – Сельвия изящно вынула из ложбинки меж грудей изумрудный кристалл на золотой цепочке, удивительно похожий на тот, что лежал в кошеле Тутмоса.

Конан судорожно сглотнул, а стигиец сдавленно охнул:

– Это он, госпожа.

– Ну что ж, мальчики, думаю, я смогу вам помочь. Идите сюда, присядьте рядом со мной, я так соскучилась по живым людям!

Конан и Тутмос, как им самим показалось, в мгновение ока оказались сидящими на парапете по бокам Сельвии. Их колотило от возбуждения. Вблизи она выглядела раз в сто привлекательней.

Некоторое время они просто сидели рядом, вдыхая совершенно странный аромат ее кожи и волос, ни на что не похожий, но невообразимо приятный, чувствовали ее ласковые руки на своих плечах, не теплые, но и не холодные. Человеческий разум утонул, растворился в божественной красоте. Сельвия весело и хитро поглядывала то на одного, то на другого. Потом вздохнула и покачала головой:

– Эх! Мужчины, мужчины… Немного женских чар, и делай с вами что хочешь! Я легко могу вас сожрать, а вы даже сопротивляться не будете… Ладно, вы, двое, неплохо меня развлекли. Но делу время, а потехе час! Того и гляди вы оба превратитесь в сущих идиотов. Вы свободны. Я отпускаю вас!

Ее слова не произвели ни на стигийца, ни на варвара ни малейшего впечатления. Они даже не шелохнулись. Сельвия ругнулась весьма неприличным манером и тряхнула головой:

– М-да… Крепко же я вас приворожила! Хорошо, что есть испытанное средство… – с этими словами она резко опрокинула обоих в бассейн.

Грязная ледяная вода оказалось мигом привела в чувство и Конана, и стигийца – они выплыли на поверхность, очумело мотая головами и отфыркиваясь; способность мыслить здраво постепенно возвращалась к ним. А вожделение осталось – оно просто стало осознанным.

Стигийцу и варвару все равно никуда не хотелось уходить. Оба знали, что женщины прекраснее им не найти.

– И все-таки позволь задать тебе один вопрос, госпожа, – вежливо наклонив голову, попросил Конан. Тутмос все равно пока был не в состоянии говорить.

– Спрашивай, конечно, – Сельвия засмеялась, словно горсть серебряных колокольчиков по полу рассыпала. – Хотя я знаю, что ты хочешь узнать. Кто я? Или – что я, так?

Конан только медленно склонил голову – хоть он пока и сдерживался, но с каждым мгновением около нее делать это становилось все труднее и труднее.

– Я – нежить. Ты правильно подумал. Нечто среднее между вампиром и русалкой. Я заманиваю мужчин как русалка, используя свое обаяние, которое вы уже имели возможность оценить по достоинству… Кстати, Конан, не сдерживай себя. Я отпустила твою волю, но влияние своей магии я остановить не в силах. Не сдерживайся, тебе будет только хуже… Так вот, я заманиваю людей в бассейн как русалка, а потом выпиваю их кровь как самая заурядная вампирша, которая и понятия не имеет о красоте. А ведь когда-то я была красивейшей женщиной Полуночи… – Сельвия мечтательно закусила губку. Конан застонал, как раненый бык. – Впрочем, не будем о прошлом. Скажу лишь, что было это несколько тысяч лет назад. А потом меня похитили и принесли в жертву этому мерзавцу Скелосу! Ну, а Хранительницей Гробницы я стала потому, что обладала при жизни хорошими магическими способностями. Долгие века я скучала здесь, питаясь несчастными путниками решившимися осмотреть гробницу. А сейчас я очень хочу выйти на волю. Туда, к солнцу! – она запрокинула голову, и крупные слезы покатились по ее щекам.

Конан и Тутмос мигом бросились утешать неживую красотку.

