Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812

ModernLib.Net / Военное дело / Мэхэн Алфред / Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812 - Чтение (стр. 9)
Автор: Мэхэн Алфред
Жанр: Военное дело

 

 


Мы не будем отрицать, что иногда при таких условиях можно пытаться произвести диверсию, если только для нее не ослабляются силы, необходимые для совершения серьезных предприятий. На этом основании может быть и надо оправдать попытку вторжения французов в Ирландию в декабре 1796 года, которая хотя и представляет более широкое предприятие, чем экспедиция Джервиса и Грея в Вест-Индию, в существенных чертах сходна с нею. Она была сделана также в расчете на восстание местного населения в пользу недостаточно сильной экспедиции – т. е. в расчете на поддержку со стороны неорганизованных масс, не имевших военного опыта, но в такое время, когда течение дел везде было благоприятно для Франции. Кроме того, какие бы надежды ни возлагались на последствия возможной ее удачи, она по существу своему была диверсией. Непосредственной задачей ее было извлечение для Франции не прямых, а косвенных выгод – причинением затруднений Великобритании. Государство, безусловно уступавшее в морской силе своему главному противнику, не могло рассчитывать на прочное военное господство на большом острове с чуждым ему населением. Франция могла, однако, надеяться, что восстание в Ирландии, в связи с поражениями на континенте, принудит противника к невыгодному миру. Операции же, имевшие объектом Малые Антильские острова, напротив того, не были диверсией, а представляли самостоятельное значение с точки зрения британских интересов. Вследствие малых размеров названных островов завоевание их и удержание за собой было вполне осуществимо для сильнейшей морской державы. Такой исход дела облегчил бы защиту Ямайки и ее торговли, освободив флот ее от части представлявшейся ему работы, так же как и общее господство в западных водах Карибского моря. Гаити был слишком велик и населен для того, чтобы британцы могли рассчитывать на завоевание его, но значение его как базы для приватиров, вредивших их торговле, было бы парализовано противодействием со стороны более серьезной силы. Англичане могли бы располагать ею, если бы достаточный гарнизон их на Гваделупе устранил необходимость дальнейших операций против последней.
 
      Союз Испании и Голландии с Францией сильно увеличил затруднения Великобритании, открыв их порты французским приватирам. Прибрежные воды Кубы и Гаити кишели ими. В 1807 году считали, что на побережье этих островов базировалось от двухсот до трехсот приватиров, вследствие малых своих размеров бывших не в состоянии отходить далеко от них. Число это свидетельствует о том, как обширна была торговля Великобритании в этом море, хотя приватиры и не ограничивались охотой только на неприятеля, а беззаконно грабили и нейтральные суда. Тот же автор подтверждает ничтожность французской и испанской торговли здесь тем фактом, что с Ямайки были снаряжены не более как два или три британских приватира.
 
      В конце 1796 года генерал Аберкромби отлучался на короткое время в Европу. По возвращении же его в Вест-Индию была послана против Тринидада экспедиция из значительных морских и сухопутных сил, но она не встретила сопротивления, какое ожидалось от этого представлявшего серьезное значение для противника большого острова. Он сдался на капитуляцию на второй же день после открытия действий против него 18 февраля 1797 года, и с ним испанцы потеряли четыре линейных корабля. Отсюда Аберкромби двинулся в апреле против Пуэрто-Рико, но рекогносцировка берега обнаружила, что он обороняется слишком грозно, и британский отряд, потеряв двести человек, поспешно возвратился на суда. Так окончились колониальные экспедиции в Вест-Индию в эту первую войну. Великобритания позднее легко завладела голландскими колониями, Суринамом и Кюрасао в 1799 и 1800 годах. В 1801 году, когда Швеция и Дания были вовлечены во враждебные действия против нее, их Вест-Индские острова также перешли к ней без сопротивления; но уже дальнейших военных операций не было.
 
