Многоцветная Земля (Изгнанники в плиоцен - 1)

      Мажордом нахмурился:
      - Мэм, я понимаю, что вы персона привилегированная, но мне приказано запереть вас здесь вместе со всеми.
      - Кеннеди, я обладаю активными метапсихическими способностями и имею немалый опыт работы по редактированию сознания. Я не могу вступить в контакт с Крейном, но ощущаю на расстоянии вашу леди и ее еще не родившихся малюток. Я знаю, что именно сейчас их жизни угрожает серьезная опасность. Помочь им отсюда я не в состоянии, но если вы проведете меня в те покои, где происходят роды... Простите! Меня вызывает Крейн!
      Кеннеди внимательно прислушивался к обмену телепатемами и наконец решительно сказал:
      - Хорошо, мэм, идемте.
      Взяв Элизабет под руку, он вывел ее в коридор и закрыл за собой дверь.
      Раймо с кислым видом процедил:
      - Хорошенькое дело! Мы тут сидим взаперти, а Красную Шапочку поведут куда-нибудь, где будут разноцветные огни и все такое, чтобы бедняжка не скучала.
      - Вот уж не думал, приятель, что у тебя плохо с головой из-за родовой травмы, - насмешливо заметил Эйкен.
      - Да ты что, оглох? - выцветшие глазки Раймо блеснули, и он облизнул губы. - Этот парень, Кеннеди или как его там, сказал, что фирвулаг любит околачиваться в здешних местах! Я тоже хочу посмотреть на празднество. Может быть, даже поучаствовать в погоне за каким-нибудь зверем.
      Лицо Сьюки исказила презрительная гримаса:
      - Я вижу, тебе просто не терпится принять участие в Охоте? Ждешь не дождешься, когда сможешь насадить на пику голову какого-нибудь чудовища. Что же ты не показал, какой ты храбрый, когда мы сегодня проходили через пороги?
      Оставив их переругиваться между собой, Брайан и необычно притихший Эйкен Драм вышли на балкон. Стол накрыт, еды и питья хватило бы на добрую дюжину людей, но все холодное и носило следы торопливых приготовлений. Эйкен выбрал жареную куриную ножку, откусил от нее кусок, не чувствуя особого голода, и принялся обозревать устройства, обеспечивавшие безопасность балкона. Балкон целиком заключен в клетку из узорчатой латунной решетки.
      - Отсюда так просто не выбраться. Что касается решетки, то ее прутья можно перепилить одной из тех пилок из витредура, которые я прихватил с собой. Но вряд ли стоит предпринимать попытку к бегству. Жизнь тану настолько заинтересовала меня, что убегать было бы просто глупо.
      - Мне кажется, что тану рассчитывали именно на такую реакцию с твоей стороны, - предположил Брайан. - Они дали вкусить новых способностей ровно столько, чтобы захотелось еще большего. Теперь они лишили тебя метапсихических способностей, пока ты не пройдешь курс обучения в их столице и они не превратят тебя в уменьшенную копию самих себя.
      - Так вот ты какого мнения о том, что со мной случится дальше! сказал Эйкен. На лице его блуждала обычная добродушная улыбка, но в черных пуговках глаз загорелись злые огоньки. - Но ведь ты же ни черта не знаешь обо мне и о том, как работает мой мозг. Что же касается метапсихических способностей, то не забывай, что ты всего лишь нормальный человек. Тебе не дано вкусить всей сладости обладания метапсихическими способностями, поэтому сделай мне одолжение и оставь все твои высокоученые профессорские предсказания о том, как я буду себя вести в том или ином случае!
      - Но ведь они уже напялили на тебя дурацкий ошейник и сделали так, чтобы тебе он пришелся по вкусу, - спокойно возразил Брайан.
