Синдром Хартфелта

      - Рад с вами познакомиться, сэр Джон, - сказал премьер-министр, пожимая астрофизику руку.
      Хартфелт про себя отметил, что вид у главы правительства озабоченный. "Скоро парламентские выборы, - вспомнил Хартфелт. Ему хотелось найти правильный тон разговора. - Да и годы уже немолодые: можно было устать от жизни".
      Премьер тем не менее изобразил на лице дружескую улыбку и предложил ученому сесть.
      - Я просил вас приехать, - начал он, - так как хочу разобраться в истории с экипажем "Клиффорда Саймака". Здесь, как вы знаете, собрались представители и эксперты ООН, специалисты из многих стран по космической медицине, особенно много психиатров, астронавты и космонавты, кибернетики, психологи, ракетчики, политологи, социологи и даже экологи... Не знаю, зачем здесь нужны некоторые из них. Словом, если еще прибавить армию газетчиков, то имя им будет легион. Они присутствуют на заседаниях и пресс-конференциях, высказывают тысячи предположений, обмениваются мнениями, спорят, порой яростно... Но ни один из них, на мой взгляд, не подал мало-мальски здравой идеи относительно поведения экипажа "Саймака".
      Премьер сделал паузу, как бы приглашая гостя к диалогу.
      - Я немало об этом размышлял, - отозвался Хартфелт, - старался поставить себя на место этих скитальцев космоса...
      - Есть ли у вас какие-либо предположения, сэр Джон?
      - Члены экипажа наверняка попали в обстоятельства, потрясшие их воображение.
      - Причина - физические явления?
      - Судить трудно, - сказал астрофизик, - но ведь из-за пустяков не уничтожают бортовой журнал. За такой проступок "Устав космоплавания" предусматривает суровое дисциплинарное взыскание, вплоть до отстранения от космических полетов.
      - Но тут явно пострадала их психика, а это извиняющее обстоятельство, - возразил премьер-министр.
      - И они еще не скоро выйдут из этого состояния, - заметил Хартфелт, так что наказание, которое мог бы применить Международный центр космических исследований, просто не достигло бы цели... Да они и не собираются это делать... Хочу высказать одно предположение, - продолжал астрофизик. - Как это ни парадоксально звучит, но по-моему, экипаж столкнулся в космосе с тем, что вызвало у него не отрицательные, а... положительные эмоции. Если бы им хоть что-то угрожало, вселяло ужас или отвращение, они непременно поделились бы этим с нами. И уж тем более не помышляли об уничтожении документов на борту.
      - Положительные эмоции - значит, напротив, они себя хорошо чувствовали, не были ничем угнетены, попали в благоприятные условия? удивился глава правительства.
      - Вот именно! - подхватил Хартфелт. - Они попали в благоприятные условия!..
      - Почему же они не хотят об этом рассказать? - недоуменно развел руками премьер-министр.
      - Им что-то мешает, - сказал Хартфелт. - Возможно, обстоятельства морально-нравственного порядка. Они чем-то связаны...
      - Можно ли предположить, что причина этого - контакт с разумными существами?
      - Скорее всего - да, - подтвердил астрофизик.
      - Значит...
      - ...они могли подвергнуться целенаправленной обработке. Или сами прониклись симпатиями к тем существам или обстоятельствам, в которых оказались.
      - Может, они не хотят "выдавать" тех, кто их обласкал?
      - Что дурного в том, чтобы рассказать о дружеской встрече в космосе? возразил Хартфелт. Впрочем, история знает немало примеров, когда чужеземцы поселялись в других странах и так сживались с их народами, с их обычаями и верой, что обретали там новую родину, интересы которой никогда не предавали.
      - Расскажите о ком-нибудь из них.
      - Извольте,- с готовностью отвечал астрофизик. - Немецкая принцесса Ангальт-Цербстская София Августа Фредерика в 1744 году, в возрасте пятнадцати лет, приехала в Россию и провела там всю свою остальную жизнь, вплоть до смерти в 1796 году. За тридцать четыре года до кончины, в 1762 году, она стала российской императрицей Екатериной Второй и сделала немало для своей новой родины, защищая ее от происков монархов Западной Европы и турецких султанов... Она даже препятствовала своим бывшим соотечественникам, когда те стремились приехать в Россию в поисках легкого обогащения.
      - Ну, а пример более близкий истории Австралии по времени и расстоянию?
      - Опять-таки из русской истории, но связь с Австралией несомненная. Сто лет спустя, в 1870-80-х годах, русский этнограф Николай Николаевич Миклухо-Маклай изучал жизнь коренного населения ЮгоВосточной Азии, Австралии и Океании. Кстати, он был женат на дочери генерал-губернатора Австралии...
      Премьер кивнул в знак того, что знает об этом факте.
      - Так вот, когда Маклай жил среди папуасов на северо-восточном побережье Новой Гвинеи, с ним произошел любопытный случай. Однажды папуасы пригласили его с собой в длительную прогулку по реке на туземных пирогах. Целый день они поднимались вверх по течению, заночевали на берегу, снова плыли и только к исходу вторых суток достигли мощного водопада, который преградил им дальнейший путь. Они поднимались в горы еще часа два, прежде чем достигли берегов золотоносного ручья. На дне его поблескивало множество золотых самородков. Так папуасы хотели выразить Маклаю свою преданность и благодарность за защиту их интересов от посягательств "цивилизованных наций". Маклай всегда стремился обратно, на берег, названный его именем. Он никогда и никому не выдал тайны золотого ручья. Лишь много лет спустя рассказал о нем в кругу семьи, находясь за многие тысячи километров от тех мест.
      - Это звучит как притча, - заметил премьер-министр. - Вы хотите сказать, что экипаж "Саймака" тоже не хочет выдавать тайны космоса?
      - Похоже на то, - отозвался Хартфелт. - Это можно было бы назвать синдромом...
      - ...Хартфелта, - подсказал премьер-министр.
      ТУР ПРИПАЛ К ИЛЛЮМИНАТОРУ "САЙМАКА". ТЕПЕРЬ ОН ВИДЕЛ ИСКУССТВЕННУЮ ПЛАНЕТУ ЦЕЛИКОМ, НА ФОНЕ ПОВЕРХНОСТИ ЮПИТЕРА. ХОУП ЗАМЕТНО ПЕРЕМЕЩАЛАСЬ К КРАЮ ОГРОМНОГО БУРЛЯЩЕГО ДИСКА. ЕЩЕ МГНОВЕНИЕ - И ОНА СОШЛА С НЕГО И СЛИЛАСЬ С ЧЕРНОТОЙ КОСМОСА. ЛИШЬ БРИЛЛИАНТОВЫЕ ГРАНИ ВСПЫХИВАЛИ В ТЕМНОТЕ КРАСНОВАТО-ЗЕЛЕНЫМИ ВСПЛЕСКАМИ...