Жених из Бела-Виста

В этот поздний час там было не слишком много народа, и официант почтительно провел ее к столику. Может быть, он решил, что Доминик — близкая знакомая Винсенте Сантоса, подумала она насмешливо. По крайней мере ей еще никогда не оказывали столь подобострастного внимания. Она выбрала какое-то блюдо, куда входила говядина, черные бобы и рис. Оно оказалось довольно жирным и острым, но очень вкусным. Десерт был приготовлен из настоящих, свежих апельсинов, которые по вкусу почему-то сильно отличались от тех, что она привыкла есть в Англии. Завершился обед сыром и кофе.

— Вам понравился обед, сеньорита? — Это у ее столика склонился старший официант. Доминик с энтузиазмом кивнула.

— Спасибо. Он был великолепен!

— Я глубоко счастлив. Может, ликер к вашему кофе? Бренди, может быть?

Доминик с сожалением покачала головой.

— Ох, нет. С меня достаточно вина, которое я выпила за обедом. Я плохо переношу алкоголь, — объяснила она с улыбкой.

— Вы хотите увлечь невинность на путь соблазна, друг мой? — лениво заметил знакомый низкий голос, и Доминик в изумлении подняла глаза. За спиной старшего официанта стоял Винсенте Сантос — смуглый, поджарый и волнующе мужественный в темном смокинге.

Старший официант обернулся и с неподдельным удовольствием улыбнулся.

— Ах, сеньор Сантос, — кивнул он, — вы меня испугали. Я только предложил молодой леди ликер, но, кажется, она отказывается.

Винсенте Сантос обошел столик и, выдвинув стул, уселся на него верхом.

— Так, мисс Мэллори. Вы боитесь любого риска, правда?

Доминик постаралась не покраснеть.

— Я этого не говорила, мистер Сантос. Я плохо переношу спиртное, только и всего.

— Ах, как печально! — мягко снасмешничал он. — Особенно когда мне известно, что мой добрый друг Энрико хранит у себя один из лучших сортов бренди! — Тут он посмотрел на старшего официанта. — Сеньорита выпьет со мной попозже, Энрико. Можете идти.

— Си, сеньор.

Официант отошел, а Винсенте Сантос окинул Доминик оценивающим взглядом.

— Вы очаровательно выглядите, мисс Мэллори. Просто стыдно прятать такую красоту в ресторане;

Доминик почувствовала, как напряглись ее нервы. Не мог же он всерьез говорить, что зашел сюда с какой-то другой целью, кроме как для того, чтобы убедиться, что у нее все в порядке?

— А что бы вы предложили, мистер Сантос? — парировала она хладнокровно, стараясь казаться спокойной, хотя внутри вся дрожала от тайного волнения.

Винсенте Сантос улыбнулся.

— Что бы я предложил? Ну… надо подумать… Я знаю один ночной клуб под названием «Пиранья», где мы могли бы потанцевать. И кабаре там хорошее, .

У Доминик по телу пробежала дрожь.

— Пиранья? Это ведь рыбы, которые за считанные минуты могут уничтожить живое существо?

— Это так, — коротко ответил он. — Но я не собираюсь принести вас в жертву, мисс Мэллори.

Доминик закусила губу.

— Вы меня успокоили, — быстро отозвалась она. — Однако я совершенно уверена, что вы не всерьез предлагаете, чтобы мы вместе провели остаток вечера, и поэтому пожелаю вам спокойной ночи.

Она встала, но поднялся и он, загородив ей дорогу.

— Вы решили, что я говорю не всерьез? — спросил он. — Почему? Ведь развлечь невесту моего коллеги в данной ситуации вполне естественно.

— Вас едва? ли можно считать коллегой моего жениха, — негромко ответила Доминик, опустив глаза.

— Ах! Вы уже поговорили с этим милейшим человеком! — саркастически сказал он. — И он вас предостерег?

— Конечно, нет. Зачем ему было это делать? — Доминик беспокойно шевельнулась. — Пожалуйста, извините меня!