      Примечание. Так как в задачу автора не входит подробное изложение морской истории после Трафальгара, то полезно дать здесь краткий перечень последовавших событий в Вест-Индии. По Амьенскому миру в 1801 году Великобритания должна была возвратить прежним владельцам все свои завоевания в Вест-Индии, за исключением испанского Тринидада. Когда война вновь возгоралась в 1803 году, Великобритания без затруднений овладела островами Тобаго и Сент-Люсия и колониями Демерарой, Эссекибо и Бербисом, а также Суринамом в 1804 году. На этом она остановилась только до 1807 года, когда к ней перешли Кюрасао и датские острова, а за ними, в 1809 году, Мартиника, а в 1810 и Гваделупа. После того как Испания опять сделалась союзницей Великобритании в 1808 г., последняя не имела уже открытого противника в Карибском море; но практиковавшиеся долгое время беззакония и хищничества породили многочисленных пиратов, опустошавших Кубу, оградить которую от этого слабое испанское правительство было не в состоянии.

Глава V. Морская кампания в мае 1794 года и сражение 1 июня

      В 1793 году Франция, вследствие обложения ее границ союзными войсками и полного господства Великобритании на море, была совершенно отрезана от внешнего мира. Между тем внутренние беспорядки в ней и плохой урожай имели последствием скудную жатву, которая угрожала голодом, со всеми связанными с ним страданиями армии и народа и неизбежным усилением мятежей и волнений.
 
      Взоры правительства обратились поэтому за океан, на Соединенные Штаты. Представителей Франции там было поручено собрать и доставить оттуда во французские порты максимально возможный запас продовольствия. Было предположено отправить этот драгоценный груз большим морским караваном, под конвоем нескольких военных кораблей, и по приближении его к берегам Европы отвлечь от него внимание противника выходом Брестской и Рошфорской эскадр. Эти эскадры должны были в случае необходимости попытаться силой отбить у британцев обладание морем. Опыт не умерил еще пылкой самоуверенности республиканского правительства, основанной на многословном энтузиазме корабельных команд, и не научил его еще тому, что флот, с удалением из него подготовленных к своей профессии офицеров и упадком дисциплины среди нижних чинов, перестал быть той мощной силой, которая успешно состязалась с Великобританией в Американской войне за независимость. Те самые меры, которые более всего способствовали ослаблению его, представлялись в глазах революционеров той эпохи верным залогом победы.
 
      Предназначенная для конвойной службы эскадра из двух линейных кораблей и трех судов меньших размеров вышла из Бреста в Соединенные Штаты в декабре 1793 года под командой контр-адмирала ван Стабеля – офицера деятельного и способного. 12 февраля она стала на якорь в Чесапикской бухте, а 11 апреля вышла обратно во Францию, конвоируя караван из ста тридцати коммерческих судов. Из последних многие, нагруженные произведениями французских Вест-Индских островов, давно уже стояли на Хэмптонском рейде, не решаясь выйти оттуда без конвоя. Представляется замечательным тот факт, что британское правительство, имевшее достаточно точные сведения о планах французов, не попыталось захватить караван в порту, где он собрался перед отплытием к месту назначения. Если бы каравану удалось выйти беспрепятственно, обманув бдительность блокирующей эскадры, малочисленная и однородная последняя, могла бы легко обогнать нестройное сборище коммерческих судов и поджидать затем его у европейского порта. То обстоятельство, что такой массе упомянутых судов удалось избежать встречи с многочисленными неприятельскими крейсерами, поджидавшими их у французских берегов, служит яркой иллюстрацией ненадежности крейсерских операций и больших шансов на благополучное прибытие морского каравана к месту своего назначения в том случае, когда оно неизвестно противнику в точности.
 
      Французский посланник в Соединенных Штатах Жене сообщил своему правительству, что отправит в Европу часть каравана под прикрытием двух небольших военных судов при первой возможности. Полагая, что этот караван успеет отплыть из Америки прежде прибытия туда ван Стабеля, французское правительство снарядило для прикрытия его эскадру из пяти линейных кораблей и нескольких меньших судов, которая и вышла из Бреста под командой контр-адмирала Нильи 10 апреля. Ей предшествовал легкий отряд судов, назначение которого состояло в том, чтобы постараться встретить караван и предупредить, что Нильи будет ожидать его в ста милях к западу от Белль-Иля.
 
