Главное таинство Церкви

Митрополит Иларион (Алфеев)

Главное таинство Церкви

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси КИРИЛЛА.

Предисловие

В сравнительно недавнее время, когда в нашей стране господствовал государственный атеизм, Церковь называли местом, куда приходят неудачники, сломленные жизнью, или престарелые люди, которые, не найдя своего утешения в жизни земной, ищут его в каких-то иллюзорных представлениях о жизни будущей. О Церкви в те времена было принято говорить как о месте, призванном удовлетворять «религиозные потребности» людей. К счастью, в настоящее время этот навязанный стереотип уходит из сознания нашего народа, и все возрастающее число людей осознают, что Церковь – не просто бюро религиозных услуг, а нечто гораздо большее: Церковь – это место встречи между человеком и Богом, встречи, которая происходит через богослужение, молитву и участие в церковных Таинствах.

Тем не менее все еще для очень многих людей остается непонятым и даже неприемлемым таинственный, мистический, чудесный аспект христианства, церковности. Многие готовы признать, что существует Бог как некое абстрактное начало. Многие готовы считать себя православными, отождествить себя с Православной Церковью, даже время от времени заходить в храм, ставить свечку, участвовать в тех или иных обрядах. Но гораздо меньше людей, готовых пройти путь христианской жизни до конца, готовых поверить во все, чему учит Церковь, готовых увидеть, почувствовать и пережить то духовное преображение, которое происходит с человеком, вовлеченным в таинственную жизнь Церкви.

С самых первых шагов в Церкви человек встречается с этим мистическим словом «Таинство». В церковном понимании слово «Таинство» неизменно связано с тайной изменения, происходящего под воздействием благодати Святого Духа. Таинства являются основой церковной жизни. Из них три основополагающие: Крещение – Таинство вступления в Церковь, исповедь – Таинство нашего очищения от грехов и Причащение – Таинство нашего соединения со Христом.

Таинство Причащения, или святая Евхаристия (то есть благодарение), это «Таинство таинств» Православной Церкви, ее сердцевина, основа и фундамент, без которого немыслимо ее существование. Главным содержанием Евхаристии, совершаемой во время Божественной Литургии, является преложение, то есть изменение хлеба и вина в Тело и Кровь Христа и принятие их верующими.

В этой книге мне хотелось бы рассказать о Святой Евхаристии, познакомить читателя с историей этого Таинства и современной практикой его совершения в Церкви, по возможности раскрыть глубинный смысл Божественной Литургии как центра жизни христианина на основании творений отцов Церкви, исследований современных богословов и своего собственного многолетнего опыта совершения Евхаристии.

Глава 1

Тайная вечеря – Евхаристия – Божественная Литургия

Хлеб и вино в Ветхом Завете

Таинство Евхаристии с первых дней жизни Церкви занимает центральное место в жизни христианской общины. Церковь выросла из Евхаристии и зиждется на Евхаристии. Евхаристия – сердцевина жизни христианской Церкви, ее стержень и опора. Евхаристия древнее Священного Писания Нового Завета, всех догматических и канонических церковных установлений.

Первая Евхаристия была совершена Христом на Тайной вечере, то есть прощальном ужине, который Он устроил для ближайших учеников накануне своего ареста, страданий и крестной смерти.

Евхаристия была совершена на хлебе и вине. Хлеб и вино относятся к древнейшим и наиболее универсальным символам. В Ветхом Завете хлеб – символ пищи, насыщения, а значит, и символ жизни; вино – прежде всего, символ радости: «И вино веселит сердце человека, и хлеб сердце человека укрепит» (Пс. 103:15). Хлеб есть дар Божий: обилие хлеба означает благословение Божие в награду за праведность (Пс. 36:25; 131:15) и трудолюбие (Притч. 12:11). Недостаток хлеба (Иер. 5:17; Иез. 4:16; Плач 1:11), или хлеба и вина (Плач 2:12), является наказанием, посылаемым Богом за грехи. Бог наделяет пророка Елисея чудесным даром умножать хлеб (4 Цар. 4:42–44); этим же даром будет обладать Христос (Мф. 14:15–21). Спаситель заповедует ученикам молиться о хлебе насущном (Мф. 6:11), в то же время напоминая им, что Отец Небесный знает обо всех нуждах человека (Мф. 6:25–32). В отличие от Иоанна Крестителя (Лк. 1:15; Мф. 11:18), Христос употребляет вино (Мф. 11:19; Лк. 7:34); на браке в Кане Галилейской Он претворяет воду в вино (Ин. 2:1 – 10).

