Житие Иса. Апокриф

Нави, пригнувшись за телегой, достал из тюка шлем, кольчугу и меч для Греза. В это время всадники отъехали за скалу. Когда же дело дошло до Миса, то Нави быстрым приемом заломил ошеломленному монаху руку за спину и затянул сыромятным ремнем.

– Зачем? – коротко спросил Сид. Остальные, не отвлекаясь, следили за противником.

– Этот тихоня кого-то информировал о нашем маршруте. Когда он животом маялся, я чулан перерыл и вот что нашел, – он протянул Сиду кусок пергамента.

– Мог раньше сказать.

– Хотел проследить, не думал что так, сразу…

– Если будет другой раз… – Сид не договорил и повернул голову к Грезу. – Что, брат, и тебе кольчуга привычнее рясы? А напарник-то твой, оказывается, был отряжен за тобой следить? А?

– Похоже, Сид. А мне сможешь поверить?

– Попробую.

Первая стрела воткнулась в тюк. А из-за скалы восемь всадников, по двое в ряд, выставив копья, зарысили к телеге.

Сид свалил стрелой правого. Геф левого. Не ожидавшие решительного отпора, остальные повернули назад. Стемнело. Прорезалась звезда.

– В темноте могут смять, – заметил Сид.

– Нужно контратаковать, – буркнул Без.

– Для этого нужно выйти из укрытия и подставить себя стрелам.

– Две «феньки» за выступ, и там будет тихо.

– Это еще что такое? – не понял Сид.

– Да прихватил я несколько гранат.

– Что еще?

– Два пистолета девятимиллиметровых.

– Нарушил приказ не брать современное оружие, – не отрывая глаз от поворота дороги, констатировал Сид, – тащи все сюда!

Не успел он закончить, как Без выложил на край телеги свой арсенал. К одному пистолету он успел пристегнуть приклад.

– Ну-с, уважаемый Без, вы – наш лучший стрелок…

– Ясно! не дожидаясь конца речи, шепотом прохрипел комендант и навел ствол на быстро темнеющее небо над срезом скалы.

– Даю подсветку! – крикнул Сид, выхватив из темноты лучом сильного фонаря скалу и поворот дороги. Сразу хлопнул выстрел и что-то свалилось вниз.

– Гранату! И – вперед! – как заправский командир, скомандовал Сид. Второй не потребовалось – за поворотом остались двое раненых. Стук подков быстро удалялся,

А путники через полчаса стучались в ворота сонной обители.

13

Один из раненых умер, не дотрясясь до монастыря. Другой лежал на телеге рядом со связанным братом Мисом.

Миса развязали перед воротами, запретив ему входить в стены. И он побрел вслед за ускакавшими бандитами, не оглядываясь, – он знал, что эти люди не пустят стрелы в спину. И был дан ему с собой хлеб.

После того как отряд вошел в стены и брат Грез рассказал настоятелю о нападении, путников оставили в покое, предоставив в их распоряжение залитый луной мощенный крупными плитами двор. И верх фургона превратился в широкий шатер – его растянули на двух копьях посередине площади. Лишь раненого унесли под крышу.

Стихло. К Сиду подсел Грез. Тонкий фитилек плавал в широкой плошке, чуть освещая углы шатра и кидая глубокие тени на усталые обросшие лица.

– Сид, я не странник.

– Знаю, – не дал договорить Сид, – шпион.

– Да, но теперь готов служить только тебе.

– Почему?

– Вы спасли меня, а могли выдать.

– Во-первых, опасность грозила всем, а во-вторых – могли сделать подлость и не сделали, и это ты считаешь заслугой?

– Может, и так. Но это – моя жизнь. И вы не оттолкнули меня, а ведь я был при вас еще и соглядатаем!

– А Мис – при тебе.

– Зря отпустили. Дураком он не был. И он догадывался, кто ты.

