Дестроер (№106) - Белая вода

Поддернув брюки, чтобы они не вздулись на коленях, он встал на одно колено, как рыцарь перед своей королевой.

— Оба колена, — потребовала Госпожа Кали.

— Да-да, конечно.

Второе колено коснулось пола.

— Пади ниц перед моим величием.

— То есть вы хотите сказать...

Рука в черной перчатке опустилась вниз, схватила его за волосы и резко дернула вниз.

Лоб Анвар-Садата стукнулся в пол. В шею ему уперся острый каблук, потом отпустил.

Перед прижатым к полу его лицом появился палец ноги со зловеще острым ногтем.

— Целуй ее и будь моим.

Анвар Анвар-Садат заколебался. Но только на мгновение. Острый, как стилет, каблук снова уперся в его шейный позвонок, и он потянулся сухими губами к черному винилу ногтя. Чмок. Он только надеялся, что тут нет скрытых камер.

Каблук отпустил.

Рывком поводка Госпожа Кали подтянула министра рыбного хозяйства Канады поближе к Генеральному секретарю ООН. Они стояли друг против друга, псы у ног своей хозяйки.

— Вот этот, — она дернула за поводок, — честолюбив. Он стремится стать премьер-министром. Он думает, что добьется этого, показав всему миру, какой он крутой и дав щелчок по носу Соединенным Штатам, а вину за конфликт, который мы сами и разожгли, свалит на Квебек.

— Это правда? Это и есть ваш план? — спросил Анвар-Садат.

— Это бы могло получиться, но кто-то потопил мою подводную лодку, — жалобно простонал Гилберт Хьюгтон.

— Весьма заманчивый план, — признал Анвар-Садат.

— Благодарю вас, — важно ответил Хьюгтон. — Но я все же вынужден покорнейше просить вас держаться подальше от моей госпожи.

— Она моя госпожа.

— Вы полагаете, что один рабский поцелуй ее ноги уже делает ее вашей? Я знаю вкус ее плети. Я лизал ее в таких местах, которые вы никогда не увидите. Разве вы такое делали?

— Надеюсь, что не придется, — честно ответил Анвар Анвар-Садат.

И снова каблук впился ему в шею.

— А вот этот, — продолжала Госпожа Кали, прижимая Анвар-Садата к полу, — стремится к всемирному господству. — Ее голос дрожал от презрения и отвращения. — Ему не удалось вовлечь мир в свою орбиту, и теперь он хочет добиться власти над морями, чтобы властвовать над государствами.

— Это была ваша идея, — осторожно напомнил ей Генеральный секретарь ООН. — Я имею в виду контроль над морями.

— Интересная концепция, — заметил Гилберт Хьюгтон.

— Я еще даже не начал.

— Оба плана — мои, — прервала их Госпожа Кали. — А сейчас они сливаются в один. Вы оба исполняли в мире мою волю и отныне будете работать вместе.

— Я обдумаю ваше предложение, — ответил Анвар Анвар-Садат. — А сейчас хотелось бы решить вопрос с ужином...

— Я буду ужинать отбивными на твоих ребрышках, если ты не сумеешь достичь моих целей, — процедила Госпожа Кали.

— А в чем именно состоят ваши цели? — осторожно спросил Анвар Анвар-Садат.

— Погрузить мир в Красную Бездну.

— Я не очень хорошо знаю, что такое Красная Бездна. Это что-то вроде Черной Калькуттской Ямы?

Ответа он не дождался. Раздался звон разбитого стекла и скрежет падающих на пол осколков.

Время застыло. Анвар Анвар-Садат начал поднимать глаза, но так и не успел бросить взгляд на скрытое под маской лицо своей госпожи. Яростно растолкав ногами канадского министра и Генерального секретаря ООН, Госпожа Кали шагнула мимо них, бросив:

— Отверните глаза ваши, лизоблюды.

Как разворачивающаяся черная змея, ударила в пол ее плеть. Богиня вновь вздернула ее в воздух, и прозвучал ее хриплый, леденящий голос:

— Кто смеет вторгаться в мои владения?

