Литературные рецензии и обзоры

Эти произведения, разделенные десятилетиями дат их написания и тысячами страниц журнала представляют собой интерес в единстве. Ибо дополняя друг друга, они впечатляюще передают тончайшие механизмы взаимодействия материальных (житейских) и духовных факторов жизнедеятельности человека, его постоянного поиска смысла жизни и гармонии с окружающей средой, что позволяет авторам достичь почти такого же эффекта, который удается только большому живописцу, умеющему с помощью кисти и красок передать на полотне или листе бумаги живые движения человеческой души.
      Поражает филигранная манера описания факторов, определяющих процесс нравственного формирования ребенка в "Разъединенном" Эриха Голлербаха. Автор стремится постичь ощущения ребенка на самом начальном этапе осознанного восприятия окружающего мира и его преломления в душевном состоянии... Например, в главе "Бунт": "Кто из нас может точно вспомнить, когда именно совершился в его жизни знаменательный переход "от бесполого" платьица к "мужским" штанишкам. Но штанишки эти -...забыть невозможно". В главе "Ненависть": "Нехорошо, когда ненависть слишком рано "угрызает" душу - в те годы, когда еще "так новы впечатления бытия"... И далее: "Кажется розги я бы простил (секли меня раза три за все детство) но затрещину - никогда: из "смертельного оскорбления" "вырастала бешеная ненависть".
      Интересно в качестве примера проиллюстрировать анализ духовно-нравственных исканий обоих авторов в одной и той же теме - отношения к отцам. В "Разъединенном" Эриха Голлербаха воспоминания об отце ассоциируются с ненавистью к нему из-за отцовского деспотизма и равнодушия к переживаниям сына. "В прямом и отраженном свете" Сергея Голлербаха воспоминания об отце связаны с материальными лишениями (недоеданием), обусловленными трудностями предвоенной жизни. Вместе с тем, стремление к нравственному совершенствованию обоих авторов приводит их фактически к одинаковому душевному настрою: "С годами - став больше понимать и, следовательно, больше прощать, я освободился от враждебного чувства к отцу и под конец уже жалел его, то есть почти любил. И даже наверное любил. заключает Эрих Голлербах (в "Разъединенном").
      "Сейчас, сидя за полным столом, как хотел бы я сказать: "Папа попробуй вот этой колбаски, или этого паштета, или заливного!" "Но отец умер во время войны, в 1943 году.... Иногда высчитываю: папа 1887 года рождения, ему сейчас было бы 110 лет. Так и не сядем за стол, и не выпьем, и не закусим. А как иногда хотелось бы!!" - размышляет Сергей Голлербах (в "Прямом и отраженном свете").
      Впечатляет в этих работах то, что авторы пытаются постичь как бы прямую и обратную связь духовных процессов человека на этапах начала и конца его жизненного пути, через анализ душевных состояний ребенка, когда он еще объективно не знает, что будет, во что "это" выльется, и состояний пожилого человек, который уже знает что было и во что это вылилось. "Может быть, вся жизнь человеческая, - пишет Сергей Голлербах в "Прямом и отраженном свете", - есть постепенное превращение прямого света молодости в свет отраженный, пока уже в самом конце жизни его многоцветное сияние не начнет угасать и прямой свет не появится снова..."
      Сквозь призму разъединенных факторов, определяющих нашу жизнь, автор ищет объединенную философскую основу ее оправданности и целесообразности как неразрывного элемента всего мироздания. Рассказывая в "Заметках художника "о драматической судьбе несостоявшегося художника, который последние годы жизни отдал на создание макета католического собора из спичек (!) автор заключает: "Я представляю себе знаменитых архитекторов эпохи Возрождения и Барокко, они - слоны архитектурного царства. Но где-то в траве у их могучих ног-колонн маленькое насекомое тоже что-то строит. Неравенство их сил очевидно, но в каком-то ином плане, вне понятий силы таланта и видимых результатов их строительства, они равны..."
      Все три произведения написаны в жанре эссе, и состоят из небольших главок, каждая из которых сравнима с задачей, решение которой приводит к единственно верному ответу. В качестве примера я бы хотела привести сюжет главки "Плевок с горы" из "Разъединенного" Эриха Голлербаха. Здесь описана ситуация, когда школьная ватага хулиганистых мальчишек решила зло посмеяться над аккуратным и брезгливым одноклассником, одарив его с высоты деревянной школьной горы отвратительным плевком.