– Значит, для тебя этот вопрос ясен? Смел же ты со всевышним!

– А почему воин, храбрый на земле, должен чего-то бояться на небе? И еще я понял, что ты – человек. Что Богу до людей! Я много бродил по земле, видел разные веры, и каждая у себя была единственно истинная, а для соседей – поганая. Почему?

– Хорошо, что задумался.

– Весьма полезное занятие, – одобрил из темноты Зер. И добавил: – Давайте ему поверим.

– Попробуем, – оперся на локоть Сид и наклонил голову. – Надеюсь, что настоящее твое имя не Иуда.

– По настоящему меня зовут Рез, – почувствовав необычное в тоне Сида, встрепенулся Грез.

– Мы уже привыкли к Грезу, пусть так и останется. Как с раненым?

– Через месяц танцевать будет, – живо откликнулась Мер.

– Если раньше не повесят, – хмуро дополнил Без это оптимистическое заявление.

Было уже поздно. Сид задул фитиль.

Роса блестела на ободьях колес и сыпалась с верха шатра, когда Сид вышел на рассветную площадь. Солнце еще не затопило двор, но снежные вершины уже горели бело-розовым пламенем на чистом голубом небе. Оно уже не было небом пустыни – от него исходили бодрость и прохлада. И казалось, как это бывает только в молодости, что дорога зовет вперед.

Рядом с Сидом появился Грез:

– Я говорил с раненым. Он – человек императора.

– Ты ему угрожал? – продолжал рассматривать хребты Сид. Грез удивленно повернул голову – ему было непонятно, что можно спрашивать о такой безделице.

– Самую малость. Дал понюхать лезвие ножа.

Теперь Сид повернулся к Грезу:

– Чего же ты достиг этим деликатным методом?

– Он мало знает. Меня было приказано убить. Вас – доставить в столицу.

– И как теперь быть?

– Только вперед. Назад все рано не выпустят.

– Как же ты? И почему решили тебя убить?

– За связь с первосвященником. Мис выследил. А вас не тронут. Вы нужны тем, кто сумеет с вами договориться. А если ты замолвишь словечко, то может сохраниться и моя голова.

– А это нападение?

– Они просто не рассчитывали на отпор. И погорячились – они-то не знали, кто ты.

– Значит – дальше в пасть?

– Он прав, нельзя выказывать страх, – высунул из шатра голову зевающий Зер, – умеючи и в чреве кита уцелеть можно. К тому же, судя по показаниям, искомая точка где-то около имперской столицы.

– Что ж, попробуем… Подъем!

Они прошли горную страну. Никто не тронул их, словно те, что пытались захватить их, поняли, что Сид и его товарищи сами идут им в руки. Реки стали медленней. Луга – зеленее. Вдоль дорог тянулись яблоневые сады. И солнце здесь не было беспощадным. А вместо ставших привычными по ту сторону Лазурного моря соломенных шляп на крестьянских головах торчали серые войлочные колпаки. Изредка встречались гремящие железными доспехами благородные всадники. Эти из-под своих перьев, казалось, не замечали странствующих купцов, хотя с великим удовольствием пощупали бы пузатые тюки, укрытые под пологом телеги. Но арбалеты и копья сопровождающих заставляли их равнодушно и гордо проезжать мимо. И брат Грез из-за полога кибитки внимательно рассматривал каждого. На козлах теперь сидел Нави, положив арбалет в ногах. А конь его, привязанный к телеге, лениво плелся по пыльной дороге.

14

У въезда в столицу сам император, не показываясь наружу, смотрел на дорогу сквозь амбразуру надвратной башни. Воины у ворот расступились перед прибывшими и тут же сомкнулись за их спинами. Сид и его товарищи были готовы ко всему и не слишком удивились встрече. Больше тревожился Грез, но и он не подавал виду.

