Дестроер (№5) - Доктор Куэйк

– Как прикажете, – ответил Смит. Он повесил телефонную трубку и тут же набрал номер Римо. Президент был явно неправ. Платить не следовало.

Римо сразу же поднял трубку.

– Да?

– Президент сказал, что мы заплатим.

– Должно быть, это послало вас в нокдаун, – заметил Римо. – Здорово подорвало ваш бюджет, а?

– Не только мой, но и ваш. Теперь вы будете носить ботинки гораздо дольше, чем одну неделю.

– Бедный Чиун, – отозвался Римо. – Придется ему перейти на более скудный рацион.

– И вот еще что, – добавил Смит. – Президент сказал также, что мы заплатим еще больше, если завтрашнее землетрясение будет отменено.

– Насколько больше?

Смит так и не смог заставить себя назвать действительную цифру. Поколебавшись, он ответил:

– Всего до миллиона двухсот тысяч долларов.

– Я не уверен, – сказал Римо, – что смогу уговорить их меньше чем за полтора миллиона.

– Сделайте все, что потребуется, чтобы землетрясения не было, – проворчал Смит. – Завтра утром на ваш счет в банке Сан-Эквино поступит чек на полтора миллиона долларов. Кто доставит им эти деньги?

– Здешний шериф. Большой хвастун по фамилии Уайт.

– Интересно было бы выяснить, кому он их передаст, – сказал Смит.

– Не беспокойтесь. Я уже об этом подумал.

– И еще, Римо, – вздохнул Смит, – постарайтесь, пожалуйста, вернуть эти деньги обратно.

– Да, без работы вы не оставите, – заметил Римо, вешая трубку.

Он нашел в телефонном справочнике номер Уайта и набрал его.

Ему ответил Уайт, голос его звучал так, будто был записан на пленку:

– Офис шерифа округа Сан-Эквино. Говорит шериф Вейд Уайт.

– Это Римо Бломберг, шериф. Когда, по-вашему, эти люди вновь свяжутся с вами?

– Видимо, завтра утром.

– Хорошо. Я поговорил кое с кем в Вашингтоне. Они заплатят. И добавят еще пятьсот тысяч долларов, если завтрашнего землетрясения не будет. Как вы думаете, они согласятся остановить его?

– Не знаю, – ответил Уайт, – но я спрошу. Как я получу эти деньги?

– Они будут у меня завтра, – ответил Римо. – Я передам их вам.

– О'кей, – сказал Уайт. – Они велели, чтобы деньги были в мелких купюрах, уже бывших в употреблении, и чтобы номера на билетах были не по порядку.

– Хорошо, – сказал Римо. – Я позабочусь об этом. А вы дайте мне знать, сколько нужно приготовить.

– Я перезвоню вам, как только узнаю, – сказал Уайт.

– Хорошо, шериф. Спокойной ночи.

Римо повесил трубку и, посмотрев на часы, решил попрактиковаться: определить, не глядя на циферблат, сколько прошло времени. Когда, по его мнению, прошла минута, он снова взглянул на часы. Прошло пятьдесят девять секунд. Неплохо. Он поднял трубку и набрал номер Уайта. Он оказался занят. Значит, Уайт сейчас на связи с ними. Возможно, он сам участвует в сговоре.

Что ж, хорошо. В таком случае завтра шериф Вейд Уайт также получит по заслугам. Убирать его немедленно никак нельзя. До тех пор пока он, Римо, не доберется до всей этой шайки вместе с их аппаратурой. Ведь он ничего не может сделать с уже установленным на определенное время механизмом, вызывающим землетрясение.

Ожидая ответа абонента, Уайт барабанил пальцами по столу. Одиннадцать гудков прозвучало на другом конце провода, прежде чем там взяли трубку.

– Это Уайт.

– А это Джекки. Зачем ты звонишь сюда, свинья? Я же говорила, чтобы ты никогда сюда не звонил!

– Но это очень важно. Скажите сестре, что она была права. Бломберг действительно работает на правительство. Они согласны заплатить миллион и еще полмиллиона, если вы отмените завтрашнее землетрясение.