В качестве элементов богослужебного культа хлеб и вино известны уже в Ветхом Завете. Мелхиседек, царь Салимский, который был «священником Бога Всевышнего», выносит навстречу Аврааму хлеб и вино (Быт. 14:18): в христианской традиции Мелхиседек воспринимается как прообраз Христа, а хлеб и вино – как прообраз Евхаристии. «Хлебы предложения» находились в иерусалимском Храме на золотом столе (3 Цар. 7:48); рядом с хлебами стоял сосуд с вином (Числ. 4:7). «Хлебы возношения» были частью жертвенного ритуала: они приносились в жертву Богу вместе с агнцами (Лев. 23:17–18). Вино также использовалось в качестве одного из элементов жертвоприношения (Исх. 29:40; Лев. 23:13; Числ. 15:5, 10; 28:7, 14; Ос. 9:4).

В христианской Церкви хлеб и вино с самого начала были основными элементами евхаристического богослужения. Для Евхаристии должно употребляться чистое виноградное вино, в которое добавляется вода.[1] В практике Русской Православной Церкви вино для Евхаристии употребляется только красное, притом, как правило, сладкое (десертное). В некоторых других Поместных Православных Церквах используются также розовые и белые вина. В Католической Церкви принято для Евхаристии употреблять белое вино. Употребление красного вина обычно объясняют его внешним сходством с человеческой кровью, однако такое сходство не требуется ни святоотеческой традицией, ни каноническими предписаниями. Более существенным фактором, чем цвет вина, является его качество: вино должно быть без примесей. Недопустимо поэтому употребление для Евхаристии тех сортов вина, в которых присутствуют спирт, сахар, ароматические добавки.

Некоторые раннехристианские секты (эвиониты, энкратиты, маркиониты, манихеи, акварии и др.) практиковали совершение Евхаристии на хлебе и воде, однако Церковь решительно отвергла такую практику.[2] Церковные каноны запрещают совершение Евхаристии на ягодных и фруктовых соках,[3] однако в некоторых исключительных случаях отклонения от правила допускались.[4]

Тайная вечеря

О первой Евхаристии, совершенной Христом на Тайной вечере, повествуют все четыре Евангелия и апостол Павел в своем послании к христианам Коринфа: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови, сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете» (1 Кор. 11:23–26).

Тайная вечеря, совершенная Христом вместе с учениками, по внешнему ритуалу являлась древнееврейской пасхальной вечерей. Эта трапеза представляет собой семейный ужин, совершавшийся 14 нисана. Основным блюдом пасхальной трапезы является агнец, то есть ягненок, «без порока, мужеского пола, однолетний»: он должен быть запечен на огне и съеден всеми членами семьи с пресным хлебом и горькими травами.

Первая пасхальная трапеза была совершена евреями перед исходом из Египта, этим был обусловлен ее походный характер. Поэтому вкушать во время трапезы надо «с поспешностью»: члены семьи должны быть препоясанными и обутыми, с посохами в руках. Пасхальное празднование после вечери должно продолжаться семь дней, в течение которых в домах не должно быть квасного хлеба.

После исхода из Египта пасха становится воспоминанием об исходе как самом славном и священном событии из истории Израиля.