      Позднейшие известия изменили предположения, основанные на первых депешах Жене, и так как приближение лета облегчало британскому флоту возможность держаться в Бискайской бухте, вследствие чего увеличивались опасности, чрез которые предстояло пройти каравану, то французское правительство решило выслать в море все способные к плаванию суда, стоявшие в Бресте. 16 мая большой флот из двадцати пяти линейных кораблей, в числе которых были один 120-пушеч-ный и три 110-пушечных, вышел из этого порта под командой контр-адмирала Вилларе Жуаеза. Представитель Национального конвента, облеченный обязанностями, подобными тем, какие возлагались на представителей последнего в армиях на поле битвы, был на флагманском корабле «Монтань». Это великолепное судно, называвшееся во времена монархии «Этэ де Бургонь», теперь носило имя ужасной партии (Гора), стоявшей во главе Национального конвента. То были еще дни террора, и Робеспьеру оставалось жить еще два месяца после того, как флот отплыл из Бреста. Адмиралу было предписано крейсировать в районе, указанном уже ранее Нильи, с которым он должен был соединиться, и употребить все усилия к надежной охране ожидавшегося каравана. Вступить в бой с противником запрещалось, за исключением случая, когда это окажется необходимым для защиты каравана, этой последней цели должны были подчиняться все действия флота. В свободное до прихода каравана время флоту предписано было практиковаться в эскадренном маневрировании, так как представитель Конвента и адмирал имели слишком много оснований полагать, что командиры судов не искусны в нем.
 
      Тревога французского правительства за караван и затруднительное положение, в какое оно было бы поставлено в случае его захвата противником, служили для британских властей причинами сделать все возможное для успеха такого захвата. Флот Канала, называвшийся так потому, что в последнем расположены порты, на которые базировались его операции, возвратился из крейсерства предшествовавшего года в декабре и с тех пор оставался на якоре, занимаясь ремонтом и вообще приготовлениями к службе в следующем году. Командовавший им лорд Хоу, как сказано выше, был против того, чтобы держать сильные корабли в море зимой. По его системе флот должен был стоять на якоре в каком-либо удобном пункте на берегу Канала и полагаться на разведочную службу фрегатов. Последние, крейсируя перед французскими портами, должны были сообщать ему своевременные сведения о движениях неприятеля. Однако если бы ожидаемый французами в 1794 году караван отплыл из Америки не позже того, как предполагалось вначале, то он достиг бы французских портов раньше, чем британский флот вышел в море.
 
      2 мая флот Канала отплыл из Спитхэда в числе тридцати четырех линейных кораблей, сопровождаемый пятнадцатью фрегатами и военными судами меньших размеров. Под его прикрытием вышли также из портов сто сорок восемь коммерческих судов, из которых одни направлялись к Ньюфаундленду и в Вест-Индию, а другие – в Ост-Индию. Дойдя через два дня до мыса Лизард, лежащего близ юго-западной оконечности Англии и как раз к северу от Уэссана, в ста милях от него, Хоу отрядил восемь линейных кораблей для сопровождения каравана до параллели мыса Финистерре, на северо-западном берегу Испании. По выполнении этого поручения шесть кораблей под командованием адмирала Монтэгю должны были крейсировать между мысом Ортегаль и параллелью Белль-Иля для захвата ожидавшегося из Америки каравана. Приняв во внимание, что упомянутым шести кораблям с сопровождавшими их фрегатами пришлось «сторожить» полосу океана свыше двухсот миль шириной, а также те шансы, какие ночная тьма и туман могли дать французскому каравану на то, чтобы пройти к Белль-Илю незамеченным, легко видеть в рассматриваемом факте пример невыгоды ожидать отряд судов, точное назначение которого неизвестно – вместо того чтобы подстерегать его у точно известного порта его отплытия.
 
      Хоу с оставшимися у него двадцатью шестью кораблями направился прямо на Уэссан, сделал рекогносцировку Бреста и, удостоверившись, что главные силы флота стоят еще там, начал крейсировать в Бискайской бухте, в пределах вероятного пути ожидавшегося каравана. 19 мая он снова заглянул в Брест и увидел, что французы уже вышли оттуда. Вечером того же дня к нему присоединился посланный от Монтэгю фрегат с требованием подкреплений, так как контр-адмирал, узнав от захваченного французского судна, что эскадра Нильи крейсирует в море и что у ван Стабеля четыре линейных корабля, опасался, что ему придется встретиться с девятью линейными кораблями противника, бой с которыми был бы не по силам шести его кораблям. Так как фрегат, конечно, указал и место, где можно было найти Монтэгю, то Хоу, зная, что и главные силы французского флота вышли в море, немедленно направился на соединение со своим младшим флагманом. Однако, узнав от встречного судна, что Вилларе находится в той части залива, где не может встретиться с Монтэгю, он отказался от своего первоначального намерения и отправился в погоню за главным противником. Французский флот, согласно полученным англичанами сведениям, состоял из двадцати шести линейных судов, т. е. был численно равен флоту Хоу.
 