      "Впоследствии, - заключает автор, - разные литературные "дела да случаи" воскрешали в моей памяти это маленькое, но обидное происшествие: что такое в большинстве случаев рецензия, как не плевок с горы? Неизвестно, зачем и почему захочется человеку плюнуть (от избытка слюны, что ли, и он плюнет... С "высоты" газеты или журнала это так удобно: почти недосягаем, почти ненаказуем. И так "эффектно", вокруг - зрители, всегда готовые повеселиться".
      Я не случайно привела эту цитату, ибо думаю, что не ошибусь, если причислю этот нравственный укор писателя к числу актуальнейших для нашей литературной жизни. И символично, что прозвучал он именно в "Новом журнале", самим фактом своего существования дающем пример нравственности и чести.
      Перечитывая его я вспомнила недавно выписанную мной другую цитату - уже А. Пушкина - из чернового наброска планируемой им статьи "О критике": "Где нет любви к искусству, там нет и критики. Хотите ли быть знатоком в художествах? - говорит Винкельман. - Старайтесь полюбить художника, ищите красот в его созданиях".
      Позволю себе признаться, что данный очерк есть плод любви с первого взгляда к моему новому знакомому - "Новому журналу".
      Отмечу, что когда я впервые о нем узнала (от известной поэтессы и члена редколлегии Валентины Синкевич), то позвонила в редакцию с тем, чтоб запросить какое-то количество номеров и что-либо из материалов о его истории. По телефону со мной разговаривала ответственный секретарь Екатерина Алексеевна Брейбарт, родная сестра широко известного писателя, основателя и главного редактора журнала "Континент" Владимира Максимова. Когда я набирала номер телефона, то воображала, что мой звонок ворвется в многолюдное помещение редакции, где снуют, без конца о чем-то спорят многочисленные редакторы всех уровней и технический персонал. Каково же было мое ошеломление, когда я узнала, что этот легендарный журнал, выпускающий в год более полутора тысяч страниц делают фактически два (!) человека: главный редактор Вадим Крейд и сама Екатерина Алексеевна. Есть и помощники в лице членов редколлегии, и добровольца-супруги главного редактора, но по существу, журнал делается по выражению В. Крейда: "в четыре руки"!
      "В жизни всегда есть место подвигу", - сказал классик. А в этой истории, ВОИСТИНУ ПОДВИГ ИМЕЕТ МЕСТО БЫТЬ!
      "БОЛЬШОМУ ВАШИНГТОНУ" к юбилею
      "Большой Вашингтон" No 3 2001
      Скажу честно, что наш красавец, утопающий в зелени, потому всегда юный, и обрамленный, как короной, всемирно известной Аркой, Сант-Луис, однако, нельзя, к сожалению, отнести к центрам русскоязычной культурной жизни. Потому обо всем, что происходит в столицах расселения русскоговорящих, я часто узнаю с большим опозданием. Ровно год назад мы с мужем были приглашены для участия в весьма волнующем событии - открытии Российского культурного центра в Вашингтоне, в честь которого был дан International Grand Ball с участием Российского Посла Юрия Ушакова, Валентины Терешковой, князей Оболенских и многих представителей российско-американской общественности.
      На одном из мероприятий этих торжеств к нам подошел крупный, с удивительно добродушным выражением лица молодой человек в сопровождении хрупкой, такой же доброжелательной молодой женщины и, вручив дотоле неизвестный мне журнал "Большой Вашингтон" представился.
      Этой замечательной парой оказались те, кто не покладая рук трудятся над созданием этого журнала - Сергей и Елена Кузнецовы. С тех пор "Большой Вашингтон" постоянный гость в моем доме, которого с трепетом ожидаю. Почему с трепетом? (Потому что на его страницах можно встретиться с представителями Цвета совремнной российской культуры (крупные политики, писатели, журналисты, поэты, кинорежиссеры, артисты), которые делятся своими размышлениями о том, что с нами было, что происходит ныне и что ждет в будущем.
      Даже небольшая выборка из перечня материалов, опубликованных в журнале, говорит сама за себя: стихи Евгения Евтушенко; замечательное эссе Виталия Коротича, стихи Александра Дольского, статьи Г. Попова "Будет ли у России второе тысячелетие"; статья С. Хрущева "Взгляд изнутри"; материалы, посвященные судьбе архивов Б. Пастернака, статьи А. Журбина "Как это делалось в Америке" многие другие работы известных представителей культуры по обе стороны океана. В числе членов редакционного совета журнала такие имена, как В. Аксенов, А. Журбин, А. Кторова, Э. Насибулин, Э. Неизвестный. Невольно возникает вопрос: как это им удалось с самых первых шагов привлечь к себе такое количество знаменитостей, которые (как общеизвестно) весьма скупы на жесты, связанные с приобщением своих имен к чему-то сомнительному.
