Семейство Бэрон - Король «Эспады»

Тайлер спустил с нее трусики и отбросил их в сторону. Он приник губами к вожделенному источнику наслаждения, стал ласкать его, целовать, пока Кэтлин не закричала. Тогда он поднялся, подхватил ее на руки и перенес на кровать.

– Тайлер, – позвала она прерывающимся голосом. – Тайлер…

Она крепко обняла его за шею, и он стал целовать ее лицо, шею, грудь, наслаждаясь медовым вкусом кожи. Кэтлин стонала и выгибалась ему навстречу.

– Пожалуйста, – молила она иступленно. – Пожалуйста, Тайлер…

– Ты моя, – яростно прошептал он и развел ее бедра.

– Да, – шептала Кэтлин. – Я твоя, Тайлер. Да… да…

Тайлер снова приник к ее губам, и она вернула поцелуй с голодной страстью, не стесняясь своего желания и своей полной капитуляции. Она стала стаскивать с него джинсы и возмущенно забормотала что-то, когда он оторвался от нее, чтобы снять ботинки и раздеться. Наконец он тоже был полностью обнажен. Кэтлин протянула к нему руки, глаза ее были темны, как ночь.

– Тайлер, – позвала она. – Тайлер, пожалуйста, возьми меня. Возьми меня…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Прошли часы или минуты, Кэтлин не знала. Ее больше не существовало – она расплавилась в руках Тайлера, разбилась на миллион кусочков, улетела в неведомую высь…

Позже, когда он уткнулся лицом в ее шею и тело его отяжелело, а их сердца все еще бились в унисон, Кэтлин подумала, что жизнь не подготовила ее к такому всплеску чувств и наслаждения. Отдавшись Тайлеру, она изменилась. Навсегда.

Кэтлин вздохнула и шевельнулась. Тайлер почувствовал ее движение и нежно прошептал:

– Я раздавлю тебя.

Но когда он сделал попытку встать, она отрицательно покачала головой и крепче прижала его к себе.

– Не уходи, – попросила Кэтлин и закрыла глаза. Голос не слушался ее, она чувствовала, что может расплакаться в любую секунду, и не хотела этого. Тайлер нежно целовал ее шею.

Кэтлин казалось таким естественным лежать вот так, придавленной телом Тайлера, слыша биение его сердца, вдыхать его запах и ощущать на губах его вкус. Ни с одним мужчиной не было у нее такой близости. И Кэтлин была счастлива, что Тайлер стал первым.

Она никогда не задавалась целью сохранить себя для какого-то конкретного мужчины, может, для будущего мужа. Просто так сложилось, хотя и в школе, и в колледже Кэтлин пользовалась успехом у ребят. Просто ни с кем и никогда ей не хотелось испытать то, что она только что испытала с Тайлером.

Иногда она думала, что в чем-то себя обедняет. Кэтлин имела одну тайную страсть – любовные романы и фильмы-мелодрамы, заставляющие ее рыдать. Но она тщательно скрывала это, потому что окружающие считали ее достаточно жесткой, умеющей управляться с ковбоями и противостоять Джонасу. Кэтлин стала даже думать, что она одна из тех женщин, которые так и старятся, прожив в мире фантазий. Она смирилась и уверовала, что так даже лучше, во всяком случае, безопаснее. Но то, что она пережила в объятиях Тайлера, превзошло все ее «тайные фантазии». Его прикосновения, его поцелуи, то, как он занимался с ней любовью… Ничто, ничто не подготовило ее к такому.

Тайлер прошептал ее имя, приподнялся на одном локте и поцеловал. Он был медлителен и нежен: поцеловал сначала нижнюю губу, затем верхнюю, пощекотал их языком в игривой просьбе раскрыться и впустить его внутрь, чтобы легким касанием поприветствовать ее язык. Волны наслаждения накатывали на Кэтлин, как прибой, и она боялась, что от переизбытка ощущений ее сердце может остановиться.

– Ты ужасно вкусная, – прошептал Тайлер. – Как… – Он притворно нахмурился, задумался, потом снова поцеловал ее. – Никак не могу определить. Взбитые сливки? Мед? Сладкая вата?