      Прошла, однако, неделя, прежде чем английский адмирал нашел французов. Утром 28 мая, при ветре SW, разведочные фрегаты дали знать сигналом, что на ветре виден иностранный флот. Это и был флот Вилларе, державший курс на NNO, почти фордевинд, в три колонны. В это время Хоу возвращался к востоку попутным ветром, пройдя перед тем почти на сто миль западнее места рандеву противника. Французский адмирал продолжал идти прежним курсом, пока не распознал британцев, и затем привел к ветру, намереваясь построить линию баталии на левом галсе, взяв курс W или немного южнее. Неопытность командиров, большинство которых не имели никакой профессиональной подготовки и никогда не командовали кораблями в эскадре, была причиной того, что маневр исполнялся чрезвычайно медленно и построение удалось плохо. Хоу, напротив, построился очень быстро в две колонны, приведя к ветру на левом галсе и поставив значительно на ветре главных своих сил летучий отряд из четырех быстроходных и поворотливых 74-пушечных кораблей. Таким образом, британский флот шел теперь тем же курсом, что и французский, под ветром или к северу от него, и в полдень главные силы противников разделялись дистанцией в девять или десять миль. Место этой первой встречи находилось около четырехсот миль к западу от острова Уэссана (и немного южнее его). Ветер был свежий при довольно; сильном волнении.
 
      Вилларе скоро увидел, что вследствие медленности построения, для облегчения которого многие из его кораблей должны были лечь в дрейф, вся его линия постепенно сдавалась под ветер и; сближалась с британцами. В его флоте четыре корабля были также отделены от главных сил и держались сзади них и на ветре; два из них были слегка повреждены. Чтобы сблизиться с ними и в то же время больше выйти на ветер, он решился повернуть на другой галс. Без десяти минут два часа пополудни французы начали поворот оверштаг последовательно, и около четверти четвертого были все на правом галсе, держа на OSO, по направлению к отделившимся кораблям. Между тем британская летучая эскадра, которой было дано приказание действовать независимо от главных сил и атаковать арьергард противника, усиленно; выбиралась на ветер, и вскоре после трех часов; один из ее кораблей уже мог открыть огонь по неприятелю как раз перед тем, как его арьергардные корабли его повернули на правый галс. Флот британцев также повернул оверштаг между тремя; и четырьмя часами и лег на тот же курс OSО, что и французы, но, будучи удален от них все-таки; еще более, чем на дистанцию пушечного выстрела, старался под всеми парусами догнать их.
 
      Корабли летучего отряда, действуя большей частью энергично и целесообразно, исполняли намерение Хоу беспокоить арьергард колонны противника. Как только атака началась, так один из французских 110-пушечных кораблей, «Революсьонер», стал последним в арьергарде, и на него обрушилась вся тяжесть боя, продолжавшегося в этот день до десяти часов вечера, так как на той широте в это время года бывает светло почти до этого часа. К четырем передовым кораблям британской эскадры скоро присоединились еще два, отделенные адмиралом от главных сил, так что «Революсьонер» должен был один отбиваться от полудюжины 74-пушечных кораблей. Нет необходимости приводить здесь схему этого боя. Читателю достаточно представить в своем воображении длинную колону кораблей, идущих к юго-востоку, арьергард которой подвергается неоднократным атакам со стороны сильнейшего неприятеля. «Революсьонер» сражался мужественно, и его долгое сопротивление противнику, нападавшему на него чрезвычайно обдуманно и искусно, служит яркой иллюстрацией преимущества одного большого корабля перед несколькими меньшими, хотя бы и имеющими над ним значительный перевес в своей соединенной силе. Нападения их в этом бою, по самой сущности дела, были не одновременными. Они напоминают одно из тех тщательно задуманных движений сухопутных сил, в которых несколько отдельных колонн намереваются нанести противнику удар в данном пункте, сосредоточившись в нем в данный момент, но в действительности приходят к этому пункту врозь, одна за другой, и терпят поражение по частям. Впрочем, в рассматриваемом примере результат для нападающих был несколько счастливее. С наступлением темноты Хоу отозвал все корабли летучей эскадры, за исключением двух – один уже ранее вышел из сферы боя – чтобы на ночь построить свою линию. Таким образом, «Революсьонер» продолжал бороться в жаркой схватке только с небольшим 74-пушечным кораблем «Одейшос», так как товарищ последнего не принимал в бою никакого участия. В 10 часов вечера, потеряв командира, шестьдесят два человека убитыми и восемьдесят шесть ранеными и лишившись снесенной ядром; бизань-мачты, «Революсьонер» прекратил бой. В это время им командовал четвертый лейтенант, так как старшие три были или убиты, или серьезно ранены. Под прикрытием темноты он спустился к северу и прошел сзади британского флота. Вскоре затем свалились и остальные его мачты. «Одейшос» был так поврежден, что ему только с большим трудом удалось отойти от французской линии, и он за всю ночь не мог соединиться со своими. На рассвете, увидав себя изолированным от них и вблизи нескольких неприятельских кораблей, он спустился на фордевинд и начал совсем уходить от своего флота. На следующий день оба противника прошли в виду друг друга, но не были в состоянии возобновить схватку, и каждый из них уже без дальнейших повреждений достиг своего порта.
 