На Тайной вечере сначала была совершена традиционная ветхозаветная пасха. Но если обычный пасхальный ужин был семейной трапезой, то в Тайной вечери участвовали ученики Христа – не родственники Его по плоти, а та семья, которая потом вырастет в Церковь. В этот вечер, вслед за ветхозаветной пасхой, Христос совершает новую пасху – таинство Евхаристии. Новая пасха была вправлена в формат пасхальной вечери, содержавшей воспоминание об исходе Израиля из Египта, однако ее основным смысловым фокусом стало распятие и воскресение Христа. И Спаситель заповедал ученикам совершать пасху не в воспоминание об исходе, а в воспоминание о Нем (Лк. 22:19; 1 Кор. 11:24) и вместо агнца был Он Сам, приносящий Себя в жертву «как непорочного и чистого Агнца, предназначенного еще прежде создания мира» для спасения людей (1 Пет. 1:19–20). Во время Вечери Христос претворил хлеб и вино в Свое Тело и Кровь, причастив учеников и заповедав им совершать это таинство в Его воспоминание.

Времена апостольские

После крестной смерти и Воскресения Иисуса Христа его ученики, следуя повелению своего Учителя, стали собираться в первый день недели – так называемый «день солнца», когда воскрес Христос, – для совершения Евхаристии, или, словами писателя Деяний святых апостолов, для «преломления хлеба». Этот день, следующий за субботой, стал главным богослужебным днем христианской Церкви.

Первоначально такое собрание оставалось трапезой, сопровождавшейся чтением Писания, пением псалмов, проповедью и молитвой, иногда она продолжалась всю ночь. Евхаристическая трапеза сохраняла многие черты еврейской пасхальной вечери. По форме каждая Евхаристия была подобием еврейской пасхальной трапезы. Она начиналась вечером и могла продолжаться до утра (Деян. 20:7 – 11). Трапеза носила торжественный, ритуально-Литургический характер. Основным тоном молитв, произносимых во время Евхаристии, было благодарение. Далее читались книги Ветхого Завета, произносились продолжительные поучения (Деян. 20:9, 11) и исполнялись «псалмы, славословия и духовные песни» (Кол. 3:16), «славословия и песнопения» (Еф. 5:19). Сама Евхаристия – преломление хлеба в воспоминание Иисуса – совершалась в конце трапезы, после того как вся основная пища была уже съедена.

Совершителями евхаристической трапезы в апостольскую эпоху были сами апостолы, а также поставленные ими епископы-пресвитеры (во времена Павла двумя терминами обозначалось одно служение). В некоторых случаях Евхаристию могли совершать так называемые «пророки» – проповедники, обладавшие даром предсказания.[5] В любом случае Евхаристию всегда возглавлял один человек, занимавший место Христа на Тайной вечере. В то же время Евхаристия всегда была соборным актом, в котором участвовали все члены местной церковной общины.

Постепенно, по мере роста христианских общин Евхаристия трансформировалась из вечери-ужина во вполне стройное богослужение; описание евхаристического богослужения II в. имеется у святого Иустина Философа: «После того, как омоется таким образом уверовавший (то есть после Крещения), мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы как о себе, так и о просвещенном и о всех других повсюду находящихся… По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братий приносится хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, воссылает именем Сына и Святого Духа хвалу Отцу всего и подобно совершает благодарение… Весь присутствующий народ отвечает: «Аминь»… После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа… диаконы дают каждому из присутствующих приобщиться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина с водой, и относят к тем, которые отсутствуют. Пища эта называется у нас Евхаристией (благодарением), и никому другому не позволяется участвовать в ней, как только тому, кто верует в истину учения нашего и омылся омовением во оставление грехов… Ибо мы принимаем это не так, как обыкновенный хлеб или обыкновенное питье; но как Христос… воплотился и имел Плоть и Кровь для спасения нашего, таким же образом пища эта, над которой совершено благодарение… есть, как мы научены, Плоть и Кровь того воплотившегося Иисуса».[6]

Наиболее древними элементами евхаристического чина, упоминаемыми апостолом Павлом и святым Иустином, являются чтение Священного Писания, молитвы обо всех людях, целование мира, благодарение Отцу, на которое народ отвечает «аминь», и преломление хлеба, то есть причащение. Молитва предстоятеля первоначально была импровизированной, и лишь впоследствии евхаристические молитвы были записаны.