Ей ответил писклявый голос:

— А кто смеет требовать от нас ответа?

— Я Госпожа Кали.

— Если ты Госпожа Кали, — пропищал тот же голос, — узнаешь ли ты моего спутника, которого иногда называют Шива Разрушитель?

Слыша столь интересный обмен мнениями, Анвар Анвар-Садат не мог удержаться и не подсмотреть. Он повернул голову.

Глава 35

Лейтенант Сэнди Хекман вышла в охранный патруль. Теперь ее называли героиней битвы при Сэйбл-айленд бэнкс. Ходили слухи о повышении.

Сейчас она была в водах печально знаменитого Носа к западу Грэнд-банки, пытаясь защитить американских рыбаков, пока они выгребали треску из канадских вод.

Остановить их сейчас вряд ли удалось бы.

Раньше это было бы просто. Показать свою силу и арестовать их суда. Но эти рыбаки попробовали вкус битвы. Они разгромили канадскую береговую охрану, и от этого не отмахнешься. Они хотели ловить рыбу, и поэтому из Кейп-Кода приказали — пусть ловят. Говоря языком политики, это было средством оказания давления на Оттаву с целью вынудить ее к капитуляции.

Сэнди было наплевать на Оттаву. Когда заварушка кончится, рыбы в Северной Атлантике станет еще меньше, и процесс восстановления запасов отодвинется в следующее столетие.

А еще беда — американские рыбаки отгоняли предупредительными выстрелами американские же катера береговой охраны.

Держась на почтительном расстоянии, глядя на экран эхолота — поскольку ничем более конструктивным заняться не светило, Сэнди вдруг увидела знакомую отметку подводного металлического предмета.

Он шел за косяком какой-то плоской рыбы, похожей на тиляпию. Когда-то эта рыба была попутным уловом, но сейчас ее переквалифицировали в съедобную.

— Рулевой, держитесь за этим контактом!

— Есть, сэр!

«Каюга» повернула на юго-запад.

Задиристый нос Сэнди почти уткнулся в зеленоватый экран.

— Это вроде бы опять такая же чертова торпеда. Хочу посмотреть, что она делает и куда направляется.

Катер летел по гребням крутых волн, как рвущийся в драку белый терьер.

Глава 36

Пока мастер Синанджу спрашивал у светловолосой женщины в наряде фурии, узнает ли она Римо, тот молча стоял, скрестив руки на груди.

— Не узнаю, — ответила женщина, продолжая наступать. Она взмахнула рукой, и плеть со свистом вылетела вперед.

Римо видел ее приближение. Для его натренированных глаз это был даже не размытый след, а просто вяло разворачивалась змея из блестящей черной кожи. Она попыталась захватить прядь его волос. Римо отвел голову, и волосы остались на месте.

Плеть вернулась, теперь нацеленная поперек его груди. Римо шагнул вперед, встретил черное щупальце на полпути и перехватил рукой. Он повернулся, и плеть, продолжая в его руках свое движение, вылетела из кулака владелицы.

Госпожа Кали в изумлении шагнула назад, глядя на его пустые руки и бледные черты, потом лицо ее ниже шелкового домино стало пунцовым.

— Ты дерзнул!

— А мы всегда дерзаем, — небрежно ответил Римо.

— Я Госпожа Кали!

— Я уже дрожу.

— Ослушник! Я испепелю тебя презрением!

Кали бросилась вперед. Римо протянул руку и взял ее за горло. Ее лицо налилось кровью, постепенно приобретая фиолетовый оттенок. Скрюченные пальцы с черными ногтями метнулись к лицу Римо. Он держал ее на расстоянии вытянутой руки.

— Что скажешь теперь, папочка? — спросил он Чиуна, пока Кали пыталась дотянуться когтями до его лица.

Чиун нахмурился.

— Сила ее — всего лишь сила обычного человек, — спокойно заметил он. — И рук у нее всего лишь две.

— Верно. Это значит, что она не Кали.

— Нет, я Кали! — выпалила женщина, снова пытаясь выцарапать ему глаза.

