Среднесрочные сценарии государственной и корпоративной политики

      В результате инкорпорирования промышленных предприятий в банковские группы, реальная доля многократно перекредитованных, проеденных и необеспеченных вложений (т.е. прямое накопление невозвратных долгов) постоянно росла и занимает сегодня в портфелях крупных банков не 5-10%, как они показывают в отчетности, а более З0%.
      Проблема ликвидности возникла в банковской системе еще в 1995-96 гг., когда банки потеряли источник инфляционных сверхдоходов и были вынуждены активизировать свою работу по привлечению недостающей ликвидности из реального сектора и бюджета.
      Эти источники были максимально использованы в ходе залоговой приватизации, выборов и послевыборного раздела "бюджетного пирога".
      В результате банки превратились в "бедных управляющих" (приворовывающих у себя самих) слишком больших для них и уже почти нерентабельных промышленных активов. Имея приоритет в получении "управленческой ренты" (обычно не ниже 10-15% от объема реализации), банки провели ускоренное накопление долгов на номинальных держателях промышленных активов: дебиторская задолженность предприятий перед поставщиками, бюджетом и населением возрастала в 1995-97 гг. ежегодно в 1,3-1,5 раза и превысила 40% ВВП. Конечными донорами накопления задолженности являются государство, естественные монополии и население.
      Их ресурсов в 1997 г. уже перестало хватать для поддержания простого воспроизводства в ТЭК (включая "Газпром", который впервые сократил добычу на несколько процентов), минимально необходимого уровня государственного и личного потребления в ряде регионов.
      В этих условиях банки обратились к последнему источнику ликвидных средств к внешним займам. В 1997 году банки смогли пополнить свою ликвидность за счет привлечения коротких внешних кредитов по ставкам около 10% годовых на общую сумму менее 2 млрд. долл., большая часть этих пассивных позиций требует закрытия уже в 1998 г. Проблема своего внешнего долга, даже при непродлении кредитных линий в 1998 г., может быть все-таки решена крупнейшими банками за счет перекредитования под залог экспортной выручки или пакетов акций контролируемых компаний ТЭК.
      Проблема же постоянно накапливаемых (скрытых) внутренних долгов, или, выражаясь более специальным банковским языком, проблема недостаточной капитализации банков (после покрытия всех рисков и создания всех резервов по новой инструкции ЦБ РФ капитал большинства крупных банков резко падает, у многих - до нуля и ниже), представляется, не может быть решена естественным (экономическим) путем: этот узел будет разрублен при переходе к НМЭ так же, как и общая проблема неплатежей.
      Крупные банки периода финансовой стабилизации, несколько лет реализуя для себя модель "закрытого бизнеса" (включая непрозрачность финансовых операций, мобилизационные схемы распределения ресурсов, принцип "личной преданности" как основной принцип кадрового отбора, машину пропаганды и проч.), вполне способны воспринять модель "закрытого общества" и быстро адаптироваться к ней. Некоторые банки уже активно способствуют этому.
      Проблема для крупнейших наших банков одна: "ядро" НМЭ не сможет вместить в себя "всех желающих" - нынешних "олигархов", да и кто-то должен быть признан ответственным за произошедший развал экономики (и страны).
      Банки, для которых основной сферой деятельности остается собственно банковский бизнес (Внешторгбанк, Инкомбанк, Мосбизнесбанк, СБС-Агро, ряд других), и которые диверсифицировали свои кредитные портфели, смогут выжить в условиях НМЭ вместе со своими основными клиентами - массой крупных, средних и мелких предприятий, которые занимаются прежде всего экспортно-импортными операциями, производством услуг и торговлей внутри страны.
      Банки, замкнутые на одного или нескольких крупных клиентов (группа банков "Газпрома", банки-"олигархи", банки регионов) и рассматривающие банковский бизнес как элемент создания конгломерата ("империи"), способны пережить окончательное "схлопывание" финансов реального сектора, лишь бы не иссяк их основной источник существования - часть оборота их владельцев (клиентов).
      Наконец, не интегрированные во властно-финансовую элиту средние и мелкие банки, привыкнув в режиме финансовой стабилизации работать не как банки, а как инвестиционные фонды и трансфер-агенты учредителей или менеджеров, будут вынуждены потерять и эту роль (большинство из них уже давно проели свои капиталы и часть средств клиентов) и "сдаться на милость победителя" в борьбе за "ядро" НМЭ.