Простота богослужения в раннехристианской общине во многом объяснялась теми стесненными условиями, в которых находилась христианская Церковь в течение первых трех веков. В то же время именно в это время начинает складываться тот литургический церемониал, который в значительно более разработанном и детализированном виде станет основой богослужения на христианском Востоке в послеконстантиновский период.

Евхаристия в ранневизантийский период

В 313 году Миланским эдиктом императора Константина Церковь превратилась из гонимой общины верующих в признанную, а затем и государственную религию. Открылась новая эпоха не только в жизни Церкви, но и в истории христианского богослужения. Годы, последовавшие за изданием эдикта, стали «временем беспрецедентной Литургической ревизии всего христианства, когда церкви повсюду систематизировали свои местные традиции, сортируя их с точки зрения богослужебной ценности, заимствуя друг у друга все самое выразительное и привлекательное».[7] Систематизация коснулась прежде всего евхаристических чинов, которые в каждой местной Церкви были письменно зафиксированы и получили законченный вид.

IV–V веками датируются многочисленные чины Евхаристии, дошедшие до наших дней: из них некоторые употребляются по сей день, другие вышли из употребления и сохранились только в собраниях древних Литургий, представляющих исторический интерес. Каждый чин, как правило, надписывался именем того или иного апостола или святителя. В Иерусалимской Церкви употреблялась Литургия апостола Иакова, в Александрийской – апостола Марка, в Антиохийской – святых Василия Великого и Иоанна Златоуста, у армян – святителя Григория, просветителя Армении, у коптов – святых Кирилла Александрийского и Григория Богослова, на Западе – святых Амвросия Медиоланского и Григория Двоеслова, а также множество других. Все эти Литургические чины не являются авторскими творениями тех, чьим именем они были названы, хотя в некоторых случаях духовно и даже текстуально могут восходить к ним.

Постепенно на православном Востоке наблюдается унификация евхаристического чина; к XII веку повсеместным становится служение Литургий Василия Великого и Иоанна Златоуста; другие Литургии выходят из употребления.

Исследователи расходятся во мнениях относительно того, насколько реальным является авторство Василия Великого или Иоанна Златоуста, когда речь идет о Литургиях, надписанных их именами. Очевидно, что Литургии не были продуктом их индивидуального творчества, однако вполне вероятно, что Василий Великий и Иоанн Златоуст были авторами отдельных молитв и что они оформили и систематизировали существовавшие до них евхаристические чины. Очевидно также, что с течением времени Литургии, приписываемые Василию и Иоанну, пополнились новыми песнопениями и молитвами, поэтому их современный вид отличен от тех литургий, которые совершались в IV веке. Неизменным остается лишь основное ядро, включающее в себя молитвы анафоры (так называемый «евхаристический канон»).

Систематизация и унификация богослужения в IV веке происходили вокруг крупных культурных центров империи, таких как Иерусалим, Александрия, Антиохия, Константинополь. Возникают так называемые «Литургические семьи», в которые объединяются богослужебные обряды, характерные для тех или иных областей. Ученые различают антиохийский, александрийский, иерусалимский, восточносирийский, западносирийский, каппадокийский, константинопольский и иные обряды, в каждом из которых использовался свой тип евхаристического богослужения.[8]

Из всех древних Литургических чинов в Православной Церкви сохранились в употреблении Литургии Василия Великого, Иоанна Златоуста и Преждеосвященных Даров. Литургия Василия Великого совершается 10 раз в год (в навечерие Рождества Христова и Богоявления, в Великий четверг и Великую субботу, в день памяти Василия Великого и в воскресные дни Великого поста), Литургия Иоанна Златоуста – во все остальные дни церковного года, за исключением седмичных дней Великого поста. По средам и пятницам Великого поста совершается Литургия Преждеосвященных Даров. В Иерусалимской Церкви, а также в отдельных приходах некоторых других Поместных Православных Церквей в день памяти апостола Иакова (23 октября) совершается Литургия, приписываемая этому апостолу.[9]