Помедлив какое-то мгновение, Джекки сказала:

– Хорошо, мы отменим его. Когда ты получишь деньги?

– Завтра после полудня. От Бломберга.

– Ладно, свинья. Принесешь их сюда, когда стемнеет. И проверь хорошенько, чтобы тебя никто не выследил.

– Этот Бломберг пытается следить за мной. Я разорву его на части.

– Насчет него не беспокойся. Если завтра ночью кто-нибудь и будет следить за тобой, то уже не Бломберг. К этому времени наш друг Римо будет мертв.

В тот же самый момент та же мысль мелькнула в голове другого человека, который заказывал себе номер в мотеле «Ковбой». Его звали Муссо.

Глава двадцать третья

– Здесь все, шериф. Полтора миллиона.

Вейд Уайт стоял в гостиной Римо. Взгляд его маленьких глаз из-под широких полей шляпы так и вонзился в коричневый кожаный саквояж, наполненный пачками денег.

– Купюры мелкие, старые, с номерами не по порядку, – сказал Римо. – Куда вы собираетесь их доставить?

– Я должен оставить их сегодня вечером на шоссе номер семнадцать в указанном месте, – ответил Уайт.

– Что за место?

– Извините, Бломберг, но этого я не могу вам сказать. Если за мной будут следить, сделка сорвется. А вы понимаете, что за этим последует.

– Да, могу представить, – произнес Римо. Он только что вышел из бассейна, чтобы встретить Уайта, и потому был в белых плавках. – Ну что же, удачи вам, шериф. И послушайте, если вам придет в голову идея, кто бы это мог быть, я знаю кое-кого в Вашингтоне, кто очень хотел бы получить такую информацию.

– Попытаюсь. Можете на меня рассчитывать, – ответил Уайт, выдвигая подбородок, чтобы придать лицу уверенное выражение. Затем он взял саквояж и вышел. Пока он шел к своей патрульной машине, Римо провожал его взглядом.

Так, с Уайтом пока все, по крайней мере, до наступления темноты. Утром, разговаривая с Уайтом по телефону, Римо намеренно сказал, что может получить деньги только во второй половине дня, но тот не проявил никакого беспокойства. Значит, Уайт должен передать их по назначению не раньше вечера. Вот тогда Римо и возьмет его под наблюдение.

Пройдя через раздвижные стеклянные двери столовой, Римо вернулся во дворик с бассейном. По пути он услышал, что по телевизору в комнате Чиуна идет очередная передача из бесконечной серии о докторе Лоуренсе Уолтерсе, враче-психиатре. Вот она, слабость Чиуна – безнадежная привязанность к телевизионным «мыльным операм».

Кстати, что сказал этот Уолтерс насчет Калифорнии? Римо задумался, лежа около бассейна. Кажется, он сказал, что это место, куда стремятся все неудачники мира. При этом они рассуждают так: коль скоро им все равно не улыбается счастье, так лучше жить здесь, чем в любом другом месте, – по крайней мере, в тепле.

А что, пожалуй, с этим можно согласиться, подумал Римо, чувствуя как калифорнийское солнце прогревает его до костей. А какие здесь люди! Вейд Уайт, доктор Куэйк, его дочери-близняшки, Карпвелл, мафиози… Он должен написать об этом книгу! Об интересных людях, с которыми его свела судьба. И о людях, которых ему пришлось убить… Сколько их на сегодняшний день? Он давно перестал вести им счет. В любом случае, уже несколько сотен. А ведь когда-то был только один… Но убийство даже тысячи людей всегда начинается со смерти одного человека. Да, он обязательно должен написать такую книгу. Смиту понравится эта идея. Нужно пообещать ему часть гонорара. Тогда она понравится ему еще больше…

Римо почувствовал, что начинает дремать. И вдруг ощутил чье-то присутствие.

Он повернулся и в одно мгновение оказался на ногах, стоя на носках, с согнутыми в локтях руками.

Перед ним были Джил и Джекки, одетые в тонкие желтые платья. Они жадно ощупывали его глазами, и Римо вдруг показалось, что он голый.