— Заткнись, — сказал Римо. — Мы говорим о другой Кали.

— Это я! Я — Черная Кали. Я Мать всего сущего, всего того, что пожирает и пожираемо.

Чиун снова нахмурился.

— Она говорит словами Кали.

— Да нет же. Это дорогая проститутка, вот и все.

Чиун медленно обошел вокруг бьющегося в бессильной злобе тела, обтянутого блестящей черной кожей.

— Ты не узнаешь моего сына Римо? — снова спросил он.

Блондинка бросила на мастера Синанджу взгляд, полный ненависти.

— Посмотри внимательнее, визгливая. Его черты известны тебе? Тебе, которая осмеливается называть себя этим ненавистным именем? — продолжал наступать Чиун.

Кали плюнула в мастера Синанджу. Чиун уклонился от плевка грациозным пируэтом.

Протянув руку, он взял ее рукой за голову и неумолимо повернул глаза Госпожи Кали к лицу Римо.

— Всмотрись поглубже, — приказал он. — Что ты видишь?

— Я вижу мертвеца! — злобно прошипела Кали. — На колени передо мной, или я зубами сдеру кожу с ваших костей!

Чиун встряхнул ее голову.

— Ты не знаешь моего сына?

Взгляд Кали пылал сумасшедшим гневом. Но где-то в глубине ледяных голубых глаз мелькнул иной свет.

— Я знаю...

— Знаешь — что? — спросил Римо.

— Тебя...

— Да, но я тебя не знаю, — возразил он.

— Ты уверен, Римо? — настойчиво спросил Чиун.

— Да. Я... — Тут Римо всмотрелся внимательнее. До него дошло, что он смотрел не на ее лицо, а на шелковую маску и обрамленные ею глаза. Теперь он всмотрелся глубже. — Ее глаза. В них есть что-то знакомое.

Голос Чиуна стал еще резче.

— Ты уверен?

— Да. Эти глаза мне знакомы. Только не могу вспомнить, откуда.

— Твоя суть вспоминает, а не разум. Это Кали. Ты должен убить ее, Римо.

— Давай сперва посмотрим на ее лицо, — предложил тот, отпуская ее шею. Пальцы его взялись за шелковое домино.

Госпожа Кали превратилась в тигрицу. Она дернулась, изогнулась, одна ее рука рванулась за спину.

И тут же появилась снова, волоча длинный шелковый шарф цвета чистого золота.

— Римо! — крикнул Чиун. — У нее в руке удушающий шарф!

Римо, как всегда, оказался слишком медлительным. Такой быстрый, он все же был медлителен. Ум его был занят этим лицом и маской на нем.

А мастер Синанджу, всегда бдительный, стряхнул яшмовый чехол со своего ногтя, и всадил этот блестящий ноготь в незащищенную шею Госпожи Кали. Ноготь ушел в тело до самого пальца и вышел обратно раньше, чем можно было заметить движение руки.

Госпожа Кали вздрогнула, как дерево от удара топора, из яростно раскрытого рта вырвался выдох. Глаза расширились.

Она произнесла тихое, невероятное слово:

— Римо?

Потом глаза ее закатились под лоб, и она рухнула у ног своих врагов.

У Римо в руке осталось шелковое домино. Целое застывшее мгновение он стоял неподвижно, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Глаза его, темные, как дыры черепа, заволокла боль.

— Что случилось? Я же к ней не притронулся.

— Это я, — сказал Чиун, держа в руке длинный золотистый шарф. — Смотри! Она чуть было не набросила на тебя эту коварную петлю.

— Чиун.

— Что?

— Скажи, что это не ты...

— Это я.

— Ты убил ее, — выдавил из себя Римо, акцентируя каждое слово.

— Это была блудница и демон в женском обличье.

Римо сглотнул слюну. Только в тот раз довелось.

Чиуну видеть такое выражение на его костлявом белом лице. С этими глубокими глазами и высокими скулами лицо было как череп, обтянутый кожей не толще бумаги.

— Она...