– Сладкая вата? – Кэтлин засмеялась.

– Ммм, точно. Я всегда был неравнодушен к сладкой розовой вате. – Он тоже засмеялся, убрал с ее лица волосы и вдруг посерьезнел. – Кейт? Ты в порядке? – (Кэтлин кивнула.) – Милая, ты должна была сказать мне.

– Я пыталась. – Она вдруг застеснялась и покраснела. Это глупо, если учесть, чем они только что занимались. Но обсуждать потерю невинности, лежа в объятиях Тайлера…

– Прости, но мне было не до разговоров. Я с трудом соображал.

– Это имеет для тебя какое-то значение?

Тайлер задумчиво поиграл каштановым локоном и поднес его к губам.

– Я действовал бы медленнее и осторожнее. Во всяком случае, постарался бы. Я причинил тебе боль?

– Нет, мне не было больно. Мне было… было…

– Замечательно? – подсказал он.

– Да. Невероятно. Я думала, мое сердце…

– Разорвется? Со мной было то же самое.

Тайлер перекатился на бок, увлекая Кэтлин за собой. Он думал о случившемся чуде. Он всегда верил в равенство полов и допускал, что женщины вправе удовлетворять свои сексуальные желания с кем и когда хотят. Но, наткнувшись на хрупкую преграду и осознав, что у Кэтлин он первый… Тайлер приник к ее губам в долгом, благодарном поцелуе.

– Я рада. – Кэтлин почувствовала, что снова краснеет. – Я просто подумала, что не многие мужчины были бы в восторге, обнаружив, что имеют дело с…

– … девственницей, – помог Тайлер.

– Да. Это слово ужасно старомодное.

– Это очень красивое слово, – прошептал Тайлер и снова поцеловал ее.

Кэтлин счастливо вздохнула и уютнее устроилась в кольце его рук.

– Я рада, что ты так думаешь.

– А какой мужчина думал бы иначе?

– Ты забываешь, что я выросла с тремя старшими братьями. – Она улыбнулась и нежно погладила его по лицу.

– Сводными братьями, – быстро поправил Тайлер. – Ты же не кровная родственница Бэронам.

– Конечно, нет. – Улыбка Кэтлин сникла. – Джонас не давал мне забыть об этом.

– Черт! – Тайлер прижался лбом к ее лбу. – Я не это имел в виду… я просто… – Скажи ей, внезапно потребовал его внутренний голос. Скажи, почему тебе такважно было уточнить, что в ее жилах нет крови Бэрона. Скажи ей правду. Скажи, кто ты есть, по твоемуубеждению. Скажи, что ты Бэрон, хотя твой отец иотказался от тебя…

– Тайлер!

Он моргнул и сосредоточился на лице девушки. В ее встревоженном взгляде застыл вопрос. И беспокойство. О нем. Никогда еще женщина не смотрела на него так.

– Тайлер, что с тобой? – Кэтлин подняла руку и нежно погладила его по щеке. Он повернул голову и прижался губами к ее ладошке. – Я знаю, что вы с Джонасом невзлюбили друг друга, но он всегда был добр ко мне. А сейчас…

Тайлер поцелуем заставил ее замолчать. Эти мгновения принадлежали только им двоим, и он меньше всего хотел слушать, как женщина в его объятиях станет защищать старого сукина сына, которого он собрался уничтожить. И уничтожит. Он должен будет это сделать, иначе не обретет покоя и всю жизнь его будет снедать ненависть.

– Ну, – произнес Тайлер с наигранной легкостью, – что ты хотела мне рассказать о своих сводных братьях? Только не говори, что именно они заботливо рассказали тебе о птичках и пчелках!

Кэтлин рассмеялась.

– Шутишь? Мне никто не рассказывал о птичках и пчелках. Я все узнала на наглядном примере жеребцов и кобыл. Однажды я зашла в нашу конюшню, а один из наших жеребцов… – (Наша конюшня. Наши жеребцы. Она не была Бэрон, но думала, как настоящая Бэрон, как человек, любящий «Эспаду» так же сильно, как Тайлер ее ненавидел.) —… Слейд, кажется, это был он, обернулся, увидел меня и прогнал. Братья не рассказывали мне о сексе, они учили меня бросать лассо и пасти коров, а о сексе они говорили с другими девчонками, и не только говорили. – Кэтлин усмехнулась. – После моего первого свидания они поджидали меня втроем.