— Минутку. Вам неприятно, что я предложил вам мое общество? Доминик вздохнула.

— Конечно, нет.

— Но вы отказываетесь? Доминик беспомощно повела плечами.

— Мистер Сантос, может быть, вам и забавно смеяться надо мной, но мне это уже начало надоедать. Извините.

Винсенте Сантос отодвинулся.

— Я явно ошибся, — равнодушно заметил он. — Мне показалось, что вам одиноко. Доминик досадливо взглянула на него:

— И вы решили меня пожалеть?

— Ничуть. Однако я вполне готов показать вам кое-что в культурном центре моей страны.

Доминик сделала один шаг, поколебалась и обернулась к нему.

— Это очень любезно с вашей стороны, — неловко проговорила она. — Мне было бы очень интересно немного посмотреть город.

— И все же вы колеблетесь. Я такой страшный человек? Вам так противна перспектива провести в моем обществе несколько часов? Доминик улыбнулась.

— Вы прекрасно знаете, что намеренно не правильно истолковываете мои слова.

Он подошел к ней, обойдя стол, и пристально всмотрелся в нее с высоты своего роста. Пальцы его скользнули по ее обнаженной руке — почти рассеянно.

— Как я уже говорил, мисс Мэллори, вы — очень красивая молодая женщина, и мне хотелось бы сводить вас в «Пиранью».

Доминик почувствовала, как ее мышцы напрягаются под его небрежным прикосновением. Казалось, ей трудно дышать, и в коленках появилась какая-то дрожь. Знает ли он, какое действие на нее производит? Похоже было, что нет, но доверять этому было нельзя. Несмотря на изысканную любезность, она ощущала, что думы его остаются тайной.

Она постаралась отогнать эти мысли. Просто сумасшествие позволять, чтобы он так волновал ее. Она просто слишком давно не видела Джона, не была в обществе мужчин. Она ведет себя, как школьница. Почему она прямо не отказывается от его приглашения и не возвращается к себе в номер? Именно так ей следовало бы поступить, именно этого ждал бы от нее Джон. Почему же тогда такая перспектива представляется ей столь тоскливой? Может, то, что она поспала, не даст ей какое-то время заснуть? Почему она не чувствует приятной усталости, а только прилив жизненной энергии?

— Я все же думаю, что мне надо отказаться, — неохотно пробормотала она.

Винсенте Сантос пожал плечами. Тонкая ткань его вечернего костюма блестела в свете ламп. С уже знакомым ей чуть жестоким выражением лица он обвиняюще сказал ей:

— Вы боитесь, мисс Мэллори!

— Не говорите глупости! — отрезала она.

— Тогда пойдемте со мной! Докажите, что я не прав! — поддразнил он.

Пальцы Доминик трепали ремешок сумочки.

— Ладно, мистер Сантос. Ладно, раз вы настаиваете, я пойду с вами.

— Прекрасно. — Его пальцы сжались на ее руке, и он повел ее через пустеющий зал. — Я восхищен вашей смелостью! Доминик вырвала руку.

— Смелость тут не нужна, мистер Сантос. Только стойкость!

Но на это он только засмеялся, так что ей захотелось его ударить.

Ночной Рио оказался заколдованным городом, залитым светом миллионов ламп. Уличное движение оставалось все таким же интенсивным, но теперь с каждого перекрестка доносилась музыка, и ритм гитар ударил Доминик в голову подобно какому-то обольстительному наркотику. «Пиранья» оказалась неподалеку от Копакабаны — огромное здание с неоновой вывеской, многоцветный интерьер которого несколько смягчало интимное освещение. Такого рода заведения Доминик всегда презирала, следуя музыкальному вкусу отца, а потом Джона. Но с Винсенте Сантосом она взглянула на него другими глазами.