      Зададим пространство альтернатив стратегий банков:
      Таблица 4
      Стратегии адаптации крупных банков к НМЭ Стратегии адаптации президентской власти
      1. Попытка одного банка
      стать "ядром" НМЭ
      -объединить вокруг себя
      стратегические ресурсы:
      власть, нефть, газ,
      металл, информацию,
      инвестиции и др.
      (стратегия "один против
      всех")
      2. "Встраивание" банка
      в качестве сателлита в
      состав "ядра" НМЭ:
      обслуживание интересов
      небанковских структур
      (стратегия выживания
      "каждый за себя")
      3. Общая
      программа
      "олигархов" по
      консервации
      ситуации
      (картельное
      соглашение)
      1. "ультрали беральная диктатура" (полная "сдача" экономики МВФ, семейно-клановый режим)
      ситуация 1-1: модель А:
      банк - госимпортер
      капитала (сегодня это
      ЦБ): модель Б: "семейный
      банк" правящего
      политического клана,
      модель В: банк
      -управляющий внешним и
      внутренним долгом
      (сегодня это ВЭБ,
      Сбербанк)
      ситуация 1-2: модель
      А: банк как "черная
      касса ядра"; модель Б:
      банк-агент "ядра" в
      области ВЭД; модель В:
      банк- скупщик долгов и
      трансфер-агент "ядра"
      ситуация 1-3:
      передел рынка за
      счет остатков
      реального сектора
      {включая Газпром)
      2. "партия -государство" (антилиберальный режим)
      ситуация 2-1: модель А:
      добровольный обмен
      стратегических ресурсов
      банка на руководство в
      группе ЦБ; модель Б:
      поддержка банком "особой
      корпорации власти"
      ситуация 2-2:
      восстановление
      государственных
      отраслевых банков,
      перевод в нее счетов
      структур "ядра" НМЭ
      ситуация 2-3:
      конфликт
      интересов: полит.
      Монополия против
      картели
      3. "номенклатура" (тотальный распределитель)
      ситуация 3-1: модель А:
      обмен ресурсов банка на
      руководство ВЭД, модель
      Б: обмен ресурсов банка
      на руководство блоком МГИ
      Ситуации 1-1, 1-2, 1-3 (первый столбец таблицы): разные варианты реализации "имперских стратегий". Банки, созданные как империи, ставили перед собой казалось бы недостижимую цель - самим стать "ядром" экономики: это и государственный по форме, частный по содержанию (по интересам и процедурам принятия решений) Центробанк с его самой мощной финансовой группой, ставший в 1997 г. главным импортером капитала; и Инкомбанк, который когда-то заявлял о своей цели стать российским Deutsche Bank; и НРБ с его попыткой монополизации операций с внешними долгами; и СБС-Агро с его агрессивным поиском глобальных ниш; и ОНЭКСИМ, который предложил "залоговую схему" приватизации как ключ к ускоренному "олигархообразованию" в России и сам неплохо в ней поучаствовал; и Мост-банк, поставивший на создание медиа-монополии.
      Стоит повторить, что стремление к экспансии не есть просто некое свойство личности руководителей данных структур: имперская природа заложена в происхождении и развитии самих этих банков, в их статичной неустойчивости (если они перестанут расширяться, то они "схлопнутся").
      Именно поэтому достигнутый единожды (перед выборами 1996 г.) компромисс между ними, который представлял собой по сути картельное соглашение, был нарушен через несколько недель или месяцев после заключения. Теперь банковский картель маловероятен: консервация ситуации может быть выгодна банкам только тогда, когда они "вдруг" откроют еще одну глобальную нишу нераспределенного рынка, как это было с залоговой схемой в 1995 г., с бюджетом в 1996 г., с иностранными займами и обслуживанием операций с ценными бумагами в 1997 г.
      В 1998 г. такой ниши не осталось.
      В этой ситуации крупнейшие банки находятся в состоянии мучительного и затянутого выбора стратегии своего развития (стратегия ? 1 - "один против всех", или стратегия ? 2 -"встраивание в систему").
      Стратегия ? 3 ("все вместе") не рассматривается.