– Зачем?

– Они любили меня, – просто ответила Кэтлин, – а я любила их. – Кэтлин снова засмеялась и обвела контур его губ пальцем. – Конечно, это не мешало мне иногда пытаться их поколотить. Не всех вместе, а поодиночке, естественно.

– Правда? – Тайлер усмехнулся и снова подмял ее под себя.

– Еще этот их клуб «Los Lobos»… Я уже говорила тебе…

Тайлер поймал ее руки и прижал их к подушке над головой.

– Продолжай, – сказал он, целуя впадинку у нее под горлом и спускаясь к груди. Кэтлин почувствовала, что он улыбается, подбираясь губами к соску. – Не отвлекайся на меня, продолжай свой рассказ.

Кэтлин закрыла глаза. Разве можно сосредоточиться, когда он вот так ее целует?

– В этом клубе… их было трое. – Она то и дело теряла нить повествования. – В конце концов они сжалились и приняли меня в его члены. Я была очень горда, но потом, когда они подросли, стали все чаще собираться на сеновале без меня… О, Тайлер…

– Они собирались на сеновале… – подсказал Тайлер, кладя ладони на ее грудь, – … без тебя.

– Без меня. Думаю, они говорили о… – Ее голос прервался, потому что Тайлер стал целовать ее живот и бедра, ласково покусывая нежную кожу. – … о девчонках. Один раз я подслушала. Речь шла о девственницах, и они сказали что… что… – Кэтлин непроизвольно развела бедра и выгнулась Тайлеру навстречу. – Я не могу говорить, когда ты… когда… – Она вскрикнула, когда он скользнул вдоль ее тела и приник к губам, ловя ее стоны.

– Милая, они были мальчишками, – прошептал он, заводя руки ей под ягодицы и приподнимая. – Но с другой стороны, они понимали, что лишить девушку невинности – это значит взять на себя определенные обязательства.

– Да. Именно поэтому я боялась, что тебе будет неприятно, когда ты узнаешь… когда поймешь…

Он входил в нее медленно и нежно, наслаждаясь каждым мгновением, видя свое отражение в ее расширившихся зрачках. Глаза Кэтлин затуманивались, теперь в них плескалось только ответное желание.

– Ты преподнесла мне бесценный подарок. – Тайлер сделал глубокий толчок и замер. Потом еще один. Кэтлин приподнялась ему навстречу, выдохнула его имя и притянула к себе изо всех сил. – Бесценный, Кейт, – хрипло повторил он, теряя самоконтроль. – Кейт… – Любимая, мысленно добавил он в последнее мгновение перед тем, как воспарить.

Кэтлин села на постели и посмотрела в окно. Первые рассветные лучи коснулись холмов.

– Посмотри, – сказала она, – какой прекрасный вид.

Тайлер лежал на боку, подперев голову рукой.

– Прекрасный, – согласился он, не глядя, потому что был занят тем, что рисовал круги на ее груди вокруг соска. Несмотря на долгую ночь, в течение которой они много раз предавались любви, его снова захлестнуло желание. Румянец на щеках Кэтлин свидетельствовал о том же. Сознание, что одного его прикосновения достаточно, чтобы возбудить ее, доставила ему мужское, собственническое удовольствие.

– Я говорила о рассвете, – со смешком произнесла Кэтлин.

– А-а-а, я так и подумал. – Тайлер погладил ее шею, затем взял за подбородок и приблизил ее зардевшееся лицо для поцелуя. – Хочешь выйти и посмотреть?

– Да! Дай мне минутку, чтобы оде… Тайлер? – взвизгнула Кэтлин, когда он подхватил ее на руки вместе с одеялом, в которое она вцепилась намертво. – Тайлер, мы не можем…

Обнаженный Тайлер со своей ношей решительно направился к двери, ведущей в патио. Он поставил ее на пол, открыл раздвижную дверь, завернулся вместе с Кэтлин в огромное одеяло, и они вместе вышли во внутренний двор. Сев на стул, он усадил ее к себе на колени.