– Скажите пожалуйста, какой нервный, – оценила его стойку та, что стояла слева. Римо тщательно сравнил ее бюст с тем, что был у ее сестры, и определил, что это была Джил. У нее бюст был больше.

– А какое сложение! – добавила Джекки. Римо понял, что, стоя передними в боевой стойке на носках, он выглядит круглым идиотом. И мягко опустился на ступни.

– Если уж говорить о сложении, – сказал он, – то как насчет ваших прелестей? Они кажутся нарушением естественного равновесия.

– А мы приветствуем всяческие нарушения, – отбрила Джил.

– Я надеюсь, управляемые? – спросил Римо.

– А других и не бывает, – ответила Джил. – Скажите-ка лучше, это все, на что вы способны? Лежать на боку у бассейна? Разве вы не плаваете?

– Иногда.

– Мы пришли поблагодарить вас. Правда, большое спасибо за помощь, которую вы оказали вчера профессору.

– Рад был помочь, – Римо изо всех сил старался не отводить глаз от лиц девушек.

– Ну, раз мы уже здесь, вы не собираетесь пригласить нас искупаться?

Девицы вызывали в нем прежнее чувство, поэтому Римо пришлось сесть на край доски для прыжков в воду.

– Конечно, будьте как дома, – сказал он.

Они хихикнули, глядя на его неудобное положение. Затем движением, которое доступно только женщинам и шимпанзе, они закинули руки за спину и расстегнули молнии на платьях.

Медленно, потряхивая руками, они высвободили их из коротких рукавов. Платья мягко упали на залитые солнечным светом плитки. Затем они сбросили сандалии и остались перед Римо совершенно нагими; солнце голубыми бликами отсвечивало в их иссиня-черных волосах, кремово-белая кожа, казалось, никогда не знала солнца. У них были пышные бедра и длинные полные ноги. Тонкие талии и изумительные груди, высокие и плотные. Римо захотелось вскочить и закричать от восхищения. Но он не мог себе этого позволить.

О таких девицах мужчины мечтают редко, подумал Римо. Конечно, любой мужчина жаждет иметь женщину, но женщину из плоти и крови, которой можно овладеть, взять над ней верх, подчинить своей воле. Девушки-близнецы, стоявшие перед ним, были настолько зрелыми и чувственными, что сами легко брали верх над мужчинами. Нормальный мужчина должен отступить перед такими, сознавая, что его вожделение всегда останется неудовлетворенным. Каким бы сильным оно ни было, их сексуальный пыл и необузданная чувственность сожгут его без остатка.

Такие чувства испытывал бы всякий обычный мужчина. Но Римо не был обычным мужчиной, и он ощутил, как в нем поднимается такое желание, какого он никогда прежде не испытывал.

– Мы вас смущаем? – спросила Джил.

– Нисколько, я обожаю раскрепощенных женщин.

Джил взяла в ладони свои груди.

– Ну и отлично. Нам нравится быть раскрепощенными.

Они подошли к Римо и сели с ним рядом на доску для прыжков в воду, по обе стороны от него, положили руки ему на бедра. Джекки закинула руку ему за голову, притянула к себе и поцеловала долгим поцелуем.

Он почувствовал, как их руки стаскивают с него плавки, которые сперва очутились у него на лодыжках, а потом были совсем сдернуты с ног. Джекки все еще впивалась ему в губы, ее язык скользил у него во рту, и возникло ощущение, будто она высасывает из него легкие. Затем его поставили на ноги и руки их заскользили по его телу, дергая, поглаживая и растирая кожу. При каждом движении он чувствовал, как их груди трутся о его тело, – мягкие и нежные, вздрагивающие от каждого прикосновения к его коже.

Затем он перестал ощущать под собой пол, и три сплетенных тела оказались в воде. Римо почувствовал, как умело они обращаются с его телом, и он соединился с Джекки под водой. Они вынырнули на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Джил нырнула и оседлала Римо. Ее лицо, язык, губы терлись о его тело. Римо погрузил руку в ее лоно и стал ритмично ласкать его в воде, плещущейся о кафель бассейна.

Он почувствовал, как тело Джил содрогнулось, сбрасывая охватившее его напряжение, Джекки оторвала от него рот и, изогнувшись, крикнула:

– Продолжай, не останавливайся!

