Затерявшийся в кольце бульваров

Андрей отложил все разборы полетов на завтра: он точно знал, что ни в каком ночном клубе отродясь не был и в голом виде с голыми стриптизершами не танцевал, но все равно гадкий осадок оставался весь день. Сдатчики, скорее всего, поздним вечером телевизор не смотрели, а готовились к рабочему дню, и никто Андрею больше не подмигивал. До этой самой старухи.

– Я вам принесла совершенно уникальную вещь. Она была привезена в начале века моим дедушкой с Русско-японской войны и стоит не меньше двухсот пятидесяти тысяч долларов.

Дорин с тоской смотрел на то, как парень начал извлекать из баула что-то большое и мягкое. «Ковер? Платье с фижмами? Вышитая буддийская танка? Но их такого размера, кажется, не бывает…»

Но фантазии Андрею не хватило. Старуха торжественно развернула на прилавке побитую молью и истертую шкуру какой-то огромной кошки, то ли ягуара, то ли леопарда.

– Вот, любуйтесь… – снисходительно разрешила она.

В этот момент и позвонила Лена.

ГЛАВА 5

Андрей вжал голову в плечи. О звонке жены он как-то не думал, весь день разрывался от желания позвонить самому, но так и не сделал этого, отчасти потому, что действительно был занят, отчасти потому, что не знал, что сказать. Оправдываться, доказывая, что ты не верблюд? Глупо и… как-то пошло, что ли. Если Лена не верит ему в принципе, она не поверит и словам. А если верит, то зачем говорить?

С другой стороны, оставить эту тему без обсуждения тоже нельзя, надо как минимум понять, что произошло и как с этим быть. Прежде всего, хотелось самому просмотреть знаменитый эпизод, который прославил его за одну ночь. Но это все не сейчас. Необходимы были хотя бы полчаса покоя, чтобы найти дорожку, ведущую к цели или в нужном направлении. А их у Дорина не было и в помине.

А с другой стороны, время поджимало, потому что если на него, Дорина, все сегодня так реагируют, то наверняка нашлось немало доброжелателей, которые и до Лены донесли замечательную новость.

К тому же у них немало общих знакомых, которые, наверное, будут обсуждать ситуацию, они уже вполне могли начать приставать с вопросами, и надо будет как-то им отвечать. Дорин, только услышав в трубке голос жены, понял, что целый день думает о том, что произошло, и у него созрело решение перенести обсуждение на вечер. Но Лена, очевидно, думала по-другому и не стала дожидаться его хода.

– Привет, говорить можешь? – в голосе ее не слышалось никакого подвоха.

У Андрея мелькнула мысль спрятаться за собственную занятость и оттянуть разговор, но он подумал, что это как-то уж совсем не по-мужски:

– Могу…

Дама с леопардом выжидательно смотрела на Дорина, явно недовольная тем, что он отвлекся на телефонный разговор. Но Андрей считал, что одна из тактик общения с сумасшедшими – не обращать на них внимания.

– Как у тебя дела?

Дорин внутренне напрягся – действительно еще не знает или старается не обращать внимания. Он слишком хорошо знал историю ее отношений с бывшим мужем – Гришкой Брайловским, чтобы поверить, что такая ситуация может Лену совсем не задеть.

– Потихонечку… Завтра собираюсь по адресу, который добыл Глеб Аверьянович, помнишь, я рассказывал, за библиотекой.

– Помню, конечно. Сколько он с тебя потребовал? Пятьдесят?

Лена тоже неплохо знала Фишеровича, и в ее внутреннем реестре он занимал место на границе между теми людьми, с которыми общаться уже не надо, и теми, с которыми не очень хочется, но пока еще можно.

– Десять от продажи.

– Королевская щедрость…

Наступила пауза, и Дорин решился:

– Не знаю, сообщили тебе уже или нет…

– Сообщили.

– Это был не я… – у него пересохло во рту, слова произносились с трудом.

Не все было гладко в их отношениях с Леной, но единственное, чего он точно не мог себе позволить никогда, – это предать ее. А сегодня все выглядело именно так.

– Я догадалась. Но теперь придется искать ответ на два вопроса: кто это сделал и зачем?

– На три, – Андрей перевел дух, – надо еще понять, как это сделано.

– Ты прав, – голос Лены был легким и нежным, она изо всех сил пыталась поддержать Дорина, но он почему-то чувствовал, что на самом деле ей не так легко, как она пытается изобразить. – Дать тебе Митин телефон? Я подумала, вдруг он что-нибудь знает. Во всяком случае, чем-то точно сможет помочь.