– Мы можем делать все, что нам заблагорассудится, – самодовольно сказал он, – потому что мы – единственные люди на планете.

Улыбка Кэтлин погасла. Если бы это было так. Если бы они с Тайлером были одни на этом свете, но… увы. Как вездесущий призрак, между ними стоит Джонас. Какая злоба звучит каждый раз в его голосе, когда он произносит имя Тайлера!

Кэтлин вздрогнула.

– Милая! – Тайлер крепче прижал ее к себе. – Ты замерзла? Пойдем в дом?

– Нет-нет. Я просто вздрогнула.

Тайлер прижал голову Кэтлин к своему плечу. Ее тело было мягким и теплым; спутанная каштановая грива щекотала его щеку. От нее волнующе пахло духами и ароматом страстной ночи. Тайлер испытывал небывалое блаженство, хотя не знал, чего ему хочется больше – сидеть вот так с обнаженной Кэтлин на коленях и любоваться рассветом или расстелить одеяло на траве и снова заняться любовью.

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее.

– Расскажи мне о Кэтлин Маккорд.

Кэтлин улыбнулась в ответ.

– Ты хочешь одноминутную историю или подлиннее, двухминутную?

– Я хочу знать о ней все. – Тайлер провел пальцем по ее губам. – Какой она была в детстве?

– Сорванцом. Тощим голенастым сорванцом с острыми локтями. – Кэтлин мягко рассмеялась. – Так всегда говорил Гейдж.

– Гейдж, значит. – Тайлер заставил себя улыбнуться. – Один из Бэронов.

– Младший. Вы с ним похожи.

– Сомневаюсь. – У Тайлера даже скулы свело от вымученной улыбки. – Если он хоть в чем-то похож на своего отца, то это исключено.

– Нет. Ни один из моих сводных братьев не похож на Джонаса.

– Что ж, они сразу выросли в моих глазах.

– Они все пошли по жизни своим путем.

Тайлер поднял брови.

– Неужели старик не смог заставить их плясать под свою дудку?

Кэтлин засмеялась.

– Представь себе, не смог. Они проигнорировали его поучения и построили свои жизни по собственному желанию. Каждый из них. – Она завертелась, устраиваясь поудобнее. – Смешно, но ты очень часто напоминаешь мне их всех и каждого в отдельности.

– Чем? – спросил Тайлер, ненавидя себя за малодушное желание услышать ответ. Даже если у него одна кровь с сыновьями Бэрона, он – не один из них. – Чем? – повторил он снова.

– Ну, Гейдж, как и ты, выстроил свою империю практически с нуля. – Кэтлин взяла руку Тайлера, поднесла к губам и поцеловала. Этот неожиданный жест потряс его, и он вздрогнул.

– Работать до седьмого пота – невелико сходство. – Он откашлялся, поскольку ком в горле мешал ему говорить. – А остальные двое?

– Тревис – он старший – тоже очень похож на тебя. – Она развернула руку Тайлера и поцеловала ладонь. – Он, как и ты, умеет мгновенно превращаться из мягкого и очаровательного в холодного и жесткого. А Слейд… – Кэтлин нежно улыбнулась. – Скажем, я бы хотела увидеть разок, как вы с ним играете в покер. Вы были бы достойными соперниками, умеющими блефовать с невозмутимым видом.

Тайлер кивнул.

– Я вижу, тебе нравятся твои сводные братья, – сказал он после небольшой паузы.

– Я их обожаю. – Кэтлин вздохнула. – Я знаю, что тебе это неприятно слышать, но Джонаса я тоже люблю. – Она почувствовала, как напрягся Тайлер, поэтому повернулась и обвила его шею руками. – Моя мать вышла за него, когда мне было десять. Два года спустя она сбежала в Нью-Йорк с актером маленького заезжего театра.

– И бросила тебя? – Губы Тайлера сжались в узкую полосу. – Эта женщина сумасшедшая?

– То, что она оставила меня, было самым лучшим, что она могла для меня сделать, – ответила Кэтлин с легкой улыбкой. – К тому времени, как она вышла замуж за Джонаса, я забыла половину имен тех мужчин, с которыми она жила. Джонас оставил меня у себя после развода. Он дал мне дом. Семью. Стабильность. Любовь. Пусть и на его лад.