По ту сторону стены к телеге подскакал всадник и, ткнув железной рукавицей в Греза, приказал ему следовать за собой. Тот молча повиновался. Другой всадник безмолвно, но почтительно подъехал к остановившемуся впереди каравана Сиду и предложил всем следовать за собой.

Их разместили в доме неподалеку от императорского дворца.

Не успели распрячь лошадей и освоиться в доме, как тот же молчаливый молодой человек, что указал им жилье, пригласил Сида в императорскую резиденцию.

– Со мной пойдет Зер, – не спрашивая, а утверждая, сказал Сид и положил руку на плечо академика. Посланец согласно наклонил голову.

Они перешли площадь, небрежно замощенную булыжником, и оглянулись на свой дом, вторым этажом нависавший над первым. Оттуда, со второго этажа, им вслед смотрели товарищи. Потом они повернули головы к цели своего пути – императорскому дворцу, своими высокими стенами и окнами-бойницами похожему на крепость. Усугубляли это впечатление дубовые, окованные черным железом двери, прячущиеся в глубине узких проемов.

Стражи в черных доспехах расступились по знаку сопровождающего, и кто-то изнутри распахнул тяжелую дверь. Они вошли в полутемный коридор и поднялись по узкой винтовой каменной лестнице в большую залу, где сопровождающий покинул их.

– С чем пожаловали в наши Северные земли? – спросил, обращаясь к Сиду и словно не замечая Зера, коренастый бородатый мужчина в потертой кожаной куртке со следами ржавчины от доспехов. Нетрудно было догадаться, кто мог позволить себе здесь такую небрежность в одежде.

– С разными делами, государь.

– А – начистоту? Ты, я вижу, впрямь схож с Господом, уж не собираешься ли ты, пользуясь этим, проповедовать в моей земле какую-нибудь ересь?

– Не собираюсь. И в прятки нам играть нечего. Я действительно Ис.

– Допустим, – не делая ни малейшей попытки рухнуть на колени, согласился император, – но ты же сам утверждал, что, несмотря на все чудеса, ты все-таки – человек. И возвращение твое возможно через много веков по каким-то неведомым нам свойствам времени. Об этом упомянуто в свитке, скрываемом от всех тем, кто именует себя наместником Иса на земле.

«Эти ребята явно не в ладах», – подумал Ис.

– А посему будем говорить как деловые люди. Мне претят разврат и мздоимство церковников, – словно не замечая, что говорит он один, продолжал император, – и я хочу, чтобы все вернулось к древним идеалам, провозглашенным тобой. «Разумеется, без ущемления моих прав».

Последней фразы император вслух не произнес, но для Сида и Зера было предельно ясно, что он это подумал.

– Мы поняли, тебе нужно наше содействие. Но я здесь не один, и нам нужно подумать, – состорожничал Сид.

Император отошел от стола, на котором валялись несколько свитков и книга в рыжем кожаном переплете. Повернулся к узкому окну, свет из которого, как мечом, разрубил залу – остальные окна были завешены. Помолчал.

– Хорошо, подумайте.

– И еще прошу – отпусти Греза.

– А об этом я подумаю. Его бы следовало… Но я подумаю.

На этом аудиенция закончилась. Тот же сопровождающий вывел их за дверь. И так же молча за их спинами сомкнулись черные воины.

– Опасное и неверное дело. Он хочет использовать тебя в своих целях. Отказываться следует сразу и наотрез.

– Ты прав, Зер. Но нужно выиграть время и спасти Греза. А там, если будет возможность, открыть народу глаза.

– Этого нам не позволят. Вспомни свое первое пришествие.

– Но мир-то идет вперед!

– Вперед-то вперед… Но здесь сейчас мрачнейшая полоса – костры, застой культуры, да и не только культуры.

– А все-таки – спираль идет вверх!

Через площадь они шли вдвоем, без сопровождающего.