— В чем дело, Римо?

— Она... — Римо еще раз сглотнул. И опустился на колени.

Госпожа Кали свалилась на пол бесформенной грудой. Одна бледная рука откинулась в сторону, голова легла на нее, и золотые волосы рассыпались по лицу, как перья сломанного крыла.

Осторожным движением Римо поднял ее волосы и отвел их с лица.

Чиун, сузив глаза, посмотрел вниз.

Черты повернутого в профиль лица застыли. Они были точеными и твердыми. В открытом глазу еще читалось изумление. Черные губы раскрылись, обнажив зубы, белые, как смерть.

Римо смотрел на ее профиль целую минуту, и минута эта была самой длинной за всю вечность.

С искаженным болью лицом он поднял глаза. Поднял глаза на мастера Синанджу. Горькие слезы пролились из них.

И голос его был хриплым карканьем.

— Чиун. Ты убил ее. Ты убил Джильду. Ты убил мать моей маленькой девочки.

И мастер Синанджу, пораженный этой истиной, шагнул назад, как если бы встретился с физическим ударом.

Глава 37

Металлический предмет на экране эхолота привел «Каюгу» к банке Стелвэгон — закрытой рыболовной зоне у побережья штата Массачусетс.

— Если это торпеда, то я любимая проститутка Дэви Джонса, — угрюмо сказала Сэнди. — Эта штука загоняет рыбу. Только рыбки пытаются повернуть на юг, она меняет курс и гонит их на север. Кто-то ею управляет.

После часа игры в кошки-мышки появился намек, кто мог быть этим «кем-то».

Большая серая плавбаза. Она шла генеральным курсом, параллельным курсу «Каюги».

Сэнди поднялась на капитанский мостик и приложила к глазам бинокль.

— Обойди эту лохань вокруг, — приказала она рулевому.

«Каюга» стала обходить плавбазу по дуге, пока не стала видна надпись на носу:

«Арен сор»

МОНРЕАЛЬ

— Спаркс, сообщи в Кейп-Код, что мы обнаружили франко-канадскую плавбазу в наших водах и спрашиваем, что с ней делать.

— Есть, сэр!

Пока они ждали ответа, Сэнди увидела вещь, которая казалась невероятной.

«Каюга» продолжала преследование таинственной торпеды.

Вдруг торпеда прибавила скорость, всплыла и пошла в сторону «Арен сор».

— Похоже, ход наших дальнейших действий уже решен за нас, — заметила Сэнди.

Торпеда, оставляя позади пенистый след, шла к серому кораблю.

Сэнди наставила бинокль туда, куда должна была врезаться торпеда. В середину корпуса.

Пенистая стрела подходила все ближе и ближе. Избежать удара было уже невозможно. Но казалось, что «Арен сор» совершенно безразличен к опасности. Белые фигурки людей на палубе занимались своими делами — расторопно, но без паники.

В самый последний момент в корпусе судна у самой ватерлинии открылась панель, как бы готовясь проглотить приближающийся предмет.

Торпеда врезалась. Сэнди внутренне сжалась, но взрыва не последовало. Торпеда просто исчезла в черном отверстии.

Люк тут же закрылся, и только неожиданный шум подъема трала нарушал тишину.

— Что это была за чертовщина? — вслух поинтересовался рулевой, высовываясь из рубки.

— Торпеда подогнала рыбу прямо к судну, — ахнула Сэнди. — Черт бы их побрал! Они уводят нашу рыбу в свои воды и крадут ее. Это же экологическое пиратство в открытом море!

Глава 38

Римо поднялся на ноги и попытался взять себя в руки. Плечи его тряслись. Кулаки сжались, как два костяных молота.

— Чиун...

Голос его был тихим, не обвиняющим, но глухим от шока.

— Чиун, это Джильда. Она мертва.

— Знаю, — так же тихо ответил мастер Синанджу. Глаза его стали круглыми.

Римо оглядел комнату.

— Если Джильда здесь, то где же Фрейя?