      В течение короткой летней ночи оба флота продолжали идти параллельными курсами (29 мая, 1 фаза, ВВ, FF), на OSO, в кильватерных колоннах, расстояние между которыми было около трех миль, французы были южнее британцев. Последние, по-видимому, несколько выиграли по отношению к своему малоопытному противнику, так что около 6 часов вечера Хоу, постоянно стараясь выйти на ветер и тем приобрести возможность начать атаку, приказал своим кораблям повернуть оверштаг последовательно (а), ожидая, что на новом курсе авангард его пройдет мимо неприятельского арьергарда достаточно близко для того, чтобы обменяться с ним выстрелами. После упомянутой эволюции британцы легли в кильватерной же колонне на W (В'В'), тогда как французы все еще держали на OSO. Вилларе, увидев, что противник угрожает его арьергарду, повернул через фордевинд последовательно в три четверти восьмого часа (b), при чем авангардные корабли его легли сначала на WNW, параллельно линии своего прежнего курса, направившись к арьергарду своей колонны; дойдя до последнего, головной корабль опять привел к ветру (с), и другие корабли последовательно становились ему в кильватер. Эти два маневра привели враждебные флоты снова на параллельные курсы и на траверз друг друга, при этом французы были все еще на ветре у своего противника, но уже сильно проиграли в расстоянии, отделявшем их от британцев. Согласно ожиданию Хоу, его авангард и французский арьергард, при прохождении мимо друг друга контргалсами (1 фаза, d), обменялись несколькими выстрелами.
 
      В 10 часов французские передовые корабли спустились к британскому авангарду и открыли по нему огонь на дальней дистанции, тогда как центр и арьергард держались вне пушечного выстрела (29 мая, 2 фаза). Головной британский корабль «Цезарь» не ставил достаточно парусов, хотя адмирал неоднократно требовал сигналами их прибавки. Вследствие этого должны были убавить паруса и следовавшие за ним корабли, и именно поэтому флагманский корабль «Куин Шарлотт» упал под ветер, так как ему пришлось обстенить марсель, чтобы не выйти вперед. Около полудня между авангардами враждебных флотов завязалась оживленная канонада. Недовольный этой частной схваткой, которая, причиняя повреждения его кораблям, могла отнять у него возможность сблизиться с противником, Хоу в полдень сделал сигнал опять повернуть оверштаг последовательно и прорезать неприятельскую линию. «Цезарь», которому следовало начать маневр, совсем не ответил на сигнал, так что его пришлось репетовать. Незадолго до часа пополудни он повернул через фордевинд, вместо того чтобы повернуть оверштаг. Промежуточные между ним и адмиралом корабли также повернули на другой галс, но ни один из них, за исключением второго в строю, 98-пущечного корабля «Куин», не подошел близко к неприятельской линии прежде, чем поравнялся с самым арьергардом ее. Один, долгое время без всякой поддержки, прошел вдоль значительной части упомянутой линии, которая теперь восстановилась, так как центр и арьергард ее спустились для оказания поддержки авангарду (2 фаза, а). «Куин» не мог прорезать линию, сначала вследствие близости французских кораблей друг к другу, а затем вследствие повреждений, полученных им от их последовательных залпов. «Цезарь» шел таким полным ветром, как будто хотел противодействовать намерению Хоу, и другие авангардные корабли остались под ветром французской линии; ни один из них не прорезал ее. До сих пор, таким образом, британцы только расстроили свою линию, не достигнув цели, намеченной адмиралом Хоу. Он поэтому решился подать личный пример на своем корабле, повернул оверштаг (2 фаза, b) и, форсируя парусами, направился прямо на французскую линию. За ним последовали, держась близко возле него, его передний и задний мателоты. Подойдя близко к неприятельской линии почти за кормою флагманского корабля Вилларе, корабль «Куин Шарлотт», бывший десятым в своей колонне, спустился вдоль этой линии (3 фаза), пока не пришел на траверз шестого корабля с конца. Здесь, за его кормой, придержавшись круто к ветру, прорезал линию противника и вышел на ее ветер (3 фаза, а). Один из следовавших за ним кораблей прошел через второй от него промежуток (Ь), а другой – через ближайший к последнему (с), т. е. между третьим и вторым кораблями неприятельского арьергарда, считая с концевого. Два последних корабля этого арьергарда, 80-пушеч-ный «Индомитейбл» (I), и 74-пушечный «Тиранисид» (Т), не только далеко отстали, но и увалились под ветер относительно своей линии, так что легко могли быть настигнуты несколькими британскими кораблями, которые и начали постепенно окружать их.
 