Там было несколько залов: в одном можно было танцевать, в другом — пить, в третьем — есть, в каком-то еще — играть. Комнаты были разделены аквариумами, наполненными разнообразными морскими и речными обитателями, и только в фойе была огромная емкость с рыбами, давшими клубу название. Увидев их, Доминик вздрогнула, а Винсенте Сантос сказал:

— Они могут в считанные минуты превратить человека в скелет — вы ото знали? Доминик наморщила носик:

— По правде говоря, да. Дьявольские рыбы!

— Хмм. — Он небрежно обнял ее за плечи, — Пойдемте, давайте выпьем.

— Мне, пожалуйста, только томатный сок, — отозвалась она, остро ощущая его руку и шагая чуть быстрее, чтобы он отпустил ее.

Однако, когда он через несколько секунд вручил ей бокал, в нем явно был не томатный сок.

— Господи, что это? — ахнула она при виде высокого бокала.

— Мой собственный рецепт. Попробуйте! Она послушалась и нашла напиток очень вкусным. В нем были лаймы и, может быть, лимон, и что-то еще — что-то пьянящее. Решив, что от одного бокала с ней ничего не случится, она закурила, и они прошли в тот зал, где в перерыве между танцами было кабаре.

Выступал бразильский пожиратель огня, а за ним — португальский гитарист, певший что-то трогательное. Доминик отпивала понемногу из своего бокала, прислушиваясь к кипевшему вокруг нее морю звуков. Ее окружало множество говоров, от португальского и испанского до типичного североамериканского. Она услышала глухие звуки немецкой речи, потом — очень британское произношение и взглянула на Винсенте Сантоса. Он наблюдал за ней. Похоже было, что он все время наблюдает за ней, и это ее смущало. Ей никогда прежде не приходилось выдерживать столь пристального взгляда.

— Надо ли? — спросила она.

— Что «надо ли»?

— Так пристально на меня смотреть.

— Почему бы и нет? Мне нравится на вас смотреть.

Перед лицом такой откровенности Доминик не нашлась, что ответить, а он сказал:

— Оставьте ваш бокал здесь. Давайте потанцуем.

Кабаре закончилось, и начал играть оркестр. Мелодия в исполнении гитар, пианолы и ударника была полна жизни и ритма. Свет был притушен, и на середине комнаты собрались пары.

— Я не… то есть… — начала она, когда он взял ее за руку и повел мимо столиков к месту для танцев.

— Вы не что? — мягко спросил он, поворачиваясь и обнимая ее, притянув к своему твердому мускулистому телу.

Доминик покачала головой. Когда Винсенте смотрел на нее, был так близко, ей трудно было связно думать.

— Я никогда раньше не танцевала под бит, — призналась она. — Я на самом деле ужасно старомодна. Он мягко засмеялся.

— Ах, мисс Мэллори, с чего вы это решили? Они двигались медленно, и Доминик обнаружила, что ей нетрудно следовать движениям Винсенте. Кроме того, танец казался второстепенным в их теперешнем положении. Если бы ее сейчас увидел Джон, подумала она несколько истерично. Он был бы совершенно ошеломлен! И не без причины, прибавила она про себя. Она поняла, что за человек Винсенте Сантос, с той минуты, как увидела, как он наблюдал за ней в баре аэропорта. Тогда почему же она поддалась соблазну провести с ним вечер? Может, потому, что всю свою жизнь она поступала осмотрительно, никогда не поддавалась первым порывам? Или это просто влияние его личности и то, что его поддразнивание вызвало ее возмущение, и ей захотелось доказать, что она может быть не менее импульсивна, чем окружающие? Не было сомнений: по сравнению с ним все мужчины, которых она знала в Англии, казались немного скучными, «ручными». Приятное возбуждение, связанное с такого рода риском, может войти в привычку! Но в конце концов сегодняшний день скоро подойдет к концу, а потом она снова будет с Джоном, и Винсенте Сантос уйдет в небытие.

Один раз, пока они танцевали, она подняла голову, чтобы взглянуть на него, и ее волосы скользнули по его щеке. Он посмотрел на нее своими золотистыми глазами — глазами, слишком проницательными, и губы его были так близко… Она поспешно опустила глаза, стараясь справиться с взволнованным биением сердца. Это все — ни шагу дальше, сказала она себе твердо.