      В период "минизастоя" (1996-97 гг.) открытую стратегию ? 1 в банковской сфере позволили себе три игрока, стремясь стать "ядром" НМЭ:
      - ЦБ, который обладает ключевой ролью в нынешнем режиме финансовой стабилизации и пока способен (на короткой позиции) заставить рынок играть по своим правилам, при этом делая сверхприбыли на ГКО;
      - СБС-Агро, в составе группы Березовского, который готов отдать за расширение банковского бизнеса все другие стратегические позиции;
      - ОНЭКСИМ, который был вынужден вести глобальную игру, чтобы хотя бы сохранить свои глобальные активы (нефть, СМИ, Связьинвест, никель и проч.) и который является главным претендентом (в глазах государственных и частных конкурентов) на "раскулачивание".
      Другие банки пока не могли вести глобальную политическую игру по разным причинам, хотя они располагают значительными ресурсами.
      Состав банков - "глобальных игроков" может измениться в ходе нынешнего изменения "властного расклада", при приходе на пост премьера лидера, опирающегося на один из банков - кандидатов в глобальные игроки.
      Как же поведут себя три названных "глобальных игрока" режима 1993-1997 гг. в условиях начавшейся политико-финансовой "ломки" режима? Стратегия ЦБ ("держаться до последнего") была разобрана выше. С точки зрения банковского сектора она ведет к накоплению кредитных и инвестиционных рисков на совокупном балансе коммерческих банков.
      Крупные банки имеют возможность частично демпфировать эту политику "уходом в валюту" (от 1/2 до 2/3 активов и пассивов крупнейших банков - валютные), а также работой на рынке МБК (у ряда крупнейших банков чистые активы на этом рынке превышают 1/4 валюты баланса).
      Средние и мелкие банки такой возможности перекредитования не имеют, поэтому они перекладывают растущие риски на конечных заемщиков и вкладчиков, что приводит к массовому накоплению "плохих долгов" и банкротствам банков.
      Вероятно, банки группы ЦБ будут "выбиты" в период кризиса из борьбы за глобальное лидерство, поскольку они будут максимально затронуты проблемами главного акционера и разрушением рынка ГКО-ОФЗ (пакет Сбербанка - около 100 млрд. руб., пакеты ВТБ и ВЭБ - по 5 млрд. руб.). Весьма вероятно обновление руководства ряда этих банков.
      Стратегия группы СБС многовариантна: ее глава не оставил надежд возглавить главный банк страны и его кандидатура будет, вероятно, первой, которую руководитель Администрации Президента может внести (с подачи своего внештатного советника) при принесении в жертву С.Дубинина.
      В случае развития ситуации по сценария ? 2 ("антилиберальный консенсус") будут предприняты усилия по установлению прочного контакта с новой "корпорацией власти", в которую неизбежно войдут и аграрии (с ними глава СБС-Агро обязан дружить уже по долгу службы).
      Уязвимое звено группы СБС - это ее главное приобретение (АПБ), санация (покрытие убытков размером более 1 млрд. руб.) и содержание филиальной сети которого требуют постоянного притока бюджетных средств, которые пока в должном объеме и на должных условиях не поступают. (Критичность момента для СБС отражена в его балансе: более 1/2 чистых активов банка (12 млрд. руб.) составляют МБК, что делает банк в среднесрочном плане сверхуязвимым. Банк был не в силах вернуть в Фонд кредитования АПК 2 млрд. руб. за прошлый год и решает проблему административным образом).
      В случае приватизации Сбербанка (или его санации с обновлением руководства) кандидатура "любителя слонов" и его банка также может оказаться не на последнем месте. Филиальная сеть Сбербанка была бы отличным дополнением сети АПБ и позволила бы оптимизировать розничный бизнес СБС, который является для него приоритетом ? 1. Другой вариант, который пытается инициировать СБС, создание Федерального почтового банка (46 тыс. отделений почты), скорее всего до начала открытой фазы кризиса не успеет реализоваться.
      Наконец, банк вряд ли откажется вновь стать кассой выборной компании и - в последующем - "семейным банком" победившего клана. Хотя здесь конкурентов хватает (ЦБ, банки группы "Газпрома"), предстоит побороться "под ковром".
      Не имея собственных значительных промышленных и информационных активов, группа СБС опирается на стратегический союз с нефтяной группой ЮКСИ, информгруппой ОРТ и медиа-империей В.Гусинского.