Римо подтащил их к лесенке из бассейна, ухватив одну и подтягивая другую кончиками пальцев. Наконец, ему удалось поднять их по лесенке и подняться самому во всем блеске своего мужского начала.

– Пошли в дом, – хрипло потребовал он.

– Сейчас мы тебя сделаем, Римо. Сделаем, сделаем… – проговорила Джил.

Втроем они направились к стеклянным дверям, ведущим в спальню Римо. Тут во дворик вышел Чиун. Римо внезапно почувствовал смущение и загородился телом Джил.

Чиун с неприязнью взглянул на девиц и с явным отвращением на Римо.

– А ты очень симпатичный, – сказала Джекки Чиуну и шагнула ему навстречу. – Пошли с нами.

Он молча смотрел на нее.

– Давай займемся этим вчетвером, – вновь повторила Джекки.

Римо отвернулся и вошел в дом вслед за Джил.

Чиун продолжал холодно смотреть на Джекки.

– Я не занимаюсь этим на людях, – твердо сказал он.

– Стесняешься?

– Нет. Я культурный человек. Только коровы и быки совокупляются на глазах у всех.

– И свободные женщины тоже, – сказала она, опускаясь перед ним на колени и предлагая ему свои груди. – Ну, давай. Попробуй. Ты никогда не забудешь этого.

– От своей последней женщины я избавился двенадцать лет назад, – произнес Чиун. – И больше в женщинах не нуждаюсь. Иди с ним. Он полностью удовлетворит все ваши желания. Он мужчина как раз вашего типа.

Чиун повернулся и с тяжелым вздохом вошел в дом. Бедный Римо. Он так навсегда и останется американцем. Всегда будет любить молодых телок. Ему бы стать фермером и разводить скот.

Джекки поднялась с колен и последовала в спальню за Римо и Джил. Они уже переплелись на кровати, и Джекки не оставалось ничего другого, как встать около кровати и гладить кончиками пальцев их кожу. Затем она прилегла рядом. Джил уже опять содрогалась, и Римо почувствовал, как Джекки оттаскивает его от сестры.

Они были ненасытны. Это походило на половой акт с осьминогом, алчущим высосать все ваши внутренности, выпить вас до дна, превратить в дряхлого старца за час нескончаемого торжества плоти.

Чиун в это время в своей комнате смотрел видеокассету «Пока Земля вертится». Потом он посмотрел другую кассету – «Проблеск зари». После этого встал и выключил телевизор.

Только тогда, наконец, он услышал за спиной шаги.

Чиун обернулся и увидел Римо.

Тот стоял. Застегивая черную рубашку с короткими рукавами. На нем были черные широкие штаны и черные спортивные тапочки.

– Ну, папочка, ты готов? – спросил он.

– Я-то всегда готов. А как эти, молодые, да ранние?

– Отдыхают, – ответил Римо.

Выходя из дома, Римо увидел перед дверью стоявший за его красным автомобилем «фольксваген», на котором приехали сестры. На заднем сиденье микроавтобуса лежал ярко-голубой водяной лазер. Глупые девки. Они, видно, так боятся за него, что всюду таскают с собой.

И конечно, двери машины незаперты. Римо увидел оставленный в машине ключ зажигания и, вытянув связку за колечко, запер все дверцы.

– Подожди минутку, Чиун, – сказал он и, войдя обратно в дом, открыл дверь в спальню.

Джекки и Джил лежали на кровати почти в бессознательном состоянии, полностью опустошенные, с улыбкой экстаза, застывшей на их лицах.

Римо швырнул ключи на кровать. Они упали прямо на груди Джил, и те, колыхнувшись, ответили легкой дрожью. Ощущение это вызвало у нее во сне улыбку.

Римо тихо закрыл за собой дверь. Пусть спят. Они это заслужили.

Тихонько насвистывая, он торопливо вышел из дома и сел в машину, где на переднем сиденье его уже ждал Чиун. Римо так спешил, что не заметил человека, следившего за ним из черного «кадиллака», стоявшего через дорогу. Человек этот чистил ногти шилом.