Танец скоро подошел к концу, и, уходя к своему столику, они были остановлены возбужденным возгласом женщины, которая тоже направлялась обратно со своим спутником. Высокая и стройная, с иссиня-черными волосами, уложенными в сложную прическу с усыпанными драгоценными камнями гребнями, она была, пожалуй, самой красивой и экзотической женщиной, какую Доминик доводилось видеть. Ее платье — длинный, облегающий ее безупречное тело наряд из тяжелого крепа ослепительного красного цвета — ярко контрастировало с ее магнолиевой кожей и темными волосами.

— Винсенте! — воскликнула она, обнимая его за шею обеими руками и быстро целуя его в обе щеки, а потом, медленно, в губы, — но я не знала, что ты в Рио! Почему ты не дал мне знать? Я вернулась из Европы уже две недели назад, и я совершенно несчастна. Ты меня не навестил!

Винсенте посмотрел на Доминик поверх головы красавицы, заметил ее смущение, потом твердо высвободился.

— Я был занят, София, — сказал он, и голос его звучал холодно, так что та посмотрела на Доминик выразительным взглядом.

— О, да? — вопросительно проговорила она. — Это видно. Я бы сочла, что она немного слишком молода и наивна на твой вкус, мой милый.

Глаза Винсенте потемнели.

— Разве я спрашивал о твоем мнении, София? — ледяным голосом заметил он.

— Нет. Но все же я имею, по-моему, право высказывать тебе свои самые затаенные мысли. Ведь ты всегда возвращаешься ко мне, дорогой!

Доминик отвернулась: от этой сцены ее мутило. Она вернулась к своему столику и снова уселась, жалея, что не может решиться уйти из клуба. Но за его стенами лежал незнакомый, чужой город, и ей не улыбалась перспектива ловить такси в столь поздний час.

Несколько мгновений спустя на столик упала тень, и она взглянула в темное лицо Винсенте.

— Никогда больше не делайте этого! — отрезал он.

— Что не делать? Не оставлять вас с вашей любовницей? — воскликнула она, задетая его уверенностью в том, что он может диктовать ей, как себя вести.

Он схватил ее за запястье и резко заставил встать.

— Пойдемте, — сказал он. — Мы отправимся в другое место.

Доминик бессильно пожала плечами.

— Я хочу вернуться домой, мистер Сантос, — холодно ответила она. — То есть… обратно в отель!

Он не ответил, а молча повернулся и вышел из ресторана, чуть не волоча ее за собой.

За его стенами ночной воздух был теплым и бархатистым, над головой мерцали миллионы звезд, соревнуясь с мириадами гирлянд, опоясывающих набережную Копакабаны. Звук прибоя громом отдавался в ушах, и Доминик несколько раз глубоко вздохнула, чтобы избавиться от дымной атмосферы клуба.

Они подошли к машине. Решительно усадив Доминик, он обошел машину, чтобы сесть рядом. Включил зажигание, и мощный двигатель с ревом проснулся. Они выехали со стоянки и двинулись вдоль побережья. Вскоре он свернул на извилистые боковые улочки, крутые проезды, извивавшиеся вокруг более старых зданий города. Доминик хотела спросить, куда он везет ее, но выражение его лица не допускало вмешательства, и она молчала, жалея, что была настолько глупа, что поехала с ним.

Через какое-то время они выехали с улочек на широкий бульвар, и он направил машину к парку на его дальнем конце. Около парка располагалось несколько кварталов роскошных жилых домов, и именно к такому дому он и подвел машину. Там он остановил автомобиль, положил в карман ключи от зажигания и помог Доминик выйти. Она испуганно посмотрела на здание, потом на Винсенте.

— Пойдемте, — сказал он, и ей не оставалось ничего, как только следовать за ним.