      В своих беседах с создателем журнала я специально не поднимала этого вопроса, полагая, что более точный ответ я получу косвенно из того, что он мне расскажет о замыслах, если хотите, концепции создания журнала. И мне открылась следующая картина. Несколько лет назад, обнаружив, что в Вашингтоне нет ни одного литературно-художественного журнала на русском языке, чета Кузнецовых сразу же решила создать СТОЛИЧНЫЙ журнал. Столичный не по географическому критерию, а по уровню того, что и кто будут собираться под обложкой "Большой Вашингтон".
      И очевидно, что этот замысел востребован в Вашингтоне, о чем свидетельствует тот факт, что Кузнецов приглашается на приемы во многие посольства и представительства, участники которых безотказно дают интервью для журнала.
      Чтоб поставить на ноги такое детище, как журнал, нужны материальные средства и Сергей, безусловно, надеялся на спонсоров. Но поскольку таковых не оказалось, он с помощью своей супруги и соратницы делают все сам, вплоть до доставки журнала.
      У четы Кузнецовых двое детей - дочь Оля - 13 лет и сын Алексей - 8 лет. Однако Сергей шутит, что наш младший, третий ребенок - Журнал - самый прожорливый, но без него мы бы не чувствовали себя в полной мере счастливыми, потому что он приносит в наш дом согласие и гармонию с самими с собой, так как жизни без труда, связанным с русским словом, его пропаганды и распространения мы не представляем себе. (Сергей, к сведению тех, кто не знает, известный литератор, автор повестей, рассказов, поэтического сборника). Несмотря на понятные материальные проблемы, Кузнецов, в отличие от очень многих издателей, не опускает планку уровня своего детища до "коммерческой дешевки" и свои нравственные позиции и критерии излагает четко и неподобострастно.
      Все эти годы, подчеркивает Сергей, мы не изменили основополагающим принципам, составляющим кредо нашего журнала: 1.Резкая неприязнь ко всякой пошлятине, порнографии и сиюминутным дешевым сенсациям. 2.Резкая неприязнь к любой расовой дискриминации и идеи превосходства одной нации над другой. Насколько журналу удается соответствовать этим критериям свидетельствуют нижеследующие высказывания.
      "Журнал "Большой Вашингтон" - это удивительное явление в нашей округе. Я представляю, какое это трудное дело. Желаю Вам больших успехов."
      В.Аксенов.
      "Журнал "Большой Вашингтон" читаю с удовольствием, убеждаясь в его честных попытках объединить жизни, напомнить, что вполне возможно любить и Россию, и Америку, избрав для постоянного жительства одну из этих стран. Мне очень хочется пожелать добра журналу, потому что он представляется мне одним из самых дружелюбных в этой стране."
      В.Коротич.
      "У Вас много друзей - пусть их будет больше! Я Ваша почитательница. Желаю Вам долгих счастливых лет." Елена Соловей.
      "Ваш журнал очень добрый! В нем есть желание утвердить вечные ценности: поэзию, литературу, искусство. Утвердить Свет - он лечит!" Олег Видов.
      "Вы занимаетесь очень важным, интересным делом. Я очень уважаю таких людей". Б. Сичкин.
      Приведенные выше высказывания, подобные которым можно было бы существенно продолжить за подписями Е. Евтушенко, А. Яковлева, А. Журбина и других деятелей культуры, позволяют выявить главные особенности "Большого Вашиингтона", - это интеллигентность, дружелюбие и подлинный интернационализм.
      Эти особенности и определяют его успех и признательность людей, его читающих. А о том, что этот журнал читают, я убедилась на собственном опыте.
      Несколько месяцев назад в издательстве "Либерти" вышла моя книга "Презумпция виновности". Я из чисто дружеских побуждений послала собрату по перу Сергею Кузнецову свою книгу с дарственной надписью. Сергей тут же информацию о книге напечатал в журнале. Мне был приятен это жест дружелюбия и этого уже было б достаточно - просто добрые слова о книге. Но когда мне буквально посыпались письма и просьбы прислать книгу, я поняла, сколь популярен и авторитетен этот журнал в русскоязычной среде.
      Поэтому я хочу сама и призываю всех читателей присоединиться к известнейшему общественному деятелю, президенту международного фонда "Демократия", Александру Яковлеву, который пожелал журналу "вечной жизни, ибо только культура бессмертна".