      Поэтому "глобальным игроком" является объединенная группа Б.Березовского, а не СБС-Агро. Такая неформальная конструкция весьма удобна (в силу своей гибкости) в спокойный период, однако она может дать трещины в период кризиса, когда каждый пытается "выплыть в одиночку". (Уязвимость банковского бизнеса СБС, его зависимость от политической поддержки проявилась в ходе конфликта А.Смоленского с Минсельхозом, когда несмотря на беспрецедентное давление СБС потерял монополию на обслуживание АПК, и фонд льготного кредитования АПК (до 10 млрд. руб) с 1998 г. обслуживают десять уполномоченных банков).
      В этот период значительно возрастет роль информационных ресурсов, от использования которых зависит "назначение виновного" за обвал финансовых рынков, а, значит, может резко возрасти и контроль главного акционера ОРТ государства. Возрастет и роль группы "МОСТ" с ее НТВ.
      Главная "стратегическая ниша" СБС - розничный банковский бизнес - закроется в результате развала долговой пирамиды ГКО и оттока вкладов из банков в первую очередь, поэтому следует ожидать, в случае невозможности "поглощения Сбербанка", дрейф СБС в сторону банка-монополиста по обслуживанию АПК, что является хорошим "куском пирога" в условиях НМЭ.
      Стратегия группы ОНЭКСИМ строилась на принципе "прессинга по всему полю", который группе в целом удавался в области финансовых и промышленных активов и не удавался в области активов информационных и политических. Заявленная руководством группы реструктуризация активов группы - их разделение на финансовые, промышленные и информационные - приведет к стратегическому выигрышу только в случае достаточного инвестирования и профессионализации управления, а также при сохранении четвертой, скрытой группы активов "инвестиций во власть".
      Финансовые активы группы (ОНЭКСИМбанк, инвестиционный банк МФК-Ренессанс, альянс "Возрождение"-"Уником", объединенная страховая компания) значительно уступают финансовым активам ЦБ и "Газпрома", хотя и превышают активы СБС и других крупных банковских групп.
      Качество финансовых активов группы в стратегическом плане прямо зависит от качества ее промышленных активов, поскольку последние весьма капиталоемки: газовый проект (месторождение "Ковыктинское") требует многомиллиардных инвестиций, металлургия (прежде всего РАО "Норильский никель") находится на гране рентабельности, нефтяные активы - нерентабельны.
      Несбалансированность пассивов и активов - главное ограничение экспансии группы. Группа активно привлекает западных менеджеров в качестве высшего звена управления активами (МФК, СИДАНКО и др.), а также стремится получить долгосрочные прямые инвестиции на их развитие. По сути такими инвестициями являются и вложения Дж.Сороса в сделку по "Связьинвесту" (поскольку акций "Связьинвеста" не выпущено, эти активы невозможно продать: "нервозность" г-на Сороса чувствуется в его недовольстве, высказанном в конце 1997 г. в адрес г-д Чубайса и Потанина).
      Информационные активы группы требуют значительных инвестиций, чтобы довести их до уровня медиа-империи (включая необходимые инвестиции в покупку второго пакета "Связьинвеста" - 1,5-2 млрд. долл.), ожидать от них значительных финансовых и политических доходов в ближайшее время не приходится.
      "Стратегическая ниша" ОНЭКСИМа в банковской области - обслуживание экспортно-импортных операций с капиталом, технологиями и товарами - может быть в условиях НМЭ частично или полностью национализирована, поэтому группа сохранит свой финансовый бизнес в максимальной степени лишь в сценарии ? 1, при ином развитии событий (сценарии ? 2 или ? 3) группе, в целях самосохранения, придется пойти на обмен части своих активов на работу в одной из ключевых ниш новой системы: вариантов "добровольного обмена" четыре (см. Табл. 4).
      Процедуры "обмена" - предмет отдельного анализа.
      Фактически речь идет о реструктуризации группы: часть финансовых, промышленных и информационных ресурсов реинвестируются в четвертую группу активов - политические активы.
      Стратегическим резервом группы является РАО "ЕЭС", который остался вне поля внимания группы в 1997 г. В настоящее время финансовые потоки РАО слабо консолидированы и проходят в основном через Сбербанк, который находится в повышенной зоне риска в условиях дестабилизации рынка ГКО.