      Эйкен небрежно прикоснулся к своему серебряному ожерелью:
      - Ты об этой штуке? Да они просто поставили ограничитель на мои метапсихические способности. Их ограничитель действует сейчас потому, что я еще не придумал, как от него избавиться, но я непременно что-нибудь придумаю. Ты полагаешь, будто они установили надо мной полный контроль? Как бы не так! Сначала Крейн запрограммировал эти штуки так, чтобы мы несколько умерили свою прыть. Своего рода небольшого ворчуна в наших мозгах, чтобы тот нашептывал нам, какие ужасные вещи произойдут, если мы вздумаем дать деру или совершить нечто, угрожающее спокойствию и порядку, установленному нашими чудесными друзьями тану. Ты догадываешься, чего стоит такой ограничитель, если он должен держать меня в узде? Цена ему дерьмо. Такой ограничитель может стреножить маленькую Сьюки или тупицу Рея, но не Эйкена Драма.
      - А ошейники... Тебе удалось выяснить, как работают ошейники различных типов?
      - Кое-что, хотя и недостаточно подробно. Одна из дам-тану на том празднестве в Ронии много о чем порассказала мне, когда я исподволь стал ее расспрашивать. Самые главные из всех ошейников - это золотые ожерелья, торквесы - усилители психических способностей, превращающие скрытые метапсихические способности в активные. В торквесы вставлены бариевые чипсы с примесью микроскопических количеств редких земель и какой-то дряни, которые эти шуты гороховые привезли из своей родной галактики. Пришельцы изготавливают ожерелья вручную, а для выращивания и печатания чипсов у них имеется специальный автомат. Как работает автомат, пришельцы не знают, и большинство из них имеют еще меньшее представление о действии торквесов и о метапсихических функциях в целом. Технологией производства занимается в столице специальная группа.
      - Обладают ли золотые ожерелья различной силой, то есть не отличаются ли они между собой по коэффициенту усиления метапсихических способностей?
      - Нет, все золотые ожерелья усиливают метапсихические способности одинаково. Они просто усиливают природные данные каждого. Если кто-то обладает всеми пятью метапсихическими способностями в полном объеме, то, надев золотое ожерелье, он становится Волшебником из Страны Оз. У большинства тану сильно развита только какая-нибудь одна из метапсихических способностей, и они имеют обыкновение общаться с теми, кто наделен такими же способностями. Тану, которые наделены несколькими ярко выраженными метапсихическими способностями, считаются подлинными аристократами. У тану сословная структура общества такая же, как в Галактическом Содружестве, только в крошечном масштабе, и каждый из них просто лезет из кожи, чтобы получить то, что ему нужно. Насколько мне удалось выяснить, суперклассных обладателей сразу всех пяти метапсихических функций среди тану нет, нет и объединения всех носителей метапсихических способностей, как это имеет место в Галактическом Содружестве.
      Брайан медленно кивнул:
      - Я уже почувствовал, что среди тану отсутствует иерархия, и не очень удивился бы, узнав, что они находятся на уровне клановой социальной организации. Это странно и почти не имеет параллелей, если учесть сравнительно высокий уровень их культурного развития.
      - Да они же просто варвары! - без обиняков заявил Эйкен. - Это-то мне в них и нравится. К тому же они не слишком гордые и допускают в свой круг людей, обладающих скрытыми метапсихическими способностями...
      - Предварительно надев на таких людей серебряные торквесы.
      Эйкен коротко усмехнулся.
      - Что верно, то верно. Серебряные торквесы обладают всеми свойствами усилителя метапсихических способностей, подобно золотым ожерельям, и, кроме того, содержат различные схемы управления и контроля. В серых ошейниках, равно как и в ошейниках рамапитеков, нет ничего, кроме схем управления и контроля и целой кучи схем поощрение - наказание или удовольствие - боль, а также устройства телепатической связи, радиус действия которого может изменяться в широких пределах.
      Брайан перегнулся через перила балкона.
      - Ты можешь с помощью телепатем хоть немного разузнать, что здесь происходит? Там какая-то суета. К тому же меня все больше занимает фирвулаг.