Сельвия рыдала недолго. Извинившись перед гостями, она продолжила говорить, смахивая пальчиками слезы со щек:

– А теперь, мальчики, переходим к самому главному. Вы мне нужны для двух дел. Во-первых, благодаря вашим чувствам я практически ожила: любовь обладает чудовищной силой! Не хватает одной малости, а именно – мне нужен Хранитель третьего ключа, тот, что за порталом. Причем нужен живым.

– А кто он, этот хранитель? – спросил Конан, не отрывая взгляда от Сельвии.

– Он – правая рука Скелоса. Такая же дрянь! Он добровольно превратил себя в лича, чтобы охранять покой хозяина. Он же похитил меня и убил на алтаре. Ни я, ни он не можем выходить за пределы своих залов. Поэтому мне до него не добраться. Это за меня сделаете вы. Я дам вам одну вещицу. Ее надо будет бросить как можно ближе к скелету, желательно под ноги. Мое заклятие временно оглушит его и тех, кто будет рядом с ним. Хватайте мерзавца и несите ко мне, а я отдам вам свой ключик! Чтобы вам не мешали другие скелеты, заманите их сюда. Свой магический барьер я временно сниму. Мертвецы войдут в залу, а уж я о них позабочусь. Ну что, согласны?

– Конечно, госпожа! – хором отозвались Конан с Тутмосом.

– Тогда вот, возьмите, – в руке Сельвии появилась золотистая сфера размером с яблоко.

– Теперь второе: как я уже сказала, я практически жива… – Сельвия обняла киммерийца за шею и поцеловала. – Идите ко мне!

Все, что произошло потом, невозможно описать словами.

… Конан и Тутмос очнулись в «прихожей» гробницы примерно через трое суток с дикой жаждой и ноющей болью в паху. Они не помнили, как сюда добрались. Они вообще мало что помнили, кроме неземного блаженства.

Жадно напившись из бурдюка, варвар со стигийцем, почувствовали такой голод, что смели подчистую все оставшиеся припасы. И не наелись.

– Вот дерьмо! – печально буркнул киммериец. – Я сейчас, кажется, целого быка слопал бы!

– А я двух! – подхватил Тутмос.

– Да не ври ты, – вяло отмахнулся Конан. – Двух! Да ты и половины не съешь!

– Это я-то не съем?! – взвился стигиец. – Да я, да я…

Варвар точно, хотя и ругательно, указал зарвавшемуся магу на его ошибки и велел сделать соответствующие выводы. Причем немедленно.

Так они вяло переругивались, пока киммериец, наконец, решительно не прекратил это безобразие. Он просто поднялся и вяло побрел в коридор, как он сказал, на борьбу с «недогнилью». В минуты усталости в Конане просыпался на удивление едкий сарказм. Стигиец потопал вслед.

Едва они доковыляли до развилки, со стороны портала появилась целая толпа неупокоенных. Штук пятьдесят, не меньше. Они целеустремленно направились к усталым расхитителям гробниц, которые, заметив их, свернули к Бассейну Страсти. Скелеты, не задумываясь, потащились следом. Едва первый из них перешагнул порог, как тут же превратился в груду костей. Остальных постигла та же судьба. Прежде чем незадачливый Хранитель догадался отозвать свое туповатое войско, погибли почти все. Лишь пять костяков вдруг замерли у черты, развернулись и побрели обратно.

Конан и Тутмос устало смотрели на груду костей. Им было нестерпимо скучно и тошно. Из бассейна неслышно вынырнула Сельвия. Оглядев стоящих неподалеку героев, она нахмурилась и почесала в затылке.

– Похоже, я увлеклась, – пробормотала она, – Придется действовать поскромнее. Эй, мальчики! Подойдите ко мне!

Конан и стигиец обернулись. Даже Сельвия вызвала у них эмоций не больше чем груда костей у входа. Однако они послушались ее и медленно подошли к бортику.

Русалка вздохнула и крепко поцеловала сначала Конана, потом мага. Засмеялась и исчезла под водой. Некоторое время они стояли не двигаясь, а потом дружно затрясли головами, словно отгоняя наваждение. Усталость и скуку как рукой сняло.