15

—Говорить по-русски! Хотя подслушивающих аппаратов здесь еще не изобрели, но каких-нибудь слуховых дыр опасаться стоит, – с этого начал Сид, когда все собрались вокруг громоздкого стола, словно предназначенного для использования в качестве баррикады. Был вечер, и тусклые фитили плавали в глиняных плошках, качая тени по стенам.

– Император просит помочь в борьбе с церковью, жмет она ему на мозоли. Что это за мерзость – сами знаете. Не попытаться ли открыть людям глаза на тысячелетний обман, раз случай представился?

– И думать нечего, – запустил всю пятерню в бороду Геф, – кто поручится, что не вылезет из-за спины этого реформатора дьявол почище нынешнего наместника Иса.

Да и сам он, похоже, в средствах не слишком разборчив. А вспомни, даже Ртеп…

– Но здесь – мы, люди, способные разъяснить суть этой мерзости.

– Не кипятись, Сид. Да распнут нас эти же самые люди, науськанные теми, кто лучше нас знает темные извилины их душ. А мы что?

– Волков бояться, уважаемый Зер…

– Дело не в боязни, – перебил темпераментный академик, – а в том, что перестроить сознание без перестройки всего уклада – задача бесполезная. И идеалистическая, уважаемый Сид.

– Что предлагаешь? Отказаться?

– Именно! Свернуть экспедицию и возвратиться восвояси!

– Так нас и выпустили, – буркнул Нави, – до района перехода черт знает сколько идти, а здешнюю точку еще найти надо. Да и возможен ли здесь переход – неизвестно. Затем сюда и шли.

– Может быть, самим, не пачкаясь с императором? – негромко предложил Геф.

– Тогда уж распнут наверняка, опереться-то здесь не на кого!

Не успел Сид закончить, как по лестнице застучали шаги. Раскрылась дверь, и в неровный круг света вошел Грез.

– Благодарю тебя, Сид, – сказал вошедший и сел на лавку рядом с потеснившимся Зером. – Если бы не твое слово, слетела бы моя голова.

Он взял лепешку и подцепил ножом кусок мяса с плоского блюда – там, где он был, видимо, едой не баловали.

– Вот вам и связь с массами, – мгновенно отреагировал Зер. – Грез, будь добр, ты достаточно хорошо изучил наш язык…

– Понял, у этих стен есть уши. Да и государь просил доносить обо всех ваших разговорах. Но передам я только то, что разрешил Сид.

– А как теперь у тебя с наместником Иса? – поинтересовался Зер.

– Хрен редьки не слаще, – щегольнул приобретенными знаниями Грез, – здесь меня ждал топор, там – на всякий случай – отрава. Друзья у меня – только вы.

– Ты умный человек, Грез.

– Можно и без этого.

– Конечно, можно, – неловко поправился Сад, – нужен выход к людям.

– Каким?

– Прежде всего – умным.

– Наш император умен.

– Мы с Зером это заметили.

– Тем более… – тут Грез внимательно посмотрел на Сида и прекратил игру в остроумие. – Я понимаю, кто вам нужен. Такие есть, но не там, где ты ждешь. Нет их среди любезных тебе простолюдинов.

– Время придет, будут и простолюдины, Грез.

– Может быть, но мне не прожить тысячи лет.

– К делу, – прервал пикировку Зер, – кто, где и как встретиться?

– Есть знакомый монах, два алхимика. Правда, одному из них на той неделе отрубят голову, если он не добудет из глины золота. От второго всегда несет серой, но драгоценностей он не обещает.

– На что же он живет?

– Этот из благородных. Живет безвылазно в своем замке.

– Ты с ним близок?

– С Маргом? Да. Мы рядом рубились в южном ущелье, когда император впервые поднялся против наместника Иса.

– А потом?

– Я попал в плен. А император, сойдя с коня, просил прощения у святого старца.

– Что ж так?

– Их копья стояли гуще, чем наши. Мужичье не поддержало. Теперь император стал дальновиднее.

– Ты, я вижу, тоже.