Внутри было несколько лифтов, чтобы доставлять жильцов на нужный этаж, и в один из них он завел ее. Была нажата кнопка пентхауза — роскошных апартаментов на верхнем этаже. Лифт бесшумно ринулся вверх. Доминик не успела опомниться, как они уже выходили в просторный, застланный ковром холл. Винсенте закрыл дверцы лифта, нажал кнопку, и лифт скользнул обратно. Взяв Доминик под руку, он повел ее к двустворчатым, обшитым деревом дверям.

Достав ключ, он распахнул двери и мягко втолкнул ее внутрь. Когда он включил свет, Доминик могла только безмолвно и изумленно осматриваться. Подобной роскоши она в жизни своей не видела.

Пологие ступени спускались вниз, в главную комнату, пол которой был выложен сине-зеленой мозаикой, мозаикой искристой, сверкающей в искусственном свете. Кое-где пол этот был застелен шкурами, такие же шкуры лежали на сиденьях глубоких кресел из черной кожи. Почти всю стену занимало окно, позволяющее видеть панораму города. На окне были жалюзи, которые можно было закрыть так, чтобы они пропускали свет, но защищали от яркого солнца. Сейчас они были открыты, и даже от двери Доминик могла видеть переливающиеся внизу огни. На окнах были длинные золотистые занавеси, несколько торшеров очень современного дизайна создавали оазисы света. И все же, несмотря на пышность, Доминик эта комната показалась очень привлекательной: в ней можно было совершенно расслабиться и чувствовать себя свободно. Здесь, наверху, вдали от шума и суматохи улиц, человек чувствовал себя как в кондиционированном салоне авиалайнера.

Потом она снова обратила внимание на Винсенте Сантоса, который закрыл дверь и прошел впереди нее по ступенькам в комнату.

— Ну? — сказал он несколько насмешливо, — О чем вы думаете? Доминик напряглась.

— Она необыкновенно красивая, конечно. Но мне ни к чему говорить вам об этом.

— Согласен. Тем не менее мне бы хотелось услышать ваше откровенное мнение.

— Это мое откровенное мнение. Теперь мы можем идти?

— Мадре де Диос! — раздраженно вскрикнул он. — Успокойтесь, черт вас возьми! Я не чудовище какое-то. Это моя квартира.

— Я догадалась. — Доминик продолжала стоять в дверях.

— Тогда входите и садитесь.

— Я бы не хотела.

— Почему?

— Если… если бы Джон знал, что я здесь… ну… ясно, что он был бы недоволен.

Винсенте недоверчиво воззрился на нес, потом расхохотался.

— О, Боже! — наконец воскликнул он. — Вы ведь знали, что вашему бесценному жениху не понравилось бы и то, что вы проводите со мной время, — знали задолго до того, как вышли со мной из отеля, не так ли? Доминик вспыхнула.

— Так что же?

— Так вы рискнули — и вот вы здесь!

— Что вы хотите сказать? Винсенте распустил узел галстука и снял его.

— Как вы думаете, что я хочу сказать?

— Предупреждаю вас, мистер Сантос, мой жених… — поспешно начала она, оглядываясь на дверь.

— Ах, да повзрослейте же! — с отвращением проговорил он. — Вопреки вашей уверенности я не пытаюсь соблазнить каждую женщину, встречающуюся на моем пути.

— Тогда почему же вы привели меня сюда? Он пожал плечами.

— Чтобы поговорить с вами. Доминик бросила на него скептический взгляд.

— О чем?

— О вас. — Он снял смокинг. — Проходите и садитесь. Жарко, и жара, наверное, на вас действует. Проходите. Не волнуйтесь. Действуйте по обстановке. Перестаньте готовиться к тому, что, может быть, и не произойдет никогда.

Доминик глубоко вздохнула. Ясно, что он снимает весь этаж. На что ей надеяться, если он решит воспользоваться ситуацией? Он отправил лифт вниз. Ей приходилось признать, что сейчас она была настолько легкомысленна, что оказалась в его власти.