– Вот так-то лучше! Теперь я готов порубить этого лича в мелкий фарш! – заявил киммериец и обнажил меч.

– Ага! – подтвердил стигиец. – А потом зажарить и съесть!

– Я в этом не участвую, – с отвращением сказал Конан. – Но считаю, если тебе нравятся глодать тысячелетние кости – то пожалуйста! Я не против. – С этими словами варвар, гордо задрав нос, пошел к порталу. За ним семенил слегка оторопевший Тутмос.

К порталу пугливо жалась последняя пятерка оживших мертвецов. «Последняя с этой стороны», – напомнил себе Конан. Скелеты были уничтожены пятью точными ударами. Варвару не понравилось, что они вели себя с истинно людской обреченностью, но он тут же отогнал от себя эту глупую мысль.

Некоторое время Конан и Тутмос потоптались у портала, ожидая еще каких-нибудь гостей и немного побаиваясь идти в неизвестность. Наконец, Конану надоело ждать. Он достал из кошеля золотистую сферу, подаренную Сельвией. Киммериец хорошо владел обеими руками, но правой все-таки получше. Поэтому он перекинул меч в левую руку, а правой ладонью поплотнее обхватил чуть теплый шарик.

– Ну что, пошли? – спросил он. – Ты, надеюсь, не боишься?

– Нет, конечно, – отозвался стигиец, – я думал это ты трусишь…

Конан набрал побольше воздуха и с излюбленным воплем: «Кром!» ворвался в синеватую, клубящуюся дымку портала.

Он не почувствовал момента перехода. Сначала ему показалось, что он перепрыгнул портал и сейчас со всего размаху врежется в обсидиановую стену. В следующее мгновение туман исчез, и варвар оказался в очередном квадратном зале размерами вполовину меньше помещения, которым владела Сельвия. А по убогости оформления они были почти равны – вместо бассейна посреди зала стоял невысокий каменный трон. На нем восседал сам Хранитель – маленький усохший мертвец, обтянутый серой пергаментной кожей. В правой руке он сжимал непомерно длинный посох с белым черепом вместо навершия. Кроме того, на шее, на поясе и на всех пальцах рук и ног лича болталось огромное множество разнообразных амулетов, колечек и прочих старинных украшений! Казалось, эта куча золота просто придавила малютку к трону и самостоятельно от нее избавиться он не в силах. Как не в силах он был оставить свое, без сомнения неудобное, кресло. По бокам трона неподвижно стояли зомби с двуручными секирами в руках. Еще две таких же твари караулили в непосредственной близости у портала.

Зомби были как на подбор – ни дать, ни взять, королевские гвардейцы! Все почти на голову выше отнюдь не маленького варвара, да и в плечах пошире. По их плавным движениям, нарочито неторопливым и величественным, киммериец понял, что в создании этих зомби участвовал очень сильный маг. И справиться с ними будет не так-то просто – это вам не примитивные кучи гниющего мяса, которых заставляет нападать на человека страшный неутолимый голод, злоба и зависть ко всему живому.

Конан был готов поклясться в этом своим мечом – зомби двигались как разумные существа! Ну, или как почти разумные…

Стража у трона осталась на месте, а вторая двойка плавно двинулась к незваным гостям. Хранитель вяло махнул посохом в сторону Конана и начал еле слышно шептать древнее заклинание. Закончить ему не удалось – киммериец метнул сферу, и она легла точно к ногам лича.

Тот поперхнулся на полуслове. Сфера раскололась пополам, а в следующее мгновение Хранитель обмяк на троне. Рядом медленно повалились его телохранители.

Двое других зомби остались невредимы, и они с низким рычанием атаковали непрошеных гостей.

– Разбегаемся! – крикнул Конан и по широкой дуге помчался к трону. Тутмос рванулся вправо, набегу читая нараспев заклинание на стигийском языке.