      - С теми отрубленными головами, которые тащили на пиках участники Охоты, какая-то чертовщина, - нахмурился Эйкен. - Некоторые из них не были мертвы! Через какое-то время в них - как бы это сказать поточнее? забрезжило сознание. Но их пронесли так быстро, что я не успел толком ничего разглядеть. Но во всей сцене было что-то запредельное.
      На балкон в поисках ужина вышли Сьюки и Раймо.
      - Вы ничего не слышите? Я имею в виду, не слышите ли вы каких-нибудь голосов внутри себя? - поинтересовался Эйкен. - А то Крейн, чтоб ему пусто было, понаставил мне ограничителей, и я теперь слышу лишь мысленный шепот.
      Сьюки зажмурила глаза и заткнула пальцами уши. Раймо просто постоял с открытым ртом и наконец сказал:
      - Я слышу только, как бурчит у меня в желудке. Пусти-ка меня к столу.
      Прошло несколько минут. Эйкен и Брайан терпеливо ждали. Наконец Сьюки открыла глаза.
      - Я ощутила... тревогу. Из многих источников, которые сильно отличаются друг от друга. Обмен телепатемами ведется на другой волне, не как у людей и даже у тану. Я могу настроиться на эту волну, хотя и с большим трудом. Вы понимаете, о чем я говорю?
      - Понимаем, еще как понимаем! - заверил Эйкен.
      Сьюки с беспокойством посмотрела на Брайана:
      - Как вы думаете, что это может быть?
      - Думаю, происходящее нас не касается, - заметил Брайан.
      Сьюки пробормотала что-то о том, что ей необходимо присматривать за Стейном, положила на тарелку немного фруктов и мяса и отправилась в комнату. Брайан довольствовался бутербродом и кружкой какого-то напитка, напоминавшего по вкусу сидр. Стоя на балконе, он рассматривал Дараск, который постепенно окутывали сумерки. На востоке розовый солнечный отблеск еще играл на ледяных вершинах чудовищных отрогов приморских Альп. Брайана поразила высота гор. Не ниже Гималаев. Прохладный ветер с вершин дул на равнине, по которой катила свои воды Рона, ничем не напоминавшая тот бешено мчавшийся поток, по которому путешественников несло в окрестностях будущего Лиона.
      Весь прошлый день путешественники как бы спускались по гигантским ступеням в глубоком ущелье. Километров тридцать-сорок лодка спокойно плыла под парусом, потом ее подхватывало стремительное течение и со скоростью реактивного лайнера доставляло через пороги и перекаты на следующую, более низкую ступень. Несмотря на все заверения шкипера Длинного Джона о полной безопасности плавания по реке, Брайан инстинктивно чувствовал, что над его жизнью и жизнью других пассажиров еще никогда не нависала такая страшная угроза, как во время этого плавания. Особенно впечатляющим оказался последний отрезок пути, проходивший в длинном ущелье километрах в пятидесяти к северу от будущего Понт д'Авиньона. Путешественников охватил неописуемый ужас. Длительное воздействие страха притупило все чувства Брайана до такой степени, что он почти впал в ступор. Эйкен Драм упросил Крейна не погружать его в сон, чтобы самому пережить те острые ощущения, о которых ему поведал Брайан по опыту прохождения предыдущих головокружительных спусков. Когда лодка наконец вынырнула на поверхность и закачалась в спокойных водах озера Провансаль, лицо Эйкена было серо-зеленым, а обычно сверкавшие глаза потускнели от шока.
      - Ничего себе плавание! - простонал он. - Просто тошниловка какая-то, да и только!
      К моменту прибытия в Дараск на нижней Роне путешественники менее чем за десять часов преодолели почти двести семьдесят километров. В окрестностях Дараска мелеющая на глазах река начала разделяться на множество рукавов и проток с бесчисленными болотистыми, покрытыми зеленью островками, населенными стаями длинноногих птиц и черно-коричневыми чутко дремлющими крокодилами. Острова побольше возникали и посреди болотистой равнины. Дараск, расположенный на одном из таких островов, для внешнего наблюдателя выглядел как тропический вариант Монт-сен-Мишель, возвышающийся над морем трав. Включив вспомогательный двигатель, шкипер вывел лодку из главного русла Роны в одну из боковых проток, которая вела к обнесенному крепостной стеной городу. Набережная Дараска сравнительно небольшая. Крепостная стена, сложенная из известняка, достигала в высоту более двенадцати метров и примыкала к неприступным обрывистым скалам.