Различия между Литургиями Василия Великого и Иоанна Златоуста касаются главным образом тех молитв, которые в современной практике читаются священником тайно, в частности молитвы анафоры. Поэтому для большинства прихожан, не слышащих эти молитвы, различие между двумя Литургиями кажется почти неуловимым (разве что пение на Литургии Василия Великого более протяжное). В Византии считали, что Василий сократил Литургию апостола Иакова, а Златоуст – Литургию Василия,[10] или что Василий и Златоуст сократили Литургию апостола Иакова.[11] Однако сравнительный анализ текстов показывает, что это не так: речь идет о двух разных чинопоследованиях Литургии, где некоторые молитвы совпадают полностью, а некоторые весьма существенно различаются по содержанию, форме и длине. Действительно, молитвы евхаристического канона в Литургии Василия Великого значительно длиннее соответствующих молитв Литургии Златоуста, но последние никак нельзя назвать сокращенным вариантом первых.

Глава 2

Божественная Литургия

Всовременной церковной практике Литургия представляет собой храмовое богослужение, хотя в исключительных обстоятельствах или в особых миссионерских условиях может совершаться и вне храма. Известны случаи, когда Литургии совершались на кораблях, в частных домах, в лесах.

В эпоху гонений на Церковь в России в XX веке священнослужители, оказывавшиеся в местах лишения свободы, совершали Литургию в тюремных камерах и бараках. И в те времена Литургия оставалась опорным стержнем бытия Православной Церкви. Несмотря на то что на протяжении десятилетий закрывались храмы и монастыри, уничтожались иконы и святые мощи, Церковь была лишена права на благотворительную и катехизическую деятельность, а священнослужителей уничтожали сотнями и тысячами, совершение Божественной Литургии – явно или тайно, в храмах или частных домах – не прекращалось. И именно Литургия позволяла Церкви сохраниться в условиях жесточайших гонений, и именно таинство Евхаристии духовно поддерживало и укрепляло христиан, оказавшихся на грани выживания.

Современный церковный устав предписывает ежедневное совершение Литургии, за исключением будних дней Великого поста. На практике, однако, Литургия служится ежедневно только в монастырях и крупных городских приходах. На небольших приходах Литургия совершается по воскресным и праздничным дням, а также в дни памяти особо почитаемых святых.

Сам термин «Литургия» (букв. «общее дело») указывает на соборный характер этого богослужения, на участие в нем всей церковной общины. Вся структура Литургии предполагает наличие общины, которая наравне с епископом или священником является совершителем Литургии. Это община не зрителей, но участников, чье участие в Литургии заключается прежде всего в причастии Святых Христовых Таин. Современная практика, по которой причащаются те, кто подготовились, тогда как прочие довольствуются пассивным присутствием в храме, не соответствует изначальной практике Церкви.[12]

Служение Литургии – творческий акт, в который вовлечена вся полнота Церкви. Текст Литургии всегда один и тот же, но каждая Литургия дает возможность человеку заново пережить встречу с живым Богом.

Многое при совершении Литургии в Православной Церкви зависит от священнослужителей. Иной раз Литургия бывает «украдена» у верующих из-за поспешного или небрежного совершения ее священником. Служение Литургии, вне зависимости от того, совершается ли оно архиереем в кафедральном соборе или священником в сельском храме, должно быть неспешным и величественным. Все слова Литургии должны произноситься с возможной тщательностью, внятно и отчетливо. Очень важно, чтобы священнослужитель молился вместе с общиной, а не произносил механически слова, давно утратившие для него новизну и свежесть. Недопустимо привыкание к Литургии, восприятие Литургии как чего-то будничного, обыденного, даже если она совершается ежедневно.

В служении Литургии недопустима театральность, актерство, искусственность. Священнослужитель, кроме того, не должен открыто выражать свои эмоции, чувства, переживания, не должен своим служением привлекать внимание к себе, дабы основное внимание верующих было всегда обращено не на него, а на истинного совершителя Литургии – Христа.