Конан забежал зомби за спину и атаковал, прежде чем неупокоенный успел развернуться. Он надеялся горизонтальным ударом снести твари голову, но мертвец оказался неожиданно ловким. Он присел с разворотом и попытался перерубить варвару ноги. Киммериец подпрыгнул и ударил сверху. Зомби перекатом вышел из-под удара, вскочил и тут же попытался достать спину врага ударом сверху. Конан прыгнул вперед, развернулся. Зомби ударил снизу. Варвар мгновенным прыжком ушел вправо. Ударил наотмашь, в шею, уже замечая, что противник не успевает защититься…

Голова неупокоенного громко стукнулась об камень, подпрыгнула и откатилась в угол. Обезглавленное тело тяжело рухнуло рядом. Только секира звякнула.

Конан сделал глубокий вдох и обернулся. Тутмос, зажатый в дальнем углу, громким, и с каждым слогом все усиливающимся, гортанным голосом продолжал читать заклинание. Кристалл в навершии посоха стремительно разгорался неприятным багровым пламенем. Зомби уже поднимал секиру, когда маг вдруг резко выдохнул. Посох нестерпимо сверкнул. Громыхнуло так, что у киммерийца заложило уши. Когда зрение и слух к нему вернулись, он увидел Тутмоса, бережно, как грудного ребенка, несущего старого лича к порталу. Бедолаге-зомби начисто оторвало голову. Причем вместе с верхней частью торса. Конан не стал спрашивать, как Тутмос умудрился победить живого мертвеца не мечом, а какой-то презренной магией, и просто шагнул вслед за магом в мерцающую муть.

Сельвия была очень довольна «подарочком». Она тут же отдала оставшиеся ключи.

– Ну, давайте прощаться, мальчики! – она быстро поцеловала Конана и Тутмоса в губы и, пока они стояли, блаженствуя, спихнула лича в бассейн и тут же сама спрыгнула в воду.

Когда к Конану вернулся разум, он недоуменно посмотрел на кристаллы. Потом на улыбающегося стигийца.

– Эй, Сельвия! Вернись пожалуйста! – внезапно заорал варвар, припомнив забытую в суматохе мысль.

– Да-да, Сельвия… Вернись! Пожалуйста! – с хриплым придыханием прошептал Тутмос, улыбаясь еще шире.

Конан начал серьезно опасаться за разум мага. Сельвия вернулась довольно быстро и весьма недовольная:

– Ну что вам еще надо? – нелюбезно спросила она, постукивая ладошкой по бортику бассейна. – Я же с вами попрощалась?

– Извини, пожалуйста, а где все-таки выход? – как можно более вежливо спросил киммериец.

– Я ж тебе сказала, болван! В склепе! Где же еще? – с этими словами она тут же нырнула обратно.

Конан обиделся на «болвана». Стигиец только тяжело вздохнул – он не понял ругательства, произнесенного на чужом языке Хайбории.

– Пошли, нечего стоять столбом, пора выбираться из этой Нергаловой могилы! Будь она трижды проклята! – Конан решил применить новое ругательство к Тутмосу и, не дожидаясь пока он окончательно придет в себя, потащил в «прихожую». По дороге маг мечтательно сказал:

– А «болваном» она именно тебя назвала… – Тутмос вздохнул так тяжко, как могут вздыхать только безнадежно влюбленные. – Болван – это, наверное, какой-то очень могучий зверь из древних времен… Наподобие льва или тигра, только побольше и пострашнее. Так что, спасибо, друг, за столь лестный для меня отзыв, но, по моему скромному убеждению, я недостоин носить это гордое и страшное имя – Болван!

Дальше стигиец понес такую ахинею, что у варвара уши свернулись. Тутмос продолжал разглагольствовать, мечтательно покачиваясь у стены, в то время как киммериец, злобно ругаясь, вставлял ключи в углубления.

Наконец, все совпало. Ключи вспыхнули и тут же погасли. Огромная плита со скрежетом ушла вверх. Конан подумал, что лучше бы она ушла вниз. Так ему было бы спокойнее.