– Давай вечером? – Дорин повернулся спиной к даме с леопардом, которая делала ему знаки, мол, давай быстрей, заканчивай. – Я приеду, мы все обсудим, к тому же ты сама говорила, что ему звонить надо после десяти.

Дмитрий Яковлевич Волчицкий, более известный на телевидении как Митя Вол, пару месяцев назад пригласил Андреевскую в свою программу «Разговорчики», и они полтора часа беседовали об антикварном рынке и коллекционировании. Программа по каким-то внутренним причинам на экран так пока и не вышла, и ее все время переносили. Но Волу так понравилась их беседа, да что греха таить, и сама Лена, что он придумал, а сейчас пробивал у начальства идею постоянной передачи об антиквариате с Леной в качестве соведущей.

– У тебя там дурдом?

– Есть немного, – Андрей наконец смог улыбнуться. – Реклама вчера вышла, сегодня все битые чашки мои.

Напряжение спало, Дорин почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Ни одна женщина, а он их повидал на своем веку немало, не смогла бы так выдержать удар, как его жена. А она еще пытается поддержать его.

– Целую. У Сонечки четыре зуба лезут одновременно.

– Бедный детеныш.

От леопардовой шкуры удалось избавиться неожиданно легко. Мрачный парень, стоящий за спиной дамы, когда Дорин попытался объяснить, что шкура ему не нужна, просто сгреб их (шкуру и даму) вместе и почти вынес на улицу. Несчастная сумасшедшая, которая перед тем обещала Андрею выцарапать глаза, сдать в милицию и даже отдать на растерзание павианам, в объятиях парня неожиданно успокоилась и позволила себя унести-увести.

И все-таки не зря дается реклама в газетах. Следующим посетителем оказался, звонивший с утра, совершенно нормальный человек, который принес совершенно нормальную вещь по совершенно нормальной цене. Бронзовый бюст Петра Первого входил в серию «Царей и Великих князей» мастерской Шопена, которая делала их в немалом количестве на рубеже девятнадцатого – двадцатого веков. Сегодня эти бюсты повторяли немыслимыми тиражами и очень неплохого качества, но, по мнению Андрея, этот был настоящим. Нужно было, конечно, еще посоветоваться с Леной, которая в этом понимала гораздо лучше, но такую патину на болт и гайку положить сегодня было невозможно.

Когда же сдатчик сказал, что он только один бюстик принес, а их у него около двадцати, и прибавил, что хочет получить наличными сразу за все и согласен на тридцать процентов от рыночной цены, Дорин понял, что в жизни антикварного дилера бывают и настоящие радости.

Марина выписала посетителю сохранную расписку, и тот отбыл, пообещав завтра, от силы послезавтра привезти всю коллекцию. Было уже почти шесть часов – день в суете пролетел незаметно. Андрей хотел было смыться пораньше, но Марина напомнила ему, что он обещал отпустить ее сегодня в шесть. Пришлось задержаться.

Закрывать магазин в день выхода рекламы было глупо, и надо было сидеть до без пятнадцати семь. За это время Дорин, к которому так никто и не пришел, пересмотрел все полки, нашел, что на некоторые предметы пора поднять цену, и переставил в книжном шкафу две арабские рукописи «с головы на ноги». Сверхстарательная Марина поставила их вверх ногами без всякого умысла, просто не зная, что арабы, как и евреи, пишут справа налево.

Затем он вытащил пачку квитанций и начал просматривать их, отмечая, кому из сдатчиков нужно позвонить, чтобы они пришли за деньгами. В этот момент колокольчик на двери звякнул и Андрей обернулся.

На пороге стоял невысокого роста человек в серо-буро-малинового цвета куртке, с двумя клоками немытых волос по бокам головы и, как ни странно, довольно ухоженной короткой бородкой. В руке он держал клочок газеты с рекламой доринского магазина.

– Приветствую вас, молодой человек. Надеюсь, я туда попал? – сказал он церемонно, тыкая рукой в объявление.

– Туда, – расстроенно ответил Андрей, который одной ногой был уже на улице и даже дома. – А что у вас?

– Книга. Я бы даже сказал, книжища. – Из чудовищно грязной холщовой сумки человечек извлек толстый фолиант в рваном кожаном переплете, по виду что-то старопечатное. – Псалтырь тысяча шестьсот восьмидесятого года, оттиснут в городе Яссах.

– Похоже на старообрядческую перепечатку, – сказал со своего места Дорин. Подходить к человеку ближе не хотелось. – Нам не надо…

– Да-а… – протянул человечек. – Специалисты…

– А паспорт у вас есть? – придумал Андрей, как отделаться от посетителя. – Мы без паспорта все равно взять не можем.