– Любовь. – Тайлер скривился. – Я слышал, как он с тобой разговаривает. Он вообще умеет говорить, как человек, а не рявкать?

– Он таков, каков есть. Он так разговаривает не только со мной, в этом нет ничего личного.

Тайлер горько рассмеялся.

– Все, что делает этот сукин сын, очень личное. По-моему, он уверен, что даже солнце восходит по его желанию.

– Мои братья говорят то же самое, – с улыбкой заметила Кэтлин и потерлась губами о губы Тайлера. – Ты говоришь точно как они. Даже тембр голоса у тебя похож. – Теперь Кэтлин потерлась кончиком носа о его нос. – Итак, я рассказала тебе о Кэтлин Маккорд. Теперь ты расскажи мне о себе.

На щеке Тайлера дрогнул мускул.

– Не о чем особо рассказывать.

– Мистер Кинкейд – основатель «Кинкейд инкорпорейтед», – Кэтлин усмехнулась, – расположенной в Атланте, штат Джорджия. Кроме того, он является членом совета директоров еще ряда крупных корпораций и почетным председателем…

К огромному удовольствию Кэтлин, Тайлер покраснел.

– О нет! – простонал он. – Не могу поверить, что ты прочла этот дурацкий буклет, который издал мой отдел по связям с общественностью. – Он нахмурился. – Где ты его раздобыла?

– Не стоит недооценивать деревенскую девчонку, мистер Кинкейд. – Кэтлин мягко рассмеялась. – Я решила, что мне нужно лучше узнать того, с кем предстоит бороться. Потому просто включила компьютер, вошла в Интернет и прочитала о тебе мно-ого интересного. – У Кэтлин перехватило дыхание, поскольку руки Тайлера скользнули под одеяло и начали ласкать ее обнаженное тело.

– Это была отличная идея, мисс Маккорд.

– Залезть в Интернет? – с притворным недоумением уточнила Кэтлин и вздрогнула, потому что руки Тайлера добрались до ее груди.

– Бороться со мной, – ответил он и положил руку ей на затылок. – Поцелуй меня, Маккорд.

Борьба закончилась, не начавшись. Она поцеловала его мягко и нежно, но Тайлер тут же превратил этот поцелуй в яростный и страстный…

Много позже, когда Земля вновь стала вращаться вокруг своей оси, Тайлер нежно прижал ее к себе, и она слышала, как замедляется безумный ритм его сердца.

Кэтлин была мягкой и податливой в его объятиях, как котенок, греющийся на солнце. Он гладил ее по растрепанным волосам и размышлял о том, что же с ним происходит.

Он всегда пользовался успехом у женщин. Без ложной скромности он мог признать, что еще ни одна понравившаяся женщина ему не отказала.

Но с Кэтлин… такое было в его жизни впервые. Каждый раз, глядя на нее, касаясь ее, он чувствовал… Тайлер закрыл глаза. В том-то и вся проблема: он не знал, что чувствовал. И Тайлер испугался…

Ему тридцать пять. Он построил свою империю на пустом месте, благодаря своему уму и трудолюбию; он ходил на плотах по самым бурным рекам Аляски; прыгал с парашютом; взбирался на горные вершины нехожеными тропами; вместе со спелеологами исследовал глубокие пещеры, но оказался совершенно не готов к тем чувствам, которые вызывает в нем эта женщина, встретившаяся на его пути всего неделю назад. Женщина, приходящаяся приемной дочерью человеку, которого он намерен уничтожить.

Тайлер посмотрел на Кэтлин, уютно устроившуюся в его руках. Он должен сказать ей правду: кто он, зачем приехал в Техас и что собирается сделать.

Губы Тайлера сжались в тонкую твердую линию.

Видит бог, он не может этого сделать. Что он скажет? «Я не Тайлер Кинкейд. Я – некто по имени Джон Смит. Моя мать умерла, а мой отец – Джонас Бэрон, но он отказался от меня еще до рождения. В молодости я совершил ряд неблаговидных поступков и попал на ранчо, где перевоспитывали трудных подростков…» Это он должен ей рассказать?