За дверью оказался очередной квадратный зал. Только на этот раз он не пустовал – по углам стояли огромные, высотой до потолка, каменные статуи, изображавшие воинов в полном латном доспехе, но без шлемов. Двое опирались на зазубренные двуручные мечи, а еще двое держали на локте шипастые булавы. Злобно оскаленные бородатые физиономии воинов вызывали омерзение.

Надо заметить, что все они смотрели на большой обсидиановый склеп, расположенный точнехонько в центре зала. Склеп, как и все в этой гробнице, был равносторонним, точнее, представлял из себя обсидиановый кубик.

Вид склепа слегка отрезвил стигийца. Он перестал молоть чепуху и глупо хихикать.

– Ну что, змееныш? Похоже, мы в конце пути. Пойдем дверь выносить, – нарочито бодро сказал Конан и широко зашагал к склепу. Стигиец медленно двинулся за ним. Оказавшись возле гробницы, киммериец как следует осмотрел цепи и их крепления. Толщина и тех, и других привела варвара в уныние. Его меч явно не справлялся. Даже пробовать не стоит!

Тутмос внимательно осмотрел дверцу на саркофаге, покосился на статуи, потом взглянул на Конана:

– Слушай, варвар, а ты уверен, что нам сюда? Там, за дверью, явно находится что-то скверное!

– А куда же еще идти? – возмутился Конан.

– Ты что, не слышал, как Сельвия сказала, что выход в склепе? Наверно не слышал…

– Сельвия! – пропел стигиец, и на его лицо опять полезла улыбка.

– Забудь на время о Сельвии! – скомандовал киммериец и хорошенько встряхнул мага. Это сразу принесло положительный результат.

– Ладно, раз она сказала, значит, будем ломать! Отойди!

Конан отошел на всякий случай поближе к двери в «прихожую». Стигиец начал читать заклинание. Читал он его так долго и так нудно, что варвар, прислонившись к проему, умудрился задремать.

Проснулся он от вспышки и грохота. Дверь в склеп исчезла вместе с цепями. Тотчас статуи слегка засветились, а в комнате послышался легкий, почти неуловимый вздох.

Конан подбежал к магу, но уже на полпути его окатило волной такой злобы, что варвар едва не исторг из желудка скудный завтрак. Чем ближе он приближался к открытому склепу, тем хуже ему становилось: перед глазами поплыли черные пятна, мускулы свело судорогой, сердце бешено застучало в рваном ритме… Несколько раз он чуть не упал, но все-таки добрался до Тутмоса. Маг болезненно щурился и тяжело опирался на посох, но выглядел получше варвара.

– Слушай, а может, я все-таки ошибся? – пробурчал Конан, то и дело судорожно сглатывая слюну.

– Даже если ты ошибся, я все равно пойду туда, – холодно отрезал стигиец. – Мне очень любопытно, какая тварь может исторгать такую черную злобу…

– А мне совершенно не любопытно, – простонал киммериец, обеими руками хватаясь за живот.

– Тогда жди здесь или в «прихожей», – стигиец слегка пригнулся, словно при сильном ветре, и вошел в склеп. Сжав зубы до скрежета и похрустывания, за ним вошел и Конан.

Внутри оказалось поспокойней, Конан даже смог распрямиться и с облегчением заметил, что желудок из горла опустился обратно, на свое привычное место.

К огромному разочарованию варвара, внутри не оказалось сундуков с сокровищами. Только обсидиановый гроб, против обыкновения, весь опутанный тонкой вязью неизвестных письмен. Тутмос направился прямо к нему.

– Давай, Конан, сдвинем крышку, Мне кажется, что легендарная Книга Скелоса, переплетенная в кожу девственниц и написанная их кровью, лежит прямо под ней!

Конану совершенно не хотелось трогать гроб. Ну совершенно не хотелось! Кроме того, он не верил, что легендарную книгу могли спрятать в таком простеньком саркофаге! Но показывать свою боязнь, да еще перед стигийцем, варвар не мог. Пробормотав: «Кром…» он уперся в крышку и неожиданно легко наполовину сдвинул ее.