Как будто услышав ее мысли, он сказал:

— Нет, сбежать вам не удастся, так что лучше постарайтесь получить удовольствие. Проходите и садитесь. Я вам налью чего-нибудь выпить.

Доминик неохотно спустилась по ступенькам и уселась в одно из кресел с сиденьем из шкуры леопарда. Оно было необычайно удобным, и она с удовольствием откинулась, жалея, что нельзя разуться и полностью расслабиться, но это значило бы предать себя, а она не собиралась этого делать.

Он вручил ей бокал, бросился в кресло напротив и предложил сигарету. Потом он сказал:

— Ну вот, все не так уж и страшно, да?

— Почему вы привезли меня сюда, мистер Сантос?

— Называйте меня Винсенте, — небрежно попросил он. — «Мистер Сантос» в данных обстоятельствах звучит смешно. А ваше имя — Доминик. Оно мне нравится. Оно вам идет.

То, как он произнес ее имя — с чуть иностранной интонацией, — заставило его звучать совсем не так, как всегда, и ей это понравилось.

Но все же, игнорируя высочайшее повеление, она продолжила:

— Скажите мне, мистер Сантос, почему вы сегодня вернулись в мой отель?

— Мне было любопытно.

— Я?

— Угу. Вы меня интригуете. Честно говоря, вы совсем не из тех женщин, которым, как я считал, должен нравиться мужчина вроде Хардинга.

Доминик была потрясена. Самые немыслимые слова звучат в его устах так обыденно!

— Вы ничего обо мне не знаете! — раздраженно воскликнула она.

— Вот как? — Он лениво затянулся. — Я знаю, что вы такая, как сказала София: юная и наивная. Такое сочетание для меня новость. Женщины, с которыми я знаком, очень рано приобретают знания.

— Вы имеете в виду жизненный опыт? — напряженно спросила Доминик. Винсенте пожал плечами.

— Если вам угодно, — благодушно согласился он.

Он проглотил остаток своего напитка и встал, чтобы налить себе еще. В это время внимание Доминик привлекла фотография на невысоком столике рядом с нею. На ней была девушка лет девятнадцати или двадцати. Она была очень привлекательна: с короткими темными кудряшками, маленьким заостренным личиком. Доминик было интересно, чья это фотография. Она нисколько не похожа была на ту женщину — Софию.

Повернувшись от бара, он перехватил ее любопытный взгляд.

— И какие мысли теперь проникли в ваш хитрый умишко? — довольно резко спросил он. — Это моя сестра!

— О! — Доминик отпила глоток. — Она очень красива.

— Да, не правда ли? — Его губы сардонически изогнулись. — Красивая, но несчастная.

— Несчастная? — подняла глаза Доминик.

— Это еще, наверное, слишком слабо сказано, — безрадостно сказал он. — Убита горем — так, наверное, будет более правильно.

— Но почему? — Доминик невольно почувствовала, что заинтересована.

— Она влюбилась в человека, который всего лишь играл ее чувствами, — мрачно объяснил Винсенте. — Когда она поняла, каков он на самом деле, она была совершенно убита горем. Она не принимала сочувствия и заперлась в монастыре Святой Терезы.

— Понимаю. — Доминик поставила бокал. — Мне очень жаль.

Он внимательно всмотрелся в нее.

— Правда? Это правда, Доминик? Доминик с трудом игнорировала этот проницательный взгляд. Взамен она посмотрела на часы.

— Господи! Уже больше часа! — воскликнула она. — Мне надо идти.

— «Больше часа!» — лениво передразнил он ее. — Так поздно! Вы устали?

— Конечно. — Доминик встала.

— Здесь масса постелей, — насмешливо заметил он.

Доминик чуть побледнела.

— Пожалуйста, мистер Сантос! Не дразните меня!

Винсенте Сантос поставил свой бокал и подошел к ней.

— Разве я дразнил вас? — глуховатым голосом спросил он.

Доминик не сдалась.