– Ну откуда у бомжа паспорт? – обиделся серо-буро-малиновый. – Я вот что, уважаемый, я вам книжечку оставлю, уверяю, она денег стоит, а вы, когда узнаете что-нибудь про нее, к метро приходите. – Он повернулся и пошел к двери, прихрамывая на ходу. – Там наших много обретается, спросите Маркиза.

ГЛАВА 6

Дочь Романа Антоновича, с которой Дорин договаривался вчера, на его визит отреагировала странно – ее просто не оказалось дома. Дома была только вдова, которая, не спрашивая ни о чем, кивнула Андрею, устало поправив волосы и сказав:

– Смотрите… – ушла куда-то в сарай.

Что смотреть, Дорин не знал, потому что женщина оставила его на крыльце большого деревенского дома, а где именно хранятся книги, не сказала. Андрей постучался вежливо и вошел внутрь. Здесь его, как он и предполагал, никто не встретил. Он прошел одну прохладную комнату, вторую, потом попал, видимо, в спальню, вернулся в большое помещение при входе, которое служило одновременно столовой и кухней, заглянул в дверь направо, затем налево – никого. Было ощущение, что в доме был погром, – на полу валялись предметы, которым положено лежать на столе, а стол был только один – на кухне. Несмотря на прохладу, в воздухе висел запах пыли, как это бывает в жару. Людей в доме не было, ну да бог с ними, с людьми, не для того приехал. Но он не видел нигде ни одной книги.

Дорин почесал кончик носа, вспоминая вчерашний телефонный разговор. Он не успел сказать и полслова из указанного Фишеровичем пароля о том, что он знакомый какой-то Дианы Абрамовны, как дочь, на бумажке было написано, что ее звали Зина, сказала, чтобы он приезжал завтра к двенадцати. Он едва успел уточнить адрес, как она уже положила трубку. Во вчерашней суете это не произвело на Андрея впечатления, но сегодня он понимал, что разговор был несколько странный. Ну, в самом деле, что за манера так приглашать к себе в дом незнакомого человека?

Андрей выглянул в окно, потом вышел на крыльцо, посмотрел по сторонам в поисках какого-нибудь помещения, где могли бы храниться книги. Сарай для этой цели явно не подходил, потому что зимой скорее всего промерзал, а значит, при перепаде температур должен был образовываться конденсат и книги не могли не отсыреть. Единственный способ хранения библиотеки в таком сарае – завернуть каждую в отдельный целлофановый пакет, но судя по тому, что Дорин знал об этой библиотеке, количество томов делало это мероприятие трудновыполнимым.

На участке было еще только одно дощатое сооружение, которое по виду могло быть только туалетом, и развороченная теплица в дальнем конце незасеянного огорода. Какой-то тоской и заброшенностью веяло от этого дома и участка.

Андрей хотел было сходить за хозяйкой в сарай и расспросить ее о том, что, собственно, происходит, но потом решил подождать ее на крылечке. Мало ли чем она занята, а здесь, на улице, так хорошо, прохладно и пахнет по-весеннему травой и землей.

Вчера они с Леной допоздна обсуждали сложившуюся ситуацию. Митя Вол, как выяснилось, на три дня убыл куда-то в теплые края, и телефон его после четвертого гудка взяла какая-то полупьяная девица. Она сказала, что Митюнчик сейчас на море, вернется в номер скоро, но по делу ему лучше не звонить, потому что они приехали сюда отдыхать, а совсем даже не работать.

Еще она успела сообщить, очевидно не совсем соображая, с кем разговаривает, что этой крысы Райки с ними, слава богу, нет, и пригласила Лену приехать к ним, не забыв прихватить с собой какого-то Рустама. А то, дескать, три дня быстро пройдут, надо будет уже назад двигать, а они по-настоящему еще и отдыхать-то не начали…

Из этой болтовни стало ясно, что Вол должен появиться в Москве через два-три дня, а пока беспокоить его не стоит. Даже если удастся дозвониться, все равно вряд ли он что-нибудь поймет.

– Ничего, – мужественно сказала Андреевская, отдавая мужу бумажку с телефоном Мити, – три дня как-нибудь продержимся. Какие у тебя мысли на этот счет?

Дорин ответил, что мыслей у него особенных нет, поскольку, кроме того, что сказал ему Фишерович, он о ситуации ничего не знает, его только несколько насторожила фраза охраняющих магазин ментов о том, что они гордятся им. Что это может означать в таком контексте, Андрей не знал, но понимал, что вряд ли это окажется чем-то хорошим. Он попросил жену рассказать ему все, что она знает об этом деле, надеясь хоть как-то прояснить ситуацию.