— Не знаю. Но я даю обет найти для тебя твою дочь, Римо. Только так я могу загладить смертельную ошибку, которую я совершил. Это была ужасная ошибка.

— Вот почему я ее узнал. Это была Джильда. Джильда...

Римо снова посмотрел на мертвую женщину, которую любил много лет назад. Казалось, его глаза еще глубже хотят уйти в глубокие, как у черепа, орбиты. Потом он спросил:

— Что она здесь делала? И почему она вырядилась в эту одежду?

Мастер Синанджу оглядел комнату. Его взгляд упал на двух коленопреклоненных мужчин, один из которых был голым, а второй нет.

— Они должны знать.

Решительным шагом он подошел к стоящей на коленях паре.

— Говорите! Почему вы ползали на коленях перед этой женщиной?

— Она была Госпожа Кали, — ответил Гилберт Хьюгтон, как будто это все объясняло.

— Я любил ее, хотя если сказать неприкрашенную правду, увидел ее только сегодня, — признал Анвар Анвар-Садат. — Она действительно... мертва?

— Ее больше нет, самодовольный попугай, — сурово ответил Чиун.

Римо подошел к ним. Протянув руку вниз, он схватил египтянина за воротник и вздернул на ноги. В глазах его пылал жар. В голосе жара было еще больше.

— Мы ищем маленькую девочку. Блондинку. Примерно двенадцати лет.

— Тринадцати, — поправил Чиун. — У нее золотистые волосы и голубые глаза. Как у ее матери, которая здесь лежит. Где она?

— Мне ничего не известно ни о какой маленькой девочке, — с видом оскорбленного достоинства заявил Генеральный секретарь ООН.

Римо нащупал ногой поводок, поддел его носком и подбросил вверх, поймав на лету. И крепко дернул.

Министра рыбного хозяйства вздернуло вверх, руки потеряли контакт с полом.

— Уррррк! — зарычал он.

— Ты что скажешь?

— Я никогда не видел здесь маленькой девочки, хотя много недель был рабом Госпожи Кали.

— Я уничтожен, убит, — произнес Анвар-Садат. — Я думал, что она любит только меня. И вот теперь она мертва.

— Она никогда тебя не любила, — злобно прошипел Хьюгтон. — Она презирала меня. Я был объектом ее презрения!

— Заткнитесь оба, — приказал Римо. Он повернулся к Чиуну.

— Я найду Фрейю, даже если мне придется разнести все это здание на кирпичи.

— Я помогу тебе, — поклялся Чиун, поправляя полы кимоно.

— Но прежде надо разобраться с этими.

— Нам дали инструкции запугать их, но не ликвидировать.

— Бывают несчастные случаи, — глухо проворчал Римо. — Ты займись этим, а я возьму другого.

Пока Чиун обездвиживал Генерального секретаря ООН болезненным выкручиванием уха, Римо поднял канадского министра и прислонил его к стене.

— Ты стоял за всем этим? — спросил он тоном обвинителя.

— Я все отрицаю.

— Это все было из-за рыбы?

— Никаких комментариев.

— Это твой ответ? «Никаких комментариев?»

Гилберт Хьюгтон захлопал губами, как рыба.

— Никаких комментариев.

Разведя руки, Римо свел их вместе с неожиданно громким хлопком. Голова Гилберта Хьюгтона оказалась между ними в то самое громоносное мгновение, когда они сошлись.

Когда Римо отступил назад и руки его снова висели вдоль тела, голова Гилберта Хьюгтона торчала на его же шее, как рыба-луна. Плоская, и глаза по разные стороны того, что только что было круглым черепом.

Белки удивленных глаз налиты кровью, а губы, казалось, целуют пустой воздух — и мертвый министр упал лицом вперед.

Римо повернулся.

Обутая в сандалию нога мастера Синанджу стояла на вздымающейся груди египтянина. Анвар Анвар-Садат пытался протестовать. Чиун подавил протест внезапным нажатием ноги.

Пока Анвар Анвар-Садат невольно наблюдал, как из его пересохшего рта выходит последний вздох, Чиун спокойно взял его за смуглый подбородок и поднял его голову, отделив от позвоночного столба.