— Я предпочитаю воспринять это так, — ответила она, но собственный голос показался ей слабым и неубедительным.

Он помедлил, не сводя с нес глаз, потом с гневным восклицанием повернулся и взял пиджак.

— Ладно, ладно, мы пойдем, — резко сказал он и одним шагом преодолел пологие ступеньки.

С прерывистым вздохом облегчения Доминик последовала за ним.

На улице воздух был чудесно прохладен. С трудом она села в машину. Неожиданно на нее навалилась страшная усталость, как будто последние полчаса в квартире Винсенте свели к нулю всю ее жизненную силу.

Прошло, казалось, всего несколько секунд, а они уже затормозили у отеля Марии Магдалины, и Винсенте открыл для нее дверцу машины, приглашая выйти. Теперь он явно спешил от нес избавиться.

Доминик с трудом выбралась из автомобиля, но он даже не подождал, пока она войдет в здание. Она еще поднималась по ступенькам, когда машина с ревом умчалась в ночь.

У себя в номере она скинула платье и упала на постель, почему-то ощущая разочарование. Неожиданно вечер оказался испорчен. Она не могла точно сказать, почему. Может быть, потому, что он с такой готовностью принял ее сопротивление, но главным образом, поняла она, потому, что для него вечер еще не кончился и будут другие женщины, такие же, как София, готовые удовлетворить все его желания. Но к ней-то это не имело никакого отношения! Если бы он попытался ласкать ее, она пришла бы в ужас.

Или не пришла бы?

Перекатившись на живот, она с болью призналась себе, что ей хотелось бы почувствовать его прикосновение, его ласки, поцелуи этих твердых, жестких губ.

Глава 3

Несмотря на неспокойное состояние духа, Доминик спала хорошо. Около восьми утра ее разбудил шум уличного движения. Утро было чудесным. Верхние склоны гор были окутаны легкой дымкой, предвещающей еще один жаркий день.

Она приняла душ и надела хлопчатое платье, в котором была накануне днем, — надеясь, что оно не окажется чересчур измятым, но у нее не было другой одежды, не считая вчерашнего ярко-синего платья, а ей почему-то не хотелось его сейчас надевать. Она подкрасилась, причесалась и спустилась в ресторан незадолго до девяти. Она поела лимонных оладий, выпила несколько чашек кофе и закурила первую — и самую приятную — сигарету.

Без пятнадцати десять Доминик вернулась в свой номер, собрала вещи и отнесла сумку в фойе. Там она уселась на красную банкетку и приготовилась ждать. Однако всего через несколько секунд к ней подошел администратор.

— Ах, доброе утро, мисс Мэллори, — сказал он. — Вас на улице ждет машина. Не выйдете ли?

Доминик медлила.

— Мой счет… — начала было она.

— Об этом уже позаботились, — любезно ответил администратор. — Я надеюсь, что вы благополучно завершите последнюю часть пути.

— Спасибо. Мне здесь было очень удобно. До свидания.

Чуть нахмурившись, она вышла через вращающиеся двери на ступени отеля. Внизу, у лестницы, ее дожидался темный «седан». При ее появлении из него вышел мужчина в форме шофера и открыл для нее заднюю дверцу.

— Это… это машина мистера Сантоса? — озадаченно спросила она.

— Си, сеньорита, — вежливо кивнул шофер.

Доминик чуть слышно вздохнула и спустилась по лестнице, чтобы сесть на заднее сиденье лимузина.

— А где мистер Сантос? — спросила она как можно небрежнее.

Шофер уселся за руль.

— Сеньор Сантос приносит вам свои извинения, сеньорита, но у него несколько срочных дел. Он попросил меня проводить вас в Бела-Виста.

Доминик так сжала руки, что ногти впились в ладони.

— Понятно.

Машина плавно отъехала от обочины, и она откинулась на мягкую обивку сиденья. Она испытывала смущение и недоумение. Почему он решил все же не ехать с ней? Имеет ли это какую-то связь с тем, что произошло вчера? Но что все-таки произошло?