      Консолидация финансовых потоков, повышение доли "живых денег" в оплате электроэнергии, установление жестких лимитов энергоснабжения бюджетников, возобновление экспорта энергии может дать группе значительные финансовые средства (объем реализации РАО и его дочерних АО-энерго превышает 20 млрд. долл. в год). Подробно этот вопрос см.2.2.2.
      В целом следует отметить, что удачная "ставка" в начавшейся игре может привести ОНЭКСИМ, как и другие крупные ФПГ, к закреплению в "ядре" НМЭ, неудачная - к почти полной потере набранных стратегических позиций.
      Поэтому большинство банков реализует сразу несколько стратегий, уделяя основное внимание своему "встраиванию" в игру политических структур.
      Варианты "встраивания" банков в качестве зависимых элементов в "ядро" НМЭ (второй столбец Табл. 4) весьма многообразны, их исследование требует дополнительного анализа, сообразно специфике каждого банка.
      Наконец, контуры общей программы "олигархов" по консервации ситуации и по обеспечению общего выигрыша крупных властно-финансовых групп за счет третьих лиц (третий столбец Табл. 4), как ни кажутся они сегодня маловероятными, могут быть сформированы при развитии ситуации по сценарию "гражданской войны" - при непосредственной личной опасности для "олигархов".
      Адаптация банков к НМЭ, как это следует из части 1 доклада, наиболее болезненна по сравнению с другими корпоративными структурами.
      Интуитивно предвидя такое развитие событий, большинство банков трансформировалось в 1994-1997 гг. в конгломераты, конвертируя ликвидные средства в хозяйственную власть (см. п. 2.2.3).
      2.2.2. Особенности адаптации "естественных монополий"
      К "естественным монополиям", которые играют ключевую роль в сохранении целостности экономики и обеспечивают минимальный уровень воспроизводства систем жизнедеятельности даже при почти полном отсутствии финансовых ресурсов (платежей за пользование их продукцией и услугами), относятся на федеральном уровне прежде всего РАО "ЕЭС" и "Газпром".
      Другие федеральные системы (МПС, Транснефть, почта, телеграф, телефон, авиация и др.), относясь к естественно-монопольным системам, в значительной мере работают по принципу предоплаты, т.е. не являются конечными донорами экономики, в отличие от названных "двух китов". Их адаптация аналогична поведению других крупных государственных и корпоративных структур (см. 2.2.3).
      "Газпром" рассматривается основными властно-финансовыми группировками как последний и самый крупный "неподеленный пирог", оставшийся в наследство от советской эпохи. Кроме значительной экспортной выручки (10-12 млрд. долл. в год) для "соискателей" интерес представляет естественный внутренний потенциал "Газпрома": практически все народное хозяйство является его чистым должником (средний срок покрытия дебиторской задолженности "Газпрома" самый большой по народному хозяйству: он превышает 40 месяцев).
      На самом деле, внутри страны "Газпром" становится особенно интересен именно в связке с РАО "ЕЭС": одним из основных потребителей газа являются электростанции, которым в свою очередь не платят крупные промышленные предприятия и бюджетные потребители.
      При реализации сценария ? 1 ("либеральная диктатура" или модель управляемого извне открытого общества) следует ожидать в скором времени образования, в добровольном или принудительном порядке, коалиции двух базовых монополий с целью перекачки ресурсов и собственности от "неядерных" структур в частные структуры "ядра".
      Дальнейшая либерализация означает вытеснение "Газпрома" с наиболее перспективных рынков сбыта. Причем способы этого вытеснения могут быть самыми разными: от политического давления на правительства стран НАТО, стран Центральной и Восточной Европы, до жесткого требования открытия газового рынка как части условий помощи МВФ. Поэтому "Газпром" стратегически не заинтересован в реализации сценария ? 1, который ведет к реализации в России принципов "открытого рынка", заложенных в Энергетической хартии и Газовой директиве ЕС.
      На этой почве возможен политический и экономический союз "Газпрома" с той властно-финансовой группировкой, которая поставит себе целью противодействие реализации сценария ? 1.