      Таким образом арьергарду линии Вилларе третий раз угрожала опасность, и теперь еще более серьезная, чем раньше. Адмирал опять сделал сигнал повернуть последовательно через фордевинд. Авангард его тогда был значительно впереди остальной части флота, и головной корабль его был слишком поврежден для того, чтобы исполнить требовавшийся от него маневр, ни один из остальных кораблей не начинал последнего, и французский адмирал, подобно Хоу, вынужден был подать своему флоту пример. Его корабль «Монтань» (М) повернул через фордевинд (d) и прошел вдоль своей линии к двум окруженным противниками кораблям, держа сигнал, требовавший, чтобы остальные корабли стали ему в кильватер, не заботясь о сохранении порядка в линии (FT'). Этим движением Вилларе не только шел на выручку своим кораблям «Индомитейбл» и «Тираншид», но еще и угрожал английскому кораблю «Куин» (Q), который, вследствие полученных им повреждений, беспомощно сносился под ветер. Хоу, после того как вышел на ветер и повернул оверштаг (е), старался подойти к 110-пушечному кораблю «Террибл», несшему флаг адмирала, который командовал французским арьергардом и был сзади того места, где «Куин Шарлотт» прорезал линию, но пока последний корабль поворачивал на другой галс, «Террибл» (Те) прошел вперед и достиг центра колонны Вилларе прежде, чем Хоу успел схватиться с ним. По этой причине, а главным образом для выручки «Куин», британский адмирал должен был изменить свой курс, он сейчас же повернул через фордевинд (О, собрав около себя те корабли, какие успели подойти к нему, и направился к своему арьергарду, идя контргалсом с французской линией, но на ветре у нее.
 
      «Куин», хотя и сильно избитый, успел пройти за кормою двух угрожавших ему кораблей. Последние пострадали за несколько часов перед тем от огня британского арьергарда. Так же как и накануне в схватке с летучей эскадрой противника, повреждения, полученные ими тогда, без сомнения, способствовали тому, что они оказались в том опасном положении, какое теперь занимали. 74-пушечный «Левиафан» атаковал их с наветренной стороны, «Орион» (того же класса), с подветренной, к нему скоро подоспел на помощь 98-пушечный «Барфлей», который затем и заместил его. В британских источниках не указывается прямо на то, что еще и другие британские корабли принимали участие в этой схватки, но так как на следовавших за «Куин Шарлотт» были убитые и раненые, а корабли эти не могли обменяться выстрелами ни с какими другими, кроме как с «Индомитейбл» и «Тиранисид», то надо думать, что эти потери понесены ими также при атаке последних. Согласно французским описаниям, упомянутые два корабля эскадры Вилларе были «окружены» противниками, и адмирал доносил, что их сопротивление «должно обессмертить их командиров Дордлена и Ламеля. Они окончили бой 29 мая с уцелевшими только мачтами (без стенег и реев) и сильнейший из них, «Индомитейбл», был в таком состоянии, что Вилларе счел необходимым отправить его ночью в Брест, под конвоем другого корабля своего флота, силы которого таким образом постепенно уменьшались.
 