      В городе, раскинувшемся у подножия дворца правителя, рамапитеки зажигали ночные фонарики, ловко взбираясь по лестницам на крыши, пользуясь блоками, поднимали гирлянды фонарей на фасады внутренних укреплений. Солдаты расставляли факелы по стенам и бастионам, опоясавшим город. Вскоре зажглась иллюминация в излюбленном тану стиле: контуры дворца озарили бесчисленные красно-желтые огоньки, символизировавшие геральдические цвета лорда Крановела, обладавшего психокинетическими способностями.
      Эйкен рассматривал светильники, горевшие на перилах балкона. Все они изготовлены из какого-то прочного стекла и стояли в небольших нишах. Никаких проводов или металлических шин к светильникам не подведено. На ощупь они холодные.
      - Биолюминесценция, - решил Эйкен, потрясая одним из светильников. Держу пари, что там внутри какие-то микроорганизмы. Помните, что сказал Крейн? Он упомянул о том, что фонарики черпают энергию из излишней мета-эманации. Теперь все ясно! Когда носители ошейников низшего ранга играют в шашки, пьют пиво, читают, сидят в ванне или выполняют какие-нибудь другие полуавтоматические действия, они генерируют волны соответствующей формы...
      Брайан слушал разглагольствования Эйкена краем уха. На окружавшем остров бескрайнем болоте зажигались блуждающие огоньки. Синие облачка метана вспыхивали и погасали, блуждая по топи, как крохотные фонарики на лодках заблудившихся эльфов.
      - Это либо светлячки, либо болотные огни, - произнесла за спиной Брайана Сьюки, глядя на тонущий во тьме пейзаж.
      - Вот теперь я что-то слышу, только это не имеет отношения к метапсихическим способностям. Слышите?
      Все прислушались. Первой тишину нарушила Сьюки:
      - Лягушки!
      Ветерок донес сначала едва слышное рокотание, сменившееся звучным хором, в котором явственно выделялись голоса отдельных солистов. Невидимый лягушачий дирижер взмахнул своей палочкой, и зазвучала новая группа голосов - рокочущих и выводящих всевозможные рулады, стонущих и ахающих, ликующих и мрачных, резонирующих, словно в пустой консервной банке. Издаваемые лягушачьим хором звуки напоминали звон падающей капели, звучание небрежно тронутых струн, горловой человеческий голос, контрабас и гитару. Перекрывал всех голос обыкновенной лягушки-быка - создания, которому суждено через шесть миллионов лет сопровождать колонистов, которые отправятся обживать далекие миры.
      Четверо стоявших на балконе людей переглянулись и расхохотались.
      - Если появится фирвулаг, - заметил Эйкен, - мы заняли места в первом ряду. Этот голубой кувшин полон чем-то холодным и крепким. Может быть, сядем в кресла и подкрепимся на случай появления чудовищ? По расписанию они должны вот-вот быть здесь.
      - Никто не возражает против напитка? - спросил Брайан. - Великолепно!
      Все протянули свои кружки, и маленький человечек в сверкающем золотом костюме наполнил их одну за другой.
      Элизабет прижала тыльную сторону ладони к липкому от пота лбу. Ее глаза открылись, и она глубоко вздохнула.
      Крейн и осунувшийся мужчина-тану в ниспадавшем широкими складками желтом одеянии с беспокойством склонились над Элизабет. Крейн посылал ей телепатемы, успокаивающие, вопрошающие.
      - Да. Мне удалось разделить их. Наконец. Прошу меня извинить, но я так долго не имела практики. Теперь роды пройдут успешно.