Немаловажна роль диакона при совершении Божественной Литургии. В практике многих приходов диакон отсутствует, и тогда его функции в полном объеме выполняет священник. Однако «идеальная» Литургия – та, которая предписывается Служебником, – предполагает наличие диакона. Именно диакон на протяжении всей службы призывает общину к молитве и приглашает к участию в тех или иных Литургических действиях: «Миром Господу помолимся», «Премудрость, прости», «Главы ваша Господеви приклоните», «Станем добре, станем со страхом, вонмем» и т. д.

В Служебнике содержится также несколько диалогов между диаконом и предстоятелем, возникающих по ходу совершения Литургии. Эти диалоги отмечены духом теплоты и доверительности. «Помолися о мне, владыко святый», «Помяни мя, владыко святый», – с такими словами диакон неоднократно обращается к предстоятелю в ходе Литургии. «Да исправит Господь стопы твоя», «Да помянет тя Господь во Царствии Своем», – отвечает предстоятель. Принимая от предстоятеля благословение или подавая ему тот или иной священный предмет, диакон целует ему руку; начиная или заканчивая священнодействие, кланяется ему. Все эти действия – не просто остатки древнего церковного протокола. Они имеют иконный характер, символизируя те отношения абсолютного доверия и любви, которые существуют между людьми в Царстве Небесном и которые должны существовать между теми, кто живет в Боге. Кроме того, почтение, оказываемое во время богослужения предстоятелю как совершителю Евхаристии, как бы замещающему Самого Христа, сродни тому, которое оказывается священным изображениям: честь, воздаваемая образу-священнослужителю, восходит к Первообразу – Христу.

Проскомидия

В своей современной форме, являющейся плодом многовекового развития, Божественная Литургия представляет собой чинопоследование, состоящее из трех частей: проскомидии, Литургии оглашенных и Литургии верных.

Проскомидией (греч. ?????????? – букв. «приношение») называется та часть Литургии, которая совершается священнослужителями в алтаре во время чтения третьего и шестого часов. Основным содержанием этой части Литургии является приготовление хлеба и вина, с произнесением соответствующих молитв, для совершения Евхаристии. Термин «проскомидия» указывает на обычай древней Церкви совершать Евхаристию на хлебе и вине, изготовленных и принесенных в храм членами общины. В наше время «приношение» существует скорее в опосредованной форме: верующие вносят пожертвования в церковную кассу или покупают свечи, на эти деньги покупается вино и печется хлеб для совершения Евхаристии.

В современной церковной практике священнослужители, как правило, приходят в храм первыми, а затем к началу богослужения, а то и после начала в храм подтягиваются верующие. В древней Церкви дело обстояло иначе: члены общины приходили в храм до начала службы и ожидали входа предстоятеля (епископа или священника), с появлением которого начиналось богослужение. В наше время такой порядок имеет место только при архиерейском служении, когда архиерей служит «со встречей». В таком случае и специальные «входные молитвы», в которых священнослужители просят у Бога помощи на совершение предстоящей службы, читаются не перед иконостасом, а посреди храма, и облачение происходит не в алтаре, а на кафедре.

После того как священнослужители облачились в соответствующие одежды, возгласом «Благословен Бог наш всегда ныне и присно и во веки веков» в алтаре начинается проскомидия. Этот же возглас служит сигналом для начала чтения третьего и шестого часов. Священник и диакон становятся перед жертвенником, на котором приготовлены священные сосуды – потир (чаша), дискос (металлическая тарелочка на подставке), копие (нож), звездица (две металлические крестообразно соединенные дуги), покровцы (небольшие покрывала крестообразной формы). На жертвеннике помещаются также хлеба для Евхаристии и кувшин с вином. Хлеб для совершения Евхаристии, в соответствии с многовековой традицией Восточной Церкви, берется квасной.[13] Вино должно быть из чистого винограда, без искусственных добавок.[14]

Хлеб для Евхаристии называется просфорой (греч. prosfora тоже означает «приношение»), поскольку изначально изготовлялся и приносился в храм прихожанами. В богослужебной практике Греческой Церкви употребляется одна большая просфора, из которой вынимается «агнец» – святой хлеб для Евхаристии. Из нее же вынимаются частицы в поминовение святых, живых и усопших. В практике Русской Церкви употребляется пять просфор, одна из которых называется «агничной» и имеет наверху печать в виде круга с вписанным в него равноконечным крестом и надписью ИС ХС НИ КА (греч. «Иисус Христос побеждает»).