      На этот раз, однако, маневр французского адмирала, прекрасно задуманный и доблестно исполненный, спас от опасности его атакованные корабли. Корабль «Куин Шарлотт» и его мателоты, после первого поворота оверштаг, едва-едва подошли к французскому арьергарду. Так как последний продолжал лежать на прежнем курсе, то, конечно, для всех пятнадцати кораблей, шедших за британским адмиралом, было невозможно вступить с ним в бой одновременно. В действительности неисполнение авангардом требовавшейся от него эволюции вместе с отдаленностью от него арьергарда, усугубленное, вероятно, и рассеянием судов, которое всегда замечается в хвосте длинных колонн, повело к беспорядку в британской линии. «Когда корабли подошли, то сблизились так тесно, – писал лорд Хоу в своем журнале, – что доставили противнику возможность обстреливать их с большим результатом» (3 фаза, С, О). «Британская линия была совершенно расстроена», – говорит также и французский автор. Но и при нарушении строя британские корабли составляли опасную для неприятеля группу, будучи в состоянии все поддерживать друг друга. Кроме того, они имели на своей стороне престиж неоспоримого, хотя и частного успеха и были воодушевлены предвкушением победы, видя, что французский авангард едва ли успеет подойти своевременно к атакованным. Вилларе поэтому удовольствовался тем, что отозвал спасенные им корабли и поспешил отойти от неприятеля, взяв курс на NW.
 
      Полезно подвести итог результатов частных схваток за эти два дня. Он послужит важным фактором для обсуждения кампании в целом, которым мы скоро займемся. Когда утром 28 мая французская эскадра в количестве двадцати шести линейных кораблей построилась в линию, она была на ветре и на расстоянии от десяти до двенадцати миль от британской эскадры такой же численности. Вечером 29 мая, вследствие различных движений эскадры адмирала Хоу и того курса, на который вынужден лечь Вилларе – так как он действовал только оборонительно и должен был сообразоваться с инициативой противника – французская эскадра была уже под ветром у британской. Из того, что Хоу, бывший под ветром, в течение такого короткого времени добился боя, можно было с полным основанием ожидать, что он, заняв теперь наветренное положение, в общем гораздо более благоприятное, хотя и не без некоторых невыгод, сумеет принудить противника к решительному сражению, которое запрещалось французской политикой вообще, а в настоящем случае – в особенности. Кроме этой перемены в относительных положениях противников, надо принять во внимание, что и потери на стороне французов были значительнее, чем на стороне англичан. В первый день «Революсьонер», с одной стороны, и «Одейшос» – с другой вынуждены были покинуть свои эскадры; но надо заметить, что сила последнего корабля относилась к силе первого не более как два к трем. Сражением 29 мая во французской эскадре 80-пушечный «Индомплэтэ» был выведен из строя, и адмирал нашел необходимым отправить его в порт под конвоем 74-пушечного корабля и фрегата. 74-пу-шечный «Тиранисид», потерял все стеньги, и поэтому в течение следующих двух дней и в сражении 1 июня он шел на буксире других кораблей. Если Вилларе и имел какие-либо надежды уйти от преследования Хоу, то он должен был бы или отказаться от них, или покинуть этот поврежденный корабль. Кроме указанных повреждений у французов, корабль их «Монтагнэ» получил такие сильные повреждения в начале боя, что не мог повернуть на другой галс. Продолжая идти на запад в то время, как вся эскадра повернула на восток на помощь к «Индомитейбл» и «Тирансид», этот корабль отделился от своих и затем уже не был в состоянии вновь соединиться с ними. К этой убыли четырех кораблей, и еще одному поврежденному надо прибавить еще уход пришедшего из эскадры Нильи утром 29 мая, но немедленно затем отряженного для конвоирования корабля «Революсионер». С другой стороны, и британская эскадра отнюдь не избежала повреждений. Но утром 30-го, в ответ на вопросительный сигнал адмирала, все корабли ее заявили о полной готовности возобновить бой, за исключением «Цезаря», который, однако, потерпел совсем не больше всех. Впрочем, и этот корабль не оставил эскадры, и в сражении 1 июня был на своем месте.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52