– Не я один. Да я – в стороне.

– Кто же теперь – купцы, горожане, мужики?

– И рыцари, Сид. Север – против наместника.

– Ты согласился служить наместнику в плену?

– У императора не нашлось ни денег, ни желания меня выкупить, а там многое обещали.

– А теперь?

– Я сказал – не отступлюсь.

– Ладно, знакомь со своим бароном-алхимиком.

– Завтра. Но за нами будут следить.

– Открыто – нет. Нам дали понять, что мы гости, а не пленники.

– Да, а как быть с Лием Восьмым?

– Будем тянуть время, – подал голос Нави.

– Но ухо держать востро и не лезть в аферы, – скрепя сердце отступил непримиримый Зер.

16

—Примут ли нас сегодня? – спросил прибывшего спозаранку вчерашнего черного офицера Сид.

– Сегодня – большая охота. Государь примет вас завтра.

– Можем ли мы гулять за стенами города?

– Разумеется, вы же гости, – удивленно поднял брови офицер.

– А что за люди прячутся в подворотнях, едва мы выходим на улицу?

– Понятия не имею, – сделал непроницаемое лицо офицер, – но постараюсь узнать и наказать наглецов.

– Избавьте нас от них, а наказывать не стоит.

Когда они выехали за город, лишь раз мелькнула вдали подозрительная серенькая лошаденка.

– Проверяет, куда направимся, – обронил Без.

– Хрен с ними, пусть стараются, – откликнулся Геф.

С круглых булыжников они свернули на грунтовую дорогу и вскоре, проехав узкую полосу сорного леса, подъехали к замку. Здесь все было как положено – ров шириной в два копья, затянутый ряской, подъемный мост, готовый к приему гостей, и широкие башни на углах невысокой стены, сложенной из неровного серого камня. Хозяин встретил гостей в воротах. Видимо, Грез успел предупредить.

Барон стоял, выпятив залоснившееся пузо и улыбаясь во всю ширину своей конопатой физиономии. Он не был похож ни на аристократа, ни на мыслителя. Скорее, это был местный вариант Санчо Пансы. Однако Сиду внешность барона понравилась – начальник экспедиции к красавцам относился с предубеждением.

Хозяин помог Мер и Сиду сойти с коней, остальные спешились сами. Ведя коней в поводу, все вошли в замковый двор. За ними закрылись ворота и заскрипел поднимаемый мост.

Посередине замкового двора, на небольшом холме, возвышалась еще одна, самая высокая и громоздкая башня – последний оплот при штурме, а в спокойные времена – жилище хозяина. Туда-то, в нижнюю залу башни, и провели гостей. В конце залы, в каменной выемке, над огнем на вертеле поворачивался здоровенный кабан. А у дубового стола, протянувшегося на половину залы, ходили два неторопливых ладных малых в кожаных куртках и мягких сапогах, ставя на эти отполированные локтями доски деревянные и глиняные блюда – кувшины с питьем и объемистые чаши уже стояли на столе от одного конца до другого. Гости заметно оживились – дома, подгоняемые Грезом, они почти не ели.

– Рад вас видеть, – распахивая руки и щуря простоватые глаза, пригласил к столу хозяин. И кивком отослал слуг. Но, прежде чем уйти, они водрузили на стол кабана.

Упрашивать не пришлось – едва отодвинулись и вновь придвинулись скамьи, пропустив гостей к столу, как по примеру, хозяина, взявшего одной рукой чашу, а другой – кость с дымящимся куском мяса, с которого капал жир на добрый кусок домашнего хлеба, все взялись за дело. В течение десяти минут только булькала жидкость да мерно работали челюсти.

Наконец хозяин удовлетворенно отодвинулся от стола и вытер тыльной стороной ладони жирные губы.