Глава двадцать четвертая

– Чиун, как бороться с силой, которая не сопровождается колебаниями? – спросил Римо, когда они ехали по дороге в Город.

– Силы без колебаний не бывает, – ответил Чиун.

– Я видел такое, – заявил Римо. – Водяной лазер. Он генерирует огромную мощь и абсолютно не вибрирует.

– Колебания есть всегда, хотя бы самые незначительные. Ты должен почувствовать их, подключить к своим собственным, и тогда станешь хозяином положения, – сказал Чиун и скрестил руки.

Проехав несколько кварталов, Римо снова произнес:

– И все же он не создавал никаких колебаний.

Еще через несколько кварталов Чиун ответил:

– Колебания есть всегда. Вроде тех, что ты ощущаешь сейчас. Чувствуешь?

Римо мгновение прислушивался к себе.

– Преследуют? – спросил он.

– Да, за нами следят, – ответил Чиун.

Римо взглянул в зеркало заднего вида. Дорога была пуста. Он вопросительно посмотрел на Чиуна.

– Сейчас он впереди, – откликнулся тот. – Большое черное чудовище. Он только что обогнал нас и завернул за угол.

Римо, не прибегая к тормозам, слегка сбросил скорость, чтобы получше рассмотреть черный «кадиллак», в котором сидел человек, старавшийся принять равнодушный вид. Проезжая мимо, Римо увидел его голову и толстую шею. Муссо, сказал он себе.

Римо взглянул на часы. Почти шесть. Еще уйма времени до того, как Уайт отправится передавать деньги. На следующем перекрестке Римо свернул направо и прибавил скорость. В зеркале он увидел, как черный «кадиллак» тоже свернул.

На улицах становилось все безлюднее, и Римо поехал быстрее. Город кончился, теперь они ехали по ровной сельской местности. На шоссе часто встречались стоянки для грузовиков и автозаправочные станции. Эти места были ему знакомы. Он видел их в первый день, когда вместе со Смитом приехал в Сан-Эквино.

«Кадиллак» держался позади, между ним и машиной Римо шел другой автомобиль. Римо сбросил скорость, чтобы дать тому обогнать себя. Наконец, автофургон оказался впереди, «кадиллак» отстал, но держался в пределах видимости. Тут Римо заметил светящуюся рекламу автоматической мойки автомашин – «Мойте сами».

Это было одноэтажное шлакоблочное здание, фактически туннель, открытый с обоих концов.

На дороге впереди и сзади машин не было. Римо начал постепенно перестраиваться в левый ряд, одновременно сбрасывая скорость, «кадиллак» быстро сокращал дистанцию. Римо притормаживал, наблюдая в зеркало за его приближением.

Когда обе машины почти поравнялись с поворотом на мойку, Римо резко вывернул руль вправо. Его машину занесло. Водитель на «кадиллаке», чтобы не столкнуться с Римо, также отвернул вправо и, почти выскочив на обочину, направил свою машину на покрытую гравием дорожку, ведущую к мойке. В этот момент Римо газанул и поставил свой автомобиль рядом с «кадиллаком», но чуть-чуть сзади, отрезав его от шоссе.

– Настоящий Марио Андретти, – оценил Чиун. – Можешь быть доволен собой, гонщик.

Римо мог поклясться, что и Чиун тоже остался им доволен.

– Да, папочка, – сказал Римо, распахивая дверцу и выскакивая из машины.

Водитель «кадиллака», опустив нажатием электрической кнопки стекло, сразу же заорал:

– Идиот! Что случилось? Ты спятил или что?

Это был крупный мужчина с толстой шеей; рука, лежавшая на дверце машины, обнаруживала под рукавом жемчужно-серого костюма мощные мускулы. Его продолговатое лицо с острыми чертами было морщинистым и жестким; нос – кусок вулканического стекла. Да, тот еще тип, подумал Римо. Это он убивает шилом.

– Почему вы не смотрите, куда едете? – громко говорил Римо, обходя свою машину. – Вы в «кадиллаках» считаете, что дорога принадлежит только вам!

– А зачем ты меня подрезал? – закричал водитель «кадиллака».