Трижды поклонившись, священник берет в руки первую просфору (обычно она бывает более крупного размера, чем остальные) и вырезает из нее «агнец» четырехугольной формы, произнося слова из пророчества Исаии: «Яко овча на заколение ведеся, и яко агнец прямо стригущаго Его безгласен, тако не отверзает уст своих. Во смирении Его суд Его взятся, род же Его кто исповесть. Яко вземлется от земли живот Его» (Ис. 53:7–8). Агнец полагается на дискос со словами «Жрется агнец Божий, вземляй грехи мира, за мирский живот (за жизнь мира) и спасение». После этого в потир вливается вино с водой, при этом произносятся слова из Евангелия: «Един от воин копием ребра Его прободе, и абие изыде кровь и вода» (Ин. 19:34). Все эти действия и слова являются напоминанием о крестной жертве Господа Спасителя.

Далее священник берет вторую просфору и вынимает из нее частицу «в честь и память Преблагословенныя Владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии». Третья просфора называется «девятичинной» – из нее священник вынимает девять частиц в память святых: Иоанна Крестителя, пророков, апостолов, святителей, мучеников, преподобных, бессребреников, а также святых, особо почитаемых в данной стране и данном городе, и святых, чья память празднуется в этот день. Последняя частица вынимается за создателя Литургии – Василия Великого или Иоанна Златоуста.[15]

Затем священник вынимает частицы из двух оставшихся просфор за здравие патриарха, епархиального архиерея, за светские власти, а также за тех, чьи имена поданы прихожанами в записках. После просфоры за здравие частицы вынимаются из просфоры за упокой. Вынутые из просфор частицы размещаются на дискосе рядом с агнцем; в конце Литургии, после причащения, они ссыпаются в потир со словами: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих».

За Литургией имена живых и усопших поминаются неоднократно. Первое поименное поминовение совершается на проскомидии. Далее в течение Литургии несколько раз поминается патриарх и правящий епископ. В прошения сугубой ектении иногда вставляются имена живых, а на заупокойной ектении вслух произносятся имена усопших. Затем священнослужитель молится за живых и усопших сразу же после преложения Святых Даров. В некоторых приходских храмах чтение записок, поданных верующими, значительно затягивает службу и отвлекает от молитвы. Очевидно, списки имен, произносимых вслух, должны быть ограничены, тогда как на проскомидии поминовение может быть более продолжительным.

Традиция поименного поминовения за богослужением уходит корнями в дохристианскую древность. В Библии встречается немало родословных – списков имен предков того или иного человека (Быт. 10:1; 11:10; 11:27; 25:12; 36:1 и др.). Вся Книга Чисел состоит по преимуществу из списков имен, ничего не говорящих современному читателю, но, несомненно, важных для авторов книги. Необходимость включения родословных списков в Книгу Чисел и другие части Библии была обусловлена тем, что родословная воспринималась отнюдь не просто как перечень имен, помогающий идентифицировать то или иное лицо с помощью добавления к его имени некоторых дополнительных характеристик (Иаков, сын Исааков, в отличие от какого-нибудь другого Иакова). Родословная прежде всего указывала на наследие, которое несет в себе каждый человек; она вплетала имя человека в неразрывную цепь имен, восходящую к отцу всех народов – Аврааму – и через него к Адаму. Быть вписанным в родословную одного из колен Израилевых означало быть полноценным членом богоизбранного народа, а значит – неким таинственным образом присутствовать в памяти Божией. Не случайно и Евангелия начинались с родословной Иисуса Христа. Приводя имена предков Христа, Евангелисты желали подчеркнуть тот факт, что Христос был сыном Своего народа, был реальным Человеком, Чье имя вплетено в непрерывную вязь человеческих имен.

Примечания

1