Статуи вспыхнули резким белым светом и загудели так, что киммериец перестал слышать все остальные звуки. В довершение всего он встретился глазами с человеком, лежащим в гробу… И глаза его были открыты!

Сразу бросился в глаза его огромный рост – не меньше восьми локтей. Человек сильно зарос густой черной бородою, а вот череп был совсем лыс. Бешеные черные глаза гневно смотрели на незваных гостей.

Человек открыл рот, полный одинаковых треугольных зубов и что-то выкрикнул – звуков киммериец не различил. И тотчас Конана тут же вывернуло наизнанку. Только тогда варвар заметил, что обитатель склепа весь опутан толстыми серебряными цепями.

… Киммериец с трудом, в полубреду, выбрался из склепа в слепящий свет и почти ползком добрался до ставшей такой домашней «прихожей». Всю дорогу его рвало так, что казалось, наружу вот-вот вылетят все кишки. В эти моменты Конан страстно хотел умереть.

Когда тошнота отпустила, варвар мешком упал на бок, скрючился и провалился в кошмар сна. Из болезненного забытья его вырвал звонкий серебряный колокольчик. Колокольчик танцевал и звал киммерийца, подталкивал его, пока не превратился в Сельвию. Русалка весело и немного грустно смотрела на него и, увидев, что он очухался, покачав головой сказала:

– Мальчик мой, я немного ошиблась. Ты не просто болван, но болван из болванов! Уму непостижимо, зачем было лезть в охраняемый и запечатанный склеп, когда за склепом есть маленький проход? В котором – уютная винтовая лестница, ведущая прямо на поверхность.

– Как – на поверхность? – страдальчески прохрипел Конан.

– А вот так, на поверхность! Именно о нем я тебе дважды вчера и говорила, – она снова вздохнула и махнула рукой. – Ладно, теперь уж точно – прощай.

И прежде чем варвар успел сказать хоть слово, прекрасная Сельвия скрылась в глубине склепа.

Велики были душевные муки Конана. Он выл бешеным волком и в отчаянии катался по каменному полу. Он, опытный воин и взломщик, не осмотрел весь зал, а, как пятилетний мальчик бросился к первой попавшейся двери! Позор! Позор стократ!

Безумие Конана длилось весьма продолжительное время. Очнувшийся от его воплей стигиец забился в самый дальний угол и со страхом следил за потерявшим человеческий облик киммерийцем. Он боялся, что варвар набросится на него и разорвет на куски.

Безумие прекратилось внезапно. Варвар вдруг резко остановился. Огляделся в некотором недоумении, потом плюнул под ноги, поднял с пола меч, который – хвала Крому! – не выронил в склепе, и, угрюмо посмотрев на стигийца, коротко бросил:

– Пошли!

Они по стеночке обошли злополучный склеп. Статуи светились довольно ярко, но темных волн таинственной магии, изливавшейся из склепа, почти не было. Конан легко нашел винтовую лестницу и застонал в бессильной ярости. Но зачем махать кулаками после драки?

На вершине лесенки нашелся портал, который перенес измученных гробницей людей под заходящее солнце, в заросли тех самых кустов, которые киммериец столь недавно рубил на дрова.

Конан по-прежнему молча осмотрел остатки лагеря. Лошади само собой убежали, шатер наполовину засыпало песком, но в нем нашлась сумка с едой и три бурдюка, полные воды. Треть еды и воды киммериец отдал Тутмосу.

– Вот что, змееныш… – сквозь зубы процедил киммериец. – Здесь наши дороги расходятся. Тебе надо идти в Луксур, на Закат. А мне в Замбулу, на Восход. Будь здоров!

Варвар закинул бурдюки на плечо, повернулся и, не оглядываясь, зашагал по зыбкому песку. На душе у него было по-прежнему муторно и скверно. Но не успел он сделать и десяти шагов, как сзади раздался негромкий хлопок и удивленный вскрик Тутмоса. Конан мгновенно сбросил бурдюки и развернулся, хватаясь за рукоять клинка.