– Подрезал?! Ну и негодяи… – возмутился Римо. – Если бы ты не сидел у меня на хвосте… Выбирайся из машины, и я отутюжу тебе задницу!

Дверь «кадиллака» распахнулась, и Муссо грузно вылез наружу.

– Мистер, – сказал он, – вы нарываетесь на неприятности. – Он оказался гораздо крупнее и выше Римо.

Медленно и уверенно он пошел прямо на него, а Римо, выставив перед собой руки, ладонями вперед, стал медленно отступать.

– Одну минуту, мистер, позвольте… Я не имел в виду ничего такого…

– Тогда не распускай свой длинный язык, – процедил сквозь зубы Муссо, продолжая наступать.

Римо уже достиг входа в туннель и все еще пятился назад.

Муссо подошел ближе. Глаза его блестели от сладостного предвкушения победы – он видел на лице противника страх и растерянность.

Теперь они оба находились уже в здании мойки. Здесь было прохладно и необычно тихо, Муссо запустил руку во внутренний карман и медленно вытащил шило, острие которого было воткнуто в пробку.

Сорвав пробку, он сунул се в боковой карман. Острие ярко засверкало в лучах заходящего солнца, косо заглядывавшего в ворота мойки.

– Пожалуйста, подождите, мистер, – говорил Римо, – спор – это одно, но не нужно прибегать…

– Римо Бломберг, – сказал Муссо, – как раз к этому-то я и прибегну. Разве ты не сказал одному из моих людей, что, если я появлюсь снова, меня отправят в собачьем ящике?

Он выставил шило перед собой, как нож с выскакивающим лезвием, который пускают в ход уличные хулиганы, и продолжал медленно продвигаться вперед, его туша закрывала Римо единственный выход из мойки. Римо отступал, пока краешком глаза не заметил, что оказался между двумя лентами транспортера, который продвигает автомобили через моечную машину.

– Ты Муссо? – спросил Римо.

– Да, я Муссо.

– Я ждал тебя.

– Отлично, – проговорил Муссо с улыбкой. – Прежде чем я проткну тебя, как железнодорожный билет, скажи мне, кто вызывает землетрясения?

– Я, – ответил Римо. – Это мой небольшой рэкет с использованием шантажа. И ты думаешь, что я соглашусь отдать его в руки банды шарманщиков?

– Так я и думал, – сказал Муссо. Теперь оба были совершенно спокойны. Римо касался спиной влажных лент ткани, свисавших с моечной машины. Здесь была ее передняя часть. Муссо стоял от него всего в пяти футах. Блестящее острие шила угрожающе раскачивалось взад и вперед перед самым лицом Римо. Через плечо Муссо Римо видел на переднем сиденье автомобиля Чиуна, рассматривавшего дорожную карту.

– Ну, так как ты это делаешь? – спросил Муссо.

– Я пытался объяснить это одному из твоих парней. Мы делаем это с помощью витамина Е и двуокиси углерода.

– Не суши мне мозги, Бломберг, своими дурацкими баснями, – сказал Муссо.

– Чистая правда. Спроси кого хочешь. Спроси губернатора. Он мой компаньон. Я предложил ему войти со мной в долю. Но он был уже вторым. Сперва я попробовал заинтересовать мафию, но ее главари были слишком заняты – обжирались блюдами с перцем и избивали хозяев кондитерских лавок, чтобы получить с них мзду. А как насчет тебя, Муссо? Ты бы заинтересовался этим делом? Я мог бы взять тебя в долю из полутора процентов прибыли. Это дало бы тебе твердых сто тридцать семь долларов в год и позволило бы забросить твое шило.

– Кончай болтать, Бломберг. Ты сам роешь себе могилу!

Римо взглянул на часы. Им пора ехать.

– Муссо, – сказал он, – у меня больше нет времени забавляться с тобой. Игра кончилась.

Он сделал шаг навстречу Муссо, тот размахнулся и нанес удар, но проткнул только воздух. Через мгновение Муссо увидел руку Римо на своем шиле, которое тут же было выбито и упало на землю.