«Интеллект так и прет», – быстро подумал Зер, успев оглядеть все – от вертела до убранства залы, состоявшего из развешанных по стенам ржавых доспехов да грубо обработанных кабаньих и оленьих голов. Света в помещении, несмотря на распахнутую дверь и открытые бойницы, было маловато. Вспышки пламени в очаге придавали этой картине мрачноватый колорит.

– Не торопись, – словно прочитав мысли Зера, толкнул его коленом сидящий рядом Грез, – Марг любит напускать на себя деревенскую простоватость – так легче отбиваться, когда его начинают клевать за смелые речи.

– Чувствую, – тихо ответил Зер, поразившись не только интуиции, но и речи Греза – куда девались монашеская тяжеловесность и скованность! И как он мог так долго носить эту личину?

– Брат Грез – вы, кажется, так его называете, – передал мне, что вас заинтересовал чудак-алхимик, живущий в собственном замке и не добывающий золота. Не тревожьтесь! Вино, что в ваших кубках, не получено мною в ретортах – оно из доброй южной лозы. И пиво мое – из славного северного ячменя. Хотя я и пробую получать кое-что другим способом… Но об этом потом. А сейчас – рубите прямо. Я – деревенский, к столичным уловкам не привык.

– Мы тоже не привыкли, – положил ладони на стол Сид, – и мы верим нашему другу Грезу.

– Я слушаю. Слуги далеко, да они у меня и не приучены к излишнему любопытству.

– Хорошо. Тебе знакомо мое лицо?

– Да, я видел хорошие копии с великого портрета.

– Что ты об этом думаешь?

– Что случается и не такое сходство.

– А знаешь ли ты о пергаменте, хранящемся у наместника Иса на земле?

– И об этом слышал. Но видеть его, не рискуя головой, невозможно, а познавать без этой части тела – затруднительно.

– Но ты имеешь представление о его содержании?

– Ты спрашиваешь о разном времени в разных частях Вселенной?

– Да.

– Как видишь, представляю. Я размышлял об этом.

– К чему же ты пришел?

– К тому, что подобное возможно.

– Значит?

– Значит, почти невероятное стечение обстоятельств могло бы привести Иса сюда.

– Маловероятное.

– Допустим. Я как-то на досуге занялся математикой – надоело о щиты копья ломать. Так вот, я попробовал прикинуть эту вероятность.

– Ну и…

– Не хватило исходных данных: во-первых, мифический Ис; надеюсь, среди нас нет тех, кто способен донести, и меня не наденут на вертел как этого кабана. Во-вторых, я не знаю количества обитаемых миров и способов сообщения с ними.

– Вспомни легенду, каким оружием владел Ис?

– Огненной стрелой, бьющей на большое расстояние.

– Без, пожалуйста, дай твою двадцатизарядную штуковину.

Без молча достал пистолет и протянул его Сиду.

– Какого шлема не жалко, Марг?

– Того, что над камином.

Сид вскинул оружие, и пробитая железная шапка покатилась по каменным плитам. Хозяин неторопливо поднялся со своего места – он сидел на противоположном конце стола – и вразвалочку подошел к упавшему шишаку. Наклонился, взял в руки, ощупал входное и выходное отверстия и, не выказывая особого удивления, водрузил железный колпак на прежнее место.

– Что ж, хотя и это не окончательное доказательство, но, сопоставляя его со всем прочим… Вероятнее всего, ты – Ис. А жаль – лучше бы дело иметь с человеком.

– Да я же и есть человек, сам мистики не переношу!

– Тогда – поладим.

«Да, Грез нас привел именно к тому человеку», – думал на обратном пути Сид.

17

Они возвращались вечером, в дождь. Чавкала проселочная грязь под копытами. И лишь на главной дороге подковы заскользили по булыжнику. А каково было бедолагам-соглядатаям, весь день проторчавшим в кустах под дождем, если непромокаемые плащи были им неизвестны, а грубая шерсть, хотя и не сразу пропускала воду, но, намокнув, прилипала к коже, как остывший компресс?