Он никогда и никому не рассказывал о себе. Все те вещи случились с мальчиком по имени Джон Смит, а он – миллионер, преуспевающий бизнесмен Тайлер Кинкейд. Как он даже подумать мог обрушить все это на Кэтлин? Они знакомы всего ничего, стали любовниками этой ночью… И все же, если чудеса случаются, если она испытывает то же самое, что и он…

– Тайлер!

Он улыбнулся, крепче обнял девушку, а она вздохнула и уютнее устроилась в его объятиях. Он почувствовал ее теплое дыхание на своей шее.

– Да, любовь моя?

– Тайлер. – Она поцеловала его влажную кожу, пощекотала кончиком языка. – Мне просто нравится произносить твое имя. – (Скажи ей, требовал его внутренний голос, скажи, что это не твое имя, что ты его выдумал…) – Я никогда… никогда не была так счастлива. – Кэтлин засмеялась и отклонила голову, чтобы увидеть его лицо. – Я не искушена в женских хитростях и недомолвках, поэтому говорю тебе честно.

Тайлер нежно, благодарно поцеловал ее.

– Кейт, – только и смог пробормотать он.

– Мне нравится, как ты меня называешь. Меня никто так не зовет. Знаешь, что я чувствую, Тайлер?

– Что твоя жизнь только начинается, да? – спросил он, поглаживая большими пальцами ее щеки. – Что этот рассвет – начало новой жизни, да?

– Да, Тайлер, да! Я хочу… Я хочу…

– Я знаю, чего ты хочешь, я тоже опять этого хочу, – игриво подначил ее Тайлер. – Но сначала, Кейт, я должен тебе кое-что сказать.

– Я тоже. Вчера вечером случилось нечто замечательное.

– Я тоже так думаю, – усмехнулся Тайлер.

– Я не об этом. Вчера Джонас позвал меня в библиотеку и сказал, что должен сообщить мне что-то важное. Сначала он сообщил мне, что ты уезжаешь, а потом…

– Кто поймет этих женщин? – спросил Тайлер с игривым укором. – Сообщение о том, что я уезжаю, ты сочла замечательным?

– Глупый. – Кэтлин поцеловала его и выпрямилась. Взгляд ее стал серьезным. – Даже шутить так не смей. Эта новость чуть не разбила, мне сердце.

Тайлер глубоко вздохнул и решительно произнес:

– Я тоже должен тебе кое-что сказать, Кейт. Это насчет того, зачем я приехал в «Эспаду» и почему не уезжаю.

– Ты ничего не должен объяснять. Ты купил здесь дом. Ты не стал бы этого делать, если бы не планировал остаться в Техасе. И неважно, что говорит Джонас. Я знаю, что ты не тот человек, который испугается его угроз. – Кэтлин облизнула пересохшие губы. – Я не знаю, что произошло между вами, но уверена: ты не убежишь, поджав хвост.

Тайлер сцепил руки за ее спиной.

– Все верно, Кейт. Не убегу. Просто не могу. Мне нужно решить с Джонасом Бэроном один вопрос, и пока этого не сделаю, я не уеду. Милая, я знаю, ты считаешь, что он добр к тебе. Может быть. На свой, эгоистичный манер. Но разве можно думать так после того, как он много раз давал тебе понять, что ты существо низшего порядка только потому, что в тебе не течет проклятая кровь Бэронов?

– Именно об этом я и хотела тебе сказать. Все изменилось.

– Изменилось? – повторил Тайлер. – Но как?

Он уже понял. Еще до того, как Кэтлин ответила, он знал.

– Джонас переменил свое решение. Он оставит «Эспаду» мне.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Четыре дня. Четыре дня прошло с той ночи. Кэтлин знала не только, сколько прошло дней с того момента, как она рассталась с Тайлером, она точно знала, сколько прошло часов и даже минут. И каждую эту минуту Кэтлин думала о нем, хотела его, тосковала по нему.

Теперь, спустя четыре дня, она начала его ненавидеть.