Затем Римо оказался у него за спиной, между ним и его машиной, и теперь уже он угрожающе водил острием перед Муссо, который начал пятиться. Сделав шаг назад, Муссо кинулся на Римо. В тот же миг у него в глазах вспыхнул ослепительный свет. Затем воцарилась темнота.

Спустя какое-то время Муссо пришел в себя от боли, спина у него была вся мокрая. В помещении было темно, и он потряс головой, чтобы лучше видеть. Оказалось, что он лежит спиной на капоте своего «кадиллака», глядя в потолок мойки.

Он начал было подниматься, чтобы сесть, но получил удар ладонью по горлу и снова опрокинулся навзничь. Повернув голову, он увидел: рядом, улыбаясь, стоит Римо Бломберг, все еще держа в руках шило.

– Скажи-ка, Муссо, нравилась ли тебе твоя работа?

– Да, подонок.

– А как насчет Карпвелла? Ты получил удовольствие, убивая его?

– Да. Так же, как и любого другого.

– Ладно. Это тебе за него.

Шило сверкнуло в воздухе, и Муссо закрыл глаза. Он не хотел видеть, как придет его смерть. Но острие не поразило ни один из его жизненно важных органов, а проткнуло только запястье руки и вместе с ним стальной лист капота его автомашины. Затем Римо крутанул наконечник и согнул так, чтобы Муссо не смог его вытащить Он оказался пригвожденным к капоту, словно олень, пораженный стрелой во время охоты.

– Вспоминай меня, когда будешь здесь мыться вместе со своим автомобилем, – сказал Римо и отошел.

Шок и боль от раны почти парализовали Муссо, но он все же повернул голову и сквозь переднее стекло «Кадиллака» увидел, как Римо, стоя у входа, роется в кармане. Вот он что-то вытащил – монеты – и бросил их в приемный лоток для оплаты.

Внезапно воздух вокруг Муссо наполнился жужжанием, затем грохотом. Струи горячей воды ударили ему в лицо. Потом брызнули мыльные фонтанчики, забив ему нос и рот, затем снова обрушились обжигающие потоки, и он закричал от боли. Ему казалось, что мыльные пузыри пенятся у него в голове. Он изо всех сил дергался и рвался, но освободиться не мог.

Тогда он опять упал на спину и посмотрел вверх. Жужжание исходило от висевших над его головой огромных щеток диаметром почти в два фута. Они стали опускаться, и опускались все ниже и ниже, пока не оказались всего в нескольких дюймах от него. Вращающиеся поверхности коснулись его лица и оставили на нем первый след. Щетки продолжали крутиться и тереть ему лицо. Сначала это было похоже на жжение при солнечном ожоге, затем щетки опустились ниже, давление их возросло, и вот на нем уже не осталось и кожи, которая могла бы обгореть, – одно сырое мясо, и в него впивалось мыло. Он слышал, как вращающиеся со страшной силой щетки разрывают его одежду. Потом на него обрушились потоки горячей воды, и Муссо навсегда потерял сознание.

Римо простоял у контрольной панели моечной машины все десять минут, отводимых на эту операцию. Затем он нажал рычаг, который приводит в движение ленты транспортера, и «кадиллак» стал рывками продвигаться вперед. Римо снова опустил руку в карман.

Тело Муссо, найденное на следующее утро, было абсолютно сухим и ярко блестело. Римо дополнительно потратился на четверть доллара, чтобы покрыть машину специальным воском.

Когда Римо вернулся к машине, Чиун все еще рассматривал карту.

– На этой карте нет Кореи, – сказал он, когда Римо садился за руль.

– Да, это карта Калифорнии, – подтвердил Римо.

– Карта без Корей вообще не карта, – сказал Чиун, опуская со своей стороны стекло и выбрасывая карту на покрытую гравием дорогу. – Скажи, – обратился он к Римо, – ты всегда ведешь себя, как в мелодраме?

– Только когда знаю, что ты на меня смотришь, папочка, – ответил Римо, выезжая на шоссе.

– Смотрю? Кому захочется смотреть на такое?

Глава двадцать пятая

Когда они вернулись в город, уже темнело, но бело-черная полицейская машина Уайта все еще стояла перед его офисом. Римо и Чиун припарковались через улицу на стоянке супермаркета и стали ждать.