Она отскочила с легким хлопком, как голова пластмассовой куклы. Вот так просто.

Отбросив ее в угол комнаты, Чиун посмотрел на своего ученика в выжидательном молчании. Подбородок его был поднят.

— Ты не виноват, — сказал Римо.

Чиун наклонил свою седую голову.

— Я беру на себя ответственность за поспешные действия.

— Ты просто пытался защитить меня, — хотел отвлечь его Римо.

— И в результате глубоко ранил тебя, о чем глубоко сожалею.

— Если мы найдем Фрейю живую и невредимую, все будет нормально. Давай поищем ее. Только найти Фрейю — и все будет прощено.

По его надломленному голосу мастер Синанджу понял, что все их совместное будущее висит на этом волоске. Найти живой дочь, которую Римо однажды потерял. Второй потери ему не вынести.

— Я не подведу тебя, сын мой, — поклялся Чиун.

Римо подошел к лежащему в неестественной позе телу Джильды из Лаклууна и отнес его к каменной скамье, идущей вдоль стены. Он положил ее на этот выступ, придал облитым черной кожей рукам и ногам достойное положение и слегка коснулся сияющих волос.

Римо с Чиуном пошли в разные стороны.

Из-под ног время от времени слышалось журчание и плеск. Пол здесь был таким же, как в приемной. Как черное твердое зеркало, отражавшее все над собой, но казалось, что оно готово затянуть их в бездну чернее ночи космоса.

Чуткие уши Римо поворачивались туда и сюда, ловя звуки.

Где-то в глубине здания он услышал непрерывное пощелкивание. Оно доносилось порывами, усиливалось и ослабевало, но было несмолкаемым, как сухой град.

— Сюда, — сказал Римо, пытаясь отыскать дверь.

Вместо двери он нашел узкую нишу в стене за тяжелой портьерой.

— Как ты думаешь, что это? — спросил он, срывая портьеру.

Чиун внимательно осмотрел нишу.

— Это проход.

— Слишком мал для взрослого.

— Может быть, он предназначается для карлика. Или для ребенка. Это сделано для тех, кто не желает, чтобы их беспокоили.

Римо потрогал края камня.

— Мы можем легко здесь прорубиться.

Чиун показал на арку над ними.

— Смотри, Римо. Замковый камень. Если разобьешь край дыры, все это обрушится.

Римо потянул носом холодный воздух, поступавший из ниши.

— Я чую, что там кто-то есть.

— Я тоже, — подтвердил Чиун.

Пристроившись, Римо просунул плечо в нишу.

Сделав полный вдох, он выпустил воздух так сильно, что грудная клетка почти спалась. И все же не проходила. Тогда он выдохнул еще, так что легкие превратились в сдутые воздушные шарики.

После этого бесконечно осторожно, чтобы не сломать ребро или не повредить внутренние органы, Римо стал вкладывать себя в нишу. Это была медленная и тщательная работа. Хрящи похрустывали от напряжения. Как змея, проскользнул он внутрь, дойдя до половины и следя, чтобы не дать воздуху прорваться обратно в жаждущие легкие.

Тихим голосом Чиун ободрил его:

— Ты преуспеешь, сын мой, ибо слишком горька на вкус неудача, чтобы ее пробовать.

На полпути Римо остановился и резким рывком вдернул себя в нишу полностью. И исчез во мраке.

— Подожди! — тихо позвал Чиун.

Ответа не было.

Быстро выдохнув воздух из легких, мастер Синанджу попытался повторить опыт своего ученика, которого он обучил многому, но не той опасной технике, очевидцем которой сам только что оказался.

«Лучшие мастера Синанджу те, кто создает собственное искусство», — с горькой гордостью подумал Чиун.

* * *

Сам коридор не был так узок, как вход в него, но и удобно широким не был. Римо пришлось идти боком. Это ставило его в невыгодное положение, если встретится западня или волчья яма.

Под ногами смутно ощущалось какое-то электрическое возмущение. Плескала вода. Но эбеновый пол казался достаточно твердым.