Ее губы дрожали, когда она выводила из конюшни Шарлотту. Это была та самая кобыла, которая чуть не задавила Тайлера, с чего все и началось. Если бы в тот день она не ездила верхом или поехала бы на холмы, а не к дороге! Кэтлин одернула себя – к чему рыдать над пролитым молоком? Прошлого не изменить. А будущее… Ее будущее прекрасно, ведь «Эспада» станет ее.

Кобыла заржала и потрясла головой.

– Спокойно, девочка, – нежно сказала Кэтлин, накладывая седло на спину животного.

Она любила приходить в конюшню ранним утром, когда на траве еще поблескивает роса, солнце уже греет, но еще не печет и все обитатели «Эспады» – люди и звери – пробуждаются для нового дня.

Четыре дня назад она пробудилась и встречала рассвет в объятиях Тайлера…

Кобыла фыркнула и недовольно загарцевала.

– Извини, – пробормотала Кэтлин, ослабляя подпругу.

Перебирать в памяти события той ночи и утра – занятие бессмысленное. Что случилось, то случилось, и теперь все это в прошлом. Чем скорее она перестанет мучиться вопросом, почему Тайлер так поступил с ней, тем лучше.

– Доброе утро, Джонас.

Она подняла голову и увидела Джонаса, присоединившегося к Абелю в загоне для скота. Его улыбка была подозрительно широкой и лучезарной.

Ее отчим вообще очень много улыбается в последнее время, хотя в то воскресное утро, когда она вернулась от Тайлера, ему было не до улыбок.

Она вела машину на автопилоте, поскольку ее мысли были переполнены Тайлером, тело пело от восторга. Мир вокруг казался ей совершенным… пока она не увидела хмурого Джонаса, сидящего на ступенях дома с сигарой, зажатой в зубах.

Кэтлин заглушила двигатель, вылезла из машины и на секунду заколебалась. Затем, сказав себе, что она уже давно взрослая женщина и может провести ночь, где и с кем пожелает, решительно направилась к Джонасу.

– Доброе утро, – поприветствовала она его, намереваясь пройти мимо, но Джонас поднялся и преградил ей дорогу.

– Тебе известно, который час?

– Десять, – любезно ответила Кэтлин, бросив взгляд на наручные часы. – Я обещала Абелю помочь с новым жеребцом, поэтому, если ты извинишь меня…

– По-моему, ты уже имела дело с жеребцом, Кэтлин! Смотри мне в глаза…

Кэтлин почувствовала, что ее щеки заливает румянец, но она смело смотрела Джонасу в глаза.

– Не надо, – мягко попросила она. – Не говори ничего, о чем потом мы оба будем жалеть.

– А я и не собирался ничего говорить, кроме правды. Ты была с Кинкейдом.

– Да, я была с Тайлером. И это не имеет к тебе никакого отношения.

Джонас выплюнул сигару на траву.

– Нет, девочка, это имеет отношение и ко мне, и к «Эспаде». Я уже пытался объяснить тебе, что Кинкейд – нехороший человек. Он появился здесь, чтобы взять то, что ему не принадлежит.

– Ему нужна я, – уверенно ответила Кэтлин. – Я, Джонас. Почему ты никак не хочешь признать это?

– Ты сказала ему, что я решил оставить «Эспаду» тебе?

Страх, закравшийся в душу, еще когда она возвращалась домой, снова сжал ей сердце, но Кэтлин решительно подавила его.

– Можешь мне поверить, меньше всего мы думали об «Эспаде».

– Могу. Но ответь, ты сказала ему?

– Да.

– И? Что он сказал?

Ничего. Тайлер ничего не сказал. С выражением лица, лишенным всяких эмоций, он посмотрел на нее, затем снял ее с колен, поднялся и ушел в дом.

– Тайлер? – Кэтлин пошла вслед за ним.

Он остановился, обернулся, привлек ее к себе и поцеловал.

– Прости, – пробормотал он, крепко прижимая девушку к себе. Она почувствовала его возбуждение, и через мгновение они уже снова занимались любовью. На этот раз их соитие было быстрым и почти грубым. Когда все закончилось, он прошептал: – Кейт, прости меня.

Кэтлин взяла в ладони его лицо и сказала, глядя прямо в глаза, что ей нечего прощать, что ей очень понравилось, что это было потрясающе.