      Разум лорда Крановела из Дараска был исполнен благодарности. Как она? Не угрожает ли ей опасность?
      - Земные женщины крепче, чем женщины-тану, но ничего, теперь ваша супруга быстро поправится.
      Крановел вскричал:
      - Эстелла-Сирона! - и бегом бросился во внутренние покои.
      Через несколько мгновений сердитый плач новорожденного донесся до остававшихся в ожидании. Элизабет улыбнулась Крейну. В тумане за окнами дворца забрезжил серый рассвет.
      - Мне никогда раньше не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, призналась Элизабет. - Два еще не родившихся сознания, тесно переплетенные между собой и резко антагонистичные. Близнецы. Кажется невероятным, чтобы враждебность была способна сказаться на столь ранней ступени развития...
      Женщина-тану, одетая во все красное, просунула голову сквозь дверные занавеси и сообщила:
      - Девочка! Хорошенькая! Второй близнец еще не родился, но, не беспокойтесь, с ним все будет хорошо.
      Женщина исчезла.
      Элизабет встала с кресла и устало подошла к окну, впервые за много часов разрешив своему сознанию покинуть комнату, где происходили роды. Аномалии остались позади - два сцепившихся в отчаянной схватке нечеловеческих детских сознания, лепечущих что-то непонятное, наделенных активными метапсихическими способностями, переменчивых и неуловимых, изменяющихся, даже когда она пыталась сосредоточить на них свое внимание. Они всячески уклонялись от контакта с ее сознанием, пытались притворяться другими существами, замирали, рассыпались на отдельные атомы и возникали в виде огромных чудовищ, напуская в ее сознание туман, не уступающий по плотности тому, который стелился за окнами дворца.
      Послышался крик второго новорожденного.
      Озаренное ужасной догадкой, сознание Элизабет нащупало сознание Крейна. Комплекс охвативших его эмоций источал сожаление. Почувствовав присутствие Элизабет, Крейн поспешно возвел мыслезащитный барьер.
      Элизабет подбежала к двери, ведущей во внутренние покои, и распахнула занавеси. Несколько женщин, людей и тану, хлопотали вокруг роженицы, женщины-землянки с золотым ожерельем. Эстелла-Сирона улыбалась, держа у груди хорошенькую крохотную девочку. Крановел, стоя рядом с ней на коленях, нежно гладил ее по лбу.
      Няня-тану в красном принесла другого младенца, чтобы показать его Элизабет. Это был очень маленький мальчик, весом около двух килограммов, с мудрым, как у старика, лицом и непомерно большой головой, густо поросшей мокрыми темными волосами. Глаза младенца были широко открыты, а во рту, издававшем пронзительный крик, было полно мелких острых зубов. Пока Элизабет смотрела на него, младенец замерцал, испуская сияние, потом весь покрылся шерстью и, снова замерцав, превратился в точную копию своей хорошенькой сестры-блондинки.
      - Это фирвулаг, оборотень, - пояснила няня. - От сотворения миров они, как неотступные тени, следуют за тану. Всегда с нами, всегда против нас. К счастью, оборотни-близнецы встречаются редко. Большинство умирают еще до родов, и мать погибает вместе с ними.
      - А что вы теперь намереваетесь с ним делать? - робко спросила Элизабет. Пораженная и вместе с тем заинтересованная, она попыталась вступить в мысленный контакт с крохотным враждебным разумом и сразу почувствовала аномальную волну, теперь полностью отделенную от более сложной психической структуры сестры-тану.
      Высокая няня пожала плечами:
      - Его народ ждет младенца. И мы отдадим мальчика им, как всегда. Хотите посмотреть, как это делается?
      Элизабет молча кивнула.
      Няня быстро запеленала младенца в мягкую пеленку и опрометью бросилась из комнаты. Элизабет еле поспевала за ней. Марш за маршем они сбежали по каменным ступеням пустынной лестницы, освещенной только крохотными рубиновыми и желтыми огоньками. По сырому подземному коридору добрались до городской стены. Дальше путь им преградили запертые ворота. Рядом с воротами располагался причал, у которого стояло множество небольших лодок. Ворота были закрыты на бронзовую щеколду, и няня отомкнула ее.