Отряд Сида въехал в город, в славный Гаах. В широко распахнутые ворота Но дома, в сухости и тепле, они долго не могли уснуть.

– Сид, нужны ночные дежурства, – посоветовал Грез.

– Пожалуй, да – слишком много любознательных бродит вокруг.

А во дворце…

«Государь, лицо, именующее себя Сидом, и его сообщники весь день провели в замке тайного еретика и чернокнижника барона Марга. О чем говорили – неизвестно, ибо рвы вокруг замка глубоки, а вассалы барона молчаливы и неподкупны. Отмечаю, что, возвратясь, упомянутый Сид стал осторожнее. Ночью не все спят, двери запирают на засов. Теперь и через верхний тайный люк к ним не пролезть незамеченным. Все важное они говорят на каком-то дьявольском наречии, никому в твоей стране не ведомом, кроме разве что Греза. А его докладам лучше не доверять…»

Подписи опять не было, и хотя на этот раз лоскут был исписан не братом Мисом, а его коллегой рангом пониже, стиль и манера письма были разительно схожи.

Император внимательно прочитал, потом бросил лоскут и брезгливо вытер руки о кожаные, в обтяжку, штаны. Задумался. Постоял минут пять в нерешительности и хлопнул в ладоши.

– Зови эту компанию, – не дав себе труда объяснить, какую именно, бросил он быстро вошедшему слуге Тот, молча поклонившись, так же быстро удалился, уже на ходу осмысливая, какая именно компания понадобилась его августейшему повелителю Переспрашивать и ошибаться было опасно

Вскоре, сопровождаемые тем же черным офицером, Сид и его спутники прибыли во дворец. На этот раз император принял их в кресле, повернутом спинкой к стрельчатому окну – чтоб свет бил в лица гостей. Он милостиво кивнул на приветствие вошедших и, обратясь к Сиду, спросил:

– Что надумали?

– Ни в какие распри мы ввязываться не будем, – ответил тот, – а объяснить, где – белое, а где – черное, готовы всегда.

– Понятно, – усмехнулся император, – но подобное знание необходимо зрячим, а их в мире не слишком много. Да и какой цвет лучше – вопрос не простой. Мне нужно спихнуть мерзкого старикашку. Для этого мало копий – нужно слово, клеймящее блуд и стяжательство, процветающие под сенью разложившейся церкви, отравляющей самый воздух, которым мы дышим, разоряющей народ неправедной десятиной. И это разящее слово произнесешь ты! – он ткнул пальцем в сторону Сида и перевел дух.

– Я говорю только то, что считаю верным и справедливым.

Император вздрогнул, упер бороду в грудь и из-под кустистых бровей вонзил взгляд в Сида:

– Ты что, не разделяешь моего мнения, что церковь пропитана блудом и стяжательством? Что твой, именно твой, храм нужно очистить от скверны?

– А я вообще не вижу нужды в храме. И не мой он – этого дерьма после меня нанесли.

– А народ? Людям нужна вера, дабы не пали нравы.

«Ишь ты, какой нравственный», – зло подумал Сид. А вслух устало заметил:

– Грош цена той нравственности, что держится на страхе.

– И все-таки нам по пути, – погасив гаев, поднялся император, – но не зарывайся, меч плохо разбирается в ценности разных голов.

– И огненная стрела тоже, – отпарировал Сид. И его соратники придвинулись друг к другу, смыкая маленький отряд.

– Я пошутил, – заметил движение император, – но преграды на своем пути не потерплю. Так что – думайте.

Аудиенция закончилась.

18

—Хитер, собака, – с досадой бросил Сид, едва они вошли в дом и задвинули засовы.

– И бесцеремонен, – задумчиво застучал пальцем по столу присевший на лавку Зер, – его цель – выжать из нас все, что можно, а потом – любым способом направить в небесную канцелярию. Так-то, коллеги.