Внезапно каменный коридор свернул направо, и Римо пошел туда. Стало шире, и тиканье, стучавшее как непрестанный град, стало явственнее.

Во всем мире так могло звучать только одно — человек работал на компьютере. Следующая мысль была — два человека на двух компьютерах.

Ладно, кто бы они ни были, лучше для них будет, если они найдут ответ на единственно важный в его вселенной вопрос...

Глава 39

До Харолда В. Смита сведения из Кейп-Кода дошли сразу, как только их там получили.

«Каюга» вошла в контакт с канадской плавбазой «Арен сор».

Смит прочел название и моргнул. По-французски он говорил сносно — еще со времен операций БСС во Франции во вторую мировую.

Словосочетание «Арен сор» показалось ему знакомым. Он ввел это название в компьютер и вызвал программу автоматического перевода с французского.

В ответ появилось название «Красная селедка» и его этимология.

На патрицианском лице Смита мелькнуло подозрительное выражение. Нет такой рыбы — красной селедки. Это фигура речи. Причем фигура речи исключительно английской. Значит, во французском языке красных селедок нет ни в прямом, ни в переносном значении. И потому для французского корабля имя «Арен сор» годится не больше, чем для французской подлодки — «Гордимся, что мы лягушатники».

Смит связался с Кейп-Кодом как раз вовремя, чтобы получить свежий доклад прямо от начальника.

— Мои люди докладывают, что это судно запускает что-то вроде торпеды, которая гоняется за рыбой. Это определенно враждебное действие, — сообщил начальник.

— Я приказываю, чтобы судно «Арен сор» было задержано и обыскано, — сказал Смит.

— Будет сделано, сэр! — отчеканил начальник базы, абсолютно уверенный в том, что говорит со штаб-квартирой регионального управления береговой охраны в Бостоне.

Смит положил трубку и вернулся к компьютеру. Торпеда, загоняющая рыбу. Если такое устройство действительно существует, может быть, удастся найти его в Интернете.

* * *

— Что за черт? — недоуменно спросила Сэнди Хекман, получив приказ начальника базы. — Это как же нам досмотреть такую громадину? У них численное превосходство экипажа десять к одному.

— А может, попытаться взять их на пушку? — предложил рулевой.

— Это как?

— Вызвать самолеты береговой охраны.

— Но у них нет боевого оружия.

— Эти вряд ли про это знают.

— А это мысль!

Сэнди взяла в руку микрофон.

— Внимание, «Арен сор»! Говорит катер береговой охраны США «Каюга». Вы нарушили Акт Магнусона и должны остановиться для досмотра. В противном случае ваше судно будет потоплено.

С «Арен сор» не ответили. Зато выпустили торпеду.

— Каковы шансы, что на этой рыбной торпеде есть боеголовка? — вслух подумала Сэнди, не спуская глаз с приближающегося пенного следа.

— Та, что тут была, взорвалась по команде, — напомнил рулевой.

— Это был только заряд самоликвидации.

— Тротил и в Африке тротил.

— Уход! — скомандовала Сэнди и ухватилась за первое, что попалось под руку.

Катер стал закладывать крутые повороты ухода, а торпеда гналась за ним, как голодная собака.

— Догоняет! — заорал рулевой.

— Разворачивайся — и прямо к ней в зубы! — заорала Сэнди в ответ.

— Вы с ума сошли? Сэр...

— Выполняй!

«Каюга» шла на торпеду лоб в лоб. Сэнди у шестнадцатидюймовой пушки на носу нацелила дуло в тупой нос торпеды.

Полетели снаряды. Первый пошел с перелетом. Сэнди изменила прицел. Второй упал с недолетом, и невредимая торпеда пролетела сквозь вспененную воду невредимой.

— Третий раз за все платит, — сквозь зубы сказала Сэнди, тщательно прицеливаясь. Один глаз ее был закрыт, и от усердия она даже высунула язык.

Торпеда взорвалась с силой и грохотом, снявшими все вопросы. Это действительно была боевая торпеда.