      - Береги свой рассудок, - предупредила она и ступила на тонувшую в тумане пристань.
      Откуда ни возьмись, со всех сторон появились огоньки, которые стали сближаться с устрашающей скоростью. Все происходило в полной тишине. Внезапно возник еще один огонек, темно-зеленый. Немного помедлив, он превратился в сферу диаметром метра в четыре, катившуюся по воде и рассекавшую туман в клочья.
      С величайшей осторожностью Элизабет проникла сквозь внешнюю оболочку иллюзорной сферы, чтобы посмотреть, что же там внутри. Внутри сферы была лодочка, крохотная плоскодонка. На корме с шестом в руках стоял маленький человечек, а крохотная круглолицая женщина сидела в носовой части с закрытой корзиной на коленях.
      - Ты нас видишь?
      Элизабет вздрогнула. У нее было такое ощущение, словно внутри черепа, за глазами, сверкнула молния. Язык онемел. Руки съежились, почернели и загорелись пламенем.
      - Это только начало!
      - Я же тебя предупреждала, - послышался голос няни. Элизабет почувствовала, как рука няни обхватила ее, не давая упасть. И тут она увидела светящийся шар, исчезавший в тумане. Язык снова обрел былую подвижность, руки имели нормальный вид.
      - Фирвулаги всегда показывают метапсихические штуки, вроде этой. Почти все фирвулаги обладают ясновидением и могут порождать иллюзии настолько убедительные, что люди со слабой психикой не выдерживают и сходят с ума. Со времен Великой Битвы у нас с фирвулагами установились достаточно хорошие отношения. Но к общению с ними всегда лучше приготовиться заранее.
      Итак, младенец отбыл. Через несколько мгновений зеленый огонек исчез, и сквозь клочья тумана брызнул яркий дневной свет. В замке, где-то на самом верху, женский голос пел непонятные, чужие слова на знакомую мелодию.
      - Нам пора возвращаться, - сказала няня. - Милорд и миледи очень тебе благодарны. Ты должна выслушать от них благодарность, а потом отдохнуть и подкрепиться. Сегодня же в замке состоится небольшое семейное торжество по случаю наречения имени младенца и одевания первого золотого ожерелья. Милорд и миледи хотят, чтобы ты держала младенца. Это великая честь.
      - Я буду кем-то вроде сказочной крестной матери, - пробормотала едва слышно Элизабет. - Что за мир! А девочку назовут в мою честь?
      - У нее уже есть имя. У нас существует традиция давать новорожденным имена тех, кто недавно отошел в мир иной и обрел покой у Таны. Девочку нарекут Эпоной, и да будет Богиня к ней более милостива, чем к той, которая носила это имя до нее.
      ГЛАВА 15
      Амери спустилась к берегу, где пленники, еще не успевшие осознать, что они свободны, торопливо грузили надутые лодки.
      - Мне пришлось успокаивать Фелицию, - пояснила Амери. - Она чуть не разорвала несчастного рыцаря на части.
      - Ничего удивительного, - проворчал Клод. - Когда я вспоминаю, как развернулось сражение, меня так и тянет совершить что-нибудь подобное.
      Ричард работал ножным насосом, наполняя воздухом лежавшие на берегу надувные лодки - свою и Клода, а старый палеонтолог тем временем грузил вещи на два небольших надувных плота из декамоля. Ричард снова переоделся в пиратский костюм, коротко попросив Амери поносить капитанский комбинезон "еще какое-то время". Теперь Ричард внимательно смотрел на Амери:
      - Может быть, Дугал, сам того не сознавая, оказал нам всем большую услугу. Кто знает, как повела бы себя Фелиция, будь у нее золотое ожерелье?