Глядя в холодные глаза отчима тем утром, Кэтлин заставляла себя не думать, почему Тайлер никак не отреагировал на ее новость об «Эспаде», почему в том, как он занялся с ней любовью, ей почудилось отчаяние… Почему он попросил прощения?

Глядя Джонасу в глаза, Кэтлин посоветовала ему не лезть не в свое дело, а затем зашла в дом и позвонила Тайлеру…

Еще три раза она попадала на автоответчик, пока не осознала со всей ясностью, что он не хочет говорить с ней, не хочет перезванивать и встречаться снова.

– Едешь кататься?

Кэтлин увидела улыбающегося Джонаса, направляющегося к ней.

– Тпру-у-у. – Кэтлин в последний раз поправила подпругу и вскочила в седло. – Шарлотте нужно размяться. Я погоняю ее немного.

– Ты вернешься к ленчу? – заботливо спросил Джонас. – Тебя ждет сюрприз.

– Вернусь.

Джонас схватил лошадь под уздцы.

– И ты не спросишь, какой?

Кэтлин вымученно улыбнулась.

– Если я спрошу, сюрприз перестанет быть сюрпризом.

Отчим хихикнул.

– Говоришь, как настоящая Бэрон, – довольно произнес он и отпустил лошадь.

Настоящая Бэрон. Так ли это? Наверное, она стала ею, ведь только настоящая Бэрон может унаследовать «Эспаду». Кэтлин прислушалась к себе, ожидая прилива радости из-за того, что мечта сбылась, но ничего не ощутила. Она была безразлична ко всему с того момента, как поняла, что Тайлер не позвонит, что она была для него женщиной на одну ночь. Он настойчиво преследовал ее, а добившись, потерял к ней интерес.

Лошадь занервничала, чуя настроение хозяйки.

– Успокойся, девочка. – Кэтлин погладила кобылу по голове.

Она повернула лошадь к холмам, ограничивающим земли «Эспады» с севера, и пустила ее галопом. Теплый ветер бил Кэтлин в лицо, трепал волосы, и наконец она перестала чувствовать что-либо, кроме тепла, ветра, лошади и аромата луговых трав.

Пустив Шарлотту сначала рысью, а потом шагом, Кэтлин снова заговорила с ней. Прошлой ночью они с Абелем решили, что было бы неплохо, если бы в «Эспаде» появился жеребенок.

– Скоро, – прошептала Кэтлин, – я представлю тебя тому красивому жеребцу из последнего стойла. – (Кобыла навострила уши). – Мой тебе совет, девочка. Получи удовольствие, но не верь ни единому его слову.

Лошадь заржала, и Кэтлин засмеялась, но смех застрял в горле, превратившись во всхлип. Кэтлин подняла голову и посмотрела в безоблачное небо.

– Будь ты проклят, Тайлер Кинкейд, – прошептала она. – Будь проклят.

Пригнувшись к шее лошади и натянув поводья, Кэтлин пустила ее галопом.

Тайлер стоял в патио своего дома среди техасских холмов и смотрел вдаль.

Этим утром экспресс-почтой ему доставили пакет, и теперь он лежал перед ним на столе. Пакет был пустой, потому что разгадка рождения Тайлера находилась в его дипломате. Частный детектив закончил работу.

Среди полученных Тайлером документов было заверенное заявление женщины, работавшей помощницей доктора, принявшего 18 июля тридцать пять лет назад живого младенца мужского пола у роженицы Хуаниты Бэрон. Еще одно заявление было подписано женой доктора: в предсмертной исповеди тот признался в соучастии в обмане – он объявил этого младенца мертворожденным.

Но был еще один документ – по мнению Тайлера, самый важный.

В тонкой папке лежали сведения о том самом ковбое, которого Джонас Бэрон считал отцом Тайлера. Молодой человек мог быть другом Хуаниты, ее доверенным лицом… но никак не отцом ее ребенка. Частный детектив не только установил имя ковбоя, но узнал его биографию. Парень служил в армии и был серьезно ранен, что привело к неспособности иметь детей.

Сомнений больше не осталось. Потребуй Тайлер проведения теста на ДНК, анализа крови – результат лишь подтвердил бы правду.