Но как оказалось, Лена передачу тоже не видела. Вчера, как и Дорин, просто не знала о ней, а сегодня утреннего повтора не полагалось, и она знала обо всем только по звонкам от «подруг».

– Представляешь, позвонили четыре разных дамы, с двумя из которых я не виделась по полгода, а с одной не встречались не меньше трех. С четвертой общались только на нашей с Гришкой свадьбе, то есть почти двенадцать лет назад. Откуда они все в курсе моей жизни?

– И интересно еще, кто им дал твой телефон? – желчно сказал Дорин.

Почему вдруг внезапно всплыли такие давние знакомые жены, можно было не объяснять.

– Не знаю, – в интонации Лены слышалась неприкрытая горечь. – Вроде бы я им ничего плохого не сделала, но слышал бы ты то злорадство, с которым они рассказывали мне о тебе. – Она осеклась и виновато взглянула на мужа. – То есть, извини, не о тебе, конечно, а об этом человеке, на тебя похожем…

– И что он там делал, этот «на меня похожий»? – Андрей пробовал пошутить, но у него не очень получалось.

– Эта передача «Ночные радости» рассказывает о развлечениях в Москве – клубы, бары, дискотеки. Вчерашняя как раз была посвящена стриптиз-шоу. В «твоем», ох, извини, пожалуйста, в сюжете с этим человеком повествовалось о конкурсе любительского стриптиза. Дама, как они сказали, из публики выбралась на помост, или как там у них это называется, и разделась до трусов. А потом начала ходить и провоцировать какого-нибудь мужчину из зала присоединиться к ней.

– И я, выходит, присоединился? – Дорин смотрел Лене куда-то в переносицу. – Теперь понятно, почему менты так мною гордятся – не подкачал, за всех мужиков выступил.

– Чего ты злишься? Я же знаю, что это был не ты.

– А когда снимали? – с надеждой спросил Андрей, не расслышав двусмысленности своей фразы. – Это прямой эфир был или запись?

– Я то же самое спросила, – Лена вздохнула, – но они ничего в этом не понимают, дамы эти, да и я, впрочем, тоже. Но думается, что скорее всего запись. Митя говорил, что в прямом эфире идут сейчас только новостные передачи да программы типа «Времечка» – и то не все. Они еще говорили про тебя…

– Что про меня говорили, я знаю, – прервал жену Дорин, сам не замечая того, что сказал об этой ситуации, как о своей, хотя перед этим обижался на Лену, когда она говорила про того мужчину «ты», – а вот как показывали, ты не спросила?

– Не понимаю.

– Ну, знаешь, если издалека снимают, то можно одного человека за другого легко выдать, фигуру похожую подобрать и все такое.

– Нет, все говорят, что твое лицо было крупным планом, ты ее только что не соблазнил прямо на месте, а так прижимался и обнимал по-всякому.

– Ну как такое могло быть? – Андрей грохнул кулаком по столу. – Я на них, гадов, в суд подам.

Лена подошла, обняла его, провела рукой по волосам:

– Надо найти, кто ведущий этой передачи, кто редактор, кто снимал, потом разобраться, кто все это придумал, а затем и в суд, да и просто по морде человек явно заслужил.

Неизвестно, что затеял тот негодяй, который придумал эту грязную игру, но поссорить Дорина с Леной ему не удалось.

– Здравствуйте, – прозвучало над ухом Андрея. – Как вам дом, понравился или вы большего ожидали?

Дорин оглянулся, перед ним на ступеньках стояла невысокая полная женщина с глазами чуть навыкате, очевидно дочь Романа Антоновича – Зина.

– Здравствуйте, – отозвался Андрей, – а при чем тут дом?

– Вы разве не дом приехали смотреть? – насторожилась женщина.

– Нет. – Андрей, уставший за эти два дня от длинной череды непонятностей, сейчас, когда стало ясно, что тут просто продают и дом, как-то сразу успокоился. – Меня вообще-то интересовала библиотека.

– А… – почему-то испуганно протянула Зина, – жаль… Библиотека, вы уж извините, продана.

ГЛАВА 7

Требовательно зазвонил телефон в кармане, и Дорин взял трубку.

– Не помешала? – услышал он голос жены. – Да это папа, папа, не надо у меня телефон отнимать.

– Софья хулиганит? Поцелуй ее за меня.

– Уже… Знаешь, я звонила адвокату, мне Гришка дал номер, и он сказал, что ситуация трудная, но не безнадежная.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.