      - Это верно, - вынужден был признать Клод. - Но если бы у нее было ожерелье, нам не пришлось бы сейчас опасаться никаких неприятных неожиданностей со стороны солдат. Ясно, что по нашим следам с минуты на минуту пустят стражей. Когда началось сражение, до следующего форта оставалось совсем немного.
      - После того как вы закончите, прошу вас вдвоем помочь мне справиться с Фелицией, - попросила Амери. - Иош осматривает грузы на вьючных животных. Может быть, ему удастся найти что-нибудь из того, что тану отняли у нас при обыске.
      - А оружия там нет? - поинтересовался Ричард.
      - По-видимому, наше оружие осталось в замке. А почти все остальное здесь. Боюсь, что ни карт, ни компасов не найти.
      Клод и Ричард переглянулись, и старый палеонтолог сказал с горечью:
      - Тогда это будет не навигация, а гадание на кофейной гуще, и дьявол не преминет подкинуть нам какую-нибудь пакость. Ступайте, Амери. Мы скоро присоединимся к вам.
      Сразу после того как сражение закончилось и пленники оказались на свободе, было проведено краткое совещание, и все единодушно решили, что самый высокий шанс на успех имеет побег по воде: у нескольких пленников оказались с собой надувные лодки из комплекта для выживания. И только пятеро цыган игнорировали слова Клода, который счел своим долгом предупредить их об опасности езды на халикотериях, чувствительных к сигналам, посылаемым с помощью торквесов. Цыгане отправились назад в надежде, что им удастся атаковать сторожевой пост у подвесного моста. По-видимому, воинственные планы появились после того, как они завладели залитыми кровью доспехами убитых солдат и почти всем оружием.
      Остальные пленники разбились на группы, образованные еще в "Приюте" перед отправкой в Изгнание, и, восстановив таким образом старые связи, попытались еще раз обсудить и выработать план коллективного спасения. Клод, единственный из всех, кто обладал знанием ландшафта в эпоху плиоцена, предложил два возможных маршрута бегства. Один быстро вывел бы недавних пленников на пересеченную местность, для чего требовалось совершить небольшой переход на северо-восток, переплыть узкую часть озера Брес и выйти к ущельям, ведущим к поросшим густым лесом высокогорьям Вогез. Недостатком такого маршрута была необходимость перейти через основную дорогу в Финию, проходящую по противоположному берегу озера. Впрочем, если удастся избежать столкновения с верховым патрулем, то достичь высокогорья можно было бы еще до наступления ночи и без особого труда спрятаться среди скал.
      Выбрав второй маршрут, путники должны проплыть на юго-восток под парусом самую широкую часть озера до подножия гор Юра примерно в шестидесяти километрах от того места, где они сейчас находились, и двинуться на юг через горный массив. Поскольку за горами Юра лежали Альпы, местность на всем протяжении сухопутной части маршрута скорее всего совершенно необитаемая. С другой стороны, в фортах, расположенных по берегам озера, наверняка есть лодки, которые в случае необходимости будут использованы для погони за беглецами. Разумеется, на воде вновь прибывшие вполне могли потягаться с прислужниками тану, но ветер дул переменчивый, и почти безоблачное небо сулило похолодание еще до конца дня. А ночью лодки с экипажем, страдающим от холода, могли бы привлечь внимание фирвулагов.
      Поразмыслив, Бэзил остановил свой выбор на южном маршруте к горам Юра, тогда как более консервативный Клод склонился в пользу вогезского варианта. Для большинства путников аргументы альпиниста звучали убедительнее, поэтому в конце концов все путники, кроме тех, кто входил в Зеленую Группу, и Иоша, оставшегося в живых японского воина, решили отправиться на юг. Поспешно разгрузив халикотериев, путники по оврагу спустились на узкую полоску берега у основания утеса. Там можно надуть и спустить на воду лодки. Несколько небольших лодок уже подняли паруса, когда Ричард, закончив погрузку балласта, поднялся наверх в поисках своих спутников.
      Клода, Амери и Иоша Ричард разыскал наверху, где они стояли вокруг лежавшей на земле в беспамятстве Фелиции.