      При реализации сценария ? 2 ("патерналистская демократия" или корпоративная модель закрытого общества) следует ожидать централизованного сбора и направления государством ресурсов, недостающих для простого воспроизводства естественных монополий за счет введения ряда монополий искусственных: внешней торговли, валютных операций и др. Но газовая и энергетическая отрасли не будут единственным приоритетом, конкурируя за госресурсы с рядом других - ВПК, АПК и т.д.
      Наконец, при реализации сценария ? 3 (номенклатурная реставрация или путь к "патерналистской диктатуре") произойдет полное "разорение" естественных монополий с перекачкой оставшихся в них ресурсов на корпоративное потребление госаппарата (номенклатуры) и на "проекты века". Срок исчерпания адаптационных потенциалов "Газпрома" и "ЕЭС" к агрессивно-неблагоприятной среде составит 3-5 лет.
      2.2.3. Особенности адаптации крупнейших частных компаний
      Повышенная "ударная нагрузка" на кредитно-финансовый сектор по сравнению с реальным сектором при переходе к НМЭ объясняется тем, что крупные нефинансовые корпорации уже испытали максимальную деструктивную нагрузку в условиях режима "финансовой стабилизации" (его основа - перекачка ресурсов из реального сектора в сектор операций с фиктивным капиталом) и их адаптация к НМЭ будет означать тот или иной режим их реабилитации:
      - либо за счет "встраивания" в систему интересов частного "ядра" в условиях либеральной диктатуры (для основной массы крупных корпораций это будет означать потерю самостоятельности и экспорт прав собственности на капитал);
      - либо за счет восстановления патерналистской структуры управления экономикой в рамках сценария "антилиберального консенсуса".
      Третий (номенклатурный) путь перехода к НМЭ как наиболее антикорпоративный не позволит производственным корпорациям выработать четкой стратегии адаптации к ситуации.
      В стране возникло небольшое число крупных частных фирм (несколько сот), не интегрированных в какую-либо властно-банковскую группировку. Их образование в период режима "финансовой стабилизации" поддерживается спросом со стороны либо этих ведущих группировок, либо - спросом массы не инкорпорированных в официальные структуры "теневиков". Так возникли в России все современные отрасли: торговля качественными западными потребительскими и инвестиционными товарами, мобильная и цифровая связь, компьютерные системы и доступ в Интернет, системы массовой информации (печатные и электронные СМИ) и др.
      К фирмам роста относятся, кроме этих новых фирм, возникших в сфере услуг, весьма немногие конкурентоспособные на внешнем и внутреннем рынке предприятия бывшего ВПК и машиностроительного комплекса (черная и цветная металлургия, агрохимия, ядерные и композитные материалы и др.).
      "Новые фирмы" - лидеры сферы услуг максимально адаптируемы к сценарию ? 1, плохо адаптируемы к сценарию ? 2 (сфера услуг при патерналистском режиме плотно контролируется государством) и совсем несовместимы с режимом номенклатурным (антилиберальная диктатура национализирует опасные для нее информационный и торговый бизнес). Вторые (экспортеры вооружений, продукции тяжелой промышленности) лучше адаптируемы к сценариям ? 2 и ? 3, поскольку в случае управляемой извне "либеральной диктатуры" они автоматически попадают в разряд вытесняемых с рынков конкурентов западных корпораций.
      Для любой крупной надкорпоративной структуры (ФПГ или конгломерата), которых в российской экономике сложилось к настоящему моменту несколько десятков, встает проблема сохранения и реструктуризации своих пассивов и активов. Как предсказывает теория и как показал опыт первого финансового шока (1992 г.), в период дестабилизации наиболее устойчивы активы, имеющие малоэластичный по цене внешний или внутренний спрос (первичные ресурсы, массовые продукты, инфраструктурные услуги).
      Наиболее уязвимыми, при девальвации и "схлопывании" фондовых и кредитных рынков, являются финансовые пассивы: банки начинают требовать возврата кредитов, кредиторы-поставщики отказываются продолжать поставки в долг. Поэтому более защищенными в этой ситуации окажутся структуры, имеющие в пассивах значительную долю собственных "защищенных" источников (капитал в валютной или иной реальной и ликвидной форме).
      Поэтому те крупные корпорации (конгломераты) имеют лучшие шансы на успешную адаптацию к агрессивно-мобилизационной среде (независимо от политической формы режима), которые имеют сбалансированную структуру активов и пассивов или же успеют к моменту разрушения финансовых рынков реструктурировать свои консолидированные балансы.