Она зажгла еще одну сигарету, пытаясь успокоиться. Забыть о Винсенте Сантосе, сердито приказала она себе. Через час она уже будет с Джоном. Она приехала сюда, чтобы быть с ним, а не с Винсенте Сантосом.

Шофер вел машину осторожнее, чем его наниматель, но все равно они довольно быстро оказались на маленьком местном аэродроме. Доминик церемонно помогли выйти из автомобиля и усадили в сверкающий, серебряный с синим вертолет, ожидавший их. Шофер оставил машину на попечение одного из стюардов аэропорта и, сняв кепку, забрался на место пилота вертолета. Доминик бросила взгляд в его сторону. Ему было лет за сорок, решила она. Он был очень смуглый, а его голубые глаза казались довольно дружелюбными.

Винт начал вращаться, и через несколько мгновений они уже были в воздухе. Доминик никогда раньше не летала на вертолете и некоторое время очень нервничала. Круговое окно в кабине создавало такое впечатление, будто можно вот-вот вывалиться в никуда, но через пару минут она поняла, что находится в полной безопасности, и начала получать удовольствие от полета. Тем не менее лететь над такой дикой и пустынной местностью все равно было страшновато. Зубчатые вершины Серры, казалось, манили, как дьявольские знаки, увлекая человека к погибели.

— Как вас зовут? — спросила она чуть позже, немного успокоившись. Он улыбнулся.

— Сальвадор, сеньорита.

— И вы работаете у мистера Сантоса?

— Си, сеньорита. Доминик кивнула.

— Вы давно с ним знакомы?

— Двадцать лет, сеньорита. Сеньор Сантос был еще мальчиком, когда я пришел к нему на работу.

Это было интересно, и, хотя она понимала, что ей не следует так интересоваться Винсенте Сантосом, она чувствовала: это возможность узнать о нем немного больше — разгадать этого загадочного человека.

Она обдумывала, как бы ей расспросить Сальвадора так, чтобы он этого не заметил, когда он сказал:

— Вы приехали в Бразилию, чтобы выйти замуж за сеньора Хардинга, да, сеньорита?

Доминик почувствовала, как ее щеки заливает горячий румянец.

— Да, — отрывисто ответила она. — Да, это так.

Сальвадор удовлетворенно кивнул, и у Доминик создалось впечатление, будто он решил, что чего-то достиг. Слуга весь в господина, не без раздражения подумала она.

Но он успешно предотвратил все ее дальнейшие расспросы. Она понимала, что, о чем бы ни попыталась сейчас спросить, ее вопросы будут звучать лишь как неуместное любопытство.

— Нам еще долго лететь? — спросила она, стараясь говорить хладнокровно и равнодушно.

— Сорок, может, пятьдесят минут, — ответил Сальвадор. — Вам не терпится оказаться на месте, сеньорита?

— Конечно, — коротко ответила Доминик. Потом спросила:

— А вы знакомы с моим женихом?

— С сеньором Хардингом? Да, сеньорита. Я его знаю. — Ответы Сальвадора никак нельзя было назвать подробными.

Доминик вздохнула, потом достала сигареты. Она явно курит больше, чем следовало бы, но надо же хоть чем-то занять себя. Когда она закурила, Сальвадор сказал:

— Что вы знаете о Бела-Виста, сеньорита? Доминик посмотрела на него:

— Что вы имеете в виду?

— Ничего особенного, сеньорита Это красивый городок. Расположен среди всех этих гор, как… так сказать… роза среди шипов. В нем много новых кварталов жилых домов, которые правительство построило для рабочих, есть парки и культурные центры. Я уверен, что вам понравится жить в нем.

Доминик слушала его с интересом.

— Вы живете в Бела-Виста, Сальвадор?

— Я живу там, где живет сеньор Сантос, — ответил он просто. — Иногда в Бела-Виста, иногда в Рио, иногда в Европе. Сеньор Сантос — человек беспокойный, сеньора.