Больше торпед «Арен сор» не пускал.

Через двадцать минут в небе было полно «Фальконов».

— "Арен сор", у вас остался последний шанс! — предупредила Сэнди. — Сдавайтесь, или будете вплавь добираться. Водичка ласковая — плюс один.

Над палубой взвился белый флаг, а вдоль бортов столпились моряки с поднятыми руками и синими лицами.

— Чтоб мне моря не видать, если это не «флер-де-лисы» на этих гнусных рожах, — сказала себе Сэнди, когда катер шел вдоль нависшего над ним борта серой плавбазы.

Глава 40

Коридор привел его к двери.

Она была как замерзший лист сине-зеленой воды. Щелканье доносилось с той стороны. Римо оглянулся. Чиуна не видно. Но ждать некогда.

Донеслось тихое шарканье сандалий. Чиун где-то недалеко. Может догнать.

Римо подошел к двери. Она была разделена пополам в середине.

Коснувшись двери, Римо рассчитывал, что створки разойдутся. Не было ни ручек, ни кнопок. Значит, она должна работать от электричества.

Но дверь осталась плотно закрытой.

Римо прижал обе руки к панелям. Кто-то или что-то там было, щелканье клавиш не прекращалось.

Римо продавил концы пальцев сквозь стык дверей и поднял сцеплявший двери крюк.

Двери разъехались, как театральный занавес. Римо вбил их в пазы и шагнул внутрь раньше, чем сидевший внутри — кто бы он ни был — мог отреагировать.

Квадратная комната с кирпичными стенами. Стол. На столе бок о бок два компьютерных монитора. Рядом другие мониторы, экраны светятся.

Перед мониторами сидела спиной к нему молодая женщина, и волосы ее были облаком золотых нитей.

Римо замер.

Кто бы она ни была, его присутствие было ей безразлично. Из-за огромной спинки кресла были видны ее руки. Одна была протянута к клавиатуре у правого монитора, другая профессионально щелкала по клавишам около левого.

Два монитора работали одновременно.

И Римо видел экран каждого из них.

Левая рука печатала по-французски.

Правая рука печатала что-то совершенно другое кириллицей, по-русски. Две руки, управляемые одним мозгом, работали на двух языках. У Римо зашевелились волосы на предплечьях.

И тут он заметил на столе огромный глиняный предмет, склонившийся над сидящей фигурой, как паук, плетущий паутину. Глина была похожа на статую Кали, но рук у нее было очень много, и все уродливой формы. Тонкие, как ручонки младенца, большие, как у взрослого мужчины. Были беспалые, были сжатые в гневный кулак. Статуя смотрела вниз с перекошенным и полным злобы лицом.

У Римо будто граната разорвалась под ложечкой.

— Фрейя, это ты?

Он не успел договорить, как пальцы обеих рук застыли, отдернулись от клавиш, и медленно, очень медленно золотоволосая фигура повернулась вместе с креслом к нему лицом.

Глаза Римо видели корону волос, потом профиль, когда он появился в повороте. Когда лицо повернулось полностью, на него взглянули глубокие карие глаза, которых он не видел так давно, что это казалось десятилетиями. У него перехватило дыхание.

— Фрейя?

Она улыбнулась. Улыбка была солнечной, как ее волосы.

— Здравствуй, папа. Ты нашел меня.

Упав на одно колено, Римо повторил:

— Фрейя?

И две ее руки встретили его руку. Пальцы их охватили друг друга. Римо ощутил их тепло. Потом они сжались, как скользкие и твердые костяные когти, и от бедер ее взметнулась вторая пара рук, набросившая ему на шею желтый шелковый шарф.

— Ты убил мою мать! — завизжала она. И шарф сдавил его шею с неодолимой силой...

Глава 41

Харолд В. Смит получил доклад, что задержание «Арен сор» прошло без инцидентов, как раз тогда, когда просматривал интернетовский узел одной российской компании, предлагавшей на международном рынке устройство, названное Акустический Концентратор Рыбы (АКР).