Прошел почти час, прежде чем из дверей появился Уайт. Римо узнал его по шляпе на голове, раскачивавшейся из стороны в сторону, пока тот вразвалку шел к своей машине. В руках у шерифа был коричневый кожаный саквояж.

У машины он на какой-то момент задержался, осмотрелся по сторонам и сел за руль.

Доехав до конца квартала, шериф повернул налево, направляясь за город. Римо тоже выбрался со стоянки и поехал за ним, следя за тем, чтобы между его машиной и машиной Уайта был еще хотя бы один автомобиль. Одновременно он тренировался, запоминая, как выглядят задние овальные огни стоп-сигналов на машине шерифа.

Затем Уайт свернул еще раз и, выехав на шоссе, ведущее в горы Святого Бернардино, поехал быстрее. Стало совсем темно. Римо выключил фары и вел машину в полной темноте, отставая от Уайта примерно на двести пятьдесят ярдов.

Он узнал эту дорогу. Она вела к институту Рихтера. Похоже, Уайт ехал к доктору Куэйку.

Последние сомнения исчезли, когда Уайт свернул с шоссе на узкую дорогу, ведущую к уступу, на котором размещался институт.

Римо аккуратно выдерживал дистанцию в двести пятьдесят ярдов. Затем он увидел, как на машине Уайта вспыхнули огни стоп-сигналов. Это Уайт нажал на тормоз, и его машина стала притормаживать, пока совсем не остановилась. Римо мгновенно переключился на более низкую передачу, чтобы снизить скорость, не прибегая к тормозам, выключил передачу и зажигание, чтобы до Уайта не донесся шум его мотора. Он позволил машине катиться по инерции, постепенно замедляя ее движение ручным тормозом. И наконец, остановился в полной темноте примерно в ста ярдах от Уайта.

Странно, подумал Римо. Уайт не доехал до моста, который вел наверх к автостоянке у института. Затем Уайт вылез из машины. Но вместо того чтобы идти вверх к институту, он пошел вдоль подножия уступа. Римо напряг память и вспомнил, что здесь стоял жилой автоприцеп. В тот день перед ним еще был микроавтобус «фольксваген». Это же жилой вагончик девиц! Близняшек Джекки и Джил. Так вот, значит, кто вызывает землетрясения!

А он, безмозглый дурак, не понял этого раньше! Конечно же, это они. Ведь у них есть это устройство. И скорее всего, не одно. А несчастный слепец доктор Куэйк не подозревает об этом. Так называемые свободные от предрассудков женщины, они-то и творили все это! Возможно, только ради денег.

Он тронул Чиуна за плечо и тихо сказал:

– Проследи за ним. Посмотри, куда он пойдет и что станет делать. Встретимся наверху, на стоянке.

Чиун вылез из машины; худой, маленький человечек в черном кимоно. Сделал два шага в сторону и будто растворился в темноте ночи.

Чиун владел тайной магией ниндзя. Он мог следовать за птицей в полете, появляться и исчезать по своему желанию – настоящий невидимка. Умом Римо понимал, что в этом нет никакого волшебства, все дело в тренировке и различных трюках. Но, вопреки всем доводам рассудка, он интуитивно ощущал, что это не просто трюки и тренированность – у Чиуна есть нечто большее. Начинал-то он, может быть, с тренировок, но потом это превратилось в его собственную магию.

Уайт, насвистывая что-то совсем немелодичное, тяжело ступал по развороченной земле на краю разлома Святого Андреаса.

Не свалиться бы вниз, говорил он себе. Это было бы очень некстати.

Всего лишь в трех футах от него, но абсолютно невидимый и неслышный – такое даже трудно себе представить – следовал Чиун. Шаги его полностью совпадали с шагами Уайта; он двигался тихо, чуть в стороне, почти не дыша. Он мог бы идти за Уайтом и на более безопасном расстоянии. Но и матадор мог бы работать подальше от рогов быка, хотя бы в трех футах, например. Но хороший мастер никогда себе этого не позволит. Чиун был очень хорошим Мастером.