      2.3. СРЕДНЕСРОЧНЫЙ ПРОГНОЗ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
      2.3.1. "Наследство" режима либеральной стабилизации - воспроизводственные ограничения
      Рассмотренные возможные политико-экономические режимы будут вынуждены реализовывать сходные по содержанию, но абсолютно разные (даже противоположные) по форме мобилизационные мероприятия.
      Эти мероприятия, начиная осуществляться в кризисных (форс-мажорных) обстоятельствах, будут сначала бессистемными. Однако как любой естественный процесс (как, например, самопроизвольный переход экономики в режим либерализации в конце 80-х - начале 90-х годов), в конце концов согласованность различных элементов политики адаптации государственных и корпоративных структур будет нарастать.
      Конечный (системный) результат этих мероприятий будет различен в зависимости от последовательности и связанности между собой элементов проводимой государственными и корпоративными структурами политики в конкретных сферах мобилизации финансовых, производственных, информационных и политических ресурсов. Чтобы оценить общий успех (провал) попытки мобилизации ресурсов, требуется сформулировать те ограничения, которые она должна преодолеть.
      Мобилизационная политика может быть признана более эффективной, чем либеральная политика, если она преодолеет ряд структурных ограничений воспроизводства, сложившихся в рамках режима 1992-1997 гг.
      1. Макроструктурное ограничение воспроизводства ВВП
      Структуры производства, распределения и потребления ВВП совершенно различны, что делает недостижимым не только динамическое, но и статическое равновесие.
      Структура производства ВВП носит по прежнему вполне "социалистический" характер, распределение ВВП - характер "капиталистический", а потребление характер "паразитический".
      В концентрированном виде это ограничение выражается в противоречии структур распределения первичных (номинальных) и конечных (реальных) доходов населения, в котором и скрыты причины инвестиционного коллапса экономики.
      С одной стороны, все годы реформ 1992-97 гг. существует жесткое распределение реальных доходов в ВВП между основными экономическими агентами: населением (60% - уровень, соответствующий дореформенному), госаппаратом (10% ВВП), бизнесом (25% ВВП) и "остальным миром" (5% ВВП).
      Под неизменной структурой реальных доходов воспроизводится масштабный и растущий дисбаланс структуры номинальных доходов (доля оплаты труда в ВВП за тот же период упала с 50% до 30%, прибыль упала с 25% до 5% ВВП).
      "Платит" за этот дисбаланс государство, доходы которого составляют менее 1/4 дореформенного уровня и которое не в силах выполнять элементарные функции по поддержанию социальных систем.
      Между реальной и номинальной структурой образуется "черная дыра" в 25-30% ВВП (так называемые "смешанные доходы" от предпринимательской деятельности, на которые почти не платятся налоги), в которую засасывает государственные и частные финансы.
      Это ограничение в определяющей степени сказывается на экономической динамике, которая (как это и описывается в классической модели экономического роста) зависит от двух параметров:
      - нормы сбережения в доходе населения (у нас она равна примерно 35% ВВП, что считается вполне благополучным показателем); - превращением сбережений в инвестиции.
      Последнее условие у нас полностью нарушено: отсутствует механизм трансформации личных (непроизводственных) сбережений в инвестиции.
      Распределение сбережений периода либерализации таково:
      - 30% сбережений конвертируется в доллары (ежегодный прирост в 1995-1997 гг. - 25-30 млрд. долл., что составляет 10% доходов населения),
      - 25% сбережений аккумулируется (через Сбербанк) на покупку гособлигаций, т.е. финансирование текущих госрасходов (8% доходов),
      - 25-30 % сбережений остается в обороте в наличности (еще 8-10% доходов), которые отчасти обеспечивают экономическую активность (челночный бизнес, сделки с недвижимостью и др.) и покрывают дефицит оборотных средств предприятий, снижая легальную налоговую базу.
      И лишь 15-20% сбережений или всего 5-6% доходов населения поступает в качестве депозитов в банковско-инвестиционную систему (без Сбербанка), до 50-70% активов которой опять-таки вложено в ГКО (т.е. идет на текущее потребление государства). Этот "сухой остаток" (чистые кредиты банковской системы реальному сектору) обеспечивает менее 1/10 совокупного накопления.