– Что предлагаешь?

– Кабы знать, где падать…

– А все-таки? – поторопил академика Сид.

– Не подставлять спину – самая разлюбезная мишень, слепая и широкая.

– Желательно поконкретнее.

– Переселиться в замок Марга, – подал голос Геф, – он нас приглашал.

– Теперь император не выпустит, – негромко заметила Мер.

– Он же сказал, что мы – не пленники!

– Но гости, его гости, Геф. И он постарается не выпустить.

– И все-таки завтра попробуем, после выступления императора на площади, он с народом пожелал говорить, – закончил словопрения Сид. А Без перед сном внимательно осмотрел смущавшую его обшивку потолка, для чего ему пришлось взгромоздиться на стол.

– Точно, есть лючок, – наконец удовлетворенно констатировал он. Но сенсации это не произвело.

Было серое утро, когда за ними пришел молчаливый офицер в черном. И вышли они на площадь к дощатому помосту, сколоченному за ночь. Помост, покрытый темно-красным сукном, был схож с эшафотом. Вместо палача на возвышение поднялся император. Оцепление отодвинуло плотную толпу на длину копья. А сквозь толчею, внимательно разглядывая людей, протискивались какие-то личности в одежде простолюдинов и с повадками вышибал.

Протиснувшись поближе к помосту, Сид обратил внимание, что император опирается отнюдь не на кафедру, а на изогнутую рукоятку большого топора, всаженного в плаху.

«Символично, хотя и странновато для выступления перед народом», – подумал Ис. Император тем временем поднял правую руку ладонью вперед, словно сдерживая возникший шум, выждал и начал говорить. Сначала – не очень громко, словно знал, что в наступившей тишине все слова будут услышаны. Он опустил руку на топор.

– Люди северной страны! Вашими руками воздвигнуты города и крепости, вашим трудом взрастают хлеба. Вы – соль земли. И я сделаю так, что слава нашей империи будет греметь тысячу лет. Чтоб другие народы со страхом и благоговением взирали на вас. Я сделаю вас господами, – повысил голос император, – и не только мои верные бароны, но и вы будете повелевать другими народами, погрязшими в распутстве и дикости. Вам предуказано небом оздоровить этот мир. Начнем – с очищения от внутренней скверны.

– Куда гнет, – ухватил Зер руку Сида, – это же демагогия чистейшей воды!

– Грязнейшей, – высвободил руку Сид, – слушай дальше.

– Мы избавимся от инородцев, пустивших корни в нашей земле. И имущество их станет вашим, а половину его возьмет казна.

– Кое-что знакомое, – не отводя глаз от коренастой фигуры на помосте, пробормотал Зер.

– А потом мы пойдем за пределы нашей земли, которая холодна и малоплодородна, и хлынем на цветущие равнины Юга. Мы заставим работать тамошних ленивых обезьян! – тут император почти закричал.

И толпа, дотоле затаившая дыхание, тоже восторженно завопила. Император снова поднял руку. Выждал.

– И в знак любви моей к вам первым министром отныне будет человек из народа!

Тем временем обряженный в сермягу человек из народа неловко поднялся на помост. Теперь уж Сид схватил руку Зера и впился глазами в нового первого министра – прямо на них мигали подслеповатые глазки брата Миса!

– Как тебе нравится этот человек из народа?

– Очень логично, – невозмутимо ответствовал Зер, – думаю только, что император учел не все, с этим тихоней у него могут быть хлопоты.

– Зато лавочники довольны, – дохнул из-за плеча Сида Грез.

– Лавочники?

– Ну да, в толпе их – половина! Насчет инородцев – им брошен кусок.

– Что, разве Мис из лавочников?

– Да нет, недоучившийся богомаз.

На них недовольно заворчали – народу мешали слушать!

Теперь на рукоятке топора, рядом с загорелой рукой императора, оказалась пятнистая лапа брата Миса.