      - Я нашел плотницкие инструменты Клода, а также ножи, топоры и пилы из наших комплектов, - сообщил японский воин. - А вот здесь лук и стрелы, которые не заметили цыгане.
      - Спасибо, Иош, - с чувством произнес старый палеонтолог. - Лук и стрелы могут нам очень и очень пригодиться. Провизии у нас мало, если не считать рационов из неприкосновенного запаса, а из снастей - только силки и принадлежности для рыбалки. У тех, кто отправится на юг вместе с Бэзилом, будет время, чтобы изготовить новое оружие, когда они высадятся у подножия Юры. Но в случае сухопутной погони наша группа окажется в гораздо большей опасности. Поэтому нам придется все время находиться в движении и охотиться только в пути.
      - А почему бы вам, Иош, не отправиться с нами, - предложила Амери. Может быть, вы передумаете?
      - У меня есть с собой все необходимое, мой комплект для выживания и копье Тата. Кроме того, я возьму с собой что-нибудь из того, что оставили на берегу другие путники. Но я не пойду ни с ними, ни с вами.
      Он указал на небо.
      - Я должен исполнить свой долг перед небесами. Преподобная сестра дала предсмертное отпущение грехов моему бедному другу и прочитала над ним заупокойные молитвы. Но Тата не следует оставлять здесь, как какой-нибудь ненужный мусор. Когда я закончу приготовления, то отправлюсь пешком на север к реке Марне. Она впадает в плиоценовую Сену, а та течет в Атлантику. Не думаю, что тану станут охотиться за одним человеком.
      - Только не околачивайся здесь слишком долго, - с сомнением сказал Ричард.
      Японец быстро опустился на колени рядом с Фелицией и поцеловал ее в лоб. Его угрюмые глаза по очереди остановились на каждом из стоящих вокруг:
      - Берегите эту безумную девочку. Ей мы обязаны своей свободой. Если Богу будет угодно, она еще совершит задуманное. В ней есть потенциал.
      - Мы знаем, - просто ответила Амери. - Да благословит вас Господь, Иошимицу-сан.
      Воин встал с колен, отвесил всем поклон и ушел.
      - Пора и нам отправляться, - тихо напомнил Клод. Он и Амери подняли с земли трогательно легкое тело девушки, Ричард взял ее шлем, рюкзак, подобрал инструменты и оружие.
      - Я могу управлять парусом в одиночку, - сказал пират, когда они спустились к берегу. - Положите Фелицию в мою лодку, а сами вдвоем следуйте за мной.
      Они отчалили от берега последними и вздохнули спокойнее, только когда отошли достаточно далеко от берега. Воды озера были холодны и имели мутно-синий цвет. Озеро питали реки, сбегающие с гор Юра и с покрытых лесом Вогезских гор на северо-востоке. Амери неотрывно смотрела на удаляющийся берег, над которым уже кружились птицы, слетевшиеся поживиться мертвечиной.
      - Клод... Я подумала вот о чем. Почему Эпона не умерла раньше от своих ужасных ран? Ведь амфиционы буквально разорвали ее на части еще до того, как Ричард, Иош и Дугал пробились к ней. Она должна была погибнуть от кровопотери или шока, но не погибла.
      - Люди в форте говорили вам, что тану почти неуязвимы. Что они имели в виду?
      - Не знаю... Может быть, пришельцы обладают способностью концентрировать свою коэрцитивную силу и, как стеной, отгораживаются от нападающих? Но я никогда не думала, что тану, мужчина или женщина, способны выжить после столь тяжелых телесных повреждений. Ведь о тану трудно не думать как о носителях чего-то человеческого, в особенности после той схемы воспроизведения потомства, о которой упоминала Эпона.
      - Все люди, даже не наделенные метапсихическими способностями, цепляются за жизнь. Мне приходилось видеть в поселениях на дальних планетах разные случаи, почти ничем не отличающиеся от чуда. А если принять во внимание усиление метапсихических способностей, которого тану достигают с помощью торквесов, то...